Голод

Лагерь они разбивали в мрачном молчании, держась поближе друг к другу и тревожно озираясь по сторонам. На ужин были ржаной хлеб, твердый сыр и вяленая колбаса. Им пришлось перекусить, не разжигая огня.

— Безумием было повысить Жана до Второго, — прошептал Кристофер.

Его тихий голос стал в ночной тьме той нитью, которая связала их троих вместе. Он разрушил молчание, грозившее, как уже начало казаться Винтер, окончательно их поглотить. Она выпрямилась, держа в руке остатки трапезы, и благодарно посмотрела на него сквозь мрак.

Рази впился в друга сомневающимся взглядом, а потом вздохнул, как будто неохотно соглашаясь вступить в разговор.

— Негодный из него получится вожак, — мягко согласился он. — Сомневаюсь, что Давид сам его выбрал. Скорее Андре протащил это назначение поперек его воли.

— Жан — безмозглая, неуправляемая ублюдочная шавка, — произнес Кристофер практически без выражения. — Если Давид не выжил из ума, не пройдет и девяти месяцев, как он его со света сживет. Убьет, как только сможет.

— Уж надеюсь, что они перегрызут друг другу глотки, — внезапно взорвался Рази. — Все до единого. Пусть перетравят друг друга и подохнут, скуля в луже собственного дерьма.

«О господи!», — ошеломленно подумала Винтер. Рази моргнул, и его глаза расширились, будто он сам себе удивился.

Кристофер поднял воротник плаща, закрыв им лицо, и разглядывал Рази поверх него. Судя по всему, его происходящее совершенно не удивило.

— За… зачем они тянут жребий, Кристофер? — неуверенно спросила Винтер почти шепотом.

Кристофер мельком встретился с ней глазами, а потом запрокинул голову и начал смотреть на звезды.

— Не знаю, — ответил он.

— Но зачем они могли бы это делать? Судя по тому, что ты о них знаешь?

Она размышляла, не касалось ли это каким-то образом того «дела», о котором шла речь. Рази пошевелился позади нее, но не попытался ее остановить. Кристофер не ответил.

— Кристофер? — настаивала она. — А может, они…

— Да не знаю я! — прошипел Кристофер. — Я не один из них. Откуда мне знать, что они хотят?

Его злой голос дрогнул, и он умолк на пару мгновений.

— Это мог быть любой из дюжины ужасных поводов, — сказал он наконец.

Винтер поежилась и подтянула колени. Она больше не хотела ничего знать. Молчание вновь грозило обрушиться на них. Девушка поспешно заговорила, лишь бы не дать ему овладеть ими.

— А почему рабы не подбежали к Давиду? — спросила она. — Он ведь их вожак, а значит, должен…

Кристофер хрипло рассмеялся и прижал руку к лицу:

— Давиду не нужны никакие чертовы рабы, девчушка. Давиду принадлежит вся стая — все до одного! Они все — его собственность и исполнят любой его приказ.

— Мне казалось, — произнес Рази, — что Андре к этому времени уже позволит Давиду осесть на месте. С того времени, как они угнали в рабство твою труппу, Кристофер, прошло уже больше четырех лет. Я полагал, что к этому моменту Андре уже назначил его Отцом и даровал имение в России или в Марокко. Но он год за годом упорно посылает его в рейды, как любого другого из сыновей. Не понимаю, что это значит.

— Полагаю, Андре боится Давида, — пробормотал Кристофер. — Нуждается в нем, но в то же время боится. Думаю, он медлит даровать ему свободу, поскольку опасается, что это приведет к расколу стаи.

Винтер разглядывала друга, пока тот смотрел на звезды, и вопрос, который висел у нее на языке уже несколько дней, вырвался совершенно непроизвольно.

— Это они искалечили тебе руки? — прошептала она.

— Я не помню, — немедленно отозвался Кристофер бесцветным голосом.

— Как же так? — нахмурилась Винтер.

— Да не помнит он, Винтер! — рявкнул Рази. — Отстань от него!

Винтер понурила голову, но Кристофер тихо вздохнул и смягчился.

— Рази считает, что они могли заплатить кому-то за эту работу, малышка, — сказал он. — Видишь ли, в Алжире Волки сами рук не марают. — Винтер увидела, как блеснули в усмешке его зубы. — В Алжире они, понимаешь ли, только делом заняты.

Он проговорил это так горько, что Рази встрепенулся тревожно.

— Крис… — прошептал он.

Повисло долгое молчание.

— Я мог бы выиграть ту гонку, — непонятно пробормотал Кристофер, все еще глядя в небо.

— Я знаю, что ты мог, — ответил Рази. — Мне ни разу не удавалось обогнать тебя в скачке. — С непроницаемым лицом он неотрывно смотрел в сгущающуюся темноту. — Я об этом помнил. И именно поэтому мы так быстро за тобой вернулись. Когда оказалось, что тебя нет в доме, я немедленно бросился назад, и мы отправились на поиски. Боже милостивый, Крис! О чем мы только думали? Вот так вот оставить позади своих рыцарей! Бог мой! Какие же мы идиоты!

— А… — Кристофер успокаивающе отмахнулся. — Мы же были совсем мальцами. Дорвались до свободы.

— Мне следовало получше подумать! — закричал Рази. — Такие, как я, не могут быть мальцами, такие, как я, не дорываются до свободы… — Он резко оборвал себя, поперхнувшись горечью, и закончил уже мягко: — Таким, как я, вырываться просто нельзя.

— Ну ладно, — пробормотал Кристофер. — Неужто я оказываю на тебя дурное влияние?

— Как вы его нашли? — тихо спросила Винтер. — Когда вернулись обратно, как вы его нашли?

Рази лишь помотал головой и отвернулся, ничего не ответив.

— Я кричал. — Кристофер перекатился чуть набок, чтобы повернуться к ней лицом, закутавшись в плащ, как в защитный кокон. — Марчелло рассказывал, что я все кричал, не переставая. Так меня и нашли. Рази считает, что они увидели, как он приближается, и полагает, что именно поэтому… — он повел левой рукой, — поэтому под конец действовали так жестоко. Он считает, что они постарались побыстрее закончить работу, прежде чем сбежать.

— Они бросили тебя прямо на дороге, — прошептал Рази. — Даже не попытались тебя спрятать.

— Ну да. Они ведь хотели, чтобы ты меня нашел, правильно? Хотели сделать подарочек аль-Сайиду. Думаю, они вдоволь посмеялись, воображая, как ты ломаешь голову над тем, куда теперь девать свою покупку — беспалого музыканта.

Наступило долгое неловкое молчание. Рази погрузился в воспоминания, а Винтер обнаружила, что во все глаза смотрит на Кристофера и перед ее мысленным взором проносятся ужасные картины. Она не знала, что отразилось на ее лице, но, каким бы ни было его выражение, Кристофер отвел взгляд от ее глаз и сглотнул. Очевидно, он не желал ни на шаг дальше заходить в этом разговоре и погружаться в уныние, но совершенно не представлял, как это сделать. Он взглянул на Рази, потом, с умоляющим лицом, опять на нее, но девушка не знала, как его спасти. Она не могла выкинуть из головы жуткое видение — Рази рядом с Кристофером, обезумевшим, кричащим и окровавленным, под палящим африканским солнцем.

— Знаешь что? — внезапно подал голос Кристофер.

Она помотала головой.

— Я есть хочу…

Рази фыркнул. Винтер расхохоталась, не в состоянии сдержать смех. И оковы чар были разбиты.

— Как ты можешь быть голоден, — простонала она, — если ты только что съел целый воз хлеба и сыра.

— Ты, черт тебя дери, прямо как глист какой-то! — смеясь, проговорил Рази.

Кристофер быстро вытер глаза и тоже усмехнулся.

— Ну, — сказал он, — мой голод особенный. Я по вкусу соскучился, понимаете?

Он перекатился на спину, положил руку на грудь и устремил взгляд в небо.

Винтер посмотрела на его бледное, узкое лицо под капюшоном плаща и поняла, что да, она понимает. Ах, как она его понимала! Она смотрела на Кристофера и осознавала, что внутри нее живет пустота, тоска, которую она никогда раньше не замечала. Пустое, дочиста вылизанное пространство совсем рядом с сердцем.

— Знаешь, о чем я мечтаю? — спросил он.

— Нет, милый, — ответила она, — о чем же?

— Об апельсине. — Он поднял руку и сделал такое движение, как будто срывал с дерева фрукт. — Вот бы отведать сейчас апельсин — вспомнить, какой он на вкус.

* * *

Впечатление было таким, как будто следующие несколько часов она провела, свернувшись под навесом и выглядывая оттуда на Кристофера, но на самом деле девушка, видимо, задремала, поскольку не помнила, как он приходил расталкивать Рази. Первое, что она услышала, был его голос — тихий шипящий шепот в темноте:

— Рази… Во имя Фрита, приятель! Ну же, лентяй, просыпайся! Твоя очередь караулить.

Рази вздрогнул и резко поднял голову с ног Винтер. Невнятно чертыхнувшись, он высвободился из своих покрывал и выкатился из-под навеса. Постель он при этом оставил в ужасном беспорядке, и девушка в раздражении отшвырнула ее ногой. Ее в один миг переполнило зудящее, как песок под веками, беспокойство, которое изводило ее всю ночь. Ее тело было измотано и почти до боли утомлено, но в то же время она никак не могла успокоиться. Закрывая глаза, она всякий раз видела одно и то же. Она смотрела на кровь, ей слышались крики, и она ощущала близость Волков. Застонав от раздражения, девушка отпихнула одеяло в ноги: слишком жарко!

— Ты разве не ложишься, Крис? — мягко спросил Рази.

Винтер уставилась в ткань навеса и замерла, прислушиваясь к ответу Кристофера. Она неожиданно осознала, что все это время его ждала. Она жаждала, чтобы он пришел и лег рядом с ней. И вот она уже увидела его ботинки из-под края навеса. Некоторое время он молча переминался в нерешительности, а потом отвернулся.

— Мне слишком беспокойно, — сказал он. — Пойду поплаваю.

— Будь осторожен. Оставайся поблизости.

Кристофер раздраженно хмыкнул и ушел.

Винтер сделала глубокий вдох, прижала ладони к глазам и приказала себе засыпать.

Несколько секунд спустя она выкатилась из-под навеса и резко встала на ноги. Ночь стала гораздо яснее, облака ушли к горизонту, очистив небо для звезд и яркого месяца.

Рази озабоченно глянул на нее.

— Вин, — спросил он, — с тобой все хорошо?

Она украдкой посмотрела на реку. У юноши расширились глаза, а потом он отвернулся, смущенный.

— Жаркая выдалась ночь, — выговорил он.

— Ага.

— У реки должно быть гораздо прохладнее.

Винтер кивнула. Рази упорно продолжал смотреть на деревья, так что она подождала немного, а потом повернулась и начала спускаться к воде. Мимоходом она подумала, как одиноко должен чувствовать себя юноша, и даже оглянулась, но не замедлила шага.

У кромки воды стоял Кристофер, а у его ног в аккуратную стопку были сложены ботинки, носки и рубашка. Он как раз тянулся за спину, чтобы развязать нижнюю рубаху, когда Винтер вышла из-за кустов. Он уже распустил волосы, и они тяжелой волной обвили его плечи, когда он развернулся и взглянул на нее. Оставив рубаху, он заправил волосы за уши движением, которого девушка не видела уже очень давно.

— Привет, девочка, — прошептал он. — Я как раз собирался искупаться.

Винтер кивнула.

Он стоял, свободно опустив руки по бокам и вопросительно склонив голову. Его скулы и губы очертил бледный свет луны.

— Не можешь заснуть? — мягко спросил он.

Она кивнула.

— Я тоже.

Во взгляде Кристофера была знакомая ей мягкая сила, и Винтер с абсолютной уверенностью поняла, что она никогда не полюбит никого другого так, как любит этого человека.

Она прошла оставшиеся несколько шагов и встала совсем близко к нему, заглянув ему в лицо.

Мгновение помедлив, он поднял руку и погладил ее по щеке.

— Малышка, — прошептал он, и Винтер приникла к его губам.

Он откликнулся немедленно и бурно, притянув девушку к себе и поцеловав ее с почти пугающей жаждой. Но вместо страха Винтер почувствовала, как в ней просыпается ее собственная жажда, повинуясь которой она сжала юношу в объятиях и ответила на его поцелуй с такой страстью, что он застонал. Кристофер прижал ее к себе, и она провела руками по его спине, чувствуя под пальцами его сильное, жилистое тело. Он приоткрыл рот, продолжая ее целовать. Она запустила пальцы в его волосы. У него был прекрасный вкус и невероятно приятный запах, и Винтер ощутила, как в ней разгорается пламя страсти.

На мгновение Кристофер тесно прильнул к ней, и Винтер полностью отдалась потребности быть к нему все ближе и ближе. Но она тут же почувствовала, как мужчина сжал зубы, а потом положил руки ей на талию и отодвигал все дальше до тех пор, пока ей не пришлось разжать объятия. Они оторвались друг от друга.

Какое-то время они стояли, тяжело дыша, прижавшись лбами и легко касаясь бедер друг друга.

— Кристофер… — простонала девушка, всем телом стремясь быть рядом с ним.

Он хватал ртом воздух и непоколебимо удерживал ее на расстоянии:

— Ты — всегда тяжкое испытание для моего самообладания, малышка. Пожалуйста… Я не уверен, что смогу удержаться и на этот раз. Прошу, держись чуть подальше.

Винтер открыла глаза и взглянула на него, все еще прижимаясь своим лбом к его лбу. Он взглянул на девушку в ответ, и так они и смотрели друг на друга сквозь черный занавес его волос.

— Не могу от тебя оторваться, Кристофер, — прошептала она.

— Ты для меня не забава, малышка. Играть с тобой я не стану…

Она непонимающе нахмурилась.

— Я не могу… Если мы ляжем вместе. Я не могу просто… — Кристофер запнулся. Отблески лунного света, заливавшего реку, плясали на его лице, пока он растерянно пытался отыскать подходящие слова. — Ты у меня в сердце, малышка, — произнес он. — Если я лягу с тобой, это будет не игра. Это будет навсегда.

Винтер улыбнулась. Он взглянул на нее испуганно.

— Я всей душой на это согласна, Кристофер.

Он недоверчиво покачал головой:

— Подумай о том, что говоришь, леди-протектор, хорошенько подумай о том, кому это говоришь — беспалому музыканту, который только и умеет, что жрать в три горла… и вообще весьма сомнительному типу.

Под конец этой фразы в его голосе зазвучал смех, и они улыбнулись друг другу в неверном свете.

— Я знаю, что говорю, Кристофер Гаррон. Не напрашивайся на комплименты, утверждая, что я не разбираюсь в собственных желаниях.

Она медленно провела рукой вверх по его боку, а потом по груди; Кристофер на мгновение закрыл глаза, а его сердце забилось у нее под ладонью.

— Ты разве… не можешь? — смущенно спросила девушка.

Кристофер хихикнул и расплылся в такой хулиганской ухмылке, что у Винтер подкосились колени.

— Милая, — шепнул он. — Я всегда могу. — Он широко открыл глаза, и Винтер увидела в его взгляде печаль. — Но я не хочу, чтобы в твой первый раз мы в горячке неуклюже пристроились под деревом, постоянно оглядываясь через плечо, не видно ли где Волков. — Он коснулся ее щеки и отступил на шаг. — Я бы хотел подождать, пока у нас появится возможность и впрямь получить удовольствие, девочка. Ты согласна?

Винтер прижалась щекой к его ладони, искоса на него поглядывая. Она поцеловала его запястье. Кристофер резко развернулся и с разбегу нырнул в реку. Всколыхнув поверхность воды в нескольких шагах от берега, он поплыл прочь от нее.

— Кристофер! — тихо позвала девушка.

Он перевернулся на спину, продолжая размеренно грести от берега:

— Да?

— Меня зовут Изольда.

На его лице, окруженном серебрящейся вперемешку с темными пятнами водой, появилась усмешка.

— Ах, девочка, — радостно воскликнул он. — Что за прекрасное имя!

После чего он перевернулся обратно и скрылся с глаз, уйдя под воду, как рыба.

Загрузка...