Лунный принц

Глава 2. Мередит

Она не любила отчаиваться и грустить, считая это занятие бессмысленным. Унывать – гневить судьбу. Если дела шли хорошо, этим следовало пользоваться и наслаждаться, если нет? Ну, тогда затихариться, как партизан в кустах, отсидеться и – снова в бой!

Но сейчас, как не старалась Мередит крепиться, всё же поводов для оптимизма, мягко говоря, не было. Всё шло наперекосяк, шиворот-навыворот. Линда не желала делиться (а когда это было иначе? Старшая сестра знает, старшая сестра справиться, решит, выдюжит и встретит новое утро в костюмчике «с иголочки»). Однако, несмотря на то, что Мередит никогда не лезла Линде в душу по той простой причине, что сестра этого не терпела, она не могла не видеть, что у той большие проблемы. И проблемы эти были связаны с Кингами. Надежды были на Альберта, но тот, подлец, взял и умер. В неподходящий момент. Ни свадьбы Кэтрин, ни повышения – Линде. А вообще, как не отшучивайся, горько это.

В отличие от Линды, Мередит относилась к Элленджайту не то, чтобы с симпатией, но терпимо, придерживаясь дипломатических отношений и стараясь держать дистанцию.

Альберт много значил для Катрин.

– Для неё же так будет лучше, – сухо прокомментировала Линда сообщение о гибели Альберта на пожаре. – Сможет прожить нормальную человеческую жизнь, которую с такими ублюдками, как эти уроды, никому не видать.

Вряд ли Катрин согласилась бы с Линдой. Вернее, она с ней и не согласилась. Она отказывалась верить в известие о смерти Альберта.

– Что за бред вы обе несёте?! Почему я должна в это поверить? Не поверю, пока не увижу собственными глазами его труп!

Нет ничего страшнее, чем сообщать близким о смерти. Мередит в этом не раз убеждалась. Но прежде те, кому она приносила страшные новости, не были её друзьями.

Катрин задавала ей вопросы, снова и снова, а у неё не было ответов. Она не встречалась с Кингом, а слышала обо всём случившемся из третьих рук.

– Мы должны поехать и во всём убедиться сами!

В этот самый момент ожил мобильник и подруги смолкли, когда на дисплее определился номер Альберта.

Катрин так судорожно схватила аппарат, что не сразу сумела нажать кнопку вызова.

– Да?

– Катрин?

– Альберт?! Это ты!? Слава богу! Мне сказали, что ты погиб. Я… я чуть с ума не сошла! Где ты?

– В Кристалл-холле.

– Ты скоро вернёшься?

– Полагаю, разумнее дождаться рассвета, – голос его звучал тускло и уныло, как неяркая лампочка.

– Как так получилось? Я ничего не понимаю. Зачем Кинг привёз меня к Линде? Зачем врал о твоей смерти?

– Полагаю, он не врал. Скорее, сам обманулся.

– Я не…

– Катрин, Кинг часто злоупотребляет наркотой. Он только что похоронил жену и не совсем адекватен. В Хрустальном доме действительно был небольшой пожар…

– Небольшой?

– Ну, по крайней мере, ничего не пострадало. Я вернусь, как только улажу кое-какие дела.

– Опять дела?! Сколько это может продолжаться? Когда это кончится?! – вскричала Катрин и тут же прикусила язык. – Ладно, поговорим об этом позже. Главное, что ты в порядке. И учти, если ты не приедешь утром домой, я приеду за тобой в Кристалл-Холл сама.

– Приятных снов, Кэтти, – уклончиво прозвучал его голос и связь прервалась.

– Альберт жив, – сообщила Катрин.

По всей видимости она не осознавала, что говорила по громкой связи и Мередит слышала каждое слово их беседы.

– Отлично! Хорошо всё, что кончается хорошо. А сейчас было бы отлично всем нам отдохнуть.

Мередит посидела с подругой, пока та не заснула. Чтобы успокоить, пришлось ввести Катрин успокоительное.

– Какая ужасная, бесконечная ночь, – спустившись вниз, где у стола, не включая света, сидела Линда, поделилась впечатлениями Мередит. – Не знаю, может быть Кинг считает подобные шутки весёлыми? Этакий чёрный мафиозный юмор? Но я всё равно счастлива, что Альберт жив.

– Мы уезжаем из Элленджайта, – безапелляционным тоном заявила Линда.

В голосе её не звучало ни единой эмоции. Так мог бы говорить автомат.

Мередит, приблизившись, встала рядом. Облако, последнее время словно окутавшее их дом, постепенно превращалось в кокон.

– Мы не можем уехать, – возразила Мередит. – Здесь наш дом, твоя работа, моя учёба. Наши друзья.

– Мы уедем и точка! – взорвалась Линда. – Это не обсуждается. Я так решила.

– Нет, дорогая, так не пойдёт, – мягко возразила сестре Мередит. – Ты не можешь решать за нас обеих. Это так не работает. У Катрин вот-вот свадьба, а я обещала быть подружкой…

– С этой ролью прекрасно справится Ирис. Она даже фотогеничней.

– Ты добрая. Я знаю, что Ирис красивей меня, но зато мы с Катрин ближе друг другу.

– Не говори ерунды! Катрин, конечно, отличается от всей остальной чокнутой семейки, но она – Элленджайт. Тебе не следует привязываться к ней. Она использует тебя и выбросит из своей жизни не задумываясь.

– Она не такая, – Мередит старалась сохранять терпение, прекрасно понимая, что то, что произошло у Линды, заставляет её быть злой и несправедливой. – Она никогда так со мной не поступит.

– Откуда ты знаешь?! Откуда?

– До сих пор она этого не делала. И пока не сделает, я буду думать о ней, как о моём друге. Настоящем друге. И такой же я буду стараться быть для неё.

– Прекрасно. Поддерживай с ней отношения, если хочешь. Благо, в наше время средств для связи предостаточно. Но из города мы уедем, ясно? Он уже отнял у меня родителей, детство, невинность и мечты. Я не позволю, не допущу, чтобы и тебя у меня отняли.

– Линда, я взрослый человек. И я не твоя собственность. Если ты хочешь уехать, ты можешь это сделать. Но я никуда не поеду.

– Даже если в городе мне оставаться опасно? – вскинула Линда блестящие, сухие злые глаза.

В первый момент сердце Мередит испуганно сжалось. Но потом она интуитивно почувствовала, что сестра пытается её манипулировать.

– Тебе действительно что-то угрожает?

– Рэй Кинг. Он превратил мою жизнь в ад. Вместе со своим милым сыночком.

– Которым из…?

– Сама как думаешь? – ядовито спросила Линда.

Мередит не знала, что думать. Она отказывалась это делать. Слишком страшно было.

– Энджел? – рискнула она назвать нейтральное имя.

– Нет, моя дорогая, не Энджел, – сердито фыркнула сестра. – Я не хотела тебе об этом говорить, понимая, что, скорее всего, причиню этим боль. Ты всегда неровно дышала к Ливиану. Даже когда мы были детьми.

– Ливиан? – удивлённо протянула Мередит. – И что он сделал? Оскорбил тебя? Сорвал какую-то сделку? Спутал карты? Пострадавшее самолюбие не повод всё бросать и сбегать. Ты сама меня этому учила?

– Пострадавшее самолюбие? – в смехе Линды звучали истеричные нотки. – Можно, конечно, сказать и так! Но он не сделку сорвал – он меня изнасиловал.

Сёстры уставились друг на другу зло, словно враги.

Мередит смотрела на Линду, видела перед глазами спокойное, надменное, уверенное лицо Ливиана и никак не могла поверить в услышанное.

– Этого не может быть, – сорвалось с губ прежде, чем она успела понять, что произносит.

Линда подскочила, как ужаленная:

– Значит, я лгу?!

В это поверить было ещё сложнее.

– Когда это случилось? – подавлено спросила Мередит.

– Около месяца назад. Может, чуть больше, – не хотя призналась Линда.

Она не врала. Она и вправду не могла бы назвать точный срок, да и дата словно улетучилась. Подобные события вовсе не то, что хочется бережно хранить в памяти. Совсем наоборот.

– Около месяца! – охнула Мередит. – И ты говоришь мне об этом только сейчас?!

– И сейчас не молчала бы, если бы не необходимость убедить тебя покинуть Эллиндж. А если я буду умалчивать о событиях, побудивших меня к такому решению, ты ведь меня не поймёшь?

– Не могу поверить! – потрясённо повторяла Мередит. – Как такое могло случиться?

– Не жди, что стану рассказывать в подробностях.

– Нет, конечно…

Признание сестры больно ранило.

Мередит ничего не могла поделать с тем, что воспринимала случившееся как предательство. Это было несправедливым по отношению к Линде, неправильно, но она ничего не могла с собой поделать. Она так чувствовала.

Как Ливиан мог приехать тогда к ней, разговаривать с ней как ни в чём не бывало после всего случившегося? Как Линда столько дней не подавала даже вида? Что происходит со всеми в этом городе? Что за миазмы сумасшествия витают в воздухе?

Линда должна была рассказать. Именно так ведут себя близкие люди – делятся, хорошим ли, плохим – всем. Мередит никогда не имела от старшей сестры тайн. Она делилась, а то, как повели себя Линда и Ливиан в данной ситуации напоминало двух взрослых, выславших ребёнка в детскую. Это было оскорбительно. Это было больно. Но самое печальное, что при всём вышеперечисленным злиться на Линду у Мередит не получалось. Выходило только сильно, до слёз, до тоски, расстраиваться.

Но как не злилась Мередит, как не расстраивалась, уезжать из Эллинджа всё равно не хотелось. И причиной тому была, увы, не благородная дружба с Катрин, хотя бедняжке явно требовались дружеская поддержка и участие. Не преданность науке в лице Медицинского Эллинджского университета. Нет!

Главной причиной был Артур, официально Брэдли, по сути – Кинг.

Мередит заставила поверить, что уже не ждёт его появления. Хоть и вздрагивала каждый раз, как принимался трезвонить мобильник, хоть и оборачивалась вслед теням, напоминающим его.

Конечно, она занималась самообманом. Потому что всё ещё ждала.

Чего ждала? Случайной встречи? Мимолётного внимания, как брошенной мимоходом милостыни?

Господи, как же унизительно! Она ради него готова была перечеркнуть всю прошлую жизнь, закрыть глаза на его, более, чем сомнительное, прошлое.

Мередит влюбилась, как девчонка. И ладно бы, он просто воспользовался этим? Но он обещал прийти, говорил о любви и – не пришёл.

На встречу с Ливианом она не пошла сама, решив для себя, что отношения с Артуром важней и дороже. И нет, Мередит о принятом ею решении нисколько не жалела, особенно с учётом недавно открывшихся событий. Лишь скорбела о том, что её решение оказалось ненужным тому, ради кого она готова была поступиться столь многим.

В дверь постучали и Мередит, стряхнув слёзы с ресниц, поспешила откликнуться.

– Да?

Дверь открылась почти беззвучно. Катрин в длинной белой ночной рубашке походила на призрака.

– Не спишь?

Мередит в знак отрицания помотала головой, хотя и так было видно, что она не спит.

– Можно к тебе? Мне жутко одной в комнате. Хотя нет, не жутко. Скорее уж тошно. Никак не могу выкинуть из головы, что сейчас Альберт в этом проклятом доме, со своей чокнутой сестричкой! Знаешь, это, наверное, ужасно, я осудила любого, от кого услышала бы то, что скажу тебе – я была бы рада, если бы эта стерва на самом деле сдохла. Не представляешь, как я её ненавижу. Но, похоже, мне никогда от неё не отделаться. И что делать? Так и жить втроём? Никогда бы не поверила, что смогу попасть в такую странную историю. И что стану терпеть всё это.

– Утешь себя мыслью, что выбора у тебя нет, – усмехнулась Мередит, обнимая руками поджатые к подбородку колени. – Альберт твоя истинная пара и никуда тебе от этого не деться. А Синтия… ну, смирись с ней, как с плохой погодой.

– Смириться?! Никогда! Я сделаю всё возможное, чтобы избавиться от неё.

– Ну-ну. Удачи! – зевнула Мередит. – Не смотри так, Кэтти. Я на твоей стороне. Но объективно, шансов у тебя на жизнь в Эллиндже без госпожи Элленджайт немного. А вот мне, возможно, придётся уехать.

– Что?.. Почему?!

– Линда не желает работать с Альбертом. Ей кажется, что жизнь стоит вдвое дороже тех денег, что она получает.

– Так мы поднимем ей оплату! Я заплачу любую цену, которую она попросит.

Мередит удручённо вздохнула:

– Боюсь, дело не в цене. Она боится. Ты знала, что случилось у Рэя Кинга?

Увидев, как забегали глаза Катрин, Мередит вдруг пришла в непривычную для себя ярость:

– Ты знала?! И ты – тоже?.. И молчала?!

– Мередит, пожалуйста, не сердись. Как я могла тебе сказать? Ведь это была не моя тайна. Ну, дорогая, поставь себя на моё место? Чтобы ты сделала?

Чего у Мередит было никогда не отнять, так это умения ставить себя на чужое место и понимать, чёрт возьми, оппонента ли, противника или просто собеседника. И, таки, да! Катрин оказалась в щекотливом положении.

– Линда должна была рассказать тебе сама.

– Она рассказала. Спустя почти три месяца, – с горечью проговорила Мередит.

– Два. Не вини её. Пережить насилие всегда сложно. И вполне нормальное желание постараться не проговаривать это бесконечно, а отрешиться и забыть.

– Кэтти! Это был Ливиан! Понимаешь – это был он! И… вот как это переварить? Нет, Ливиан мне конечно не муж, не жених и даже не парень, но… не знаю, как это объяснить. Он с детства был немножечко мой. Часть уютного мира, которого, как оказалось, никогда и не было. Я не могу этого объяснить, но я верила в него, верила в его порядочность, он мне казался таким надёжным. Был так добр со мной, так внимателен. И вдруг изнасиловал мою сестру! Я словно бы теряюсь в этом мире и не пойму больше, во что верить.

Катрин выглядела удручённой. Она явно разделяла боль подруги и от души сочувствовала ей.

– Возможно, Линда права в своём желании свалить отсюда? Но ты мой единственный светлый лучик здесь, Мери! Не представляю, как я всё это вынесу, если тебя не будет рядом. Но моё желание удержать тебя чисто эгоистичное. Конечно, если ты захочешь уехать…

– Я не хочу, Кэтти. В этом-то всё и дело. Я не хочу никуда уезжать. Я хочу посмотреть этим двум засранцам в глаза и выслушать их объяснения!

– Очень тебя понимаю. Я просто жажду того же. Правда, в нашем случае говнюки разные, но сути дела это не меняет.

– Да уж! Мы с тобой те ещё героини. Живём прямо на подоконнике окна Овертона. Что ни день, то новый сквозняк. Как бы крыша от такого урагана не поехала? Твой будущий муж, за которого ты должна выйти по воле давно сгнившего чокнутого предка, предписавшего тебе для получения наследства это странное замужество, не видит ничего предосудительного в том, чтобы признаваться тебе в глубокой и чистой любви, а самому при этом крутить амуры с родной сестрой.

– Крутить амуры? Мягко сказано, – вздохнула Катрин.

– Я всегда мягко выражаюсь, ты же знаешь? Я воспитанная девушка. Но и моего хорошего воспитания не хватает, мать твою, на цензурное восприятие ситуации, в которой я неожиданно для себя влюбилась в брата парня, которого любила с детства и который изнасиловал мою сестру. А этот парень спит с другим своим братом и… – Мередит моргнула и засмеялась.

Смех её был лёгким, как вспенившееся шампанское.

– Представь, до чего мы дошли, если всё это кажется вполне обыденным?

– Слава богу, пока нет, – откликнулась Катрин, – не кажется.

– Слава богу, – согласилась с ней Мередит. – Но что будет дальше? Эти Элленджайты отформатируют нас по своему образу и подобию?

– Ни за что! Это им придётся принять наши правила игры.

– Точно. Или играть с ними мы уже не будем.

Подруги рассмеялись, хотя у обеих на душе было совсем не радостно.

Правду говорят, что долгожданное событие происходит как раз в тот самый момент, когда его совсем уже не ждёшь.

Утром Мередит проспала. Поскольку вестей от Альберта больше не было никаких, Катрин приняла решение отправиться в Кристалл-Холл, как не отговаривала её Линда.

– Я поеду – и точка! – заявила подруга. – И не надо меня сопровождать. Дорогу я знаю. К тому же я собираюсь закатить грандиозный скандал и свидетели предстоящего безобразия мне не нужны.

– Ты расстроена. А путь не близкий.

– Я не расстроена, Линда. Расстроена я была вчера. А сегодня я злая. Когда злая, я собранная и очень внимательная. Так что не стоит за меня беспокоиться.

– Линда! – встряла в беседу сестры с подругой Мередит. – Не вмешивайся. Пусть делает, как знает.

– Как хотите, – досадливо пожала плечами старшая сестра.

– А я, пожалуй, съезжу-ка на лекцию. Подремлю там, – сообщила Мереди о своих намерениях.

Оставаться дома значило продолжить разговор об отъезде, а Мередит старалась, как могла, оттянуть этот момент.

Утренняя толчея в городе была вполне обычной. Будто ничего в мире не изменилось. Да так оно, в принципе, и было. Наши переживания, какой бы остротой не отличались, мироздания не порушат. Небо на землю для каждого падает в час его смерти, но для остальных остаётся как было – то низким, то высоким, но всегда далёким и равнодушным.

Проторчав с полчаса в пробках, Мередит через час после того, как отъехала от ворот собственного дома, припарковалась на стоянке перед университетом.

Когда тонкая, стройная фигура отделилась от многочисленных теней, окружающих университет, сердце девушки болезненно встрепенулось. Она почти не чувствовала пронзительного, холодного ветра, разбрасывающего короткие кудряшки вокруг её лица, бросая их на глаза.

Артур передвигался с непринуждённой лёгкостью. В отличие от Ливиана или того же Кинга, в нём не чувствовалось ничего хищного и всё же печать обречённости лежала на тонких, удивительно ярко западающих в память, чертах.

Мередит при виде него всегда приходил на ум образ надломленного цветка, ещё не увядающего, но уже не цельного. Он не то, что не сопротивлялся року, а словно приветствовал его острый серп с пронзающим душу сладострастием.

Артур остановился рядом, поднимая на Мередит серые, прозрачные глаза. Улыбка, скользнувшая по губам, осветила его лицо совершенно так же, как лучи солнца преображают тусклые улицы.

– Привет, Мередит. Я ждал тебя больше часа, надеясь перехватить до занятий и уже начал сомневаться в том, уж не пропустил ли?

Мередит подняла воротник, чтобы защитить шею от всё набирающего силу северного ветра:

– Ты не спешил с выходом. Мы же договорились встретиться неделю назад?

– Ты не в курсе? У меня умерла мать. И да, я понимаю, что мог позвонить, но… так сложилось. Стоит рассказать правду, мало кто поверит. А лгать – к чему?

– Ты мог не делать ни того, ни другого. Просто позвонить и дать знать, что думаешь обо мне! Что я хоть что-то для тебя значу! Но ты просто исчез. Ты даже ни на один звонок мой не ответил.

– Прости.

– Прости? – обескураженно переспросила Мередит. – Это всё, что ты можешь сказать? После того, как исчез на две недели. Просто – прости?..

Заметив, как Артур поменялся в лице, Мередит решила сбавить обороты. Оттолкнуть его она вовсе не хотела. И ведь он всё же пришёл.

– Ладно, – скрестила она руки на груди. – Я готова тебя выслушать. Если тебе, конечно, есть сказать?

– Ты ждёшь от меня оправданий?

– Тебя это удивляет?

– Не знаю. Я не люблю оправдываться. И не умею.

– Хорошо. Достаточно будет объяснений.

– Если я скажу тебе правду, ты сочтёшь меня сумасшедшим.

– Ты попробуй.

И без того светлые, серо-дымчатые глаза Артура словно выцвели, делаясь почти бесцветными, превращаясь в холодные кристаллики льда.

– После того, как моя мать скончалась от передозировки наркотиков Энджел и Сандра решили её воскресить.

– Что?… – моргнула несколько раз Мередит, пытаясь осмыслить услышанное. – Чего они решили?..

– Я предупреждал – звучит бредово. Но что ещё бредовей, у Сандры получилось. Ты когда-нибудь хотела увидеть настоящего зомби?

– Нет.

– Я тоже.

– Не хочу зудеть, как старая бабка, но вам всем нужно завязывать с наркотой. Я серьёзно! Артур, это уже не шутки.

– Да уж, – без тени улыбки кивнул он. – Ты мне не веришь. Тогда пусть будет более удобоваримый для тебя вариант. Я накурился до появления вполне реалистичных зомбаков. И не смог приехать, пока те не упокоились с миром. Хотя последнее вряд ли, – неожиданно брезгливо скривился он.

Мередит чувствовала, что этот разговор отдаляет их друг от друга. А меньше всего она хотела отчуждений и ссор.

– Чтобы там не было – бог с ним. Я постараюсь поверить в то, что у тебя была важная причина.

– Так и было. Я в кои-то веки оказался нужен тем, кто никогда раньше во мне не нуждался. И обстоятельства сложились так, что послать их к чёрту было весьма затруднительно и… – Артур усмехнулся, – не корректно. Я пришёл, как только смог. Верь мне. В нашей семье святые не водятся, но ложь, определённо, не из наших фамильных недостатков.

– Пожалуй, что так, – согласилась Мередит. – И ты пришёл потому, что я что-то значу для тебя? Твоё предложение осталось в силе? Не спеши отвечать! Подумай. Я не хочу стать девушкой на одну ночь. Для меня это не интрижка.

– Мередит, – его руки легли на её локти, привлекая к себе и одновременно с тем поддерживая. – Что могло заставить меня прийти сюда, если бы я этого не хотел? Если бы не думал о тебе?

– Ты выглядишь таким холодным, таким отстранённым. Тебя так долго не было, что ты стал казаться мгновенно привидевшимся сном. И… ты сам говорил мне, что девушки тебе не нравятся.

– Боишься, что я пытаюсь уцепиться за тебя как утопающий за соломинку? Что поиграю, поломаю и – выброшу?

– Боюсь. А кто бы на моём месте не боялся?

– Я не поступлю так с тобой, Мередит.

Она мягко качнулась в его объятиях, переступая с ноги на ногу, чтобы удержать равновесие.

Её обволакивал горьковатый прохладный запах, исходящий от Артура. Ей хотелось слиться с ним, и это желание было не столько физическим желанием, сколько потребностью души.

Она чувствовала его одиночество. Его тоску и уязвимость. Ей хотелось заполнить сжирающую его пустоту и холод своим теплом и нежностью, любовью и заботой. И хотя какая-то часть её понимала, что пустоту накормить невозможно, так отчаянно хотелось верить, что в мире затянувшихся стуж рано или поздно наступит весна. И любовь возможна даже для таких, как Артур, Альберт или Ливиан.

Как колотилось сердце. Взволнованно ударит и – замрёт, как притихшая птичка. И даже дышать страшно – вдруг спугнёшь что-то хрупкое и ценное.

Артур притянул её к себе и поцеловал. Его губы были тёплыми, даже горячими. Осторожными, чуткими.

Мередит чувствовала, как под ладонями в его груди ускоряет удары сердце, словно разгоняющаяся карусель. Как дыхание его становится короче и прерывистей.

Она ощущала твердость его тела даже сквозь ворох одежды. Как нечто столь хрупкое, похожее на статуэтку изо льда, может одновременно быть таким осязаемым, таким горячим?

Весь мир словно исчез. Она на короткий миг выпала из реальности. Улицы, заполняющие её люди, машины, – реальности словно и не было.

Остались только они с Артуром.

От поцелуя кружилась голова, словно она залпом выпила рюмку шампанского. Приятные ощущения.

Мередит запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо, которое словно сделалось ярче. Особенно чётко очерченными были чуть припухшие от поцелуев губы.

– Ты даже не представляешь, как я хочу тебя сейчас, – прошептал он.

А она в ответ смущённо спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как от счастья пылают щёки.

– Поедем со мной? – потянул он Мередит за собой.

– Куда?

– Да какая разница? Лишь бы с улицы. Лишь бы туда, где тебя перестанут смущать взгляды случайных прохожих.

Словно зачарованная, Мередит позволила ему увлечь её за собой.