Маг Эдвин и император

— Нужно сделать привал и поспать. В Подземелье сон нам может дорого обойтись.

Корни дерева были покрыты влажным мхом, но в данный момент меня это мало волновало. Сев прямо на землю, я прислонился к ним и закрыл глаза. Рада потушила факел и устроилась рядом. Привычная к тяготам походной жизни она без возражений легла на траву, словно та была мягкой периной.

— А оттуда не вылезет какая-нибудь жуткая тварь, пока мы спим? Может лучше закрыть эту нору чем-нибудь?

— Нет ни сил, ни желания. Если тебе неуютно, то завали ее ветками.

— Лень вставать, так что обойдусь. Если мне на роду написано быть съеденной чудищем, то так тому и быть, — Рада философски вздохнула.

— Ты можешь подождать меня здесь, — осторожно предложил я.

— Почему это? Видела в Подземелье много всяких тварей, но ведь выжила. Я немало времени провела там и знаю чего ожидать.

— Именно поэтому. Мне бы не хотелось, чтобы ты получила моральную травму повторно туда спускаясь.

— Чушь, я не какая-то изнеженная девочка! — прорычала она. — Кто уж не должен туда спускаться так это ты! Маг без магии — вот это идиотизм.

— В первую очередь я мужчина, а потом уже маг, — ответил я, почти обидевшись. — В Подземелье не будет мягкой почвы, на которой остаются следы и мягкой податливой травы, поэтому без моих глаз там не обойтись.

— Извини, Эдвин, ты прав, — Рада остыла также быстро, как и вспыхнула. — Хочешь есть? У меня остались еще пирожки с яблоками.

От еды не стоило отказываться, поэтому я решил не обижаться, а как следует поужинать. Странно было сидеть в темноте без бродячего огонька. Раньше я воспринимал их присутствие как нечто должное, а теперь понял, как многого я лишился. Хорошо, что Рада составляла мне компанию, без нее было бы совсем тоскливо. Так скверно я себя давно не чувствовал, поэтому, подкрепившись пирожками и печеным картофелем, лег спать, постаравшись выкинуть из головы мысли об императоре.

Несмотря на усталость нормально уснуть не удавалось. На меня накатило странное оцепенение, однако сознание оставалось ясным. В полудреме я вдруг услышал собственный голос.

— А вот и наш прославленный маг Эдвин… — произнес Двойник с издевкой. — Ну, каково теперь тебе?

— А тебе? — мысленно спросил я венец, чья сущность поселилась у меня в голове.

Тайна неожиданно приобретенных способностей раскрылась. Видимо во время бодрствования я подавлял его голос, поэтому во сне он ухватился за долгожданную возможность испортить мне жизнь. Я оказался в большом круглом зале в центре которого стояло то самое бронзовое зеркало. Теперь оно было пустым и ничего не отражало.

— Не отвечай вопросом на вопрос! — поморщился Двойник. — Что за ребячество…

— Могу себе это позволить. Тебе же тысячи лет, так что по сравнению с великим венцом Сумерек я всего лишь неразумное дитя.

— Дерзить вздумал, да? — он скривился. — Тебе все равно недолго осталось. Лучше не сопротивляйся и позволь мне закончить дело.

— Меня такой вариант не устраивает.

— Ты же остался без магии. Я все забрал.

— Не думаю, что это была плохая сделка. Я лишился своих способностей, зато приобрел твои.

Двойник на миг задумался. Похоже, что он не знал об этом. Затем громко расхохотался, высоко запрокинув голову.

— Ах, ты об этом… — он совершенно несвойственным мне жестом принялся накручивать прядь волос на указательный палец. — Это пустяки, сущие пустяки. Я уж было решил… — Двойник загадочно улыбнулся.

— Бесполезно, я не буду с тобой спорить и венец не надену.

— У меня много времени, чтобы убедить тебя.

— Ну-ну, попробуй… — зевнул я мысленно, чувствуя, что все глубже проваливаюсь в сон.

Образ Двойника стал расплывчатым. Он понял, что теряет контроль и заволновался. Подбежав к зеркалу, коснулся гладкой поверхности и развернул ко мне лицевой стороной.

— Неужели ты не сожалеешь об этих потерях?

Зеркало ожило. В глубине замелькали различные эпизоды моей не слишком долгой, но насыщенной жизни. Забытые эпизоды, украденные отовсюду понемногу: из детства, юности, зрелости.

— Нельзя сожалеть о том, что не помнишь.

Мой ответ разозлил Двойника, он скривил гримасу и пропал, позволив уснуть крепче. Блаженные часы сна промелькнули незаметно. Рада выдернула меня из сладкого забытья не слишком аккуратно — трясла за плечи, постоянно называя по имени.

— Что случилось?! — вялая попытка отмахнуться не принесла успеха.

— Ну, наконец-то! — воскликнула она. — Я целый час не могу тебя добудиться! Вставай, уже давно расцвело. Полиморфы не будут нас ждать!

— Не думаю, что мы их вообще догоним, но это и неважно. Главное узнать, где они спрячут Фаусмина.

— Кого? — брови Рады пораженно взметнулись вверх, а серые глаза округлились.

Мне хотелось провалиться на месте. Закусив губу, я лихорадочно пытался придумать ответ, но как назло в голову не приходило ничего правдоподобного. Так глупо проговориться! Во всем было виновато внезапное пробуждение: в это время суток я сам не свой, а тут еще Двойник со своими кознями. Рада же, как я успел заметить, в отличие от известных мне наемников была неглупой девушкой. Быть может излишне прямой, но не глупой, поэтому я ничуть не удивился, когда она схватила меня на плечи и, хорошенько тряхнув, прошипела в лицо:

— Это император?! Фаусмин Третий?!

Отпираться было бесполезно, поэтому я кивнул, скорчив недовольную гримасу. Она отпустила меня с ошеломленным видом и села, пытаясь осмыслить новость.

— Ничего не понимаю, — сказала она, медленно качая головой. — Это же безумие! Зачем вы все это затеяли?

— Тайная дипломатическая миссия.

— Поверить не могу… — Рада взъерошила и без того взлохмаченные светлые волосы. — Что же теперь нам делать? Он тебе доверял, как ты вообще допустил такое?! Ты его придворный маг?

— Нет, я сам по себе.

— Тебя действительно зовут Эдвин или это тоже прозвище?

— Действительно. Может, слышала о том, как к нам недавно демоны решили прорваться?

— Слышала, конечно. Но ведь войска отбили их атаку.

— Не войска — я.

— Ты?!

Рада вложила в одно слово столько чувства, что я ощутил острую необходимость стать выше на полголовы и шире в плечах.

— Прозрачный маг Эдвин к твоим услугам… Ты права, конечно, войско было, но оно состояло из умертвий и подчинялось лишь мне.

— Врешь, — вынесла вердикт наемница и сурово нахмурилась.

— Стал бы император брать меня с собой в путешествие, будь я заурядным магом?

— Откуда я знаю? Может, он сумасшедший! Вы оба не в своем уме раз император путешествует без охраны в компании волшебника без магии!

— Неправда, магических сил я лишился совсем недавно. И вообще хватит кричать, у нас есть важное дело.

— Конечно. — Рада опомнилась и торопливо засобиралась. — А что будет, если мы найдем его мертвым?

— Если ты спрашиваешь о моей дальнейшей карьере, то она закончится весьма плачевно. Престол же перейдет к другому представителю династии, начнутся перестановки, распри, передел земель, титулов, вероятно войны…

— Нет, я не об этом. И так понятно, что войны будут. Если Фаусмина Третьего убьют, ты постараешься отомстить?

— Постараюсь, не сомневайся. А тебе-то что?

— В таком случае не забудь про меня, я тоже хочу в этом участвовать.

— Ты ничего не должна нам. Откуда такое рвение?

— Это же мой император! — возмутилась Рада. — Отомстить его убийцам долг каждого законопослушного жителя империи.

Наемница с таким жаром произнесла это, что я готов был поклясться — дело не только в следовании законам и традициям.

— Прошу, давай не будем забегать вперед. Все-таки я надеюсь увидеть его живым.

— Я тоже, поэтому давай поторопимся.

Привязав один конец веревки к дереву, я бросил второй в черную, пахнущую сыростью дыру.

— Пойду первым. Если что не так — крикну, а ты вытащишь меня.

— Только ты не молчи. Говори что-нибудь. Я слышала, что иногда в туннелях Подземелья скапливается вредный воздух от которого можно потерять сознание.

Ободренный этой радостной новостью, я втиснулся между сочащихся влагой корней. Лаз был не очень неровным. Он извивался, словно ход земляного червя. Особое зрение, которым со мной поделился венец Сумерек, было очень кстати. Полиморфы приняли другое обличье, но их след в междумирьи был по-прежнему хорошо заметен. Веревки немного не хватило, ее конец болтался в метре от пола.

Воздух был пропитан сильным запахом плесени, который нельзя спутать ни с чем другим. Год назад на поверхности среди знатных особ прокатилась волна любви к этому запаху. Так пахнуть желали все модники и модницы, это считалось особым шиком, но для меня и некоторых других практикующих волшебников подобный аромат всегда был поводом лишний раз вздрогнуть, вспоминая не самые лучшие моменты в своей жизни.

Став на твердую почву, я осмотрелся. Пространство в Подземелье подсвечивалось светло-фиолетовым светом. Было видно достаточно сносно, чтобы обойтись без факела. Вместо ожидаемой пещеры я обнаружил маленькую, вырубленную в граните комнату, из которой вел узкий лаз — на этот раз горизонтальный. На толстом слое мусора и спрессованной почвы обнаружились многочисленные следы, в том числе животных из нашего мира. Судя по костям, проступавшим из земли, не всем им удалось выбраться наружу. Эта была ловушка для енотов, барсуков и других некрупных лесных зверей, решивших исследовать нору между корнями. Но если животные умерли здесь, а не попытались скрыться в Подземелье, это означало, что лаз прорыли недавно. Я нагнулся, чтобы изучить его края. Они были твердыми и очень неровными.

В уголке обнаружились несколько тонких игл. После детального осмотра лаза стало понятно, что мы наткнулись на логово пещерыла. Эти гигантские слепые черви снабжены огромными челюстями. В поисках съестного, они роют ходы и складывают добычу в кладовых. Будучи прожорливыми хищниками пещерылы заготавливают впрок много тонн гниющего мяса. У подземных червей почти нет естественных врагов. Они очень живучи, способны к регенерации, их толстая покрытая иглами шкура, практически ничем не пробиваема. Вдобавок у пещерыла ядовитое дыхание. Его невозможно застать врасплох, потому что слух и обоняние у него необыкновенно острое. Встретиться с пещерылом, означает повстречать собственную смерть. Однако иглы этого чудовища обладают способностью убивать живых мертвецов, поэтому как истинно ученый муж, я достал из сумки круглую жестяную коробочку и сложил найденные иглы туда. Поискав снова, я обнаружил еще два десятка игл. Это была ценная находка, которая несомненно порадовала бы меня в другое время.

— Мог бы и придержать веревку, — проворчала Рада, мягко спрыгивая на землю. — Что ты изучаешь?

— Здесь побывал пещерыл, — мрачно ответил я. — Еще малыш, если судить по диаметру прорытого им отверстия. Ты знаешь, кто это такие?

— До меня доходили слухи об огромных подземных тварях, что жрут все на своем пути, — шепотом проговорила она и добавила с нескрываемой надеждой. — Но ты ведь не их имеешь в виду?

— Их, к сожалению. Отсюда только два пути — наверх в наш мир и через ход, прорытый пещерырылом. Именно туда полезли полиморфы с нашей ценной ношей.

— Они хотят скормить императора этой твари?! — ужаснулась Рада.

— Сомневаюсь. Пещерыл здесь не был довольно давно. Это его кладовая, но она пуста, так что не думаю, что он вернется.

— Мне можно зажечь факел?

— Зажигай, пещерылы все равно слепы и ориентируются на слух. Только тебе неудобно будет ползти и держать факел. Давай сначала исследуем проход и узнаем, куда он ведет.

— Как ты можешь видеть что-то в этой кромешной тьме?

Солнечного света сверху практически не поступало, так что наемница была права. Глаза обычного человека здесь мало что разглядели бы.

— Я же говорил, что могу быть полезен… — мой невинный тон вынудил Раду тяжело вздохнуть.

В бесплотной форме Прозрачного мага проводить разведку безопаснее. Теперь, когда я получил возможности венца Сумерек, развоплощаться стало намного легче. Переход из одной формы в другую был почти незаметен, лишь очертания комнаты стали четче. Сквозь толщу камня и песка я просочился, следуя за отметинами, оставленными в междумирье полиморфами. Ход, прорытый пещерырлом, повернул и пошел вниз, приведя меня в большую пещеру с низким сводом. На ее неровном полу росли слизкие гнилушки, излучая слабое свечение.

В Подземелье оказалось сложнее следовать за полиморфами. Их следы были перепутаны с сотнями других, уже скончавшихся существ. Следы умерших были серыми, истертыми, от них веяло безнадежностью. Опасаясь за свой и так уже не слишком здравый рассудок, я старался не сосредотачивать на них внимание. Мне попались еще два хода, прорытых пещерылами, но к счастью полиморфы последовали дальше. Пещера стала уже. В итоге она так вытянулась, что превратилась в извилистый коридор с изломанными стенами. На полу возле одного из изломов я заметил что-то необычное. Приблизившись, я понял, что это была зеленая пуговица, некогда пришитая к куртке Фаусмина. Это означало, что мы на верном пути.

Вернувшись обратно, я сообщил Раде эту радостную новость и описал окружающую обстановку.

— Значит, никаких чудовищ поблизости нет? — переспросила она.

— Я этого не утверждал. Их нет в непосредственной близости, поэтому давай поторопимся.

— Мне ничего не видно, — напомнила наемница. — Очень жаль, что ты не можешь зажечь свои колдовские огни.

— А мне как жаль…

Став на четвереньки, я бесстрашно устремился вперед, слушая краем уха, как шепотом позади меня ругается Рада. Ее можно было понять — мало того, что ты вынужден лезть в темноте в опасную дыру полную подозрительных неприятных запахов, так еще размеры этой дыры вынуждают тебя скрючиваться. Внезапно она замолчала и перестала шуметь.

— Эдвин! — позвала девушка с неподдельным страхом в голосе — Если впереди ход завалит, я не смогу развернуться и застряну здесь!

— Не застрянешь, не волнуйся.

— Проход осыпается, разве ты не замечаешь?!

— У меня ничего не осыпется, — спокойным тоном сообщил я. — Не паникуй. У тебя над головой торчит рукоять меча, насколько я помню. Это она задевает почву.

— Но ведь проход не земляной, а каменный!

— Не выдумывай. Земляной или нет — ползи и не рассуждай.

— Мне нечем дышать!

Дальше все было в том же духе. Время в Подземелье течет иначе, но по моим подсчетам мы выбрались из прохода через пятнадцать минут. Усадив Раду, я зажег один из факелов и дал ей отхлебнуть из своей фляжки. Отдышавшись, она виновато взглянула в мою сторону.

— Не знаю, что на меня нашло. В голову лезли всякие дурацкие мысли.

— Ничего страшного не произошло. Просто учту на будущее, что тебя лучше не оставлять одну в темноте в замкнутом пространстве.

Рада сделала большой глоток и крепко сжала древко факела.

— Веди дальше. Я слишком шумела, поэтому сюда могут сбежаться местные обитатели.

Это была правда, любые необычные звуки привлекают кровожадных существ Подземелья. А громкая эмоциональная человеческая речь вызывает у них те же ассоциации, что у нас перезвон обеденного колокольчика. Мы поспешили прочь, немилосердно давя гнилушки, которые с чавканьем лопались у нас под ногами. Сладковатый запах гнили усилился.

— Ты хорошо разбираешься в реалиях этого места.

— Когда я была подростком, то любила слушать истории о Подземелье. Надеялась отправиться сюда и разжиться богатством.

— И как, удалось?

— Не очень. Попала раз в берлогу к медведю, еле ноги унесла. Но вот ты же маг, Эдвин. Ты же должен знать наверняка, есть тут сокровища, о которых все столько говорят?

— Есть золотые и серебряные руды, драгоценные камни. Однажды я натолкнулся на огромную глыбу антимага. Но моя жизнь подвергалась опасности намного чаще, чем я находил сокровища, поэтому вывод можешь сделать сама.

— У меня был приятель, он сделал несколько довольно прибыльных ходок, звал меня в долю, но в последний раз ушел в Подземелье и не вернулся. А тот лаз, что он разведал, через два месяца местные завалили камнями.

— Печальная история, но он знал, чем рискует.

— Жаль его. Молодой совсем был, — Рада с досадой покачала головой.

— Хотя магов не интересует золото, многие из моих коллег тоже гибнут здесь, пытаясь отыскать артефакты, завладеть потерянным знанием или уникальными ингредиентами. Если бы не засилье чудовищ, это место было бы неисчерпаемой кладовой для алхимиков и волшебников.

— Не замечала у тебя особого интереса к Подземелью. Ты всегда отзывался о нем плохо.

— Это потому, что я ленивый маг, который предпочитает вести бесцельную сытую жизнь в компании молодой жены.

— Ты женат? — в голосе Рады послышались нотки уважения.

— Да. А что, непохоже? Я женат на очень хорошей девушке без малейшего проблеска магического таланта. Но это скорее плюс, чем минус. — Полумрак Подземелья располагал к откровенной беседе. — А у тебя кто-нибудь есть?

— Нет. Не имею ни дома, ни семьи, — наемница грустно пожала плечами. — Родителей никогда не знала. Люди, что меня вырастили, погибли, когда мне было двенадцать. На наш поселок упал дракон.

— Как это? — от удивления я даже остановился.

— Его подстрелили охотники и он рухнул прямо на дома. Еще жив был, когда падал, поэтому перемолол все в труху. Я в этом время была на ярмарке в соседнем селе вместе с друзьями.

— Ты поэтому хотела убить того дракона, которого видели недавно?

— Да, у меня с ними старые счеты, — согласилась она. — Когда слышу, что где-то дракон летает, прямо места себе не нахожу.

— Если бы его не подстрелили охотники, он бы не упал на селение.

— Так охотников специально пригласили, — объяснила Рада. — Эта тварь таскала у нас скот не один месяц. Еще несколько месяцев таких драконьих забав и мы бы пошли по миру.

— Жестокая жизнь… Я однажды летал на драконе, но он был безобиден, совсем еще подросток. Его тролли вырастили.

— Все маги странные.

Я ее не переубеждал, потому что она была права. Мы продолжали преследование. Гнилушки, наконец, закончились, дышать стало легче. Пуговица Фаусмина лежала на том же месте, где я ее нашел.

— Его вещь? — Рада наклонилась, чтобы забрать ценную находку.

— Как видишь.

— Похоже, что они здесь сделали привал. Слишком уж натоптано. — Она вопросительно посмотрела на меня.

— Вполне возможно, отпечатки их личностей здесь более четкие. Надеюсь, они хотя бы дали ему попить.

— А ты говорил, что в Подземелье только голый камень, на котором ничего не разглядеть… Что это такое? — нагнувшись, наемница набрала полную грудь воздуха и с силой подула на пол, разметав песчинки в разные стороны. — Похоже на какой-то рисунок.

Действительно, пол был испещрен истертыми линиями, складывающимися в продолговатые ромбы. Рассмотрев находку, я отобрал факел, что тщательно исследовать потолок, который лучше сохранился. На нем тоже можно было различить фигуры.

— Это очень плохо? — как человек, уже бывавший в Подземелье, Рада сразу предполагала самое худшее.

— Еще не знаю. Похоже, что мы забрели на территорию морессов.

— Никогда о них не слышала.

— Это коренные обитатели Подземелья. Их еще называют люди-змеи. В свое время они были изгнаны из привычных мест на поверхность, но наш климат оказался для них не подходящим.

— Климат? — переспросила Рада удивленно. — Они среди зимы полезли?

— Не знаю. Я скорее имел в виду не холод или жару, а объединенное войско знати и народное ополчение, которое вилами и кольями затолкало остатки народа морессов обратно в глубины.

— Почему же ты упомянул про климат?

Хотелось бы мне объяснить Раде глубокую иронию своих слов, но момент был неподходящий, поэтому я решил многозначительно промолчать, давая наемнице очередное подтверждение того факта, что все маги действительно со странностями.

— О морессах мало что известно. Они были разумны, возводили под землей поселения, испытывали слабость к геометрическим фигурам. Ромбы служили опознавательными знаками, они ими покрывали любые поверхности. Вероятно потому, что их чешуйки были очень похожи на ромбы.

— Так они выглядели как настоящие змеи?

— Хм, хороший вопрос.

Раз уж полиморфы полезли в логово морессов, а мы вслед за ними, то мне самому захотелось изучить этот вопрос детальнее. Хорошенько покопавшись в сумке, я извлек оттуда практически новый справочник «Исчезнувшие народы» с черно-белыми иллюстрациями. Морессам там отводилась всего половина странички, зато неизвестный художник не поленился и изобразил представителя этого народа во всей красе. Морессы были похожи на стоящую на мускулистых задних ногах ящерицу с тонкими передними лапками и толстым хвостом. На длинной шее болталась маленькая, гладкая голова.

— Какие же это змеи? — скривилась Рада. — Это ящерицы!

— Первыми на них натолкнулись простолюдины, они же и дали им название. Когда ученые прояснили этот вопрос, было уже поздно что-то менять.

— «Обитают в Подземелье, на момент написания исследования, считаются вымершими», — прочитала Рада. — «Развитые существа, владеют речью и имеют богатую культуру, которая мало изучена. Любят копить сокровища, собирая золото и драгоценные камни в огромные кучи. Обнаружена одна из подобных сокровищниц, имеются заслуживающие доверия свидетельства о других. Испытывают слабость к магическим вещам. Символами морессов являются ромб и треугольник. Не только святилища, но и обычные хозяйственные постройки они ими покрывают, вероятно, в ритуальных целях. В году Лютой Стужи предприняли безуспешную попытку захвата части наземных территорий. Социальная структура не изучена, взаимосвязь с другими разумными народами Подземелья не изучена». — Закончив чтение, она с разочарованным видом отдала мне книгу обратно. — Не очень-то много здесь написано. Как их убить, если мы их встретим? У них есть слабые места?

— Откуда такая кровожадность? Зачем убивать представителей народа ставшего легендой, который нам пока еще ничего не сделал? — шутливо спросил я, нащупывая в сумке оружие поострее.

Где-то в ее безразмерных недрах должен был лежать серебряный кинжал в простых плетеных ножнах. Он носил имя Тот, Кто Разрежет Все на Свете и полностью его оправдывал.

— Интересуюсь на будущее.

— Этот коридор выглядит заброшенным. Похоже, что его вообще не достроили, поэтому не думаю, что мы встретимся с хозяевами. Но можешь при встрече попробовать отрубить им голову. С людьми это работает.

Проход продолжал сужаться. Линии орнамента больше не прерывались, отчего стало казаться, будто бы мы находимся в чреве гигантской змеи. Я никогда не бывал в поселении людей-змей и если бы не печальный повод, который привел меня сюда, то наверняка бы с удовольствием изучил находку. Причиной любопытства была затаившаяся в глубине души мальчишеская надежда найти одну из знаменитых сокровищниц морессов.

По мере нашего продвижения по коридору воздух заметно потеплел и стал более влажным. Мы не успели еще толком свыкнуться с мыслью о возможной встрече с исчезнувшим народом, как показался выход, оформленный в виде треугольника. Если и были сомнения, что эти владения принадлежали морессам, то теперь они исчезли. Осторожно выглянув наружу, я увидел необыкновенной красоты город, окутанный мягким голубоватым сиянием. Он располагался в естественной пещере на берегу большого озера. Дорожки, мостики, шпили башенок были построены в строгой математической последовательности, отчего город воспринимался как единый организм. Присмотревшись, я не заметил на его улицах ни единой живой души. Тишина, царившая в пещере, нарушалась только мерным журчаньем воды. Город был великолепен, но пуст.

— Какая красота… — изумленно сказала Рада. — Я и представить себе не могла что в Подземелье возможно такое. — Погасив факел, она заворожено смотрела на город. — Здесь жили морессы?

— Очень похоже на это.

Мы принялись спускаться. Поискав следы, я понял, что полиморфы прошли по мосту, пересекли маленькую площадь и скрылись в треугольном проходе. Света, испускаемого голубоватыми кристаллами, хватало, чтобы спускаться по ступеням без риска свернуть шею. Лестницу использовали нечасто, ее каменные края не были сглажены от соприкосновения с тысячами ног.

— От воды идет пар, — заметила Рада. — Интересно, она пресная?

— Меня интересует другой вопрос, а вода ли это? В Подземелье встречаются озера с кислотой. От них тоже идет пар.

— Но ведь пахнет именно водой, — нахмурилась девушка. — Морессы не стали бы строить свой город на берегу кислотного озера.

— Все равно не рискну в нем купаться. И пить эту воду тоже не советую. Кто знает, какие в ней водятся паразиты.

Рада брезгливо поморщилась, но ничего не сказала.

Идти по улицам древнего молчаливого города давно оставленного жителями было очень странно. Не похоже, чтобы морессы покидали его в спешке. В комнатах не нашлось ни личных вещей, ни предметов мебели, ничего такого, чтобы могло порадовать наших исследователей древностей. Неудивительно, что в городе не было обычных хищников Подземелья, окруженные голым камнем, они бы умерли с голоду.

Насколько я понял, морессы обитали в маленьких комнатках-кельях. Размер комнат исключал наличие в их обществе больших семей. Глядя на узкие одиночные каменные ложа, я все больше сомневался в наличии у них семей вообще. Хотя, если этот народ во многом походил на рептилий, то вполне мог растить потомство в общественных инкубаторах, возложив заботу о подрастающем поколении на плечи государственных структур.

Основной особенностью города морессов было отсутствие дверей. Что и не так уж странно с их маниакальной любовью к треугольным проходам. Отсутствие дверей навело меня на мысль об идеальном устройстве их общества, лишенном всякой преступности. Если нет дверей, значит, нечего скрывать, нет боязни не только за свою жизнь и покой, но и за свою собственность. Нет разгула криминала и связанных с этим проблем. Однако морессам в итоге это не помогло, потому что другое, погрязшее в преступлениях общество с легкостью с ними расправилось.

На Раду подземный город произвел незабываемое впечатление. Его гладкие отполированные гранитные и мраморные поверхности настолько гармонично сочетались, что могли с полным правом называться произведением искусства. Она неслышно ступала по плотно пригнанным друг к другу каменным плитам, украдкой поглаживая резной орнамент. Мне даже показалось, что Рада шепотом разговаривает с городом, но я не был уверен наверняка.

Морессы были большими любителями математики, обожающими числа три, семь и одиннадцать. На нашем пути дважды встречались каменные барельефы изображающие фантастические переплетения геометрических фигур. Вокруг барельефов стояли три глубокие каменные чаши. Они пустовали, поэтому я мог только догадываться, для чего они предназначены. Если бы дело было в нашем мире, то предположил какие-нибудь кровавые жертвоприношения, но морессы вполне могли использовать их в более мирных целях.

Ромбы, трапеции и многоугольники сопровождали нас повсюду, но мне нигде ни в какой манере ни в реалистичной, ни в схематичной не попадались изображения самих морессов. Возможно, причиной тому был религиозный запрет. Вокруг были трехмерные и двухмерные изображения геометрических фигур и числа, числа, бесконечные ряды чисел. Мне казалось, что я в состоянии уловить некую закономерность, но чтобы досконально разобраться с этой своеобразной письменностью морессов, ей следовало посвятить не один месяц жизни. И желательно вернув себе прежние способности, потому что из-за влияния венца мне было трудно рассмотреть мелкие детали — реальность размывалась, стоило лишь немного повернуть голову.

— В твоей книге сказано, что морессы пытались захватить наши земли. Зачем им это, если у них были такие огромные города? Здесь хватит места для всех.

— В Подземелье не место имеет первостепенное значение, а пища, — возразил я. — Морессам нужна была не просто территория для жизни, а безопасная территория. Местная менее высокоморальная и разумная фауна не давала им жить, потихоньку сокращая численность.

— На них охотились? — Рада скривилась. — На целый народ?

— Это суровый мир.

Следы полиморфов стали отчетливее. Складывалось впечатление, что они взяли за правило каждые двадцать минут делать привалы. Когда я рассказал об этом наемнице, она предположила, что полиморфы просто устали тащить императора. В том, что Фаусмин Третий не был покорным пленником, я не сомневался, поэтому ее версия выглядела вполне правдоподобно. Если у них закончилось снотворное, то пришедший в сознание разъяренный император добавил им немало проблем.

В центре города находилась площадь, разделенная на восемь равных сегментов, на пересечении которых в трех метрах над землей медленно поворачивался против часовой стрелки огромный тетраэдр. Какая-то магия удерживала его в воздухе. Рада встревожено спросила меня о нем, но я только пожал плечами.

— Понятия не имею, что это такое. Но полиморфы ушли вон туда! — я махнул рукой.

— Ты видел это? — наемница встревожено уставилась куда-то за мое плечо. — В проходе между домами мелькнула тень.

— Чья тень?

— Не знаю, — она покачала головой. — Слишком быстро исчезла.

— Думаешь, нас заметили? — не дожидаясь ответа на вопрос, я добавил. — Проверю. Жди здесь.

Растворившись в воздухе, полетел над поверхностью в указанном направлении словно птица, но все равно никого не нашел. Будь я прежним магом Эдвином, то просто развернулся бы и пошел прочь, но теперь, имея в распоряжении неограниченные возможности венца, я решил провести маленькое расследование. На полу были хорошо различимы следы неизвестного мне существа. Они имели вытянутую форму и отливали голубоватым цветом. Существо пряталось за стеной дома и, судя по интенсивности следов, стояло здесь довольно долго. Наверняка оно видело нас. Удостоверившись, что Раде в ближайшее время не придется в одиночку сражаться со стаей пожирателей, я решил узнать, с кем мы имеем дело. Если это был разведчик, его следовало перехватить, пока он не привел к нам остальных. Случайные встречи в подземелье часто заканчиваются для одной из сторон весьма трагично.

Когда я спускался в Подземелье с Норманом, священником из Рамедии, то повстречал милого зверя, который всячески располагал к себе. Мы угостили его ужином, состоящим из жареных улиток, и он вызвался стать нашим проводником. Впоследствии простой дружеский жест спас нам жизнь, потому что зверь оказался не только разумным, но и идеальным убийцей, который пришел на огонек, чтобы поживиться двумя незадачливыми пришельцами из наземного мира. С тех пор я стал умнее и перестал считать чрезмерную подозрительность чем-то плохим.

Преследование неизвестного по узким улочкам пустого города закончилось возле сточного отверстия. От туда не доносилось ни звука. Круглая, выложенная аккуратной плиткой дыра была без решетки, но я решил, что мое любопытство удовлетворено достаточно и вернулся к Раде, погруженный в грустные раздумья. Этот мертвый город некогда был чьим-то домом, и думая о нем, я неизменно возвращался мыслями к собственному жилищу. В нем было все, чем я дорожил и что оставил по чужой прихоти. Когда я увижу Мелл, отведаю ее тушеных кабачков и поиграю в шахматы с Весельчаком? Даже вечно всем недовольный домовой казался мне милым немного ворчливым старичком. Как он там один, в пустом доме? Этот вопрос взволновал меня настолько, что, обретя форму, я вынужден был срочно воспользоваться платком, дабы сохранить остатки уважения в глазах Рады. Однако провести наемницу не удалось.

— Эдвин, что с тобой? — спросила она с подозрением.

— Я в порядке, — мой ответ сопровождался шумным сморканием. — Никого не обнаружил. То, что ты видела, скрылось в канализации и угрозы не представляет. А это, — я махнул платком, — просто аллергия.

Поплутав еще некоторое время по городу, мы спустились на нижний уровень. Здесь освещение было слабее, а коридоры тесными. Камень, использовавшийся для постройки, обрабатывался менее тщательно, стены были шершавыми, кое-где виднелись трещины, замазанные прозрачной смолой. Очень хотелось сделать привал, но расстояние от цели сократилось настолько, что я буквально чувствовал запах полиморфов. Похитители были совсем близко. Но нас ждал неприятный сюрприз — очередной поворот закончился тупиком.

— Не может этого быть! — я коснулся стены. — Уверен, они прошли здесь!

— Может, тут есть скрытая дверь? — предположила Рада.

— Нет, стой! Здесь что-то другое… Ты это видишь? — От моего прикосновения по стенам пробежала рябь, словно от брошенного в воду камешка.

— Что именно? — не поняла наемница. — Стену?

— Значит, не видишь… Здесь не обошлось без вмешательства мага. Ай! — попытка проникнуть глубже в зыбкую субстанцию стоила мне обожженных пальцев.

— Разве маги сотрудничают с полиморфами? Это же мерзко!

— Маг — это как кузнец или горшечник. Занятие не влияет на мировоззрение, — проворчал я. — Вместе со способностями к волшебству мы не становимся святыми.

— Да, понимаю. Извини, сказала глупость.

— На самом деле я ждал нечто подобного. Полиморфам не нужен император, в отличие от людей, которые их наняли. Должно быть здесь их укрытие.

— В Подземелье?

— Идеальное место, ведь никто не сунется сюда по доброй воле. Ты не должна ничего трогать. Дальше я сам.

И прежде чем она успела возразить, я развоплотился, позволив реальностями междумирья проникнуть в меня. Привычно растворившись в пространстве, я вдруг услышал ехидный голосок Двойника:

— Мне нравится твое самопожертвование, Эдвин! Твоя беспечность! Ты так легко пользуешься силами о которых не имеешь ни малейшего понятия!

— Так просвети, — подумал я беззлобно.

Если уж Двойник добился того, чтобы быть услышанным во время бодрствования, так просто он все равно не замолчит.

— С удовольствием, ведь я люблю просвещать глупеньких представителей вашего вида. Вот, например, способность с которой ты родился… Прозрачные маги очень редки в природе. Мало кто из вас доживает до зрелого возраста. Несчастные случаи, самоубийства — частое явление, поэтому таких магов очень мало. Ваши способности практически не изучены.

— Ну да… — пространство вокруг было опутано сетью заклинаний. Тот, кто их ставил, был опытным магом. — Кстати, ты не мог бы побыстрее? Я делом занят.

— Конечно, дорогой друг. Для тебя все что угодно, — голос Двойника прямо-таки сочился сарказмом. — Перейду к сути. Прозрачных магов мало, способности свои они используют редко, потому что для них это тяжело физически, поэтому негативные последствия их дара практически незаметны ни для мага, ни для окружающих.

— Цель оправдывает средства.

— Неужели? Значит, ты знаешь, что теряешь память с каждым новым развоплощением? И чем дольше ты остаешься бестелесным духом, тебе больше воспоминаний забирают у тебя в качестве оплаты. Прозрачные маги не возвращаются в привычную форму не потому, что не хотят снова ощущать тяжесть тела, а потому что не помнят себя. Неприкаянные духи без прошлого, без личности летают по междумирью, пока не становятся добычей Похитителей. Но не волнуйся, я избавлю тебя от этой скорбной участи. Сейчас твои воспоминания уходят прямиком ко мне, я уже составил неплохую подборку.

— Зачем кому-то мои воспоминания?

— Так устроено мироздание. Это побочный эффект. Я не дам им пропасть даром, поэтому можешь поблагодарить меня. В качестве благодарности я приму согласие подчиниться и завладеть твоей личностью прямо сейчас.

— Не убедительно.

— У тебя все равно нет другого выхода! — разозлился Двойник. — Ты лишен магии, можешь пользоваться только своим природным даром. Раньше или позже, ты исчерпаешь себя полностью и окажешься в моей власти.

— Нет, я просто оставлю службу и займусь садоводством.

— И разочаруешь свою красавицу жену? Кстати, я ведь могу выбирать, какие воспоминания попадут в коллекцию первыми. Воспоминания о Мелл у тебя особенно яркие. Начну с них.

Голос умолк, оставив меня в прескверном настроении. О да, Двойник знал мои слабые места. Не было причин не верить его рассказу, уж он об этом точно знал больше меня и сказал правду, чтобы позлить. С какой скоростью мои воспоминания исчезают в его бездонном зеркале? Скольких из них я уже лишился навсегда?

Охваченный беспокойством, я стал бесцельно метаться по коридорам, пытаясь найти след Фаусмина, но натыкался лишь на пустые комнаты. Спустившись еще ниже, я обнаружил, что эта часть города хорошо обжита. Мне попались на глаза маги в голубых и белых мантиях. Они были заняты обычными делами: беседами, чтением. Их было восемь человек, все преклонного возраста, но никто из них раньше мне не встречался. Я побывал в захламленной лаборатории, заставленной ящиками и бочками, в библиотеке, в столовой. В одной из спален, несмотря на скромное убранство, стояло огромное напольное зеркало. Заглянуть в его глубины и не увидеть там своего отражения было ошибкой. Мои нервы не выдержали и я понесся обратно к Раде.

— Извини, ничего не вышло, — мой голос звучал неестественно.

— Эдвин, ты выглядишь точно оживший мертвец… — она обеспокоено коснулась лба. — Ты холодный.

— Мы не сможем здесь пройти. Надо искать другой путь.

— Но император там?

Не зная, что сказать я только плечами пожал.

— Что такое страшное ты увидел?

— Уровнем ниже живут маги. Ведут какую-то научную работу. Пойдем отсюда, мне нужно подумать. Желательно наверху.

Видя, что дело серьезное Рада вытащила то, что некогда было бравым Прозрачным магом, а теперь просто нервным удрученным человеком наверх. Вернувшись обратно на площадь, наемница прислонила меня к стене и решительно раскрыла сумку.

— У тебя здесь есть что-нибудь крепкое? Сейчас не помешает.

— Ты не найдешь, лучше дай мне, — просьба прозвучала невнятно, но Рада поняла и через мгновенье я засунул в необъятные глубины руку по локоть.

Достав флягу и сделав несколько больших глотков, я зажмурился. Жидкость на основе чистейшего лимонного сока помогает очень быстро прийти в себя.

— Что с тобой творится? Ты и раньше не был образцом мужественности, а сейчас, я даже не знаю как сказать…

— В этой голове, — я постучал по лбу пальцем, — обитает зловредная сущность, крадущая самые ценные воспоминания, стоит мне воспользоваться природными способностями. А прогнать я ее не могу. Во всяком случае, пока.

— Что же нам делать? — огорченно спросила наемница. — Очень жаль, что с тобой такое происходит, но одной мне императора не спасти.

— Да, — я удрученно покачал головой. — Если мы не найдем другой вход — это конец. Но эта наглая тварь уже украла несколько лет моей жизни! Просто боюсь, что еще немного и я забуду вообще все. Тогда венец завладеет моей личностью, а маг Эдвин исчезнет.

— Наш император не умеет выбирать себе спутников для путешествия, — Рада села рядом, дружески обняв за плечи. — Ему достался невезучий маг и бесполезная наемница. Скажи, неприятности вас начали преследовать после встречи со мной?

Припомнив два покушения на убийства, резню в поместье барона, я отрицательно покачал головой.

— Хорошо, а то ведь я была уверена, что это все из-за меня. Что я приношу неудачу.

— Нет, ты ни в чем не виновата. Просто кому-то очень захотелось абсолютной власти.

— Ты хоть что-то полезное заметил у этих магов?

— Обычная магическая лаборатория. Ничего особенного не увидел, поэтому не могу сказать над чем они работали.

— Наверное, это что-то запретное, — вздохнула девушка. — Иначе зачем забираться так глубоко в Подземелье?

— Рада! Ты подсказала мне отличную идею! — я готов был ее расцеловать, но вовремя остановился. — Нужно срочно заглянуть в справочник! Только бы я его взял…

Содержимое сумки было подвергнуто тщательному изучению. Из-за нервозного состояния мне попадалась всякая ерунда. Выловив термос и теплые носки, которые отчаялся найти во время предыдущего привала, я отдал их девушке.

— А что ты хочешь в нем отыскать?

— Маги были одеты в одинаковые мантии голубого и белого цветов. Так одеваются только представители орденов. Минутку, — справочник все-таки попался мне в руки, — сейчас прочту… «Орден Рыб — закрытая организация со строгой иерархией, находящаяся в настоящее время под запретом. Известны как похитители детей, из которых впоследствии растят новых членов ордена. Ставят запрещенные опыты над живыми существами. Вмешиваются в естественный ход вещей, занимаются межвидовыми скрещиваниями. Узнать члена ордена можно по наращенным жабрам, которые позволяют ему дышать под водой без использования заклинаний. Используют свою способность для добычи различных сокровищ, недоступных прочим существам. Герб ордена — голубая рыба на белом фоне», — тут я сделал паузу и многозначительно посмотрел на Раду.

— Цвета совпадают. А рыба у них была?

— Нет, ее я не заметил. Но ведь рыба — это всего лишь символ, чтобы заявить чужакам о своем присутствии. Тайному обществу нет нужды вешать свой герб на видное место. Им и так понятно, в каком ордене они состоят. А вот с одеждой сложнее, она не может быть обычной, потому что является показателем занимаемого положения в ордене.

— А кто запретил этот орден? Фаусмин Третий?

— Нет, — я взглянул в конец статьи, — его дед. Орден Рыб уже тогда никому не нравился.

— Хорошо, теперь мы с большой вероятностью знаем, с кем имеем дело. В городе морессов устроил резиденцию запрещенный орден, похитивший императора, — подытожила Рада. — И что с этим делать? Эдвин, я понимаю, что ты хотел сохранить секретность, но нам очень нужна помощь. Прошу тебя, призови сюда армию и давай вытащим этих мерзких магов из их убежища.

— Это невозможно, пока Фаусмин у них в заложниках.

— Тогда что? Разворачиваемся и идем обратно, будто ничего и не случилось?

— Нет, просто поищем другой вход. Не закрыли же они все проходы магическими щитами. Надо успокоиться и поразмыслить. Я лишился магических способностей, но по-прежнему маг до мозга костей, поэтому у нас есть преимущество. Я знаю, как они думают. Итак, если бы я проводил запрещенные эксперименты и старался обезопасить себя от внезапных гостей, то чтобы я упустил из виду?

— Эдвин, это идиотизм. Как ты можешь узнать слабые стороны в мышлении магов? Они же потому и слабые, что маги упустили их из виду.

— Не мешай, ты сбиваешь меня с мысли.

Наемница только махнула рукой. Судя по ее удрученному виду, она уже не надеялась увидеть Фаусмина живым. Достав зачерствевшие бутерброды, Рада принялась их поглощать с похоронным видом. Мне очень хотелось доказать ей, что она ошибается. Порывшись в сумке, я отыскал остатки зелья концентрации внимания. Оно должно было помочь мне сосредоточиться и перебить вкус лимонного сока. По вкусу зелье напоминало протухший морковный сок, поэтому мне хватило одного глотка, чтобы улучшить концентрацию в достаточной степени.

Члены ордена Рыб, судя по увиденному в их логове, достаточно серьезно относились к безопасности, поэтому стоило сразу отринуть мысль о том, что они забыли где-то закрыть дверь и поставить за ней магическую ловушку. Двери исключались, окон там не было. Можно было разрушить стену рядом с входом… Я провел ревизию и удостоверился, что обладаю достаточным запасом разных зелий, смешение которых может привести к взрыву. Идея выглядела заманчивой, но на шум наверняка сбежались бы не только все члены ордена, но и все зверье Подземелья. Чем дольше я размышлял над этим, тем больше впадал в уныние. Зелье концентрации лишь показало все мои промахи в еще более неприглядном виде.

— Эдвин, — девушка толкнула меня в бок локтем, прерывая нить размышлений, — за нами следят.

— Маги?

— Больше похоже на того зверя, который убежал от тебя в канализацию.

— Ах, он… Конечно! Рада, вот то самое место, которое осталось без защиты.

Наемница посмотрела на меня с плохо скрываемым ужасом.

— Это же огромный город и канализационные трубы в нем должно быть приличного размера. Ими все равно много лет никто не пользовался, поэтому насчет грязи не волнуйся.

— Никто? А маги?

— Спасение царственных особ требует жертв.

— Эдвин, ты окончательно рехнулся. Этот венец забрал у тебя последний здравый смысл. Даже если мы найдем трубы идущие в нужном направлении, с чего ты взял, что мы сумеем пролезть по ним прямо к магам? В жилые помещения ведут маленькие трубы. Разумнее будет тебе развоплотиться на мгновенье и со стороны магов снять защиту с прохода. Ты мог неоднократно это сделать за то время, пока летал неизвестно где, — с упреком сказала Рада.

Мне бы хотелось подробно рассказать ей о том, как сложно себя контролировать, когда твоя личность постепенно исчезает, но у меня не было на это сил. Между тем наблюдавшая за нами тень набралась смелости и, перебегая от одного темного угла к другому, приблизилась достаточно близко, чтобы мы могли рассмотреть ее. У существа были сильные задние лапы и короткий хвост, раскачивающийся при беге в разные стороны. Щуплое тельце, покрытое крошечными чешуйками, едва доставало мне до груди. Вытянутую голову напополам делил маленький гребень, крупные блестящие глаза смотрели настороженно. Существо выглядело как неразумное животное, если бы не мешковатого покроя кожаный комбинезон, болтающийся на нем при каждом шаге.

— Это моресс! — взволнованно воскликнула Рада. — Эй, иди сюда, не бойся!

— Зачем ты его зовешь?! С чего ты взяла, что это он, а не какая-то зубастая ядовитая тварь? — моя рука сама потянулась к кинжалу.

— Но ведь ты тоже видишь моресса? — она неуверенно посмотрела на меня. — Похожего на ящерицу худого зверька?

— Откуда мне знать, что я вижу? Лично я с ними никогда не встречался, это вымерший вид.

— Вторые люди, не надо оружия… — «вымерший вид» остановился и вытянул вперед передние лапы. — Мне нужно поговорить с вами.

— Говори, но не приближайся слишком близко, — предупредил я его.

— Хорошо, — моресс остановился в пяти шагах, присел на карточки и задумался, не зная, что делать дальше. — Хм… Меня зовут Тиллар, — представился он и два раза быстро кивнул головой.

Наверное, это означало приветствие, но мы, как необразованные выходцы из верхнего мира, позволили себе его проигнорировать. Рада посмотрела на меня вопросительно, но я сам не знал как вести себя с морессом. Не могу сказать, что его появление сильно меня удивило. После обнаружения огромного отлично сохранившегося подземного города слухи об исчезновении этого народа казались мне сильно преувеличенными.

— Что ты здесь делаешь? — спросила, набравшись храбрости, наемница.

— Это я вас хотел спросить, — возразил Тиллар. — Зачем вы пришли в мой город? Сначала я думал, что вы заодно с первыми людьми, но вы не вместе.

— Что значит с первыми? О ком ты?

— Они пришли сюда до вас и живут на втором уровне под городом. Вы пришли вторыми, — объяснил Тиллар, подтверждая одержимость морессов математикой.

— Это немного проясняет ситуацию. Ты давно следил за нами?

— Да, я заметил вас, как только вы перешли третий мост у четвертого дома.

Я даже не пытался понять, о чем он говорит, ведь на нашем пути повстречался десяток мостов. Наверное, это означало, что он обнаружил нас сразу, как только мы вошли в город.

— Ты один живешь или тут есть еще кто-то из ваших?

Тиллар не торопился рассказывать. Он изучающее смотрел на нас.

— Мы не причиним тебе вреда, — мягко сказала девушка. — Мы сами оказались в затруднительном положении.

— Я знаю, — кивнул Тиллар. — Мой слух очень хорош.

Последнюю букву он выговорил с легким присвистом, делающим его речь похожим на шипение змеи.

— Откуда ты знаешь наш язык?

— Выучил, когда был в плену у первых. Я происхожу из рода ученых и быстро все понимаю.

— Ты не очень похож на ученного… — засомневалась Рада.

— А ты много видела ученых моего народа, чтобы сравнить?

Возразить было нечего.

— Если вы не намерены причинять мне зло, я бы хотел обсудить с вами важный вопрос. — Тиллар придвинулся ближе. — Вы хотите попасть к первым незаметно?

— Да, именно об этом мы и говорили до твоего появления.

— Я могу помочь в обмен на вашу помощь. Это будет выгодная сделка. Не судите обо мне по внешнему виду, силы во мне немного, но я об этом городе знаю все, его секреты открыть сможет лишь тот, кто умеет читать единицы пространства. Люди на такое неспособны, — в его голосе зазвучали нотки превосходства.

— Ты говоришь о потайных ходах? — восхитилась Рада.

Наемница становилась открытой поклонницей морессов, но я не спешил сдавать позиции.

— Заманчивое предложение. Что ты хочешь от нас?

— У первых в плену мои братья. Они держат их в плохих условиях уже много оборотов. — Тиллар кивнул в сторону тетраэдра.

Мерно вращающийся над площадью тетраэдр оказался ничем иным как городскими часами.

— Мы подозреваем, что первые, как ты их называешь, состоят в ордене Рыб. В нашем мире их деятельность противозаконна.

— Никогда не поднимался наверх, но рад слышать, что вы считаете пытки и заключение других существ незаконным.

— Эм… — Рада хотела внести ясность по этому вопросу, но, глядя в бесхитростные фиолетовые глаза нашего нового знакомого, передумала.

— Ваш народ у нас считается вымершим. Ты всегда жил здесь?

— Нет, я пришел в город вместе с братьями, чтобы забрать кое-что оставленное предками. Мы не знали, что здесь неподалеку есть люди. Они напали на нас внезапно и пленили, но мне удалось сбежать. Мы никогда не вернемся наверх, люди желают нам зла.

— Не все люди, поверь.

— Может быть, но люди-маги желают, — упрямо повторил Тиллар. — Иначе бы они не спускались сюда, чтобы поймать моих братьев.

— Но ведь я… — фразу не дала закончить Рада, ткнув меня локтем в бок, но моресс и так все понял.

— Ты одет как маг, но ты не маг, — заключил он. — Не знаю, для чего ты маскировался, но меня не обмануть. Я вижу людей-магов по особому свечению. У первых оно было, у вас нет. Если бы вы были магами, я бы не стал говорить с вами.

— Хоть какая-то от этого польза… — вздохнул я устало. — Тиллар, ты видел перед нашим приходом полиморфов и пленного человека?

— Да, здесь были изменчивые и человек, вы прошли в точности повторяя их путь. Это удивило меня, ведь изменчивые заблудились в городе.

— Теперь понятно, почему мы столько блуждали в маленьких комнатах, — пробормотала Рада. — С человеком все было в порядке? Мы пришли сюда из-за него.

— Он шел сам, но был связан. Если вы его друзья, то должны помочь мне. Изменчивые отвели его к первым, а они наверняка посадят его к братьям в клетку. — Тиллар с негодованием всплеснул лапами. — Вы собираетесь пытать собственного собрата!

— Не мы, — мягко поправил я его. — А члены ордена, деятельность которого у нас незаконна. Это преступники.

— Извините, но мое знакомство с людьми началось очень скверно, сложно думать хорошо о представителях вашего вида. Если бы не крайняя нужда, я бы не стал обращаться к вам.

— Если ты знаешь, где пленные, то почему сам не освободишь их?

— Дело в том… — Тиллар задумался. — Это сложно объяснить словами. Лучше будет, если я покажу.

Он с готовностью вскочил и побежал вперед. Пробежав несколько шагов, резко затормозил и удивленно уставился на нас.

— Вы не идете?

— Мы идем, — проворчала Рада вставая. — Просто двигаемся не так быстро.

— Должно быть это из-за холода. Это правда, что люди в Надземье питаются солнечными лучами?

— Не совсем. Предпочитаем растительную и животную пищу после соответствующей температурной обработки.

— Едите плоть живых существ? — по лицу Тиллара пробежала гримаса отвращения. — Разумное существо может называться разумным лишь в том случае, если не употребляют в пищу живых существ. Какие все-таки дикие в вашей стране нравы… Но не мне судить вас. Я сторонник теории безграничного многообразия и считаю, что любые существа должны иметь право на жизнь в бесконечных реальностях.

— Что ж, спасибо, что позволил нам жить, — ответил я, но Тиллар не понял сарказма и важно кивнул.

— А как называется это место? — спросила Рада.

— Площадь отсчета оборотов.

— Нет, я имела в виду весь город. У него есть название?

— Шестой город. Он расположен в центре пятиугольника, поэтому называется шестым, — с готовностью пояснил Тиллар.

— У вас абсолютно все имеет числовое значение? — поразился я. — А твое имя?

— Тиллар означает «Тот, кто считает много чисел сразу». Все мои братья носят это имя.

— Но вы же как-то обращаетесь друг к другу? — не выдержала девушка.

— По порядковым номерам, а они зависят от старшинства. Раньше всех вылупившиеся получают к роду занятий приставку Первый. В жизни такая приставка ни на что не влияет. Я Тиллар Четвертый, если вам так интересно это знать.

— Порядковые номера! — ужаснулся я.

— Вылупляются из яиц! — вторила мне Рада.

Представитель вымершего народа посмотрел на нас с осуждением. В его глазах читалось многое, что этот хорошо воспитанный моресс не захотел высказывать нам в лицо. Мы были неотесанными дикарями из Надземья и только крайняя нужда заставила его сотрудничать с подобными типами. Он передвигался довольно быстро и вскоре привел нам к тому месту, где я потерял его след в прошлый раз — к круглому сливному отверстию.

— Все-таки канализация… — пробормотал я, бросая многозначительный взгляд на наемницу.

— Я туда не полезу, — она категорично покачала головой. — Там тесно, темно… Я уже достаточно натерпелась в ходе пещерыла.

— Да, тебе там будет тесно, — Тиллар оценивающим взглядом окинул могучее телосложение Рады. — Но это поправимо.

Моресс приподнял одну из плиток, потом другую, нажал что-то, подождал щелчка и отошел от стока на несколько шагов. Отверстие разделилось на две половины и под ритмичные щелчки разъехалось в сторону. Видя нашу нерешительность, он первым прыгнул туда и бодро зашлепал по плитам.

Нам ничего не оставалось как последовать его примеру. Внутри было намного просторнее, чем можно было предположить. По желобу тек ручеек воды, но круглые стенки стока были сухими. Рада вжала голову в плечи и пребольно вцепилась мне в плечо. К счастью, путешествие было недолгим. Тиллар спустился по ступенькам, опять постучал по плиткам и открыл проход в стене.

— Тут я живу. Чтобы открыть проход к первым, нужно взять кое-что. Подождите меня, но ничего не трогайте.

Предупреждение было бессмысленным, потому это эта комнатка с низким потолком, освящаемая единственным тусклым кристаллом, ничем не отличалась от сотни других пустых комнат, виденных ранее. Потрогать можно было разве что пол или стены, но зачем?

— Ты доверяешь Тиллару? Как-то все очень быстро происходит. Он возник из ниоткуда и вот мы здесь…

— Не похоже, чтобы он врал, — я пожал плечами. — Члены ордена Рыб вполне могут использовать его собратьев в качестве расходного материала. Не понятно только зачем им понадобился Фаусмин. Я не верю, что виной тому обычная месть. За время правления его семья запретила десятки орденов, но ничего подобного не случалось. И это не объясняет тот факт, как они заставили полиморфов работать на себя.

— Может ты ошибся и они не состоят в ордене?

— Не знаю, — я потер лоб. — Меня учили, что очевидная истина и являются самой верной. Не помню только, кто это сказал. Прошлое так запутанно. Больно вспоминать.

— Интересно, а что он ест?.. — наемница деликатно решила сменить тему.

Задаваясь этим вопросом, она обвела глазами удручающую пустоту вокруг.

— Почему тебя это вдруг заинтересовало? Проголодалась? — я поскреб внушительную щетину на подбородке, отросшую за время скитаний.

— Все свою жизнь я испытываю чувство голода в той или иной степени, — призналась девушка. — Это из-за моих размеров.

— Не надо стесняться, маги тоже много едят. Виной тому быстрый обмен веществ.

Мы еще немного поговорили о еде, потому что тему предстоящего противостояния магам ордена поднимать никому не хотелось. Рада понимала, что без физического устранения обойтись вряд ли удастся, а в виду большего умения наемницы к подобному, забота об этом должна была лечь на ее плечи. Когда Тиллар вернулся, мы исчерпали все нейтральные темы для разговора и стояли в угрюмом молчании. Моресс принес с собой сумку полную металлических штырей с фигурными головками. Воздух вокруг них дрожал словно нагретый, из чего я заключил, что без магии не обошлось.

— Если вы сделаете все, как я скажу, то мы управимся за несколько часов, — пообещал моресс. — Чем вы занимались у себя в Надземье?

— А какое это имеет значение?

— Открытие нужного прохода потребует некоторых умственных усилий, а вы не выглядите очень умными, — откровенно признался он.

— Но мы же как-то дошли сюда! — возмутилась Рада.

— Животные инстинкты не являются признаками ума, — Тиллар покачал головой. — Я понимаю, что мои слова могут быть для вас неприятны, но по меркам моего народа люди не отличаются значительным умом. Вы не можете считать так, как это делаем мы, а в мире нет ничего важнее счета. Это идеальный инструмент познания.

— Боюсь, что мы не поймем друг друга в силу культурных различий. Давай просто сделаем, что требуется и останемся каждый при своем мнении.

— Хорошо. Я хотел спросить, вы не будете против того, чтобы уничтожить представителей вашего народа? У меня есть споры ядовитого гриба, которые я хотел бы запустить к ним, — Тиллар деловито постучал по нагрудному кармашку. — Давно хотел это сделать, но из опасения за жизнь братьев откладывал.

— Не смей ничего предпринимать до того, как мы найдем нашего друга! — взвилась наемница. — Он нужен нам живой и здоровый, без спор в легких! С магами будешь сводить личные счеты после нашего ухода.

— Справедливое замечание, я учту его.

Наша экскурсия по канализации продолжилась. Морессы в ее постройке остались верны математическим принципам. Я полагал, что хотя бы здесь не встречу табличек, исписанных числами, но без них не обошлось. И, конечно же, везде были ромбовидные фигуры — сотни тысяч ромбов покрывали ровными рядами стены канализации.

Идти пришлось довольно долго. Тиллар бодро бежал впереди, иногда касаясь чувствительными подушечками пальцев табличек. Мы поворачивали то влево, то вправо, в результате я совершенно потерял чувство направления. Очередной поворот закончился тупиком, но моресс не растерялся. Одновременно нажав на два ничем не отличающихся от других ромба, он отпрыгнул назад, позволяя стене медленно отъехать в сторону.

Под потолком медленно разгорались кристаллы, освещая треугольную комнату в центре которой лежал гладко обтесанный камень с множеством отверстий.

— Это одно из мест управления городом, — пояснил Тиллар. — В большом городе решаются различные задачи, поэтому без подобных центров не обойтись.

— Ты сказал, что первые люди живут на втором уровне. А сколько всего уровней?

— Три. Но на третий уровень им не попасть.

— Почему?

— Из-за размеров. Там очень низкие потолки и узкие коридоры. По третьему уровню могут передвигаться только морессы. Когда мои братья будут свободны, они уйдут от погони спрятавшись на третьем уровне.

— А если первые пошлют за ними изменчивых? Полиморфы способны проникнуть куда угодно.

— Они не представляют для нас опасности, — покачал головой Тиллар. — Третий уровень напрямую соединен с озером. Коридоры будут заполнены водой, которую изменчивые очень не любят. Эта вода насыщенна серебристым металлом и жжет их кожу.

— Ты совсем не боишься, что твои братья застрянут и задохнуться в узких коридорах? — словно невзначай поинтересовалась Рада.

Вместо ответа Тиллар задрал левую руку и отогнул край комбинезона, показывая едва различимые тонкие полоски жабр на боках.

— Вы двоякодышащие! — моему восхищению не было придела. — Рада, все-таки нам противостоит орден Рыб, в этом нет никакого сомнения. Я знаю для чего им морессы — эти сумасшедшие одержимы идей отрастить себе жабры.

— Проявите больше уважения к страданиям моих братьев! — возмущенно воскликнул Тиллар. — Дикари, что с вас взять… — раздраженно пробормотал он, вынимая принесенные штыри.

Моресс вставил два из них по бокам камня, а три в его макушку. Из верхушки выдвинулась маленькая по спирали закрученная проволока.

— Чтобы снять защиту со всех скрытых дверей на втором уровне мы должны одновременно повернуть свои ключи и извлечь тон, соответствующий ему. Вибрация заставит механизм работать. Вы же можете извлекать из горла звуки разной высоты?

— Ты имеешь в виду пение? — смутилась наемница. — Почему ты не предупредил, что нам придется еще и этим заниматься?

— Действительно, зачем столько сложностей? Скрытая комната управления, ключи, пение…

— Это не сложности, а защита от детей. В юном возрасте мы очень любопытны, а в некоторые места лучше не соваться. Хотя это все равно не стало благом для моего народа, — Тиллар вздохнул. — В этот город вложен труд сотен поколений, но теперь он пустует, без всякой надежды на возвращение создателей.

Его слова всколыхнули щемящие, очень странные чувства. Меня охватили переживания, такие глубокие и тоскливые, словно я был щенком, забытым у дверей нерадивым хозяином. Я был уверен, что эти ощущения не принадлежат мне, но, несмотря на то, что они пришли извне у них хватило сил захватить меня полностью. Скривившись, я обхватил плечи руками, пытаясь согреться и унять мелкую дрожь, бившую тело. Кто-то ждал возвращения хозяина, который никогда не вернется, ждал вопреки всему.

Стены качнуло и если бы не Рада, успевшая подхватить меня, я бы упал и расшиб голову о камень управления.

— Эдвин, что случилось?! — девушка держала крепко, пресекая вялые попытки встать на ноги.

— Не обращай внимания, просто усталость, сейчас пройдет… — бормотал я.

Тиллар сунул мне под нос мешочек с дурнопахнущими приправами. Их резкая вонь живо привела в чувство. Чихая и вытирая слезящееся глаза, я удивленно посмотрел на довольного моресса.

— Неприятный запах трав, что лежат в этом мешочке помогает отпугивать мелких грызунов приходящих сверху. Если тебе лучше, давайте все же займемся делом. Я устал ждать. По-моему сигналу вы повернете вправо ключи, и издадите вместе со мной звук. Ты, — Тиллар указал на Раду, — закричишь, как я сейчас покажу, а ты, — когтистый палец ученого уперся мне в грудь, — на пол тона ниже.

Тишину комнаты нарушили два громких вопля. Немного потренировавшись, мы добились нужного звучания. Со стороны это выглядело нелепо, о чем мне не преминул напомнить ехидный внутренний голос. Повернув по знаку ключи и пропев нужный звук, мы заставили проволоку задрожать. Издавая мерное гудение, она убралась внутрь камня. Тиллар с безразличным видом сложил ключи обратно. Внезапно сделав большой прыжок, он понесся вон из комнаты. Наемница бросилась за ним, но опоздала на долю секунды, ударившись о каменную стену, закрывшую проход сразу после вертлявого хвоста моресса.

— Мерзавец! Мы же помогли тебе!

— Вы слишком много знаете тайн моего народа! — голос Тиллара звучал глухо. — Простите, но я не могу выпустить вас.

— Эдвин! — Рада оставила попытки разбить плиту кулаком или рукоятью меча и кинулась ко мне. — Немедленно останови его или мы погибнем в этом каменном мешке!

— Будь у меня прежняя сила, он бы не смог этого сделать… Подожди минуту.

Минута мне понадобилась, чтобы развоплотиться, просочиться сквозь толщу камня и снова обрести форму, крепко сомкнув руки на горле Тиллара. Моресс заверещал от ужаса, попробовал вырваться, но я зверей и пострашнее ловил, поэтому парой синяков и порезов меня не испугать. Когда он устал трепыхаться и обмяк, я немного ослабил хватку.

— А теперь ты выпустишь мою спутницу и мы вернемся к первоначальному варианту плана, — сказал я негромко. — Обещаю, если мы вернем наверх нашего друга в целости и сохранности, то я оставлю тебя в живых. Если мы погибнем, то ты погибнешь вместе с нами.

— Ты же не маг, я не мог обмануться, — возмущенно забулькал Тиллар.

— Люди полны сюрпризов.

Мои пальцы сжались чуть сильнее, вынудив моресса послушно открыть проход. Наемница вылетела оттуда со сжатыми кулаками, мечтая самой объяснить Тиллару почему не стоит обманывать людей. Мне стоило больших усилий удержать ее от рукоприкладства. Для Рады мгновенье, проведенное в одиночестве в запертой комнате, показалось вечностью. Когда она немного настыла, мы крепко связали Тиллара, оставив свободными ноги. Попутно я доходчиво объяснил ученому, что сумею найти его в любом месте и в любое время, поэтому все попытки побега можно заранее признать бесполезными.

— Ты являешься новым видом среди людей? — он повернул голову на бок и прикрыл глаза, задумавшись. — На короткий срок находишь уязвимые точки пространства и, просачиваясь сквозь них, сокращаешь себе путь. Это можно рассчитать, но формула получится сложной, однако ее понимание позволит использовать твои способности другим существам.

— Не все можно объяснить формулами.

Тиллар был на этот счет другого мнения, но благоразумно решил не вступать в дискуссию. Он пытался выглядеть спокойным, но частое подергивание кончика хвоста свидетельствовало о том, что он ужасно боится.

Путь на второй уровень занял меньше времени, чем я полагал. Моресс исправно шел впереди, показывая дорогу. Когда мы подходили к очередному тупику, он говорил, какие плиты стоит нажать, чтобы пройти дальше. Обстановка вокруг изменилась. Все чаще стали попадаться камни с красными вкраплениями, а винтовая лестница, ведущая на нижние уровни, вовсе была сделана из огненно-красного мрамора. Если бы не многочисленные геометрические фигуры, начертанные на ее ступенях, я бы подумал, что мы попали в императорский дворец.

— Теперь будьте осторожны, — прошептал Тиллар. — Мы уже на враждебной территории.

Рада восприняла его слова как знак, что кроме меча нужно вытащить еще и кинжал. Мы с ней условились, что при виде члена ордена она нападет первой без всяких предупреждающих криков и попыток договориться. Церемониться с врагами начнем, когда император будет в безопасности.

— За вторым поворотом есть комната, там томятся мои братья.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую, — моресс пожал плечами. — Мы все из одной кладки, между нами есть родственная связь.

— А где держат нашего друга?

— Не знаю, но думаю что там же.

Я не помнил этого коридора, поэтому положился на чутье моресса. Осторожно ступая, мы подошли к указанному месту. На полу мелькнула тень, заставившая нас замереть. Потом послышался скрип стула и мерный шелест страниц. Осторожно выглянув, я увидел пожилого человека в голубой мантии. У него была короткая торчащая вперед клинообразная борода. Маг сидел за столом и листал большую конторскую книгу. В правой руке он держал длинный список, с которым часто сверялся. Дверь находилась сразу у него за спиной — это решило его судьбу. Рада одним прыжком настигла мага, тот не успел даже голову поднять. Удара рукоятью наотмашь хватило, чтобы он беззвучно сполз со стула.

Дверь была заперта, но на поясе мага обнаружился ключ. Не поленившись, закатал рукав его мантии и обнаружил на предплечье блеклую татуировку в виде рыбы.

— Видишь? — я показал Раде находку. — Все-таки он член ордена.

Мне было приятно оказаться правым на фоне моих не слишком блистательных успехов в последнее время.

— Поторопитесь! — взмолился Тиллар. — Братья совсем рядом!

«Тюрьма» в которую он так стремился проникнуть, была больше похожа на рабочий кабинет, если бы не одна особенность — маленький бассейн в центре комнаты. Он был накрыт толстой решеткой, а на его дне лежали существа, жавшиеся друг другу.

— Они держат их все время в воде! Дикари! Это же вредно! — возмутился Тиллар и рванулся вперед, забыв о том, что у него связаны руки.

От падения на решетку бассейна его спасла только хорошая реакция Рады. Окинув беглым взглядом стол, заваленный бумагами, каменные ниши, заставленные распухшими от повышенной влажности книгами, я не нашел никаких следов императора. Существовала вероятность, что морессы могут помочь найти его, поэтому я поспешил убрать решетку. Все равно стенания Тиллара слушать было невозможно. К счастью, его братья были живы. Ослабленные, израненные, они вначале решили, что мы лишь другая разновидность их мучителей, которая поймала последнего из них, но, узнав, что это не так, несказанно обрадовались. Пленные морессы дошли до такого состояния, что готовы были благодарить за свое освобождение кого угодно — даже нас. Маги все время держали их в бассейне, доставая только для того, чтобы взять новые образцы тканей.

После длительного заточения они пока не были в состоянии передвигаться самостоятельно, поэтому Раде пришлось взвалить заботу о них на свои плечи. Запустив слив воды, я притащил мага, начавшего понемногу приходить в себя, и посадил его в полупустой бассейн, закрыв сверху решеткой.

— Справедливо, — Тиллар удовлетворенно кивнул.

— Вы видели еще одного пленного? Он человек, как и мы. Его должны были привести недавно.

Морессы ничем не могли помочь, они выглядели плохо, а чувствовали себя еще хуже, поэтому я устыдился и бросил расспросы. Придется обшаривать каждый уголок второго уровня, попутно избавляясь от членов ордена Рыб. В моем воображении уже нарисовалась затяжная битва, исход которой был неясен.

— Эдвин… Может этот старик что-то знает?

Иногда очевидные вещи просто не приходят мне в голову. Откинув решетку, я похлопал по щекам пленного, но маг лишь осоловело смотрел по сторонам расфокусированным взглядом.

— Рада, достань из кармана Тиллара его травяной сбор.

Данный «аромат» мог и мертвого на ноги поставить. Девушка раскрыла мешочек и сунула под нос магу. Пленный скривился и попытался отстраниться, но я держал его крепко, вынудив вдохнуть еще раз. Этим я дал понять, что намерения у нас очень серьезные и мы пойдем на все, даже на экзотические пытки.

— Хватит, уберите эту гадость! — попросил мужчина.

— Сотрудничайте с нами и мы оставим вас в покое.

— Что? Кто вы вообще такие?! — возмутился он, но вместо ответа получил затрещину, щедро отпущенную наемницей.

— Здесь он задает вопросы! — прорычала Рада.

Пленный сжал губы в тонкую полоску и с ненавистью посмотрел на нас.

— Перейду сразу к делу. Мы здесь, чтобы забрать пленника, которого к вам привели полиморфы.

— Хм… — глаза мага забегали из стороны в сторону.

— Бесполезно затягивать с ответом пытаясь выиграть время. Никто не знает, что случилось и не хватиться тебя еще долгое время. А даже если и хватиться, у меня достанет сил, чтобы уничтожить всех, кто сюда зайдет.

— Вы смогли попасть сюда только потому, что вас привел мерзкий моресс, — просипел пленник. — Вам меня не запугать. Нет на свете таких пыток, которые бы заставили говорить человека столь преданного ордену.

— Обожаю браваду, но сейчас она неуместна, — заметил я устало. — Хорошо, придется кое-что объяснить. Перед тобой Прозрачный маг Эдвин, победитель демонов, главнокомандующий армии умертвий и так далее. Даже если ты безвылазно сидел в своей дыре, то все равно должен обо мне знать.

По тому, как быстро кровь отлила от лица пленника он, несомненно, кое-что слышал о моей деятельности.

— Итак, — продолжил я, сохраняя невозмутимое выражение лица, — или ты сообщаешь мне нужные сведения или отправляешься прямиком на ветви Дерева Боли.

— Это невозможно! — мага все-таки проняло.

— Слышал это в свой адрес неоднократно.

Для большего эффекта я достал из сумки венец Сумерек и демонстративно показал его магу.

— Его держат в комнате смежной с нашими спальнями, — ответил тот быстро. — Следующий коридор, крайняя дверь слева.

— Хорошо, мы оставим тебя здесь, но если ты соврал, то вернемся и я выполню свою угрозу.

Рада пнула мага, заставив растянуться на дне бассейна, и опустила решетку.

— Давайте распылим споры, — предложил Тиллар. — Тогда первые люди умрут в страшных мучениях.

— Это неэтично! — возмутился один из спасенных морессов. — Они вторглись в не принадлежащий им город и подвергали нас пыткам — их вина несомненна, но я против грибных спор. Предлагаю запереть их и затопить на время второй уровень.

— Они способны некоторое время дышать под водой, что для людей нехарактерно, поэтому воду лучше отравить, дабы ускорить процесс.

В другое время я бы с интересом послушал их перепалку, но мы обезвредили пока только одного члена ордена, нам предстояло еще много работы, поэтому я приказал морессам замолчать и следовать за нами. Перед тем как выйти из коридора я долго прислушивался, но все было спокойно. Дверь, ведущая в спальни, оказалась незапертой. Осторожно заглянув внутрь, я убедился, что в комнате никого нет. В помещении стояло четыре застеленные кровати, на полу лежала красная ковровая дорожка, вытертая по середине от частого использования. К счастью, это была не та спальня, в которой я наткнулся на зеркало. В дальнем углу обнаружилась дверь без ручки, с замочной скважиной по середине.

— Позвольте мне, — Рада решительно отодвинула меня в сторону и с первой же попытки выбила дверь.

— Ты с ума сошла! Сейчас сюда все сбегутся!

— Так разберитесь с этими всеми! А то только обещаете! — огрызнулась наемница.

Мы стояли в небольшой комнате, слабо освещенной маленьким кристаллом. Из мебели здесь была только кровать. На ней, забывшись тяжелым сном, лежал император. Он был бледен, но выглядел довольно сносно — следов побоев, по крайней мере, на лице, я не обнаружил.

— Надо его разбудить!

— Не выйдет, они его чем-то одурманили, — я приподнял веко Фаусмина. — Сейчас он не проснется. Хватай его и пошли обратно!

Наемница вложила меч в ножны, сунула мне вещевой мешок и взяла императора на руки.

— Второй человек, ты обещал отпустить меня, когда найдешь своего друга! — напомнил Тиллар.

— Только без сюрпризов! — я разрезал веревки и подтолкнул его к выходу. — Уходим, пока все тихо.

Но надеждам не суждено было сбыться. В дверях спальни уже стояли маги. Огненный смерч, выпущенный ими, опалил мне волосы. Морессы с воплями бросились обратно. Рядом с магами я заметил бесформенный сгусток, но мы успели закрыть проем слетевшей с петель дверью раньше, чем полиморф проник в комнату. Рада подперла ее спиной и умоляюще посмотрела на меня, не выпуская из рук ценную ношу. Счет шел на секунды. Стенающие под ногами морессы добавляли остроты происходящему.

— Отсюда есть еще один выход?! — я бросился к Тиллару.

Моресс посерел от страха и пытался забиться под кровать.

— Не знаю, это просто обычная комната!

— Проклятье! — обреченно выдохнул я и снова воспользовался даром.

Через мгновенье за спиной у одного из магов мелькнула тень, оглушила его ударом по затылку и снова исчезла. В рядах членов ордена началась паника. Они не понимали, с чем имеют дело и как избежать кары невидимки. В целях экономии сил я материализовывал только руки с табуретом, которым методично бил магов по голове. Конечно, можно было воспользоваться кинжалом, но для подобного я был слишком неопытен. Одно дело пырнуть противника чем-нибудь острым в пылу боя и совсем другое — хладнокровно перерезать ему горло.

Каждый удар нашел свою цель, наши враги падали как подкошенные. Все-таки способности Прозрачного мага не зря на особом счету. В конечном итоге остались только полиморфы, но, оставшись без поддержки, они не спешили лезть в драку. Мутными бесформенными сгустками они сгрудились по углам, выжидая. Надо было заканчивать этот фарс.

— Ничего у вас не выйдет, мне известно, где вы! — я возник в центре комнате, опустив ногу на поясницу поверженного противника.

Полиморфы не стали ждать, пока я придумаю им наказание и попросту просочились в вентиляционную щель. Меня это устраивало, преследовать их я все равно не собирался.

— Рада, выходи. Здесь безопасно.

Наемница выглянула из-за двери, удивленно посмотрела на устроенное мной побоище, покачала головой, но ничего не сказала. Она несла императора, осторожно переступая через поверженных магов.

— Тиллар и все остальные: мы в расчете, можете идти куда угодно.

— Надеюсь, мы больше не встретимся исчезающий человек.

— Взаимно. Если бы не твоя выходка в комнате управления, мы бы могли расстаться друзьями. Руки так и чешутся оставить тебе прощальный «подарок», но из уважения к твоим пострадавшим братьям я поступлю честно.

— Но ты же на станешь рассказывать другим людям об увиденном? Хотя, — он подумал и покачал головой, — можешь рассказать.

— Почему ты вдруг изменил свое мнение?

— Все равно я сделаю так, что этот город будет затоплен через несколько поворотов. Тебе стоит поторопиться.

— Учту на будущее. Здесь есть короткая дорога на поверхность?

— Та, по которой ты пришел.

Рада заметно опечалилась. Значит, опять придется лезть сквозь узкий лаз, ежесекундно рискуя задохнуться да еще тащить на себе императора. Наши дороги с морессами разошлись. Я оставил их выбирать достойное наказание для магов, а сам пошел прочь. Наемница безропотно несла Фаусмина, не высказывая никаких признаков усталости. Мне было немного не по себе от того факта, что женщина в моем присутствии несет тяжелую ношу, но приходилось смотреть на вещи реалистично — я не был ей достойной заменой.

Документация, хранящаяся в кабинете ордена Рыб, их деловая переписка выглядели очень привлекательно, но у нас не было времени, чтобы устроить полномасштабный обыск. Пришлось довольствоваться пачками писем и договоров, перевязанных лентой, которые я нашел в ящике стола. Императору и Драконьим Головам будет что почитать на досуге.

Путь наверх занял меньше времени, чем я думал. Жилые помещения ордена, лабиринт однотипных домов города морессов, пещеры Подземелья — все это вскоре осталось позади. Выбираясь наверх между корнями старой ольхи и вдыхая свежий воздух, я был рад снова оказаться в привычном мире, где земная твердь не грозит обрушиться на тебя, каменные своды не стесняют дыхание и даже вечерняя темнота в лесу не может обернуться ничем страшнее волков или медведя.

Фаусмина мы подняли с помощью веревочной петли, просунув веревку под мышками. Император шлепнулся на мокрую от вечернего тумана траву, словно куль с мукой и протестующе застонал. Это было хорошим знаком. Рада выбралась следом.

— Неужели все закончилось?! — она со вздохом села, опуская в прохладную траву саднящие от колючей веревки ладони.

— Не думала, что мы его вернем, да? — я вымученно усмехнулся. — Давай забросаем этот проклятый проход, чтобы оттуда больше никто не вылез.

Упрашивать наемницу не пришлось. Не прошло и получаса как вход в Подземелье был надежно завален сухими ветвями. Девушка для верности обвязала корни веревкой — не каменная плита и крупного хищника не остановит, но лучше чем ничего.

— Полиморфы нас больше не будут преследовать?

— Вряд ли. Своим внезапным появлением мы внесли смятение в их стройные ряды. Тем более Тиллар обещал все затопить, если помнишь. Ордену Рыб и полиморфам явно не до нас. Кроме того, мы не собираемся здесь задерживаться. Только переведем дух и в путь.

— Извиняюсь за все те грубости, что наговорила. Я была несправедлива, на тебя действительно можно положиться. Все-таки ты лихо расправился с теми магами.

— Моему другу Весельчаку понравился бы мой новый метод — грубая сила без всякой магии. Чувствую, это дорого мне обошлось, но сейчас это уже неважно.

— Ты многое забыл? — встревожилась Рада.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Самое интересное, что я понятия не имею, чего лишился. Но пока помню свое имя, помню тебя и считаю этого человека, — я кивнул в сторону спящего Фаусмина, — своим императором, значит, еще не все потеряно. Большинство людей привыкло думать, что маги это какие-то особые существа у которых и проблем нет, — сняв сапог, я вытряхнул из него несколько комков слипшейся земли. — Однако мы такие же как все… Нам тоже хочется нормально есть, принимать горячую ванну и спать сутками на мягкой перине.

— У нас еще остались припасы.

— Позже. Надо привести в чувство Фаусмина. Его окружает густое золотистое сияние, — я прищурился, — так что особых проблем быть не должно. Вряд ли полиморфы давали ему какое-то особое дурманящее средство, скорее использовали выделения… — Рада непередаваемо скривилась. — Это не то, о чем ты думаешь. Они могли принять облик существа запах которого вызывает у человека подобное состояние.

— И как это лечить?

У меня было верное средство, которое должно было пробудить ото сна Фаусмина. Оно плескалось в одном из пузырьков на дне сумки, но методы лечения меня не совсем устраивали. Если дотошно следовать инструкции, которая прилагалась к лекарству «Живое дыхание», то губы лекаря необходимо было смочить жидкостью и коснуться ими губ пациента, чтобы дать толчок жизненным силам последнего. Я на многое готов пойти ради блага государства и не раз доказывал это, но целовать императора мне совсем не хотелось. Не сегодня, не в этой жизни. Поэтому я с надеждой посмотрел на Раду.

— Его вылечишь ты. С моей помощью, конечно, но без тебя никак не обойтись.

— Что я должна делать?

— Сделать маленький глоток отсюда, — я протянул ей открытый пузырек, — и коснуться его губ своими.

Рада густо покраснела и едва не выронила лекарство.

— Ты шутишь?! Если это месть за то, что сомневалась в тебе, так я уже извинилась.

— Какие могут быть шутки? Ты должна его поцеловать и это не я придумал. Вряд ли сейчас найду инструкцию, но у меня и в мыслях не было что-либо выдумывать. Не понимаю, в чем может быть проблема. Я же не прошу тебя родить от него троих детей.

— Это же император!

— Рада, не тяни время. Ты же не думаешь, что Фаусмин Третий будет счастлив очнуться и увидеть мою грязную, небритую физиономию над собой? Это оскорбление его величества и чревато ссылкой или заточением.

— А разве я его не оскорблю таким образом?

— Ты же женщина, — я отмахнулся. — Мужчину женщина в принципе не может оскорбить подобным действием. Поторопись, уже стемнело совсем, а я не хочу ночевать здесь.

— Вы обещаете ему никогда не рассказывать об этом?

— Только если мне будет приказано.

Мучительные сомнения были написаны на лице девушки, но она осталась верна своему долгу до конца. Выпив лекарство и склонившись над императором, Рада убрала с его губ налипшие соринки и осторожно поцеловала. В ту же секунду Фаусмин широко распахнул глаза и сделал глубокий вздох. Никогда не видел, чтобы лекарство действовало столь стремительно. Если бы не возможность видеть истинное положение вещей, пребывая в междумирье, я бы поклялся, что император вовсе не был одурманен, а притворялся. Рада быстро выпрямилась и, вскрикнув, рванула ворот, спешно доставая камень Одинокого Властителя.

— Жжется! — она показала его мне, держа за цепочку.

Камень пылал, словно внутри него лежал уголек, обдуваемый ветром. Император странно замахал руками и попытался отползти назад, прямо в заросли крапивы.

— Прочь, чудовище! — надтреснуто выкрикнул он.

— Ваше Величество, успокойтесь, вы в безопасности. Это не чудовище.

Звук моего голоса немного отрезвил его. Он вгляделся в наши лица.

— Эдвин? Это ты? На миг я принял сияние камня за блеск глаз монстра… Такого зверя я видел в своих кошмарах.

— Это не монстр, а всего лишь Рада. Она тащила вас на себе весь обратный путь и вообще многого натерпелась, так что не кричите.

— Где мы?

— Не в Подземелье — это самое главное. В глухом лесу, довольно далеко от человеческого жилья, но целые и относительно невредимые. Как вы себя чувствуете?

— Фу… — ответ на мой вопрос был достаточно красноречив, но император быстро взял себя в руки. — Ничего не помню после трактира. Вроде бы просыпался несколько раз, а полиморфы превращались в каких-то страшных тварей… А может это были галлюцинации. Меня тошнит.

— Придется терпеть. Вы много часов были одурманены, так что ничего удивительного.

— Как вам удалось найти меня?

Я рассказал вкратце о нашей погоне, спуске в Подземелье, о встрече с морессом и кознях магов ордена Рыб. Император глубокомысленно кивал во время рассказа. Должно быть, мы странно смотрелись в этот момент. Три ссутулившиеся фигуры посреди густой лесной чащи, сидящие практически в темноте. Со стороны это наверняка выглядело зловеще.

— Поразительно, — император вздохнул, — я никогда не мог предположить, что орден Рыб может быть причастен к этому.

— Не думаю, что они руководили похищением. Больше похоже на то, что ими воспользовались: подкупили, а может наоборот, угрожали выдать властям. Мы видели обычных магов, такие не смогли бы управлять полиморфами. Но я захватил кое-какие бумаги, переписку — будет что изучить, когда вернемся во дворец. Вы можете идти, Ваше Величество, или мы переночуем здесь?

— Эдвин… — до Фаусмина начал доходить смысл моего обращения к нему. — Ты назвал меня…

— Рада обо всем знает, но обещает сохранить тайну. Сложно было вас спасать, не упомянув о такой маленькой малозначащей детали.

— Наверное, я должен рассердиться, но… Спасибо, я обязан вам обоим, вы доказали, что вам можно доверять, а это очень самая большая ценность. Ты, — он обратился к Раде, — сохранила мой камень в целости. Добрый знак.

— Я не могла поступить иначе, — голос наемницы дрожал от волнения, когда она отдавала реликвию обратно.

Меня все эти признания и расшаркивания начали утомлять. Было понятно, что никуда мы не пойдем, а это означало еще одну неуютную ночь на холодной сырой земле. К утру я схвачу ревматизм и буду вынужден пить жуткое снадобье, заклейменное гербом дома Гросса.

— Он горячий, — заметил Фаусмин, надевая его обратно.

— Да, ваш камень обжег меня, — призналась Рада. — Это наказание за то, что я посмела надеть его.

— Хм… Нет, конечно же, нет.

Замешательство императора и пауза, которую он сделал в разговоре, показалась мне достаточно красноречивой, но бесхитростная наемница, казалось, ничего не заметила. Утомленные выпавшими на нашу долю событиями, мы прижались друг к другу, стараясь согреться, быстро перекусили пирожками и куском сыра. По-крайней мере, по вкусу это напоминало сыр и пирожки. Я очень надеялся, что это они и были, потому что костер мы разводить не стали и ужинали в полной темноте. Устраиваясь на ночлег, я еще некоторое время слышал ворчание Фаусмина, который клялся, что еще неделю не сможет сомкнуть глаз.

Сложно сказать, где начинается сон и заканчивается явь. Граница это всегда была размытой, нередко даже самые фантастические события во сне не вызывают у нас никакого удивления и мы относимся к ним как к вещам обыденным. Особенно трудно отличать сон от реальности магам, ведь их бытие наполнено чудесами, поражающими воображение обычного человека. Но сколько бы ты не встречал чудес, столкновение с собственной копией, которая смотрит на тебя с хищным блеском в глазах, наводит на мысли исключительно о кошмаре.

В моем кошмаре был Двойник, одетый в ослепительно белые одежды и огромное бронзовое зеркало, в котором разноцветным ворохом мелькали обрывки украденных воспоминаний. Мне было неуютно, я физически ощущал волны холода, идущие от гранитных стен.

— А, вот и ты Эдвин! — Двойник приветливо помахал мне рукой и нежно погладил бронзовую оправу.

— По какому поводу праздник?

— Что? — Он в притворном изумлении вскинул брови. — Если ты спрашиваешь, почему я так нарядно одет, так это потому, мой верный друг, что ты меня больше не разочаровываешь. Твои воспоминания — вот источник моего хорошего настроения. Вот взять хотя бы это… — он сделал приглашающий жест рукой.

Мне не хотелось смотреть в зеркало, но я все равно невольно взглянул в него и увидел Мелл, бросающуюся ко мне в объятья. Мы стояли у нас дома на кухне, в одной руке у меня была вилка с наколотой котлетой, а в другой чистые тарелки, которые я расставлял на столе.

— У меня есть и более личные воспоминания, если ты понимаешь, о чем я, — Двойник подмигнул мне с радостной улыбкой. — Столько эмоций: радость, грусть, разочарование… На самом деле ты выгодно отличаешься от многих предшественников. Их личности были так скучны. Сплошное однообразие — помыслы о мировом господстве, об абсолютном знании и прочая чепуха… Все они были сделаны из одного материала, мечтали подчинить себе других, только методы у них были разные. Ты же живешь простой жизнью, пользуешься силами мага только в особых случаях. Это достойно уважения.

— Если я такой редкий экземпляр, может, поменяемся обратно? Ты мне магические силы и память, а я тебе возможности, которыми со мной поделился венец.

— Интересное предложение, но невыгодное, — Двойник скорбно пожал плечами. — Твои дни и так уже сочтены. Кстати, хочу напомнить, что воспоминания уходят от тебя в любом измененном состоянии сознания. Не только во время использования умений Прозрачного мага.

— Значит, во сне тоже? — безразлично спросил я. — Ну что ж, не спать невозможно, значит, дела действительно скверные.

— Прими свою судьбу, — Двойник вытащил из нагрудного кармана платочек и стал тщательно протирать поверхность зеркала. — Тебе предложена уникальная возможность обрести бессмертие.

— Все же я различаю понятия бессмертия и вечной тюрьмы.

— Никакой разницы, — покачал головой Двойник, поджимая губы.

Внезапная догадка была ошеломительной. Я заново пережил то мгновение в городе морессов, когда на меня нахлынула разящая в самое сердце тоска. Двойник, чью личину нацепил на себя венец Сумерек, и был источником этих мучительных чувств. Это он страдал, оставленный навеки ушедшим в небытие создателем и его страдание было безмерным.

— Вот оно что… — прошептал я, заставив Двойника замереть. — Чужие воспоминания тебе нужны, чтобы забыться. Ты вбираешь в себя личность человека, живешь его жизнью в придуманном мире. Твоя тюрьма наполняется все новыми душами, но ведь от этого не становится легче.

— Тебе это все равно не поможет. — Он демонстративно скрестил руки на груди. — Не пытайся использовать это против меня.

— И в мыслях не было… — видя, что мои слова все равно не убедили его, я добавил. — Когда наступит черед этого воспоминания пропасть в твоем зеркале, ты узнаешь, насколько я был искренен. Много слышал о твоих временных хозяевах разных историй, но ничего не знаю о твоем создателе, кто он был?

— Я не стану обсуждать подобное с ничтожеством вроде тебя, — ответил Двойник высокомерно.

— Это ты вторгаешься в мои сны! Хорошо бы быть немного любезнее с владельцем тех мыслей, на которых ты паразитируешь. Я спрашивал, потому что у меня есть еще одна вещь, созданная теме же руками, что и венец Сумерек. Думал, тебе это будет интересно.

— Невозможно! — он категорически покачал головой. — Нет у тебя никакой вещи, твоя ложь бессмысленна.

— Странно, что ты это говоришь, ведь я надевал венец, когда пользовался ею. Это книга с золотыми страницами. Ты что-нибудь знаешь о ней?

— Допустим, — Двойник уже не был так спокоен. — Как она попала к тебе?

— Случайно, — я пожал плечами. — Вынужден отныне хранить ее, чтобы она не оказалась в дурных руках.

— Ты… прочел книгу?

— Немного, всего несколько строк. Она прекрасна. Хоть мы и недолго общались, книга понравилась мне намного больше тебя. Я назвал ее Карой.

— Ты дал ей имя?! — он возмущенно сжал кулаки. — Да как ты посмел?! Ничтожество!

— Я спросил ее, хотела бы она иметь имя и она согласилась.

— Ты! — мое злое отражение не находило слов. — Как можно было даже помыслить об этом! Примитивное создание, вторгающееся в сферу, тысячная доля которой слишком сложна для твоего убогого ума!

Теперь он не имел права называться моим Двойником, настолько его перекосило. Скорчившееся создание в серых рваных одеждах не спускало с меня злобного взгляда.

— Почему это тебя так бесит? Уж не потому ли, что я посягнул на роль твоего создателя? Так все было законно, книга сама назвала меня Хозяином.

— Это не так! Ты лжешь!!! — от его крика со свода начала сыпаться каменная крошка.

— До чего же вы непохожи. Кара была такой доброжелательной, а ты с первой же нашей встречи насыщал все вокруг ядом. Вы словно свет и тьма.

После этой фразы неведомая сила вышвырнула меня из царства сновидений. Очнувшись, я резко сел, переводя дыхание. Несмотря на утренний холод, тело было покрыто испариной.

— Кошмар приснился? — тихо поинтересовался Фаусмин.

— Ты все-таки выполнил свою угрозу и не спал.

— Ах, оставь… — он махнул рукой и сел поближе, дружески протягивая единственное одеяло.

При свете начинающегося дня было хорошо заметно, что похищение не прошло для него даром. Одежда порвана и вымазана грязью настолько, что нельзя было сказать, какого она в начале была цвета. Многочисленные синяки и ссадины покрывали не привыкшую к грубому обращению кожу, под глазами пролегли темные круги. Щетина и всколоченные пряди дополняли образ, делая его похожим на бродягу. И что самое страшное, я был уверен, что выгляжу ничуть не лучше.

— Мы возвращаемся в столицу.

— Это окончательное решение? — Фаусмин удивленно поднял бровь. — Не хочешь со мной посоветоваться?

— Так нужно поступить по двум причинам. Во-первых, если тебя снова похитят, я не могу гарантировать что выдержу еще одну погоню и она закончится успешно. Не в моих силах сделать невозможное, поэтому ты должен вернуться, окружить себя тройным кольцом телохранителей, а потом уже разбираться, кто желает твоей скорой кончины.

— Пока звучит убедительно. А вторая причина?

— Мне не стоило пользоваться венцом Сумерек. Он все-таки загнал меня в ловушку. Я лишился магических способностей и умираю. Нет, это не физическая смерть, мое тело в порядке, но я исчезаю как личность и если в короткие сроки ничего не предпринять, то от Прозрачного мага Эдвина останется пускающий слюни идиот.

Судя по изумленному виду Фаусмин был огорошен моими словами.

— Венец впитывает воспоминания как губка, забирая вместе с ними и меня.

— Но ведь на тебе сейчас нет венца!

— Это уже не имеет значения. Мне нужна квалифицированная помощь других магов. Желательно всех, кого удастся найти в столице, потому что вылечить меня будет непросто.

— Непросто, но возможно? — Фаусмин сжал мое плечо. — Эдвин, не смей меня обманывать!

— Случаев излечения от подобного я не встречал ни в одном учебнике, но мир магии столь сложен, что это ни о чем не говорит.

Криво усмехнувшись, я вдруг осознал, что это на самом деле может закончиться очень плохо. Пока мы спасали императора, я не позволял себе задумываться, но ведь действительно — сколько случаев чудесного освобождения из власти подобных опасных артефактов я знаю? Ни одного. Глупо погибнуть во цвете лет на вершине славы и могущества — это как раз в моем духе. Когда мои друзья попадали в опасные переделки, у них всегда находился верный друг Эдвин, который отправлялся на край света и спасал их от последствий собственного неблагоразумия, но кто спасет от неблагоразумия самого Эдвина?

— Я знал, на что шел, надевая венец Сумерек. Волшебником быть опасно. Прости, что так получилось с твоей женитьбой.

— Ах, это сущая ерунда по сравнению с тем, что ты мне сказал, — Фаусмин огорченно покачал головой. — Ты можешь на меня полностью рассчитывать, когда мы вернемся в столицу. Любые ресурсы будут в твоем распоряжении.

— Ты, похоже, даже рад, что женитьба отменяется.

— Она не отменяется, — он покачал головой, обернулся посмотреть, крепко ли спит наемница, и понизил голос. — Все уже решено.

— То есть как это?

— Мне требуются от тебя некоторые объяснения. Когда я дал Раде реликвию, она надела ее на шею и носила, не снимая?

— Да. Сам удивился и хотел узнать, как такое возможно.

— Отчего же камень вдруг нагрелся? Я видел, что Рада склонилась надо мной… — он испытывающее посмотрел мне в глаза.

— Помнишь, недавно я рассказывал, что лишился магических сил? — император помнил, конечно, но мне хотелось воззвать к его чувству сострадания. — Мне пришлось прибегнуть к снадобью, чтобы прервать твой сон. Его использование предполагает определенные манипуляции…

— Ты можешь выражаться яснее?

— Чтобы ты проснулся, пришлось смазать губы Рады лекарством «Живое дыхание» и дать ей поцеловать тебя. Пойми правильно, — поспешно сказал я, видя, что Фаусмин становится мрачнее с каждой секундой, — это мог быть только один из нас. Ты же не хотел бы, чтобы на ее месте был я? С моей-то щетиной?

— Нет, не хотел бы… Не в этом дело, — он отрицательно покачал головой. — Просто поразительно, Эдвин, как тебе это удается. У тебя просто невероятное чутье.

— Теперь я не понимаю.

— Ты в точности повторил ритуал, который я должен был провести со своей будущей женой, — прошептал император. — Только перевернул все с ног на голову. Это я должен был целовать предполагаемую невесту. Если в момент поцелуя камень нагреется, начнет светиться, то пара найдена.

— О… Даже не знаю, что и сказать. Так значит, Рада… — я посмотрел на широкую спину наемницы и задумался. — Постой-ка… Ты же сказал, что твоя избранница должна быть дочерью Магерона!

— Или близкой кровной родственницей. Возможно, Рада его незаконнорожденная дочь, племянница или внучка…

— А она об этом знает?

— Ты меня спрашиваешь? Или, — он прищурился, — подозреваешь ее в чем-то?

Фаусмину снова вернулся его природный оптимизм. Везде видеть заговоры — вот его принцип.

— Нет, Рада не могла это подстроить. Исключено. Мы же сами пришли ей на помощь. Вспомни, как ты героически защищал ее от когтей шагота, а идея с лекарством была предложена мною.

— Понимаю, — он едва заметно кивнул, соглашаясь. — Это сама судьба.

— Значит, ты все решил насчет нее? Да здравствуют бастарды?

— Не люблю это слово, — он поморщился. — И не я это решил, камень решил, — император подергал за цепочку. — Я же говорил, что у меня нет выбора. Хотя, надо быть реалистом, все могло быть и хуже. У моих предков жены бывали еще страшнее. Будут определенные трудности с ее происхождением, но мы с ними разберемся.

— А если она откажется? Может у нее были другие планы на ближайшие лет пятьдесят.

— Невозможно! Мне нельзя отказать — это государственная измена.

Я только плечами пожал. Насколько я знал Раду, для нее было бы вполне типично после подобного предложения навеки исчезнуть в какой-нибудь глухомани. Если же наемница согласится, то с Фаусмином они будут странной парой. И не только потому, что она его на голову выше и шире в плечах — между ними широкая пропасть в культурном и образовательном плане.

— В твоих глазах заметно осуждение, — неодобрительно сказал император. — Что-то не так?

— Заключать браки подобным образом не кажется мне верным решением. Как же чувства?

— Тяжкая доля монархов, — вздохнул император.

— Это ты прирожденный готовый на самопожертвование монарх, но Раду не воспитывали в подобных традициях. Она росла иначе и имеет другие взгляды на жизнь. Тебя не смущает, что Рада была охотницей за головами?

— Умение постоять за себя — это хорошее качество будущей императрицы.

— А если она уже замужем или у нее есть дети?

— Разве она говорила такое? — ужаснулся император.

— Нет, не говорила. Но люди часто врут.

— С чего бы ей быть наемницей и рисковать своей жизнью, если есть муж и дети?

— Для некоторых это единственная возможность покончить с домашней рутиной.

— Это досужие домыслы, не имеющие под собой реального основания. Перед бракосочетанием обязательно будет полная проверка. В конце концов, все поправимо.

— Раз ты настроен столь решительно, мне остается только доставить вас обоих в Регум. Когда ты думаешь сказать ей?

Император погрустнел. Похоже, что решительно он был настроен только на словах.

— Как можно скорее. Сразу, как только мы окажемся в более комфортной и располагающей обстановке чем эта. И я бы хотел попросить тебя об одолжении, — Фаусмин сделал паузу. — Монарх не делает предложение лично, а посылает своих представителей с объявлением воли, подарками и так далее. Если бы она была законнорожденной дочерью Магерона, я бы так и поступил, но в виду непростой ситуации и отсутствия лишнего времени, я хочу, чтобы ты действовал от моего имени.

— Мы уже очень много нарушили правил за последнее время… — начал я, но император перебил меня.

— Отказ неприемлем. Ты сделаешь ей предложение и вручишь символический подарок. Какой именно — позднее придумаю.

— А ты будешь стоять рядом и делать вид, что тебя нет?

— Уйду в другую комнату.

— Признайся, ты просто боишься ее реакции. Это нормально, я бы тоже опасался с учетом ее габаритов.

— Эдвин, ты ведешь себя совершенно непозволительно!

— Тише, разбудишь ее.

Рада с шумом зевнула и медленно села, морщась и поеживаясь от холода. Мы настороженно замерли, но девушка, судя по ее спокойствию, не слышала ни слова из нашей беседы. Я взглянул на нее по новому, пытаясь представить себе Раду в качестве императрицы, и потерпел сокрушительное поражение. Она была хорошим человеком, честным, решительным, но императорский венец совершенно ей не шел. Даже если ее отмыть, одеть, соответствующе новому положению, причесать, забрать меч и дать в руки корзинку с цветами.

Мы размялись, попили холодной настойки шиповника, полная фляга которого очень кстати обнаружилась среди моих запасов, кое-как залечили с помощью настоек ушибы и отправились в путь. В трактир «Два белых листка» я возвращаться не собирался. Несомненно, Мария и Полок оказали бы нам всяческое содействие, но стены трактира навевали неприятные воспоминания, которые я бы не хотел тревожить.

Из леса шли по своим следам. К несчастью на опушке, где мы оставили лошадей, животных уже не было — только оборванные кусты и примятая, общипанная трава свидетельствовали об их недавнем присутствии. В другой день я бы порадовался пешей прогулке через лес, но время работало против меня, поэтому пропажа лошадей была неприятна. Со вздохом, мы направили свои стопы правее, чтобы срезать часть пути и выйти к дороге. После знакомства с кустами дикой ежевики наша одежда окончательно потеряла пристойный вид. У меня была запасная мантия, но я берег ее для столицы.

За неглубоким оврагом оказалась маленькая поляна, окруженная высокими елями. В центре поляны возвышался поросший мхом осевой столб, вокруг которого росли огромные белые грибы. От столба исходили струи живительной магической силы. В надежде я погладил его шероховатую поверхность, но тщетно — я видел магические потоки, ощущал их кончиками пальцев, но не мог с ними больше взаимодействовать.

— Колдовской камень, — пробормотала Рада. — Не помогает?

— Нисколько.

Возле столба я обнаружил тайничок лешего: блестящую круглую речную гальку, шерстяной шарф серого цвета, какую-то непонятную плетенку из разноцветных ниток и набор маленьких оловянных ложечек. Порывшись в карманах, я добавил к собранию пустой пузырек. Блеск синего стекла должен был приглянуться лесному жителю.

Оказавшись на широкой грунтовой дороге наш маленький отряд напугал группу девочек с корзинками. Они с криками бросились врассыпную, приняв нас то ли за чудищ из Подземелья, то ли за отъявленных бандитов. Их пронзительный визг еще долго отдавался в ушах. Ступить на пыльную, но ровную поверхность после непролазных лесных зарослей было приятно. Шагалось легко и мы немного воспрянули духом. Когда нас нагнала пустая телега, я попросил крестьянина подбросить усталых путников до деревни, где можно было бы разжиться лошадьми.

— О чем речь, садитесь! — радушно пригласил возница, увидев в моей ладони призывный блеск монеты.

Пождав, пока мы займем пропитавшиеся капустным запахом места, крестьянин взялся за вожжи. Он оказался общительным человеком. Из тех, кто болтает без умолку, задает вопросы и сам же отвечает на них. Это было к лучшему, потому что поддерживать беседу никто из нас не собирался. На кочках телега немилосердно подскакивала, к концу путешествия на теле добавилось синяков.

Погода была хорошей, лес при свете дня казался очень мирным. Часы, проведенные под землей, забылись, темнота Подземелья, рождающая невиданных тварей, казалась просто странным виденьем. Фаусмин вопреки обыкновению не смотрел по сторонам, а изучал облупившиеся истертые носки сапог. На скуле у него разливался огромный синяк, который не смогли убрать снадобья.

Деревня, в которую мы прибыли, была большой и могла бы называться городком, если бы не отсутствие защитных стен. Самым высоким зданием была деревянная голубятня, ее мы увидели первой. Возница высадил нас на повороте, возле импровизированных ворот, состоявших из двух перекладин, а сам поехал дальше. Деревня носила название Лесная, что неудивительно учитывая ее месторасположение. Я знал десяток деревень и несколько трактиров с таким названием и у всех у них был очень однообразный вид из окон.

Несмотря на разгар рабочего дня в любом месте найдутся взрослые бездельники для которых чужаки — это неисчерпаемый источник вдохновения. Трое некогда прилично одетых человека, выглядящих так, словно прошли несколько измерений, привлекали внимание больше обычного. Нас обступили зеваки, к которым присоединились захлебывающиеся от лая дворняжки. Ничего не имею против собак, но деревенские псы отличаются особой назойливостью. Так и норовят тяпнуть исподтишка тебя за ляжку, избегая заслуженной кары в виде пинка или палки.

Общаться с простонародьем Фаусмин не захотел, сразу же потребовав встречи со старостой. Негромкий голос с командными нотками оказывал волшебное воздействие на крестьян. Староста нашелся в мгновенье ока. Судя по всему, мы оторвали этого уважаемого человека от полдника, так как его усы и борода были щедро вымазаны в сметане. Он спешно вытирал руки серой, залатанной тряпкой, некогда бывшей полотенцем и заинтересованно смотрел на нас.

Император хотел потребовать лучших лошадей, но я заметил за соседним домом большое здание с узкими окошками и поинтересовался:

— А вы, случайно, троком не владеете?

— Нет что вы, какой трок, — отрицательно замотал головой староста. — Ни грифонов, ни трока у нас нет.

Даже если бы грифон не издал характерный крик, я бы все равно ему не поверил. Легкий ветерок донес до нас специфический запах этих животных.

— Ладно, есть один, да только какой вам с этого прок? — староста почесал затылок. — Грифон так просто в колесо по указке первого встречного не полезет. Разрешенье нужно.

— Мы на государственной службе.

— Доказательства есть? Бумаги с печатями? — староста приподнял брови, но увидев наше замешательство, пожал плечами. — Так я и думал.

— Сколько ты хочешь? — скрипнув зубами спросил Фаусмин. — Нам нужен трок. Назови цену.

— Нет, не пойдет, и не уговаривайте. Не стану я деньги брать. Сегодня деньги взял, а завтра за мной стража придет и раз, — он резко провел ладонью по горлу. — Сам император запретил брать трок без надобности. Сейчас с этим строго.

Старик неодобрительно покачал головой и скрылся во дворе. Фаусмин, сжав кулаки, пытался сохранить остатки хладнокровия. Минуту он боролся с собой, но потом его прорвало и он заорал:

— Единственный честный староста в этом бесполезном государстве и он попадается именно нам! И как раз тогда, когда не надо! Мне нужно в Регум немедленно, будь он проклят! Гори все синим пламенем! — Фаусмин обнажил меч и решительно пошел к дому старосты.

Рада преградила ему дорогу, предупреждающе вытянув вперед руки.

— Что вы собираетесь делать?

— А что тут еще можно сделать?! — процедил Фаусмин, но меч немного опустил. — Немного насилия этой деревне не повредит.

— Дайте мне шанс решить все мирным способом, — предложил я, не желая кровопролития. — Прибегнем к дипломатии.

Мне было страшно за императора, а не крестьян. Если староста позовет к себе на подмогу соседей, Фаусмину вряд ли удастся выйти целым из переделки.

— Если он такой сторонник буквы закона, то должен предоставить трок магу.

— И как ты докажешь, что ты квалифицированный маг, а не человек, нацепивший на себя половую тряпку?

— Так плохо о моей мантии еще никто не отзывался, — с обидой ответил я. — Да, колдовать не могу, но маг — это не только заклинания, но и исключительный интеллект, а он у меня, смею надеяться, выше, чем у старосты.

Гордо позвякивая оберегами, я прошел мимо не ожидавшего такой наглости Фаусмина, собираясь поговорить с принципиальным стариком. Пускай Его Величество общается с будущей женой, предоставив разбираться с трудностями трудолюбивому, но не слишком везучему магу Эдвину. Необходимо было воспользоваться хваленым интеллектом и не сесть в лужу, потому что иначе император сделает мою жизнь невыносимой.

Войдя в сени, я открыл двери в общую комнату и застал старосту за приятным занятием. Он доедал вареники в сметане. Обнаружив незваного гостя, старик вымученно закатил глаза и спешно затолкал в рот последний вареник. При виде домашней стряпни в желудке у меня что-то просящее заворчало. Не дожидаясь приглашения, я сел за стол напротив старосты и принял деловой вид.

— Все равно не дам трок, — невнятно промычал хозяин.

— Вы не даете его людям, не состоящим на государственном жаловании, но я — волшебник, имеющий вескую причину спешить в столицу.

— Какую?

— Не ваше дело. Признаю, вы в своем праве требовать подтверждения моих слов, поэтому готов пойти на некоторые уступки. В качестве доказательства моего высокого профессионализма, я сделаю так, что грифон сам залезет в колесо трока без всяких усилий с вашей стороны.

— Это невозможно! — воскликнул староста, но глаза его заинтересовано блеснули. — Такой злобной и ленивой твари еще свет не видывал.

— Для меня нет ничего невозможного, — важно заявил я. — Вы принимаете предложение?

— Ну, если вам удастся уговорить эту постоянно недовольную всем скотину влезть в колесо, то вы и впрямь великий маг. Он и нас-то терпеть не может, а чужаков вообще разорвет в клочья. Если хотите рискнуть жизнью — воля ваша.