Ману и Ракель

Когда я подъезжаю к усадьбе Мануэля, ворота закрыты. Охранника, который не пускал меня в прошлый мой визит сюда, на месте нет. Некоторое время я сквозь решётки изучаю шикарный дом Ману - из тех, которые мы, журналисты, любим публиковать в своих журналах, пока не решаюсь воспользоваться домофоном. Мне бы, конечно, хотелось сделать Мануэлю сюрприз своим приездом, но идей, как иначе преодолеть ворота, в голову не приходит. Но мне везёт. Едва я открываю дверцу - ворота открываются, и выезжает грузовичок садовника. Не мешкая ни секунды, я тут же заруливаю внутрь. Надеюсь, Ману не обидится на меня за эту маленькую хитрость.

Оставив машину на стоянке, я направляюсь к дому. На полпути к крыльцу сзади меня раздаётся громкий лай.

«Разве у Ману есть собака?!» - успеваю подумать я, прежде чем замечаю, что ко мне несётся огромная рыжая псина с явным намерением перекусить мной. Не желая повторить участь бабушки Красной шапочки, я, отбросив сумочку в сторону, со всех ног бегу к стоящей у самого дома машине. Клацанье зубов за спиной даёт мне понять, что запереться внутри салона мне не успеть, поэтому приходится словно «Женщина-кошка», транзитом через капот запрыгивать на крышу автомобиля. Страх придаёт сил, и сложный трюк удаётся. Обернувшись назад, я с ужасом наблюдаю, как огромный пёс, скаля зубы в ужасном оскале, кладёт обе лапы на капот и рычит на меня.

«О, боже! О, боже!»

Я никак не могу отдышаться от быстрого бега. Стою, прижав руки к груди, и со страхом смотрю на рыжую бестию. Пёс всё так же рычит на меня, но попыток взобраться на машину не предпринимает. Меня это немного успокаивает.

-Эй!

Повернувшись на голос, я замечаю на крыльце грудастую блондинку. Мы с интересом изучаем друг друга. На блондинке лёгкое платье, подчёркивающее её великолепное тело, и пляжная шляпка. Смотрится она чрезвычайно эффектно. Не буду отрицать: я была бы не прочь иметь такие же сиськи и задницу, как у неё.

В этот момент из дома выходит Ману. Заметив меня, он с усмешкой интересуется:

- Ты решила покататься верхом на моей машине?

«Чёрт!»

Я не знаю, что ответить. Чувствую себя по-дурацки.

- Ладно, раз тебе так нравится - можешь посидеть там. А я пока провожу Касс, - говорит Ману, кивком указывая на улыбавшуюся блондинку.

Её лицо мне знакомо. Где-то я видела её раньше. Но где? Озарение приходит внезапно. Да, точно! Это же Кассиопея Меланзане - известнейшая итальянская киноактриса, сыгравшая несколько ролей в фильмах, в которых снимался и Ману. Перехватив мой изумлённый взгляд, Кассиопея улыбается.

- Прада, девочка моя, беги ко мне, - подзывает она рыжего монстра, на деле оказавшегося сукой, и, махнув мне на прощанье рукой, направляется к своему кабриолету. Ману сопровождает её до автомобиля, что-то весело рассказывая. Они оба смеются, и мне хочется верить, что не надо мной. Попрощавшись поцелуем в щёку, знаменитая итальянка уезжает. Когда она проезжает мимо, Прада скалится мне в окно. Такое впечатление, что она насмехается.

- Давай руку, я помогу тебе слезть, - в голосе Мануэля помесь веселья и заботы. Без колебаний ухватившись за руку, я осторожно спускаюсь на землю и сразу попадаю в крепкие объятия Ману. Наши губы встречаются, и мы долго наслаждаемся волшебством сладкого поцелуя.

- Скажи, кто для тебя эта Касс? - спрашиваю я, когда мы немного насытились друг другом. Мануэль смотрит прямо мне в глаза и молчит, загадочно улыбаясь.

«Неужели те слухи о его романе с ней - правда?!»

Я слышала, что во время съемок последнего их фильма Ману и Кассиопея несколько дней провели в одном номере отеля и никуда оттуда не выходили.

Мануэль всё так же молчит, и я не выдерживаю:

- Я журналистка и специализируюсь на скандалах вокруг знаменитостей. Так что, мне прекрасно известно и про номер в гостинице, в котором вы были вдвоём, и про всё остальное. Ты ничего не хочешь рассказать? Только учти, не то, чтобы я ревновала, просто…

Ману не даёт мне договорить, снова целуя. Это просто невероятное ощущение! Мы стоим возле машины и целуемся так долго, что губы у меня начинают болеть.

Наконец, мы делаем небольшую передышку, во время которой Мануэль шепчет мне на ухо:

- Касс приезжала ко мне по делу. Мы планируем совместно рекламировать наш новый фильм, и вчера обсуждали некоторые детали рекламной компании. Было уже за полночь, когда мы закончили, поэтому я предложил Касс заночевать у меня. Ты довольна ответом?

- Нет.

Ману внимательно смотрит на меня.

- Послушай, мы с Касс только друзья, и между нами ничего не было. Неужели, если я предлагаю одной из моих знакомых переночевать у меня, это означает, что мы обязательно должны переспать?

Я улыбаюсь. Ману тоже. Потом он указывает на машину, на капоте которой я была десять минут назад, и говорит:

- Я собирался ехать на ней к тебе, чтобы извиниться за вчерашнее.

Теперь моя очередь первой целовать его. Ману быстро перенимает инициативу, и я покоряюсь его воле. Немного погодя, Мануэль, прервав поцелуй, со смешком говорит, улыбаясь во весь рот:

- Боже мой, как же быстро ты бежала! Я уверен, что даже Усейн Болт не угнался бы за тобой!

Представив себе ямайского бегуна, бегущего со мной наперегонки, я от души смеюсь. Ману не отстаёт. Нахохотавшись вдоволь, мы, обнявшись, направляемся в дом.

Глава 17.

Я чувствую себя шпионкой.

Вот уже три месяца мы с Ману тайно встречаемся. Это так увлекательно и волнительно! И я постоянно думаю о нём. Это какое-то наваждение!

Вот и сейчас, направляясь в отдел новостей на встречу с моей дорогой Лоли, я раз за разом прокручиваю в голове восхитительные моменты моей последней встречи с Мануэлем.

Лоли нет на месте, поэтому я поджидаю её, убивая время весёлой перепиской с Ману в WhatsApp. После очередного шутливого сообщения я, не удержавшись, громко хохочу.

- Над чем ты это так смеёшься?!

Повернув голову, я вижу Лоли, которая с улыбкой наблюдает за мной. Я тоже улыбаюсь ей. Как всегда, моя подруга - это море позитива.

Лоли спрашивает, с кем я переписываюсь, и мне приходится отшучиваться, уходя от ответа. Не хватало ещё, чтобы она прознала о нас с Ману. Не думаю, что моя подруга сможет удержаться от соблазна разболтать всему миру эту сенсационную новость…

Пока мы с Лоли разговариваем, мой телефон лежит на столе. Ману шлёт мне смс за смс, поэтому я ставлю мобилку на беззвучный режим. Лоли предлагает выпить по чашке кофе, и мне выпадает почётная миссия идти к кофейному аппарату. Когда я возвращаюсь с двумя дымящимися стаканчиками ароматного напитка, моя подруга указывает на мерцающий экран мобильника:

- Какой-то Дональд Дак снова написал тебе в WhatsApp.

Я издаю лёгкий смешок, неопределённо взмахнув рукой. Дональд Дак - это Ману, но я ни за что на свете не скажу Лоли, что это он.

- Ничего особенного. Я отвечу ему позже.

Однако журналистскую хватку Лоли просто так не провести. Что-то в моём голосе пробуждает в ней повышенный интерес к моей личной жизни.

- Признавайся, ты с кем-то встречаешься?!

Я молчу, загадочно улыбаясь и лихорадочно соображаю: что же ответить?

- Ни с кем я не встречаюсь, - мне кажется, что небольшая ложь во благо очень даже уместна.

Мой телефон снова вибрирует.

- Ни с кем, говоришь, - Лоли грозит мне пальцем. На её лице такое выражение, будто бы она уже всё знает и корит меня за обман.

Не желая продолжать этот опасный разговор, я поспешно меняю тему:

- Ладно, давай лучше поговорим о делах. Что там за задание для меня ты приготовила?

Кивнув, Лоли указывает на разложенные на столе папки с документами.

- Есть информация, что у киноактёра Мануэля Бельтрана появилась новая девушка. Единственно, что о ней достоверно известно - это то, что она брюнетка. И всё. Мы просто обязаны выяснить, кто она такая! Думаю, это задание по силам только тебе. Ты в подобных делах профи! Так вот что, милочка - я на тебя рассчитываю. Делай, что хочешь: ходи за Бельтраном по пятам, делай засады, следи за его домом, но выведай, кто эта загадочная брюнетка.

Слушая Лоли, я испытываю лёгкий шок.

Ведь мне хорошо известно, кто эта брюнетка … Это…я.

Лоли ещё долго рассказывает всё то, о чём мне хорошо известно: где и когда видели нас с Ману. Я думала, что мы хорошо маскировались, но теперь понимаю, как ошибалась. Удивительно одно: как меня до сих пор не идентифицировали? Но, думаю, это лишь дело времени. Едва я думаю о разоблачении, мне становится ужасно жарко.

- Ну, так что, Ракель, ты берёшься за это задание? - под конец своего монолога спрашивает Лоли. Потом, внимательно посмотрев на меня, озабоченно прибавляет: - С тобой всё в порядке?

- Да, - успокаиваю я её, хотя чувствую себя совсем нехорошо. - Просто немного в жар бросило. Всё в порядке!

В течение нескольких последующих минут мне приходится выслушивать обстоятельную лекцию Лоли о женском здоровье, менструации, преждевременной менопаузе и прочих «радостях», сопровождающих жизнь каждой женщины. Я понимаю, что всё это неизбежно, но слушаю свою подругу в полуха - все мои мысли только о нас с Ману. Газетчики устроили на нас охоту. И это очень плохо! Пока что никому из папарацци не удалось «засечь» нас вместе, но очень скоро они сделают это. Проработав несколько лет в журналистике, я знаю, как цепко бульварная пресса хватается за подобные сенсации.

Попрощавшись с Лоли и получив от неё веер для обмахивания, я выхожу из здания редакции. В машине мне удаётся немного расслабиться. Я успокаиваю себя мыслями о том, что всё ещё может обойтись. Когда моя нервная система приходит в норму, я набираю номер Дональда Дака. Сигнал вызова звучит лишь два раза, а потом Ману берёт трубку.

- Привет, милая! Где ты?

Его голос такой родной, и в нём столько нежности, что на миг я замираю, закрыв глаза.

- Я возле редакции. Возникла серьезная проблема.

Мне не видно сейчас лица Ману, но я чувствую, как он нахмуривается.

- Что случилось?

Я быстро рассказываю ему об открытой на нас охоте.

- Это всё меняет. Если они увидят нас…- прибавляю я в конце.

- То ничего страшного не случится, - за меня заканчивает фразу Мануэль. - Мне кажется, хватит уже нам скрывать наши отношения!

Я вздыхаю. Мне нравится быть с Ману. Безумно нравится. Но я также понимаю, как сильно изменится моя жизнь, едва мои коллеги прознают о том, что я встречаюсь с секс -символом страны. О покое в таком случае мне придётся забыть. Когда об наших отношениях с Ману станет известно общественности - папарацци будет следовать за нами по пятам, устраивая засады возле дома и заглядывая во все окна. Журналисты могут превратить жизнь любого интересующего их человека в настоящий кошмар, уж я-то знаю об этом лучше, чем кто-либо другой.

- Ману, - осторожно говорю я, тщательно подбирая слова. - У меня могут возникнуть проблемы, если наш секрет раскроется.

- Почему это?

- Потому…потому, что ты знаменитый киноактёр Мануэль Бельтран, а я невзрачная журналистка Ракель Родригес…

-Невзрачная?! Не говори ерунды! Ты необыкновенная!

Мне очень приятно это слышать. Когда Ману вот так говорит мне комплименты, я чувствую себя особенной. Но сегодня ситуация вынуждает меня быть более рассудительной.

- Послушай, Ману. До сих пор нам чертовски везло, но это не может продолжаться вечно. Ты понимаешь, что теперь нас будут подкарауливать все репортёры Мадрида?

- Мне кажется, что ты сгущаешь краски, Ракель. Давай сегодня вечером встретимся в твоей квартире и решим, что будем делать дальше.

- Это слишком рискованно.

- Не больше, чем всегда.

- Но…

- Тсс! Не беспокойся - никто меня не увидит. До вечера!

В трубке раздаются гудки отбоя, давая мне понять, что Ману снова решил всё сам. Иногда он действительно меня бесит! Откинувшись на сиденье, я бормочу себе под нос, обращаясь к мультяшному Дональду Даку, изображение которого всё ещё высвечивается на экране моего мобильника:

- Чёрт тебя подери, Мануэль, как ты мог до такого додуматься?! Неужели ты не понимаешь, что это очень плохая идея - придти сегодня ко мне домой…

Глава 18.

Я паникую.

И всё из-за того, что Ману должен придти ко мне сегодня вечером. С каждым часом во мне растёт уверенность, что мои коллеги - репортёры, сразу же сядут Мануэлю на хвост и проследят за его машиной вплоть до моего дома. К тому же я сильно сомневаюсь, что он умеет обходить расставленные журналистами ловушки и засады.

За окном темнеет, и тревога внутри меня увеличивается. С опаской я выглядываю в окно, стараясь высмотреть притаившихся на улице папарацци. Пока всё спокойно, но мне от того не легче. Напряжение возрастает, и я не выдерживаю: беру телефон и набираю номер Ману.

- Привет, малышка. Я как раз думал о тебе, - спустя пару гудков, в трубке раздаётся весёлый голос Мануэля.

Ну почему всякий раз, когда я слышу его, моё тело трепещет, как сердце у школьницы перед первым поцелуем?

- Послушай, Ману…

- Если ты хочешь отговорить меня от нашего сегодняшнего свидания - у тебя ничего не получится, - решительным тоном заявляет Мануэль, перебивая меня. - Я всё равно приеду!

- Но, Ману, как ты не понимаешь! За твоим домом уже пристально следят папарацци. Ты не сможешь незаметно проскользнуть мимо них. Они легко проследят за тобой к моему дому, и тогда наша тайна раскроется!

- Ракель! - в голосе Мануэля проскакивают раздражённые нотки, но я продолжаю пытаться переубедить его.

- Если газетчикам станет известно о нашем романе, я попаду в такой переплёт, что ты даже не представляешь! Они уничтожат меня! Моя жизнь превратится в полнейший ад, понимаешь?! Ты - знаменитость и давно привык к такому вниманию со стороны прессы, а я сойду с ума, если репортёры всей страны днём и ночью будут стучаться в дверь моей квартиры.

Ману молчит. Я знаю о чём он думает. Закрыв глаза, я лежу на кровати, слушая тишину. Наконец, Мануэль говорит:

- Но я так соскучился! Неужели ты не хочешь меня увидеть?!

- Конечно же, я тоже соскучилась! Просто я очень переживаю на счёт всего этого ажиотажа вокруг нас, и мне не хочется обманывать тебя, утверждая, что всё в порядке. Я в растерянности сейчас. И ужасно боюсь, что все узнают о наших отношениях.

Мы снова молчим, думая каждый о своём. Затем я неуверенно предлагаю выход:

- Слушай, Ману, я знаю один маленький уютный итальянский ресторанчик…

Мануэль сразу же соглашается:

- Говори адрес, я приеду туда. Всегда любил небольшие ресторанчики.

Мне самой очень нравится этот вариант. Маленький ресторан - идеальное место для конспиративных встреч. Я снова чувствую себя шпионкой. Пока мои мысли заняты перебиранием гардероба вечерних платьев, которые можно было бы надеть на наше тайное свидание, Ману уточняет адрес ресторана, и, прежде чем отбить звонок, говорит:

- В девять часов я буду ждать тебя там. Не опаздывай.

Отложив мобилку в сторону, я улыбаюсь. Он снова сумел перехватить инициативу на себя! Как ему это удаётся?

Пока я собираюсь, сомнения снова начинают терзать меня. Теперь мне уже не кажется хорошей идеей этот поход в ресторан, а где-то в глубине души прячется осознание того, что мы совершаем огромную ошибку. Некоторое время я провожу в раздумьях, а потом решительно выбрасываю из головы все плохие мысли и еду на свидание, с надеждой, что и в этот раз всё обойдётся.

Через два часа я подъезжаю к уютному ресторанчику под названием «Cazzola Pietro». Его хозяин - муж моей двоюродной сестры Евы. Он итальянец и этим всё сказано.

У входа меня встречает Пьетро, и мы обнимаемся. Я замечаю на нём галстук такого же дерзкого фасона, который был у него и на церемонии бракосочетания с моей сестрой. Пока мы весело переговариваемся, подходит Ева и заключает меня в свои объятия. Я спрашиваю, как у них двоих дела, на что моя двоюродная сестра показывает мне пять пальцев. Мы улыбаемся друг другу. Мне достоверно известно, что за все три года совместной жизни Пьетро и Ева ни разу не ссорились и по-хорошему завидую им.

Когда все последние семейные новости обговорены, я рассказываю о своей непростой ситуации. Пьетро понимающе кивает и предлагает мне присесть за отдельный столик, отделённый от остального зала специальной перегородкой. Пока я устраиваюсь на удобном сиденье, Ева приносит огромную розу в вазе и ставит её посередине стола. Я чувствую её нежный аромат. Он прекрасен.

На автостоянку заезжает автомобиль, и всё моё внимание переключается на входную дверь. Три минуты спустя она открывается, и входит Ману. Он выглядит просто шикарно в своём безупречном костюме.

- Я буду присматривать, чтобы вам не помешали. И следить за входом, - обещает мне Пьетро, расставляя на столе тарелки и столовые приборы.

- Спасибо, - благодарю я его, пока Ману подходит к столику. В следующее мгновение сладкие губы Мануэля касаются меня в невероятном поцелуе.

«Мммм. Как сладко!»

С усилием оторвавшись от Ману, я указываю на своего шурина:

- Познакомься. Это Пьетро, муж моей двоюродной сестры Евы и владелец этого ресторана.

- Рад знакомству. Будьте уверены, в моём ресторане ничто не помешает вашему свиданию, - говорит итальянец, пожимая протянутую руку Мануэля.

- Спасибо, друг! - Ману демонстрирует Пьетро свою «голливудскую» улыбку, усаживаясь за стол. Мой шурин улыбается в ответ и я понимаю, что они с Мануэлем уже практически лучшие друзья.

Мы делаем заказ, и Пьетро оставляет нас одних. Когда он скрывается на кухне, Ману перегибается через стол и спрашивает шёпотом:

- Ева - это «маленькая пони»?

Я киваю. Когда мы с Евой были детьми, я дразнила её «маленькой пони» из-за её длинных волос, собранных в «конский хвост». Детские шалости…

Десять минут спустя, Пьетро приносит поднос с едой, и мы наслаждаемся изумительными блюдами итальянской кухни. Всё так вкусно, что я уже сейчас готова переехать жить в Милан.

Насытившись, мы долго целуемся под шум негромкой музыки, льющейся из музыкального аппарата. Хитрый Пьетро специально подбирает романтические мелодии, создавая для нас атмосферу любви и чувственности. За окном начинается дождь. Мы в ресторане одни. Я гляжу в глаза Мануэля и тону в них. Мой кавалер подливает мне вина, но я хмелею не от крепости напитка, а от чувств к Ману. Волшебство момента прерывается обеспокоенным голосом Пьетро:

- Ребята, не хочу вас пугать, но за дверью караулит папарацци.

- О, чёрт! - нахмурившись, восклицает Мануэль.

«Спокойно, спокойно. Нас ещё не поймали».

Я крадусь к входной двери. Она стеклянная. Стараясь остаться незамеченной, я выглядываю сквозь неё наружу и вижу Педро.

«О, нет! Ну почему именно он?!»

Педро разговаривает по телефону, отчаянно жестикулируя. По его довольному лицу несложно понять, о чём он рассказывает. Даю голову на отсечение, что Педро сейчас сообщает редактору какого-то журнала, что ему удалось - таки выследить Мануэля Бельтрана с его новой пассией. Наверняка, он уже предвкушает получение хорошего гонорара за наши снимки. Однако фотосессия не входит в мои планы. Быстро вернувшись на место, я шепчу Ману:

- Свидание окончено. Нам нужно уезжать. И немедленно.

- Что?!

Я лихорадочно соображаю. Если Педро сфотографирует Ману, это не будет так страшно. Главное, не допустить, чтобы он увидел меня здесь. Я решаюсь:

- Посиди пока тут. Я вылезу через окно на кухне…

- Ты сошла с ума? На улице дождь, как из ведра!

Я понимаю, что побег через окно - не самое лучшее окончание романтического свидания, но иного выхода я не вижу.

- Ману, мне очень жаль. Но я не хочу завтра появиться на обложках всех журналов и газет страны. Это будет катастрофа. Я вылезу через окно, обойду здание и притворюсь, что тоже выслеживаю тебя и твою новую девушку. Подожди десять минут, расплатись и спокойно уезжай домой. Один. Пожалуйста! Так будет лучше.

- Ракель, это фиговый план! Мне он совершенно не нравится!

- Но иного выхода нет! Мы должны разыграть этот спектакль.

Ману пристально смотрит на меня, затем спрашивает полушёпотом:

- Ты действительно хочешь, чтобы наше свидание закончилось вот так?

Конечно же, мне этого не хочется. И я готова прямо сказать ему об этом. Но боязнь последствий сковывает меня. Заметив моё замешательство, Ману решительно притягивает меня к себе и целует, пожирая губы страстным поцелуем.

- Хорошо, красавица, - наконец соглашается он, когда мы отпускаем друг друга. - Сделаем так, как ты хочешь. Но обещай впустить меня, когда я приеду к тебе сегодня ночью. Скажу по секрету: я едва сдерживаюсь, чтобы не сорвать твоё платье прямо здесь. Ты такая соблазнительная!

У меня нет сил противиться его напору, поэтому я молча киваю, глядя моему любовнику прямо в глаза. Ману снова тянется ко мне, но я вырываюсь из его объятий, опасаясь, что не он, а я стащу с себя сейчас своё платье.

Пьетро проводит меня на кухню и, открыв окно, помогает мне вылезти наружу. Спрыгнув с подоконника на промокший от дождя газон, я тут же зарываюсь своими прекрасными туфлями в грязь.

«Проклятый дождь!»

Стараясь обходить особенно размокшие участки, я обхожу ресторан и направляюсь к Педро, который прячется под навесом соседнего здания.

- О, привет, и ты здесь? - приветствует меня фотограф, доброжелательно улыбаясь.

Я весело подмигиваю ему. Потом указываю на ресторан Пьетро:

- Я слышала, там ужинает Мануэль Бельтран. И вроде бы он там не один. Как думаешь, мне удастся взять у него и его спутницы интервью?

Педро протирает запотевшую линзу своего фотоаппарата, прежде чем лаконично замечает:

- Будем надеяться, что и ты, и я получим сегодня то, за чем пришли сюда.

Глава19.

Мы с Педро стоим в засаде. Дождь льёт, как из ведра, и на улице значительно похолодало. В своём лёгком платье мне так холодно, что я начинаю трястись. Иногда я просто ненавижу свою работу, и сегодня один из этих случаев.

Когда мне уже кажется, что я превращаюсь в сосульку, дверь ресторана открывается и появляется Ману.

«Уф! Какой же сильный соблазн броситься в его жаркие объятия и обогреться!»

Я делаю шаг навстречу Мануэлю, но вовремя спохватившись, замираю, а затем поспешно сделав два шага назад, прячусь поглубже под навес. Заметив мои дёрганые передвижения, Ману улыбается.

- Ракель, не тупи. Он же сейчас уедет! Давай скорее к нему, - Педро встряхивает меня за плечо. Пока я достаю из сумочки диктофон, он уже вовсю фотографирует идущего к машине Мануэля.

- Добрый вечер, сеньор Бельтран! Можно небольшое интервью? - я настигаю Ману, когда он уже берётся за ручку дверцы своего автомобиля.

- Ну, возможно…

- Насколько мне известно, вы ужинали в этом итальянском ресторане. Вы были одни?

- О чём вы? - Ману вопросительно вскидывает брови.

- У меня есть информация, что вы ужинали в компании очаровательной брюнетки. И с ней же вас видели в других местах. Вы не расскажете, кто она?

Мануэль загадочно улыбается:

- Я ужинал совершенно один. У вас неправдивая информация.

Меня очень забавляет вся эта ситуация, но Педро мечется рядом, поэтому я продолжаю наседать:

- Тогда скажите: почему вы ужинали один?

Ману смотрит на меня, как на ядовитую кобру, собиравшуюся его ужалить.

- Я не буду это комментировать.

У меня ещё много вопросов, но задать их мне не суждено. Звезда кино решает, что наше интервью окончено. Бесцеремонно отодвинув меня в сторону, Мануэль садится в машину и уезжает. Я с грустью смотрю ему вслед. Рядом чертыхается Педро:

- Проклятье! Я уверен, что эта его новая девушка была с ним в этом ресторане! Они снова провели нас!

Мысленно я радуюсь провалу Педро. Конечно, мы с ним коллеги, но как же хорошо, что он так и не смог сфотографировать меня в компании с Ману. Нам снова повезло выкрутиться.

- Я сейчас еду к дому Бельтрана и буду караулить там всю ночь. Если эта неуловимая девушка существует, я первый сфотографирую её! Ты как, со мной? - спрашивает Педро, тщательно упаковывая свой фотоаппарат в специальный футляр.

Я смотрю на него и вижу, как решительно он настроен. Бедняга. Мне его жалко. Он простоит всю ночь под дождём зазря. Мне-то хорошо известно, что «неуловимая девушка» ни при каких обстоятельствах не появится у дома Ману сегодня.

- Нет. Лучше я поеду домой. Я так продрогла, что едва стою на ногах. Не хватало ещё заработать воспаление лёгких из-за какой-то очередной интрижки Бельтрана, которых у него каждый месяц по паре штук. Так что, я выбираю горячую ванну и тёплый плед. И я бы советовала тебе сделать то же самое.

Не говоря ни слова, Педро уходит.

Когда он скрывается из вида, открывается дверь ресторана, и, высунувшийся из неё Пьетро, машет мне рукой. Внутри меня уже ожидает чашка горячего чая и сухое полотенце. Отпив немного обжигающего напитка, я принимаюсь за волосы, попутно пересказывая Еве наш разговор с Педро.

- Так ты говоришь, что боишься заболеть воспалением лёгких из-за меня? - раздаётся позади весёлый голос, и я подпрыгиваю от неожиданности.

Обернувшись, я вижу Мануэля Бельтрана собственной персоной. На нём натянутая на самые глаза чёрная шапка и огромный синий шарф. В этой своей маскировке он смахивает на восточного бедуина, невесть как забредшего в итальянский ресторан на окраине Мадрида. Весело хмыкнув, Ева оставляет нас одних.

Забыв о полотенце и всё ещё влажных волосах, я сердито восклицаю:

- Ты с ума сошёл?! Что ты здесь делаешь?!

Отвечать Ману не спешит. Он, испытывая моё терпение, неторопливо снимает с себя всю маскировку, аккуратно слаживает шарф и только потом говорит, присев на краешек стола:

- Я немножко поплутал по улочкам, прежде чем вернуться. Пьетро позвонил мне, когда этот папарацци убрался отсюда. Так что я ничем не рисковал. Моя машина стоит на соседней улице, а сюда я пришёл пешком. Меня никто не видел, не беспокойся. Кстати, я уже вызвал такси. Ты, вероятно, очень промокла и нуждаешься в горячей ванне, ведь так?

Спорить с ним у меня нет ни сил, ни желания. Тем более, что он прав.

Полчаса спустя мы уже в моей квартире. Флэш радостно приветствует нас, всем своим видом показывая безудержное собачье счастье. Пока они с Ману играют, я снимаю мокрые туфли и с жалостью смотрю на них. После сегодняшних приключений им прямая дорога в мусорное ведро.

- Я наберу ванну, - шепчет на ухо Ману, по - хозяйски поглаживая мою попку. Прежде чем уйти, он нежно целует меня в шею.

Мне хочется большего, но пока я решаюсь на более решительные действия, он уже скрывается за дверью ванной комнаты.

- А ты что скажешь, малыш? - обращаюсь я к сидящему рядом Флэшу. Мой пёс не отвечает, но смотрит на меня своими умнющими глазками. Я уверена, что он всё понимает. Мне непонятно, почему многие люди считают животных глупыми? Совсем наоборот, зачастую «братья наши меньшие» гораздо умнее некоторых «хомо сапиенс».

Пока Ману занимается ванной, я раздеваюсь догола, а затем набросив банный халат, коротаю время, просматривая выпуски новостей. О нас ни слова. И это хорошо.

Через пятнадцать минут Мануэль зовёт меня в ванную. Ещё раз взглянув в зеркало и поправив причёску, я направляюсь туда. Когда я вхожу внутрь, Ману уже сидит в ванне. Он абсолютно голый, а его напряжённый член качается под водой, как мачта затонувшего корабля. Я издаю лёгкий смешок.

- Вероятно, ты забыл, что моя ванна не такая огромная, как у тебя дома. Мы не поместимся в ней вдвоём.

Ману озадаченно оглядывает размеры ванны, словно первый раз её видит, затем говорит:

- Раздевайся и садись на меня сверху, спиной ко мне.

Я чувствую лёгкое покалывание внизу живота, пока эротические образы проносятся у меня в голове.

Возбуждение!

Решительно сбросив с себя халат, я делаю так, как сказал Ману. Залезаю в ванну и повернувшись к Мануэлю попкой, осторожно приседаю. Мой любовник шумно выдыхает и я представляю, с каким восторгом он наблюдает за моей опускающейся задницей.

Это так сексуально и волнительно!

Я опускаюсь ниже, пока, наконец, головка твёрдого члена не касается моих половых губ. Лёгкая дрожь возбуждения пробегает по всему моёму телу. Ману тихонько двигается, и верхушка его члена легко дразнит мою девочку. Это такое наслаждение, что я уже не могу больше сдерживаться и опускаюсь ещё ниже. Мне лишь слегка приходится направить эрегированный член в себя, и в следующий миг мои ягодицы касаются бёдер Мануэля.

Мы сидим без движения, наслаждаясь близостью наших тел. Толстый член Ману распирает мою киску изнутри, и я кайфую от ощущения наполненности.

- Я улетаю в Калифорнию во вторник. Там у меня съемки, - говорит мой нежный любовник, лаская мою грудь плавными движениями.

Эта новость заставляет меня вырваться из магии неземных ощущений, которые дарят мне его ласки, и я мгновенно напрягаюсь. Это не ускользает от внимания Ману.

- Не переживай, в субботу я должен вернуться обратно.

Я не слушаю его. Я далеко. Все мои мысли лишь о том, как пережить эти несколько дней без него. С другой стороны, успокаиваю я себя, у меня будет время хорошо подумать о том, что же я чувствую к Мануэлю, и что мне с этим делать.

Тем временем пальцы Ману начинают играть с моим клитором, и я задыхаюсь от восторга.

«Как же классно!»

Не в силах удержаться от соблазна, я начинаю ёрзать задницей по члену Мануэля. Чувства такие острые, что мы оба стонем от наслаждения.

- Конечно, поезжай, - выдыхаю я, не прекращая движений, - работа прежде всего.

Ману улыбается и начинает членом делать встречные толчки. Я задыхаюсь и трепещу. Мне так хочется сейчас видеть его лицо!

Неуклюже развернувшись в тесной ванне, я снова усаживаюсь на Мануэля верхом, но на этот раз лицом к лицу. Мы страстно целуемся и ласкаем друг друга. Вкус губ у моего любовника такой сладкий, словно они смазаны мёдом.

- Я буду сильно скучать, - шепчу я, прыгая на члене Ману. Воздух вокруг нас кажется весь перенасыщен сексом.

Мануэль улыбается, его дыхание учащается, и, закрыв глаза, он шепчет мне в ответ:

- Не так сильно, как я люблю тебя!

«О, боже! Он сказал это!»

Изогнувшись дугой, я скачу на члене во весь опор. Мне так сильно хочется доставить Ману наивысшее наслаждение из всех возможных!

Вода переливается через край ванны, но мы не замечаем этого. Единственное, о чём мы сейчас думаем - это секс и вожделение. Я просто хочу наслаждаться… В этот момент, прямо сейчас, ... наслаждаться и наслаждаться, прыгая на твёрдом члене Ману. Его рот ищет мои губы, чтобы поцеловать, но я вместо них подсовываю Мануэлю свою грудь, и он жадно сосёт мои соски. Мы оба в плену страсти и уже не способны остановиться.

Повернув голову, я смотрю на наше отражение в огромном зеркале, висящем на стене. То, что я там вижу, так возбуждающе и прекрасно, что я вскрикиваю от восторга. Никогда раньше мне не приходилось наблюдать за собой во время секса, и теперь я немного ошеломлена красотой увиденного. Мои волосы с каждым прыжком разлетаются во все стороны, делая меня похожей на бесстыжую фурию, объезжающею дикого жеребца, а в глазах горит такой дикий огонь страсти и вожделения, что я невольно любуюсь собой.

- Тебе так же хорошо, как и мне? - руки Ману ложатся на мою задницу, помогая мне двигаться всё быстрее и быстрее.

- Да..да! - я снова возвращаюсь из мира грёз и наращиваю темп прыжков.

Безумие охватывает нас.

Мы забываем о том, где мы находимся, и что соседи могут услышать нас. Нас это совершенно не тревожит. Я и Ману так сильно увлечены страстью, что остальной мир кажется для нас нереальным. Единственное, что для нас реально - наши сплетённые тела и движение твёрдого члена внутри меня.

Мы трахаемся, словно два диких зверя и нам безумно это нравится. Мы жаждем, стремимся и хотим наслаждения так сильно, что готовы на всё ради него. Член во мне разбухает до таких размеров, что кажется: ещё мгновение и он разорвёт меня пополам.

Ману рычит и я понимаю, что это значит. Ещё пара прыжков - и горячая сперма выстреливает внутрь моей киски, обжигая изнутри натёртые неутомимым поршнем стенки влагалища. Ману сладостно урчит, а я продолжаю скакать на агонизирующем сладкими спазмами члене, пока сама не кончаю.

Мы сидим, обнявшись в полупустой ванне. Остальная вода на полу. Это мы расплескали её своим страстным соитием. Я тесно прижимаюсь к горячей груди Ману, пока он нежно гладит всё моё тело, подрагивающее от послеоргазменной дрожи.

- Любовь моя, ты прекрасна! - говорит Мануэль, отбрасывая прядь волос с моего лица. Взгляд у него такой нежный и заботливый, что я таю, как льдинка на летнем солнце.

Я улыбаюсь ему, думая о трёх вещах, которые меня волнуют сейчас больше всего на свете: первая - как же мне хорошо с Ману; вторая - страх, что наши отношения с ним не смогут длиться вечно; и третья - мы снова не использовали презерватив…

Глава 20.

Открыв глаза, я долго смотрю в потолок. Настроение хуже некуда, и тому есть весомая причина. Мануэль улетел в Калифорнию две недели назад и до сих пор не вернулся.

Флэш прыгает на кровать и лижет мне лицо. Мой пёс ещё тот подлиза. Конечно же, он делает это не просто так - время утренней прогулки. Я завариваю себе крепкий кофе и прямо с чашкой выхожу в парк. Радостный Флэш носится по зелёной траве, а я сижу на лавочке и пью бодрящий напиток, думая о Ману.

Как он мог так со мной поступить? Он ведь обещал, что улетает всего на четыре дня! За всё это время Мануэль позвонил мне лишь пару раз, сбивчиво объяснив свою задержку какими-то внезапно возникшими проблемами. Как я не наседала на него, подробностей мне узнать не удалось. Ману сразу менял тему или отбивал звонок, ссылаясь на сильную занятость. Масла в огонь моего подозрения подлили нарытые мной в интернете фотографии Мануэля в обществе Лорен Бельмонте - красивой мексиканской актрисы. Я знаю, что Ману и Лорен давно знакомы, снимались в нескольких фильмах вместе, и их совместный ужин не должен меня беспокоить, но ревность острыми коготками уже вовсю царапает мою душу изнутри.

«Ману, я тебя ненавижу! Ты заставляешь меня ревновать!»

Со мной такое впервые. Обычно я без особых душевных терзаний первая бросала своих парней, едва только закрадывалось малейшее подозрение в их неверности. Но сейчас с Ману, всё по-другому. Как только я вспоминаю эти чертовы фотографии - готова выцарапать глаза этой смазливой мексиканке только за то, что она посмела приблизиться к моему мужчине!

Допив кофе одним залпом, я подзываю Флэша, и мы возвращаемся в квартиру. Хоть настроение и дерьмовое, но на работу придётся всё-таки сходить. Я натягиваю платье, когда раздаётся звонок мобильного.

- Привет, малышка!

«Мамочки! Это Ману!»

И хоть я сейчас готова описаться от радости, гордость берёт верх над эмоциями:

- Привет! - говорю я, как можно более безразличным голосом. Нельзя показать Мануэлю, как сильно я за ним соскучилась. Ни в коем случае!

- Что-то не так?! У тебя такой голос…

- Всё нормально, - бессовестно лгу, думая о необъятных буферах ушлой Лорен Бельмонте.

- Ракель, я знаю, что ты говоришь неправду. Давай рассказывай, что у тебя стряслось?

Я понимаю, что лучше не рассказывать Мануэлю о своих подозрениях, но мой рот, кажется, живёт своей собственной жизнью:

- Хорошо отдохнул позавчера? - выпаливаю я, сожалея о том, что не вижу сейчас его лица.

- Что ты имеешь в виду?!

- Я знаю, что ты был с этой сисястой Бельмонте!

Ману издаёт смешок, а я тем временем закипаю от злости. Его беспечность выводит меня из себя.

- Мы с Лореной давно дружим, ты ведь знаешь об этом. Это был дружеский ужин, не более того. Что с тобой происходит? По - моему, ты слишком эмоционально относишься к некоторым аспектам моей жизни. Не нужно гоняться за призраками там, где их нет. Пусть этим занимается «жёлтая пресса». Это всё их фантазии. Между мной и Лореной ничего нет.

«Так значит, я гоняюсь за призраками?!»

- Я тоже часть «жёлтой прессы», - говорю я ледяным тоном.

- Тогда ты должна знать о том, как вы придумываете липовые сенсации, - замечает Ману по ту сторону Атлантики, но мне кажется, что сейчас между нами пролегает не океан, а вся Вселенная.

Я знаю, что некоторые нерадивые журналисты порой идут на всё, вплоть до подтасовки фактов, в погоне за сенсационным материалом, но не все же так поступают! Тем более, я своими глазами видела его фотографии с Лорен в том шикарном ресторане. Не думаю, что это подделка. Мне хочется высказать всё это Мануэлю, но настроения ругаться совершенно нет, поэтому я, тяжело вздохнув, говорю:

- Ладно, Ману, я спешу. Что ты хотел?

Пару минут мы играем в молчанку, потом Мануэль отвечает:

- Что я хочу?!

Мне даже не нужно видеть его сейчас, чтобы предугадать выражение его лица. Ману злится. Но и я тоже злюсь.

- Ману, я действительно очень спешу, - я не хочу усложнять ситуацию и пытаюсь побыстрее закончить опасный разговор.

- Я в аэропорту. Прилетел утренним рейсом.

«Ура! Он уже в Мадриде!»

- Ты слышала? Я вернулся, - повторяет Ману, с усмешкой. Наверняка, он ожидает, что я буду визжать от восторга. Что ж, на этот раз перебьется. Меньше надо было шляться по ресторанам с разными вертихвостками.

- Я прекрасно расслышала с первого раза, - я продолжаю играть роль высокомерной принцессы. - Поздравляю.

- И всё?

- А ты чего от меня ждёшь? Фанфар и фейерверков?!

- Ракель…Зачем ты так?

Собираю все силы и упорно молчу. Мне нужно выдержать ещё совсем немножко. Ману, напротив, ждать не намерен.

- Сегодня вечером у тебя. Я приеду.

- Ты с ума сошёл?! Я запрещаю! - почти кричу я в трубку, хотя внутренний голос вопит от восторга.

«Как же сильно я соскучилась!»

- Не нужно приходить, - я почти шепчу, на самом деле желая обратного. - Возле твоего дома наверняка засели журналисты, которые только и ждут от тебя необдуманных поступков. Так что лучше останься дома. Так будет лучше, пойми. Тем более, я сегодня буду работать вечером и не знаю, во сколько вернусь домой. Увидимся в другой раз, хорошо?

Ману молчит. Я же терпеливо жду его ответ.

- Хорошо. Я перезвоню, - наконец произносит Мануэль и отбивает звонок.

В трубке раздаются короткие гудки, и некоторое время я тупо слушаю их, уставившись в одну точку. Меня обуревает масса эмоций. Неужели по прошествии всего двух недель испарилось всё то волшебство, что возникло между нами? А ведь тогда, в ванной, Ману практически признался мне в любви. И вот, проходит четырнадцать дней, и что же я слышу? Жалкие: « Я перезвоню!?» Конечно, я тоже вела себя не по - ангельски, но у меня ведь есть весомый повод для недовольства.

Целый день я бесцельно слоняюсь по редакции. У меня есть чем заняться, но желания хоть что-то делать нет абсолютно. Такая апатия ко всему, что хоть волком вой.

Ближе к вечеру, я заставляю себя оторвать задницу от удобного кресла и заняться делом. Сегодня в городском читальном зале будет происходить презентация книги «Диета киви» одного из самых популярных диетологов страны. Это событие обещает быть интересным, поэтому мне просто необходимо на нём побывать.

Презентация оправдывает все мои ожидания. Всё организовано увлекательно и со вкусом. Я беру интервью у многих знаменитостей, попутно поглотив множество киви, благо они на презентации везде, где только можно. Однако, вопреки уверениям автора книги, кисловатый фрукт проваливается в меня, как в бездонную яму, а желудок недовольно урчит. Вероятно, фруктовая диета не для меня.

Без сожаления покидая это царство киви, я захожу в «Бургер» и заказываю огромный гамбургер и двойную порцию картошки фри. Мне кажется, что я могу съесть слона. Продавец заворачивает мой заказ и весело машет на прощанье рукой. Я иду домой пешком, мечтая лишь о том, как залезу с ногами на свой диван и буду поглощать совершенно не диетическую, но зато такую вкусную еду, пересматривая попутно какой-то из моих любимых фильмов. Гамбургер и картошка - разве не ужин гурмана? Да ещё в компании любимых киногероев.

Раздумывая, какой же фильм посмотреть, я выхожу из лифта на своём этаже и тут же сталкиваюсь лицом к лицу с Мануэлем, поджидающим меня.

Я теряю дар речи. Ману стоит, прислонившись к косяку двери моей квартиры, и очаровательно улыбается. За одну эту улыбку, я готова всё ему простить. Мануэль подходит ближе, берёт за руку и говорит бархатным голосом:

- Прости меня, конфетка. Я вёл себя, как придурок.

«Он назвал меня конфеткой! Всё, он заслуживает прощения!»

Мне так хочется броситься ему в объятия, но я сдерживаю себя.

«Ну, назвал он меня конфеткой, но как забыть те фотографии?»

Отодвинув Мануэля в сторону, я достаю ключ из кармана и вставляю его в замок. Тут же рука Ману ложится на мою кисть сверху, не давая мне отпереть дверь:

- Ну же, Ракель, я ведь извинился! Неужели ты не хочешь меня поцеловать?

Конечно же, я очень хочу этого! Я так соскучилась по его поцелуям. Но Ману заставил меня страдать все эти дни, поэтому моя месть должна состояться в полной мере. А это значит: никаких поцелуев, никаких ласк, и никакого секса!

- Почему ты никогда меня не слушаешь? - шиплю я, как раздражённая кобра. - Я же запретила тебе приезжать сегодня!

Вместо ответа, Ману обнимает меня сзади и, прижавшись ко мне всем телом, нежно целует в шею. Волна непередаваемых эмоций накрывает меня с головой. Я словно ныряю в тёплый океан. Воспользовавшись моей беспомощностью, Мануэль разворачивает меня к себе лицом и страстно целует в губы. Я наслаждаюсь его сладким вкусом, даже не думая сопротивляться.

«О, чёрт! Как же мне с ним всё-таки хорошо!»

Не знаю, как долго длился этот волшебный момент, но когда бешеная искра страсти стала понемногу угасать, я первая прерываю поцелуй, оттолкнув Мауэля в грудь.

- Ты обещал мне, что улетаешь только на четыре дня, а сам пропадал в Штатах две недели! Да ещё и любезничал с этой Бельмонт у всех на виду.

Ману фыркает, глядя на меня с полуулыбкой:

- Я и не знал, что ты такая ревнивая. Ведёшь себя, как сварливая жена.

То, с каким ехидством в голосе Мануэль сказал это, окончательно взбешивает меня и я, не осознавая последствий, со всего размаха заряжаю ему по физиономии пакетом с едой, который до этого момента сжимала в руках.

«Пффф» - бумажный пакет рвётся, и его содержимое разлетается во все стороны. Большая часть, конечно же, на Ману.

«Умница, Ракель», - думаю я, изучая последствия своего поступка. - Из всех возможных вариантов продолжения беседы, ты выбрала самый доходчивый».

Бедный Ману! Его голова и плечи усыпаны маленькими картошинами, словно он попал под картофельный дождь. Даже на ушах повисла парочка хрустящих картофелин.

Пока Мануэль, хлопая глазами, то раскрывает, то закрывает рот от изумления, я проворачиваю ключ в замке и говорю, не оборачиваясь:

- Сходи и купи себе ещё и мороженое - рожок - для полного комплекта. Говорят, сейчас на него скидки.

Занавес.

Я захлопываю за собой дверь и устало прислоняюсь к ним спиной. Потом смотрю на зажатый в руке разорванный пакет и отбрасываю его в сторону. Аппетит пропал напрочь. Я сомневаюсь, что смогу сегодня заставить себя проглотить хоть что-то. Подбегает Флэш. В его умных глазах я вижу осуждение. Как всегда, мой пёс прав.

«О, боже, что я натворила!»

Поспешно открыв дверь, я обнаруживаю пустую лестничную площадку - Ману уже ушёл. Лишь рассыпанные по полу картофелины подтверждают, что всё произошедшее было на самом деле. Мимо меня проскальзывает Флэш и начинает с жадностью поедать картошку. Вид у него довольный.

- Приятного аппетита, - грустно говорю я ему, на что мой пёс в ответ весело машет хвостом.

Глава 21.

С момента победоносного «удара пакетом в голову» прошла неделя.

Все эти дни Ману не выходил на связь. Что сказать? Это была худшая неделя в моей жизни. Я, конечно, могла бы позвонить Мануэлю сама, но страх быть посланной куда подальше, останавливает меня. Пусть уж всё будет так, как есть

И, чёрт возьми, он всё-таки был прав: Я ужасно ревную!

Мы с Флэшем гуляем по нашему парку, когда мой телефон начинает звонить. Я быстро достаю мобилку из кармана и с надеждой смотрю на экран: может, это Ману? Но это Глория. С некоторым разочарованием я отвечаю на вызов.

- Почему ты ещё не здесь?! - несётся моя подруга с места в карьер.

- Здесь - это где?

- В больнице, где же ещё? Здесь уже почти все журналисты города!

Я улыбаюсь:

- Глория, то что я репортёр, не означает, что у меня экстрасенсорные способности и дар предвидения. Откуда мне знать, что там у вас в больнице стряслось?

- Я думала, ты узнаешь об этом первой.

- Бога ради, Глория, что у вас стряслось?

Голос моей подруги опускается до шёпота:

- Так значит, Мануэль не звонил тебе?!

Ману! Это как-то связано с ним. Моё сердце проваливается в пятки и там бешено колотится. Ману и больница - не самое радужное сочетание!

- Глория! - говорю я, чувствуя лёгкое головокружение. - Заклинаю тебя, скажи, что-то случилось с Ману?!

Голос моей подруги слегка дрожит, когда она шепчет мне страшную новость:

- Сегодня утром Мануэль делал утреннюю пробежку. Когда он уже возвращался домой, на одном из перекрёстков из-за угла на полной скорости вылетел мотороллер и врезался в него. Полиция говорит, что женщина, которая сбила Мануэля, не очень опытный водитель и она на секунду потеряла управление. Представляешь! Надеюсь, у неё навсегда отберут права и…

- Что с Мануэлем? - я перебиваю подругу, с замиранием сердца ожидая ответ.

- Ну, у него несколько треснувших рёбер, шесть приличных ссадин на правой руке и огромная шишка на лбу. Можно сказать, что он ещё легко отделался.

«О, какое облегчение! Но как так получилось, что Ману попал в аварию, а я узнаю об этом одна из последних?»

Подозвав Флэша, я с телефоном у уха спешу домой.

- Глория, я сейчас приеду, - сообщаю я подруге, поднимаясь в лифте на свой этаж.

- Хорошо. Позвонишь мне, когда будешь возле больницы. Я помогу тебе незаметно пробраться в палату Мануэля.

- Да, конечно, - соглашаюсь я, и Глория отбивает звонок.

Я влетаю в квартиру, не чувствуя пола под ногами. У меня такой сильный выброс адреналина, словно мне только что вручили приз лучшего журналиста года. Только эмоции негативные. Оставив Флэша за главного в доме, я хватаю сумочку с дивана и выбегаю на улицу. Пару минут у меня уходит на поимку такси, пока, наконец, одно из них подъезжает ко мне. Всю дорогу я подгоняю водителя своими причитаниями: «Не могли бы вы ехать быстрее? Я так спешу, так спешу!»

Через двадцать минут мы заезжаем во двор больницы имени «Двенадцатого октября». Возле главного входа собралась целая толпа журналистов и расставлены многочисленные телекамеры, поэтому я прошу таксиста высадить меня на служебной стоянке. Она находится за зданием больницы и оттуда мне будет легче попасть внутрь незамеченной. Водитель такси недовольно бурчит, но перекочевавшая из моего кошелька в его карман хрустящая бумажка, делает своё дело.

Высадив меня в условленном месте, такси уезжает, а я набираю номер Глории.

- Я здесь, - информирую подругу, и получив от неё инструкции, нахожу дверь чёрного хода. Глория поджидает меня внутри с белым халатом в руках.

- Надень это, - говорит она, протягивая мне больничную униформу.

- Зачем?!

- Не тупи, Ракель! Как иначе ты собираешься попасть к Ману в палату? Ты ведь не родственник? Так что побудешь пока что врачом.

Я быстро надеваю халат и читаю вслух фамилию на бэйджике:

- Доктор Галиндо. Кто это такой? И, кстати, Глория, а он не разозлится, что мы взяли его халат?

Моя подруга лучезарно улыбается:

- Не он, а она. Доктор Голиндо - женщина и прекрасный травматолог. К сожалению, она умерла в прошлом году, так что не беспокойся: ей уже всё равно, кто носит её вещи.

Юмор медработников всегда меня поражал, но сейчас Глория превзошла всё, что я до этого слышала.

- Ты подсунула мне одежду мёртвой женщины?!

- Да, и что в этом такого? - пожимает моя подруга плечами, а затем поспешно прибавляет: - Мы теряем время. Пойдём скорей.

Вздохнув, я следую за ней, оставляя разговор об одежде бедного доктора Голиндо на потом. Сейчас самое главное - Ману.

Мы довольно долго плутаем по каким-то служебным помещениям. Глория ведёт меня окольными путями, остерегаясь как и журналистов, наводнивших больницу, так и коллег доктора Голиндо, знавших её в лицо.

Наконец, мы выходим в просторный коридор и останавливаемся у дверей одной из палат. Глория подносит палец к губам, призывая к тишине. Я послушно киваю и прислушиваюсь. Некоторое время из палаты не доносится ни звука, а потом раздаётся раздражённый голос Ману:

- Я чувствую себя хорошо. Не понимаю, зачем вы хотите оставить меня здесь на ночь?! В этом нет необходимости. Я сейчас же уезжаю домой!

- Успокойтесь, сеньор Бельтран, - незнакомый голос, скорее всего, принадлежит его лечащему врачу. - Насильно вас здесь удерживать никто не будет. Но всё же я бы рекомендовал вам провести эту ночь здесь, под медицинским присмотром.

- Как ваш агент сеньор, я тоже склоняюсь к…

- Кончита, я еду домой! - раздражённо перебивает Ману своего цербера в юбке. Я не вижу сейчас лица Мануэля, но уверена, он сильно разозлён. Присутствующие в палате начинают говорить все сразу: доктор и Кончита уговаривают капризного киноактёра остаться на ночь в больнице, а он напрочь отказывается. Внезапно раздаётся новый голос, который заставляет умолкнуть всех остальных.

- Манулито, ты остаёшься! И это не обсуждается!

Я прекрасно знаю, кто это.

«Боже, мама Мануэля тоже здесь!»

- Мама, ну пожалуйста! Ты же знаешь, как я ненавижу больницы!

- Я твоя мать, Манулито. И если ты меня действительно любишь - ты проведёшь эту ночь здесь. Это моё последнее слово, сын.

Меня душит смех. Ничего не могу с собой поделать. Мама Ману - мой кумир! Я просто обожаю её сейчас. Как ловко она обошлась с Мануэлем! Почему-то мне вспоминается детство, и те частые дни, когда Ману наблюдал за нашими играми во дворе из окна своего дома, наказанный мамой за очередной проступок домашним арестом.

Глория шёпотом говорит мне, что оставаться в коридоре слишком опасно, поэтому нам следует пройти пока что в соседнюю палату. Мы так и делаем. Сквозь стену я слышу приглушенные голоса, но как ни стараюсь, разобрать ничего не могу. Глория уходит на разведку. Отсутствует она довольно долго - минут двадцать, но оно стоит того.

- Путь свободен. Все ушли, - сообщает моя подруга, вернувшись. - У тебя есть минут пять, не больше.

Поправив халат и придав себе серьёзный вид, я вхожу в палату Мануэля. Не скрою, я рассчитывала на эффектное появление, но оно не получается: Ману на меня не смотрит. Он полусидит в кровати и увлечённо роется в своём телефоне.

- Как вы себя чувствуете?

Теперь-то Мануэль отрывается от мобилки и смотрит на меня. На его лице мелькает удивление, а потом он улыбается:

- Так теперь ты врач? Хм…Доктор Голиндо?! Вот, значит, на что ты готова пойти ради интервью со знаменитостью. Ты точно прирождённая актриса!

Я смотрю на его улыбающееся лицо, и сама улыбаюсь. Конечно, шишка на его лбу просто ужасна, но в остальном он, похоже, в полном порядке.

- Манулито, вы меня смущаете, - говорю я, касаясь его щеки.

Ману смеётся, и я понимаю, что все обиды между нами забыты. И это прекрасно.

- Так как ты себя чувствуешь? - я присаживаюсь рядом с кроватью.

- Немного побаливает, - отвечает Ману, указывая на грудную клетку.

«Он ещё легко отделался», - в голове раздаётся голос Глории, и у меня сжимается сердце.

Я не знаю, что сказать. Просто смотрю на Мануэля, думая о том, что со мной было бы, случись с ним что-то действительно серьезное. Наверняка, у меня совершенно растерянный вид, потому что Ману берёт меня за руку и, притянув к себе, шепчет:

- Не надо так беспокоиться. Мои травмы не такие уж и серьёзные. К тому же, если ты меня сейчас поцелуешь, уверен, вся моя боль от них уйдёт навсегда. Ты ведь веришь в исцеление поцелуем?!

Не в силах удержаться от соблазна, я прижимаюсь к Ману.

«Как же я соскучилась по его запаху!»

Пока руки Мануэля жадно тискают всё моё тело, я дарю ему самый нежный и чувственный поцелуй, на который только способна.

«Мммм. Как же я соскучилась по вкусу его губ!»

Мы целуемся долго, с любовью, ласково играясь языками. Ману гладит мои волосы, и мне так приятны его прикосновения.

- Доктор, мне по душе это лечение поцелуями. Это самая действенная процедура в моём случае,- шепчет Мануэль, целуя мою шею.

Вместо ответа, я пожираю его губы.

Я ем его.

Я наслаждаюсь его вкусом.

Вдруг совсем рядом раздаётся пронзительный крик Глории:

- Что вы творите?! Вам туда нельзя!

Через мгновение дверь в палату широко распахивается, и кто-то врывается внутрь. Я сижу спиной ко входу и не вижу, что именно там происходит, но по глазам Ману понимаю, что случилась катастрофа.

- Бросьте эту чёртову фотокамеру, - орёт Мануэль в то время, как раздаются негромкие щелчки, и вся комната озаряется вспышками света.

«О, нет. Это папарацци! И он снимает нас!»

Тем временем палата наполняется санитарками, врачами и ещё какими-то людьми. Совместными усилиями они выталкивают фотографа из комнаты.

- Тебе нужно уходить, - говорит Ману, и я понимаю, что он прав. - Я позвоню тебе.

Быстро поцеловав его, я хватаю Глорию за руку. Воспользовавшись, суматохой мы ускользаем из палаты. Пока мы бежим по служебным помещениям по направлению к выходу, я думаю о том, что именно успел заснять тот папарацци и узнал ли он меня?!

Глава 22.

Истерика.

Вот что я испытываю последние семь часов.

Ману в больнице, и я всё ещё переживаю о его здоровье. Плюс ко всему мне не даёт покоя мысль, что журналистам уже известно о нас с Ману. И моим опасением есть причина. Весьма вероятно, что тому фотографу удалось - таки заснять моё лицо. Поэтому я время от времени с опаской поглядываю на свой телефон: не звонят ли мои коллеги с расспросами?

Пытка неопределённостью просто невыносима! Я мечусь по комнате, словно тигр в клетке. Мобилка начинает звонить.

«О, только не это!»

Я оглядываюсь в поисках телефона, но нигде его не вижу.

«Где же он?»

Ищу его по звуку. Весёлая мелодия раздаётся из спальни, приходится бежать туда. Мобилку я нахожу в свой сумочке, однако, когда достаю её оттуда, телефон перестаёт звонить. Быстро открыв журнал пропущенных звонков, я обнаруживаю то, что мне очень не нравится. Номер звонившего мне не знаком.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт!»

Меня прошибает холодный пот. Сердце так сильно колотится, что, кажется, ещё чуть-чуть - и выпрыгнет из груди.

«Конечно же, это произошло! Кто-то узнал меня на фотографиях!»

Едва переставляя ноги, я плетусь обратно в гостиную. Такое чувство, будто бы из меня выжали все соки. Внезапно телефон, который я несу в руке, начинает снова звонить. Опять незнакомый номер. Потратив несколько секунд на раздумья, я всё-таки отвечаю:

- Да, я слушаю!

- Как дела, красавица? - раздаётся в трубке бодрый голос Ману, и я мгновенно расслабляюсь. Даже через расстояние он успокаивающе действует на меня. Закрыв глаза, я представляю, что Мануэль сейчас не в больнице, а здесь, в квартире, рядом со мной.

- Ты звонишь не со своего номера, - скорее утверждаю, чем спрашиваю.

- Ну, да. Это номер моей мамы.

- Она рядом сейчас?

- Нет, - я прямо вижу, как Ману улыбается. - Она пошла в кафетерий перекусить. Так что, у меня сейчас пару минут отдыха от её чрезмерной опеки.

В его голосе улавливается такая явная мальчишеская радость, что меня это забавляет.

- Как ты себя чувствуешь? - меняю я тему.

Ману вздыхает:

- Побаливает немного. Думаю, поцелуетерапия мне сейчас бы не помешала.

В этот момент раздаётся перезвон домофона.

«Кто бы это мог быть?»

- Подожди минутку, - говорю я Мануэлю. - Ко мне пришли.

Нажав кнопку интеркома, я осторожно интересуюсь:

- Кто там?

- Это я, Педро.

- Педро? Какой ещё Педро? - в замешательстве переспрашиваю, отыскивая в памяти всех знакомых с этим именем.

- Прелесть моя, это тот Педро, который фотограф. Мы вместе работаем. Вспомнила?

«Чёрт! Это плохо. Очень плохо»

Педро никогда раньше не приходил ко мне домой, и этот его приход мог означать только одно: что-то явно произошло, и это касается меня.

Нажав кнопку «Открыть», я подношу телефон к уху:

- Ману…

- Стоп. Я всё слышал. Кто, чёрт возьми, этот Педро такой?!

Я не знаю, что ответить. Мне пока неизвестна причина столь неожиданного визита моего коллеги ко мне домой, поэтому не хочется тревожить Мануэля своими опасениями раньше времени. Не придумав ничего лучшего, я говорю:

- Извини, Ману, я сейчас немного занята. Созвонимся позже.

В трубке слышатся возражения Мануэля, но я их не слушаю. Отбиваю звонок и шумно выдыхаю. Времени на объяснения нет. Я знаю, какой у Ману взрывной характер, поэтому не сомневаюсь, узнай он, кто такой Педро, то немедленно утворил бы какую-то глупость. Это в его стиле. Мой мобильник снова звонит. Даже не надо смотреть на экран. Я знаю, что это Ману. Его настырность поражает. Но говорить с ним у меня сейчас совершенно нет времени. Приходится отключать звук.

В дверь стучат. Внутренне подобравшись и прилепив на лицо лучшую из моих улыбок, я открываю. Некоторое время мы с Педро смотрим друг другу в глаза, пока фотограф, улыбнувшись, не интересуется:

- Можно войти?

- Конечно. Проходи.

Я пропускаю Педро внутрь и закрываю за ним дверь. Пока я вожусь с замком, который не поддаётся моим дрожащим от волнения пальцам, Флэш весело прыгает возле фотографа. Такое впечатление, что мой пёс всю жизнь с ним знаком, а не увидел впервые.

Открыв сумку, Педро достаёт оттуда журнал и протягивает его мне.

- Я думаю, нам стоит поговорить вот об этом.

«Только не это!»

Напрасно. Это именно то, чего я больше всего боялась. На обложке журнала размещена огромная фотография целующейся парочки. Ну, конечно же, мы с Ману.

«Проклятье!»

Единственное, что хоть немного радует - фотографу всё-таки не удалось заснять моё лицо. На фотоснимке я спиной к объективу.

Педро внимательно смотрит на меня.

- Это ты снимал? - спрашиваю шёпотом, стараясь избегать его взгляда.

- Да, я.

Моей матери всегда нравилась в людях лаконичность и немногословность. Похоже, Педро придерживался такого же мнения.

Мы молча стоим посреди гостиной. Я не знаю, что делать, говорить. Мысли в голове путаются и меняют друг друга с пугающей быстротой.

- Будешь кофе? - наконец вымучиваю я из себя хоть что-то.

Фотограф кивает. Почти бегом я спешу на кухню. Мне сейчас нужно пару минут побить одной. Собраться с мыслями.

Немного успокоившись, я делаю две чашки ароматного кофе и возвращаюсь в комнату. Педро играет с Флэшем. Заметив меня, он забирает свою чашку, и, подождав пока я сяду в кресло, говорит извиняющимся тоном:

- Не обижайся, Ракель. Это моя работа.

Я молчу. Предоставляю ему возможность говорить одному. Наверное, Педро понимает это, потому что продолжает:

- Никто не знает, что брюнетка на той фотографии - это ты. Никто, кроме меня.

- О, чёрт! - не сдержавшись, выдыхаю я.

С этого момента наш разговор перетекает в более откровенное русло. Мне же уже нечего скрывать - Педро и так в курсе всего. Мы говорим долго, но безрезультатно. Наши цели и желания абсолютно не совпадают. Педро настаивает на разглашении и признании, я же против и того, и другого.

- Ты же понимаешь, что это вопрос пары дней, - наконец говорит фотограф, видимо понявший, что переубедить меня не удастся. - Я не смогу скрывать такую сенсацию вечность.

Его слова приводят меня в отчаяние. Больше всего на свете я боялась именно такого развития событий.

- Педро, пожалуйста, не делай этого!

- Мне очень жаль, Ракель, но ты, как журналист, должна понять: я должен сделать это. Чёрт возьми, ты ведь понимаешь, какая сенсация сейчас у меня в руках?! Разве ты на моём месте не поступила так же?

- Ладно, я поняла. Зачем ты тогда пришёл?

- Я могу попридержать информацию о тебе и Бельтране на некоторое время, при условии, что ты согласишься на эксклюзивную фотосессию. Ну, и на небольшое интервью о ваших отношениях, конечно же.

- Нет.

- Подумай, Ракель. Ты не хочешь огласки, а мне нужно небольшое интервью. Мы могли бы помочь друг другу.

- Я сказала: нет!

Педро нервно ёрзает на диване. По его растерянному виду я понимаю, что он, видимо, рассчитывал на моё немедленное согласие.

- Я, наверное, пойду, - Педро поднимается и берёт журнал со стола. - Но ты подумай о моём предложении. Мы можем встретиться, где ты захочешь, и когда тебе будет удобно на протяжении всей недели. Пару слов о ваших отношениях с Бельтраном и тематическая фотосессия - вот всё, что я у тебя прошу. Обещаю, я подготовлю краснейшую экспозицию для фото. Как для звезды первой величины. Я думаю, это будет просто…

Звон домофона прерывает Педро, заставляя меня оцепенеть от ужаса.

«Кто это ещё?!»

Я не могу пошевелиться. Звонок всё звонит и звонит. Похоже, внизу кнопку нажимает кто-то ужасно настырный. Педро смотрит на меня выжидающе. Домофон не умолкает. Вздохнув, я плетусь в коридор. Кто бы там не наяривал снизу, он победил.

- Кто там?

- Это я, Ману. Открой.

«О, Матерь Божья, а он-то зачем приехал?!»

Хоть мне и не по душе появление Мануэля, оставить его на улице я не могу.

- Входи, - говорю я, быстро нажав кнопку на домофоне. Пока Ману поднимается, я поджидаю его на лестничной площадке. Меня всю трясёт в предчувствии грозы, и не зря. Когда двери лифта открываются, мне выпадает счастье столкнуться с разъярённым Мануэлем лицом к лицу.

- Как ты посмела отбить мой звонок, да ещё потом не отвечать на все следующие?!

Я начинаю бормотать какие-то оправдания, но Ману меня не слушает - он смотрит поверх моей головы. Секунду спустя позади меня раздаётся голос Педро.

- Привет, Мануэль, - бесцеремонно говорит фотограф, протягивая остолбеневшему актёру проклятущий журнал. - Я тот, кто сделал эти ваши фотографии в больнице. Думаю, нам есть что обсудить.

Мануэль одаривает меня испепеляющим взглядом, от которого мне хочется убежать и спрятаться под кроватью. Что-то, а такие убийственные взгляды - его конёк. Все вместе мы заходим в мою квартиру, и, когда я закрываю дверь, Ману сердито говорит Педро:

- Что ж, давай поговорим.

Глава 23.

Я стою между двумя мужчинами, ощущая себя маленькой мышкой между двумя котами. Напряжение между Ману и Педро такое, что мне хочется сейчас же спрятаться под кроватью или, что даже лучше, срочно бежать в аэропорт за билетом в Камбоджу.

Единственное, что меня удерживает от побега - желание решить возникшую проблему мирным путём. А я сомневаюсь, что Ману и Педро способны сделать это. Честно говоря, они скорее подерутся, чем достигнут взаимопонимания. Наблюдая за их сердитыми лицами и недобрыми взглядами, которыми они сверлят друг друга, я больше чем уверена в этом.

Молча мы проходим на кухню и рассаживаемся за столом. Заметив Ману, Флэш подскакивает к нему, но вместо привычного почёсывания за ухом, сердитый киноактёр раздражённо отмахивается от навязчивых приставаний моего пса.

- Ты в порядке? - спрашиваю я Мануэля, удивлённая его поведением.

Тот кивает в ответ, и всё-таки треплет Флэша по загривку. Но только один раз. Ману сейчас не до игр с собакой, всё его внимание приковано к обложке лежащего перед ним журнала. Пару минут он пристально изучает её, а затем отмечает:

- По крайней мере, не видно твоего лица. И это уже хорошо.

Конечно, он прав. Но, чёрт возьми, если Педро узнал меня, то ведь могут узнать и другие! Словно прочитав мои мысли, фотограф подаёт голос.

- Ману, ты же знаешь, как работает журналистская кухня. Вас раскусят всего через пару дней. Даже если я буду молчать, это произойдёт очень скоро. И тогда…

- Так вот, значит, как у вас принято обращаться с друзьями, - шипит Мануэль, перебивая Педро.

- Я фотограф, и это моя работа, - невозмутимо отвечает тот, спокойно выдерживая испепеляющий взгляд молодого киноактёра.

- Но ведь вы с Ракель друзья! - Ману никак не унимается, вероятно пытаясь достучаться до совести Педро. - Я знаю, что вы работали вместе. Разве это не так?! Предположим, когда ты фотографировал нас в той палате в больнице, ты тогда ещё не знал, что таинственная брюнетка - это Ракель, но сейчас, когда ты уже в курсе, разве не можешь поступить, как хороший друг и прикрыть её?

Мы с Педро смотрим друг на друга. М-да. Нам обоим хорошо известно, что мы хоть и коллеги, но уж точно не друзья.

- Ману, Педро прав. Это всего лишь его работа. Дружим мы или нет - не имеет значения.

- Что?! Так ты защищаешь его?! - Мануэль смотрит на меня таким удивлённым взглядом, как будто видит впервые.

- Да.

Ману театрально закатывает глаза:

- О, блин. Ты хоть бы предупредила, что играешь не в моей команде. А то я тут изо всех сил стараюсь уговорить этого проныру - фотографа не разбалтывать всему миру наш секрет, а оказывается вы с ним заодно! Да как же так?

- Я тоже против разглашения наших отношений. И перед твоим приходом как раз убеждала Педро не делать этого.

- Ракель, я не могу тебя понять. У тебя как будто бы семь пятниц на неделе. Почему же сейчас ты на его стороне, а не на моей?

На самом деле, я сама не могу толком ответить на этот вопрос.

- Понимаешь, Ману, всё не так просто, как кажется. Конечно, я была очень злая, когда увидела наши фотографии на обложке журнала. Поверь, в первые минуты в моей голове пролетели все известные мне ругательства, и адресованы они были исключительно Педро. Но прошло время, я успокоилась и поняла, что будь я на его месте - то поступила бы точно так же. Это наша работа, наш хлеб. И, к тому же, никакие мы с Педро не друзья. Всё наше общение сводится только к нечастым совместным поездкам на различные мероприятия. Так что, взывать к его дружеским чувствам не стоит. Педро - настоящий профессионал, и, надо признать, он отлично выполнил свою работу. Только вмешательство медсестёр помешала ему заснять моё лицо, благодаря чему у нас теперь есть пару дней для подготовки к журналистской травле.

Пока я говорю, Ману не сводит с меня глаз. В его взгляде сплошное удивление. Затем, когда я уже умолкаю, он наклоняется к сидящему рядом Флэшу и, потрепав его за ухо, доверительно говорит моему псу:

- Знаешь, приятель, твоя хозяйка сама не знает, какую чушь несёт.

Конечно же, я не могу пропустить эти слова Мануэля без ответа и уже открываю рот для гневного отпора, но в этот момент звонит телефон Педро. Пока он разговаривает, мы с Ману выжидающе смотрим на него.

- К сожалению, дело принимает для вас неприятный оборот, - говорит фотограф, отбив звонок. - Журналисты разнюхали о том, каким образом таинственная брюнетка пробралась мимо них в палату. Они сразу сообразили, что тут не обошлось без участия персонала больницы и вышли на одну медсестру по имени Глория. Мне только что сообщили, что орава репортеров уже мчится к ней домой. Если я не ошибаюсь, эта Глория твоя подруга, не так ли, Ракель?

Закрыв лицо руками, я киваю. В горле стоит такой плотный комок, что мне не под силу и слова вымолвить.

«Моя бедная, Глория…»

Я сижу и думаю о том, как порой несправедливо всё выходит. Ведь пока мы, виновники всей этой катавасии, преспокойно сидим здесь, в относительной безопасности, бедняжка Глория, которая совсем тут ни при чём, будет отдуваться за нас, отвечая на провокационные вопросы дотошных журналюг.

- Теперь у нас нет иного выхода, кроме как начать действовать, - подаёт голос Ману. - И, в первую очередь, мы должны сейчас составить хороший план.

- Мне кажется, что это отличная идея, - неожиданно соглашается с Мануэлем Педро, заставляя меня удивлённо взглянуть в его сторону. - Можете рассчитывать на мою помощь во всём, за исключением сокрытия информации о фотографии из больницы, конечно.

От негодования мои кулаки сжимаются сами собой. Я уже практически стою на краю пропасти по имени «несусветный скандал», но в последний момент перед моим «взрывом» Ману говорит:

- Извините нас, сеньор папарацци, но мы должны поговорить с Ракель наедине.

Педро соглашается, и Мануэль проводит меня в спальню. Едва за нами закрывается дверь, как он разворачивает меня лицом к себе и страстно целует с таким пылом, словно любовник в латиноамериканском сериале. Я наслаждаюсь сладостью его губ, чувствуя, как все проблемы и переживания сегодняшнего дня перестают быть значимыми, растворяясь безвозвратно. Очень быстро меня охватывает такое сильное возбуждение, что я готова заняться с Ману сексом прямо сейчас, не обращая внимание на присутствие Педро в соседней комнате.

«Боже мой! Я становлюсь сексуальной хищницей Что же он делает со мной?!!»

В порыве страсти я невольно задеваю больное ребро Ману, и он сдавленно вскрикивает.

- О, прости. Я не хотела, - бормочу я, но мой любовник жестом останавливает меня. А когда я робко заглядываю ему в лицо, опасаясь увидеть гримасу боли, вместо этого меня ждёт сюрприз: Ману улыбается во весь рот.

« Вот он, мошенник! И этот человек обзывал меня симулянткой! Даже, пускай, это было сказано шутя».

- Ману, хватит шуток. Серьёзно, что нам дальше делать?!

- Хорошо. Я скажу, что я думаю обо всём этом Ты знаешь, моя профессия неотрывно связана со всевозможными журналистскими «утками», спекуляциями, домыслами и отсутствием нормальной приватной жизни. Для них я - добыча. А они для меня - стервятники. Я играю в эту игру давно и свыкся со своей ролью в ней и теми неудобствами, которые она с собой несёт. Это - моя жизнь. Но сейчас и ты стала частью её. Весомой частью. Не знаю, догадываешься ли ты, но я безумно влюблён в тебя, Ракель. И мне очень хочется постоянно быть с тобой рядом, ходить вместе в кино, в ресторан, на пикники, да всюду! Прошу, давай не будем больше скрываться! Пусть Педро напечатает наши совместные снимки, и мы начнём новую жизнь вместе!

- Неет, - вырывается у меня, и улыбка мгновенно слетает с губ Мануэля

«Чёрт, чёрт! Что же я такое творю!»

С холодным лицом Кая из известной сказки, Ману медленно проходится по комнате, пока, наконец, не спрашивает ледяным голосом:

- Ну, если тебя не устраивает такой вариант, то чего же ты тогда хочешь?

Противоречивые желания разрывают меня на две части. С одной стороны, я осознаю, что по уши втрескалась в Ману и готова бежать за ним на край света, а с другой - меня очень сильно страшит огласка наших отношений. Я просто не готова стать публичной фигурой. Возможно, Мануэлю привычна такая жизнь, но мне она не по душе.

- Впрочем, есть ещё один выход, - медленно проговаривает Ману, глядя куда-то в сторону. - Я могу найти какую-то брюнетку, похожую на тебя, а Педро сфотографирует наши с ней обжиманки и поцелуи во время обеда в каком-нибудь гламурном ресторане…

- Неет, - снова стону я, но в этот раз это слово звучит более выразительно, и Ману улыбается. Он приближается ко мне и, обняв за талию, притягивает к себе.

- Малышка, ты определись. Ты не хочешь быть со мной и не желаешь, чтобы я встречался с другими… Так что же мы будем делать?!

Его объятия, такие горячие и страстные, опьяняют меня, лучше любого вина, лишая возможности думать. А когда губы Мануэля касаются моих, я уже ничего не соображаю. Мой сексуальный голод снова просыпается сладким томлением внизу живота, где уже нарастает жар желания. Это какое-то безумство.

- Мне нужно немного времени, чтобы всё обдумать, - наконец выдыхаю я, слегка отстранившись от такого желанного тела Ману.

- Ха. Другого ответа я и не ожидал. Вы становитесь предсказуемой, сеньорита Родригес, - в глазах у Мануэля пляшут озорное огоньки, когда он говорит мне это.

Его весёлое настроение передаётся и мне, заставляя улыбнуться ему в ответ.

Вероятно, мы бы ещё долго так стояли, обнявшись и улыбаясь друг другу, но волшебную идиллию нашего хорошего настроения прервала трель звонка. Звонили не в домофон, а во входную дверь. Осознав это, я посмотрела испуганным взглядом на Мануэля.

«Журналисты?!»

Словно поняв мой мысленный вопрос, Ману неопределённо повёл плечами и двинулся в направлении гостиной, увлёкая меня за собой. Педро уже поджидал нас в коридоре. Когда мы вошли, он шепотом спросил меня, указывая пальцем на дверь.

- Ты ждёшь кого-то?!

Я отрицательно мотнула головой, и в унисон с моим жестом в дверь снова позвонили. На этот раз настойчивее. Некоторое время мы изображаем немую сцену застывших восковых фигур, а потом Ману подталкивает меня к двери, а сам прячется на кухне. Педро тоже ретируется с поля боя, оставляя меня на растерзание незваных гостей.

Собравшись с духом, я на цыпочках подкрадываюсь к двери, и, прильнув к глазку, выглядываю на лестничную площадку. То, что я там вижу, едва не лишает меня сознания.

На пороге моей квартиры стоят две пожилые женщины. У обоих в руках точно такие же журналы, как и тот, что принёс мне Педро. Одна из женщин - моя мать, вторая - мама Ману.

Не до конца осознавая свои действия, я открываю дверь. Моя мать первая врывается в квартиру, и, схватив за руку, спрашивает, заглядывая мне прямо в глаза:

- Доченька, моя радость и гордость, скажи маме, ты действительно целовалась с нашим соседским мальчишкой?!

Пока я, замерев от неожиданности, осмысливаю происходящее, мать Ману изумлённо говорит, глядя мне за спину:

- Манулито, и ты здесь?!

Повернув голову, я вижу Ману, который покинул своё укрытие и сейчас быстрым шагом направляется ко мне. В следующую секунду его руки по-хозяйски обнимают меня за талию, от чего у наших матерей непроизвольно открываются рты от удивления.

Довершает весь этот определяющий момент появление Педро в сопровождении Флэша. Окинув взглядом всю нашу весёлую компанию, фотограф, улыбнувшись, смотрит на меня:

- Боюсь, что теперь нам придётся очень, очень быстро что-нибудь придумать….

Глава 24.

В одиннадцать часов вечера я и Ману пешком прогуливаемся возле Храма Дебод¹⁷ . Меньше часа назад мы ужинали в ресторане, делая вид, что не замечаем Педро, фотографирующего нас из своего укрытия. И хотя эта съемка была частью нашего плана, я была сильно напряжена и скована.

Ману пытался успокоить меня, но я не могла полностью расслабиться, постоянно думая о тех сотнях отснятых Педро фотографий, которые уже утром заполонят весь интернет и будут напечатаны во всех журналах и газетах. Мне было так страшно, что я едва не тряслась.

Мои мучения закончились, когда Педро условным свистом из кустов, в которых он прятался, подал нам сигал, что дело сделано.

Когда он это сделал, мы поспешно оставили ресторан, и вот теперь бесцельно прогуливались ночным городом.

- Ты в порядке? - в который раз интересуется Ману, внимательно вглядываясь в моё лицо.

- Нет.

Лучезарно улыбнувшись, Мануэль нежно целует меня. Мы стоим посреди освещённой фонарями улицы и целуемся до тех пор, пока у нас не начинают болеть губы.

- Поехали ко мне домой, - шепчет Ману, и я соглашаюсь.

Примерно через полчаса мы уже пьём восхитительный апельсиновый сок на безупречной кухне Мауэля, обставленной в стиле «хай - тек»: с мраморными столешницами и бесчисленным количеством всевозможных полочек и шкафчиков, развешанных на стенах.

- Очень страшно было? - интересуется Ману, потягивая освежающий напиток из своего стакана.

- Да, очень!

Звёздный актёр улыбается, но мне сейчас не до смеха.

- Послушай, Ману, ты вообще осознаёшь, какую мы кашу заварили?

- Что ты имеешь в виду?

Я замечаю, что он хочет подойти и делаю несколько шагов назад. Во мне сейчас всё так бурлит, что совсем не до объятий.

- Я о том, что за хаос ожидает меня завтра. Мне, как журналисту, прекрасно известно, какой кошмар начнется в моей жизни через пару часов.

Отвернувшись к окну, я закрываю лицо руками. Вид из окна на ночной сад, ярко освещённый фонарями, прекрасен, но в данный момент меня он совершенно не привлекает - все мои мысли о завтрашнем дне.

Я слышу, как Ману ставит свой стакан на стол, а спустя пару секунд мой любимый мужчина обнимает меня сзади.

- Забудь обо всём: о том, что ты журналист, об эти прокляты фотографиях, обо всём, что тревожит тебя! Прежде всего ты - моя девушка и я не разрешаю тебе грустить, когда я рядом с тобой. Это неправильно. Пусть эта ночь будет только нашей. Давай дождёмся утра, а там будем действовать по ситуации.

Я понимаю, что Ману, как всегда, прав. Все мои страхи могут подождать до утра. Повернувшись к моему прекрасному любовнику лицом, я страстно целую его. Руки Ману сразу начинают бесцеремонно ласкать моё тело сквозь тонкую ткань платья, так что очень скоро моя чувствительная киска начинает подавать первые признаки возбуждения. Я ощущаю зарождающееся внутри её желание и шепчу на ухо Мануэлю:

- Как твоя девушка я требую, чтобы ты сейчас быстренько принял душ, а затем затрахал меня до потери пульса. Я буду ждать тебя в спальне. И не задерживайся, а не то я начну без тебя!

Сквозь брюки я чувствую, как бурно реагирует член Мануэля на мои слова и улыбаюсь, довольная полученным эффектом. Сегодня мне не хочется ласк и нежности, я желаю необузданного, дикого, животного секса!

Тем временем Ману поспешно скрывается в ванной. По его суетливым движениям я понимаю, насколько сильно он возбуждён и радуюсь, что смогла его так сильно завести. И это только начало! У меня припасено ещё много сюрпризов на сегодняшнюю ночь.

Когда пару минут спустя Мануэль входит в спальню, я встречаю его, стоя на четвереньках посреди огромной кровати, абсолютно голая и бесстыжая. Свет включён, а большое, на всю стену окно расшторено, открывая вид на прекрасный, подсвеченный изнутри разноцветными лампочками, бассейн, Пока Ману был в душе, я зря времени не теряла: всё устроено так, как мне хочется. Эта ночь действительно должна быть только нашей!

Не говоря ни слова, Ману одним сильным толчком входит в меня, заставляя мычать от удовольствия.

- Отымей меня, как следует, - прошу я, и мой неутомимый любовник начинает долбить мою киску в таком темпе, что очень скоро моё тело содрогается в оргазме. Я ору во всё горло, но Ману не обращает на мои крики никакого внимания. Наоборот, он лишь усиливает и без того бешеный темп своих толчков. Я чувствую себя игрушкой в его руках, послушной наложницей и упиваюсь этим ощущением. Это именно то, что мне сейчас нужно!

- А, ты маленькая развратница, - Мануэль звонко шлёпает меня по заднице, а затем, схватив за волосы, тянет назад, заставляя меня запрокинуть голову. - Зачем ты открыла шторы? Разве тебе не страшно, что там, в кустах за бассейном может прятаться папарацци и снимать нас сейчас? Или, может, ты именно этого и добиваешься? Да?! Плохая девочка хочет, чтобы завтра весь мир не только узнал имя подружки актёра Бельтрана, но и мог оценить её обнажённую задницу и сиськи?!

Развратные слова Ману буквально сносят мне крышу и в тоже мгновение сокрушающей силы оргазм накрывает меня с головой. Открыв рот в немом крике, я трясусь так, что кажется ещё немного - и от исходящих от моего оргазмируещего тела вибраций разрушится весь дом.

- Так что ты скажешь, малыш? - не унимается Мануэль.

Наверное, от пережитого наслаждения я совсем потеряла голову, потому как иначе объяснить мои следующие слова?

- Да, - говорю я, чувствуя как головка члена неустанно буравит моё влагалище. - Я хочу, чтобы все узнали, как хорошо ты меня трахаешь.

- Ты этого хочешь?! - рычит Ману, стаскивая меня с постели и ставя на ноги. - Так давай тогда покажем тебя во всей красе.

Мануэль подталкивает меня к окну и я понимаю, что он задумал, но абсолютно не сопротивляюсь. Наоборот, я в восторге! Член Ману всё ещё во мне, поэтому мы, соединенные, осторожно передвигаемся к окну. Едва мои руки касаются гладкой поверхности стекла, мой любовник наваливается сзади, буквально расплющивая меня.

- Не бойся - стекло выдержит. Оно усиленное, - успокаивает Ману, и я сразу расслабляюсь.

Мои ноги слегка расставлены, а попка выпячена назад, так что Мануэль имеет меня с такой скоростью и с такой амплитудой, которые ему нравятся.

Опустив глаза, я вижу свои тесно прижатые к стеклу груди и представляю, какой похабный вид имею сейчас для возможного наблюдателя по ту сторону окна. Эта мысль распаляет меня ещё больше, и я шепчу Ману, стремясь подстегнуть его:

- Трахни меня сильнее!

Удары моего любовники становятся ещё жестче и размашистей, а я продолжаю шептать ему непристойности, доводя накал нашего возбуждения до высшей точки. Ману бомбит меня так сильно, что я скольжу по стеклу вверх вниз, елозя по нему грудью и обильно заливая матовую поверхность соком из хлюпающего влагалища.

Я так часто кончала, что, кажется, следующий мой оргазм лишит меня сознания. Тем временем член Ману неутомимо скользит во мне. Однако, скоро его головка сильно увеличивается, предвещая скорую кульминацию.

- Я хочу, чтобы ты сейчас кончил мне в рот, - мурлыкаю я, и в тот же миг громкий стон Ману сообщает, что моя просьба будет тут же удовлетворена.

В следующее мгновение мои губы обхватывают пульсирующий член, из которого тут же начинает мощными струями выстреливать сперма.

С готовностью приняв и проглотив весь подаренный любовником сок, я смотрю на него, облизываясь, как довольная кошка.

- Ты бесподобна, моя маленькая развратница, - говорит Ману и, подняв на руки, относит меня на кровать.

Всю ночь мне снится сон, в котором толпы журналистов преследуют меня повсюду, и я нигде не могу скрыться от них. Охваченная паникой, я мечусь по кровати, пока жужжание мобильника не будит меня. Некоторое время находясь под воздействием кошмара, я в страхе оглядываюсь вокруг, но в комнате, кроме меня, никого нет.

Мой телефон продолжает вибрировать, и я тянусь к нему.

«О, Боже!»

Мобильник сообщает о шести миллионах сообщений Wassap и пропущенных звонках от мамы, тёти, двоюродной сестры, моего соседа, Глории, и даже от моего парикмахера!

«Бомба взорвалась! Весь этот ажиотаж может означать лишь одно: мой личный ад начался…»

Я не представляю, что делать со всеми этими звонками и смс-ками и тупо смотрю на экран телефона. Моё внимание так сильно поглощено поиском решения возникшей проблемы, что я не сразу замечаю вошедшего в спальню Мануэля. На нём только белые боксеры и больше ничего…

«Уф, какой же он соблазнительный!»

- Доброе утро, малышка! Положи телефон на тумбочку, - мягко говорит Ману, ставя передо мной поднос с завтраком, а затем нежно целуя.

Полноценно насладиться его поцелуем мне не удаётся. Проклятый мобильник продолжает жужжать.

- Наши фотографии уже разлетелись по всему миру, - с серьёзным видом говорит Ману, поглаживая меня по щеке. - И мы должны обсудить с Кончитой стратегию дальнейших действий. Она ждёт нас в гостиной.

«Что-что? Теперь мне что, придётся согласовывать свои планы и действия с Кончитой?!»

Вероятно, пока я спала, Мануэль практиковался в чтении мыслей, потому как быстро прибавляет, успокаивая меня:

- Спокойно, спокойно, конфетка, не кипятись!

Бесполезно. Слово - «спокойствие» исчезло из моего словаря.

Да и как я могу быть спокойной, когда весь мир теперь знает о том, что таинственная подружка Ману Бельтрана - это я?!

Пока я с унынием размышляю об этом, дверь резко распахивается, и в спальню стремительно врывается Кончита. Ей глубоко плевать, что я совершенно голая - она ведёт себя так, как будто бы меня нет в комнате.

- Думаю, Вам стоит пообедать сегодня в каком-нибудь хорошем ресторане. Так будет лучше всего. В свете последних событий скрываться Вам уже нет смысла, так что не лишним будет засветиться в людном месте. Конечно, там будут кружить папарацци, но это и к лучшему. Кстати, сегодня вечером Вы, Ману, приглашены на благотворительный банкет. Осмелюсь уточнить: кто будет Вас сопровождать туда? Она?! - Кончита слегка кивает в мою сторону. - Или мне позвонить Николетте или Поле?! И последнее. Если у меня будут интересоваться, в каких Вы отношениях с новой девушкой, что мне говорить?

Я чувствую, как расположенная внутри меня шкала возмущения мгновенно взлетает до красной зоны. Кончита же продолжает меня игнорировать. Она смотрит только на Мануэля.

- Послушайте, - говорю я ей, стараясь не сорваться на крик. - Если вы не заметили - я не одета. Так что будьте добры - выйдите из комнаты.

Никакой реакции. В поисках поддержки я поворачиваюсь к Ману, но тот стоит, улыбаясь во весь рот, явно наслаждаясь сложившейся ситуацией. Ясно. На его помощь рассчитывать не приходится.

- Если вы пытаетесь вывести меня из себя, то считайте у вас это получилось, - шиплю я, злобно уставившись на агента Мануэля. - И если вы сейчас же не…

- Ну, ну, ну, - предупреждающе восклицает Ману, и я замолкаю на полуслове. - Успокойся, дорогая. А вас, Кончита, я бы попросил, всё же дать Ракель возможность спокойно одеться. Выйдите пожалуйста из комнаты. И, впредь, я буду благодарен, если вы не будете входить к нам в спальню без разрешения.

У цербера в юбке такой ошарашенный вид, что я внутренне ликую. Похоже, её впервые в жизни поставили на место. Бросив на меня уничтожающий взгляд, Кончита стремительно выбегает из комнаты. Ману озадаченно смотрит ей вслед, затем поворачивается ко мне с явным намерением что-то сказать, но я опережаю его:

- Сейчас же пообещай мне, что она больше не будет совать нос в нашу личную жизнь! Я хочу делать то, что захочу, и не желаю, чтобы другие люди решали за меня, что правильно, а что нет. И если…

Мануэль не даёт мне договорить. Одним прыжком он преодолевает расстояние, разделявшее нас и плюхается на кровать рядом со мной. Поднос с завтраком подпрыгивает, и во все стороны с него разлетаются тосты. А в следующее мгновение наши губы сливаются в восхитительном поцелуе.

- И чем же ты хочешь заняться сейчас? -хитро улыбается Ману, целуя кончик моего носа.

- Ты прекрасно знаешь, чем, - я обнимаю его за шею и притягиваю к себе. - Но вся беда в том, что мне пора на работу. Хотя, если ты убедишь меня немного задержаться, я с радостью покажу тебе парочку моих секретных желаний.

Ману не нужно повторять дважды. Он настолько убедителен, что я сдаюсь почти сразу.

После часа божественного секса с любимым мужчиной я, наконец, выхожу из комнаты. Мне так хорошо, что хочется танцевать. Однако, время отдыха прошло. Да, сегодня с утра я проснулась знаменитой, можно сказать, звездой дня, но, с другой стороны, я всё такая ж рабочая пчёлка, как и раньше. Так что, любимая работа - я еду!

Глава 25.

Когда я открываю дверь, первое, что мне хочется сделать - это провалиться сквозь землю.

На улице, за воротами, столпилось пара десятков журналистов и фотографов, явно поджидающих меня. Конечно, я ожидала чего-то подобного и была готова к повышенному вниманию со стороны коллег, но их так много, что я в растерянности застываю на месте. Мне сейчас никак нельзя появляться перед объективами папарацци: после наших с Ману кувырканий в постели моя причёска выглядит просто ужасно.

Быстро закрыв дверь, я напряжённо размышляю над тем, как же незаметно ускользнуть из дома. Насколько мне известно, из виллы существует только один выезд, и он сейчас перекрыт вездесущими репортёрами.

- Вы хотите уйти? - раздаётся позади меня голос Кончиты, и я быстро поворачиваюсь. Пару минут мы молча смотрим друг на друга. Я - настороженно, а агент Мануэля - с лёгкой усмешкой на губах.

- Если хотите, я могу помочь вам уехать незамеченной, - предлагает Кончита, и я, скрепя сердце, соглашаюсь. По правде говоря, не очень-то хочется быть ей чем-то обязанной, особенно в первый же день, но в данный момент без помощи этой «дамы в роговых очках» мне просто не обойтись.

- Это было бы очень кстати, - выдавливаю я из себя благодарность, на что Кончита отвечает лёгким кивком. Следующие пару минут она говорит по телефону с кем-то по имени Ван, после чего уведомляет меня:

- Нужно немного подождать. Не думаю, что слишком долго.

Она права. Спустя десять минут, я выезжаю из усадьбы в фургоне садовника, надёжно спрятанная на заднем сиденье. Пока услужливый Ван везёт меня к дому матери, я внутренне ликую, довольная, что смогла обвести своих коллег вокруг пальца. И не важно, что мне это удалось сделать с помощью Кончиты.

Когда Ван высаживает меня у родительского дома, мне снова везёт: соседей в пределах видимости не наблюдается, поэтому я, никем не замеченная, быстро взбегаю на крыльцо и стучусь в дверь.

- Ах, это же моя знаменитая доченька, - весело приветствует меня мама. - Чем обязана визиту столь высокопоставленной особы?

Я улыбаюсь ей. Просто не могу удержаться.

- Это Мануэль знаменит, а не я. Он - звезда кино.

- Не знаю, как этот соседский парнишка, но ты для меня - была и остаешься звездой номер один. Я даже считаю, что это он должен прыгать от счастья от того, что рядом с ним сейчас такая прелестная девушка, как ты. Кстати, смотри, ваши фотографии на первой полосе утренней газеты. Ты очень хорошо вышла на них. Даже несмотря на то, что снимали тебя только в профиль.

- Мама, перестань…

- Я купила десять экземпляров газеты в ларьке Есуса и уже раздала их твоим тёткам Хуаните и Пачере, а также всем соседям. О, моя малышка, как же я за тебя счастлива!

Бурная реакция мамы и неподдельная радость в её глазах снова вызывают у меня улыбку.

- Я всегда знала, что между тобой и Мануэлем существовала какая-то высшая связь, тяга друг к другу. Вам суждено быть вместе. Кстати, сегодня ко мне приходила твоя подруга. Очень очаровательная девушка!

- Моя подруга? - удивлено переспрашиваю я, внутренне напрягшись.

- Ну, да. Такая очаровательная девушка! Она была у меня час назад. Мы с ней так мило побеседовали. Твоя подруга очень интересный собеседник. И так много расспрашивала о тебе. О, как же мы с ней смеялись! Особенно над тем, как сильно ты и Мануэль любили в детстве бутерброды с памполонской колбасой «Чоризо»¹⁸ . А какой восторг вызвала у твоей подруги фотография, на которой вы с Ману одеты, как Тарзан и Джейн!

- Мама! - вскрикиваю я, чувствуя, как злость начинает переполнять меня.

«Проклятые вездесущие газетчики!»

Мне уже ясно, что одна из журналисток сумела одурачить мою маму и втереться ей в доверие. Я так сильно взбешена такой подлостью, что начинаю трястись. И хотя разумная часть меня понимает, что моя мама в данной ситуации просто жертва обмана, я не могу заставить себя не злиться на неё.

- Давай проясним кое-что. Мама, ты хоть додумалась спросить у той девушки имя? Кто она такая? Нет?

Моя бедная мамуля смотрит на меня добродушными глазами и, погладив Флэша, который сегодня ночевал у неё, отвечает:

- Я не понимаю, почему ты злишься, доченька. Девушка, которая приходила ко мне с утра сказала, что её зовут Лоли, и она твоя подруга. Разве это не так?!

«Лоли? Моя Лоли?!»

- Ещё она сказала, что все сотрудники журнала, в котором ты работаешь, очень рады, что их коллега встречается со всемирно известным Мануэлем Бельтраном. И что ты всегда можешь рассчитывать на их поддержку и всяческую помощь в написании и подготовке эксклюзивных…

- О, чёрт, чёрт! - непроизвольно вырывается у меня, и мама тут же хмурит брови:

- Побойся Бога, дочь! И перестань ругаться!

Я смотрю на маму и молчу. Немного злюсь на неё, конечно, не без этого, но понимаю, что она ни в чём не виновата. Кое - кто просто обманул мою доверчивую маму. О, Лоли, моя Лоли! Как же она могла так поступить со мной?!

Мне хочется обнять маму, но едва я делаю шаг к ней, мой взгляд падает на фотоальбом, лежащий на журнальном столике. Мой детский фотоальбом!

- О, мамочка, - стону я. - Только не говори мне, что ты дала той девушке мои детские снимки…

- Конечно же, нет! - поспешно говорит мама, а затем прибавляет чуть слышно: - Я только разрешила ей переснять те шесть фотографий, на которых вы с Ману вместе.

- Мамааааа!

Моя мать выглядит настолько растерянной, что мне становится жаль её. Поэтому я сдерживаю клокочущие внутри эмоции и стараюсь говорить как можно спокойней.

- Пожалуйста, мама, пообещай мне больше не впускать в дом журналистов, даже из числа моих друзей, не давать никаких интервью и не показывать никому мои фотографии.

- Но, доченька…

- Это не обсуждается. Я сейчас должна немедленно ехать на работу, но мы поговорим обо всём вечером, хорошо? А пока, ради бога, посиди с Флэшем дома и никуда не выходи.

Всю дорогу на работу я думаю о Лоли и о том, что я с ней сделаю, когда увижу. Мне вдвойне больно и обидно от осознания того, что подлый удар в спину нанёс не посторонний человек, а моя ближайшая подруга. И от этой мысли мир вокруг меня будто бы заволакивает плотным туманом предательства.

Когда я захожу в помещение редакции, взгляды присутствующих прилипают ко мне, словно ненасытные пиявки. Но я их не вижу, моя цель - кабинет главного редактора.

У Лоли посетительница, но меня это не останавливает.

- Как ты могла? - кричу я с порога. - Как ты могла поступить так низко?

Женщина, которая сидит в кресле перед Лоли, даже не поворачивает головы, зато моя подруга сразу же подскакивает, как ошпаренная:

- Это была не я. Кто-то другой приходил к твоей маме, Ракель!

Я не верю ей. Меня всю трясёт от её жалких оправданий. И когда я уже хочу высказать моей так называемой подруге всё, что я о ней думаю, женщина в кресле поднимается и поворачивается ко мне лицом.

Это Кончита!

- Я предупреждала Мануэля, что вы способны принести ему кучу проблем в ближайшем будущем, но вам хватило всего пару дней, чтобы сделать это, - назидательно - издевательским тоном говорит «цербер в юбке», ехидно улыбаясь. - Конечно, вам сильно помогла в этом ваша простодушная мать, которая преподнесла репортерам такие желанные для них провокационные фотографии, словно на блюдечке. К счастью, эти снимки уже у меня. Вот они, на этой флешке.

- Дайте их мне, - раздражённо говорю я Кончите, протягивая руку.

«Цербер в юбке», улыбаясь, смотрит на меня, и я понимаю, что флешку она отдавать не намерена. Мне не известно, какую игру затеяла Кончита, но играть в неё я точно не буду.

- Давайте сюда эту проклятую флешку, если не хотите, чтобы я начала здесь третью мировую войну.

Ноль эмоций. Похоже, Кончита всерьёз намерена поиграть с огнём. Что ж, сейчас она получит от меня сполна. По части скандалов я могу смело считаться профи, так что Кончита очень скоро пожалеет, что связалась со мной. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я делаю шаг вперед, и шоу имени Ракель начинается.

Наверняка, кабинет Лоли видел много скандалов, но подобного разноса, вероятнее всего, никогда. Не стесняясь в выражениях, я ору на Кончиту, а она в ответ кричит на меня. По - началу, Лоли пытается образумить нас обеих, но очень скоро и она срывается на крик. Начинается хаос.

Я кричу.

Кончита вопит.

Лоли не отстаёт от нас и тоже орёт не своим голосом.

У меня уже чешутся руки заняться рукоприкладством для большей убедительности своих доводов, но в самый разгар бушующего в кабинете тайфуна открывается дверь, и раздаётся изумлённый голос:

- Что здесь творится?!

Повернув голову, я вижу Мануэля в роскошном костюме. Позади него столпились, наверное, все сотрудники редакции. На их лицах изумление и восторг, а в руках - мобильники.

«Блин, блин, какая же неловкая ситуация!»

Ману обводит всех нас троих внимательным взглядом, а потом тихо говорит Кончите:

- Пожалуйста, дайте сюда флешку.

На этот раз Кончита не упирается. Ману берёт меня за руку:

- Пойдём отсюда.

Я согласно киваю головой и уже делаю шаг в сторону двери, но робкий оклик Лоли заставляет меня замереть. Моя подруга несмело подходит сбоку, и, заглядывая в глаза, шепчет:

- Поверь, это была не я. Ты же знаешь, что я бы никогда так не поступила с тобой.

От её слов в моей душе расцветает цветок счастья.

«О, Лоли! Ты всё та же, моя милая Лоли!»

Подавшись вперед, я пожимаю руку моей подруге и вижу слёзы в её глазах. Момент настолько эмоциональный, что я сама едва не плачу. От ручья солёных слёз меня спасает Ману. Развернув к себе, он нежно целует меня на глаза у всех. Вздох изумления прокатывается по редакции, а затем нам все аплодируют.

Спустя пару минут, когда мы уже входим в лифт, Ману вручает мне флешку и говорит:

- Поговори со своей матерью. Объясни ей, что нельзя быть настолько доверчивой и безответственной!

- Но, Ману…

- Ты тоже хороша! Устроила грандиозный скандал в редакции! Я не сомневаюсь, что уже сейчас твои коллеги строчат статьи об этом. С подтверждающими фотографиями, конечно.

Понурив голову, я изучаю пол лифта. Ману прав, как я могла вести себя так глупо?

- Мне пришлось согласиться обменять фотографии организованного тобой скандала на снимок нашего поцелуя. Так что, будь готова, раскрыв завтра свой журнал, увидеть фотографию, где мы целуемся посреди твоей редакции. Я уже дал письменное согласие на её публикацию.

- Что?! Но почему?!

Открывается дверь лифта. Ману выходит первым, на ходу бросая мне с горечью в голосе:

- Ракель, здесь ничего не делается бесплатно. За всё нужно платить. Разве ты не знаешь об этом?! Ты же журналист!

Мануэль уходит, а я так и продолжаю стоять в кабинке лифта. Он прав. Я совсем не думала головой и, в конце концов, наломала дров. Как же можно быть такой дурой?

Когда дверь лифта закрывается, я чувствую, что вот - вот заплачу от злости на себя.

Глава 26.

Спустя пару часов, мы с Мануэлем сидим на удобном диванчике в моей гостиной. Между нами уже практически полная идиллия, а произошедшие в редакции события позабыты. И пусть сегодня Ману хорошенько пожурил меня за некоторые глупые поступки, его злость в прошлом. Сейчас он само спокойствие и рассудительность. Мы сидим, держась за руки, и мне кажется, будто бы нам снова по четырнадцать лет. Между нами лежит Флэш, которого я забрала у мамы по дороге домой, и тихонько посапывает во сне. Ману что-то говорит мне, а я смотрю в его глаза и утопаю в их сиянии. Мне так хорошо, что я мечтаю, чтобы этот миг длился вечно. Но, увы, это желание неосуществимо.

Мы как раз вспоминаем наш безумный поцелуй посреди редакции и смеёмся над реакцией моих коллег на него, как наше веселье прерывает мобильник Мануэля. Это Кончита. Она напоминает Ману о запланированном визите на благотворительный ужин, который состоится вечером в городе Лас-Росас-де-Мадрид¹⁹ . Честно говоря, мне совсем не хочется ехать туда, но Мануэль Бельтран - большой мастер убеждения. Ему хватает пары поцелуев, после которых я соглашаюсь сопровождать его хоть на край света. Довольный моим ответом, Ману прощается, обещая заехать за мной через три часа.

После того, как он уходит, я принимаю душ, затем иду к себе в комнату и заглядываю в платяной шкаф. Быстро справиться с выбором вечернего наряда не получается - у меня уходит больше часа лишь на то, чтобы перебрать все свои платья и костюмы. В конце концов, я останавливаюсь на двух элегантных вечерних платьях. Одно - красное, второе - чёрное.

После долгих колебаний я выбираю классику. Мне всегда говорили, что чёрный цвет платья подразумевает элегантность, а красный - сексуальность. А так, как я иду на серьёзное публичное мероприятие, правильнее будет одеться не слишком вызывающе.

Определившись с платьем, я терпеливо укладываю свои непослушные волосы в стильную причёску. И пускай на это уходит уйма времени, результат получается отменный!

Сладив, наконец, с волосами, я принимаюсь за макияж. Сегодня нет необходимости выдумывать что-нибудь особое, поэтому я ограничиваюсь своей обычной «боевой раскраской». Когда последние штрихи нанесены, то что, я вижу в зеркале, мне безумно нравится, и я улыбаюсь своему отражению.

Чёрное платье идеально садится на мою фигуру, выгодно подчёркивая её плюсы и скрывая незначительные недостатки. И если бы меня видела сейчас мама, она, безусловно бы, отметила, что «когда ты захочешь, дочь, ты можешь выглядеть просто великолепно!»

Вспомнив о мамочке, я улыбаюсь. Иногда её любовь ко мне не знает границ.

Краем глаза я замечаю Флэша, который, с явным намерением поиграть, бежит ко мне и предупредительно вскрикиваю:

- Даже не думай подходить ко мне, слышишь! Я прекрасно знаю тебя. Ты обязательно испачкаешь меня своими слюнями, подлиза!

Раздаётся звук домофона. Это Ману.

- Жду тебя внизу. Выходи, - говорит он, на что я отвечаю, что буду через пару минут.

На самом деле, мне удаётся справиться быстрее. Я не беру с собой ничего лишнего. Только кошелёк и сумочку. Перед самым уходом я останавливаюсь перед зеркалом в прихожей и оценивающе смотрю на себя. Идеально!

- Будь хорошим мальчиком, - говорю я Флэшу на прощанье.

Мой умный пёс смотрит на меня жалостливым взглядом, и мне понятно, что он ждёт прощальных объятий. Это наш привычный ритуал, но сегодня я не могу позволить себе обнимашки с Флэшем. Уж очень велик риск быть обслюнявленной и испачканной моим замарашкой. А на мне такое шикарное платье!

Когда я выхожу из лифта в парадную, первое, что мне бросается в глаза - папарацци, сгрудившиеся на улице. Меня совсем не удивляет присутствие у моего дома фотографов и репортёров, но, увидев их, я чувствую, как холодные пальцы страха всё же касаются спины. Однако, пути к отступлению нет.

Поэтому, набрав побольше воздуха в лёгкие, я выхожу на улицу. Папарацци, заметив свою жертву, тут же бросаются ко мне, ослепляя миллионами ярких вспышек. Они такие яркие, что первое время я ничего не вижу и полостью дезориентирована. Единственная мысль, которая посещает меня в этот момент - это беспокойство, как отнесутся соседи к такому цирку у их дома.

Наверное, я бы вечность стояла там, растерянная и потерянная, но, к счастью, подскочивший Ману быстро уводит меня из этого кошмара. Мы садимся в его машину, которая сразу же срывается с места. Я хочу поблагодарить Мануэля за своё спасение, но не успеваю. Он нагибается ко мне и страстно целует мои ярко накрашенные губы.

- Ты прекрасна, - говорит мой любимый, отстраняясь.

- Спасибо, - улыбаюсь я в ответ, всё ещё видя перед глазами вспышки фотокамер.

Когда мы приезжаем в Лас-Росас-де-Мадрид, у входа в здание, в котором должен происходить благотворительный вечер, нас уже поджидает целая орава журналистов. Их так много, что у меня перехватывает дыхание. Ещё больше я напрягаюсь, когда из толпы выделяется женская фигура в строгом платье и направляется к нашей машине. Это Кончита.

- Спокойно, спокойно. Просто сиди и улыбайся, - рука Мануэля ложится на моё колено.

Послушно нацепив себе на лицо лучшую свою улыбку, я позволяю Ману выудить себя из машины. Журналисты сразу берут нас в плотное кольцо, поэтому я, словно за спасительный круг, изо всех сил цепляюсь за руку своего мужчины. С помощью охраны мы медленно пробираемся к входу, где нас встречают организаторы мероприятия. В двух словах они объясняют Мануэлю о том, где именно будет происходить пресс-конференция с журналистами и фотосессия.

«Фотосессия?! И мне тоже придётся в ней участвовать? О, боже, за какие грехи мне все эти испытания?»

Это уже слишком для меня. Всего пару дней назад я гонялась за фотографиями знаменитостей, а сегодня мне самой придётся позировать перед другими.

Теперь-то, оказавшись в их шкуре, я понимаю, какой тяжкий груз ответственности ложился вовремя фотосессий на всех тех многочисленных моделей, актёров и певиц, фотографии которых печатались в нашем журнале. И какого же профессионализма и чувственной подачи требует несложный, на первый взгляд, процесс позирования на камеру.

О, а сколько же критики им доставалось от меня: то за неловкую позу, то за потерянный взгляд …

Теперь, когда я стою перед всеми этими многочисленными объективами фотокамер, мне становится стыдно за все мои тогдашние придирки. Слава богу, фотосессия длится не слишком долго, иначе я бы просто сбежала с неё. Мы прощаемся с фотографами, однако, ожидаемой передышки я не получаю: Ману тянет меня в другой зал, где дотошные репортёры устраивают ему допрос об наших отношениях. Кончита стоит тут же, видимо, контролируя, чтобы Мануэль не сболтнул лишнего.

Все вопросы журналисты задают исключительно Мануэлю, так что мне только остаётся молча стоять и глупо улыбаться. А когда минут через двадцать один из репортёров всё-таки спрашивает меня о чувствах к Ману, ответить я не успеваю - Кончита громко объявляет об окончании пресс-конференции.

Мы направляемся в бар, и заказав себе по коктейлю, проходим в холл. Журналистам вход сюда воспрещен, так что я вздыхаю с облегчением. Всё самое страшное уже позади. Время от времени к нам подходят испанские актёры, и Ману представляет им меня, как свою девушку.

«Неужели это всё происходит со мной?! Я, обычная девушка, тусуюсь с самыми известными людьми страны. Невероятно!»

Постепенно холл наполняется всё новыми и новыми гостями. Среди них я узнаю многих популярных актрис и актеров, а также некоторых политиков, футболистов и бизнесменов.

Кажется, весь бомонд собрался сегодня в этом зале. Неспешно потягивая свой коктейль, я с интересом наблюдаю за всем, что происходит вокруг, стараясь ничего не упустить из вида. Ведь не каждый день такая, как я, попадает в такую компанию. Так что нужно лучше смотреть и больше видеть. Словно оправдывая мои надежды на сенсации, на моих глазах один известный футболист подходит к такой же популярной актрисе и страстно целует её в губы. Вот это неожиданность!

Этот поцелуй двух селебрити даёт неожиданный эффект - уснувшая было журналистская жилка снова даёт о себе знать, и я шепчу Мануэлю на ухо:

- А что, Ниусса и Парди встречаются?

Ману смотрит в сторону футболиста и актрисы, которые продолжают в открытую любезничать друг с другом, и пожимает плечами:

- Не знаю. И, честно говоря, меня это совершенно не интересует.

- Как? Совсем, совсем?

Ману снисходительно улыбается:

- Абсолютно. А тебе, дорогая, пора бы уж забыть о своём журналистском любопытстве. Сейчас ты находишься в другом мире, и здесь совсем иные правила и взгляды.

- Ты прав, - говорю я и пытаюсь отвлечься. Но сделать это не так-то просто. Меня так и подмывает зафиксировать эту сенсационную новость о Ниуссе и Парди. Поэтому, выждав момент, когда Ману отворачивается в другую сторону, я тайком снимаю на свой телефон видео страстных поцелуев звёздной пары.

Внезапно меня словно шарахает ударом молнии.

«Да что же я такое творю?!»

Я пытаюсь спрятать проклятый телефон назад в сумочку, но подскочившая Кончита вцепляется в него мёртвой хваткой и тянет к себе.

- О чём вы только думаете?! - шипит она, вырывая у меня мобилку из рук. - Вы хоть представляете себе, какой скандал может сейчас разгореться из - за вашего безрассудного поведения?

- Отдайте мне телефон, немедленно!

Конечно же, мои слова - пустой звук для Кончиты. Мобилку она не отдаёт. Мы молча буравим друг друга яростными взглядами, пока не вмешивается Мануэль.

- Что у вас снова произошло? Кончита, пожалуйста, отдайте Ракель её телефон.

- Конечно, сеньор. Но сперва вы должны кое - что увидеть. Эта девушка ведёт грязную игру.

- О чём вы таком говорите? - недоумённо спрашивает Ману, переводя взгляд то на меня, то на Кончиту.

Проклятая ведьма показывает Мануэлю мой телефон и шепчет так тихо, что её едва слышно.

- Разрешите я продемонстрирую видео, которое только что сняла ваша подруга.

«Ну, я сейчас тебе устрою такой ад, что ты пожалеешь о том, что родилась»

Эта мысль вспыхивает в моей голове, и я уже практически бросаюсь на Кончиту с кулаками, но всё же сдерживаюсь, понимая, что устроить драку на благотворительном вечере будет вершиной безрассудства.

- Верните Ракель телефон, - в голосе Мануэля слышны повелительные нотки, против которых даже у «цербера в юбке» никаких аргументов не находится.

- Я, конечно, не смею вам перечить, сеньор, - говорит Кончита Ману, неохотно возвращая мне мобилку, - но вы должны серьёзно поговорить с вашей девушкой. Ёе поступки могут принести вам много проблем.

Когда Кончита уходит, я пытаюсь всё объяснить Мануэлю, но тот сразу перебивает меня:

- Ты можешь показать мне то видео, о котором шла речь?

«Ой, ой, мамочки!»

Я так сильно мотаю головой из стороны в сторону, что она едва не отваливается.

- Проклятье, - рычит Ману, и, схватив за руку, тащит меня в другую комнату. Это кухня, и тут никого нет. Закрыв дверь, мой мужчина даёт волю переполнявшим его эмоциям.

- Послушай, Ракель, ты здесь со мной как моя девушка, моя любовница, мой друг, но не как журналист! Это тебе понятно?! Никаких снимков, интервью и прочей чепухи! Неужели так сложно принять эти правила и наслаждаться жизнью?

- Ману, я…

- Просто скажи мне одну вещь: то, что рассказала Кончита, правда?

«О, чёрт!»

Даже если бы я очень хотела соврать, у меня бы не получилось это сделать. В наших отношениях и так уже было достаточно лжи, поэтому я говорю Мануэлю правду:

- Да. Я действительно сделала то, о чём говорила Кончита.

Услышав мой ответ, Ману, не стесняясь в выражениях, высказывает мне всё, что думает о моём поведении. Конечно же, я не могу промолчать и начинаю огрызаться. Просто не могу удержаться. Как я уже говорила раньше, в скандалах я профессионал.

Глава 27.

Ману и я нервно мечемся по кухне, попутно обмениваясь разными колкостями и претензиями.

Он говорит мне…

Я отвечаю ему…

Очень скоро Мануэль своими словами выводит меня настолько сильно, что я, резко развернувшись, устремляюсь к выводу. Однако завершить до конца свой манёвр я не успеваю: Ману успевает схватить меня за руку.