«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-04 (2000)

Аромат «Золотого лотоса»

Оскар Чжун

_{(Перепечатка из ж. «Свободный Китай», 1999, № 6)}

Хирург из уезда Тайбэй называет себя обладателем самой большой в мире коллекции туфелек «Золотого лотоса». Какова история этого собрания и самой китайской традиции бинтования ног, которая столь увлекла тайваньского коллекционера?

Давным-давно жил в Древнем Китае человек по имени Линь Чжи-ян. Как-то раз решил он совершить путешествие в страну под названием «Женское царство». Об этой стране рассказывали странное: будто бы тамошние женщины вели себя подобно мужчинам, а мужчины, напротив, уподоблялись в своем поведении женщинам. Вскоре по прибытии в это далекое царство Линь приглянулся местной правительнице, и она решила сделать его своей «придворной дамой». Для этого было решено придать пришельцу женское обличье, а пуще же всего — приучить его к бинтованию ног, обычаю, вмененному в обязанность всем мужчинам этой страны…

Когда 33 года тому назад Кэ Цзи-шэн, будучи десятилетним мальчиком, впервые прочел этот странный эпизод из романа «Цветы в зеркале», принадлежащего перу писателя XVIII века Ли Жу-чжэня, это стало началом длительного и страстного увлечения, неизвестного подавляющему большинству его соотечественников. «Так я проникся интересом к традиции бинтования ног и тем самым приобщился к иной, малоизвестной стороне китайской культуры», — говорит Кэ.

Хирург из уезда Тайбэй не без гордости замечает, что еще подростком прочел все четыре знаменитых классических романа средневекового Китая — «Троецарствие», «Путешествие на Запад», «Сон в красном тереме» и «Речные заводи». По его словам, культурные традиции Китая всегда привлекали его внимание. «Как только я стал самостоятельно зарабатывать на жизнь, так начал собирать коллекцию вещей, имевших отношение к обычаю бинтования ног, а также разыскивать всяческие связанные с этим исторические материалы, — рассказывает Кэ. — Дело, видите ли, в том, что китайская история, которую все мы знаем, это по большей части история, написанная мужчинами и для мужчин. Я же пытаюсь проникнуть в другую — «женскую» — ее половину. Обычай бинтования ног практиковался многими китайскими женщинами на протяжении почти 1000 лет. Это, вне всякого сомнения, важный культурно-исторический феномен в истории мировой цивилизации, возможно, один из самых важных, — по крайней мере, в том, что касается места и роли женщин в человеческом обществе. Он способен поведать нам многое и на многое открыть глаза. Однако люди чаще всего игнорируют его существование, поскольку для них это не более чем постыдная страница нашего исторического прошлого».

Предание гласит, что первой в Китае начала бинтовать свои ноги придворная дама по имени Яо Нян (923–936 гг.), которая жила в конце династии Тан. Однако Линь Вэй-хун, доцент исторического факультета Тайваньского государственного университета, изучающая проблемы пола в китайском обществе, утверждает, что, согласно достоверным историческим источникам, практика бинтования ног едва ли появилась в Китае раньше эпохи династии Сун (960-1279 гг.). И, во всяком случае, данный обычай не был повсеместным явлением в те времена. Некоторые историки даже полагают, что он не получил широкого распространения и во время династии Мин — периода, который прежде многими рассматривался как эпоха расцвета традиции бинтования ног. «Не подлежит сомнению, что бинтование ног стало обычным делом для китайцев, живших во время маньчжурской династии Цин (1644–1911 гг.), — говорит Линь Вэй-хун. — Однако представители этнической группы хакка были исключением среди групп, входивших в состав многочисленного китайского этноса. Они не усвоили этого обычая».

Чем моложе была девушка, поясняет Кэ, тем легче было ей приучиться к бинтованию ног. С другой стороны, девочка, начавшая бинтовать ноги в слишком раннем возрасте, могла вообще утратить способность ходить или просто не вынести физических страданий, вызываемых этой болезненной практикой. Как правило, наиболее подходящим в этом смысле считался возраст от четырех до восьми лет; у девочек более старшего возраста ноги уже были слишком сформировавшимися для эффективного бинтования.

Попытки искусственно задержать развитие какой-либо части человеческого тела всегда вызывают физическую боль, и требовалось не менее четырех-пяти лет, прежде чем острые болезненные ощущения, вызванные бинтованием ног, начинали постепенно притупляться. Женщины продолжали держать свои ноги забинтованными на всем протяжении своей жизни, дабы предотвратить их рост. Однако выпадали и редкие моменты, когда женским ногам давали отдых, освобождая их от постоянных пут, например, во время мытья, стрижки ногтей и т. д. Но такие перерывы обычно продолжались не более часа.

Когда знакомишься с коллекцией Кэ Цзи-шэна, в голову невольно приходит мысль: какие же мучения приходилось выносить девушке ради того, чтобы ее ножку можно было вдеть в туфельку длиной 7–8 сантиметров! Вряд ли у кого-то могут возникнуть сомнения в том, что эта практика вызывала неисчислимые страдания, не говоря уже о просто бытовых неудобствах. Так почему же этот обычай передавался от поколения к поколению, охватывая все слои китайского общества, начиная от девушек из аристократических семей и кончая проститутками?

«Иметь идеально забинтованные ноги означало для девушки возможность удачного замужества», — замечает Линь Вэй-хун, добавляя, что это положение было особенно очевидным в эпоху Цин. В то время даже существовала стандартная фраза из семи слов, описывавшая идеальную женскую ступню: «тонкая, маленькая, острая, изогнутая, благовонная, мягкая, симметричная».

Сила традиции всегда была велика в старом китайском обществе, и Кэ Цзи-шэн исполнен стремлением воссоздать мир, в котором некогда жили женщины, бинтовавшие ноги. К этой цели он движется, используя любые предоставляющиеся ему возможности. Большая часть его коллекции, включая редкое издание «Цай-фэйлу» (серия из шести книг, изданных в 1934–1941 гг. и посвященных обычаю бинтования ног), была собрана им собственноручно. Кроме того, он поручил нескольким людям разыскивать соответствующие артефакты в материковом Китае. Кэ даже обнаружил рецепт специального лекарства, которое делало кости и мышцы женских ног более эластичными и тем смягчало боль, причиняемую бинтованием, и затем заказал его в одном магазине, торговавшем препаратами традиционной китайской медицины. Коллекция Кэ Цзи-шэна пополнялась и за счет вещей, передававшихся ему по завещанию другими коллекционерами. Среди последних была и такая знаменитость, как кинорежиссер Ли Хань-сян. «Они понимали, что после их смерти никто другой не сможет серьезно позаботиться о коллекциях, собиранию которых они посвятили всю свою жизнь и поэтому передавали их в дар мне. Так происходило много раз», — объясняет Кэ.

Термин «Золотой лотос» издавна фигурирует в различных контекстах в китайской литературе, однако начиная с определенного момента он становится синонимом забинтованной женской ножки. К настоящему времени Кэ Цзи-шэну удалось собрать более 1000 пар туфелек «Золотого лотоса» и около 3000 сопутствующих предметов. «Разумеется, я — обладатель наибольшего числа сохранившихся в мире туфелек «Золотого лотоса». К тому же я знаю всех ныне живущих коллекционеров, у которых есть 30 и более пар таких туфель», — заявляет доктор Кэ. С этим согласна и Линь Вэй-хун: «Коллекция Кэ, в особенности с учетом собранных им исторических данных, несомненно, не имеет аналогов в мире. Он обладает такими вещами, которых нет у других собирателей».

Коллекция Кэ Цзи-шэна действительно уникальна — не случайно Культурный центр уезда Тайбэй организовал специальную выставку, продолжавшуюся более двадцати дней, на которой были представлены туфельки, фотографии и прочие исторические артефакты. Вполне возможно, что следующая подобная выставка состоится в Соединенных Штагах, а один гонконгский банк подумывает над тем, чтобы разместить изображения туфелек из коллекции Кэ на выпускаемых им кредитных карточках. Сам коллекционер отдает себе отчет в том, что в глазах многих людей его страсть к собиранию миниатюрных туфель предстает разновидностью фетишизма. «Не скрою, вначале, когда я сталкивался с подобным мнением, это меня всерьез беспокоило», — признает Кэ. Подобного рода опасения и стали причиной того, что в своем первом интервью, данном одному местному журналу, коллекционер предпочел выступить под псевдонимом. А на фотографии, сопровождавшей то интервью, он был снят со спины. Однако теперь доктор Кэ уже не придает большого значения тому, что говорят о нем другие. Он чувствует полную уверенность в себе и в своем деле: «Поначалу я был совершенно одинок в своем увлечении, теперь же у меня есть множество друзей и единомышленников на Тайване и за рубежом, которые так же, как и я, испытывают интерес к традиции бинтования ног».

Недавно к Кэ Цзи-шэну приезжал один американский исследователь с целью собрать материал для подготавливаемой им книги. Доцент Линь Вэй-хун также находит данную область интересной и достойной серьезного изучения. «Как только мы узнаем, что этот обычай практиковался столь большим числом китайских женщин, перед нами сразу возникает множество разнообразных научных проблем», — говорит она. Летом 1998 года группа из девяти ее студентов регулярно посещала Кэ Цзи-шэна с целью изучения его коллекции. Их основной задачей была регистрация и классификация собранных доктором Кэ туфелек. Кроме того, они организовали специальный кружок, который собирался дважды в неделю для обсуждения вопросов, связанных с обычаем бинтования ног. Студенты время от времени приглашали на заседания своего кружка некоторых специалистов, например, экспертов по истории китайского костюма. «Я уверена, что в процессе работы по классификации старинных туфель будет выработано немало интересных творческих идей», — говорит Линь Вэй-хун.

Кэ Цзи-шэн согласен с тем, что миниатюрные и не столь значительные, на первый взгляд, туфельки при внимательном рассмотрении способны поведать нам немало интересного и неожиданного. Так, он полагает, что традиция бинтования ног оказала немалое влияние на развитие китайской архитектуры. «В некоторых местах, подобных Лугану (Центральный Тайвань), — говорит Кэ, — делались очень узкие проходы между домами, специально рассчитанные на женщин с маленькими ножками. В них они могли передвигаться, опираясь на стены, что делало ходьбу для них более удобной. По тем же причинам в традиционных китайских домах существовали специальные поручни, облегчавшие женщинам передвижение по комнатам».

Еще более глубокое влияние оказывал обычай бинтования ног на семейную жизнь в старом Китае. По мнению Кэ Цзи-шэна, китайская женщина всегда стремилась душой в родительский дом, покинутый ею после замужества. Однако у нее, словно стреноженной бинтами, не оставалось иного выбора, кроме как постоянно находиться в доме своего мужа. «И для нее было совсем непросто завести роман или просто знакомство с мужчиной на стороне, поскольку ее маленькие ножки не позволяли ей уходить далеко от дома», — разъясняет коллекционер.

Сейчас доктора Кэ, который считает себя, скорее, исследователем, чем просто собирателем древностей, занимает еще одна научная проблема: влияние практики бинтования ног на сексуальность. Перелистывая книгу, иллюстрированную средневековыми китайскими эротическими картинками, он объясняет связь между этим древним обычаем и сексуальным поведением китайцев: «Книга — не о бинтовании ног. Но вы сами можете убедиться, что почти на каждой картинке мужчина трогает или ласкает забинтованную ножку своей партнерши. Я не думаю, что это простое совпадение. Такое поведение, несомненно, является формой любовной игры».

По мнению доктора, бинтование ног естественным образом придавало женской походке особую соблазнительность, поскольку при ходьбе женщине невольно приходилось балансировать, совершая ритмические движения ягодицами. Вследствие ограниченных передвижений кожа на женской ступне оставалась гладкой и чувствительной. К тому же для некоторых мужчин маленькие женские ступни являются гораздо более возбуждающими, чем ноги нормального размера, — вывод, подтвержденный в книге американской исследовательницы проблем секса Бренды Лав. В своей «Энциклопедии экзотических сексуальных обычаев», опубликованной в 1992 году, она специально рассматривает китайскую традицию бинтования ног и связанное с ней явление подофилии (ножного фетишизма). В своей книге она, в частности, пишет: «Китайцы, по всей видимости, были вовлечены в самый длительный в истории роман с женскими ножками. Они окружили их особым эротическим ореолом и дошли в своем пристрастии к ним до крайних степеней». Сексуальный аспект бинтования ног совершенно очевиден и в книге «Цайфэйлу». Ее автор Яо Лин-си даже подвергся в свое время аресту за то, что посмел коснуться этой запретной темы.

«Цайфэйлу» по большей части повествует о том, как прекрасны и соблазнительны маленькие женские ножки и как мужчинам следует наслаждаться прикосновениями к ним, лаская их и обоняя их запах. По данным Линь Вэй-хун, в старом Китае даже существовало особое Общество любви к Золотому лотосу. Однако из этого вовсе не следует, что все китайские мужчины были подофилами — ножными фетишистами, — утверждает она. — «Цайфэйлу» лишь описывает отношение определенной части людей к обычаю бинтования ног.

Кэ Цзи-шэн отдает должное Яо Лин-си за то, что он помог ему выработать более широкий научный взгляд на этот старинный обычай. Недавно он завершил черновой вариант книги, посвященной эротическому аспекту традиции бинтования ног. «В своем исследовании я касаюсь многих проблем сексуального поведения и психологии китайцев, — заявляет Кэ, который не имеет ничего против того, чтобы его именовали сексологом. — Первоначальной целью бинтования ног было ограничить передвижение женщины за пределами ее дома. Однако эротические мотивы также были важным основанием этой практики. Я убежден, что именно они позволили китайцам выработать столь стойкую привязанность к этому обычаю».

Впрочем, хотя и существуют объективные подтверждения того, что бинтование ног имело сексуальную мотивацию, всякий, кто хоть раз воочию видел неестественно миниатюрные туфельки из коллекции Кэ Цзи-шэна, наверняка задавался вопросом: почему же все-таки обычай бинтовать женские ноги просуществовал в Китае столь длительное время — вплоть до начала нашего века? По данным Линь Вэй-хун, в Шаньси, одной из провинций материкового Китая, вплоть до 30-х годов устраивались «состязания маленьких ножек»: женщины с забинтованными ногами усаживались у ворог своих домов и выставляли на всеобщее обозрение свои «золотые лотосы». В материковом Китае и на Тайване до сих пор живы женщины, чьи ноги помнят прикосновения тесных бинтов.

Древний китайский обычай стал ныне достоянием истории, но сильно ли изменилась за это время сама человеческая природа? Если не вспоминать о модных в наши дни татуировках, пирсинге и пластической хирургии, может показаться, что женщины перестали вносить насильственные коррективы в собственную внешность, дабы придать себе большую привлекательность. «Но не стоит забывать, что кампания за запрет бинтования ног, развернувшаяся в Китае в конце цинской династии, преследовала, главным образом, политические цели: активисты этой кампании полагали, что укрепление здоровья нации поможет Китаю оказать отпор западным державам. Собственные интересы женщин никогда в расчет не принимались, — утверждает Линь Вэй-хун. — В Китае лозунги защиты женских прав часто ставились на службу националистический идеологии и политике, что отнюдь не способствовало реальному улучшению положения женщин».

К сказанному Линь добавляет: ношение туфель на высоких каблуках является, по существу, современной версией бинтования ног; и то, и другое крайне вредно для женского организма. Она отмечает также, что случаи сознательного нанесения увечий и изменения естественного физического облика встречаются во всех культурах.

В наше время трудно представить себе женщину, неуверенно семенящую по улице в туфельках «Золотого лотоса». Точно так же будущие поколения, вероятно, с немалым удивлением узнают о стремлении многих современных женщин увеличить размер своей груди с помощью искусственных имплантантов. Коллекция Кэ Цзи-шэна не только напоминает о временах, когда китаянкам приходилось претерпевать подлинные мучения, дабы привлечь к себе внимание мужчин, но и побуждает нас задуматься — а так ли уж свободны в распоряжении своим собственным телом современные женщины? Как бы то ни было, истории свойственно повторяться, а старые обычаи и привычки отмирают с большим трудом.

Перевод В. Михайлова