Лирика Древнего Египта

Видишь, имя мое ненавистно

И зловонно, как птичий помет

В летний полдень, когда пылает небо.

Видишь, имя мое ненавистно

И зловонно, как рыбьи отбросы

После ловли, под небом раскаленным.

Видишь, имя мое ненавистно

И зловонно, как утиное гнездовье

В тростниках на болоте гнилотворном.

Видишь, имя мое ненавистно

И зловонно, как болотная тина,

Как рыбачьи отрепья и невод.

Видишь, имя мое ненавистно

И зловонно, как дыханье крокодилье,

Как житье с крокодилами в соседстве.

Видишь, имя мое ненавистно

И зловонно, как напраслина, которой

Очернили жену перед мужем.

Видишь, имя мое ненавистно

И зловонно, как навет непристойный

На отрока, чистого сердцем.

Видишь, имя мое ненавистно

И зловонно, словно город-изменник,

Что задумал от царства отложиться.

Кому мне открыться сегодня?

Братья бесчестны,

Друзья охладели.

Кому мне открыться сегодня?

Алчны сердца,

На чужое зарится каждый.

Кому мне открыться сегодня?

Раздолье насильнику,

Вывелись добрые люди.

Кому мне открыться сегодня?

Худу мирволят повсюду,

Благу везде поруганье.

Кому мне открыться сегодня?

Над жертвой глумится наглец,

А людям потеха — и только!

Кому мне открыться сегодня?

У ближнего рады

Последний кусок заграбастать!

Кому мне открыться сегодня?

Злодею — доверие,

Брата — врагом почитают.

Кому мне открыться сегодня?

Не помнит былого никто.

Добра за добро не дождешься.

Кому мне открыться сегодня?

Друзья очерствели,

Ищи у чужих состраданья!

Кому мне открыться сегодня?

Потуплены взоры,

От братьев отвернуты лица.

Кому мне открыться сегодня?

В сердцах воцарилась корысть.

Что толку — искать в них опоры?

Кому мне открыться сегодня?

Нет справедливых,

Земля отдана криводушным.

Кому мне открыться сегодня?

Нет закадычных друзей,

С незнакомцами душу отводят.

Кому мне открыться сегодня?

Нету счастливых,

Нет и того, с кем дружбу водили.

Кому мне открыться сегодня?

Бремя беды на плечах,

И нет задушевного друга.

Кому мне открыться сегодня?

Зло наводнило землю,

Нет ему ни конца, ни края.

Мне смерть представляется ныне

Исцеленьем больного,

Исходом из плена страданья.

Мне смерть представляется ныне

Благовонною миррой,

Сиденьем в тени паруса, полного ветром.

Мне смерть представляется ныне

Лотоса благоуханьем,

Безмятежностью на берегу опьяненья.

Мне смерть представляется ныне

Торной дорогой,

Возвращеньем домой из похода.

Мне смерть представляется ныне

Небес проясненьем,

Постижением истины скрытой.

Мне смерть представляется ныне

Домом родным

После долгих лет заточенья.

Воистину, кто перейдет в загробное царство —

Будет живым божеством,

Творящим возмездье за зло.

Воистину, кто перейдет в загробное царство —

Будет в ладье солнечной плыть,

Изливая оттуда благодать, угодную храму.

Воистину, кто перейдет в загробное царство —

Будет в числе мудрецов, без помехи

Говорящих с божественным Ра.

Процветает он, этот добрый властитель,

Прекрасный конец настиг его.

Одни поколения проходят, а другие продолжают существовать

Со времен предков.

Боги, бывшие некогда,

Покоятся в своих пирамидах.

Благородные и славные люди

Тоже погребены в своих пирамидах.

Они строили дома —

Не сохранилось даже место, где они стояли,

Смотри, что случилось с ними.

Я слышал слова Имхотепа и Джедефгора,[40]

Слова, которые все повторяют.

А что с их гробницами?

Стены обрушились,

Не сохранилось даже место, где они стояли,

Словно никогда их и не было.

Никто еще не приходил оттуда,

Чтоб рассказать, что там,

Чтоб поведать, чего им нужно,

И наши сердца успокоить,

Пока мы сами не достигнем места,

Куда они удалились.

А потому утешь свое сердце,

Пусть твое сердце забудет

О приготовленьях к твоему просветленью.

Следуй желаньям сердца,

Пока ты существуешь.

Надуши свою голову миррой,

Облачись в лучшие ткани.

Умасти себя чудеснейшими благовоньями

Из жертв богов.

Умножай свое богатство.

Не давай обессилеть сердцу.

Следуй своим желаньям и себе на благо.

Свершай дела свои на земле

По веленью своего сердца,

Пока к тебе не придет тот день оплакиванья.

Утомленный сердцем не слышит их криков и воплей,

Причитания никого не спасают от могилы.

А потому празднуй прекрасный день

И не изнуряй себя.

Видишь, никто не взял с собой своего достоянья.

Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно.

Благолюбивые духи, Гелиополя девять богов!

Услышьте похвальное слово «Отцу божества».[42]

Был он саном возвышен и безупречен душой.

В Городе Вечности[43] он сопричислен к бессмертным богам.

Вы печетесь о судьбах

Посетителей этой гробницы.

Мне песни известны, что издревле взывают со стен усыпальниц.

Бытие восхваляя земное, обители вечной в ущерб.

Зачем они сводят на нет славу загробного мира, —

Страны справедливой, блаженной, где страху нет места,

Обители упокоенья, чьим жильцам омерзительны распри,

Где нечего ближних бояться, ибо нету вражды в этом крае?

Наши предки покоятся там со времен мирозданья.

Из тех, что родятся на свет во множестве неисчислимом,

Не осядет в Египте никто:

В Городе Вечности всем поголовно приют уготован.

Разве долго продлится пора гостеванья земного?

Время, как сон, промелькнет,

И «Добро пожаловать!» — скажут

В полях Заката пришельцу.

Мудрые писцы

Времен преемников самих богов,

Предрекавшие будущее,

Их имена сохранятся навеки.

Они ушли, завершив свое время,

Позабыты все их близкие.

Они не строили себе пирамид из меди

И надгробий из бронзы.

Не оставили после себя наследников,

Детей, сохранивших их имена.

Но они оставили свое наследство в писаниях.

В поучениях, сделанных ими.

Писания становились их жрецами,

А палетка для письма — их сыном.

Их пирамиды — книги поучений,

Их дитя — тростниковое перо,

Их супруга — поверхность камня.

И большие и малые —

Все их дети,

Потому что писец — их глава.

Построены были двери и дома, но они разрушились,

Жрецы заупокойных служб исчезли,

Их памятники покрылись грязью,

Гробницы их забыты.

Но имена их произносят, читая эти книги,

Написанные, пока они жили,

И память о том, кто написал их,

Вечна.

Стань писцом, заключи это в своем сердце,

Чтобы имя твое стало таким же.

Книга лучше расписного надгробья

И прочной стены.

Написанное в книге возводит дома и пирамиды в сердцах тех,

Кто повторяет имена писцов,

Чтобы на устах была истина.

Человек угасает, тело его становится прахом,

Все близкие его исчезают с земли,

Но писания заставляют вспоминать его

Устами тех, кто передает это в уста других.

Книга нужнее построенного дома,

Лучше гробниц на Западе,

Лучше роскошного дворца,

Лучше памятника в храме.

Есть ли где-нибудь кто-то, подобный Джедефгору?

Есть ли кто-то, подобный Имхотепу?

Нет среди нас такого, как Нефри[45]

И Хетти,[46] первого из всех.

Я напомню тебе имя Птахемджхути[47]

И Хахеперра-сенеба.[48]

Есть ли кто-нибудь, подобный Птахотепу

Или Каресу?[49]

Мудрецы, предрекавшие будущее, —

Вышло так, как говорили их уста.

Это написано в их книгах,

Это существует в виде изречения.

Их наследники — дети разных людей,

Как будто все они — их собственные дети.

Они скрыли свое волшебство от людей,

Но их читают в наставлениях.

Они ушли,

Имена их исчезли вместе с ними,

Но писания заставляют

Вспомнить их.

Слуга, обращаясь к дочери

умершего Пахери — Аменсат,

отклоняющей чару с вином,

говорит:

«Во здравье твоей души пей допьяна.

Отпраздную прекрасный день!

Слушай речь твоей подруги:

Не отклоняй того, что тебе дают».

Родственница Пахери — Нумбехи просит:

«Принеси мне восемнадцать кубков вина.

Видишь, я хочу допьяна напиться,

Внутренности мои сухи, как солома».

Кормилице Сенсенбет отвечает слуга:

«Пей и не отказывайся,

Смотри, я не отстану от тебя».

Другая кормилица добавляет:

«Пей и не порти праздника.

И дай кубку дойти до меня,

Властитель дал его для питья».

Опьяненья не чуждайся.

Пей и празднуй день счастливый.

Проживешь свой век в довольстве,

В благоденствии, покуда

В Город Вечности не вступишь,

По себе оставив память.

Там родня пришельца встретит,

Примет с миром

И обнимет.

Видишь, сердце мое убежало тайком

И помчалось к знакомому месту.

Заспешило на юг, чтоб увидеть Мемфис.

О, когда бы хватило мне силы сидеть,

Дожидаясь его возвращенья, чтоб сердце

Рассказало, что слышно у Белой стены![52]

Я беспомощен, все выпадает из рук,

Потому что нет сердца на месте обычном.

Приходи ко мне, Пта, и в Мемфис отнеси.

Неотрывно дозволь мне глядеть на тебя.

Целый день мое сердце в мечтанье,

А в груди моей нет больше сердца.

Злым недугом охвачены все мои члены,

Слух закрылся мой, очи устали глядеть,

Все слова исказились и голос охрип.

О, будь милостив, дай до него мне добраться.

О погляди на свои виноградники,

Наш повелитель, и сердцем возрадуйся!

Сок выжимают ногами давильщики.

Лозы увешаны крупными гроздьями.

Ягоды, соком обильнее прежнего,

Сердце твое услаждать предназначены.

Ты в опьяненье себе не отказывай,

Пей, предавайся утехам и радостям!

Время приметно склоняется к вечеру.

Спелые кисти подернулись росами.

Ягоды выжать спешат виноградари,

Сусло в сосудах несут повелителю.

Пей, господин, божеству в прославление.

Всякое благо богами даровано.

Доброму духу, садов покровителю,

Ты соверши возлиянье и вымоли

В новом году нам вина изобилие.

Вперед, моя трость!

На тебя опираюсь,

Правды стезю избрав для прогулок своих;

Здесь и состарился я.