Мальтийский крест

Глава, В КОТОРОЙ АНДРЕЙ ВСТРЕЧАЕТСЯ С ВЕЛИКИМ МАГИСТРОМ И ПОСЛОМ МОСКОВИИ

— Зачем я понадобился великому магистру, Жан-Пьер?

— Видимо, вспомнил, что я говорил о планах твоего царя…

Когда они вышли на Страда Реале, Бастьен обменялся весьма нелюбезными взглядами с повстречавшимся им прелатом. Узкое лицо с холодными судачьими глазами и крючковатым носом, слегка согнутая фигура — прелат был похож на большую хищную птицу. Настроение у рыцаря заметно испортилось.

— Инквизитор. Плохая примета…

Андрей не удивился. По словам Николя, инквизитор изрядный плут. Патенты на рыцарское звание получают из его рук, а он вымогает взятки, якобы на нужды святой церкви. Инквизитора боятся. Заподозрив кого-либо в ереси, он может бросить в тюрьму с камерой пыток и змеиной ямой. На фризах его мрачного дворца в Биргу — гербы всех инквизиторов, представлявших в разные годы папу римского на Мальте.

— Редкий тип! — цедит сквозь зубы рыцарь.

В приемной Дворца ждать им пришлось недолго. Распахнулась массивная дверь. Нарядно одетый паж провозгласил:

— Фра Бастьен! Их высокопреосвященство ждут вас.

Рыцарь шагнул следом за пажем, сказав:

— Подожди здесь, Андрэ.

Рамон Переллос-и-Рокафуль, шестьдесят четвертый великий магистр Мальтийского ордена, как видно, решал важный вопрос. В его кабинете собрались «столпы» — главы «языков», адмирал галерного флота, казначей, влиятельные «большие кресты». Этот испанский вельможа, глава арагонского «языка», был избран на трон Мальты в феврале 1697 года после того, как все колокола Мальты пробили отходную французу Андриену де Виньякуру.

Переллос, как Андриен де Виньякур и большинство других его предшественников на троне, упорно противостоял инквизитору — шпиону папы римского, и епископу — шпиону короля Испании. Тот и другой были что колючки в боку великого магистра, и, по словам летописца Ордена, «старались сделать жизнь его бременем, в чем весьма преуспевали». Лишь лютая взаимная ненависть инквизитора и епископа несколько облегчала положение властелина Мальты. Переллос противился стремлению папы навязать ему своих братьев, племянников и кардиналов кандидатами на тепленькие местечки — коммандери в Италии. Он расширил Святой госпиталь, заказал великолепные гобелены для монастырской церкви святого Иоанна Крестителя, был щедр к бедным и нищим. Но увы! У каждого ведь свои слабости. Переллос жил на широкую ногу, любил женщин. Пренебрегая освященной временем традицией, не являлся по пятницам в Госпиталь в сопровождении «больших крестов», чтобы ухаживать за больными и ранеными. При Переллосе воинская дисциплина и боевой дух монахов-рыцарей сильно пошатнулись. Многие вовсе забыли об обете бедности, безбрачия и умеренности во всем. Впрочем, горделивый арагонец не был чужд новых идей, умел глядеть вперед. Вот и сейчас.

— Мы решили посоветоваться с вами, фра Бастьен, — сказал он рыцарю. — Ведь вы и Аллар опытнейшие наши капитаны. — Великий магистр порылся в деловых бумагах. С их помощью тайные агенты Ордена нередко лимонным соком меж строк передавали в канцелярию важные новости. — …Вот в этой накладной наш человек сообщает из Стамбула, что султан повелел заложить несколько 70-пушечных кораблей. Пора и нам обзаводиться парусным флотом. Наши галеры потрепаны в боях с неверными, расшатаны из-за небрежения экипажей. Да и вообще, как нам кажется, век галер подходит к концу. Что думаете на этот счет?

Бастьен отвечал с необычной для него горячностью:

— Галеры прославили флаг Ордена, ваше высокопреосвященство! Они особо эффективны в безветрие. Свидетельство тому — недавний успех капитана Аллара. К чему нарушать наши давние традиции?

— Не ждал от вас иного ответа, фра Бастьен, — кивнул Переллос. — Но традиции традициями, а без парусного флота не обойтись. На Сакро консильо решено обзавестись четырьмя сорокапушечными фрегатами. Стоить они будут недешево, но позволят успешней вести борьбу с неверными. С этим согласен и наш адмирал.

Рыцарь молча развел руками.

— Впрочем, от галер мы пока не отрекаемся, — продолжал великий магистр. — В Венеции заказана новая галера. Кстати, наш человек предупреждает, что великий вазир взбешен потерей «Ятагана». На корабле были перехвачены немалые деньги.

При слове деньги встрепенулся казначей.

— За вами числится должок, фра Бастьен.

— Напоминать мне об этом не надо, — сухо отвечал рыцарь. — Деньги, как известно, с неба не падают. И я бы просил ваше высокопреосвященство разрешить новую экспедицию к берегам Африки или к Греческому архипелагу. Уже сложилась конгрегация пайщиков.

— Разрешаю, — кивнул Перелдос. — Вооружение и солдаты, как обычно, за счет Ордена. Все остальное за ваш счет.

— Мы согласны. И еще вот что. Разрешите брать с собой в море молодого московита, о котором вы спрашивали. Как вы знаете, на галерах вечно не хватает медиков. Работа у них адски трудная, полна лишений и опасностей. А этот человек знает и любит свое дело, безотказен в работе.

— Не шпион ли это из Московии?

— Исключено, ваше высокопреосвященство. Пока мы сидели за одним веслом на турецкой галере, на цепи в стамбульской тюрьме, я узнал всю его подноготную. Известно, как он попал на турецкий корабль, взятый Алларом. Нет, это абсолютно исключено.

— Тем лучше, фра Бастьен. Используйте его как хотите.

— Если вы помните, он сообщал о том, что царь московитов ищет новых союзников в борьбе с Турком. Таким союзником, по его мнению, мог бы быть Орден.

Великий магистр в сомнении покачал головой.

— Я думал об этом. Царя можно понять. Он жаждет торговать с Европой. Однако появление флота Московии в Средиземном море может иметь самые нежелательные последствия для всех нас. Святой престол не очень-то жалует царя Петра. Словом, это большая политика, и не нам решать такие вопросы. Кстати, мы ожидаем вскоре прибытия царского посла…

В приемной Дворца ждали вызова к великому магистру люди с суровыми, решительными лицами. Из их разговоров Андрей понял, что это капитаны иностранных судов, которые явились за каперскими патентами, то есть разрешениями на вольную охоту под мальтийским флагом с правом на убежище в Большом порту. Десятая часть их добычи шла в казну Ордена.

Тот же паж ввел в кабинет Андрея. И он низко поклонился великому магистру.

— Ну, как идет учеба, молодой человек? — со снисходительной улыбкой спросил Переллос. — Что скажете о нашем госпитале?

Андрей отвечал вполне искренне:

— Мне ли судить о своих успехах, ваше высокопреосвященство? А Святой госпиталь — это чудо из чудес.

Переллос был вполне удовлетворен таким ответом.

Когда они вышли на Дворцовую площадь, Бастьен сказал:

— Будешь ходить с нами в море на «Глорьез». И новость для тебя: великий магистр ждет посла из Московии.

— Да ну? — обрадовался Андрей. — Когда же?

— Магистр сказал, что вскоре.

14 мая 1698 года в два часа ночи жителей Валлетты разбудил грохот канонады. Повскакав с постелей, они устремились на набережные. Что такое? Побежал и Андрей. Не посол ли это из России?

От причалов Большого порта катила среди толп любопытствующих золоченая карета великого магистра. Ее сопровождал почетный эскорт. Предчувствие не обмануло Андрея. Он слышал кругом:

— Посол! Посол из Московии.

— Откуда, откуда?

При свете смоляных факелов Андрей тотчас узнал человека, ехавшего в карете. Не раз видел его в Немецкой слободе. Высокий лоб, прямо нос, пытливый взгляд, упрямая складка губ. Воевода Шереметев!

Борису Петровичу Шереметеву в эту пору шел 47-й год. Закаленный воин, он участвовал во всех крымских походах. Собираясь вместе с Петром во второй азовский поход, Шереметев поклялся — будет взят Азов, а сам он, если останется жив, то непременно поклонится гробу принца апостолов — собору святого Петра в Риме. Азов был взят, и царь разрешил воеводе посетить Рим с условием, что он объездит часть Европы и, среди прочего, заглянет на Мальту, опытным глазом оценит укрепления и флот знаменитого острова.

Шереметев отправился в путь с письмами царя к папе римскому, государям Европы и везде был принят с «честью и достоинством».

Двумя днями раньше воевода встретился в Сиракузах на Сицилии с адмиралом Ордена и вместе со своим братом был переправлен на Мальту. Только что закончился рамадан — мусульманский пост, и галера, опасаясь встречи с берберами, шла так быстро, что воеводу свалила морская болезнь.

В полдень 14 мая великий магистр Рамон Переллос-и-Рокафуль принял посла из Московии. Принял по всей форме, со всеми должными знаками внимания. Сам магистр восседал в великолепных одеяниях на золоченом троне, под балдахином из темно-красного бархата. По обе стороны трона теснились «столпы» Ордена, адмирал, «большие кресты». Скрибы — секретари держали свитки бумаги и перья, готовые вести протокол переговоров.

Для многих рыцарей Шереметев был первым русским, которого им довелось увидеть. Изумленный двор выслушал 31 титул русского царя. Шереметев изложил суть послания Петра:

— Царь Петр наслышан о вековой борьбе Ордена с оттоманами. Одолеть турок можно лишь общими усилиями всех тех, кому они чинят обиды. И он предлагает совместную кампанию. Вниз по Дунаю сойдут армии Венгрии. Венгры с запада, флот России с Черного моря и флот Мальты с Эгейского моря ударят по оттоманам, и их сила будет сломлена.

Переллос, выслушав посла, заметил:

— Ходят слухи, будто царь Петр все еще выплачивает дань крымскому хану. Так ли?

Посол, внутренне поморщась, отвечал:

— Война татарская России более не страшна. Войска его царского величества путь к Перекопу и татарским кочевьям познали, и платить хану поминок мы более не будем. Да и туркам мы перцу на хвост насыпали. Азов в наших руках.

— План царя Московии весьма интересен, — кивнул великий магистр. — Но мы не можем ничего предпринять без благословения Святого отца, без согласия королей Франции и Испании.

Переллос был опытным политиком. Флот Московии в зародыше. А царь Петр, видимо, не вполне представляет себе реальную мощь Оттоманской империи. И увы! Как переменились времена! Священная война давно закончена, а с ней закончились былые привилегии и доходы Ордена. Денег в казне не густо. Франция, главная покровительница Ордена, — в несвятом союзе с турками. Людовик XIV терпит набеги мальтийских галер на турецкие владения, но не допустит сближения Ордена с Россией.

Шереметев видел, что Переллос отнюдь не горит желанием принять участие в предлагаемой кампании.

— Ну хорошо! Отложим этот вопрос до лучших времен. Тогда вот что. Царь Петр строит флот. Дело это для нас новое. Чтобы водить корабли, нужны опытные капитаны, морские офицеры. На ваших галерах постигают морские науки молодые французы, итальянцы, немцы, испанцы. Не примете ли вы и русских отроков?

Переллос не возражал. Однако добавил:

— Об этих планах царя Петра мы узнали от одного русского, который работает и учится в Святом госпитале.

— Кто бы это мог быть? — поднял брови воевода. — Государь никого не посылал на Мальту.

— Он находился на турецком корабле, взятом на абордаж нашей галерой…

Шереметев провел на Мальте шесть дней. Объездил весь остров. Дотошно осмотрел укрепления Валлетты.

— Вот так стены! Вот так рвы! — говорил он брату. — Тут никакие осадные лестницы, никакие фашины не помогут. И часовых ставить не надо. Галерный флот хоть и невелик, но, видать, боевой. А порт здешний! Славная была бы стоянка для государева флота.

За день до отъезда Шереметев принял в своей резиденции — дворце «Каса Котонер» Андрея. Выслушав историю его пленения под Азовом, о его жизни в Стамбуле, на Мальте, сказал:

— Татары и турки — беда для России. Государь наш полон решимости отомстить им за все обиды. Новые армию и флот строит. На иноземцев надежда плоха. Чужим умом ведь не проживешь. Недавно вот прислал в Венецию девятнадцать стольников учиться фортификации, морскому делу, артиллерии. Строго наказал, чтоб добыли аттестаты о пригодности к службе с подписями и печатями тамошних властей. И уж коли ты наперекор судьбе попал на Мальту, учишься нужному делу, это и тебя касается. Нам свои хирурги и свои лекари с аптеками надобны.

— Сделаю все как надо, боярин, — заверил Андрей.

— Вот и ладно. Без аттестата отсюда не уезжай. Отроков, которые из чужих краев возвращаются, государь сам экзаменует.

— К нему разве пробьешься, боярин.

— Пробьешься. Было бы дело в руках.

Отпустив Андрея, воевода сказал брату:

— Дельный, видать, малый. Смотрит смело, говорит вольно.

— Государю такие и любы, Борис.

19 мая Переллос устроил прощальный прием в честь российского посла. Состоялся акколад — обряд посвящения в рыцари. Великий магистр коснулся мечом плеча воеводы, ставшего на колени перед троном. Вручил ему Золотой крест верности со словами:

— Отныне вы член нашего братства, фра Шереметев. Разрешаем вам, воюя с турками, носить на своем знамени или на щите наш восьмиконечный крест.

Так Шереметев стал первым на Руси «большим крестом» Мальтийского ордена. В свою очередь, он одарил великого магистра собольими мехами, черно-бурыми лисами и горностаями.

Вечером того же дня Шереметев собрался в обратный путь. У трапа «Ла Виттории», распрощавшись с официальными лицами Ордена, сказал Андрею:

— А ты, брат, учись. Государь наш в великих трудах. И от нас того же требует. Прощай! Храни тебя Бог!

Прозвучали заливистые свистки комитов. Ударили по воде огромные весла. Андрей с тоской глядел вслед «Ла Виттории», пока в ночной темени не растаял ее силуэт, не погас огонек кормового фонаря. Уехать бы вместе с воеводой. Да нельзя. Дело делать надо.