Макунаима, герой, у которого нет характера

Глава 2 Взросление Макунаимы

Жиге был дурак, и на следующий день он явился, ведя за руку девушку. Это была его новая подружка, и звалась она Ирики. У нее была толстая тугая коса, похожая на початок маиса, в которой она прятала мышку; а еще она беспрестанно наводила красоту. Ирики красила лицо соком попугаевой пальмы и женипапу, а по утрам проводила по губам плодом асаи, так что они становились совсем пурпурными. Потом она смачивала губы соком кайенского лимона, и они оказывались совсем алыми. Тогда Ирики куталась в полосатую хлопковую накидку – черные полоски нарисованы соком пальмы акари, зеленые – соком пальмы татá; волосы она мазала соком гумирии, вот какая была красавица.

После того как съели пойманного Макунаимой тапира, на деревню чернокожих индейцев обрушился голод. Мужчины приходили с охоты с пустыми руками и рассказами о совершенно заброшенных живностью лесах. Иногда увидишь захудалого броненосца – да и тот померещился! А всё оттого, что Маанапе убил однажды на обед дельфина, и тогда жаба кунауарý по имени Марагвигáна, родоначальница всех дельфинов, стала чахнуть, вконец исхудала и сильно разозлилась. Она вызвала наводнение, которое уничтожило все запасы маиса. Есть было совсем нечего, закончились даже очистки маниока, и очаг теперь служил не для приготовления пищи, а только для обогрева. Ни кусочка не осталось, чтобы на нем пожарить.

Тогда Макунаима решил развлечься. Он рассказал братцам, что в реке водятся пиябы, жежý, бриконы, полузубки – все эти речные рыбы, так что надо скорей идти за ядовитой лианой тимбó, чтобы травить рыбу! Маанапе возразил:

– Да ведь тимбо давно как закончился весь.

Макунаима как ни в чем не бывало ответил:

– Рядом с той пещерой, где зарыт клад, я видел целые заросли тимбо.

– Ну пойдем, покажешь нам, где это.

И они пошли. Берега реки размыло, и в зарослях водяного ореха было не разобрать, где песок, а где вода. Маанапе и Жиге, оба в грязи с головы до ног, перескакивали с кочки на кочку, но то и дело – трах! – спотыкались и падали в незаметные из-за мутной воды ямы. И с истошными криками выскакивали, как ужаленные, из этих ям, прикрывая руками зад, чтобы уберечься от зловредных кандирý, которые норовили в него залезть. Макунаима вдоволь посмеялся, наблюдая за обезьяньими ужимками, с которыми братцы выискивали злополучные лианы. Сам он тоже прикидывался, что ищет тимбо, но с места не сходил, осторожно держался на одном островке. Когда братцы проходили мимо него, он сгибался в три погибели и стонал от усталости.

– Отдохнул бы, малой!

Тогда Макунаима уселся на порог реки и заколотил ногами по воде, отгоняя летающих насекомых. А их было много: кусачие мошки, мокрецы, арурý, комары, москиты, слепни, круглые мошки, мухи – все эти летающие насекомые непрестанно кружили над водой.

Когда уже дело близилось к вечеру, братцы вышли к Макунаиме злющие, ведь за всё это время они не нашли ни травинки тимбо. Герой испугался и как будто невзначай спросил:

– Ну что, нашли?

– Да ничего мы не нашли!

– А ведь я точно здесь видел тимбо. Тимбо тоже ведь жить хочется, что уж там… Он узнал, что мы за ним сюда идем, и спрятался под водой. Тимбо ведь тоже жить хочется, он тоже когда-то человеком был.

Братья подивились сообразительности мальчика и вернулись все втроем в хижину.

У Макунаимы от голода уже живот вовсю сводило. На другой день он сказал старушке-матери:

– Матушка, кто перенесет наш дом на холмик на том берегу? Кто дом перенесет? Ты закрой глазки, матушка, и спроси.

Старуха так и сделала. Макунаима попросил ее еще покуда не открывать глаз, а сам тем временем перенес всё: хижину, стрелы, корзины, мешки, фляги, сита, гамаки – на незатопленный открытый участок лесистого берега на холмике на том берегу реки. Когда старуха открыла глаза, Макунаима уже всё перенес, а еще там было много дичи, рыбы, спелых бананов, было еды вдоволь. Тогда она пошла собирать земляные бананы.

– Матушка, не сочти за дерзость, но куда ты рвешь столько бананов?

– Отнесу их твоему братцу Жиге с красавицей Ирики и братцу Маанапе, а то они, бедные, поди, голодают.

Макунаима страшно расстроился. Думал он, думал и наконец сказал старушке:

– Матушка, а кто перенесет наш дом на тот затопленный берег, кто перенесет? Ты спроси так, матушка, и глазки закрой.

Старушка сказала, как велел ей сын. Макунаима попросил ее еще покамест не открывать глаза, а тем временем перенес все их пожитки на залитый водой илистый лужок на том берегу. Когда она открыла глаза, всё уже стояло как раньше, как будто ничего и с места не сдвигали, да и сама хижина стояла рядом с хижинами братца Маанапе и братца Жиге с Ирики-красавицей. И животы вспухли от голода сильнее прежнего.

Тогда старуха не на шутку разозлилась. Она схватила героя на руки и отправилась прочь. Пройдя через весь лес, они очутились в бескрайнем поле, в степи, которая зовется Иудиным Пустырем. Долго она шла по этому полю, так далеко ушла, что уже было не видать леса, а самому полю конца-края нет, и ничего на нем не растет, не движется, только колышутся деревья кешью. Даже птичка-красноспинка, что умеет петь на разные голоса, не прилетает развеять тоску-печаль. Старушка положила малыша на поле, где он больше не мог расти, и сказала:

– Теперь уходит прочь от тебя твоя матушка. Ты останешься здесь, на пустыре, и больше не вырастешь.

И ушла с глаз долой. Макунаима оглядел пустынную местность и почувствовал, что вот-вот заплачет. Но рядом никого не было, так что и плакать было нечего, – он и не стал плакать. Встал, собрался с духом и потопал вперед, перебирая кривыми ножками. Неделю брел он, не разбирая дороги и, наконец, встретил Куррупиру с его верным псом Медовиком, которые жарили мясо у своего дома. А Куррупира ведь живет на верхушке пальмы тукум и просит у людей прикурить. Макунаима спросил:

– Дедушка, не дашь ли ты мне мясца поесть?

– Что ж не дать, – ответил Куррупира.

Отрезал от своей ноги кусок, пожарил, дал мальчику и спросил:

– Что ж ты на пустыре-то делаешь, малой?

– Гуляю.

– Да ну!

– Ну да, гуляю…

Тогда Макунаима рассказал, как мать наказала его за то, что он зло поступил с братьями. И когда рассказывал про то, как он перенес дом с благодатных земель туда, где даже зверь не пробегал, заливисто расхохотался. Куррупира взглянул на него и пробурчал:

– Ты, малой, не мальчишка уже, ты не мальчишка… Так только взрослые поступают…

Макунаима поблагодарил Куррупиру и попросил его показать дорогу к деревне чернокожих индейцев. А Куррупира, он же хотел съесть героя, потому указал неверный путь:

– Ты иди вот здесь, мальчик-мужчина, прямо иди вот так, а как пройдешь вон тот пень, сверни налево, а там развернись и возвращайся – окажешься прямо под моими кокосами.

Макунаима пошел по дороге, которую указал ему Куррупира, но, когда увидел пень, почесал ногу, пробормотал:

– Ай, как же лень!.. – И пошел напрямик.

Куррупира ждал-ждал, а малой всё не возвращался… Тогда чудище взгромоздилось на оленя, который у него заместо коня, ударило его круглой ступней в бок и пустилось в погоню, покрикивая:

– Жаркое из моего мяса! Жаркое из моего мяса!

А мясо отвечало из живота героя:

– Что такое?!

Макунаима ускорил шаг и бегом помчался в кусты каатинги, но Куррупира гнал быстрее, и всё стремительнее и стремительнее сокращалось расстояние между чудищем и мальчуганом.

– Жаркое из моего мяса! Жаркое из моего мяса!

А мясо отвечало:

– Что такое?!

Малой в ужасе думал, что же ему делать. А в тот день была назначена лисья свадьба, и старушка Вей, Солнце, просеивала свой свет сквозь сито дождя. Макунаима увидал на дороге лужу, хлебнул мутной водицы и изверг мясо.

– Жаркое из моего мяса! Жаркое из моего мяса! – всё кричал Куррупира.

– Что такое?! – булькало мясо уже из лужи.

Макунаима нырнул в заросли и убежал.

Долго ли он шел, коротко ли, как вдруг услышал из-за большого муравейника голос, как будто какая старушка тихонько поет.

Пошел он на голос и увидел, что это старушка-агути делала маниоковую муку в типити – мешке, сделанном из листа пальмы жаситáры.

– Бабуль, не дашь ли мне поесть сладкого маниока?

– Конечно, – ответила старушка. Дала мальчику сладкого маниока и спросила: – А как же ты, внучок, оказался один в этих краях?

– Так, гуляю.

– Да что ты!

– Говорю же, гуляю.

Тогда Макунаима рассказал, как обманул Куррупиру, и громко расхохотался. Старушка-агути посмотрела на него пристально и прокартавила:

– Малой такого не сделает, внусек, малой такого не сделает… Такой басковитый и такой улодец… Но не беда, это я исплавлю.

Зачерпнула она, значит, полнехонек ковш кипящего ядовитого бульона и окатила им малого с ног до головы. Макунаима и ахнуть не успел, как был весь в горячем желтом соке, только на голову не попало – сумел ею вовремя дернуть. Герой чихнул, да так сильно, что шмякнулся оземь. Тогда он стал расти-крепнуть, пока не стал наконец ладно скроенным могучим парнем. А голова, на которую не попал бульон, так и осталась насовсем плоской с затылка и с сопливой детской физиономией.

Макунаима поблагодарил старуху за ворожбу и весело устремился в родную деревню. Ночь созвала всё жучиное царство, муравьи устлали землю, а в воздухе плясали повылезавшие из воды комары. Было жарко, как в гнезде, где насиживают яйца. Старушка тапаньюмас, мать героя, услышала доносившийся из серого далека голос сына и испугалась. Макунаима предстал перед ней с хмурым лицом и сказал:

– Мама, мне приснилось, что у меня выпал зуб.

– Значит, кто-то из родни помрет, – ответила старушка.

– Так и есть. Тебе жить одно солнце осталось. А всё потому, что ты меня родила.

На другой день братья ушли на рыбалку и охоту, старушка отправилась в поле, а Макунаима остался один с подружкой Жиге. Тогда он обернулся муравьем-резальщиком и укусил Ирики, чтобы сделать ей приятно. Но девушка отшвырнула муравья подальше. Тогда Макунаима обернулся помадным деревом урукý. Красавица Ирики радостно засмеялась, собрала зерна, вся разукрасилась, намазала лицо и всё прочее. Стала писаная красавица. Тогда Макунаима не вытерпел, вновь обернулся человеком и стал жить-поживать с подружкой Жиге.

Когда старшие братья вернулись с охоты, Жиге сразу понял, что его подружка ему изменила, но Маанапе сказал ему, что теперь Макунаима уже насовсем сделался взрослым парнем, причем очень крепким. Маанапе был колдун. Жиге глянул – в хижине было полно еды: были бананы, был маис, был сладкий маниок, был маисовый кисель, был кашири; было много рыбы – мапарá и каморинов, консервов из пакý, ламантина с маракуйей; были сахарные яблоки, плоды абиý, сапотиллы; была пасóка из оленины и свежее мясо акути – вот эти отменные яства и еще многие другие… Жиге решил, что поругаться с братом будет себе дороже, и оставил ему красавицу Ирики. Вздохнул, поискал у себя клещей и уснул, привольно развалившись в гамаке.

На другой день Макунаима, позабавившись спозаранку с красавицей Ирики, отправился погулять. Он прошел все заколдованное пернамбукское Царство Камней и у ворот города Сантарена увидел олениху, только что давшую потомство.

– То-то я на нее поохочусь! – воскликнул он и пустился в погоню. Олениха – раз! – и ускакала, но герой подхватил ее детеныша, который едва мог держаться на ногах, спрятался за толстым стволом москитного дерева и принялся щипать олененка, так что он истошно кричал. Мама олененка вся затряслась, выпучила глаза, встала как вкопанная, развернулась и быстро-быстро побежала обратно, наконец, остановилась напротив дерева, заливаясь горючими слезами. Тогда герой пронзил молодую мать стрелой. Она упала, недолго побрыкалась и, наконец, распласталась по земле. Герой гордился новой победой. Но когда он подошел поближе к оленихе и посмотрел на нее пристально, то не смог сдержать вопля ужаса. Не иначе как Аньянга наслал это наваждение… Это была вовсе и никакая не олениха, это была совсем даже старушка тапаньюмас, мать героя, это ее Макунаима убил, это она теперь лежала перед ним на земле, вся исцарапанная колючими листьями пальм и иглами громадных кактусов.

Придя в себя, герой первым делом отправился за братьями, и все втроем всю ночь плакали, пили пальмовое пиво олонити, ели рыбу, заедали каримáном из забродившего маниока, провожая мать. Рано утром они положили тело старушки в гамак и закопали его под камнем в месте, которое зовется Муравьиным Логовом. Маанапе, а он ведь был ученый – высший класс, сделал надгробную надпись. Вот такую:

Положенное время братья постились, Макунаима всё время поста героически жаловался на жизнь. Живот покойницы медленно распухал, пока, наконец, к концу сезона дождей не превратился в большой мягкий холм. Тогда Макунаима дал руку Ирики, Ирики дала руку Маанапе, Маанапе дал руку Жиге, и все вчетвером пошли бродить по свету.