Любовь без правил

Глава 17 И снова в домработницы

Женя вышла на улицу и поежилась. Ночью появился первый морозец и, несмотря на то, что на ветках еще болтались самые стойкие листья, там же рядом с ними, устроился иней, и искрился мелкими блестяшками под лучами холодных лучиков утреннего солнца.

Евгения не спеша шла к остановке. Она как никогда была уверена в себе.

Сейчас девушка направлялась к Снежанне. Будет снова играть роль домработницы и делать вид, что получает огромное удовольствие от этой работы. С чего начнет выяснять интерес Виталика к Снежанне, она еще не знала, но как соперницу ее уже не воспринимала. Даже наоборот, Евгении было немного жаль девушку. Она так старалась, делала все возможное, а супруг не поддался на ее провокацию. Как должно быть обидно. Кроме всего прочего, уязвлено самолюбие женщины, которой никогда не отказывали, скорее наоборот, уделяли избыточное количество внимания, ухаживали, добивались ее расположения.

Как ни удивительно, в десять часов утра Снежанна уже проснулась. Наверное, полное фиаско не давало ей сладко спать, отметила про себя Евгения.

— Женя, — сделай мне крепкий кофе и легкий завтрак. — распорядилась она. — Сейчас ко мне снова придет этот… — она запнулась подбирая слова, но, видно так и не найдя подходящего, сказала, — Мудыкин. У меня с ним будет очень серьезный разговор. Так что ты посиди тихонько на кухне. Не мешай нам. Уберешь потом. Можешь пока почистить столовое серебро…

Она удалилась в ванную приводить себя в порядок. На удивление, позавчерашнее фиаско Снежанны не отразилось на ее настроении. Она не пыталась согнать зло на Жене, не ругалась и вела себя довольно спокойно. Пока «хозяйка» плюхалась под струями воды, Евгения еще раз быстренько осмотрела комнаты. Ну, что здесь может быть такого, что могло заинтересовать Виталика? Никаких вариантов. Услышав, что вода в ванной выключилась, Евгения поспешила на кухню и затаилась там.

Гость действительно пожаловал довольно таки скоро. Им оказался все тот же Булдыкин Валентин Архипович.

— Здравствуйте, Снежанночка. — расплылся он в улыбке, — А я к вам с предложением, кстати, оно последнее. Уверяю вас.

— Валентин Архипович, — усмехнулась девушка, — помниться, ваше последнее и окончательное предложение я видела написанным на вашей визитке — девять тысяч долларов. Потом вашим последним предложением оказалась уже другая сумма, ставки поднялись, и сейчас вы пришли, чтобы в очередной раз еще что — то предложить?

Булдыкин поменялся в лице, видя, что Снежанна в наглую издевается над ним.

— Я бы не советовал, вам, милая девушка, разговаривать со мной в подобном тоне. Иначе у вас могут возникнуть крупны неприятности… — грозно сказал он.

— О! Так вы мне уже угрожаете! — не унималась Снежанна, расхохотавшись Булдыкину в лицо.

— Боюсь, вы действительно не знаете с кем разговариваете! — взяв себя в руки, сказал он. — Моя последняя цена — пятнадцать тысяч долларов и ни копейки больше. Хотите, соглашайтесь, не хотите — марка все равно будет моей. У вас нет выбора, только в противном случае вы останетесь и без марки и без денег.

— И все — таки вы мне угрожаете. — Снежанна попыталась успокоиться, но дрожь побежала по телу. — Дело в том, Валентин Архипович, что марку я собираюсь подарить очень близкому мне человеку. Буквально завтра. Отец хотел, чтобы она осталась в семье, и она останется. По крайней мере, в ближайшее время. Потом, мой жених может поступить с подарком так, как посчитает нужным, а сейчас… Мой ответ так же окончателен, как и ваше предложение — марка не продается. — сказала блондинка.

— Что ж… Воля ваша. — Булдыкин поднялся с кресла. — Уговаривать не буду. Только, не слишком ли часто вы меняете женихов? То одному собирались ее подарить, теперь другому…

— Вы интересуетесь моей личной жизнью? — спросила Снежанна.

— Я интересуюсь старинной маркой, а до ваших половых партнеров мне дела нет. — безразлично произнес Булдыкин.

Девушка покраснела, но колкость в ответ не сказала.

— Валентин Архипович, вы даже не попьете кофе. — сделала радушное лицо с легкими красками разочарования Снежанна (она умела быть артистичной, когда хотела поиздеваться над человеком).

— Спасибо. У меня мало времени. — отказался он.

— Что ж… Тогда до свидания. — развела руками девушка.

Когда за посетителем закрылась дверь, Снежанна заглянула в кухню и позвала Женю.

— Евгения, оторвись от дел. Лучше иди, сними со стенки и тщательно протри одну рамочку. Очень аккуратно. И не разбей ее. А. вообще то… — Снежанна направилась к странной картине, висевшей в гостиной на стене. — Я сама ее сниму, от греха подальше. А то, вдруг, у тебя руки не из того места выросли.

Картина была не большой. Богато украшенная рамка, черный фон, а на нем на самой середине, в небольшой, специально сделанной ложбинке, стоял бумажный прямоугольник — марка с изображением Екатерины второй.

Снежанна начала снимать рамку, она не поддавалась. Тогда девушка с силой дернула ее на себя, картина выскользнула из рук и грохнулась о пол. Стекло разлетелось вдребезги, кое — где отвалилась позолота.

— Чет! Черт! — взвизгнула Снежанна. — Она растерянно смотрела на собственную нерасторопность и ругала себя за то, что не позволила домработнице снять картину. Тогда было бы на кого взвалить вину, и можно покричать вдоволь, а теперь… Никакого удовольствия! — она наклонилась, хотела достать марку из под осколка, но сделав неосторожное движение, порезала палец. — Ой, — девушка одернула руку, но кровь осталась на марке. — Убери, — Снежанна показала на стекло, а сама побежала в ванную, зажимая рану.

Женя пошла на кухню, взяла веник и совок, пока Снежанна находилась в ванной, убрала побитое стекло. Положила рамку на журнальный столик и аккуратно, чтоб не повредить бумагу, попыталась стереть кровь с редкой марки.

В комнату вошла Снежанна.

— Что ты делаешь? — вскрикнула она, увидев, как Женя склонилась над маркой.

— Я попыталась оттереть кровь… — вздрогнув от громкого голоса, сообщила та.

— А — а… — протянула блондинка. — Покажи, оттерлось? — Она внимательно всматривалась в редкий экземпляр и с раздражением в голосе, произнесла. — Нет! Не отмылось до конца. Что теперь делать? Может, к реставратору отнести?

— Вполне возможно… — тихонько согласилась Евгения.

— Но я сейчас слишком слаба, — она посмотрела на порезанный палец, перемотанный бинтом. — а промедление может быть чревато для старинной марки. — размышляла. Снежанна.

— Женя, ты вообще город знаешь? Кстати, ты откуда родом? — неожиданно поинтересовалась девушка.

— Из Питера … — брякнула Евгения, все еще находясь под впечатлением от воспоминаний.

— О! А у меня предки из Питера. — сообщила Снежанна, — Дед жил до войны. Блокаду вся семья там переживала.

— А кем работал ваш дед? — заинтересованно спросила девушка.

— Снабженцем. Его комиссовали по состоянию здоровья, вот он и заведовал продовольственным складом. А потом дед с бабкой в Москву переехали. — казалось, Снежанна узнав, что Женя не из далекой провинции, а коренная ленинградка, гонора чуть поубавила. — Так ты знаешь Москву, или нет? — уточнила она.

— Знаю.

— Вот и отлично. Я тебе сейчас адрес напишу. Есть у меня один знакомый, он занимается реставрацией картин. Наверняка, это не его профиль, но думаю, он сможет нам помочь. Надо бы ему марку отнести, кстати, ехать никуда не нужно. — обнадежила Снежанна. — Он живет через два квартала от моего дома. Так что отнеси ему марочку эту. Пусть он ее отчистит хорошенько. Я сейчас ему позвоню. Узнаю, дома ли он… Кстати, сегодня уже можешь не возвращаться. Я хочу спокойно отдохнуть. — сообщила блондинка, как будто трудилась не покладая рук целую неделю.

Женя вышла на улицу и направилась по указанному адресу. На душе остался легкий осадок. Ничего толкового она не смогла узнать, вернее, вообще ничего. И диктофон, не смогла спрятать, ну, не рассчитывала Женя, что Снежанна сегодня так быстро выпроводит ее из квартиры. А Тома даже кассету долгоиграющую специально приобрела. Обидно было и от того, что снова придется идти к Снежанне. Нет, Евгения ничего не имела против выполняемой работы, но вот у кого! Ей до сих пор была неприятна Снежанна. Она пыталась соблазнить Виталика, и, не факт, что в самом ближайшем времени он не поддастся на ее ужимки. Мужчины так слабы… и ее муж, пускай и бывший, не редкое исключение. Хотя… кажется Эдик назвал его экземпляром, которого можно помещать в Красную книгу. А вдруг? Женя остановилась и задумалась. Нет! Не нужно рисковать и доводить до беды. Еще не известно, как бы отреагировала она, если бы за ней начал ухаживать интеллигентный мужчина.

Девушка остановилась возле нужного дома. Зашла в подъезд и позвонила в дверь…

Дверь ей открыл мужик с одутловатым лицом. Заметно было, что человеку творческому регулярно требовалась энергетическая подпитка в виде бутылочки вина. Целая батарея оных стояла в три ряда под стеной в коридоре. Волосы спутались и видно, позабыли, что такое шампунь. Щетина медленно превращалась в бороду, мешки под глазами и дешевая сигарета в зубах.

— Вам кого? — поинтересовался хозяин квартиры и присмотревшись к девушке, воскликнул. — Белова! Ты что ли??? Что, на встречу выпускников пришла меня приглашать?

Женя оторопела. Белова — ее девичья фамилия, но откуда бородач знает… Она вглядывалась в его лицо, пыталась найти знакомые черты, вспоминала, где могла встречаться с этим мужиком и…

— Корж??? Вовка! — она не могла скрыть своего изумления. — Что с тобой произошло? Ты же на курсе был самым талантливым, самым умным, тебе предрекали карьеру профессора в университете. Тебя же сразу после института забирали на кафедру психологии и этики. Ты же… Не может быть… Что ты с собой сделал??? — не могла угомонится Евгения.

— Ладно, Белова. Чего в пороге стоим. Проходи. О жизни покалякаем. Молодость вспомним… — пригласил Корж.

В двухкомнатной квартире творился полный бардак. Вещи валялись на полу, на стульях, на диване. Грязная посуда вперемешку с книгами и замасленными газетами. Слой пыли казался многовековым. Шторы, похожие на тряпки, о которые вытирались руки. И только пространство два на два в углу комнаты оказалось идеально чистым. Маленький столик, на нем стояли кисти, лежали краски, рядом находился пустой мольберт.

— Вовка, — Евгения повернулась к бывшему однокурснику. — Скажи, что с тобой произошло? Пока не объяснишься… разговаривать с тобой о деле не стану.

— Жена от меня ушла. — с надрывом в голосе сообщил он. — Знаешь, как оно бывает. Сначала я в институте работал, подрабатывал тем, что реставрировал картины, есть у меня к этому определенный талант. За реставрацию платили, разумеется, больше чем за обучение студентов. Ну, жена настояла, чтобы я бросил работу и занимался тем, что дает больший доход. Я работал, старался. В доме появились деньги, родился сынишка. А потом… жена ушла к одному моему заказчику. Видите ли, я не интеллигентный человек. Какой то маляр. А она всегда мечтала быть женой профессора. Представляешь? А подождать с десяток лет, пока я защищу диссертацию, докторскую, ей не хотелось, подавай все и сразу. Наука и большие деньги — несовместимое понятие, ты же знаешь, Белова. Жена тоже знала, но, видимо, повод нашла. Потому что в один прекрасный момент обнаружила, что живет с маляром. — в сердцах Корж бросил окурок на пол и затоптал его ногой. — Так мало того, — продолжал он. — Она с сыном видеться мне не позволяет. Говорит, что у него должен быть один отец. Это тот, значит, к которому она ушла. А я, выходит, никто! Вот я и запил, с горя. — сообщил Корж, понуро опустив голову и носком ковыряя грязный пол. — А вчера… — бывший однокурсник запнулся, и на его глазах блеснули слезы, — она позвонила. У сына обнаружили анемию…

Женя удивленно и вопросительно посмотрела на Коржа, в болезнях она не разбиралась.

— Это когда не хватает красных кровяных телец в крови. — пояснил Вовка, правильно поняв ее взгляд. — И ребенку срочно нужно лечение, дорогостоящее лечение. Уже завтра необходимо сделать первый взнос. Тридцать тысяч…

— Чего? — уточнила Евгения, испугавшись, что сумму Вовка называет в популярных и распространенных в обиходе долларах.

— Рублей. — ответил он.

Девушка облегченно вздохнула, но у нее даже таких денег не было. Сейчас ей неимоверно захотелось помочь Коржу, прекрасному парню, доброму, душевному человеку, которым она его помнила. Как разрядить обстановку и успокоить студенческого товарища она не знала. Поэтому сказала первое, что пришло в голову:

— По — моему уход жены, еще не повод, чтобы из человека превращаться в обезьяну. — строго посмотрела на Володю Евгения. — Так, где у тебя тряпка, швабра, тазик с водой неси. Сначала превратим твою берлогу в нормальную квартиру, а потом будем разговаривать дальше.

Часа два, практически не разговаривая, они мыли, скребли, чистили и стирали белье. Когда квартира сияла чистотой, Женя приказала Коржу:

— А теперь иди в ванную и превратись обратно в привлекательного мужчину, каким ты был всегда. Да за тобой же третья часть девчонок из моей группы убивалась. Тебе всего двадцать три…

— Двадцать пять. — поправил е Корж.

— Ну, двадцать пять. Не далеко ускакал. — исправилась Женя. — Давай, приводи себя в божеский вид.

Еще полчаса она ждала, пока Вовка помоется.

Из ванной мужчина вышел помолодев лет на десять. Он тер рукой подбородок.

— Так непривычно без бороды. — улыбнулся Володя.

— Ничего страшно. Не расстраивайся. Она тебе не шла. — успокоила его Женя.

— Слушай, а, собственно говоря, чему обязан…? С какой целью пожаловала? — поинтересовался он.

— Вовка… Скажу, не поверишь. Я тебе марку принесла…

— Подожди, но марку должна принести домработница Снежанны Залеской. Это ты, что ли? — глаза у Коржа расширились.

— Я и не я…

— Ты же, в школе, учителем младших классов, я слышал, работаешь? Что, тоже решила профиль сменить? — удивился товарищ.

— Нет, Вовка, я и работаю учителем. Просто так получилось… Я тебе расскажу, но обещай, что не проболтаешься.

— Жень, обижаешь, честное слово. — положил руку в область сердца однокурсник.

Впрочем, Евгения и не сомневалась в порядочности Коржа. Он был одним из немногих, среди однокурсников, с кем бы она, как говорят, пошла в разведку. И девушка не раздумывая, рассказала, как попала к Снежанне, как обнаружилось, что супруг ей не изменяет, и как теперь она пытается узнать о цели знакомства Виталика с Залеской.

— Мда! Попала ты в историю. — улыбнулся Корж. — А по тебе и не скажешь. Не думал, что ты такой отъявленный боец. Ладно, показывай ценность. — попросил Корж и потянул руку, в которую Женя вложила коробочку с маркой.

Он осторожно открыл крышечку, пинцетом достал редкий экземпляр и посмотрел на нее сквозь лупу. Потом поднял глаза на Евгению и задумчиво сказал:

— Жень, а марочка то не из дешевых. На один год выпуска только посмотреть… да и… — Володя замолчал, не договорив.

— Конечно не дешевая. Сегодня к Снежанне покупатель приходил, предлагал ей пятнадцать тысяч долларов за нее. Представляешь? Я никогда не интересовалась филателией, но очень удивилась, что столь огромные суммы люди готовы платить за маленькую бумажку. — рассказала Женя.

— Ха… маленькую бумажку. Ты вообще в школе училась? В институте училась? — задавал глупые вопросы бывший однокурсник.

— Что ты ерунду спрашиваешь. Разумеется. Теперь, вон, сама пытаюсь детей учить. — сдвинула она плечами.

— А ты бы присмотрелась к марке повнимательней. — предложил Корж и протянул ее Жене.

— Ну, портрет Екатерины второй. Указан год ее рождения и год смерти. — вслух Евгения описывала, то, что видела на небольшом прямоугольнике.

— Год рождения Екатерины второй… — загадками говорил Вовка. — Не наводит тебя ни на какие мысли? — он ждал ответа.

Евгения продолжительное время раздумывала.

— По — моему, она родилась в тысяча семьсот двадцать девятом, а не двадцать седьмом… — задумчиво произнесла она.

— Вот именно! А теперь немного, самую малость, о марках. Я, видишь ли, Белова, в детстве очень ими увлекался. Даже около двух сотен собрал. Потом, правда, забросил… Да, какая разница. — махнул рукой Корж, — Вообще то цены на марки сейчас смешные — 10 рублей, 100 рублей. Заниматься филателией может позволить себе практически любой школьник. Заметь, самой обычной филателией. Но, а вот если говорить о редких экземплярах, то тут цены поднимаются от пятьсот долларов и выше. И, конечно, необходимо обладать большими средствами, чтобы позволить себе иметь достойную коллекцию.

Так что не удивляйся, что за марку дают целых пятнадцать тысяч. Все еще зависит от платежеспособности коллекционера и желания заполучить тот или иной экземпляр.

Вот как ты думаешь, от чего может подняться цена на малюсенькую, невзрачную, блеклую марочку? — задал вопрос бывший однокурсник.

— Ну… может, она очень старая, поэтому и выцвела, или очень редкая, один — два экземпляра осталось. — предположила она.

— Ты, Белова, близка к истине. Например, марка с упоминанием опального члена ЦК, ставшего впоследствии «врагом народа» чудом не изъятая из обращения, ценится намного выше, чем марки с изображением семьи Романовых. Потому что таких марок много, а вот с портретом «врага народа» — мало. Или, к примеру, производственный брак: нехарактерный цвет, нестандартная перфорация, смысловые «ляпы» (перепутаны границы на географической карте, не те цвета национального флага), или, как в нашем случае, неправильно указан год рождения Екатерины второй. А если еще предположить, что экземпляров осталось всего — ничего, например, штук десять, или и того меньше, то вполне возможно, что цена резко подскочила.

— Поучительная лекция. Ничего не скажешь. — сказала Евгения. — Очень интересно. Но я, все же, о другом тебя спросить, хотела. Ты, конечно, извини за навязчивость, но отчего новый, так называемый, папа не может помочь ребенку? Я имею в виду нового мужа твоей бывшей жены… — уточнила она.

— Знаешь, Жень, потому что никому чужие дети не нужны. Он заявил Вике, так зовут мою бывшую, что у Павлика есть настоящий отец, и я должен помогать сыну. В общем, денег ему жалко стало на Павлика. Вот и весь ответ. Но, я что ни — будь придумаю. — пытался храбрится Вовка.

— Грустно… Вздохнула Евгения.

— Прорвемся… Скажи Снежанне, что к завтрашнему вечеру ее марка будет как новенькая. Сейчас у меня нет специального средства, а завтра я его достану и подчищу. — пообещал Володя.

Женя распрощалась с однокурсником, и направилась обратно. Как, все — таки, жизнь меняет людей. Вовка Корж, башковитый парень, он не боялся вступать в спор с профессорами, запоминал практически весь текст объемом в пять страниц и мог часами разговаривать на любимую тему каковой являлась психология. Из головы у нее не выходил рассказ Вовки о сыне.

Девушка непонятно почему остановилась у столба, на котором одно на другое лепились различные объявления. Ее взгляд остановился на одном из них: «Покупаем волосы. Длина не меньше 30 сантиметров . Обращаться в парикмахерскую „Одуванчик“ улица Мельникова 6». Она как завороженная посмотрела на указатель. Оказалось, что именно сейчас Женя стоит на улице Мельникова, а парикмахерская «Одуванчик» находится прямо у нее перед носом.

Девушка, вдохнула, выдохнула, и направилась прямо туда. Она не раздумывала, не жалела, и вообще пыталась выбросить из головы жалость. Евгения приняла неожиданное, но очень серьезное решение.

— Здравствуйте. — обратилась она к сидящей у входа, за столом, девушке. — Я прочитала объявление. Вы покупаете волосы?

— В зависимости от длины. — неохотно посмотрела на нее девица, жуя жевательную резинку.

— А сколько может стоить такая длинна? — Женя сняла ажурную сетку, прикрывавшую косу, которую она укладывала в огромную гулю на затылке.

Жвачка выпала изо рта у девицы, открывшей рот от удивления.

— Я, я , сейчас мигом. Я мастера позову… — тут же подскочила она.

Из комнаты, где находились парикмахеры, вышло человек пять.

— Ох, ах, Боже мой! — каждый комментировал увиденное.

Женя в растерянности стояла в кругу мастеров парикмахерского дела, которые поочередно трогали ее толстую, неимоверно длинную косу. Ее кончик доставал практически до колен девушки.

— Так сколько могут стоить мои волосы? — снова повторила свой вопрос Евгения.

— Что вы девушка, не вздумайте отрезать. — заговорила самая старшая. — я двадцать лет работаю, но таких волос еще не видела. — Что вы! Это же уникально! В нашей стране два — три человека найдется с длинной, как ваша. Если вообще найдется. Скажите, чем вы их моете?

— Обычным шампунем. — Женя растерялась. — Она не ожидала, что ее коса произведет фурор в парикмахерской. — И все — таки. Я хочу знать, сколько мне заплатят за волосы.

Одна мастерша шепнула другой:

— Недавно одна клиентка просила косу из натуральных волос. У нее цвет, как у девушки. Обещала сорок тысяч рублей заплатить, если будет подходящий вариант. Я думаю, за эту красоту она и больше даст.

Другая, соглашаясь, кивнула головой и сообщила Евгении:

— Тридцать тысяч заплатим. — Конечно, я совершенно бесплатно и постригу вас, и укладку сделаю. — поспешила заверить мастер, — Думаю, что в вашем случае мы и длину вам приличную оставим, до плеч. Как вы, согласны?

— Да. — твердо произнесла Женя.

— Тогда пойдемте в кресло. Будем работать.

Из парикмахерской Женя вышла с тридцатью тысячами в кармане и непривычной стрижкой, которая, тем не менее, очень изменила ее внешность и придавала некий шарм.