Глава 2

На решение своей проблемы Константин Панфилов наткнулся, можно сказать, случайно. У него уже голова пухла от вопроса, как ему жить дальше? В главном он этот вопрос для себя решил.

Все! С него хватит! Хватит быть Жиганом, пытавшимся сломать хребет окружающей его подлой жизни. В результате он едва не сломал себе шею. Достаточно он боролся за лидерство в этой жизни, приобретая авторитет и деньги и теряя одного за другим друзей и близких. Больше его ни деньги, ни авторитет не интересуют.

Он не мессия, в конце концов, чтобы нести спасение всем живущим в этой стране, перекраивая ее на свой лад. Ее перекраивали по разным меркам уже столько раз, что на ней, бедолаге, наверное, живого места уже не осталось.

Конечно, он – не легендарный Робин Гуд, призванный освободить народ страны от бедствий и неудач. Он не хочет больше никаких подвигов, которые совершаются неизвестно ради чего, вернее – ради самих подвигов. Потому что они никому не нужны.

Он хочет жить, как живут миллионы людей вокруг него. Он хочет просто жить и чувствовать себя человеком, который живет, а не сражается с установленными в этой стране законами и традициями. Он не Дон-Кихот, чтобы воевать с ветряными мельницами.

И так он многим, слишком многим в своей жизни пожертвовал ради каких-то романтических призраков, выросших из «понятий», которые и выдумал-то не он, просто они въелись давно в его жизнь, как соль въедается в руки моряков.

Он хочет выйти из игры, в которую оказался втянутым еще тогда, когда не совсем понимал, что с ним происходит, и отвечал на удар ударом. Тогда он просто не знал других способов отвечать. Не знал, что на удары можно вообще не отвечать и не чувствовать себя при этом униженным. Это открытие Константин сделал совсем недавно.

Хватит! Никаких ударов никакой судьбы он больше не хочет! И браться за оружие, чтобы сразить ее и заставить подчиниться себе, Константин Панфилов больше не намерен.

Но, чтобы получить право на это, ему придется решить еще одну проблему. Его внешность слишком хорошо известна его врагам и не менее популярна, чем какая-нибудь эстрадная поп-звезда. В том и проблема, что враги знают его в лицо.

И врагов у него слишком много, чтобы можно было предположить, что они когда – нибудь забудут о Константине Панфилове.

Однажды он пробовал менять имя. Купил новый паспорт и думал, что Костя Панфилов навсегда остался в прошлом.

И ошибся. Прошлое догнало его и заставило вновь ввязаться в драку.

В голове его бродила странная мысль, которую он никак не мог отчетливо сформулировать. Он был уверен, что Костя Панфилов должен опять исчезнуть, и на этот раз – насовсем, безо всяких следов.

Конечно, он даже и подумать не мог о самоубийстве, тут нужно было что-то другое…

Константин уже месяц жил в Серебряном Бору, практически не выходя на улицу из старого одноэтажного дома, стоящего на отшибе, который он снял, не торгуясь, у выехавшего в Норвегию на заработки сумрачного мужчины с тяжелым взглядом и большими натруженными, привыкшими к физической работе, руками.

Кажется, он был бурильщиком и завербовался на морскую буровую платформу в Северном море. Константина это очень устраивало, потому что квартиру в этом доме он снял на год и заплатил вперед, благо денег у него оставалось еще достаточно.


Подумав о миллионе долларов, который заплатила им с Сашкой Макеевым вдова миллионера за то, что они помогли ей получить наследство погибшего мужа, Константин вспомнил Макеева, случайно встретившегося ему человека, который совсем не случайно стал его другом и погиб, спасая его, Константина. Смерть Макеева – одна из душевных ран, от которых страдал Константин больше всего.

«Эх, Сашка, – подумал он с болью. – Не смог я тебя уберечь, прости! Ни с кем я не чувствовал себя так надежно, как с тобой…»

Константин с трудом заставил себя не думать о том, что потерял совсем недавно еще одного своего друга, и вновь уткнулся в газеты, которых он накупил целый ворох еще недели две назад и разрешал себе читать не больше одной в день, но прочитывал от строчки до строчки.

Это было для него своего рода отдыхом от размышлений о своей жизни.

И вдруг Панфилов с недоумением уставился на небольшую заметку, которую прочитал, наверное, уже раза три. Только теперь до него дошло, что именно в этой маленькой заметке и содержится решение его проблемы.

«Московский репортер» сообщал, что на Большой Никитской после реконструкции вновь открылся салон «Happy Body». Всякую ерунду о корректировке фигуры, тонировании, мелировании и колорировании Константин пропустил. Его взгляд уперся в последнюю фразу этой небольшой рекламной заметки в газете.

«Вам не нравится ваше лицо? Приходите к нам в „Happy Body“, из вас сделают другого человека – такого, какого вы захотите».

Это было именно то, что ему нужно! Ему необходимо было сменить лицо!

С этого момента начался путь Константина Панфилова навстречу человеку, который поможет ему выиграть на этот раз у судьбы. Это Серж Ефремов, о существовании которого Константин еще даже не подозревал.

Просто он был уверен, что такой человек должен существовать.


…Первыми на место взрыва прибыли четыре машины «Скорой помощи». Женщина с оторванной ногой к тому времени уже была мертва. Ее труп погрузили в одну из машин и быстро увезли.

В разных местах медики находили фрагменты еще одного трупа, разбросанные на довольно значительной площади. Их тоже грузили в машину.

Очевидно, это была Долли.

Больше пострадавших не обнаружили, если не считать клиентку, сидевшую у Сержа в рабочем кресле, и самого Сержа, которые отделались легко.

Клиентку никак не могли вывести из состояния психического шока и на «Скорой помощи» увезли в институт имени Сербского.

У Сержа осмотрели руку, сказали, что ничего серьезного нет, ушиб средней тяжести, а с головой вообще все в порядке – легкая псевдоконтузия. Рекомендовали полчасика полежать спокойно – звон пройдет окончательно. Неплохо – холодный компресс.

И укатили почти все. Осталась всего одна машина – ждать, когда подъедет милиция.

Милиция прибыла минут через пять после того, как разъехались «Скорые». На трех машинах: в одной – опергруппа из райотдела, в двух других – группа экспертов из ФСБ в сопровождении капитана Сазонова, не одну свору собак съевшего на борьбе с организованной преступностью. Поговаривали, что за двадцать лет работы он переловил в Москве столько народа, что если всех его «крестников» выстроить в колонну в затылок друг другу, то как раз хватило бы на Садовое кольцо. Правда, не по осевой линии, а по внутреннему тротуару, тому, что ближе к центру, к Кремлю. Он все же чуть покороче. Человек на триста…

В Сержа сразу вцепились двое и принялись по секундам восстанавливать последовательность событий. Когда пришла Долли, одна или нет, выходила или нет? Сам он, Серж, выходил или нет, кто еще выходил из салона за этот час? Как долго стояла машина под окном «Фаворитки», когда он последний раз проходил техосмотр? Не подходил ли за последний час к машине кто-то посторонний, когда произошел взрыв, – до того, как Долли включила зажигание, или после? Кто находился на улице рядом с машиной во время взрыва, терял ли Серж сознание после взрыва?

И еще на тысячу самых разных, но бессмысленных, с точки зрения Сержа, вопросов ответил он за пятнадцать-двадцать минут, пока оперативники его терзали.

Он рассказал так, как оно и было на самом деле – все, что видел и что слышал, умолчав только о сути отношений, которые связывали его и Долли. Об этом милиции знать было совершенно не обязательно.

Об этом вообще пока лучше никому не знать. Никому, кроме клиенток, среди которых Долли сделала ему отличную рекламу одним своим видом, своей вызывающей зависть внешностью.

Едва Сержа отпустили оперативники, к нему пристал капитан. Тот сразу же сделал вывод, к которому пришел и сам Серж, – покушение было организовано на него, а Долли погибла случайно.

Сазонов хотел услышать от Сержа, кого он подозревает в организации покушения, кто мог быть заинтересован в его смерти?

Серж отвечал, что не подозревает никого, смерть его никому не нужна и нельзя ли оставить его в покое, у него голова сильно болит… И вообще, это скорее всего несчастный случай. Серж понимал, как глупо это звучит, но ему было наплевать. Своих забот хватает, а тут еще этот тупоголовый капитан со своими дурацкими вопросами…

– Но это же просто бред свинячий! – горячился капитан Сазонов, с негодованием глядя на Сержа, который, откинувшись в кресле, прикладывал ко лбу салфетку, смоченную в фирменном растворе «Серж», обесцвечивающем кожу на месте гематомы. – Вас явно пытались убить, а вы твердите, что это несчастный случай. Какой, к черту, несчастный случай – машина взорвалась! Машины сами по себе не взрываются, знаете ли. Вот мне эксперт сказал сейчас, что в машине тротила было почти полкило…

– Я не могу представить, кому могло прийти в голову лишить меня жизни, – продолжал стоять на своем Серж. – У меня прекрасные отношения со всеми клиентами. Не говоря уже о клиентках…

– Нет, Сергей Александрович, – пытался пробиться через его глухую защиту Сазонов, – вы просто пудрите мне мозги!

«Да, это действительно просто, – подумал Серж. – Это ты, капитан, верно заметил… Пудрить тебе мозги сможет даже сопливый пацан».

– Ну что вы, товарищ капитан, – укоризненно заметил Серж. – У меня бы не получилось, даже если б я этого и захотел.

– Что не получилось? – не понял его капитан Сазонов.

– Пудрить вам мозги, – с готовностью пояснил Серж свою мысль.

– Это почему же? – Сазонов чувствовал какой-то подвох, но упрямо продолжал идти вперед.

«Потому, что их нет», – подумал Серж, но открыто хамить не стал.

– Потому что, на мой взгляд, это принципиально невозможно, – ответил он.

– Напрасно вы не хотите мне помочь, – огорченно упрекнул его Сазонов. – Покушение не удалось, и ваша жизнь продолжает оставаться в опасности. А вы покрываете своего будущего убийцу!

– Послушай, капитан, – не выдержал Серж. – Ну, не знаю я, кто хочет меня убить. Не знаю. Что ты пристал ко мне? Ищи, если тебе это так нужно… А меня оставь сейчас, ради бога, в покое.

– Напрасно вы так, Ефремов, – обиделся капитан. – И «тыкать» мне не надо! Я о вашей жизни, между прочим, беспокоюсь! А вы ведете себя так… неконтактно!

– Не надо! – отрезал Серж. – Я сам о себе позабочусь…

– Не знаю, Ефремов, успеете ли вы пожалеть о своих словах, – тяжело вздохнул капитан Сазонов, но все же отстал от него.

«Я о своих словах никогда не жалею…» – подумал Серж, глядя ему в спину.

Чем больше думал Серж об этом происшествии, тем яснее ему становилось, что Шиндлер разнюхал о его «подпольных» действиях. Тогда неудивительно, что он пришел в такую ярость.

Дело в том, что Серж оформил документы на перерегистрацию «Фаворитки» на свое имя. И юридически «Фаворитка» принадлежала уже не Шиндлеру, а Сергею Ефремову. Серж воспользовался неточностью в небрежно оформленных учредительных документах косметического салона, дававших право «трудовому коллективу», который был соучредителем, принимать решения в отсутствие одного из учредителей. И только потом информировать его о принятом решении. Это казалось ему вполне реальным путем к свободе.

На следующей неделе Серж и собирался сообщить бывшему – теперь он уже с уверенностью мог произнести это слово – хозяину «Фаворитки», ордынцу Саше Шиндлеру, о том, что общее собрание соучредителей приняло решение вывести его из состава владельцев.

Проще говоря – о том, что его кинули, как сопливого мальчика, как лоха.

Кидать Шиндлера было опасно. Настолько опасно, что вполне можно было обнаружить в машине мину. Сегодня Долли и «обнаружила» ее в машине Сержа. Значит, Шиндлер узнал обо всем и, не дожидаясь, пока Серж сообщит ему, что фактически украл косметический салон, решил «навести порядок».

Серж не верил ни в какую мистику, не верил даже в совпадения. Но и не мог представить себе, что мир построен на случайностях. И далеко не случайно на его месте сегодня оказалась Долли.

Это могло означать только одно – что его ангел-хранитель от него все еще не отвернулся, не забыл своего Сержа…

Нет, он, конечно, не представлял себе этого своего высшего покровителя в образе ангела, как на иконах или в книгах, – вообще, как принято их изображать: в виде этаких симпатичных юношей с крылышками и «сладкой» педерастической внешностью.

Раз уж нет бога, так нет и ангелов. А в том, что бога нет, Сергей Ефремов был уверен. По крайней мере того, в которого верят все. Мудрого и справедливого благообразного старца с окладистой бородой, благосклонность которого можно купить фанатичной верой в него и безгрешной праведной жизнью.

Чушь собачья! Сказки для обиженных судьбой и людьми слабаков! Надеяться в этой жизни нельзя ни на кого! Это Серж Ефремов еще с детства знал твердо. Даже на своего ангела-хранителя…

«В этой жизни! – поймал себя Серж. – Как будто у тебя будет еще одна, какая-то другая жизнь, как будто можно начать все сначала…»

Нет-нет, прав был писатель, которого Сержу довелось проходить в школе! Одна фраза из его наводящего тоску пропагандистского романа просто поразила Сережку Ефремова, когда он ее прочитал впервые, и навечно врезалась в его память…

«Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее нужно так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»

Он тогда не мог справиться с охватившим его волнением. Все его интересы вдруг полностью захватила вычитанная им в этом романе мысль.

Пятнадцатилетний московский школьник очень остро почувствовал в брежневской застойной Москве веяние нового времени, дыхание новой России, еще не родившейся, но уже близкой.

С этого момента он каждую секунду помнил о том, что сам отвечает за то, как сложится его жизнь. Что каждое мгновение он делает выбор, от которого зависит его будущее.

Что каждый его шаг – это начало следующего шага и продолжение предыдущего. А жизнь – это и есть маршрут, путь, складывающийся из этих шагов. И по какой местности пройдет этот маршрут, куда приведет этот путь – зависит только от него самого. Никто не поможет сделать выбор – выбрать вместо тебя…

Впрочем, начиная с какого-то времени, лет, наверное, через пять после школы, Серж начал замечать, что кто-то ему все-таки помогает. Подсказывает – что выбирать. Какая-то высшая сила…

Нет-нет, никакой мистики в этом не было! И бог тут совершенно ни при чем! Да и никакого бога скорее всего не существует. Чем больше Серж смотрел на происходящее вокруг него, тем больше убеждался в этом. Бога выдумали себе слабые – для того чтобы им не так страшно было жить среди сильных, которые устанавливают свои законы для всех, в том числе и для слабых.

Просто, думая о том, почему с ним что-либо случалось, Серж начал понимать, что будущее можно было каким-то образом предугадать. Не то чтобы увидеть вдруг во сне счастливый номер в лотерее… Но перед выбором что-то с ним обязательно случалось, что можно было расценить как подсказку.

Ну, например, такой случай произошел с ним еще в школе…

Он мотался со Славкой Кондрашовым по Арбату. Вместо уроков, естественно. Энергии в них тогда было – штаны между ног оттопыривались от одного ощущения, что ты существуешь… Ну, подцепили какую-то девчонку. Ничего так, симпатичная, только лицо ее показалось Сергею каким-то странным. Что-то в нем было слишком знакомое. Хотя видел он ее явно впервые…

Так вот… Повели эту девицу – она чуть старше была его с приятелем – к Славке домой, на Новый Арбат…

Впрочем, он тогда Калининским проспектом назывался. У Славки отец геофизиком был, работал в Йемене по контракту. Мать вместе с ним уехала, ей тоже работа нашлась – преподавателем в русской школе, тогда много русских геологов там работало.

По дороге они со Славкой еще поспорили втихую – кто первый? Хотя Сергей знал, что первым будет он. Он всегда оказывался первым.

Они почти дошли до Садового кольца, как Сергей вдруг передумал. У него все желание пропало. Сергей хлопнул Славку по плечу и сказал ему: «Вперед, гусар!» А сам купил в подвернувшемся под руку гастрономе бутылку «Жигулевского» и сделал Славке ручкой. Тот посмотрел на него с недоумением – он не умел делать крутых поворотов. А девчонка – Серж хорошо запомнил ее взгляд – посмотрела на него со злостью…

Сергей просидел на Садовом кольце на какой-то лавочке часа два. Думал. О том, что девчонка похожа на его мать. Наверное, он поэтому ее и выбрал. Ведь выбирал именно он, а не Славка. И еще о том, что делать этого нельзя. Нельзя связываться с женщинами, похожими на твою мать. Но не потому, что, трахая такую женщину, ты как бы трахаешься со своей матерью… Дело всего лишь в том, что мать – одна, а женщин много. Так много, что невозможно себе представить. Сергея радовала их многочисленность и разнообразие. А выбирая только тех, кто похож на твою мать, ты ограничиваешь свои возможности… Ты обедняешь свою жизнь. Сергей почувствовал, что сделал важное открытие.

Кто подтолкнул его в тот день, чтобы помешать ему пойти со Славкой? Он подумал, что тогда вмешался его ангел-хранитель. Именно он оттолкнул Сергея от той девки и сунул ему в руки бутылку пива. Именно он заставил тогда задуматься. Эти два часа сыграли очень большую роль в его жизни.

С этого дня он никогда больше не испытывал страха перед женщинами…

А вот Славке не повезло… Девчонку он, конечно, трахнул. Но лучше бы он ее чем-нибудь тяжелым по башке трахнул. Через пару дней Славик обнаружил, что, уходя, она прихватила с собой ожерелье из кожи, годами висевшее на стене в гостиной, к которому все привыкли, как к пятну на обоях. Цена ему была копейки, но эту кожаную безделушку отец подарил его матери в день, когда они только познакомились. В общем – что-то вроде семейной реликвии. У Славика возникла проблема… Но это так, чепуха.

О главной своей проблеме он узнал чуть позже. Можно даже сказать – слишком поздно… Ладно бы, если б эта сучка наградила Славку трихомонозом или даже триппером. Так нет же – он от нее подхватил сифилис… Короче, после этого Славка ни к одной бабе близко не подходил. У него волосы дыбом вставали при виде обнаженного женского тела.

Сергей, когда узнал о Славкиной беде, решил, что самому ему просто повезло. Но когда много позже он вспоминал эту историю, ему все чаще казалось, что вовсе не случайно эта девица оказалась похожей на его мать и тем отпугнула его от себя.

Это было какое-то предостережение. И хорошо, что у него хватило доверия к своим ощущениям… Доверие это его потом часто выручало в разных ситуациях. Нужно быть только внимательным и понимать, чего ты хочешь. Может быть, ангел-хранитель сидит где-то внутри его самого? И если он посланник силы какой-то более высокой и могучей, то и бог – внутри?

Впрочем, Сержа подобные проблемы давно перестали мучить. Он научился пользоваться этими подсказками, идущими откуда-то изнутри, но только не из головы, не из сознания… Ему было не так уж и важно – бог или дьявол подсказывает решение. Главное, что это всегда помогало ему избегать ошибок.

Вот и сегодня. Кто «подсунул» ему Долли с ее идиотскими проблемами и заплаканными глазами? Кто надоумил ее попросить у него машину? Случайность? Но разозлился-то он на нее не случайно, а потому, что достала она его своими слезами.

Так разозлился, что рад был ей и совсем подарить машину, только бы она исчезла вместе со своим слезливым настроением. Короче, если бы она его не достала сегодня, он ей машину не дал бы.

Сам собирался выкроить среди смены полчаса – съездить перекусить в свой любимый подвальчик, где его знают, любят и мечтают попасть к нему на прием. Не только официантки, но и бармены тоже. Серж работал и с мужчинами, а точнее – с мужскими лицами.

От мысли, что он сам запросто оказался бы на месте Долли, Сержу стало зябко, по спине пробежали мерзкие мурашки…

Но как же быть теперь с Шиндлером? Честно говоря, Серж не рассчитывал на такую реакцию с его стороны. Не такой уж «Фаворитка» была драгоценностью в списке богатств Шиндлера, а вернее – в списке предприятий, принадлежащих ордынской группировке. Доходец давала жиденький, Серж последнее время частично сдерживал рост дохода, частично скрывал его и от Шиндлера, и от налоговой инспекции.

И если бы дело было только в самом косметическом салоне, Шиндлер не стал бы устраивать такой тарарам. Ну наехал бы, ну морду бы Сержу набил, и на этом, глядишь, и успокоилось бы все…

И потом, если тебе нужен этот салон, зачем же разносить его вдребезги? А ремонт после сегодняшнего взрыва потребуется нешуточный…

Нет, Серж точно знал, что на «Фаворитку» Шиндлеру наплевать. Поэтому и хотел ее увести потихоньку. Иначе бы не решился с Шиндлером связываться. Скорее всего до того дошли слухи о неожиданной популярности Сержа среди заказчиц. Ведь о его мастерстве уже сейчас легенды ходят. Правда, пока только среди проституток… Но сейчас ничего большего и не требуется.

Кто-то из них и похвастался, наверное, Шиндлеру, что побывал на приеме у Сержа. И какие чудеса Сергей с женскими лицами творит. А тому достаточно намека, чтобы он понял все: что из себя представляет Серж, сколько на нем можно заработать, если раскрутить как следует. Шиндлер такими людьми не бросается.

Стоило только сунуть нос в дела «Фаворитки», о которых Шиндлер и не вспоминал, похоже, годами, привыкнув к тому, что она на ладан дышит, как сразу стало понятно, что Серж собирается от него отколоться. Ордынскому коммерсанту наплевать было на «Фаворитку», но он не мог позволить Сержу уйти из-под своего контроля.

И Шиндлер решил не тратить время на бесполезные разговоры. Слишком ценный кадр. Понял также, что с разговорами и наездами опоздал. О чем разговаривать, если Серж, как видно, все решил и все обдумал? Тут уже не до разговоров, нужно аргументы предъявлять.

И у Шиндлера не нашлось другого аргумента, кроме четырехсот граммов тротила… Да… Стиль переговоров у него жестковатый. Мол, если останешься в живых, приходи – поговорим…

Ясно. Раз уж Серж остался в живых, Шиндлер об этом наверняка узнает.

И будет ждать. Недолго, несколько дней. Ждать, пока Серж явится к нему с повинной. А тогда он изобразит полное неведение о «беде», постигшей «Фаворитку», заявит, что давно уже хотел от нее избавиться и дать Сержу поруководить чем-нибудь помасштабнее.

И Серж в тот же день окажется руководителем какого-нибудь грандиозного проекта: что-нибудь в самом центре, внутри Бульварного кольца с оборотом в миллионы долларов в перспективе.

С Сержем подпишут контракт на очень выгодных для него условиях, но он уже никакого отношения не будет иметь к собственности. Он станет хорошо оплачиваемым, но наемным работником. Потом ему вручат огромные подотчетные суммы на раскрутку, подставят какую-нибудь «левую» фирму, хотя бы по стройматериалам, и все…

Пропала свобода Сержа. Знает Серж этот простой механизм закабаления, которым обычно пользуется Шиндлер. Очень хорошо знает.

Фирма сорвет поставки, концов не найдешь. А Шиндлер потребует отчитаться за истраченные деньги. И повесит долг на Сержа. С процентами. Такими, что годами отдавать придется и с каждым годом все сильнее увязать будешь. Кончится тем, что попадешь в полную зависимость от Шиндлера. Работать будешь на полную катушку, а получать – только то, что Шиндлер тебе разрешит. И уже не сбежишь – достанут. Сколько таких случаев Сержу было известно! Выжимали из людей последнюю энергию, до капли, а потом все, что есть, отбирали и просто выгоняли на улицу… Спиваться… Нет! Если бежать, то только сейчас. Пока коготки не увязли…

Бежать-то бежать, но куда? Сложность в том, что Шиндлер и догнать может. А уж тогда точно шею свернет. Но и ишачить на него Серж больше не собирался. Слишком он высокого о себе мнения, чтобы соглашаться таскать шиндлеровское ярмо…

Правда, с «Фавориткой» теперь все окончательно ясно стало. Ремонтировать ее у Сержа ни денег, ни желания не было. Оставалось только бросить и забыть про нее. Да и зачем ремонтировать – только для того, чтобы ее в очередной раз взорвали?

Серж сразу почувствовал облегчение, едва принял такое решение. Он только сейчас понял, что «Фаворитка» – это тупик для него.

Слишком маленький масштаб, чтобы достичь того, к чему он стремился. И удачно, что разгромил ее Шиндлер. Пусть с ней разгребается «трудовой коллектив» – уборщица, кассирша, массажистка с парикмахером. Но без него. Без директора. В гробу он видел этот коллектив вместе с «Фавориткой»…

Ему срочно нужна новая надежная и сильная крыша, которая защитит его от Шиндлера. Не может быть, чтобы в Москве невозможно было себе такую отыскать. Нужно только точно знать – где искать.

Серж знал, что на этом уровне, «уровне крыш», жизнь чаще всего устроена элементарно, по известной незамысловатой поговорке: против лома нет приема, если нет второго лома… Ладно, пара дней у него наверняка есть, чтобы найти «ломик» поувесистей шиндлеровского…

Загрузка...