Ловцы душ

23

Первый снег. Я вышла из подъезда, постояла, привыкая к рассеянному свету, легкому морозцу, чистоте и красоте двора, спрятавшего под белым покрывалом неряшливые напоминания об осени. Сначала не поняла, что меня беспокоит. Затем догадалась: тишина. Странное безмолвие, будто весь мир уснул. Ладно двор, но и с улицы не доносилось ни звука, не шумели машины, сирены, не галдели дети, спешащие в школу. Я огляделась, ища хоть какие-то признаки жизни. Никого. Спустилась по ступенькам, пошла по мягкому снежному ковру, нарушив его идеальный порядок. Миновала арку, очутилась на улице и остолбенела: город в пределах видимости был пуст. Ни одного автомобиля, ни одного человека. Серые дома, как памятники, деревья с серебряными от инея ветвями - все походило на театральные декорации. На шоссе - нетронутый снег, тротуары белым-белы, без единого следа. Я пошла к мигающему в конце квартала светофору, и поскрипывание снежинок под сапогами было единственным звуком в звенящей тишине.

Меня гнал вперед страх перед заполнившим мир одиночеством. Отчаянно захотелось найти хоть кого-то, убедиться, что все по-прежнему, ничего не случилось. Сердце билось, как пойманная в силки птица, дыхания не хватало, а ноги мерзли и отзывались болью на каждый шаг. Я не выдержала этой томящей неизвестности, побежала, по пути заглядывая в витрины магазинов. Нигде ни души.

Вдалеке показался человек. Я обрадовалась и рванула к нему. Пошел снег, нет, скорее упал стеной, отгораживая от меня незнакомца. Я закричала, чтобы привлечь внимание. Он остановился. Обернулся. Я узнала его.

- Сережка!

Медленно, неуверенно он двинулся мне навстречу. Снег стал еще гуще, вдобавок поднялся ветер, бил в грудь, бросал в лицо колкие снежинки, но я знала: мы уже близко, вот-вот встретимся. Уже видно его глаза, улыбку, он машет мне, мол, вижу, жду. Мы по разные стороны дороги, осталось лишь перейти, чтобы оказаться вместе. И уже плевать на вьюгу, остервенело треплющую мое пальто, кусающую открытую шею и руки без перчаток. Мы шагнули на шоссе одновременно, оставалось несколько метров перехода, и вдруг прямо перед Сережей вылетела невесть откуда взявшаяся машина. Я успела подумать, что сейчас его собьет, и, возможно, насмерть, это мгновение - последнее...

И проснулась.

Меня подкинуло на кровати, я задыхалась, судорожно цеплялась за одеяло, комкала его в руках. Из глаз брызнули слезы, я едва не закричала, но, оглядевшись, поняла, что все это было лишь сном. Откинулась на подушку, закрыла лицо руками и расплакалась. Да, фантазия, обычный кошмар, а ощущение потери осталось, будто и в самом деле все произошло. Наплакавшись, с тоской прислушалась к себе: может, случится чудо, и пойму, что нисколько не влюблена, не хочу его видеть и не скучаю. Увы. Сердце откликнулось щемящей болью. Скучаю. Хочу видеть. Ну, хотя бы узнать, что с ним все в порядке, и этот сон никакое не предзнаменование, пустое переживание, и только.

Настроение не радовало. Гнетущая тоска, тревога и предчувствие беды - похоже, теперь это мое нормальное состояние. Мысленно пробежалась по вчерашним событиям, озадачилась вопросом, не приснились ли мне и ссора с Таней, и цветы, и весь этот цирк с экстрасенсорикой? Неохотно призналась, что не приснились, хуже того - сегодня, кажется, я еще лучше чувствую пронизывающие пространство потоки энергии, они, как живые, откликаются на мои мысли, желания, движения, ждут, что я с ними буду работать... А как? И зачем? Еще - растущее напряжение вокруг, вообще, в мире. Что-то надвигается, грозное, тяжелое.

Решительно помотав головой, отбросила грустные мысли и, глубоко вздохнув, принялась успокаивать себя: все хорошо, все в порядке, это просто стресс, скоро пройдет.

Наконец, совсем успокоилась и стала думать о том, что сказать Сереже, как позвонить. Придумать себе срочный визит в больницу? Навестить любимого начальника? Затеять ремонт? Перед глазами встало его лицо, на сердце потеплело, даже в комнате стало светлее, и постепенно от размышлений я перешла к мечтам.

Сквозь закрытую дверь в спальню просочился запах чего-то вкусного, жареного, и желудок откликнулся голодным бурчанием. Я задумалась, когда нормально ела в последний раз, и оказалось, что только позавчера. Неудивительно, что так голодна.

Встав, подошла к окну и обомлела: выпал снег. Снова накрыло тревогой, защемило сердце. Двор был точь-в-точь таким же, как во сне, белым, но, к счастью, исчерчен следами от машин, колясок. На площадке уже играли дети - лепили снеговика. Да и шум машин с улицы был отчетливо слышен. Я вздохнула, улыбнулась, накинула халат и пошла к Тане.

- Доброе утро! - весело приветствовала меня она. - Как спалось?

- Ужасно, - буркнула я, - но, думаю, это от того, что кое-кто решил меня убить запахами разных вкусностей.

Она рассмеялась, поставила на стол тарелку с жареной картошкой - я забыла купить продукты, так что, как видно, она приготовила то, что нашла. Я притворно застонала и принялась за еду, не обращая внимания на довольный смех Татьяны.

Наевшись, мы неспешно пили кофе и молчали. Я чувствовала ее настроение, и, кажется, уже начала привыкать к этому. Она чего-то постоянно ждала от меня, смотрела, как на фокусника в цирке, так и хотелось резко крикнуть: "Бу!" Ее не пугали мои странности, даже, скорее, радовали и забавляли. Если задуматься, кто она для меня, то я бы скорее сказала, что старшая сестра, опекун, или мастер-наставник, хотя ничему такому особому она меня не учила. Одно понятно: она знает обо мне гораздо больше, чем я сама. Рядом с ней я становилась другой - как рядом с военным, что привык командовать. Только ни расставаться, ни отказываться от ее помощи и опеки как-то не хотелось. Я должна быть хорошей ученицей, и кто знает, как это мне пригодится потом.

- Ну и какие планы на будущее? - спросила я.

- Это у тебя надо спрашивать, - ответила она.

- Как это?

- Из нас двоих только у тебя в жизни что-то происходит. У меня все ровно: работа, заботы, проблемы, общение. А поскольку жизнь твоя, то и решать тебе, что делать дальше.

- Я не о том. Если уж у меня проснулись эти, как их... способности, то, наверное, нужно как-то учиться управлять ими?

- Увы, тут я тебе не помощник, - сокрушенно развела она руками. - Я сама подмастерье, и мой учитель не успел сделать из меня что-нибудь толковое.

- Погоди-ка, - меня осенила догадка, - Яна?!

Она кивнула.

- Но как же? Она тоже была... одной из нас?

- Была. От нее-то я и узнала о своем предназначении.

- Но как? Она же умерла?

- Не спрашивай пока, хорошо? - попросила она. - Я тебе все расскажу в свое время. Но не сейчас.

- А я для чего нужна? Что могу? Какое у меня предназначение?

- Этого не знаю. Но то, что ты обретаешь эти знания сама - просто здорово. Потому что не знаю больше никого, кто мог бы тебя обучить.

Я замолчала, обдумывая эти слова. Опять тайны.

- Ты не случайно со мной, верно? Тебя попросили?

Таня молчала, глядя в чашку с недопитым кофе.

- Кто? Яна?

Она резко встала, пошла к раковине, загремела посудой.

- Нет. Она была, скорее, против. Я сама так решила.

Я улыбнулась. От сердца отлегло.

- Ну, тогда давай думать, как заманить сюда Сережу.

Спустя полчаса я набрала его номер. Слушая гудки, волновалась, мысленно прокручивая отрепетированный текст. Наконец, его голос произнес: "Алло", и я моментально все забыла.

Таня, увидев выражение моего лица, улыбнулась, прикрыв рот ладонью. Я очнулась, погрозила ей кулаком и пропела в трубку:

- Привет!

От волнения горло пересохло, голос получился хриплым и каркающим. Сережа не узнал меня, холодно переспросил:

- Кто это?

Я кашлянула, повторила приветствие, представилась, и его голос потеплел.

- Да, Аня, помню, конечно. Здравствуй. Как ты?

Хотелось сказать: "Плохо. Без тебя плохо. Приезжай и побудь со мной, пока я не устану от твоего общества - то есть до скончания жизни".

Вслух же сказала:

- Так неудобно, но приходится снова просить о помощи. Мне позвонили с работы, попросили приехать, а там такая высоченная лестница - сама я точно не поднимусь.

Татьяна продолжала хихикать, глядя, как я играю роль беспомощной калеки. Я швырнула в нее тапком, не попала, зато вызвала новый приступ веселья. Одновременно состроила грозную гримасу и приложила палец к губам. Таня уткнулась носом в диванную подушку.

Сережа, подумав, ответил:

- Пожалуй, если во второй половине дня, то смогу. Только завезу сына к теще и приеду.

- Да приезжайте вместе, - предложила я, - Таня присмотрит, пока ты меня проводишь.

Татьяна изумленно вытаращила глаза. Я показала ей язык.

На самом деле мне хотелось снова увидеть малыша. Но не признаваться же в этом его отцу? Не так поймет. С чего бы малознакомой тетке так рьяно тянуться к чужому ребенку? Не иначе, что-то задумала.

- Хорошо. Мне так даже удобнее. К трем часам нормально будет?

Я торопливо поблагодарила, назвала номер квартиры и код подъезда и отключила телефон.

- Что это за принудительное шефство над детьми? - сурово спросила Татьяна, скрестив руки на груди.

- А вот не будешь дразниться! - я запустила в нее второй тапочкой, и в этот раз удачно - звонкий шлепок по заднице и громкое "Ой" были мне наградой.