Глава 2 Склад


Теплой рукой незнакомец берет меня за локоть и тянет за собой. Если раньше мое сердце просто билось, то теперь оно неустанно колотится, разгоняя кровь быстрее, чем мое тело может осилить. Я позволяю его большому телу оградить меня от бесконечного лязганья и проклятий, доносящихся из-за огромной двери. Я молюсь, чтобы большой парень, за которым последовала в этот район, разберется со всем, что выйдет через эти двери.

— Беги, — требует он суровым шепотом через плечо. — Сейчас.

Ему не нужно говорить дважды. Я отскакиваю от него и сразу же сканирую землю в поисках планшета. Может быть, его ремонт будет стоить меньше, чем стоимость нового. К счастью, я обнаруживаю его в метре справа от себя и прыгаю к нему. Низко склоняюсь и сгребаю его руками, не утруждаясь стряхнуть пыль и грязь.

Но уже слишком поздно.

Все, что он хотел, это чтобы я убежала, но яркий свет настигает меня. Прищурившись, я поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза, но это не помогает. Ничего не вижу. В конце концов, прожектор опускается, вместо меня освещая внутреннюю часть пустого склада. Мужчина, стоящий за прожектором, не похож ни на кого виденного мною ранее. Он огромен и все его лицо в шрамах... Ой.

Мой полный ужаса взгляд раздражает мужчину, поэтому я перевожу его на потрепанную серую борцовку, которой каким-то образом удается прикрывать большую часть его груди. Тем не менее, я не могу удержать свои мысли и думаю о том, каким образом он получил шрамы. То, что случилось с его лицом, должно быть, было очень больно. Я снова переключаю внимание на шрамы. Его как будто раз пятьдесят ударили кнутом.

— Не ожидал увидеть вас двоих, Стоун, — говорит он хриплым и низким голосом.

Нас двоих? Он думает, что мы здесь вместе? Черт, нет. Я не с ним.

— Ох, — я делаю шаг вперед, и незнакомец, Стоун, дергается в моем направлении, предупреждая своими глубокими цвета океана глазами.

Вау.

В темноте я не видела его лица, но сейчас, при свете, видно все его черты, не оставляя никаких шансов тени скрыть их.

Если бы я увидела его лицо раньше, мне не было бы так страшно. Испугалась бы, может быть, но не боялась. Он оказался самым привлекательным парнем: мужественный подбородок, покрытый небольшой щетиной, розовые полные губы и, судя по всему, все его зубы на месте.

Прочистив горло, я оглядываюсь на другого мужчину.

— Я не с н…

— Мы вместе, — резко говорит Стоун, засовывая руку в карман мешковатых черных шорт. — Это для Черепа, — он извлекает из кармана две толстые пачки денег, и я задыхаюсь. — Если у тебя есть проблемы с моими деньгами, обсуди это с ним.

Мужчина со своего места, как и я, смотрит на деньги Стоуна. Никогда не видела так много «зелени». В каждой пачке как минимум десять тысяч.

Мужчина, которого я бесчувственно решила называть «Лицо со шрамом», ухмыляется, показывая блестящие жемчужные зубы. Что удивительно, учитывая его внешний вид.

— Никаких проблем.

Он делает шаг вперед, протягивая руки, и Стоун кидает ему крупные пачки денег. «Лицо со шрамом» взвешивает их в руках, прежде чем, наконец, убрать в карман. Затем его темный взгляд резко падает на меня. Я почти вздрагиваю. Когда я смотрю на его изуродованное лицо, мое собственное начинает болеть. Он осматривает меня с головы до ног, и его, кажется, забавляет моя фиолетовая форма. Обычно я снимаю ее после смены, но сегодня решила оставить, рискуя принести микробы в свою квартиру. Обычно к концу смены я вижу все бактерии и чужие следы на форме, несомненно, как и на каждой поверхности у себя в квартире. Их сдают в аренду бесплатно, как и эту форму.

— Ты уверен, что твоя девчонка сможет постоять за себя там, внизу? — спрашивает «Лицо со шрамом», останавливая взгляд на моей груди.

Свинья.

Я смотрю на Стоуна. Где внизу? Куда мы идем и почему он должен платить так много денег, чтобы туда попасть?

Стоун прищуривается.

— О ней не беспокойся. Она злее, чем выглядит.

Его голубые глаза встречаются с моими, и я вижу его насквозь. Вижу сочувствие и разочарование.

— Хорошо, — вздыхает «Лицо со шрамом», отступая в сторону. — Проходите.

Стоун протягивает руку, хватает меня за локоть и мой планшет снова падает, разлетаясь на осколки. Я морщусь от боли, когда Стоун впивается в меня кончиками пальцев и тащит к дверям склада. Борясь с ним, я неохотно бросаю взгляд через плечо. Теперь нет никакого планшета... как и экзамена.

Стоун тащит меня внутрь, и мое внимание возвращается к комнате. Высокий потолок, достаточно высокий, чтобы вместить реактивный лайнер, и дерьмовые пластиковые окна, из которых ничего не видно. Здесь пахнет кровью и дохлыми животными, так же как и снаружи, но более заметно. Прямо в середине комнаты вижу две открытые стальные двери, и могу разглядеть первые ступени, ведущие в темноту. Куда они ведут? Что мы увидим в конце этой лестницы и почему Стоун заплатил столько денег, чтобы попасть сюда? От этих мыслей я дрожу.

— Пожалуйста, скажи, что мы не собираемся идти туда? — шепчу я, вырываясь из его хватки.

— Именно туда мы и идем.

Я упираюсь пятками, отчаянно пытаясь вырвать свою руку из его хватки.

— Отпусти меня! — шиплю я себе под нос, сжав челюсти, когда он усиливает захват.

Страх и отчаяние переплетаются толстыми нитями и скручивают мой желудок. Я в секунде от рвоты или обморока. Лучше обморок. Болезненный, смутный обморок. Свободной рукой бью его, но ему, кажется, все равно. Я разыгрываю эту сцену в надежде, что «Лицо со шрамом» вмешается и позволит мне уйти. Сможет ли он сказать, что мне не надо здесь находиться? Я слышу, как «Лицо со шрамом» смеется, и теперь эта мысль кажется глупой. Почему ему все равно? Я начинаю яростно хлестать Стоуна по щекам, борясь изо всех сил. Пряди моих черных волос выпадают из хвоста и прилипают к липкому лбу.

— Пощечины? Серьезно? — шипит Стоун, сдерживая мою руку. — Пожалуйста, скажи мне, что это не все, что ты можешь сделать?

Что, черт возьми, это значит?

— Отпусти меня! У меня много знакомых! Они придут за мной!

Это ложь, конечно, но я отказываюсь сталкиваться с реальностью в данной ситуации. Реальность такова — если я умру здесь, то кто об этом узнает? Кто найдет меня? У меня нет родителей, нет братьев, сестер и друзей. Память обо мне исчезнет, и не будет иметь никакого значения для того, кто, проводя экзамен, маркером отметит поле «не явился» рядом с моим именем через две недели, за исключением медсестры, которая будет, без сомнения, освобождена от присмотра за детьми вместо меня в следующую смену.

Я смаргиваю слезы, которые жгут глаза.

— Заткнись, — приказывает он, угрожающе понизив голос. — Из-за тебя нас двоих убьют.

— Есть проблемы, Стоун?

Все тело Стоуна напрягается, когда «Лицо со шрамом» задает вопрос. Не говоря ни слова, он низко приседает, и я пищу, когда он обхватывает мои ноги и забрасывает меня себе на плечо.

— Никаких проблем. Просто она поняла, что не упаковала свою новую пару туфель от Джимми Чу, вот и все. (Примеч. Джимми Чу (англ. Jimmy Choo) — дизайнер, выпускающий свою собственную линию обуви).

— Нет! — ору я, стуча кулаками по его спине. Это наглая ложь. Я ни за что не забыла бы взять с собой туфли Джимми Чу. Кроме того, не похоже, что я могу себе позволить бренд такого калибра. — Пожалуйста!

Он игнорирует меня, пока я извиваюсь на его плече. Никакого прогресса. Хватка Стоуна крепка, и он слишком силен, чтобы с ним бороться. В такой ситуации я мышонок в ловушке под ногой слона... мне не сбежать. Побежденная, я резко расслабляюсь, обвисая на его плече, и рыдаю. Будет ли кто-нибудь скучать по мне? Будет ли мое лицо напечатано на картонной коробке из-под молока или на рекламном щите? Или я буду просто номером в файле, запароленном и запертым в полиции?

Я закрываю глаза, когда мы спускаемся по лестнице. Когда мы достигаем конца, Стоун несет меня несколько метров и опускает на землю. Когда мой второй кроссовок касается пола, я спрыгиваю. Затем мой кулак встречается с его челюстью, и его голова с силой откидывается в сторону. Черт! Я шиплю и сжимаю кулак, который пронзает боль, и словно в игре дартс, мое запястье отдает покалыванием в локте. В панике бросаюсь к лестнице, но он ловит ремень моей сумки и дергает назад. Я борюсь с ним, как собака на поводке, у которой ничего не получается. Он ругается себе под нос, и мой желудок проваливается в пятки. Я чувствую, как ремень сумки впивается в мое тело и трещит. За долю секунды до падения огромные руки хватают меня за плечи и толкают назад. Он припечатывает меня к стене, и я начинаю плакать, когда затылок ударяется об трубу. Головная боль пульсирует в голове.

— Послушай…

Я открываю рот, чтобы возразить, но он зажимает его рукой. Соленый вкус его кожи распространяется по моим губам к кончику языка. Слезы, что жалили мои глаза ранее, теперь льются рекой, и мои щеки становятся мокрыми. Я умру.

— Послушай, — говорит он. — Ты не можешь этого избежать. Ты хочешь уйти? Чертовски жаль. Ты сама заварила эту кашу, и теперь сама должна выбраться отсюда.

Воздух вырывается через нос, грудь вздымается. Тошнота создает ужасные позывы внизу живота, и все мое тело дрожит. Никогда не чувствовала такого страха, как сейчас. Это изнуряет.

— Последнее, что тебе нужно — это привлечь к себе внимание. Ты должна бороться, чтобы выжить. Если не будешь — они перережут тебе глотку и бросят в канализацию. К тому времени тебя смоет куда-нибудь, и твое тело будет слишком изуродовано, чтобы его можно было опознать. Ты понимаешь?

Несмотря на свои бешеные мысли, я впитываю его слова, но все-таки не реагирую на них.

— Почему я не могу уйти? — Стоун ждет несколько секунд и убирает руку. — Я никому не скажу, — прошу я, мой голос дрожит, как и руки. — Я просто хочу уйти домой.

Сочувствие смягчает его жесткие глаза цвета океана, и я уже знаю, что он собирается сказать. Язык его тела все говорит за него.

— Ты не можешь уйти домой.

Загрузка...