Ловушка для пиратов, или Ожившая планета

Глава 24

Где-то в самый разгул метели Нанук поскреб когтями по люку шаттла, и Яна распахнула дверь, чтобы впустить животное. Его мех был так запорошен снегом, словно он всласть покувыркался в сугробах. Но Шон, вытирая кота насухо, сообщил, что зверь принес хорошие вести.

— Коакстл говорит, что «котенок» и все остальные в укрытии. Нанук проведет нас туда, как только закончится метель.

Так и случилось. Яна посадила шаттл неподалеку от белоснежных сугробов, которые оказались полярными медведями. Мишки тут же пробудились, повскакивали с мест и пустились наутек. Яна с Шоном выбрались из корабля и направились было ко входу в пещеру, но тут дорогу им заступил Нанук, который вздыбил шерсть и предупреждающе заурчал.

Яна догадалась принести фонарик. В его свете глазам Яны предстало необычайное зрелище — казалось, у самого входа в пещеру собрались все представители животного мира Сурса. Они спали или лежали, свернувшись клубком или вытянувшись в полный рост, сидели, стояли, толкались, плавали, фыркали, шумно возились и в голос выясняли отношения.

Нанук снова заурчал, но не успели Яна с мужем сделать первый шаг, как из звериного скопища, громко мяукая, вынырнула Коакстл. Остальные создания из отряда кошачьих даже ухом не повели при виде людей.

За Коакстл спешила Кита. Она подбежала к Шону и бросилась в его объятия.

— Вы привезли что-нибудь поесть? Тут появились Лонси Онделаси, её супруг Пабло и остальные жители Боготы.

— Яна! Шон! Как хорошо, что вы нас нашли. Но нас тут много, а еды нет совсем.

Пройдя в глубь пещеры, Яна увидела скрюченных, изможденных людей, которые валялись на полу и что-то едва слышно бормотали.

— Найти-то нашли, — ответила она. — Но что дальше делать?

— На чем вы прилетели? — спросил Джонни Грин. Яна объяснила. — Так это совсем маленькая тарантайка. Нам нужно что-нибудь побольше. Интергал не обещал помочь?

Шон отрицательно покачал головой.

— Они и пальцем не шевельнут ради нас — считают, что мы «сами нарвались». Зато они ждут не дождутся, когда у нас появятся новые проблемы, чтобы посмотреть, как мы будем выкручиваться. А если не справимся, они хором крикнут: «Ага!»

— Ну, понятно, что им нет никакого дела до этих вот, — и он махнул рукой в сторону полумертвых тел на полу пещеры. — Но не бросать же их за просто так. Неужели ничего нельзя сделать?

— Пока ничего, — ответила Яна. — Мы приехали, потому что Коакстл сообщила, что Кита в опасности.

— Уже нет, — усмехнулся Джонни. — Но эти уроды…

В разговор вступила Лонси:

— По-моему, нечего пенять на Интергал. Раз мы не захотели работать на них, то они вправе наплевать на наши трудности. И не важно, кто виноват — Интергал или кто другой. Если мы объявили себя независимыми, то должны доказать всем, что сами способны решать возникшие проблемы. Яна, давай ты отвезешь Джонни к его вертолету. И захватите наших поселян, пусть помогут ему откопать машину. Они съездят в Боготу за продовольствием, одеялами и медикаментами. Скажут остальным, чтобы готовили упряжки и гнали сюда, хотя этих бедняжек лучше перевозить по воздуху — уж очень они плохи. И захватите с собой Киту.

Но девочка отказалась наотрез. Ее голосок срывался, но глаза ярко сияли. Дети обожают приключения, подумала Яна, особенно когда плохо приходится кому-то другому.

— Может, я и в тягость, — сказала девочка, — но Коакстл нужно держать связь с Нануком и убеждать остальных зверюг, что эти люди, — она обвела рукой пещеру, — не легкая добыча. Коакстл оказала мне честь разговаривать со мной, и я должна остаться, чтобы передавать её слова тем, кто старше и умнее. Шон кивнул.

— Ты потом сможешь вернуться вместе с Джонни, когда он полетит на север. Твоя помощь наверняка понадобится и Коакстл, и Лонси.

Джонни и пятеро граждан Боготы отправились к шаттлу, поднялись в воздух и вскоре отыскали вертолет. Свежевыпавший мокрый снег облепил машину, и некоторое время пришлось повозиться, пока её удалось раскопать. Как только лопасти были очищены от снега, Джонни и его спутники полетели в поселок, а Шон с Яной вернулись в пещеру. Они забрали оттуда шестерых чужаков, которым пришлось хуже всех — среди них оказались Чи Зинь и отец Йо Чанга, — и вернулись в Танана-Бэй.

Когда они садились, все деревенские собаки сбежались их встречать. Завидев снижающийся шаттл, псы подняли дикий вой, и местные жители выскочили из домов — посмотреть, что случилось.

Заглянув к О'Нилам, Яна и Шон собственными глазами увидели, что сталось с Диной и остальной троицей пиратов, которых успели вытащить из пещеры и искупать. Потом несчастных погрузили в шаттл.

Глядя на Дину, Шон произнес:

— Возможно, в следующий раз мы не отдадим провинившихся на суд планеты. Хотя она решает по справедливости, нам нужно создавать свои законы. Люди остаются калеками на всю жизнь или умирают, а все потому, что мы не в силах им помочь. Конечно, кое-какую помощь оказать им мы можем, но сердце кровью обливается, глядя на этих бедняг.

— Да уж, хотя они и засранцы, — согласился Мактук.

— Мне даже жаль Дину, — заметила Яна.

— Возможно, твоя жалось поувянет, когда ты узнаешь, что мы у неё нашли, — усмехнулась Мармион. — Неймид, возьмешь на себя право первого показа?

Астроном засунул руку в карман и неожиданно исчез. На его месте возник отвратительный аурелианин — Ониди Лучард.

— Я пират Лучард, — пробасил он голосом знаменитого пирата. — Кто вы такие и почему искали меня?

Яна, Банни и Диего в испуге отшатнулись. Мактук загоготал.

— Вы хотите сказать, что эта хитрая крошка вертела как хотела самой страшной пиратской командой? И пряталась за это чучело? Эй, Шон, как наш правитель ты просто обязан спасти её. Она — настоящая О'Нил, самой высшей пробы!

— Вы бы так не восхищались ею, если бы побывали у пиратов в плену, — возмутилась Банни.

— Мы постараемся спасти её, Мактук, — заверил его Шон. — Повезем её вместо одного из этих ребят, что вырывали траву.

— Мы тоже можем поехать на упряжках, — сказал Диего. — Здорово будет снова почувствовать себя на Сурсе. Правда, Банни?

— А то! Только мне нужно серьезно поговорить с тобой.

Диего был уже не рад, что высунулся, и явно встревожился из-за её слов. Мармион и Неймид направились к шаттлу.

Когда корабль взлетел, Яна связалась с Адаком, чтобы он передал Клодах: везем в Килкул первую партию пострадавших. Всю дорогу Яна была непривычно тихой и, на взгляд Шона, даже печальной.

— Что случилось, любимая? Она слабо улыбнулась.

— Этот голопроектор навел меня на одну мысль. Не могу сказать, что она мне нравится, но я должна это сделать.

— Что сделать?

— Прижать к ногтю Лузона и Торкеля Фиске, чтобы им больше не захотелось вредить Сурсу.

— Начало обнадеживает. И как это сделать?

— Взять проектор, вернуться на шаттле на пиратский корабль и прикинуться Лучардом. А поскольку только я умею водить шаттл, мне снова придется покинуть Сурс. И эта мысль просто убивает меня. Хотя…

— Но зачем лететь к пиратам?

— Чтобы вернуть корабль на Гал-Три и сдать его властям. В то же время я в образе Лучарда свяжусь с Лузоном и Фиске и запишу наш разговор. И пусть попробуют отвертеться!

— Ты не должна так рисковать, Яна. Особенно в твоем положении.

Шон произнес это даже резче, чем собирался.

— Не вижу другого выхода. Пираты должны предстать перед законом, а Лузон и Фиске — получить по рукам, чтоб впредь неповадно было.

— План хорош, — вмешалась Мармион. — Просто превосходен. Так и сделаем. Но у меня есть маленькая поправка. Излагать?

Сестра Огненная Гора сидела в компании рыжих кошек и двух незадачливых охотников — де Пью и Минка, когда в домик Клодах влетел Адак. К настоящему времени дом целительницы превратился во временную клинику.

— Шон с Яной везут целую толпу, по которым проехался Сурс, из Танана-Бэй и Боготы! — выпалил он. — Яна говорит, что они еле дышат. Некоторые могут и окочуриться, хотя, по словам Яны, хуже, чем было Фрэнку Метаксосу, ни с кем не приключилось.

— О, боже! Клодах занята мистером Боллом. Она повела его к горячим источникам!

Но не успели эти слова слететь с её губ, как две рыжие кумушки выскользнули за дверь, которую Адак оставил приоткрытой. Значит, Клодах возвращается.

Шаттл приземлился как раз тогда, когда Клодах вместе с пациентом появилась на тропе. Инвалидное кресло Болла примостили в корзину на нартах Лайэма Малони. Старик выглядел уставшим. Братья Сланец и Глина, несколько изумленные, топали за ужасной с виду рыжей кошкой, на морде которой было написано полное презрение к способностям и талантам всего рода человеческого. Сестра Агат быстренько подобрала юбку выше колен. Пока Болл проходил процедуры в теплой воде, она сидела в гроте и беседовала с Алданом Юлипиликом о лечебных свойствах сурских дурманящих настоев и зелий. Не только настои дурманили разум. Сестра Агат совершенно потеряла голову из-за страстного Айдана, который делал барабаны, унты, упряжь и лыжи для всего поселка и почти для половины Сурса. В его глазах плясали озорные огоньки, движения были порывисты, и казалось, что этому человеку не больше двадцати лет от роду.

Чего никак нельзя было сказать о тех бедолагах, которых доставили Шон и Яна. Когда пострадавших начали выносить из шаттла, большинство из них выглядели дряхлыми стариками. Они лили горькие слезы, стонали и находились на последней стадии измождения.

— Здесь не хватит места, Клодах, — сказал Шон. — Ах да, это Неймид Менделайн, друг Мармион. Мы устроим больных в доме для лэтчки, а ещё в школе. Из Боготы скоро привезут новых пациентов. А эти — самые доходящие.

Одной из страдальцев была маленькая и, наверное, красивая прежде женщина. Теперь её волосы побелели, а лицо избороздили морщины. Она жалобно кричала и временами плакала. Четверо бедняг умерли, их даже не успели осмотреть. Клодах сказала, что их можно было спасти, если бы они попали в её руки чуть раньше. Но планета распорядилась иначе.

Сестру Огненную Гору посетила еретическая мысль, что планета могла бы распорядиться иначе, если бы у жителей были скоростные машины и медицина на уровне галактических стандартов. Клодах творит чудеса даже с самыми никудышными пациентами, но быстрая доставка, источник далеко небожественной силы, и квалифицированное выхаживание дают обычно не менее потрясающие результаты.

А все, что нужно, — это воспользоваться геотермальными силами планеты. Какая досада, что они пропадают впустую! Но кто она такая, чтобы упрекать?

Вера Огненной Горы в непогрешимость Сурса заметно пошатнулась, пока шаттл мотался туда-сюда на южный континент и доставлял все новые партии болящих, пока, наконец, не израсходовал всю энергию. Правда, за это время он успел перевезти почти всех пациентов и доставить Джонни Грину горючее для вертолета. Так что Джонни подхватил эстафету. Девушка сбилась с ног, хотя весь Килкул как один пришел на помощь — принести воды, собрать дрова, распилить и наколоть, закипятить воду, прокалить инструменты, зажечь лампы и свечи, уложить больных и приглядеть за ними, сменить и постирать белье (особенно если учесть, что бельем в полном смысле слова это назвать было нельзя, как, например, мех или шерстяные одеяла, а то и спальные мешки — попробуй их постирай!).

И в таких тяжелых условиях Огненной Горе вместе с Агат, Глиной, Сланцем, Клодах и доктором фон Клау, который даже не пискнул по поводу диких условий работы, понадобилось три дня непосильного труда, чтобы спасти две трети пациентов. Умер начальник партии сборщиков сурских растений, а ещё отец мальчика, который оцепенел от горя и мог только горько рыдать, уткнувшись в шубку львенка. Маленькая Кита гладила его по спине.

Женщина из Танана-Бэй выжила и остался в живых негр-здоровяк, а остальные два пирата скончались. Клодах сказала, что теперь жизнь оставшихся вне опасности и им нужен только хороший уход.

Беспокойство не отпускало штурмана «Дженни» который день. Он, конечно, мог справиться с административными делами, но когда все старшие офицеры исчезают и от них не приходит ни ответа, ни привета — это что-то да значит? Где мисс Дина, которая обычно передавала приказы капитана, где Медженда, где, в конце концов, второй помощник Дотт? Где они, я вас спрашиваю? Естественно, штурман был уверен, что сам капитан остался на борту и послал на дело мисс Дину вместе с Фрамером и Дот-том. Но когда штурман лично проверил каюту капитана и обнаружил, что она пуста, он обшарил весь корабль, а Лучарда так и не нашел. Ребята тотчас же послали ко всем чертям сухой закон и напились до зеленых чертей. Хотя штурман и предупреждал, что, когда капитан вернется, они получат по первое число.

Его пророчество начало сбываться. Капитан вышел на связь.

— Рад видеть вас, сэр. Мы-то думали, что вы на борту, сэр, а потом узнали, что вообще-то вы уехали.

— Редкая наблюдательность, — прогудел аурелианин. Круглые глазки осьминога презрительно сощурились. Да, лучше уж было иметь дело с мисс Диной, чем с этим страшилищем. — Я действительно находился в шаттле. Наша задача выполнена. Осталось только выбить деньги из женщины по имени Алджемен.

— Фрамер сказал, что такие богачи, как она, никогда не платят по счетам.

— Фрамер слишком много болтал. И сам получил по счетам. Даже у богачей есть семьи, которые хотели бы вернуть своих родных в целости и сохранности. А ещё мне нужно связаться кое с кем. Набери эти коды и пароли и переключи передачу на меня.

— Так точно, сэр! Я просто счастлив, что вы возвращаетесь на корабль!

Торкель Фиске развлекался на борту папашиной яхты, когда пришел вызов по секретному каналу, которым пользовались только он и отец. Бросив один-единственный взгляд на экран, он сразу сообразил, что вызов не от Фиске-старшего. Торкель быстро прикрыл дверь каюты, чтобы его гостья случайно не увидела, кто ему звонит. На экране красовалась гнуснейшая рожа.

Нет, ему приходилось видеть аурелиан. Приходилось, но особой любви это к ним не прибавило. Тем более что прежде эти твари попадались в специально отведенных для них местах и не лезли куда их не просили.

— Да? — спросил Торкель. — Это частный канал. Как вы подключились? Вы нарушили Межгалактический пакт связи и торговли…

— Фиске, твой идиотизм выходит за всякие рамки! Ты сам дал мне этот номер.

— Неужели? Когда же я имел честь быть вам представленным? — с холодной учтивостью осведомился Торкель.

— С тобой говорит Лучард, Ониди Лучард. Дошло?

Значит, все-таки разговоры о том, что Лучард — женщина, враки? Неудивительно, что пират послал на переговоры Дину О'Нил! На неё и смотреть было приятней, и разговаривать, кстати. И она назначала встречи, а не звонила клиентам прямо домой. Недопустимое нарушение профессионального этикета, и Фиске не собирался терпеть подобного отношения.

— Не здесь, черт возьми! Я прерываю связь…

— Только попробуй! — рыкнул пират, и Торкель тут же припомнил слухи о том, что знаменитый пират был скор на расправу с неугодными ему людьми, которые осмеливались ему перечить или нарушать контракт. — Слушай меня внимательно, Фиске. Ты предложил мне похитить женщину по фамилии Алджемен и тем самым подставил меня. Еще черт знает когда было заключено джентльменское соглашение! Ты не мог не знать, что персоны её статуса никогда не платят выкуп.

— Ваш эмиссар должен был знать, что существует это соглашение, — усмехнулся Торкель. — Это ваша, а не моя ошибка! Все, конец связи.

— Не конец. Тебе же не хочется познакомиться с моими специалистами по особым поручениям, не так ли? А придется, если только ты не выплатишь нам неустойку по делу Алджемен.

— Неустойки — ваша обязанность, а не моя. Почему я должен платить за эту бабу?

Пират что-то вытворил со своей головой и так задвигал глазами, что у Торкеля желудок подскочил к горлу, а звуки, которые произвела эта тварь, заставили его передернуться. Неужели аурелианин смеялся?

Потом Лучард сказал:

— Остается майор Мэддок-Шонгили. Она говорит…

— Мне безразлично, что она говорит. Меня-то уверяли в вашей компетентности, похоже, что ошибались. Если вы не можете вытрясти за этих женщин выкуп, то убейте их. И если бы вы оказались настоящим профессионалом в своем деле, этого разговора не было бы. Все.

И он отключил ком. Какая удача, все сложилось ещё лучше, чем он предполагал. Этой суке Мэддок конец! А у него руки остались чистыми.

Аурелианин позвонил Мэттью Лузону, когда тот находился на планете Потала.

Жители этой богом забытой планетки влачили существование церковных крыс, поскольку чтили какие-то дурацкие заповеди и не притрагивались к мясу. Так бы им и жить, но Интергал вспомнил, что Потала — его полная и безраздельная собственность, из которой ещё можно кое-что выжать. Аборигенов следовало просветить и направить на путь истинный. К счастью, Потала если и обладала сознанием, то никак это не проявляла и не собиралась выступать на стороне коренного населения, невзирая на некоторые пророчества местных религиозных адептов.

Мэттью как раз пересматривал эти пророчества, выворачивая смысл в нужную сторону, когда зазвонил ком. И не просто зазвонил, а по секретному каналу связи. На экране появилась кошмарная рожа аурелианина, вокруг которой колыхались щупальца.

— Лузон, ты сунул нос в чужие дела, потому расхлебывать результаты мы будем вместе с тобой и Фиске.

— А кто ты такой, дружочек? — спросил Лузон.

— Я Лучард, капитан «Пиратки Дженни». Я принял на борт партию живого груза, который должен был принести мне в награду планету Сурс, бывшую колонию Интергала.

— А, и как поживает чудная майор Мэддок? Лучард мрачно засмеялся.

— Как ты и хотел, её дни сочтены. А что касается твоего «Азиатского Эзотерического и Экзотического общества».., они влезли на чужую территорию и собирали ресурсы, которые должны были пойти на выкуп за Мэддок. Разве можно так делать, доктор Лузон? — Аурелианин пощелкал языком. — Не ждал, что ты завяжешь отношения с другими компаниями и частными лицами, а ведь я считал, что в этом деле у меня приоритет, монополия, так сказать Тем более что там особо и нечем поживиться. С капитаном Лучардом такие шутки не проходят! — И осьминог замахал передними щупальцами.

— Мой дорогой капитан, я тут ни при чем. Вы же заключали контракт с капитаном Фиске. И жаловаться на неудачу или дезинформацию вы должны именно ему.

— Не надо держать меня за дурачка, Лузон. Я уже поговорил с Фиске. Он сказал, что это ты подбил его нанять меня для.., работы с Мэддок и Алджемен. Именно ты спутал все карты, ведь с них ничего нельзя вытрясти.

— Протестую. Я никогда не питал личной неприязни ни к одной из этих дам, разве что по старой памяти — из-за них я пострадал физически. Я просто применил несколько экстравагантные меры в отношении планеты, от которой Интергал по собственной глупости отказался. И мое «Азиатское общество» по сбору лекарственных трав и препаратов, моя туристическая компания и толпы ребят, которые я послал на Сурс, — не более чем компенсация за мою прошлую неудачу. Судя по всему, вы тоже особо не преуспели.

— Черт бы тебя побрал, Лузон! Остается только спустить пассажиров за борт.

И больше не будет этой дотошной Алджемен? И самоуверенной Янабы Мэддок?

— Делайте как вам угодно, капитан, — сказал Мэттью, не в силах сдержать довольную ухмылку.

Закончив разговор, Яна отключила ком пиратского шаттла и голопроектор с изображением Лучарда. Шон, который наблюдал за происходящим вместе с остальными, шагнул к супруге. Он обнял Яну и нежно поцеловал в щеку. Мармион Алджемен и Фаринджер Болл, который уже мог вставать со своего кресла, были мрачнее тучи. Даже доктор фон Клау растерял свой лоск.

Виттэйкер Фиске, которого на время переговоров сменил Джонни Грин, был поражен до глубины души. Между Фиске и Боллом сидела Клодах, которой в тесной кабине шаттла было явно неуютно. Она протянула Фиске платок, и старик промокнул слезы и высморкался. Когда он заговорил, голос его дрожал:

— Я знал, что Торкель не правильно воспринимал Сурс и точил зуб на Яну, но никогда бы не поверил в худшее, если бы не увидел своими глазами. — Он поднял на Клодах печальный взгляд. — Лучше бы планета сделала с ним то же, что с пиратами и Метаксосом! Ведь это он напустил на вас пиратов, он хотел вас убить!

Фиске покачал головой и махнул рукой на экран. На друзей он старался не смотреть.

Клодах погладила его по руке.

— Ваш сын взрослый человек и отвечает сам за себя. Детей можно вырастить, но нельзя направлять каждый их шаг. После его инициации на Сурсе мы с Шоном старались всячески вас обоих защитить. Наверное, мы ошиблись, но ведь вы были инопланетниками и ничего ещё не понимали. Мы старались учить вас жизни на Сурсе постепенно. И не хотели, чтобы вы пострадали или даже умерли. Нужно было предоставить решение самой планете.

— Наверное, — ответил Фиске. — Но это я во всем виноват. Мне следовало отозвать Торкеля, когда он только начал зарываться. Если бы остановить его сразу, все могло сложиться иначе. Я ведь чувствовал, что мой мальчик незлой, что он способен на добрые дела. Разве я мог…

Голос Виттэйкера задрожал ещё больше. Остальные какую-то минуту хранили молчание, а потом в люк постучали. Снаружи стояли Адак и Фабер Ник.

— Этот парень прибыл за вами, мадам Мармион, — сказал Адак, довольно обводя взглядом широкие плечи Ника — сразу видно, что этот здоровяк справится с задачей.

— Ничего, если мы поговорим здесь? — обратилась Мармион к остальным. Яна охотно уступила Нику кресло пилота. — Я должна сделать официальное заявление Совету Межпланетного Сообщества о планете Сурс и передать следствию некоторые обвинительные материалы: голопроектор Лучарда, запись его разговоров с сообщниками и свидетельства очевидцев. А ещё пиратский корабль. Кстати, почему бы нам не оставить этот космический корабль себе? — И она мило улыбнулась товарищам.

— То есть? — переспросила Яна, не понимая, шутит ли Мармион или говорит серьезно.

— Конечно, «Дженни» конфискуют, но ваше правительство может затребовать судно в качестве компенсации за неудобства, провокации и прочие гадости, которым подверглись местные жители.

— Так ведь и тебя тоже похищали, — сказала Яна, а Шон засмеялся.

— Ну да, но у меня уже есть корабль, а Сурсу пора обзаводиться собственным флотом.

— Шаттл и космический крейсер? — усмехнулся Шон. — Тогда можно даже налаживать межпланетную торговлю…

Услышав недоверчивое фырканье Клодах, Шон успокаивающе поднял руки и добавил:

— Конечно, мы введем строгий закон об иммиграции.., чтобы на планету не шастал кто попало.

— Какая достойная и почетная служба ждет пиратский крейсер! — заметил Неймид, который сидел рядом с Мармион. Он встал и взял её за руку. — Возвращайся поскорее.

Она одарила его долгим взглядом и ласковой улыбкой.

— Я вернусь. Обязательно вернусь. — Потом перевела взгляд на Яну и Шона. — Как только я выторгую для вас это судно, то сразу пришлю его к вам.

— Что вы сказали? — возмущенно воскликнул Мэттью Лузон, когда к нему в главный офис на Потале вломились трое офицеров. — Я арестован? И в чем меня обвиняют, хотел бы я знать?

— Мошенничество, нелегальные транспортные перевозки, подстрекательство к похищению людей…

— Бросьте! — раздраженно отмахнулся Лузон. — Ерунда какая-то! — Он наконец обратил внимание на знаки, которые подавал ему секретарь. — Ну, что такое, Даутри?

— Сэр, их документы в порядке, и арест проводится на законных основаниях. Тут мы ничего поделать не можем.

— Невероятно!

— Доктор Мэттью Лузон, вы немедленно отправитесь с нами в суд, выдавший этот ордер, чтобы ответить на предъявленные вам обвинения, — заявил старший офицер таким напыщенным тоном, что Лузон рассмеялся.

— Ничего-ничего, мы ещё посмотрим, — пообещал он и нажал кнопку вызова охраны.

— Сэр, сэр, — запричитал его секретарь, поднимая руку, как школьник, которому приспичило на уроке в туалет. — Мы уже все проверили, иначе бы эти люди к вам не попали.

— И что? — спросил Лузон, выпрямляясь во весь рост и угрожающе нависая над пришельцами.

— Они выполняют свой долг, и вы действительно обязаны следовать за ними.

— Я, доктор Лузон, брошу свою работу, чтобы пройтись к какой-то поганой прокуратуре?!

— Не какой-то и не поганой, сэр, — проблеял секретарь. — А в отделение Межгалактического суда. В ордере написано, что вы должны без возражений идти с ними, иначе…

— ..иначе вам будет вменено в вину сопротивление при аресте, доктор Лузон.

Хотя на лице старшего офицера не отражалось никаких чувств, Лузону показалось, что он с радостью превысил бы свои полномочия и пристрелил доктора при попытке к бегству. Только представьте себе — солдаты врываются в его кабинет, нарушают его распорядок дня, в то время как он занимается обустройством целой планеты! Нет, уму непостижимо. Атмосфера в комнате становилась все напряженней. Того гляди, эти гады скоро набросятся и поволокут его силой.

В дверь забарабанили, и секретарь бросился отпирать. В кабинет ввалились все его охранники и телохранители. Пельц, начальник безопасности Лу-зона, остановил взгляд на шефе и чуть кивнул головой. Лузон интерпретировал этот сигнал так, что ситуация находится под контролем и вскоре разрешится к его вящей радости, оставив о себе только неприятный осадок.

— Хорошо, господа, раз суд выписал ордер, я, как всякий честный гражданин, подчиняюсь его решению. — Черта с два он подчинится чьему бы то ни было решению, думал Лузон, направляясь по коридору на выход. Там должен был ждать его персональный флаер.

Увы, флаер, который действительно его ждал, оказался не его собственным. У дверей офиса торчал полицейский катер. Лузона впихнули внутрь и повезли куда-то на устрашающей скорости.

Не утешал и тот факт, что, как оказалось, основным обвинителем был не кто иной, как президент Интергала Фаринджер Болл, и что обвинение Лузона предъявила бывшая колония компании Интергал.

— Эта планета подгребает всех, — заорал доктор, когда его волокли в камеру. Последнее, что он видел, были обалдевшие лица чиновников полицейского департамента, которых он сам назначал, холил и лелеял и оплачивал по высшей ставке. И все коту под хвост!

Ко всему прочему, его провели мимо зарешеченной камеры, где на спартанской койке с мрачным видом сидел Торкель Фиске, что доктора доконало окончательно.

— Фиске? Что все это значит?

— Потише, сударь, — сказал старший офицер и подтолкнул Лузона к соседней камере. — Разговоры запрещены. Подследственным общаться не полагается.

Чего Торкель Фиске не мог понять, так это того, как же его уличили в соучастии в похищении Мэддок, Алджемен, Рурк и Метаксоса. Если, конечно, не поймали капитана Лучарда и мстительная тварь не решила утопить всех, до кого могла дотянуться. Этот гад вполне мог все свалить на него, Торкеля, потому что считал, что незнанием галактических законов о выкупе он подставил капитана. А за похищения полагалась такая кара, по сравнению с которой смерть покажется пикничком на взморье: виновного сажают в герметичную капсулу, которую выбрасывают в открытый космос. В капсуле оставляют достаточный запас кислорода, чтобы преступник успел пожалеть и о том, что совершил, и о том, что вообще родился. Вот там и задумаешься: ох-ох, чего ж я маленьким не сдох?

Бывает, что некоторые держатся с неделю, а то и две. А ведь никто им не говорит, на сколько хватит кислорода в капсуле и как скоро ты начнешь задыхаться. А если у тебя в придачу ещё и клаустрофобия, то ты сперва сойдешь с ума, а уж потом окочуришься. Про агорафобию лучше вообще не вспоминать. И никто из осужденных не спасся.

Торкель сначала решил было послать письмо отцу, правда, едва ли это что-то даст. А может, именно отец сообщил полиции, где искать Торкеля, — Виттэйкер всегда был законопослушен и давно водил дружбу с Мармион.

Зато Торкель рассчитывал на пиратский опыт капитана Лучарда и на то самое незнание джентльменского соглашения. Уже столько лет никто не похищал персон такого высокого ранга, как Мармион де Ре вер Алджемен, что о законе про невыплату выкупа успели позабыть. Кроме того, наконец-то недруги помельче расплатились по счетам — Яна и косвенно Шон, как и те противные дети. А Лучард сам виноват! Даже пират должен соображать, когда следует переть на рожон, а когда лучше притормозить.

Но вот что странно — если именно Лучард засыпал Торкеля, то почему о поимке знаменитого пирата не было ни строчки в сводках новостей? Иначе Фиске успел бы сменить обличье и унести ноги куда подальше. Он даже разработал парочку планов на этот случай, но его взяли так неожиданно и оперативно, что Торкель и пикнуть не успел. Постучали в дверь, он открыл — и в камеру.

Притом обвинение выдвигала не леди Мармион Алджемен, а Фаринджер Болл. Этого Торкель вообще не мог понять. Последний раз он видел Фаринджера на экране кома сурской космобазы. А теперь он почему-то оказался на этой дрянной планетке. Другого места не нашел?

Мэттью Лузон, которого провели под стражей мимо его камеры, только усугубил и без того безнадежное положение. Словно предвидя скорое заточение в тесный герметичный гроб, Торкель заметался по камере. Хотя здесь тоже особо не развернешься, но хотя бы можно ходить. Три шага в длину, два в ширину.., а если ходить слишком быстро, то можно ободрать голени о край пластиковой подвесной койки или зашибить пальцы ног о стену.

«Дженни», переименованная в «Единорога», с новым бортовым журналом и девственно-чистой биографией прошла регистрацию и ремонт и вылетела в первый полет. Корабль вез заготовки для водопроводной и канализационной систем, временные раскладные дома — хотя и не такие шикарные, как Структурные Кубы Накариты — и прочие современные удобства, которые жители галактики приняли бы как должное. Жители Сурса же долго не могли прийти в себя от счастья. Капитаном «Единорога» был уроженец планеты Деклан Доил, недавно комиссованный и ещё слегка ошалевший от свалившейся на его голову должности. Он привез сопроводительную бумагу, где значилось, что судно выкуплено за те ценности, которые оказались на борту, когда корабль был захвачен, а прежняя команда арестована.

Сестру Огненную Гору порадовало кое-что в привезенном грузе. А именно собрание учебников об установлении и обслуживании геотермических и гидроэлектростанций — перевод с исландских пособий, написанных несколько столетий назад. Сестра Огненная Гора обсудила это с братом Сланцем, и в течение следующих дней её можно было видеть в пещере, где она зачитывала учебники вслух и время от времени спрашивала:

— Как вы считаете? Это будет здесь работать? А вы можете сделать каналы тут и вот тут, а здесь соединить две реки? Ведь это вам не повредит, правда?

Она записывала свои разработки и ответы планеты, а потом составляла список необходимого оборудования, которое требовалось для исполнения её замыслов: как лучше организовать быт жителей с помощью самой планеты. Огненная Гора показывала записи Шону, Яне и — тайком — мадам Алджемен. Поскольку девушка постоянно общалась с Сурсом, она избавилась от страха перед планетой, правда, и от благоговения тоже. Зато она уверилась, что планета, которая помогает своим жителям обустроиться получше, и есть самая настоящая «благодать».

Первым же рейсом «Единорог» вывез на станцию Интергала шестьдесят спасенных бедолаг из «Азиатского Эзотерического и Экзотического общества», которое не пришлось по душе ни Интергалу, ни Сурсу. Интергал попытался увильнуть от ответственности, но власти Сурса были в полном праве выслать нелегалов с планеты. И нанимателям пришлось разбираться с отрядом больных и измученных людей.

Поскольку у Сурса появился свой корабль, многие из коренных жителей, которые обитали на других планетах и были специалистами в разных областях, потянулись домой. Теперь они могли предложить свои услуги на благо родной планеты. Они прибыли, полные энтузиазма, слагая по пути песни о том, как они помогут Сурсу, где воздух чист и свеж, хотя и холоден, а люди с гордостью говорят о родном мире, потому что этот мир точно знает, чего хочет.

Встреча с официальными представителями CMC проходила в конференц-зале космобазы Сурса. Это величественное и удивительное сооружение было возведено Оскаром О'Нилом из разрозненных обломков и ошметков, которые рабочие Интергала сочли ненужными и не прихватили с собой. В ход пошли и некоторые местные материалы, которые предоставила сама планета. 0.0, расторг контракт с компанией Накариты, чтобы оставшиеся годы жизни провести на Сурсе и познакомиться поближе с кланом О'Нил, а также приспособить структурные кубы и другие строительные конструкции под нужды местных жителей.

Фаринджер Болл, закаленный зимними бурями Сурса, ходил уже своими ногами и на официальной встрече выступал в роли спикера. Хотя он ещё быстро утомлялся, но результаты лечения были налицо, и Фаринджер уверенно руководил открытием.

Пхон Тхо Анасилиакт, который пришел в восторг от успехов местных жителей, возглавлял комиссию CMC.

Вице-адмирал Таш Сигилл-Дав прибыл с ошеломляющим эскортом, поскольку он часто принимал участие в подобных мероприятиях и должен был являть вид. Облетев на своем корабле вокруг планеты, он убедился (его судно было просто нашпиговано разнообразными сенсорами и датчиками, так что ошибки исключались), что Сурс совершенно беззащитен. Единственными атрибутами его космического флота служили один крейсер и один шаттл средних размеров, на которых красовалась эмблема: рыжая кошка и единорог на белом поле, а позади животных виднеется что-то вроде пещеры. Один космический корабль и один-единственный шаттл не могут представлять угрозы мировому сообществу. А на поверхности планеты находится только один космодром, и тот попробуй отыскать в высоких сугробах.

У вице-адмирала Сигилл-Дава не укладывалось в голове, что эта планета является разумным созданием, зато население, без сомнений, состояло из разумных существ. И его вполне устраивало, если жители, посоветовавшись с планетой, будут выступать от её имени. Сурс прочно обосновался на своей орбите — научный факт! — и, видимо, не собирался срываться с места и таскаться по галактике, сея смуту и раздор среди других планет.

Но сильнее всего вице-адмирала поразило то, что сама планета «присутствовала» на заседании и слышала каждое слово. Потому стены «аудиенц-зала» как-то странно светились и переливались всеми цветами радуги, а с пола временами поднимался непонятный туман, который неприятно клубился у самых сапог.

Фаринджеру Боллу были знакомы двое негуманоидов из комиссии — гепатод, который иногда встревал в разговор, булькая что-то в куб-переводчик, и деглатит, спрятавшийся от глаз «несовершенных» под панцирь.

Болл начал речь с выражения сожаления по поводу того, что это заседание проводится именно здесь из-за его болезни, но он надеется, что представители комиссии таким образом получили возможность познакомиться с новым разумным существом.

Затем призвали свидетелей, которые один за другим доказывали разумность создания, на поверхности которого в данный момент все и находились. Первой была Клодах Сенунгатук, и её спокойным словам было невозможно не поверить.

Доктор фон Клау, который помогал Клодах лечить Фаринджера Болла и пострадавших с южного континента, подтвердил информацию о высоком целительском потенциале планеты. И добавил, что необходимы тщательные исследования и проверки, прежде чем вывозить сурские препараты и использовать их где-то за пределами самого Сурса. И в то же время, он просил разрешения перевезти нескольких своих пациентов сюда, чтобы им оказали такую же помощь, как мистеру Боллу.

Затем поднялся Шон Шонгили, признанный эко-биолог, и продемонстрировал результаты своих исследований простым и наглядным способом.

Полковник Янаба Мэддок-Шонгили, вторая глава правительства планеты, рассказала о своем общении с планетой и доказала, что разум может проявляться в любых формах и если его носитель просто крупнее по размерам, это не значит, что он менее разумен, чем все остальные. Говорила она кратко и внятно, как читала военное донесение.

Выступление Неймида Менделайна оказалось ценной поддержкой для создания необходимого мнения у членов комиссии. В принципе он повторил то же, что и остальные, но подкрепил свои слова научными терминами. Немаловажную роль сыграла и его репутация знаменитого астронома. А Неймид посвящал беседам с Сурсом любую свободную минуту.

— Господа, мы должны не забывать, что планета пробудилась всего каких-то двести лет назад. Она ещё ребенок. Несмотря на бурный темперамент, — он помолчал, пережидая вспышку смеха, — Сурс выказал необычайное терпение и осторожность по отношению к местным жителям и их трудностям. Он сказал мне, что воспринимает все живущее на себе как части себя самого и старается примирить их между собой. Например, планета расспрашивала меня о материальном строении остальной Вселенной, хотя инстинктивно она разбирается в этом вопросе лучше меня.

— Простите, сэр, — перебил Неймида один из представителей. — А как именно планета с вами разговаривает?

— Насколько я понял, шесть месяцев назад она говорить не умела, так что можно судить, насколько быстро она развивается под воздействием определенных стимулов. Когда возникла угроза, что Компания и другие соискатели разграбят ресурсы планеты, когда она ещё не разобралась с ними, Сурс научился общаться. Его природные ископаемые включают те же ингредиенты, что и звуковые карты в компьютерных начинках. Планета всегда собирала слова тех, кто разговаривал в стенах пещер, — собирала, запоминала, как все младенцы, и выдавала подходящие выражения в виде эха. Мы вместе с сестрой Огненной Горой разговаривали с планетой целыми днями напролет, как с ребенком, и неплохо пополнили её словарный запас. Местные жители постоянно ходили в пещеры и обращались к планете во время сезонных изменений и критических моментов своей жизни. Майор Мэддок и её товарищи носили с собой мешочки с землей Сурса, не только наподобие талисманов, но и для телепатической связи с самой планетой. И ничего в этом удивительного нет. Планета установила телепатические связи между людьми и животными, между одними животными и другими — о существовании подобной телепатии свидетельствуют многие случаи, например, происшествие с «Азиатским Эзотерическим и Экзотическим обществом». А как мы можем судить по прежним инцидентам, у планеты есть такая же связь с растениями и животными-посредниками. Эти связи настолько прочны, что даже атмосфера способствует установлению этих отношений с планетой, и любое существо, попадающее на поверхность Сурса, постепенно сживается с миром. Этот телепатический контакт и потребность «воспринимать как часть себя» все живое, даже те организмы, которые не являются производными этого мира, приводят иногда к печальным последствиям для некоторых людей. Возможно, со временем этот процесс как-то усовершенствуется. Все возможно.

— Так уж и все? — откликнулся один из самых твердолобых участников комиссии. — Все это только ваши идеи. Вы можете представить нам конкретные выводы?

— Могу, как и рекомендации, с которыми, я полагаю, согласится все население Сурса. У этой планеты фантастические способности, ничего подобного я прежде не видел и не слышал. Но она растет и развивается, и в этом ей необходимо помогать. Помогать открывать новые стороны её сущности. Нужно сократить число иммигрантов, чтобы население не расходовало природные ресурсы быстрее, чем они накапливаются. Тем более что новоприбывшие могли бы постепенно сживаться с планетой, без тех устрашающих последствий, какие вы видели.

Вице-адмирал Сигилл-Дав был склонен верить словам Менделайна, хотя и не ожидал от него подобной речи. Но он заметил, что, когда выступали местные жители, туман на полу уплотнялся. А воздух в зале был напоен ароматами, которые почему-то напоминали вице-адмиралу его далекое детство.

Собственно, это заседание было всего лишь формальностью, и Фаринджер Болл ухитрился так провести встречу, что она заняла всего час с небольшим.

Затем разбор закончился, в зал впустили неофициальных гостей, и заседание переросло в празднование. Желающим предоставили местные закуски и какой-то легкий алкогольный напиток.

Похоже, «гостями» были все жители планеты, и сразу становилось понятным, отчего это среди полной неустроенности конференц-зал был сооружен таким большим и просторным. Но едва ли на Сурс слетится такая толпа инопланетных гостей, чтобы набить до отказа этот огромный зал.

Группа музыкантов заняла свои места на подиуме, где стоял до этого Фаринджер Болл. Они заиграли такую чудесную и необычную музыку, что один из приезжих, который кое-что смыслил в этом деле, принялся озираться по сторонам, выискивая спрятанные колонки магнитофона. Вице-адмирал куртуазно посидел ещё часик и откланялся.

Правда, он чуть задержался, чтобы поздравить обоих Шонгили с их новым статусом и выразить надежду, что планета будет процветать и плодоносить. (Непонятно, как теплый воздух пробрался под форменные брюки Сегилл-Дава, но, когда теплая волна поднялась выше колен, это оказалось удивительно и.., гм, неплохо.) Хотя от вице-адмирала не укрылось, что и остальные его спутники ощутили какое-то необычное физическое воздействие, он счел теплое прикосновение своего рода знаком внимания.

Зал покинули только вице-адмирал и его эскорт. Но, с другой стороны, разве бы они оценили значимость песен, которые были спеты после их ухода? Гепатод и деглатит не ели и не пили, зато нашли себе уголок, откуда наблюдали за всем происходящим. Вот уж они надивились странным жителям Сурса!

За время расследования Мармион несколько раз навещала своих друзей и рассказывала о том, как постепенно распутывались ходы этого дела.

— Макки просадил все свои денежки, хотя Ротшильды платили ему немало. Собственно, именно Шарми обнаружила, что он — заядлый игрок. Он играл по-крупному во все азартные игры, какие только есть. А вы же знаете, что неписаные законы игры требуют немедленной уплаты долга. Макки был в долгах как в шелках, вот тогда-то на него и вышла Дина. Кстати, как она?

— Куда лучше. Все такая же красавица. Правда, поседела, но она говорит, что её волосы просто приобрели платиновый цвет, а в остальном — Дина словно и не входила в пещеру. И ещё она стала счастливей. Может, в другом месте Сурса к ней бы относились не слишком хорошо, но в Танана-Бэй до сих пор празднуют воссоединение О'Нилов. Чамия говорит, что Дина пишет длинную песню о своем пиратском прошлом и о том, как Сурс вернул её на путь истинный. А прознав о её красоте, мужчины слетаются со всей планеты. Но Дина как будто не спешит их поощрять. Мне кажется, что Дина так долго мечтала о нормальной семье, что, обретя родных, пока не может думать о чем-то еще. Мне жаль, что я не смогла сдержать слово — ей и её команде пришлось туго, но ведь я постоянно повторяла, что не могу говорить от имени всей планеты.

— Ты не виновата, Яна, что с ними такое случилось. Если кто и в ответе, то они сами — нечего было становиться пиратами. Как бы там ни было, добро в душе Дины помогло ей выжить.

— Планета как испытание себя, а? Похоже на то. Хотя, иногда она чересчур сурова. — Но особых угрызений совести Яна не испытывала, поскольку сама никогда не поступалась правилами чести. Дина, кажется, избавилась от дурных устремлений, так что испытание пошло ей на пользу. — Недавно Мактук и Чамия даже позволили ей охотиться самой. Значит, Макки погубила жадность?

— И долги. Потому он согласился заманить нас в ловушку. — Мармион сжала губы, и стало ясно, что она ничего не собирается спускать Макки с рук. — Я узнала, что Плиз была совершенно ни при чем. Единственный её грех заключался в том, что она хотела сдать Макки, особо не распространяясь о его прошлом. А вот как ему удалось обвести вокруг пальца кадровый отдел Ротшильдов — тайна за семью печатями. «Азиатское Эзотерическое и Экзотическое общество» сейчас трясут как грушу, выясняют, не проводили ли они ещё каких незарегистрированных «сборов урожая». Вот какие дела творятся. Но я так рада вернуться! — Мармион стиснула руку Неймида. — Если ты собираешься провести всю свою жизнь на Сурсе, разговаривая с планетой, наверное, мне следует просить разрешения на иммиграцию.

— Мы рассмотрим вашу кандидатуру, — с серьезной миной ответил Шон.

— Шон! — И супруга ущипнула его. Шонгили рассмеялся, чмокнул жену в щечку и улыбнулся Мармион и Неймиду.

— Как мы можем потерять такого ценного собеседника Сурса? Тем более когда здесь только-только все начинается.

Вскоре Банни подвела Диего Метаксоса к помосту.

— Диего придумал песню для нас, — степенно объявила девушка, и собравшиеся приготовились слушать.

Песня Диего отличалась от привычных сурских песен. Это был не речитатив и не новые стихи на древнеирландскую музыку. Мелодию он сочинил сам, в ней отразились не только напевы Ирландии, Испании и инуитов, но и всех песен жителей галактики. Он пел об изменении и взрослении, страдании и новых открытиях, о боли, в которой рождалась планета, о болезни своего отца, о смерти других людей, о цене таких скорых превращений Сурса в разумное существо и о тех добрых изменениях, которые произошли с людьми, как вот с Диной О'Нил. Потом он поведал о собственном страхе, что перемены могут разлучить их с Банни. И под конец Диего понадеялся, что станет как планета — пусть перемены пробудят его сознание и любовь ко всему живому, что живет и тоже познает любовь.