Круэлла де Виль. История злодейки с разбитым сердцем

Глава III Уехавшая

В кругосветке мама пробыла всё лето, до самого моего отъезда в школу-интернат. Писала она редко и только о том, чтобы договориться об условиях нашего с Анитой оформления в эту школу. Оглядываясь сейчас в прошлое, я думаю, что мама очень злилась на меня за то, что это я была с папой перед его смертью. Я, а не она. Это, как я считаю, сильнее всего злило маму, а не ложь, которую выплеснула тогда на неё та идиотка медсестра. Поэтому, наверное, и уехала тогда мама не попрощавшись, и отписки какие-то из своей кругосветки присылала. Ну и, конечно же, маму не могло не злить то, что папа всё своё состояние оставил только мне. Что ж, тут я её вполне понимаю и нисколечко не виню. Сама злилась бы на её месте. Мне очень хотелось восстановить наши прежние отношения, я, казалось, на что угодно для этого готова была пойти, но только невозможно было это сделать, когда я здесь, а она в своей кругосветке.

Мне очень повезло, что у меня была Анита и что она должна была отправиться в школу вместе со мной – это было не так страшно, как отправляться туда одной. В настоящей школе я до этого никогда не училась, занималась только дома с мисс Прикет. Насколько настоящей оказалась та школа, куда нас с Анитой отправили? Не совсем, если честно. Там, в основном, меня должны были научить тому, как быть леди, но это я, извините, и без них давным-давно знала от своей мамы. Нет, были, разумеется, ещё некоторые предметы в нашем расписании вроде литературы, французского, рисования и так далее, но главным, чему нас учили, было умение правильно вести себя «в свете». Во всяком случае, именно так я всё представляла себе в общих чертах по рассказам дочерей женщин нашего круга. Этих девочек посылали в такую закрытую школу – кого на год, кого на пару лет, в зависимости от того, как скоро они будут готовы к тому, чтобы можно было представить их «обществу». Слава богу, к нам уже возвращалась от своей заболевшей тётки мисс Прикет. Уж она-то поможет мне уяснить все детали.

Если честно, мысли о школе – как и обо всём остальном, что должно было «подготовить меня к жизни» – навевали на меня смертную тоску. Вот почему я была так счастлива, что отправляюсь в школу не одна, а вместе с Анитой. В одном из своих писем к маме я настоятельно просила её поговорить с опекуном Аниты о том, чтобы она отправилась в школу вместе со мной. Помню мамин ответ на это письмо. Он был положительным, но написанным сухо, равнодушно, словно предназначался какому-то незнакомому ей человеку. Но ещё больше меня беспокоило, даже угнетало, если хотите, то, что я ни разу не получила от мамы ни одного подарка. Это заставляло думать о том, что она меня больше не любит. Мне ужасно хотелось исправить положение, но я понятия не имела, как можно снова сделать счастливой мою маму и чтобы она вновь полюбила меня.

Но при всём этом я была ещё так молода, и меня отвлекало от забот и грустных мыслей радостное предвкушение того, что вскоре я отправлюсь в школу вместе со своей лучшей подругой. Мы с Анитой решили не терять драгоценного времени и задали такого жару, что лето промелькнуло, как порыв ветра. Из школы прислали список вещей, которые нам понадобятся, мы их заказали, выбрали одежду для школы, упаковали всё заранее в свои дорожные чемоданы. Миссис Бэддли принялась варить варенье и другие «долгоиграющие» вкусности, которые мы возьмём с собой. Одним словом, мы с Анитой готовились к большому, выдающемуся приключению.

Анита прочно вписалась в жизнь нашего дома. Она практически поселилась у меня. Почти каждый день оставалась ночевать. Слуги любили её. Анита с неподдельным интересом выслушивала истории, которые рассказывала миссис Бэддли, и произвела отличное впечатление на мисс Прикет своей начитанностью и тем, как легко она схватывала французский. Ну а для меня самой Анита стала теперь даже больше, чем просто лучшей подругой. Она стала членом моей семьи. Анита не всегда говорила о моей маме так же, как мисс Прикет, которая вечно убеждала меня в том, что мама меня любит, но вместе с тем умела утешить, согреть меня. Помогала мне не думать со страхом о будущем, заваривала чай и сидела рядом со мной, когда меня мучили кошмарные сны о папе. Не представляю, как бы я пережила то лето, если бы рядом со мной не было Аниты.

Как я уже говорила, мы с Анитой не теряли времени в ожидании маячившего на горизонте отъезда в школу, навстречу новым приключениям, и спешили, спешили, спешили заняться тем, что, как мы подозревали, совершенно не к лицу юным, но уже настоящим леди. А проще говоря, мы с ней играли. Играли как маленькие девочки – устраивали чаепития для моих кукол, воровали на кухне пирожки и кексы за спиной миссис Бэддли, рядились и разыгрывали сценки из своих любимых историй перед мисс Прикет и слугами. Но больше всего мне нравилось сидеть с Анитой летними ночами и читать волшебные сказки из книги, которую мне подарил папа. Вот и ночь накануне отъезда в школу мы с Анитой долго не ложились спать – читали папину книгу и вместе придумывали свои собственные сказочные истории.

– Я не думаю, что нам придётся отказаться от наших любимых сказок и книжек о приключениях, Круэлла, – сказала Анита.

– Конечно! Думаю, что сама я буду читать их всегда, даже когда стану старой-престарой леди. А мои самые любимые – это истории про принцессу Тьюлип, – мечтательно добавила я, стремительно перемещаясь мыслями из нашей спальни в волшебный мир, в котором жила принцесса Тьюлип. – Она такая храбрая и… откровенная! Не боится никого и ничего, и не страшится прямо сказать всё, что у неё на уме.

– Да, хотя она не всегда была такой, – заметила Анита. – Вспомни историю про Чудовище. Тогда Тьюлип вела себя совершенно иначе.

Нужно признать, что Анита была права. Тогда Тьюлип была совсем другой, но именно это, быть может, и делало её такой привлекательной в моих глазах. Была робкой, не уверенной в себе принцессой, но сумела стать отважной, не боящейся говорить правду в глаза женщиной.

– Но мне больше всего нравятся истории о том, что случилось с принцессой Тьюлип после Великой войны, когда она помогала Оберону и Повелителям Леса, – продолжала Анита, и глаза её расширились от восторга. – Помнишь, как она пошла к Великанам-Циклопам и уговорила их сразиться с драконом Тёмной феи? Вот это история, я понимаю!

– Да, это было потрясающе! – согласилась я. – Но знаешь, мне почему-то жаль Тёмную фею. Не могу поверить, что те ведьмы сумели воскресить её.

– Ну-ка, постойте, погодите, дайте я попробую угадать, о чём вы говорите. По-моему, снова о Цирцее и Тьюлип, верно? – раздался голос мисс Прикет. Она стояла на пороге открытой двери в нашу спальню. – Круэлла, мне нужно, чтобы ты закончила паковать вещи, которые берёшь с собой в школу. Анита свои чемоданы уложила, они уже стоит внизу, в холле. Буду рада, если твои чемоданы к утру тоже окажутся там.

Ну что вам сказать? Конечно, я с волнением ожидала начала нового, «школьного» приключения, но при этом нервничала, не могла не нервничать, впервые так надолго покидая родной дом. Я совсем недавно потеряла папу, а сейчас у меня было такое ощущение, что теперь я и маму тоже могу потерять, и мне хотелось оттянуть отъезд. Как можно дольше, дольше…

– Есть, мисс Прикет! – звонко, как солдат, отрапортовала я. – Мне очень жаль, что не все могут быть такими идеальными, как Анита.

– Да будет тебе, Круэлла, – покраснела Анита. – Никакая я вовсе не идеальная. Просто жду не дождусь, когда смогу наконец уехать отсюда! Я так волнуюсь!

– Я тоже волнуюсь, – кивнула я. – А точнее сказать, нервничаю слегка.

– Конечно, нервничаешь, понимаю, – накрыла мне ладонь своей рукой Анита. – Впервые свой дом покидаешь.

– Как мне будет не хватать тебя с твоим чудесным характером, Анита, – улыбнулась, глядя на нас, мисс Прикет.

– Скажите, мисс Прикет, – спросила я, резко меняя тему разговора. – Как вам кажется, другие девочки… ну, там, в школе… мы понравимся им? И какие они, эти девочки, как вы думаете?

– Я думаю, что вы с мисс Анитой очень им понравитесь, хотя вряд ли они так же сильно, как вы, увлекаются волшебными сказками. А ещё я сомневаюсь, что они окажутся такими же умными и красивыми, как вы.

– В таком случае, они будут совсем на нас не похожи, – рассмеялась я.

– Ну, прекрати, Круэлла, – мягко остановила меня Анита. – Я уверена, что нам понравятся эти девочки. И вообще, ведь это наше с тобой Большое приключение, помнишь? Скажите, мисс Прикет, вот вы встречались с директрисой нашей новой школы. Какая она?

Умница Анита! Всегда правильно найдёт, что спросить.

– Директриса? Очень солидная дама. Строгая и серьёзная. Смотрите, не озорничайте, если увидите её поблизости!

Что бы ни сказала в тот вечер мисс Прикет, её слова неизменно вызывали у нас с Анитой приступ смеха. И мы, разумеется, расхохотались, да так заразительно, что вскоре и мисс Прикет присоединилась к нам. А это всё из-за Аниты с её умением сгладить излишнюю резкость, которой я всегда отличалась, и развеселить мисс Прикет.

– Ну а другие девочки, ученицы то есть? Вы их видели? Какие они? Наверное, ужасные задаваки и воображалы все, да?

– Ну, это вы сами разберётесь, когда туда приедете, Круэлла, – продолжая улыбаться, ответила мисс Прикет. – А теперь заканчивай, пожалуйста, собирать свои вещи, или я уведу Аниту с собой в другую комнату, чтобы она тебе здесь не мешала. И не забудь, завтра рано утром приедет твоя мама, чтобы проводить вас в школу.

– Есть, мисс Прикет! – вновь шутовски отсалютовала я. – Обещаем больше не болтать и немедленно заняться делом!

Проводив взглядом вышедшую за дверь спальни мисс Прикет, я повернулась к Аните и сказала:

– Знаешь, Анита, мне очень интересно, какими окажутся эти другие девочки. И учителя тоже. Но скажу тебе по секрету, между нами: мне кажется, что все они просто выскочки и серединки на половинку.

– Это как – серединки на половинку? – спросила Анита, и моё приподнятое настроение улетучилось. Забылась я. Забылась. Не подумала о том, что Аните неизвестны прозвища, которыми я втайне наделяю людей.

– Ну, как бы это сказать, – медленно начала я, лихорадочно придумывая, как бы мне выкрутиться. – Вот мисс Прикет, например, серединка на половинку. Она и не одна из слуг, но и к высшему обществу не относится. Так и висит где-то… посерединке.

Я увидела, как исказилось от обиды лицо Аниты.

– То есть я тоже… на половинку, – сказала она.

– Нет, Анита, нет, что ты! Ты совсем не такая, как остальные серединки на половинку, ты лучше! Я люблю тебя! – неуклюже попыталась я успокоить её.

– Но при этом ты же любишь и мисс Прикет, хотя она, как ты говоришь, серединка на половинку, так?

– Так, да не так, – ответила я, немного подумав. – Да, допустим, я её люблю, но… как бы это сказать… по-другому. Не так, как тебя. Ты другая, Анита. Мисс Прикет – моя прислуга. А ты моя подруга. Чувствуешь разницу? Ты моя лучшая подруга, а значит, тебя, как и меня, тоже можно причислить к высшему обществу. К свету. Так что никто в школе не посмеет смотреть на тебя сверху вниз, даже самые большие задаваки не посмеют!

– Но ты же знаешь, Круэлла, что меня совершенно не волнуют подобные вещи. И мне совершенно наплевать, что подумают обо мне эти девочки.

– Хорошо, – с улыбкой ответила я. – В таком случае я позабочусь о том, чтобы они думали как можно лучше о тебе, Анита. Ты же гораздо больше, чем серединка на половинку.

Я встала, пытаясь вспомнить о том, какие вещи собираюсь взять с собой, взяла свою шкатулку с драгоценностями и принялась разбирать её.

– Ой, а что это? – спросила Анита, когда я выудила из шкатулки маленькую коробочку.

– Старинные серьги. Их подарил мне папа. Как они тебе? – спросила я, доставая серьги и прикладывая их к своим ушам. – По-моему, ужасно старомодно выглядят. Или, наоборот, это как раз то, что нужно, чтобы заткнуть рот школьным задавакам?

– Замечательные серьги, по-моему. К тому же их подарил тебе твой папа. Ты должна носить эти серьги, Круэлла, да-да, должна, – сказала Анита, возвращая мне коробочку. Каким печальным при этом стало её лицо, если бы вы только знали! Милая, милая Анита. Постоянно любящая, заботливая и всегда… сентиментальная.

– Знаешь, я едва не надела их на папины похороны, – сказала я. – Если честно, совсем забыла про эти серьги, вспомнила о них в самый последний момент, но не надела. Просто не смогла.

– Но почему, Круэлла?

– Да я сама не знаю. Стоило мне взять эти серьги в руку, как у меня появилось странное ощущение. Словно меня все предали, бросили, и что я никогда больше не буду счастлива. А потом мне вспомнилась история этих серёг, которую рассказал мне папа. Ну, что какая-то ведьма проклятие на эти серьги наложила.

У меня по шее вдруг пробежал холодок. Зашевелились, встали дыбом волоски у меня на руке.

– Но ты же не веришь, что эти серьги действительно прокляты? – нервно сглотнула Анита. – Я уверена, что всё, о чём ты говоришь, просто почудилось тебе оттого, что ты сильно переживала из-за смерти папы. Мне кажется, тебе нужно взять эти серьги с собой и носить в школе – они будут напоминать тебе о папе.

Анита так ласково говорила со мной, что коварный холодок исчез, волоски на руке улеглись, и в комнате вновь стало тепло, как прежде.

– Ты права. Глупостями я занимаюсь, прости. Прямо сейчас их и надену.

Но, когда я поднесла серьги к ушам, прежнее ощущение несчастья и какой-то обречённости вернулось, и я никак не могла избавиться от него.

– Круэлла, Круэлла, что с тобой? – воскликнула Анита.

Я не могла ей ответить. Просто не знала, что сказать. Наверное, что-то случилось с моими нервами. А может, вся моя жизнь вдруг оказалась на грани пропасти, на грани больших перемен.

– Ты что, переживаешь оттого, что уезжаешь из дома? Или из-за завтрашней встречи с мамой нервничаешь? – спросила Анита.

Я ничего на это не могла ответить, честное слово, ничего. Скажу лишь, что странное ощущение, о котором я вам только что рассказала, так и не отпускало меня весь остаток вечера. А когда я так с ним и уснула, тревожное чувство прокралось в мои сны, наполнило их одноногими и одноглазыми пиратами, какими-то потусторонними волшебными землями и загадочным тёмным лесом, в котором повсюду горели зажжённые свечи.

К следующему утру мои чемоданы были упакованы и поставлены на пол рядом с чемоданами Аниты и сумками мисс Прикет у подножия нашей парадной лестницы. Я была счастлива, что Анита едет в школу вместе со мной, а мисс Прикет проводит нас до места, чтобы посмотреть, как мы устроились. В школе она останется вместе с нами на первую ночь, а наутро возвратится в Лондон.

Все мы нервничали, ожидая появления моей мамы.

– Нам скоро нужно выезжать, мисс Круэлла, иначе мы на свой поезд опоздаем, – сказала мисс Прикет. В десятый раз уже сказала, будто я этого не знала. Тоже нервничала, наверное. Джексон деликатно прокашлялся и постучал по стеклу своих круглых карманных часов, подтверждая тем самым, что полностью согласен со словами моей гувернантки. Честно говоря, мне не терпелось увидеть свою маму, и бесконечные напоминания мисс Прикет и Джексона о времени начинали меня раздражать, поэтому я спросила, повернувшись к Аните:

– Как я выгляжу, Анита?

Она улыбнулась в ответ, и мне сразу немного полегчало.

– Ты выглядишь прекрасно, как всегда, Круэлла, – сказала моя лучшая подруга.

Это хорошо. Мне очень хотелось показаться перед мамой в самом лучшем, по возможности идеальном виде. Я надела одно из своих лучших дорожных платьев, выбрав мамин любимый цвет – бледно-розовый, словно слегка припорошённый пылью – и надела папин подарок, нефритовые серьги. Мне просто не верилось, что я вот-вот, прямо сейчас после долгой-долгой разлуки увижу наконец маму. И наша встреча состоится прямо перед самым моим отъездом в школу, надо же!

– Я вижу автомобиль. Это, должно быть, она, – сказал Джексон, выходя на крыльцо, чтобы встретить мою маму. Но, когда дворецкий возвратился в дом, он был по-прежнему без мамы, зато в сопровождении целой роты лакеев. Они тащили бесчисленные пакеты и коробки и вскоре завалили ими большой круглый стол в вестибюле так, что не стало видно даже стоявшую, как всегда, в его центре высокую вазу с цветами. Джексон подал знак стоявшей возле лестницы служанке и сказал, указывая головой на грозившие рухнуть на пол со стола коробки:

– Полли, помоги, пожалуйста, с этими вещами.

Я моргнула, поняв в эту самую секунду, что мамы не будет.

– Мисс Круэлла, на всех этих коробках и пакетах значится ваше имя, – сказала Полли. – Если не возражаете, я упакую их в ящик и отправлю в школу, и там уж вы с ними разберётесь. Но вот эта коробка… Как я догадываюсь, ваша мама очень хотела, чтобы вы сразу же взяли с собой то, что в ней лежит. Смотрите.

И она протянула мне большую белую, красиво перевязанную красной лентой коробку. Пока Полли держала эту коробку передо мной на вытянутых руках, я развязала бант, открыла крышку и вынула роскошную меховую шубу – самую красивую, какую мне когда-либо доводилось видеть. Она была длинной, белоснежной, с чёрным воротничком и очень похожей на ту шубку, которую мама подарила мне когда-то давно, в детстве, но только гораздо, гораздо красивее. Кроме шубы, в коробке лежала маленькая картонная карточка, на которой было написано всего лишь одно слово: «Выделяйся».

– Ах, какая красота, Круэлла, – восхитилась Анита. Восхитилась совершенно искренне, без доли зависти или неодобрения, с которым обычно встречала подарки моей мамы мисс Прикет.

– Мисс Круэлла, – с ожидаемым неудовольствием сказала мисс Прикет. – Вам не следует брать эту вещь в школу. Оставьте шубу дома, здесь с нею ничего не случится. Найдёте её в целости и сохранности, когда на каникулы приедете.

Я редко спорила с мисс Прикет, ведь она, как ни крути, была моей воспитательницей, гувернанткой, кроме того, я привыкла верить и доверять ей. Но что-то произошло со мной в этот момент, сдвинулись в голове какие-то шестерёнки, и я сама удивилась, услышав свой резкий ответ:

– Моя мама хочет, чтобы я носила эту шубу, поэтому я беру её с собой.

– Мисс Круэлла, но во всей школе ни у одной девочки, кроме вас, не будет такой дорогой вещи, – более осторожным и нейтральным тоном заметила мисс Прикет, но было поздно. Я уже успела услышать презрительные нотки, когда моя гувернантка говорила о мамином подарке, и очень хорошо знала, как вообще она относится к моей мамочке. А ещё я была на все сто, как говорят, уверена в том, что мисс Прикет не права. Совершенно.