VII. Отравленная земля

Ревенанты – самый распространенный вид нечисти, сильные эмоции и грехи людей привлекают к ним энергию Серого мира.

Но еще несколько столетий назад порождениями тьмы часто становились животные и растения, и даже на предметах тень часто оставляла свой след.

«Энциклопедия 2-го уровня» Библиотека Академии Снов

Академия Снов, тридцать один год назад…
Сара

Повозка поскрипывала, покачиваясь из стороны в сторону. Крыши не было, и, пойди дождь, мы промокли бы до нитки. Отодвинувшись ближе к краю и задумчиво подперев ладонью подбородок, я глядела на темные стволы деревьев с пушистыми кронами и высокую траву, что росли на обочине.

Несколько раз над головой пролетала сова, а издалека звучало одинокое пение ночной птицы.

– Мы обычно не используем эту дорогу. Почему вы захотели поехать именно здесь? – в который раз попытался выведать кучер, неуверенно всматриваясь в даль. – И лягушек что-то не слышно. Слишком тихо. Они уже должны были проснуться после зимней спячки. Летом они квакают всю ночь, звук долетает даже до города, – обеспокоенно продолжил он.

– Это вас не касается. Просто езжайте дальше, – небрежно махнул рукой Коэн – ему надоели расспросы.

Ночной лес нервировал мужчину. Ветер, изменивший направление, обдавал холодом и морозил кожу. По небу скользили плотные облака, укрывающие звезды и луну, – в этот темный час кучер предпочел бы сидеть дома у камина, а не ехать по пугающему лесу, где вокруг ни души.

Но именно подобные заказы в разгар праздника, видимо, обеспечивали его основной доход, и, когда мы предложили несколько серебряных монет всего лишь за то, чтобы он провез нас по другой дороге, кучер не смог отказаться.

Мантии нам пришлось оставить в гостевом доме, облачившись в человеческую одежду – все те же штаны и удлиненные рубашки, но выполненные из ткани похуже. Под пояс мы спрятали печати, которые скрывали ауру даэвов, что могла отпугнуть особенно осторожную тварь.

Взгляд извозчика становился все подозрительнее. Изначально он принял нас с Коэном за влюбленную парочку, решившую провести романтический вечер вдали от скопления людей, но его иллюзии быстро развеялись.

Ведь Коэн избегал говорить со мной. Лишь изредка бросал в мою сторону напряженный взгляд и сразу же отворачивался, будто стоит посмотреть чуть дольше, и он обожжется.

– Боги, вот же странная парочка, – едва слышно пробормотал кучер. Если бы мы были людьми, то, возможно, и не услышали бы его.

Коэн тяжело и недовольно вздохнул. Див уже начинал беспокоиться, ведь мы ехали по дороге давно, но пока не встретили никаких признаков темной твари. Затея стала казаться бесполезной. Но в то же время никак не давала покоя мысль: раз существование твари заподозрили только теперь, то монстр крайне осторожен и силен…

Зачатки разума встречались у ревенантов чрезвычайно редко, но стоило рассматривать все варианты.

Остальные отряды прочесывали лес с другой стороны города, у дороги, огибающей озеро, куда отправились все жители Туриса. Скопление людей могло привлечь притаившуюся тварь.

Наставники должны были наблюдать за охотой и вмешаться, если станет по-настоящему опасно. Всем ученикам было наказано использовать сигнал тревоги, если они столкнутся с чем-то непосильным.

Обернувшись, я пристально посмотрела на Коэна.

– Не стоит так переживать из-за чужих слов, – негромко произнесла я.

– Да что ты можешь знать, светлая? – раздраженно спросил Коэн.

– Ничего, кроме твоих эмоций, – сказала я.

«Слишком громких эмоций», – добавила я про себя, вспоминая то, что ощутила, когда Люций пришел на помощь диву в разговоре с Кармой Григори из ордена Черных скал.

Коэн молчал, и тогда я продолжила:

– Обуздай свою зависть, если хочешь оставаться его другом.

Мои слова заставили дива вздрогнуть, обернуться и взглянуть в глаза – испуганно и настороженно. Юноша сжал ладонь в кулак, на мгновение став беззащитным и настоящим, но потом, фыркнув, отвернулся.

– Все светлые лицемеры. Ты же смотрела на нас свысока, что изменилось?

– Возможно, я стала видеть дальше своего носа, – отозвалась я, гадая, как бы отреагировал Фредерик, если бы услышал мои слова.

Понял бы? Согласился бы или нет?

Но Коэн удивился, вновь взглянул на меня и, помедлив, с неохотой признался:

– Я не завидую Люцию. Он мой друг. Моя семья. Просто иногда думаю о том… – Теневой див замолчал, так и не договорив, несколько раз открывая рот, словно рыба, выброшенная на поверхность. И неожиданно поведал: – Карма назвала меня сыном предателя.

– Почему? – спросила я, никак не показывая, что прочитала все по губам Кармы еще за ужином.

Коэн глубоко вдохнул, переведя взгляд на свои ладони, лежавшие на коленях.

– У ордена Черных скал есть особенность – они почти не заключают брачные союзы с другими орденами, а если это все же происходит, то другой даэв обязан покинуть свой орден, изучить их веру и стать инклементием. Не подчиниться заведенному порядку и, наоборот, самому уйти из ордена считается тяжким грехом, предательством бога. Порою за это даже преследуют, а после вершат суд. – Его невидящий взгляд был обращен вдаль, он гулко сглотнул. – Мой отец, как и Люций, был старшим сыном главы и занял бы место после деда. Но он настолько любил мою мать из Северного ордена, что ушел за ней, когда она не пожелала покидать тех, с кем прожила всю жизнь. Отец стал никем в чужом ордене и изменником в своем. Когда мне было семь лет, родители погибли на охоте, а бабушка ушла годом позже. И так я остался один.

Я молчала, ощущая его грусть.

Коэн вдруг язвительно усмехнулся:

– А где же хваленое сострадание и вежливость светлых? Почему не говоришь, как тебе жаль?

– Мне жаль, Коэн, – послушно сказала я. – Но пообещай, что сам себя ты жалеть перестанешь. Надо жить дальше.

Чувствовала я себя лицемеркой, ведь сама не могла следовать своим словам. Кошмары возвращались, что бы я ни делала. В конце концов я даже смирилась с этими сновидениями и привыкла к тому, что они лишают меня сна.

– Жалеть себя… Ты ничего не понимаешь! – разозлился теневой див. – Тебя официально приняли в главную семью ордена и дали все, соответствующее этому положению. Знаешь, сколько даэвов хотело бы оказаться на твоем месте? О чем тебе сожалеть или переживать? Ты ничего не потеряла! – Его взгляд пылал, а дыхания не хватало. Заметив оглядывающегося кучера, он продолжил тише и с явной горечью: – А я так и остался никем… И никак не могу отделаться от мысли о том, что было бы, не покинь отец орден. Что, если бы мать не была столь эгоистична и не вынудила его так поступить? Сейчас я был бы сыном главы, а не прозябал в чужой тени. И такая, как Карма, не позволила бы себе подобных слов. – Коэн покачал головой, а на лице его появилась кривая самодовольная улыбка: – Нет-нет… она бы уже не один раз склонила передо мной голову.

– Но этого никогда не будет, – оборвала я его, и улыбка сползла с лица теневого дива. Не зря эмоции Коэна беспокоили меня, в них действительно было что-то ядовитое и опасное. – Ты искренне восхищаешься Люцием и любишь его родителей. Почему не радоваться тому, что имеешь прямо сейчас?

Коэн молчал, продолжая все так же хмуро смотреть на свои ладони. Тогда я заговорила вновь:

– Несколько раз мне приходилось менять эмоции людей, которые потеряли близких… И самым сложным чувством было одиночество. Одиночество убивает не хуже яда. Не с кем разделить счастливые моменты, и пугает осознание того, что ты никому не нужен, – произнесла я, глядя в никуда и растирая большим пальцем внешнюю сторону ладони. – Я пришла к мысли, что для того, чтобы быть счастливым, достаточно одного по-настоящему близкого существа. Кого-то, кто будет на твоей стороне…

Говорила я неспешно, одновременно прислушиваясь к эмоциям дива. Мне было важно достучаться до него. Ведь терзавшие его мысли и зависть к Люцию отравляли его душу.

Возможно, я бы не придала такого значения его чувствам, если бы не случай из прошлого. Я еще жила в Предфоре вместе с отцом. Последние ярмарки прошли удачно – папа заработал значительно больше, чем рассчитывал. Он купил парочку книг, пополнив наше скромное собрание, семена новых цветов, которые подарил соседке, и даже безвозмездно привез дорогое лекарство ее мужу, мучившемуся от боли в спине.

Все бы ничего, но новость о хорошей прибыли распространилась по деревне, как пожар. Прошло несколько дней, и наша лошадь заболела и вскоре умерла. Лишь после ее смерти мы с отцом случайно поняли, что причиной всему была отравленная вода в стойле. Она странно пахла. Несильно, поэтому сразу и не распознаешь аромат ядовитых ведьминых цветов, что росли в двух часах пути от Предфора.

Нашу лошадь отравили. И я даже догадалась кто – кузнец, чье злорадство противно холодило кожу. С тех пор я избегала того мужчины.

Случай из прошлого так въелся в мою память, что даже теперь, ощутив нечто похожее, я не смогла остаться безучастной.

– Может, ты и права, – с неохотой согласился Коэн, выдергивая меня из мыслей. Я ему все еще не нравилась, но, по крайней мере, теневой див не отмахнулся от моих слов. Юноша обернулся и вдруг спросил: – И у тебя есть этот близкий? Кто это? А то говоришь с таким умным видом.

Смотря в наглое лицо теневого дива, я тяжело вздохнула.

«Все же он мне совсем не нравится…» – подумала я, вспоминая отчего-то Люция, который вызывал совершенно противоположные эмоции.

Ответить не успела – перед глазами вспорхнула теневая птица с клочком бумаги в клюве. Она приземлилась на жердь позади кучера. Я протянула руку, а смятый лист упал мне в ладонь, обжигая холодом теневой магии.

На нем было выведено одно-единственное слово: «Подождите».

Хорошо, что чернилами, а не кровью…

– Это почерк Люция, – мгновенно узнал Коэн и, вскинув голову, крикнул: – Эй, ты, остановись!

– Посреди дороги? Что-то случилось? – обеспокоился мужчина.

– Тебе какое дело? – сощурился темный див раздраженно. – Я говорю остановиться, значит, ты должен остановить эту проклятую лошадь, понял?! Или у тебя есть возражения, человек?

Повозка резко замерла на месте. Коэн стремительно спрыгнул на землю. Огляделся.

– Возьмите. – Я протянула золотую монету кучеру. – За беспокойство. И, пожалуйста, не обижайтесь на него.

Див был слишком груб. Но недовольство мужчины пропало, стоило ему увидеть золотой.

Если бы все эмоции менялись благодаря деньгам, мой дар бы не понадобился. Но, несмотря на хлопоты, мне нравилось встречать принципиальных людей. Они были точно глубокая вода – просты и понятны. К сожалению, наш провожатый к таковым не относился.

Совсем скоро мы увидели приближающийся силуэт, в котором я узнала Блеза. Они с Люцием и Винсентом изначально должны были обыскать лес у дороги и намеревались держаться в отдалении от нас, чтобы не спугнуть магической аурой монстров. Но, видимо, что-то пошло не так…

Див быстро настиг нас.

– У нас проблемы. Люди, которых мы встретили прошлой ночью… – начал Блез, рассказав, что та семья вновь пустилась в путь по той же дороге.

– Они что, самоубийцы? – возмутился Коэн, когда див замолчал. – Насколько пустоголовыми надо быть, чтобы второй раз сунуть голову в пасть зверю?!

– У них телега сгорела. Надо, чтобы кто-то отправился вместе с ними обратно в город, – покачал головой Блез.

Мы с ним встречались все чаще. Его эмоции были самыми тихими, и, возможно, поэтому он меньше всего привлекал внимание. Если чувства Коэна были похожи на никогда не затихающий крик, то чувства Блеза напоминали несильный дождь – достаточно громкий, чтобы услышать, но в то же время теряющийся среди остальных.

Даже внешность у него была под стать – правильные черты лица, которые, однако, в совокупности делали его лицо непримечательным. Зачастую даэвы отличались от людей не только силой, но и необычайной красотой, которая порой выражалась в непривычном цвете глаз или волос. Но Блез был лишен этих особенностей, и, если бы не одеяние, его можно было бы спутать с обычным человеком.

– Но почему телега вообще зажглась? – спросила я, обдумывая странность ситуации.

– Не знаю. По их словам, она просто сгорела. Либо в телеге лежало что-то горючее, либо…

– …это магия, – закончила я.

Что, если кто-то нанес на телегу воспламеняющую печать?

Коэн пришел в еще большее раздражение, сетуя на глупцов, из-за которых наш план пошел прахом. Но имела ли эта затея изначально шансы на успех?

Вернувшись к телеге, мы попросили кучера развернуться и поехать обратно к городу. Мужчина обрадовался неожиданному завершению прогулки и заметно повеселел.

Прошло несколько минут, и мы увидели на дороге людей – семейную пару, жмущуюся друг к другу, и Люция с их дочкой на руках. Она обхватила ручками его шею, без страха осматривая округу.

Винсент стоял в сторонке у дерева, держа под уздцы лошадь, которая, видимо, и была запряжена в сгоревшую телегу.

«А ведь колеса новые были…» – вспомнила я, как еще вчера потеря одного колеса привела отца девочки в отчаяние. Теперь же он выглядел напуганным, как и его жена. Что ж, неудивительно…

Увидев нас, Люций попытался вернуть ребенка маме, но малышка заупрямилась, никак не желая отпускать шею теневого дива. Я отвлеклась, наблюдая за девчушкой, которая повисла на согнувшемся над землей Моране. Оба тихо смеялись, пусть ситуация к этому совсем и не располагала.

Мы с Коэном и Блезом отошли от повозки, а совсем скоро к нам присоединился Люций со словами:

– Извините. Задержался.

Див случайно посмотрел на меня и вдруг подмигнул.

Я покачала головой, а он как ни в чем не бывало отвел взгляд, посерьезнев, сложил руки на груди.

– Почему они вновь поехали по этой дороге? – спросила я.

– Сегодня последний день празднества. Главная дорога загружена, – негромко сообщил Люций.

– И вправду идиоты, – буркнул Коэн.

Мельком взглянув на друга, Люций задумчиво протянул:

– Да, весьма глупо. Думаю, днем события прошлой ночи перестали казаться им такими настораживающими. Вот и забыли об осторожности. – И невесело предположил: – Или что-то тянуло их обратно.

– Кто проводит их в город? – спросила я.

– Я могу это сделать. Съезжу с ними в город, заселю в гостиницу и огражу магией, – предложил Блез.

– Хорошо, – кивнула я. – Так и поступим. А мы присоединимся к остальным и осмотрим лес.

Люций вернулся к повозке, поговорить с семьей. Я пошла следом, решив помочь. Семейная пара выглядела сильно напуганной. Мне запретили использовать дар, но я уже не раз воздействовала на эмоции людей и знала, когда надо остановиться. Если могу помочь, почему я должна оставаться в стороне?

Но промелькнувшая мысль так сильно отличалась от моих прежних стремлений. Правильно ли идти наперекор приказам? Ведь теперь от моего дара не зависела чужая жизнь.

– А ты не можешь поехать с нами? – Малышка вновь потянулась к Люцию, когда див сообщил о нашем решении родителям.

– К сожалению, нет, Рори. Я должен остаться здесь, чтобы помочь.

– А может, эта тетя поедет с нами?

– Она больше не кажется тебе страшной? – улыбнулся Люций.

– Нет. Разве что немножко. Она очень красивая, – услышала я ответ, чуть отойдя, чтобы создать на повозке защитную печать.

Я склонилась над корпусом и, уже когда создала печать, вдруг увидела на земле лягушку. Она была большой, плоской и серой, словно один из камней, что лежали на краю дороги. Почти полностью сливалась с темнеющей землей.

В этот момент повозка сдвинулась с места, и я отвлеклась, а потом раздался возглас:

– Сара, осторожно!

Люций оказался рядом, заслоняя мою шею рукой. Скривился. На его ладони болталась лягушка, которая вгрызлась в плоть. У нее обнаружились зубы – тонкие и острые, расположенные ровными плотными рядами.

Моран выругался. На бледной коже расползались темные пятна от яда.

Вскинув руку, я схватила тварь за брюхо, направляя светлую силу в ладонь, и ее хватка ослабла, а челюсти разомкнулись. Бросив лягушку на землю и достав клинок, я проткнула ее мечом. Послышалось противное чавканье, а на земле растеклась кровь. Повис запах гнили.

Вытащив из кармана баночку с мазью, я подошла к Люцию, взяла его ладонь и принялась молча смазывать рану теневого дива.

– Сара, дальше я сам. – Его голос вывел меня из какого-то транса. Несколько секунд помедлив, я отдала ему мазь и отошла.

Тем временем Винсент сидел на корточках, всматриваясь в тело маленькой твари.

– Я уже видел подобное у себя на острове, – пробормотал он. – Где-то есть участок отравленной земли. Когда энергии тьмы скапливается слишком много, она собирается в земле и появляются вот такие измененные существа. Скорее всего, тьма застала ее в спячке.

Это опасно. Но я не помнила, чтобы такое происходило на материке. Здесь не было столько энергии Серого мира, ведь мы находились слишком далеко от раскола.

– Если только поблизости нет источника, – продолжила я свои размышления вслух. – Два года назад в окрестностях Туриса объявился ревенант, но до этого на тех землях много лет не бывало никакой нечисти. Надо позвать наставника. Не думаю, что мы вправе действовать самостоятельно.

– За наш отряд отвечает Лоуз Прауд, – сказал Винсент. – Может, одного Блеза в провожатых будет мало?

– Я отправлюсь с ними, – с неохотой вызвался Коэн и разочарованно добавил, с пренебрежением глядя на тушку твари под ногами: – Тем более серьезного улова не предвидится. Так, мелочь какая-то.

Кучер развернул повозку. Благо она была на четверых и всем хватало места.


Путники почти скрылись вдали, когда раздался тихий, едва различимый шорох. И у нас появились гости – еще дюжина лягушек, таких же серых, с мерцающими алым кровожадными глазами.

– Что-то поразительное, – буднично произнес Люций, и я не могла с ним не согласиться.

Теневой див достал чистый лист и, неуловимым движением надрезав палец – где-то в его одежде было запрятано лезвие, – создал кровавую печать. Та ослепительно сверкнула, на мгновение окрашивая его пепельные волосы фиолетовым. Сорвавшись с ладони Морана, бумага обратилась искрой и унеслась в небо, вспыхнув яркими огнями в облаках.

Знаков тревоги существовало несколько. Каждый загорался своим цветом, который нес особый смысл: желтый, фиолетовый и красный. Первый сообщал о том, что найдены следы нечисти, второй – о столкновении, а красный нес весть о смертельной опасности и сопровождался громогласным звоном, который обязательно настигал всех, кто находился поблизости.

Моран, создав печать, поморщился и опустил пострадавшую от зубов лягушки руку. Место укуса покраснело и, видимо, все еще болело, но на коже не осталось следов яда, и это было куда важней.

Я сжала Туманный и выступила вперед, разя мелких тварей. Винсент присоединился ко мне. Светлый див весьма умело обращался со своим мечом – изящно, с уверенностью, в которой полностью растворялась его привычная робость. Я уже замечала это на тренировках и спаррингах.

Когда твари закончились, на светло-голубом лезвии Туманного остались темные пятна.

– Сколько? – поинтересовался Моран, сбив меня с толку. – Скольких убила?

– Разве это имеет значение? – непонимающе поинтересовалась я, вытирая сталь.

Люций покачал головой, улыбнулся, будто услышал хорошую шутку, и отозвался:

– Нет, не имеет. – Повернулся к Винсенту: – Насколько опасной может быть отравленная земля?

– Очень опасной, – пробормотал парень, вглядываясь в глубину леса. – Зависит от животных, обитающих в этой местности. Но даже лягушки могут принести немало проблем. Вдруг их там тысячи?

– Не будешь осторожным – и они обглодают тебя до косточки, – подытожил Люций, вмиг становясь серьезным. – Хорошо. Тогда ждем наставника.

Стоило ему договорить, как из леса вновь донесся шорох, в этот раз гораздо громче – кто-то, не заботясь о скрытности, пробирался через кусты.

– Что у вас случилось? Зачем пустили сигнальный огонь? – едва показавшись, недовольно спросил Рафаиль Руньян. Он сделал очередной шаг, когда под его ногой противно чавкнуло тельце убитой твари. Подняв ногу и осмотрев следы, он принюхался и вдруг шарахнулся в сторону, наступив другим ботинком на еще одну поверженную лягушку.

– Да что за… – Див обреченно застонал, глядя с отвращением на собственную обувь. – Что это?

Будто решив ответить на его вопрос, из кустов выпрыгнуло еще несколько живых тварей. Все они замерли на земле, выжидательно рассматривая возможную добычу, но не спеша направляться к нам.

Наблюдая за поведением мелких монстров, я обернулась к остальным:

– Они будто сбиваются в стаи, как хищные животные.

– Да. И не нападают, если противник слишком силен, – подсказал Винсент. – Зачатки разума. Значит, энергии Серого мира много. Только откуда она здесь, на материке?

Лягушки, раньше атаковавшие нас, вдруг бросились на Руньяна, видя в нем новую, возможно, более слабую жертву. Див, размахивая мечом и срубая высокие кусты, кинулся к нам.

Люций создал печать и, причудливо сложив, бросил ее в кусты. Та, долетев до листвы, взорвалась, обуглив кору на деревьях, а на земле оставив лишь чернеющий след. Твари, поняв, что вновь ошиблись с выбором, попрыгали обратно в лес.

Раздался звук копыт. Со стороны города к нам приближался одинокий всадник в светлых развевающихся одеждах.

Подъехав, наставник спешился. Рукава его мантии взметнулись, точно крылья, а разошедшиеся полы на миг явили клинок. На его эфесе болталась подвеска, которую сразу скрыла, не позволив рассмотреть, опустившаяся ткань.

Лоуз Прауд быстро подошел к нам.

– Что случилось? – спросил он, оглядывая нас и место побоища. Зловонный запах порождений энергии Серого мира невозможно было не почувствовать.

Я глянула вслед удалявшимся лягушкам, чьи тельца мелькали в лунном свете, пробивавшемся через облака.

– Наставник, идемте, пока мы их не упустили, – поторопил Люций, направляясь в недра леса. Учитель сдержанно кивнул, заложив руки за спину. Мы бросились в лес. Передвигались стремительно, как могли только даэвы. Ноги едва касались земли.

Пока мы мчались мимо деревьев, которые норовили уцепиться за одежду, задержать, стал накрапывать мелкий дождик, а земля размягчилась так, что ноги проваливались. Вдалеке забрезжили огни – они кружили, то исчезая, то загораясь вновь. Словно кто-то зажигал и вновь тушил факел.

Но светло-зеленый оттенок явно говорил, что это не обычный огонь.

– Остановитесь, – приказал Лоуз Прауд, замирая на месте и вглядываясь в даль. – Дальше опасно. Нельзя бежать сломя голову.

За время пути мы повстречали еще несколько тварей, так что учитель в общих чертах уже знал о происходящем.

– Винсент, сможешь обойти топь и добраться до остальных отрядов? – напряженным голосом спросил наставник. – Мы пока попробуем отыскать источник тьмы. Но работы здесь хватит на всех.

– Да, конечно, – поспешно кивнул див.

– Используй печати и не заходи дальше в болото, – посоветовал учитель.

Когда Винсент уходил, я смотрела ему в спину, гадая, правильно ли мы поступаем. Но это было указом наставника, а в бою нет абсолютно верных решений. Мы постоянно будем рисковать товарищами и собой.

Меня обеспокоило его решение отправить Винсента одного. Но, с другой стороны, див уже сталкивался с отравленной землей и, как никто другой, подходил для этой роли.

– В былые времена отравленная земля часто появлялась на местах массовых захоронений. Именно поэтому когда-то наши предки стали сжигать тела, теперь большие кладбища редкость. Смерть вызывает слишком много человеческих эмоций, которые накапливаются и сосредотачиваются в одном месте. Со временем они начинают привлекать энергию Серого мира, – рассказал наставник, осторожно шагая по островкам травы. Вода хлюпала. Меня же удивляло, как лес, окружавший лагерь у озера Спокойствия по другую сторону Туриса, отличался от здешнего. – Но не думаю, что захоронения – наш случай. Мы бы знали, если бы вблизи имелось кладбище, способное притянуть к себе такое количество энергии Серого мира. В любом случае мы должны найти источник. То, что заставляет теневую силу стекаться сюда.

Серые камешки, мох, грязь вперемешку со свежей травой… Становилось очевидно: болото расширило свои границы, и произошло это совсем недавно. Даже деревья проваливались, уходя под землю куда глубже, чем задумала природа. На поверхности их держали лишь ветви – длинные, крючковатые, с густой листвой. Теперь деревья напоминали огромные кусты, взявшиеся из ниоткуда.

В один момент из-под земли показалась лягушка и попыталась зубами вцепиться в мою лодыжку, но лишь оставила склизкие следы на обуви. Туманный уничтожил тварь раньше, чем она добралась до плоти. Больше нападений не было, хоть красные глаза и смотрели на нас время от времени, высовываясь из грязи.

– Разве даэвы из лагеря не могли помочь? – спросил Люций, когда мы осторожным шагом вновь двинулись в путь. – Хотя бы попытаться чуть больше узнать о слухах, гуляющих в городе. Любой страж быстро отыскал бы это место. Люди, что прочесывали лес в поисках пропавших, очевидно, не заходили в него так далеко.

– Они слишком стары. Уже давно не покидают своих чертогов и не прикасаются к мечам, – отозвался Прауд, напряженно осматриваясь. Перед ним плыла печать, распространяя светлую силу и распугивая лягушек, которые, следуя инстинктам, не нападали на более сильного противника.

Огни, мелькавшие ранее вдалеке, зависли в нескольких метрах над болотом, заливая землю желто-зеленым сиянием. Если присмотреться, то становилось понятно, что эти существа некогда были светлячками.

Они летали по спирали, выписывая круги в воздухе, и… гипнотизировали.

Мы поняли это, когда Рафаиль внезапно замер в неестественной позе, вытянув руки по направлению к насекомым, а потом побрел в их сторону.

– Наставник, – позвала я, пока Люций, сощурившись, водил рукой перед лицом друга. Тот не отреагировал, оставшись в том же положении. Моран посмотрел сначала наверх, где зависло облако измененных энергией Серого мира насекомых, а потом на землю, где алых огней стало гораздо больше, – твари высунулись на поверхность в молчаливом ожидании жертвы.

Теневой див с кривой улыбкой покачал головой. Из его рукава появилась новая, заранее заготовленная печать, поплыла к земле, планируя, словно упавший с дерева лист. А в следующую секунду раздались хлопки – нескольких лягушек просто разорвало изнутри. Всего две или три – по взрыхленной взрывом земле и не разберешь, – но этого оказалось достаточно.

– Кажется, я знаю, что произошло, – процедил Моран. Следом за печатью с его ладони сорвалась птичка, взвилась в небо и стрелой пронзила спираль из круживших светлячков, нарушая их синхронность. Те испуганно заметались, позабыв про свой гипнотизирующий танец.

Рафаиль встрепенулся, недоуменно оглядываясь по сторонам, пока мы с наставником склонились к самой земле. Я заметила под ногами обломок какой-то палки. Ее неестественная, приплющенная с одной стороны форма заставила меня заподозрить неладное.

Я, недолго думая, погрузила ладони в грязь.

Лоуз Прауд оставался спокоен. Как внешне, так и в эмоциях. Даже когда я с громким чавкающим звуком вытащила на поверхность человеческие кости – несколько ребер, все еще сцепленных между собой, но в следующую секунду все же сломавшихся из-за застрявших между ними комков земли.

– Останки? – прошептал позади не до конца пришедший в себя Руньян.

– Светлячки заманивают жертву. Именно поэтому никто не забил тревогу, – произнес Люций, опускаясь рядом. Он поднял отколовшееся ребро и, крепко сжимая его в ладони, потер большим пальцем. – Этому бедняге не повезло наткнуться на стаю этих тварей. – Див кивнул на место, где еще полминуты назад мерцали яркие алые глаза. Добавил, показывая на следы мелких зубов, оставшиеся на костной поверхности: – Обглодали прямо до кости.

«Ужасная смерть. Ничего хуже, чем быть съеденным заживо, и не придумаешь», – содрогнулась я, когда вдруг заметила необычное внимание со стороны Морана: он, продолжая сжимать в пальцах чужое ребро, озадаченно смотрел чуть ниже моего лица.

Я опустила взгляд, не понимая, что именно привлекло его внимание.

Свободная рука Люция вдруг потянулась к моей шее.

Я перехватила его запястье на полпути. Он встрепенулся. Наши взгляды встретились.

– Ты носишь кулон, Сорель? Можно посмотреть?

Моя рука взметнулась вверх, нащупывая цепочку, что выбилась из-под неплотно прилегавшего к горлу ворота рубахи, – сам кулон оставался под слоем ткани.

Я помедлила, не сразу решаясь вернуть цепочку на место. После смерти отца я оберегала полумесяц еще тщательнее, скрывая его от чужих глаз. Меня преследовало навязчивое чувство, что чем чаще подарок папы будет сталкиваться с моим нынешним миром, тем меньше у меня будет оставаться воспоминаний о детстве.

Оно было слишком счастливым, чтобы впускать в него всю эту кровь.

– Нет, нельзя, – ответила я.

– Моран, сейчас не до твоих шуток, – хлопнул Рафаиль друга по плечу. Люций недовольно поморщился, скидывая чужую ладонь. Его движение было резким и раздраженным – видимо, в этот раз он не шутил.

– Сорель, – окликнул меня наставник, и мне пришлось подняться, вернув останки обратно на землю.

– Да, наставник? – подошла я к нему.

– Используй свой дар, проверь, может, поблизости есть кто-то из учеников, – задумчиво произнес Прауд, переходя на «ты». В нынешней обстановке было не до соблюдения установленных в Академии Снов порядков.

– Я постараюсь. Но вокруг слишком много энергии Серого мира, – предупредила я, зная, что учитель и сам прекрасно это понимал, иначе не просил бы меня. Но теневой силы было не просто много, она заполнила все вокруг, обтекая нас с Лоузом и клокоча от жажды тварей, спрятавшихся под землей. Если мы ослабнем, они, без сомнения, нападут.

Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Ощущая всех троих дивов поблизости, но не погружаясь в их эмоции, – они оставались клочком живой силы среди существ, которые пусть и не были мертвы, но и себе уже не принадлежали, – продолжила поиски дальше.

– Моран, Руньян, используйте ваше природное чутье, – тем временем проговорил наставник. Его голос звучал будто вдалеке. – Рафаиль, ты же скард?

– Слабый. Ревенанта могу отследить, но у меня не такой чувствительный дар. Блез мог помочь, но он вернулся в город, – сообщил теневой див.

– Я кое-что нашел, – внезапно раздался голос Люция. Я прервала свои поиски. Див наклонил голову набок, его дыхание было глубоким и тяжелым. – Черную бездну. Тьма вытекает оттуда, как река. И эта же сила просачивается из-под земли. Нам надо пойти туда.

Моран распахнул глаза, его серые радужки пульсировали, в них клубился туман.

– Эмпат, мортем и… – Задумчивый взгляд Лоуза Прауда остановился на Рафаиле. – Слабый скард, но сильный воин.

Руньян крепче сжал эфес обнаженного оружия. Видимо, последние слова наставника пришлись ему по душе. В отличие от Люция див обладал массивным телосложением, и меч у него был соответствующий – громоздкий, заточенный с одной стороны, будто тесак мясника.

– Хорошо, – Лоуз кивнул. – Пойдем в направлении, которое укажет Моран. Посмотрим, куда это нас приведет. Нас четверо. Вы трое из больших могущественных орденов и прошли серьезное обучение. Не хватает лишь опыта… – Светлый див перевел взгляд на лес. – Что ж, у вас появилась возможность его получить. Идемте.

Загрузка...