Глава восьмая

Таша молча вернулась на кухню. Больше всего на свете она не хотела, чтобы Чейз подумал, будто она шпионит за ним. Ничего нового Таша для себя не открыла: она ведь не сомневалась, что между ее мужем и Тони что-то происходит. Несмотря на это, Таша чувствовала обиду и грусть. Она понимала, что это глупо, ведь их с Чейзом семейные отношения столь непрочны. С его стороны есть просто физическое влечение. Она не вправе требовать от него объяснений — ведь перед свадьбой они договорились, что Чейз может считать себя свободным. Таша не имеет права на ревность.

Таша не хотела, чтобы Чейз о чем-нибудь догадался, и решила посвятить день исключительно себе: привести в порядок мысли, уничтожить следы разочарования и обиды на лице. Вечером она надела облегающее зеленое платье, которое очень подходило к ее глазам, а также подчеркивало безупречную фигуру. Она не только не хотела выглядеть расстроенной, но и инстинктивно стремилась произвести на него впечатление.

Чейз вернулся только около семи, посмотрел на нее тем же долгим, оценивающим взглядом, каким смотрел в Париже. Таша в душе восторжествовала.

— Ты выглядишь прекрасно, Таша, — тихо сказал Чейз. — Давай вместе пообедаем, только я и ты!

— Если хочешь, — ответила она с улыбкой, тепло его глаз не могло оставить ее равнодушной. Правда, тон, каким он это сказал, показался ей излишне спокойным и даже холодным.

— Я захочу, если ты захочешь, — сказал Чейз, слегка наклонив голову.

Это напомнило ей то время, когда он безропотно соглашался гулять с ней по парижским музеям, слушать ее лекции об искусстве. Таша про себя улыбнулась, вспомнив такое примерное поведение своего мужа, но сегодня многое изменилось, поэтому она решилась на откровенность.

— Послушай, мы с тобой договорились развестись через год. Но ты можешь не дожидаться этого срока, — твердо произнесла Таша.

— Это из-за случившегося утром? — его голос с трудом скрывал волнение.

— Утром? — спросила Таша, удивляясь, что он не понимает истинных причин того, что она сказала.

— Прости меня, если я попытался нарушить соглашение, которое мы заключили еще в Париже.

Таша мрачно посмотрела на него. Неужели он думает, что причина развода может быть в этом?

— Это не совсем то, что я имею в виду. И твой поцелуй здесь ни при чем. Он был прекрасен, — она явно говорила загадками, словно боясь сказать лишнее.

Конечно, сейчас он снова улыбнется и, возможно, поцелует ее. Ведь Чейз совершенно уверен, что Таша ничего не видела и ничего не знает об их с Тони отношениях.

— Ну, если прекрасен, то я не вижу причин для развода, — сказал он, насмешливо улыбнувшись.


Тони уехала из их дома, но между Чейзом и Ташей ничего не изменилось. Таша чувствовала ту же тяжесть, что и прежде. Чейз продолжал посещать каждый вечер концерты Тони, словно он единственный человек на земле, способный поддержать ее. Тони пела свои душещипательные песенки, и Таше казалось, что все они посвящены одному человеку. Но Чейз выглядел спокойным и даже равнодушным к тому, что слушал, по выражению его лица можно было сказать, что он где-то далеко. Таша негодовала, почему он, наконец, не признается в своих истинных чувствах?

Однажды ночью небольшие размолвки Таши и Чейза переросли в открытое противостояние. Они были на одной вечеринке по поводу открытия картинной галереи. Как обычно, почти все приглашенные были знакомыми Чейза. Таша пыталась заговорить с кем-нибудь, но все разговоры так или иначе касались Тони и Чейза. Через какое-то время Таша не выдержала. Ей надоело стоять в сторонке и мило улыбаться. Случайно посмотрев на дверь, она увидела Тони.

Тони прибыла с опозданием, и ее появление внесло заметное оживление: она сразу оказалась в центре внимания, многие мужчины провожали ее восхищенными взглядами. Тони томно проплыла по залу и исчезла где-то в глубине галереи.

Таша решила побродить по выставке, поскольку приехала сюда, чтобы насладиться картинами, а вовсе не для каких-нибудь деловых переговоров. Проходя по одной из комнат галереи, она неожиданно для себя заметила картину Сезанна, которую видела во многих книгах по изобразительному искусству. Прекрасная картина, но почему-то никто не обращает на нее внимания. Ничего великолепнее в своей жизни она не видела, а обсудить свое впечатление не с кем.

— Прекрасно, не так ли? — раздался рядом с ней чей-то голос.

Она обернулась и увидела мужчину: классические черты лица, светло-русые волосы, голубые глаза. Одет в дорогой, но строгий костюм, что свидетельствует о том, что он из тех людей, которые предпочитают не выделяться.

— Видимо, многие цветы появляются только для того, чтобы незаметно отцвести, — заметил незнакомец, глядя на картину.

Таша ответила ему застенчивой улыбкой.

— Да, трудно поверить, что у кого-то дома будет висеть такое сокровище. — Она вспомнила, как ей понравилась эта картина, когда она рассматривала ее в альбоме. Тогда она и подумать не могла, что увидит это великолепие воочию.

— Вы англичанка? — удивился он.

Ташу спрашивали об этом раз двести со времени ее приезда, но этот, ставший сакраментальным, вопрос, заданный человеком, способным оценить красоту ее любимой картины, не вызвал у нее никакого раздражения.

— Да. Меня зовут Таша Таггарт. А вас как зовут? — спросила она, протягивая ему руку.

— Фил Джонс, — он пожал ее руку. — Таша Таггарт? Вы, наверное, миссис Таггарт? — он удивленно приподнял бровь.

— Да, я замужем за мистером Таггартом. — Она решила, что он считает ее очередной жертвой, не устоявшей перед чарами красавчика Чейза.

— Наше знакомство помогло понять многое, — сказал он с улыбкой. — Он — счастливый человек, — Фил усмехнулся. — Я сомневался, идти ли сюда, я ведь пообещал устроителям, что приду, но теперь понимаю, что пришел не зря.

— Чем вы занимаетесь? — Таша задала этот вопрос, потому что ей уже начала надоедать его вежливость, перерастающая в навязчивость.

— Я издатель. В настоящее время попал в полосу неудач, а Нью-Йорк не терпит неудачников. Издаю книги по искусствоведению, немного беллетристики, — он внимательно посмотрел ей в глаза. — Очень сложно поймать птицу удачи, тем более в этом городе, где правят цинизм и беспощадность.

Таша сдержанно улыбнулась.

— Простите, но мне кажется, приятно осознавать, что делаешь что-то стоящее. Я бы хотела посмотреть ваши книги. Может быть, вы дадите мне список самых интересных, мне это поможет, когда я пойду в книжный магазин.

— Очень мило с вашей стороны, но я в любом случае не заработаю денег — все уйдет моим кредиторам. Говоря о полосе неудач, я не преувеличивал, моя компания в прошлом месяце обанкротилась.

— О, очень жаль! — сочувственно сказала Таша.

— Трудно с этим свыкнуться. — Фил пожал плечами. — Случилось самое страшное, жизнь рушится. И вместе с тем все идет, как шло и раньше. Ходишь на вечеринки, встречаешься с какими-то людьми, которым наплевать на тебя, а ты все равно разговариваешь с ними в надежде найти нужный материал.

Таша посмотрела на него. В ее серо-зеленых глазах светилась симпатия. Наконец-то она встретила человека, способного увидеть и оценить красоту.

— Я понимаю вас, но вы не должны сдаваться, нужно бороться, только так можно чего-нибудь добиться, — горячо сказала Таша.

В зале появилась небольшая компания. Таша пригляделась и заметила своего мужа. Чейз стоял в окружении каких-то людей, которые громко смеялись над его очередной шуткой. Его глаза зло поблескивали, было видно, что ему очень хочется кого-нибудь убить.

— Надеюсь, вы правы, — улыбнулся Фил.

— Я уверена в этом, — твердо сказала Таша.

Она хотела добавить еще что-то ободряющее, но не успела. Чейз неожиданно покинул свою компанию и подошел к ним.

— Привет, Фил. Спасибо, что не даешь скучать Таше, — сдержанно произнес он.

— Мне это доставляет удовольствие, — спокойно ответил Фил. — Должен сказать, ты — счастливчик.

— Я знаю. — Его черные глаза просто испепеляли Фила. — Ну, что? Ты уже поднял лапки вверх? — спросил он довольно грубо. — Но это должно было случиться рано или поздно, у тебя исключительный талант находить бездарности и писать о них. Неудивительно, что ты не смог дурачить всех и дальше.

Таша изумленно посмотрела на него.

— Чейз! — с ужасом произнесла она. — Как ты можешь? — Таша обернулась к Филу, который страшно побледнел. — Простите, мне так стыдно. Я уверена, он сам не понимает, что говорит.

Чейз перебил ее:

— Ты видела его книги?

— Нет, но…

— Тогда почему ты утверждаешь, что я не прав? — Чейз даже не дал ей договорить. — Давай пройдемся по магазинам… и ты переубедишь меня, если только это вообще возможно, — он говорил с уверенностью, которую ничем нельзя было поколебать.

Он смотрел тяжелым мрачным взглядом, брови были надменно подняты, рот искривлен в злой усмешке. Он не из тех людей, которые будут извиняться за то, что кого-то унизили.

— Чейз, — сказала Таша холодно, — тебе еще нужно здесь с кем-нибудь переговорить?

— Нет.

— Ну, тогда пойдем.

— Как хочешь. Рад был увидеть тебя, Фил, извини, что нет времени поговорить, но, когда человек женат, его жизнь уже не принадлежит ему.

Таша, не дожидаясь еще каких-нибудь язвительных замечаний Чейза, развернулась и пошла прочь. Она услышала за своей спиной недоуменное перешептывание, но не захотела здесь больше оставаться ни на минуту. Чейз догнал ее.

— Ты не попрощалась с Филом, — с насмешкой сказал он, — это невежливо, Таша.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — сквозь зубы процедила она; если бы не люди, окружавшие их, она взорвалась бы. Сейчас ее раздражало не только его высокомерие, но и его постоянные насмешки над ней.

Он достал мобильный телефон, набрал номер и попросил шофера заехать за ними.

— Не переживай, милая, я попрощался за двоих. Пожелал ему удачи на новом поприще, она ему сейчас очень будет нужна, — Чейз говорил так, как будто ничего особенного не произошло.

Таша не ответила, она хранила молчание все время, пока они ехали домой. И только когда лифт остановился на их этаже, она в ярости повернулась к нему.

— Как ты мог, Чейз? У тебя нет права смешивать людей с грязью.

Он сдвинул брови.

— Прекрасное замечание. Что-нибудь еще хочешь сказать? Если нет, то я, пожалуй, удалюсь к себе и почитаю Спинозу.

Чейз сунул руки в карманы и повернулся, чтобы уйти. Таша возмущенно остановила его.

— Нет! Ты не можешь вот так уйти. — Она была вне себя. Он не обратил на нее никакого внимания, поэтому Таша обогнала его и посмотрела ему в глаза. У нее появилось огромное желание расцарапать ему лицо. — Если не умеешь держать себя в руках, общайся только со своими приятелями, богатыми и удачливыми. А ты любишь поиздеваться над более слабым. Человек пытается встать на ноги, и его необходимо просто поддержать.

Чейз посмотрел на нее со странным выражением и сказал:

— Могу все объяснить, коль ты этого желаешь.

— И что же? — Таша с вызовом вскинула голову.

Он пожал плечами.

— Я взял тебя на вечеринку, где, по твоим словам, собрались одни снобы. Пойми, эти люди должны все время вести борьбу за место под солнцем. Согласен, это делает их циничными, эгоистичными, а порой просто злыми, но, ради бога, Таша, они все, безусловно, талантливые люди. А талантливым людям можно простить все… — Чейз помолчал. — Да, я не сдержался. Стоило мне отвернуться, и ты уже стоишь и мило щебечешь с этим болваном, с человеком, который ничего стоящего в своей жизни не совершил. Я могу понять все что угодно, но как можно тратить время на посредственность?!

Она нахмурилась, потому что была не согласна с ним. У нее создалось впечатление, что Фил совершенно не похож на того безвольного неудачника, каким его изобразил Чейз. Фил показался ей интересным, способным человеком, единственная беда которого в том, что у него нет денег. Таша была уверена, что, если бы не этот его недостаток, Фил смог бы сделать что-то очень интересное и необычное.

— Да, но даже если это и правда, ты не можешь так поступать с людьми. Я не подходила к нему, просто рассматривала картину Сезанна, на меня никто не обращал внимания, а он со мной заговорил и был очень мил.

Чейз схватился за голову.

— Ты не слышишь меня, не слышишь себя. Почему ты не подошла к тем, с кем уже знакома? — он начинал закипать.

— Потому что они не хотели меня замечать. — Таша чувствовала, что проигрывает. Она прекрасно понимала, что у нее нет того, что Чейз любит в женщинах, того, что есть в Тони, которая никогда не позволит игнорировать себя.

— Я так и думал, что ты это скажешь, — сказал он раздраженно, — ты недооцениваешь себя. Вбила себе в голову, что никому не интересна, и прячешься в дальнем углу, где какой-нибудь неудачник будет жаловаться на свою жизнь, а ты — жалеть его, видя в нем родственную душу. — Чейз нетерпеливо пошарил по карманам. — Но вы с ним разные люди, поверь мне. — Эти слова польстили самолюбию Таши, но ей не нравился тон, которым он разговаривал с ней. — По какой-то непонятной мне причине ты чувствуешь себя счастливее с неудачниками. Или, может быть, ты ощущаешь себя свободной только в окружении людей, которые не могут с тобой соперничать, и тебе от этого морально легче?

— Это неправда, — горячо возразила Таша. Она в отчаянии отвернулась от него, так как чувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Нет? — Он скептически посмотрел на нее. — Я, естественно, в подметки не гожусь Джереми, он всегда был самым лучшим. Такой терпеливый, добрый и все понимающий. А теперь еще и Фил. Если ты не знаешь, я тебя просвещу: он живет за счет женщин. Вероятно, сейчас у него затишье, вот он и ищет новый кошелек.

На миг Таша прикрыла глаза. Она не понимала, что сейчас руководит им. Таша была уверена, что это не ревность. Может, Чейз ненормальный? Сколько она разговаривала с Филом? Минут пять? И он уже решил, что Фил заинтересовал ее? Ведь Чейз не любит ее, тогда к чему подобные сцены?

— Чейз, — нетерпеливо произнесла она, — не забывай, я говорила с ним всего минут пять. Он довольно милый человек, но не более… Кроме того, никто ничего не знает обо мне. Мои деньги его не могут заинтересовать, ведь он не догадывается о том, что мой отец богат.

— Нет, — еще более сердито сказал Чейз, — но он узнает об этом.

Таша оторопела. Как можно подозревать в таких страшных вещах человека, который ничего плохого не сделал ни ей, ни ему? Все-таки Чейз безжалостный, несправедливый человек. Неужели он думает, что ею можно заинтересоваться только из-за денег? Подобная мысль просто оскорбительна.

— Все, что ты говоришь, ужасно.

Он пожал плечами.

— Я реалист. У него серьезные финансовые проблемы, и для него всякий метод хорош.

Она вновь подумала о Филе. Нет, он не был похож на человека, о котором ей говорил Чейз.

— Ты циник и судишь о людях исключительно по себе.

Чейз был ошеломлен.

— Наверное, это мой недостаток, но я не ищу женщин, которые за меня заплатят, и думаю, что я прав. Знаешь, когда я выступал со своими музыкантами, часто встречался с преуспевающими людьми. Тогда я относился к ним очень скептически, меня раздражала их самоуверенность, я считал их не слишком умными самовлюбленными выскочками. А теперь мне тридцать один год, я сам занимаюсь бизнесом и начинаю понимать этих людей. Важно оказаться в нужном месте и в нужное время. А для этого нужно сделать все. — Он посмотрел ей в глаза. — Я никогда не рассчитывал, что ты меня поймешь, Таша. Я всегда делал то, что хотел, всегда добивался нужного мне результата и не могу сказать, что разочарован. Забавно, но я думал, что и ты нашла то, что тебе нужно. Ты должна понять, что нельзя сторониться людей лишь потому, что они не нуждаются в твоей помощи.

Таша видела, что он несправедлив: не ее вина, что все ее приятели всегда надеялись только на нее.

— Знаешь, меня не очень интересуют твои успехи. Но у тебя есть привычка хватать за горло тех, кто оказывается у тебя на пути, хотя ты никогда не позволишь себе этого с равным себе. Я считаю, что ты поступил безобразно. Жаль, что ты этого не понимаешь.

— Ладно, скоро узнаем, кто был прав. Возможно, даже вероятнее всего, уже завтра. — Он на мгновение о чем-то задумался и улыбнулся. — Ты убедишься, что я был прав, если же нет, то я принесу ему свои извинения. Я предложу ему кругленькую сумму, и мы посмотрим, как он поступит.

Чейз подошел к столу и взял чековую книжку.

— Время платить, — сказал он, что-то небрежно написав на листке, — одна тысяча долларов будет выплачена мистеру Джонсу, если он не позвонит тебе до конца этой недели.

— Что? — удивилась Таша.

— Две, — сказал Чейз, начеркав что-то еще, — если он до конца месяца не попросит тебя занять у меня денег.

Таша была изумлена.

— Чейз, ты этого не сделаешь, это ужасно.

Он поднял брови.

— Ну, не совсем. Ведь, если я ошибаюсь, мне придется попросить прощения. И, между прочим, я даю ему шанс встать на ноги. Ты же хочешь, чтобы я его получше узнал и изменил свое мнение о нем? В этом полагаюсь на тебя.

Она молча взяла конверт. Из глаз у нее полились слезы. У нее не было причин подозревать Фила в столь ужасных вещах.

— Если ты хочешь выбросить деньги, не буду тебе мешать.

— Завтра в восемь вечеринка у Розенбергов, ты помнишь?

— Я не хочу идти, — зеленые глаза встретились с его твердым взглядом. — Только не поднимай бурю в стакане, просто у меня нет желания встречаться с этими людьми. Может быть, если меня там не будет, ты почувствуешь себя свободнее.

Чейз приветливо улыбнулся.

— Это то, что все называют свободной любовью.

— Ты поступаешь скверно, — твердо произнесла она, — не знаю, что тебе дает право так вести себя. Надеюсь, Спиноза поможет разобраться. — Таша недобро улыбнулась ему. — Ты, между прочим, давно его не перечитывал. — С этими словами она вышла из комнаты.

Загрузка...