Кукурузные человечки

Евдокимовна и молстар

Бабушка вернулась из магазина сердитая.

— Пока мяса в продаже не будет и хлеба свежего, не хочу заново жить! Позавчерашним торгуют! Да тут и одной жизни много!

Славик поспешил в соседний двор. Но ни Кубика, ни Нинки все еще не было. Евдокимовна, кормящая из сита кур, посоветовала Cлавику подождать до обеда — тогда-то он и увидит ее непутевую внучку и бородатого, не то как поп, не то как леший мужика, который сам не знает, чего хочет, бродя вокруг деревни…

Куры обступили Евдокимовну, одна, не разглядев, клюнула ее в палец ноги, вылезший из рваного тапочка

— Пыц! — крикнула Евдокимовна. — Дай вам волю, обжоры, вы и меня склюете! А как яичко снести, так ко-ко-ко!

Славик пошел было со двора, но случайно коснулся рукой кармана, где была коробочка молстара. Что если предложить помолодеть Евдокимовне? Ее-то ведь тоже жалко. Бабушка, когда ее донимают боли, постанывает да поохивает, а эта свою поясницу и колени костерит на чем свет стоит, — только и разницы между ними. Болит-то у них, наверно, одинаково.

Славик догнал Евдокимовну у крыльца.

— Бабушка, у меня к вам дело.

Та остановилась. До сих пор у нее со Славиком общих дел не было. Городской мальчишка, болтается во дворе целыми днями, внучка, глядя на него, учится лодырничать. Хоть бы взял в руки веник, хоть бы раз она увидела его с молотком или еще с чем-то полезным… Короче говоря, Евдокимовна встретила его взглядом довольно-таки колючим.

Славик между тем показывал ей какую-то коробочку со стеклышком.

— Бабушка, вот смотрите, от всех болезней помогает.

— Таблетки какие новые, что ли? — сурово спросила Евдокимовна. — Или опять анальгин?

— Да нет. Это такая штука, что ее включишь — вот кнопка, — и болезни как рукой снимет. Только…

— Что? Одни снимет, другие добавит?

— Да нет же! От нее моложе становишься. Намного моложе.

— Моложе? — Евдокимовна осмотрела сито и вытряхнула из него последние крошки, к ним тут же подбежала курица. — Это зачем же?

— Как зачем? — озадачился Славик. — У молодых болезней нет. И они выносливые, бегают…

— Так ты что, бегать хочешь меня заставить?

— Да нет же, бабушка! — закричал Славик. — Моложе — это вам снова восемнадцать будет! Вы красивая станете!

Евдокимовна подозрительно посмотрела на горожанина.

— Ты, может, хочешь сказать, что я хуже выгляжу, чем твоя бабушка?

Славик почувствовал, что он в тупике. И в этот момент в голове его мелькнула сумасшедшая мысль:

— Бабушка, давайте проделаем эксперимент. Видите эту курицу? — он показал на предприимчивую пеструшку у крыльца.

— Ну, вижу, — отозвалась соседка. Она была сейчас переполнена подозрением, что над ней хотят посмеяться.

— Я направлю на нее этот аппаратик, нажму одну кнопку, и вы увидите, что будет.

— А что будет? Ты учти, кур-то у меня всего девять. Ты ее не сожги ненароком.

— Не сожгу.

Славик не без волнения наставил на пеструшку молстар и нажал на зеленую кнопку. Экранчик послушно засветился.

Пеструшка рылась в земле, что-то склевывала.

Сначала никаких перемен не было видно. Но вдруг хозяйка курицы забеспокоилась:

— Эй-эй! Я тебе говорила, что у меня их всего девять! Она вроде поменьше стала!

Славик не отвечал. Он увлекся экспериментом, водя за курицей молстаром. И вдруг сам заметил, что пеструшка становится меньше.

Еще меньше, еще… Вот уже голенастый цыпленок роется в земле… Вот цыпленок, желтый, как одуванчик, писклявый, потерялся, ищет маму-курицу… Вот — тут Славик испугался — вместо цыпленка на земле лежит яйцо! Он побыстрее нажал на среднюю кнопку — экранчик в тот же миг погас.

Только тут наш горожанин взглянул на Нинкину бабушку. Та не сводила глаз с яйца, белевшего на земле у крыльца. Перевела взгляд на Славика.

— Это что же ты с моей курицей исделал? — запричитала она. — Разве я тебе не говорила, что у меня их всего девять? А теперь — восемь! А ну верни мне курицу сию же минуту!

— Бабушка, — начал было объясняться Славик, — я ведь другое имел в виду…

— Какое другое! Ты мне курицу извел — вот что ты натворил! Я на нее корма столько истратила! Верни, кому я говорю! Ты гляди на него!

Славик разозлился. Так на него никто не кричал ни дома, ни в школе.

В молстаре он теперь был уверен, и, не медля ни секунды, нажал на красную кнопку и направил экранчик на яйцо.

Славик смотрел уже не столько на объект эксперимента, сколько на Евдокимовну. Вернее сказать, он успевал смотреть и на яйцо, и на соседку.

Яйцо через минуту треснуло, из него вывалился желтый цыпленок.

Евдокимовна удовлетворенно кивнула.

Цыпленок запищал, стал на ножки. Сделал шаг, другой, качнулся вперед, назад…

— Ну-ну-ну, маленький, — размягченно сказала Евдокимовна.

Цыпленок растопырил кургузые крылышки и — стал расти, словно его надували воздухом.

— Как на дрожжах! — не выдержала соседка.

Голенастый цыпленок — цыпленок побольше — цыпленок большой, пестрый — курица! Как ни в чем ни бывало, роется в земле и что-то клюет.

Славик выключил аппарат.

От Евдокимовны неожиданного слова было трудно ожидать, но на этот раз она его произнесла:

— Вот ведь какие нонче инкубаторы делают!

И Славик понял, что продолжать разговор не имеет смысла.

— Да, бабушка, — согласился он. — такие пошли нынче инкубаторы. А что дальше будет — уму непостижимо!

Сунул молстар в карман и пошел к себе. А Евдокимовна, — теперь уже совсем успокоенная, — вытряхнула еще раз сито и скрылась в доме.