Легенда о смерти (СИ)

Глава 11. Наперегонки с судьбой

Сидеть дома третью неделю к ряду было невыносимо. К тому же зрение практически полностью восстановилось и это не мешало нормальной работе ликвидатора. Так что с криками и орами. При молчаливой поддержке Саши и маминого влияния, меня все же допустили к прежнему месту службы. Правда пока не дальне письменного стола и со сдачей постоянных тестов и проб на магическое отклонение. Тут я ничего против не имела, лучше перебдеть, чем недобдеть и потом пожинать плоды собственной глупости.

Потому собиралась я в понедельник, как на парад. Никогда бы в жизни не подумала, что классическая синяя форма будет так греть душу и напоминать о том, что я все же сотрудник полиции, работающая в центральном здании МВД и имеющая кучу привилегий. Зато теперь стало понятно, по какому принципу выбирали туда работников. А то я гадала почему либо гении, либо аристократы. Ответ на вопрос оказался до смешного прост: это центральное здание МВД, штаб считай, туда чужих не берут. Вот это я понимаю дура-заторможенная, коли в двадцать семь таких простых истин не понимала.

Но что поделать, если политикой я раньше не интересовалась, а все, что входило в круг моих интересов, так или иначе ограничивалось — научной деятельностью. Остальной же мир, представал каким-то серым и унылым пятном, в которое хотелось добавить ярких красок. И вот блин парадокс… Я их не добавляла, а просто следовала новомодному течению, в котором совершенно ничего искреннего не было. И поняла я это лишь тогда, когда загнала саму себя в ловушку. Это было странно и неправильно, но по какой-то неведомой для меня причине — понятно и логично.

Вздохнув, натянула под белую рубашку, плотную майку и застегнула весь ряд мелких пуговичек, фирменной блузки. В офисе ликвидаторов всегда было холодно, что позволяло поддерживать мозги в рабочем состояние. Но от этого приходилось как-то спасаться, таким мерзлявым личностям, как я. Взмахом руки закрыв окно, ещё раз внимательно осмотрелась по сторонам и попыталась понять не забыла ли я чего-то важного. Вернуться к работе было самым прекрасным решением в моей жизни. Лучше направить свою энергию на полезное дело, чем выедать себя мозг, чайной ложечкой изо дня в день. Так и чокнуться недолго.

Скосив глаза на столик в прихожей, всё же защёлкнула на запястье фамильный проводник. Пусть, всё самое страшное осталось позади, но будущее, как-то не внушало мне доверия. Или это очередной виток паранойи? Не важно… Здесь и сейчас я должна в первую очередь думать о собственной безопасности, а не о том, как и что будет со стороны казаться совершенно посторонним людям. Пусть думают, что я фамильную цацку за пару миллионов выгуливаю, чем осознают, что она мощнее любого проводника, созданного для министерских шишек.

Это будет самая грандиозная мистификация за все годы. Правильно мама сказала, нет в этой жизни ничего, что могло бы остановить нашу семью. Закатав рукава плаща, я сдёрнула с вешалки шляпку и водрузив её на голову, была полностью готова к выходу. Фиолетовый цвет, ярко оттенял черные волосы и прекрасное кукольное личико, доставшееся мне от предков. Там, где многие боялись совершить ошибку, Ольхонские шли напролом. И это не взирая на то, что зачастую цели мы выбирали слишком идиотские. Что уж там говорить, мама была права: даже поменяй я фамилию сотню раз, всё равно останусь будущей маркизой!

Улица встретила меня запоздалой осенней жарой и бабье лето вступило в свои права. Солнышко припекало настолько сильно, что казалось, готово было расплавить даже асфальт, который только пару дней, как уложили. Кивнув своим сопровождающим, села в машину и дождавшись, когда надзиратели займут своё место, вывернула на дорогу. Тишина и умиротворение успокаивали. Они помогали концентрироваться на первостепенных задачах и исключали возможности совершить непоправимые ошибки. Ведь пока мы дышим и можем сражаться, любую беду исправим за один короткий вздох.

Офис встретил меня умиротворённой тишиной и мелодичным гулом. Все, как всегда, сотрудники при помощи чар могут иметь возможность скрывать свои дела. Безопасность для МВД всегда на первом месте. Ведь мы стояли на грани добра и зла. Где каждый мог оказаться предателем. И по какой-то дурной причине, я теперь убеждалась в правдивости этих слов, на собственной шкуре. Никогда раньше не замечала такого отношения, но теперь, будучи единственной, кто вернулся из плена Тёмного ордена, накликала столько проблем на свою дурную голову, что лучше бы сдохла. Ибо никто не верил в такие чудеса.

Зайдя в свой кабинет первым делом, осмотрела стол, который в тот роковой день, так и оставила в беспорядке. На первый взгляд ничего не тронули и не обыскивали. Каждый предмет находился на своём законном местах, так, как я оставила перед теми ужасными событиями, поделившими мою жизнь на «до» и «после». И не взирая на произошедшее, у меня всё ещё оставалось кое-какое влияние, потому, из уважения к моей персоне, переворачивать все верх дном не стали. Или возможно не нашли оснований, для проведения проверки. Как не крути, а я была жертвой, пусть и вернувшейся, едва ли не с того света.

В моей сказке не было прекрасных принцев, да и просто тех, кто мог по мановению волшебной палочки решить все проблемы. Так что в первую очередь я хотела поскорее вернуться к бумажной волоките и доказать свою преданность работе и полиции. Да… Обстоятельства, могли быть какими угодно, но пока ко мне невозможно подобраться, я буду продолжать двигаться вперёд! Проверка отчётности, которую всегда сваливал на меня начальник, теперь казалась подарком небес. Лёгкая улыбка тронула мои губы, когда я увидела корявый почерк своего напарника, который с горем пополам пытался заполнить бланки.

На лабораторном столе, где обычно мы изучали артефакты, представляющие собой средний класс и ниже, лежала толстенькая книга в потрёпанной коричневой обложке с полинявшими от времени кованными элементами. Раньше в нашем кабинете я её не видела, потому надев тонкие рабочие перчатки из заговорённой ткани, проверила фолиант на заклинания и осторожно раскрыла, там, где была оставлена закладка. Как оказалась, томик принадлежал к разделу охранной магии и руническим контурам малого и среднего радиуса действия, что можно было перевести, как нательные или артефактные.

Книга хоть и была написана на древнем языке, но как и любой уважающий себя ликвидатор, я знала и не такие закорючки. Рунные символы и знаки медленно складывались в достаточно понятные фразы, которые в крайнем случае можно было додумать по логике до конца. Я вчитывалась в каждую завитушку и в голове расшифровывала его, переводя на буквы и складывая их в полноценные слова. «Слезы драконов, чары способные изменить состояние… и убрать последствия… после сильнейших магических всплесков». Даже без двух пропущенных слов было понятно, что это те самые чары, способные скрыть практически что угодно. Кто только додумался посмотреть в первоисточниках информацию, которую так и не перенесли в компьютеры?

Когда хлопнула входная дверь, я оторвала взгляд от старых рукописных строк и подняла голову, пытаясь понять, что ещё могу сделать для себя. Очки, которые больше мне были не нужны, по устоявшейся привычке, я попыталась поправить, но нащупала лишь пустоту на переносице. Оказывается теперь не нужно каждый раз придерживать их рукой, чтобы видеть собеседника. Напарник, впервые на моей памяти выглядел так уверено. Он был… Спокойным. На удивление собранным и решительным. Быть может, чувствовал за собой вину, что в тот день я выполняла его задание и рисковала своей шкурой.

— После того, как ты сказала, что видела у него на плече руны, я искал всю доступную информацию, которая могла бы помочь понять, как противостоять Трупникову, — тихо сказал мой напарник, снимая пальто. — Так что это было моей идей фикс на эту неделю. И всё, что мне удалось нарыть, сейчас перед тобой. Но некоторые слова, я так и не смог расшифровать, потому для начальства, это лишь мои домыслы.

— Я уверена, что это были защитные чары, — я кивнула, поздоровавшись с ним, когда напарник встал рядом со мной. — К тому же если предположить, что все это произошло по вине такого же заклинания, то становится ясна моя потеря памяти. После прочтения оригинал перестаёт существовать для всех, кроме источника. Но, мы не можем использовать эту теорию в суде. Трупников слишком изворотлив, а магия древняя и позабытая.

— Все ещё не помнишь, о чем там было написано? — он надел тканевые перчатки, аккуратно подвинул фолиант к себе, чтобы перевернуть страницу. — Я нашёл ещё кое-что. но тебе это не понравится.

— К сожалению даже почерка вспомнить не могу, — как бы мне ни хотелось, не ничего не в памяти так и не проявилось. — И самое обидное, что я даже не могу понять, а читала ли вообще что-либо. Или там был рисунок, мантра, руна. Словно белый шум от телевизора во время профилактических работ. Это выносит мне мозг и заставляет желать разгадать эту тайну с у… Черт! А вот это уже совсем плохо. Когда ты нашёл эти сведения? И передавал ли их хоть кому-нибудь. От твоего ответа, сейчас зависят наши жизни!

— Я говорил только с нашим непосредственный начальником, а тот уже в свою очередь с главным, — тихо произнёс он. — Потому я не уверен в том, какой реакции на все происходящее следует ждать.

— Это плохо, — закусив ноготь я посмотрела на разложенную на столе книгу, — если станет известно, что в моей памяти запечатан секрет Тёмного ордена, за нами начнётся охота. Хотя… Если верить матери, она и так уже идёт.

— Что ты хочешь этим сказать? — напарник обречённо посмотрел на меня.

— Чары тумана, — ткнула я рукой в перчатке в страницу книги. — Они развеются только тогда, когда будет выполнено наложенное условие. Но проблема в том, что я не знаю, какое условие было поставлено. А коли так, то могу поверить, что наш информатор, пытался скрыть в голове первого подвернувшегося сотрудника, нечто важное, что напрямую касается Тёмного ордена. И мы вляпались во все это.

— Хочешь сказать, теперь мы в опасности и повесили себе на спины мишени? — глаз собеседника нервно дёрнулся и мне даже захотелось его пожалеть.

— Время покажет, — всё что я смогла из себя выдавить.

Настроение резко поплыло вниз. Хмыкнув, я развернулась на каблуках и потопала к своему столу. Не понимая, что вообще делать дальше, я старалась выкинуть из головы все, что могло бы помешать в дальнейшем. Я боялась, что Энтони станет прежним — нервирующим меня недотёпой, который и час спокойно усидеть не мог. Таким, виноватым и собранным он нравился мне больше. Манипулировать, людьми подобного плана намного легче. Для этого даже не нужно прикладывать особых усилий. И пока он в таком состояние, я смогу провернуть все свои делишки и не попасться под пристальный надзор главы отдела.

К обеду с бумажной волокитой было покончено, и я даже успела расшифровать письмена, найденные в горах Болгарии и датирующиеся прошлым столетием, когда тёмная магия ещё повсеместно использовалась на континенте и не считалась запретной в Европейском Союзе. Я сделала полное заключение и вынесла вердикт, что на наскальной живописи не хватало трёх магических кругов, и вряд ли без них эта чудо-схема когда-либо заработала бы. Очередная загадка без ответа, на которую я не хотела тратить больше ни секунды. Открыв сейф, я убирала снимки к остальным реликвиям и артефактам, доверенным мне на временное хранение, во избежание чрезвычайных случаев.

Потянувшись до хруста в пояснице, подпёрла рукой голову и представила на своём месте кого-то более мягкотелого. Нет… Все же мне повезло родиться маркизой. Как не крути, а статус накладывал свой отпечаток. И кажется, я реально представляла себя не в ликвидаторах, а в секретариате. В утончённом костюме тройке, на шпильках, всегда с идеальной причёской и макияжем. Вышагивающей по гулким коридорам здания правительства. Ведь именно эти леди, с заносчивым характером по факту управляли всем. Секретаршами не рождались, ими становились, проходя строжайший отбор и едва ли не военную выучку.

— Мисс Бреморсон, — в дверях появилась секретарша. — Вам письмо из департамента по связям с общественностью.

— Это что-то срочное? — не выдерживав, я подошла ближе и забрала письмо.

Взяв в руки конверт из плотной бумаги, я практически мгновенно осознала, что департаментом там и не пахло. А это значило лишь одно, все секретарши были на моей стороне. Полностью подвластные матери и знающие себе цену, они яро следили за выполнением поставленных задач. Они являлись некой квинтэссенцией императорских фрейлин и тайной полиции. Ни одна из них, ни за что в жизни не ошиблась бы, а следовательно, письмо которое я держала в руках, должно было ко мне попасть, не вызывая подозрений.

Трупников сделал свой ход и теперь пришло моё время ответить на проявление такой непрошенной защиты с его стороны. И пусть головой я понимала, что делала хуже лишь себе, но чувства, взращённые годами, за полчаса не выветривались из головы. Пробравшись к своему письменному столу, забилась в дальний угол кабинета, садясь спиной к напарнику и попыталась перевести дух. Конверт лежал у меня на коленях, как ядовитый артефакт и пугал сильнее, чем все, испытанное мной за двадцать сознательных лет. Как очередное напоминание о событиях безумного месяца… Я была не в силах открыть его. Что ещё ему потребовало от меня? Он хотел мести? Или просто очередная издёвка в мой адрес?

Проведя подрагивающими пальцами по теснённой бумаге, я постаралась отрешиться от всяких мыслей в голове. Набрав в лёгкие побольше воздуха, одним плавным движением вскрыла конверт, разорвав его с краю. Лист глянцевой бумаги сложен пополам, мгновенно выпорхнул из своего плена и спланировал мне на колени. Почти идеально белый, с четь заметным песочным отливом и удушающе знакомым ароматом парфюма. Словно послание от кокетливой барышни, для своего воздыхателя. Я раскрыла нервными дёрганьями письмо и вчиталась в завитушки букв, которые никак не хотели складываться в слова.

«Сегодня вечером, в восемь, лаундж-бар отеля „Москва“, не опаздывай.»

Сколько раз мне пришлось перечитать эту короткую строчку, нельзя было сосчитать. Но я снова и снова, маскируя своё замешательство, которое еле удавалось скрыть от внимательного взора напарника, цеплялась глазами за завитушки букв. Смысл предложения, все не доходил до меня. Не было ни адресата, ни отправителя. Но его парфюм, которому он не изменял с далёкого восьмого класса, въедался в мозг, раскалённым железом. Сердце, как бешённое стучало в груди, и я понимала, что веду себя странно. Пальцы немели, оставляя вмятины на дорогой бумаге. Я уже знала, что через шесть часов буду в назначенное время, в назначенном месте.

Осознавала это, потому что нужда понять, докопаться до сути, гнала вперёд. Нам давно следовало расставить все точки над «и». Содрать резко, как пластырь, и больше не возвращаться к друг другу. Но возможно ли в такой ситуации остудить голову и вытравить из мыслей руническую вязь на перепачканном кровью плече? И жить… Двигаться дальше… Понимая, что бессознательно вляпалась во все это и теперь не имела шанса на побег. Больше никаких недопониманий… Никакой недосказанности… Все тайны должны остаться в прошлом… Потому что я так больше не могла, это было выше моих сил. Я знала, что либо сейчас, либо молчать предстояло до скончания веков. Прямо, как в церковных клятвах у алтаря…

Душа требовала высказаться. Пересмотреть всё связанное с нашим общим прошлым. Ответить на его незаданный вопрос: «жалеешь ли ты о том, что стала причиной её смерти?» Честно сказать в лицо, что я ничего плохого не хотела, что я не знала, и если бы он сказал, хотя бы намекнул… То я плюнула бы на все, сама встала бы рядом с ним… Я защищала его по указанию директора и даже представить не могла, что его мать в опасности. Если он мстил мне за это или срывал свою злость на прошлые обиды, то я готова их признать. Ведь… Око за око… И мир в крови…

— Что было в пятницу, когда Трупникова допрашивали? — голос напарника вырвал меня из пелены воспоминаний.

— Позор на все наши седины разом, — тряхнув головой, отозвалась я, — он и его адвокат поимели и пустили по кругу всех. Даже нашего большого босса. А журналисты, только подлили масла в огонь. Ты небось уже слышал, что никаких рун и привязок к Тёмному ордену найти не удалось. Он оказался чист и нежен, подобно агнцу. Так что я даже не знаю, что ещё тебе сказать. Допрашивали ли его? Нет… Он устроил нам бесплатный стриптиз, ткнул носом в нашу никчёмность и свалил в закат с видом оскорблённой невинности. А все журналюги, чтобы их понос прихватил, добавили сюда ещё и сплетни по поводу войны МВД и МИД. Короче, мы облажались…

— Он всегда был хитрожопым и скользким гадом, — потряс головой Энтони. — У меня брат с ним вместе учился и всегда говорил, что главный красавчик курса, отличник и любимчик профессоров, тот ещё кусок дерьма, но никто этого не замечает и считает, что он просто идеален во всех своих проявлениях. Так что не отчаивайся, найдётся и на этот бол, огромная гайка, главное её затянуть потуже.

— Я и так прекрасно знаю, что не найдётся, — помотала я головой, — за Трупниковым стоят огромные деньги и связи. Мы же упустили единственную возможность прижать его к стенке. Теперь, когда он обо всём прекрасно знает, то будет использовать любые средства, чтобы и дальше скрывать свою причастность к ордену.

— А ты точно видела у него татуировку? — напарник подался чуть ко мне и впервые напоминал адекватного человека, за всё время нашего с ним знакомства. — Просто все так нервно ищут поводов засадить его. А по факту у нас только пустышка в руках, которую даже разыграть по нормальному нельзя. Сама же говоришь, они с адвокатом нагнули целый МВД. Что будет дальше, если начнётся охота на ведьм? Ты не подумала о себе?

— Знаешь, чем больше думаю над всем этим, тем меньше понимаю, — покачала я головой, — мне уже начинает казаться, что я это все сама себе навыдумывала. Хотя чётко и ясно видела, своими глазами. На его белой коже, скрыть кривые черные полоски рун, проблематично. Но когда он раздевался в допросной, даже шрам казался нереальным. Словно накладка какая-то. И от этого тошно. Мы просрали такой идеальный шанс засадить его в тюрьму, что я даже не представляю, а выдастся ли вторая возможность. Или теперь его адвокаты вывернут всё так, что мы шьём ему дело в попытках очернить репутацию.

— Прости уж, но тут реально все шито белыми нитками, — покачал головой напарник. — Это твоё слово, против его. Воспоминания ты сдавать отказываешься, влезать себе в голову тоже. Потому, журналисты и начали устраивать вакханалию из всего произошедшего. Для них это слаще любого винца, дай только в грязном белье покопаться.

— Ладно, я пойду отчитаюсь за последние несколько артефактов и возьму ещё работы, — махнула я рукой, — так проще, чем опять сидеть в четырёх стенах.

— Вергилия, — окликнул он меня на пороге, — прости…

— Забей, — мотнув головой, я обернулась, — если бы каждый знал где упадёт, соломки бы стелил. Так что от чего бежим, к тому и прибегаем. Не бери в голову… Самое главное, что кошмар закончился. И я опять могу работать.

В голове немного помутилось и к горлу подступил тугой ком. Все что я могла в этот момент не думать ни о чем. Нужно просто сконцентрироваться на работе. Делать то, что я умела лучше всего. разбираться в старинных артефактах, которые угрожали безопасности нашей страны. А со всем остальным разберётся боёвка. Это в пылу головокружительной беготни я забыла о такой простой истине. Я ликвидатор, от меня не требуется героизм, все мои навыки сводились к наличию мозгов в черепной коробке.

Что вообще я забыла в этой структуре, если до ужаса боялась за свою никчёмную жизнь? Мы должны были стоять на страже закона, а не размышлять над тем, правильно ли это — прыгнуть с девятого этажа, надеясь лишь на спасительный артефакт перемещения. Страх и осознание с каким-то диким запозданием навалились мне на голову и придавили к земле. Я могла лишь хлопать глазами и пытаться унять бешено колотящееся, о костяной корсет рёбер, сердечко. Но выходило до одурительного плохо.

Строки, написанные ровным, витиеватым почерком, в очередной раз встали перед глазами, как приклеенные. Вздох… Выдох… Вздох… Не помогали прийти в себя. Я, не раздумывая нырнула в первый же женский туалет и захлопнув за собой дверь, закрыла её. Привалившись спиной к белому пластику, постаралась выровнять дыхание. Но слезы накатывали импульсивно, словно желали стереть границу самоконтроля, а не вытравить из памяти давно минувшие года. Нет… Напротив… Они делали их лишь ярче, раскрашивая в безумном водовороте страстей.

Но как бы я не пыталась внушить себе мысль о том, что все будет хорошо, паника не отступала, она когтистой лапой перехватывала за горло и тянула вниз. В удушающую петлю вечного противостояния нормального и правильного. Если изначально, я хотела быть справедливой, то, как только моя жизнь встала перед выбором — умереть и выполнить свой долг или закрыть глаза и жить дальше, выбора как такового у меня и не осталось. Чаша весов даже не шевелилась, она словно приклеилась к отметке, на которой была изначально. И если я хотела как-то изменить себя, то начинать стоило явно не со смерти.

Хрипло выдохнув, утёрла лицо туалетной бумаги и выкинула ту в унитаз. Вся косметика, которую я с такой тщательностью подбирала утром, теперь оказалась грязным месивом на взмокшей от паники коже. И это меня не красило. Оно лишь напоминало о моём уязвимом положение. О том, что я повесила себе на спину мишень и превратилась из ловца в загоняемую добычу. И не просто абы какую, а ту, за которой гнались все демоны преисподней. И это даже не фигуральное выражение. Полиция, мафия, спецслужбы, бандиты мелкого порядка — каждый хотел мою голову себе. А мне же… Даже выбора не оставалось!

Ещё раз переведя дыхание, кое-как выползла на негнущихся ногах в туалет и посмотрела на опухшее лицо. М-да… Краше точно только в гроб кладут! Это было не худшее развитие сюжета, но я понимала, что происходящее в настоящий момент, лишь цветочки, а ягодки у этого всего пойдут намного позже, когда откроется факт смерти моего родного отца. Очуметь! Мой отец — мёртвый глава Тёмного ордена. Более дикого развития событий, я не могла представить даже на голливудских экранах. Это было за пределами нормального!

Какой вообще во всём этом смысл? Зачем, я лезла из кожи вон, чтобы добиться каких-то высот? Меня же за это никто не похвалит. Для них… Для всего грёбанного мира, я простая наследница маркизы, раньше знатного и именитого рода артефакторов, разбазаривших свой талант на нерадивых потомков. Они же не понимали, что каждый человек живёт по законам магии, природы и бога. Мы шли туда, куда за ручку вела судьба. Так нет же… Некоторые продолжали настаивать на том, что мы лишь ничтожные букашки под их ногами. И не важно, как сильно ты пытался бить головой о стену этих домыслов.

Поплескав в лицо холодной водой, постаралась взять себя в руки. Сейчас ко мне приковано слишком много внимания. Я должна быть той, кто непременно окажется в выигрыше. Я смогу изменить свою жизнь к лучшему. И если это когда-нибудь будет иметь значение, пусть зачтётся где-то там на небесах. В противном же случае, цена моим стараниям несколько серебряных монеток, уложенных на глаза покойнику, дабы проводить оного в последний путь. Смешно или грустно… Но я только сейчас осознала всю плачевность своего положения.

Сегодня нужно продержаться до самого конца, доказать всем и каждому, что я в состояние справиться с такими неожиданными ударами судьбы. Даже если больно и плохо, нужно продолжать сжимать челюсти и молиться всем богам, чтобы меня миновала участь моей матери. Я не хотела всё тянуть на себе. Быть постоянно сильной и знать, что никто и никогда не придёт на помощь, хоть зови, хоть молчи… Неожиданно эта мысль уколола резким болевым ощущением в подреберье и заставила задохнуться.

Хотелось реально выть. Просто биться головой о стенку и ненавидеть саму себя из-за трусости и неумение держать удар. Ибо тут другим и не пахло. Голова немного закружилась и мне показалось, что на мгновение меня обняли сильные руки, прижали к груди и почему-то в этом ощущение смешалось в кучу всё. Нежность Саши, горький аромат парфюма Антона, материнские слезы с привкусом весеннего дождя. Они кружили голову и не позволяли дышать. Они заполняли всё пространство, подобно озоновому привкусу, перед мощнейшей непогодой. А я стояла одна и шаталась, подобно тоненькой липке, которой не было ведомо её место на земле.

— Вергилия, тебе плохо? — секретарша отдела по борьбе с экономическими преступлениями выглядела взволнованной. — Может быть леди Франческу позвать? Она сейчас в департаменте экономического развития, сможет по сквозным дверям прийти.

— Юфимис, — переведя взгляд на женщину, тихо прошептала я, — скажи, только честно, вы хоть раз рассматривали меня, как свою будущую главу и фрейлину императрицы? Только не утешая, а реально…

— Маркиза, — медленно вдохнула и так же плавно выдохнула секретарша, — вы и так наша глава. Неважно кто и что о вас думает. Настанет момент, и вы сами все поймёте. А до тех пор, просто держите удар и не смейте сдаваться. Просто говорите нам, и мы сможем помочь, прикрыть или что-то достать. Мы на вашей стороне миледи. Просто позвольте всему случиться.

— А как же присяга служить на благо людей, чтить закон и быть непоколебимыми источниками веры и справедливости на земле? — меня едва ли не выкручивало.

— Миледи, посмотрите на меня и подумайте сами, — она подала мне салфетки и косметичку, — мы должны служить императорской семье и защищать границы России. А мелкими проблемами пусть занимаются те, кому не повезло родиться у власти. Вы не должны бегать по всяким притонам и ловить наркоманов. Даже Герцог Готьер таким не занимается. Пусть и работает в полях, но вы не хуже моего знаете, что он берётся только за самые громкие и резонансные дела, которые могли бы навредить репутации страны.

— Это все очень подозрительно, чтобы быть правдой, — перевела я тяжёлый стон в едва различимый выдох, — словно я стала кем-то другим.

— Леди предупреждала, чтобы несколько месяцев мы за вами присматривали, — хлопнула меня по спине женщина, — так что не переживайте, это нормально. Вы же ничего не знали, а секретариат хранит свои секреты надёжнее, чем швейцарские банки миллиарды, предоставленные им клиентами. В этом нет ничего удивительного, вскоре привыкните. Говорят, ваша матушка тоже не сразу стала акулой в этом деле.

— Как-то не верится, что моя матушка могла чего-то не уметь, — от этого факта хотелось смеяться, — просто она идеальная всегда и во всём.

— Потому все мы с чего-то да начинаем, — она помогла мне прийти в себя, — давайте заканчивать работу. Если что, весь секретариат к вашим услугам.

— Спасибо, — на душе реально полегчало после её слов.

Возможно, я на самом деле слишком перегибала палку. Ещё ничего такого не произошло, чтобы мне надо было начинать биться головой о стол и думать, как бы повернуть прошлое вспять. Мотнув головой, резко выдохнула весь воздух из лёгких и расслабилась. Надо держать себя в руках, до вечера ещё было время. А мне бы не помешала помощь секретариата. Кто-кто, а вот они должны были знать все про Трупникова! Лишние козырные карты в руках никогда не помешают. Так что, взяв остатки воли в кулак, я решительным шагом направилась к маме. Война — значит война! И пленных никто не возьмёт…