ОТСЮДА СТАРТОВАЛИ К ПОЛЮСУ


Быстро и незаметно прошла зима после первой поездки на Шпицберген. Тёплые, ласковые лучи весеннего московского солнца растопили остатки грязного городского снега. Жители столицы с нетерпением ждали лета. Мои товарищи и я, наоборот, стремились скорее уехать от него вновь к зиме — на ледники Шпицбергена.

Предварительные результаты своих исследований на архипелаге мы доложили в Институте географии Академии наук СССР на специальном заседании научного семинара по гляциологии. Несколько часов ледяной «дух» Снежной королевы словно витал в старинных каменных стенах институтского здания. Крупнейшие советские гляциологи поддержали наше стремление продолжить изучение ледников Шпицбергена.

…Экспресс «Арктика» увёз участников второй гляциологической экспедиции в Мурманск. Вот и Кольский залив — начало нашей морской дороги. Прямо с вокзала шагаем в торговый порт, где горделиво стоит новейший ледокол «Киев». С разрешения Мурманского морского пароходства на нём мы отправляемся на Шпицберген.

Уже на вторые сутки могучий, широкоплечий ледокол легко резал, ломал, крушил и подминал метровый лёд, сковавший Ис-фьорд, словно шёл по чистой воде.

На наше гляциологическое счастье, приход весны на острове задержался. Все горы, прибрежные долины и равнины ну и, конечно, ледники ещё завалены толстым слоем снега. Значит, попали сюда вовремя — до начала таяния. Из рассказов полярников мы узнали, что прошедшая. зима выдалась на редкость холодной и не такой многоснежной, как предыдущая. Даже майна в Грён-фьорде замерзала на месяц.

Чтобы не терять дорогого времени, на другой же день экспедиция приступила к снегомерной съёмке на противоположной стороне залива. Сразу же после этого Василий Фурсов «забросил» гляциологов на перевал ледников Грён-фьорд Восточный и Фритьоф. Такую систему ледников иногда называют перемётной, так как они залегают на двух противоположных склонах гор, но соединяются своими верхними частями на гребне.

Снега на перевале было в три раза больше, чем на побережье. Десятиметровая термометрическая скважина, проткнувшая ледораздел, показала, что весь снег, выпавший в прошлом году, насытился талой водой, которая, пройдя на значительную глубину внутрь фирновой толщи, осенью замёрзла. В результате этого выделившееся тепло прогрело слой фирна до температуры ноль градусов.

Теперь можно было приступать к выполнению наиболее сложного дела — высадке на ледоразделе ледникового плато Хольтедаля, расположенного примерно в 40 километрах к востоку от норвежского посёлка Ню-Олесунн, иногда называемого Кингсбеем.

Но прежде чем рассказать об этом очень известном в своё время самом северном поселении, связанном со стартами знаменитых воздушных экспедиций к вершине мира, мне хочется вспомнить волнующую историю попыток достижения Северного полюса со Шпицбергена…

* * *

В начале XIX века полярные исследования стали приобретать значительный размах. Одним из важных стимулов усиленного интереса к изучению Арктики были, конечно, и щедрые награды, обещанные первооткрывателям Северо-Западного прохода и Северного полюса.

Прошлый век ознаменовал начало международных «скачек» к этой далёкой цели. Тогда было ещё не известно, что окружает полюс — открытое море, льды или суша. Люди знали о существовании в морях Арктики лишь трех земель — Гренландии, Новой Земли и Шпицбергена. Так как Шпицберген был относительно близко расположен и к полюсу, и к Европе, а также наиболее доступен, он привлёк к себе внимание многих полярных исследователей и путешественников. Шпицберген представлялся им последним удобным сухопутным «трамплином», с которого можно было достичь полюса и осуществить тем самым свои честолюбивые намерения.

Если в прошлом столетии смельчаки отправлялись отсюда в неизведанный путь на Север пешком, на санях-лодках, морских судах, собаках, оленях и даже на воздушном шаре, то в нашем веке — на летающих лодках, аэропланах, дирижаблях, подводной лодке и вновь пешком…

Первую серьёзную попытку достичь полюса, уйдя со Шпицбергена, предпринял в 1827 году известный английский полярный исследователь и мореплаватель Уильям Эдуард Парри. Он полагал, что на парусном судне через арктические льды к полюсу не пробиться, и поэтому предложил совершенно иной путь — использовать лодки со стальными полозьями, чтобы с их помощью двигаться по льдам или плыть по морю.

На корабле «Хекла» Парри отправился к Шпицбергену. В начале июня 1827 года он достиг его северных берегов и встал на якорь в одной из маленьких бухт Сорг-фьорда, названной Хекла. Оставив здесь судно, Уильям Парри в сопровождении известного полярного исследователя Джеймса Росса отправился в первую большую санную экспедицию к полюсу. Около 300 человек предприняли попытку первыми достичь его на двух шлюпках, поставленных на полозья.

Парри привёз на судне приручённых оленей. Однако он не решился их впрягать. Тащить людям по льдам среди торосов сани-лодки, нагруженные провизией на 71 день, оказалось невероятно трудным делом. Поход осложнялся тем, что льды постоянно сносило течением на запад и юг. За 35 дней по прямой линии англичане смогли удалиться от корабля лишь на 170 миль. Парри убедился, что продвижение на север становится безнадёжным занятием, и принял благоразумное решение повернуть назад. Несмотря на неудачу, был установлен рекорд проникновения человека на север: 82 градуса 45 минут…

Стоявшие весьма далеко от полярных предприятий немцы тоже надумали попытаться найти путь к заветной точке. К организации германской арктической экспедиции призывал видный географ и картограф Август Петерман.

В мае 1868 года небольшая яхта «Германия» под командой капитана Карла Кольдевея вышла из Бергена и направилась к Гренландии. Но из-за льдов она вынуждена была повернуть на восток, к Шпицбергену. Здесь Кольдевею удалось достичь лишь 81-й параллели. Чтобы не зазимовать, капитан повернул на юг…

На пути человека к Северному полюсу непреодолимой преградой продолжали вставать огромные трудности. Чтобы одолеть великое ледяное пространство, требовалось в первую очередь заменить беспомощные во льдах морские суда на более практичные и скоростные суда воздушные, что представляло на первых порах чрезвычайно рискованное предприятие. За их применение в Арктике ратовали Юлиус Пайер, Фритьоф Нансен, Адольф Норденшельд, Роберт Пири и другие известные полярники. Они мечтали о таких кораблях, которые, словно птицы, могли бы переносить их через моря и горы, льды и другие препятствия.

Такое время неумолимо приближалось. Первая попытка практического использования нового средства для достижения полюса — воздушного шара была предпринята отсюда в конце XIX столетия.

На возможность перелёта через Северный полюс на управляемом аэростате указал шведский инженер Саломон Август Андре. Свою идею он изложил после возвращения со Шпицбергена, где в 1882 году принимал участие в проведении метеонаблюдений по программе 1-го Международного полярного года.

14 лет Андре разрабатывал проект первой в мире экспедиции, которая должна была отправиться к полюсу не по воде и льдам, а по воздуху. Было тщательно продумано снаряжение, питание и даже связь с внешним миром, для чего исследователь отобрал несколько десятков голубей.

По вычислениям талантливого инженера в Париже был построен воздушный шар, наречённый «Орлом». Его объём составлял почти пять тысяч кубических метров, а грузоподъёмность — три тонны. Он мог взять в полет трех человек, лодки, сани, запас продовольствия на четыре месяца, необходимые инструменты… Управлять аэростатом и удерживать его на определённой высоте предполагалось при помощи трех балластных канатов-гайдропов общей длиной 1000 метров и весом 850 килограммов.

7 июня 1896 года экспедиция направилась на Шпицберген. Исходным пунктом полёта аэронавты выбрали пустынную бухту Вирго на острове Датском, расположенном на северо-западной окраине архипелага. Между холмами на юго-западном берегу бухты шведы построили высокий дощатый эллинг — «дом» — для стоянки аэростата. В начале августа все приготовления к старту были завершены. Надвигалась зима, а благоприятный ветер никак не хотел дуть на север. Из-за этого пришлось отложить экспедицию до следующего года и вернуться на материк.

Незадолго перед этим, 14 августа, совершенно неожиданно в бухту Вирго зашёл «Фрам». В тот день легендарный норвежский корабль завершил свой небывалый трехлетний трансарктический дрейф во льдах недалеко от северных берегов Шпицбергена. Как только судно бросило якорь неподалёку от парохода «Вирго», Андре со спутниками на шлюпке отправился приветствовать норвежцев. Назад они вернулись вместе с капитаном «Фрама» Отто Свердрупом и другими норвежскими моряками, которые осмотрели на берегу стартовую базу. После этого «Фрам» стал готовиться к отходу в Норвегию.

В мае 1897 года канонерская лодка «Свенсксунд» доставила шведскую экспедицию снова в бухту Вирго. 11 июля задул наконец долгожданный и сильный южный ветер, и «Орёл» поднялся в воздух, унося пионеров полярного воздухоплавания: Андре, физика Нильса Стриндберга и техника Кнута Френкеля.

Первое несчастье ожидало аэронавтов уже в самом начале пути: шар вскоре стал терять высоту. Пришлось срочно выбрасывать балласт. Подхваченный ветром «Орёл» стремительно взмыл над бухтой и полетел в северо-восточном направлении. Во время этого манёвра оборвались все три гайдропа, что полностью лишило шар необходимой управляемости.

Спустя четыре дня после старта норвежские моряки поймали в Баренцевом море почтового голубя, у которого под крыльями нашли маленький пергаментный свёрточек. Когда его вскрыли, то прочитали сообщение: «13 июля. 12 часов 30 минут дня, нахожусь 82° 02' с. ш., 15 05' в. д. Хорошее воздушное течение на восток 10° к югу. Все благополучно. Это мой третий голубь. Андре»…

В мае 1899 года к побережью Исландии прибило небольшой буй с краткой информацией, посланной вслед за предыдущей весточкой. На следующий год на северном берегу Норвегии нашли буёк-поплавок с вложенной в него запиской. Он был выброшен на морской лёд по истечении восьми часов полёта. Кроме того, удалось обнаружить ещё несколько пустых буйков…

33 года никто ничего не знал о судьбе смельчаков.

Летом 1930 года из Норвегии отправилась на Землю Франца-Иосифа научно-промысловая экспедиция геолога Гуннара Хорна. По пути судно «Братвог» сделало краткую остановку у юго-западной оконечности острова Белого, находящегося примерно в 80 километрах к востоку от Северо-Восточной Земли.

Вскоре матросы случайно напали на следы затерянной экспедиции. На безымянном мысу, названном впоследствии по предложению профессора Н. Н. Зубова именем Андре, люди увидели лодку, торчавшую из-под снега. В ней лежал шест с вырезанными словами: «Полярная экспедиция Андре». Затем нашли фотоаппарат, молоток, топорик, остатки одежды и другие вещи. Чуть поодаль удалось обнаружить тела Андре и Стриндберга. Около инженера валялись ружьё и примус с керосином, а в кармане пиджака Андре сохранился его дневник с несколькими страничками записей…

В сентябре на остров Белый отправилась поисковая экспедиция на судне «Исбьёрн» («Белый медведь»). Удалось найти тело Френкеля, а также много различного снаряжения. По расшифрованным испорченным непогодой дневниковым записям и экспедиционному журналу, по проявленным фотоплёнкам Андре и его товарищей постепенно восстанавливалась трагическая история первых полярных воздухоплавателей.

Полет «Орла» продолжался три дня. Интенсивное обледенение шара, вызванное густым туманом, утяжелило его и значительно снизило высоту движения. Пришлось выбросить за борт гондолы весь оставшийся балласт. Но и это не помогло — шар начал сильно ударяться о морской лёд. Продолжать полет было полнейшим безумием.

В девятом часу утра 14 июля 1897 года шар снизился в 320 километрах к северу от Шпицбергена и в 350 километрах к западу от Земли Франца-Иосифа. Первоначально шведы решили двигаться к Земле Франца-Иосифа, используя для этого тяжёлые сани и парусиновую лодку. Однако за 12 дней они смогли удалиться от места вынужденной посадки лишь на 50 километров. Путники стремились на восток, а морское течение относило их в противоположную сторону. Понимая бесцельность продолжения похода в этом направлении, Андре решил изменить маршрут. Они направились к Семи островам — самой северной группе Шпицбергенского архипелага. К этому времени обувь путников развалилась и одежда разорвалась. Заметно понизилась и температура воздуха… Но и новый план был поломан: течение увлекло людей на восток от намеченной цели. За месяц удалось пройти всего 130 километров, а сил уже не оставалось.

Неожиданно начавшимся быстрым дрейфом льдину понесло к острову Белому. Вскоре до него оставалось сравнительно небольшое расстояние. Потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы 5 октября перебраться с остатками снаряжения на негостеприимный каменистый мыс, вокруг которого простирался сплошной ледниковый покров. Здесь аэронавты и устроили свой последний лагерь. Вскоре Андре делает последнюю разборчивую запись в дневнике. Что произошло дальше — остаётся загадкой. Существуют три мнения относительно гибели лагеря экспедиции. Одни полагают, что главная причина состояла в сильном переутомлении и холоде. Другие считают наиболее вероятной причиной скоропостижной смерти шведов съеденное мясо медведя, заражённого мышечным паразитом. Авторы третьей версии высказывают мысль, что либо лавина, неожиданно сошедшая с ледника, либо ураганная метель завалила лагерь снегом…

Перелёт в 1909 году известного французского конструктора самолётов и пилота Луи Блерио через Ла-Манш натолкнул неутомимого полярного исследователя Руала Амундсена на мысль, что аэроплан можно использовать для изучения Арктики. Тогда бы отпали долгие и тяжёлые месяцы плаваний и борьбы со льдами, не пришлось бы тратить дорогое время на подготовку к таким походам и экспедициям.

Поручик русского военно-морского флота поляк Ян Иосифович Нагурский впервые в истории Арктики применил самолёт в 1914 году для поисков экспедиции Георгия Седова и для ледовых разведок вблизи Новой Земли. По возвращении в Петербург молодой лётчик выдвинул план достижения полюса на аэроплане. Однако начавшаяся первая мировая война надолго задержала использование авиации в Арктике. После её окончания многие лётчики серьёзно заинтересовались самолётом как средством проникновения в недоступные районы ледяной пустыни, и особенно Северного полюса. В истории высоких широт наступал переломный период, окончательно утвердивший победу человеческого разума и силы над жестоким царством коварного льда и холода. Как и раньше, Шпицберген остаётся «трамплином» для экспедиций, устремлённых к манящей вершине мира, но теперь уже на летательных аппаратах.

Первую страницу этой истории открывает в 1925 году Руал Амундсен, прославивший своё имя походами на морских судах в Арктике и открытием Южного полюса. Норвежец организует первую в мире экспедицию на самолётах в район, где на севере сходятся все земные меридианы. В своей книге «По воздуху до 88° северной широты» Амундсен пишет, что его задачей было проникнуть как можно дальше в неисследованную область между полюсом и Шпицбергеном и выяснить, «что там находится или чего там не находится».

В середине апреля 1925 года корабли «Хобби» и «Фрам» доставили из Тромсё в Ню-Олесунн участников экспедиции вместе с двумя двухмоторными гидропланами типа «Дорнье-Валь». Это были летающие лодки, которые могли взлетать как с воды, так и со снежно-ледяной поверхности.

21 мая со льда Конгс-фьорда стартовали оба самолёта, на борту которых находились Амундсен, Элсуорт, Рисер-Ларсен, Дитрих-сон, Омдаль и Фойхт. Сначала летели вдоль побережья. У самой северо-западной оконечности Шпицбергена вошли в густой туман. В дальнейшем он рассеялся, и под летающими лодками засверкал сплошной лёд без разводий. В ночь на 22 мая показалась полынья, напоминавшая озеро с вытянутыми в разные стороны заливами. Для проведения необходимых наблюдений Амундсен принял решение воспользоваться первой возможностью для посадки.

Во время спуска в заднем моторе флагманской машины неожиданно начались сильные перебои. Тяжело нагруженный гидроплан не мог долететь до озера на одном моторе и вынужден был садиться прямо между торчавшими торосами в ближайший узкий залив, наполненный мелкими льдинами и «салом». Следовавший сзади второй самолёт сел в нескольких километрах на другую полынью. Наблюдения, проведённые Амундсеном, позволили определить, что они находились примерно в двух лётных часах от цели.

Чтобы выжить в создавшейся обстановке, необходимо было вытащить один самолёт из полыньи на лёд, расчистить стартовую площадку и, наконец, подняться в воздух и долететь до Шпицбергена. Потребовался почти месяц нечеловеческих усилий, прежде чем все шестеро сумели в сложнейших условиях взлететь на переутяжеленном гидроплане и направиться назад к берегам архипелага.

Когда в баках осталось всего сто литров бензина, показался мыс Нордкап — северная оконечность Северо-Восточной Земли. Как раз в это время обнаружилась неисправность боковых рулей. Спустя десять минут рулевые приводы окончательно заело, и спуск на воду сделался неизбежным. Несмотря на сильное волнение и ветер, первый пилот Ялмар Рисер-Ларсен мастерски совершил вынужденную посадку. Лишь через час удалось благополучно подойти к острову и пришвартовать гидроплан к большой льдине. Люди выбрались на берег, чтобы приготовить еду, как вдруг раздался чей-то громкий крик: «Смотрите, корабль!»

Шедшее быстрым ходом маленькое судно не заметило полярных Робинзонов. Тогда Рисер-Ларсен дал команду: «Всем в машину!» В один миг заработал мотор. Вскоре полярники были около промыслового судёнышка. Норвежские моряки тут же узнали своего национального героя и оказали ему и его спутникам радостную встречу.

Появление в Конгс-фьорде «воскресших из мёртвых» было с ликованием встречено всеми обитателями Ню-Олесунна.

Хотя первая попытка достижения полюса на самолёте не увенчалась успехом, она внесла солидную лепту в тот опыт, который был столь необходим первопроходцам…

Ровно через год, в мае 1926 года, в Ню-Олесунне встретились две воздушные экспедиции — американская, руководимая командором военно-морского флота США Ричардом Эвелином Бэрдом (впоследствии адмирал, выдающийся полярный исследователь, начальник четырех американских антарктических экспедиций), и норвежская, ведомая все тем же упорным и расчётливым «капитаном льдов» Руалом Амундсеном.

Пароход «Шантье» доставил в Конгс-фьорд Бэрда вместе с пилотом Флойдом Беннетом. На лёд разгрузили большой трехмоторный аэроплан: размах его крыльев достигал 19, а фюзеляж — 13 метров длины. В те годы большинство самолётов носили собственные имена. В целях рекламы Бэрд нарёк свой «Фоккер» именем «Джозефин Форд». Так звали внучку автомобильного миллионера, финансировавшего эту экспедицию.

Две первые попытки подняться в воздух окончились неудачей. Тогда Бэрд снял все лишнее оборудование, чтобы взять с собой 4,5 тонны горючего, продукты на 10 недель и минимум снаряжения.

Наконец 9 мая нагруженная сверх нормы машина после очень длинного разбега оторвалась от залива и ушла в воздух. Через час остроконечные горы и ледники, служившие пилотам ориентирами, сменились ледяным однообразием океана. Стояла прекрасная солнечная погода — довольно редкий союзник полярных экспедиций. Тогда она явно решила помочь американцам.

Пройден район прошлогодней вынужденной посадки Амундсена. Через 8 часов 30 минут полёта авиаторы обменялись крепким рукопожатием: их аэроплан достиг земной «макушки». Отсюда предстояло совершить путь назад.

Пробыв около 15 часов в воздухе и покрыв за это время расстояние более 2500 километров, самолёт показался над Конгс-фьордом. После возвращения Бэрда и Беннета первым подошёл к ним и поздравил с успехом сам Руал Амундсен. Известно, что впоследствии появлялись в печати спорные сообщения, ставившие под сомнение достижение полюса американцами. Бесспорно же другое — это был типичный случай проявления необыкновенного спортивного азарта и жажды установления невиданного рекорда. Чтобы отправиться в столь рискованное путешествие, надо было обладать большим мужеством.

Пока все крупнейшие телеграфные агентства мира сообщали подробности полёта к самой северной точке Земли, в Ню-Олесунне стартовала экспедиция Амундсена.

В отличие от американцев он поставил более сложную задачу — совершить беспосадочный трансконтинентальный перелёт через полюс в Северную Америку. В известной мере это позволило норвежцу не считать Бэрда своим конкурентом, хотя тот и опередил Амундсена на два дня с открытием полюса с воздуха в их негласном честолюбивом соревновании между собой. Неудачная попытка, предпринятая на летающих лодках в прошлом году, убедила норвежцев, что для достижения Американского материка и вообще для сверхдальних полётов в Арктике в то время дирижабль был предпочтительнее аэроплана.

Экспедиция 1926 года была продумана Руалом Амундсеном со свойственной ему максимальной тщательностью и предусмотрительностью. После этого перелёта он решил завершить свои полярные странствия.

Как и в прошлом году, экспедицию финансировал американский капиталист Линкольн Элсуорт, участвовавший в качестве навигатора и в первом полёте Амундсена на двух гидропланах. Норвежский аэроклуб приобрёл у итальянского правительства полужёсткий дирижабль N-1, который получил имя «Норге» («Норвегия»). Этот корабль достигал длины 106, ширины 19 и высоты 26 метров, имел три мотора; его оболочка вмещала 18 500 кубометров газа, а вес всей конструкции составлял 13 тонн. Он мог развивать максимальную скорость 113 километров в час. Его команда насчитывала 12 человек.

На должность командира корабля Амундсен пригласил выдающегося итальянского конструктора и строителя дирижаблей сорокалетнего полковника Умберто Нобиле. Старшим офицером и штурманом был назначен премьер-лейтенант норвежского королевского флота Ялмар Рисер-Ларсен — пилот предыдущей экспедиции Амундсена. Среди участников будущего перелёта насчитывалось 7 норвежцев, 6 итальянцев, 1 швед и 1 американец. По предложению норвежского аэроклуба экспедиция получила официальное название «Трансполярный перелёт Амундсена — Элсуорта — Нобиле».

10 апреля 1926 года дирижабль вылетел из Рима. Его путь пролегал через Англию, Осло, Гатчину (под Ленинградом), Вадсё (северо-восток Норвегии). 7 мая «Норге» опустился в Ню-Олесунне. Здесь воздушный корабль ввели в эллинг, специально построенный для него во время прошедшей зимы. Вблизи этого огромного сооружения норвежцы воздвигли ажурную металлическую мачту высотой с двенадцатиэтажный дом. К ней-то и должен был причаливать дирижабль.

Четыре дня экспедиция готовилась к старту. 11 мая все население посёлка собралось у эллинга, чтобы проводить воздушный корабль в неслыханный полет. «Норге» плавно взмыл над заливом и медленно удалился в северном направлении.

Около половины второго ночи 12 мая дирижабль пробил клочковатый туман. Штурман, «поймав» солнце, тщательно определял местоположение. Закончив измерения, Рисер-Ларсен радостно воскликнул:

— Ну вот, мы и на полюсе!

Дирижабль опустился до высоты 100 метров. На самую северную точку земного шара были сброшены норвежский, итальянский и американский флаги. Описав большой круг над полюсом, корабль продолжил путь уже по другую сторону планеты. Утром 13 мая появилась открытая вода, а к вечеру показалась и далёкая полоска земли. Это была Америка.

— Земля! Земля! — неслись восторженные возгласы по всей передней гондоле — рубке управления кораблём.

Утром 14 мая «Норге» опустился около селения Теллер на Аляске. Так закончился восьмидесятичасовой перелёт с одного континента на другой через полюс, и впервые Северный Ледовитый океан оказался пересечённым по воздуху; при этом, как заметил Амундсен, «ни один волос не упал ни с чьей головы».

После возвращения в Италию Нобиле начинает энергично готовить свою полярную экспедицию, на сей раз под итальянским флагом. Он планировал обследовать обширный район между Шпицбергеном, Гренландией и полюсом, а также северное побережье Гренландии и Канадского Арктического архипелага. В случае благоприятных условий предполагалось высадить на полюсе наземную научную партию. По рекомендации Нансена Нобиле тщательным образом отобрал полярное снаряжение.

Фашистское правительство Муссолини надеялось извлечь для себя выгоду — открыть новые земли в Арктике и присоединить их к Италии. Получивший после прежней экспедиции профессуру в Неаполитанском техническом колледже полковник Нобиле не разделял фашистских взглядов. Однако он был произведён в генералы: реклама есть реклама.

Экспедиции выделили дирижабль того же типа, что и «Норге». В середине апреля 1928 года корабль, названный «Италией», вылетел из Милана на Шпицберген. Нобиле решил устроить свою береговую базу в Ню-Олесунне и использовать имевшиеся там эллинг и причальную мачту. Сюда дирижабль прибыл 6 мая.

Первый полет был предпринят 11 мая. Он длился больше восьми часов. Второй раз «Италия» стартовала из Ню-Олесунна через четыре дня, направившись к Земле Франца-Иосифа и Северной Земле. Однако из-за плохой погоды корабль вынужден был повернуть к берегам Новой Земли и возвратиться на базу, проделав путь в 4000 километров. К третьему полёту участники экспедиции готовились особенно тщательно, так как ставили своей главной задачей достижение Северного полюса.

Помимо Нобиле в состав экипажа вошли морские офицеры Цаппи, Мариано и Вильери, инженер Трояни, механик Чечиони, мотористы Ардуино, Помелла, Каратти и Чокка, такелажник Алессандрини, радист Бьяджи, учёные Мальмгрен, Бегоунек и Понтремоли и журналист Лаго — всего 16 человек. Из них 14 — итальянцы и по одному — представители Швеции и Чехословакии.

Утром 23 мая 1928 года дирижабль вывели из эллинга и он стартовал. Сначала курс был взят к северу Гренландии, а оттуда к полюсу вдоль 27-го градуса западной долготы.

На следующий день в 0 часов 20 минут раздался громкий и торжественный голос вахтенного офицера:

— Есть!

Мальмгрен подошёл к Нобиле, пожал ему руку и сказал:

— Немного есть людей на свете, которые могут сказать, как мы, что дважды побывали на Северном полюсе.

После этого «Италия» стала медленно спускаться. Со стометровой высоты были сброшены флаги Италии, Швеции и Чехословакии, а вслед за ними большой дубовый крест, вручённый папой римским Пием XI.

Два часа дирижабль кружил над вершиной мира, надеясь высадить здесь наземную партию, но погода сорвала эту операцию. Тогда Нобиле отдал приказ лечь на обратный курс.

Вскоре корабль попал в низкую облачность. Целых 30 часов летели против ветра, не зная своего местонахождения: солнце не показывалось ни разу. Ориентировались лишь по компасу. Ветер дул со скоростью до 50 километров в час, сильно затрудняя полет. Усилилось обледенение, стали досаждать снежные шквалы.

В 10 часов 30 минут 25 мая раздался тревожный голос механика Чечиони:

— Мы отяжелели!

В это время «Италия» находилась где-то на подходе к северу Шпицбергена. Приборы показывали, что дирижабль осел на корму и быстро терял высоту. Нобиле распорядился увеличить число оборотов двух моторов и включить третий. Однако приостановить спуск стало невозможно. Когда расстояние между гондолой и льдом уменьшилось до 10 метров, командир приказал выключить моторы, чтобы при падении на торосы дирижабль не воспламенился. С ужасным треском гондола коснулась хаотически нагромождённого льда. Раздался страшный удар, и рубка оторвалась.

Облегчённый дирижабль мгновенно поднялся и, гонимый ветром, улетел в восточном направлении. На месте гондолы зияло жуткое отверстие. «Италия» скрылась в тумане, унеся с собой шесть человек из группы Алессандрини. По всей вероятности, они вскоре разбились после вторичного падения на лёд.

Чем же была вызвана катастрофа? Точно никто не знает. Нобиле считает первопричиной гибели дирижабля непогоду, а также высказывает предположение, согласно которому один из кормовых клапанов из-за обледенения не закрылся плотно и произошла быстрая утечка газа или же лопнувшая стальная труба остова кормы корабля продырявила оболочку газовместилища.

После катастрофы «Италии», произошедшей примерно в 100 километрах от Северо-Восточной Земли, на льдине осталось десять человек во главе с Нобиле. Сам он при ударе гондолы сильно пострадал: были сломаны нога и рука, а лицо, верхняя часть головы и грудь получили значительные ушибы. У Чечиони оказалась сломана нога, у Мальмгрена — рука, а у Цаппи — поранено лицо.

Машиниста Помеллу нашли мёртвым. Остальные получили сравнительно лёгкие ушибы…

К счастью для оставшихся в живых, на лёд вместе с гондолой выпали продовольствие и походная рация, взятая на случай высадки полюсной партии, навигационные приборы, револьвер с патронами, красная палатка, получившая много лет спустя большую известность благодаря одноимённым советско-итальянскому фильму Михаила Калатозова о спасении экспедиции и книги Умберто Нобиле о его жизни и катастрофе дирижабля…

Радист Джузеппе Бьяджи смог наладить радиостанцию и пытался связаться с базовым судном экспедиции «Читта ди Милано», которое находилось в Конгс-фьорде. Однако никто не отвечал на призывы о помощи. Ужасная погода, стоявшая все первые дни пребывания на льдине, способствовала подавленному состоянию небольшого коллектива, а молчание эфира ввело его в глубокое отчаяние. «Никому не придёт в голову искать нас так далеко от намеченного направления полёта, — рассуждали обитатели красной палатки. — И всем нам суждено исчезнуть бесследно, как исчезла злополучная экспедиция Андре». Тем временем сильным течением лагерь Нобиле относило все дальше в юго-восточном направлении. Это обстоятельство поразило даже опытного полярника Мальмгрена. Он сомневался в установлении радиосвязи и понимал, что пассивное пребывание на дрейфующей льдине — плохой помощник. Офицеры Цаппи и Мариано считали создавшееся положение вообще безнадёжным и сообщили Нобиле о своём намерении предпринять попытку добраться до побережья Северо-Восточной Земли, чтобы найти там людей и дать знать миру о месте их лагеря.

На следующее утро Мальмгрен убил из револьвера белого медведя, пришедшего в лагерь. Появилось свежее мясо. Вскоре льдина приблизилась к острову Фойн на расстояние 5 миль, и тогда Цаппи вновь возобновил свой разговор об уходе. Нобиле дал согласие и попросил высказаться на этот счёт Мальмгрена:

— Какая судьба ждёт тех, кто уходит, и тех, кто остаётся? Наступило тягостное молчание. Понизив голос, Мальмгрен с полным спокойствием заключил:

— Обе группы погибнут.

Тогда Нобиле предложил уходить всем, кроме раненых. С ним не согласились, так как не желали оставлять Нобиле и Чечиони. Решил присоединиться к группе Мальмгрена радист Бьяджи, полагавший, что у неё будет больше шансов спастись. Тогда учёный решительно заявил, что он остаётся, ибо не может бросить главу экспедиции и ещё одного раненого, если уйдёт радист — единственная надежда на спасение.

— Господин генерал, простите меня, — с улыбкой проговорил вошедший в палатку Бьяджи. — Это была минутная слабость.

Все оставшиеся спешно принялись писать письма родным. Это было тяжёлое зрелище — люди писали и плакали. Затем поели все вместе в последний раз свой небогатый ужин: по три таблетки сухого молока и по нескольку кусков сахара.

На пятый день пребывания на льдине Мальмгрен, Цаппи и Мариано отправились по дрейфующим льдам на юг. После их ухода в красной палатке осталось шесть человек.

«Жалкий и искалеченный, нагруженный вещевым мешком с продовольствием, падая при первых шагах, но поддерживаемый несокрушимой волей, — писал о Мальмгрене его чешский коллега профессор Бегоунек, — он направился на сушу, побуждаемый единственной благородной целью организовать помощь своим несчастным товарищам, очутившимся на льду…»

Ежедневно радист продолжал выстукивать на ключе сигнал бедствия: «SOS. Италия. Нобиле…» Первым услышал его советский радиолюбитель Николай Шмидт — житель села Вознесенье-Вохма бывшей Северодвинской губернии (Архангельская область). Произошло это на девятый день пребывания людей на льдине — 3 июня. Комсомолец бросился на телеграф и отправил телеграмму-«молнию» в московское Общество друзей радио, которое передало его сообщение в Комитет помощи дирижаблю «Италия», организованный ещё 29 мая при Осоавиахиме СССР.

6 июня Бьяджи, принимая, как обычно, последние известия, неожиданно громко закричал: «Нас услышали!» Двусторонняя связь с внешним миром была установлена лишь после двух недель безуспешных усилий. Теперь период невзгод сменился на льдине периодом ожидания…

Советский Комитет помощи предложил западным странам создать международный центр по спасению, чтобы координировать и объединить усилия. Ответа не последовало. Тогда были организованы советские спасательные экспедиции. 5 июня Комитет решил направить в район к востоку от Шпицбергена ледокольный пароход «Малыгин». Гидрографическому судну «Персей» поручалось обследовать кромку льдов в Баренцевом море, а ледокольному пароходу «Седов» надлежало идти к Земле Франца-Иосифа на поиски группы Алессандрини.

12 мая профессор Р. Л. Самойлович получил от Комитета помощи телеграмму, в которой сообщалось о его назначении начальником спасательной экспедиции на ледоколе «Красин». 15 лет назад горный инженер Самойлович искал для России уголь на Шпицбергене. Теперь он снова отправлялся туда, чтобы на сей раз искать во льдах, окружающих архипелаг, затерянную полярную экспедицию.

В это время «Красин» стоял на приколе с погашенными топками. Вероятно, в другое время потребовался бы месяц, а то и больше, чтобы подобрать команду и подготовить ледокол к срочному походу на Шпицберген. Советские люди смогли это сделать за четыре дня! 16 июля «Красин» ушёл в свой знаменитый поход…

Помимо Советского Союза в поиски пропавших включились Норвегия, Италия, Швеция, Франция и Финляндия. Всего участвовало 18 морских судов, 21 самолёт и около 1500 человек! Подобного размаха спасательных операций Арктика ещё не знала. Эта эпопея продемонстрировала всему миру высочайший гуманизм, который объединил многих людей разных стран. Усилия, предпринятые Страной Советов лишь на одиннадцатом году своего существования, оказались решающими в этом благородном деле.

Одним из первых откликнулся на призыв о помощи Руал Амундсен. Два года назад, после перелёта на «Норге» через полюс, у него произошёл обидный разрыв дружеских отношений с Нобиле. Однако, едва узнав о катастрофе итальянского дирижабля, Амундсен, не раздумывая, отправляется спасать экспедицию своего недруга. На старом мощном гидроплане «Латам-47», предназначенном для тёплых краёв, храбрый Руал вместе с экипажем знаменитого французского лётчика Рене Гильбо 18 июня вылетает из Тромсё на Шпицберген.

Вскоре после вылета Амундсен попросил сообщить ему о состоянии льдов у Медвежьего, после чего радиосвязь с «Латамом» оборвалась. Самолёт, по-видимому, упал в бурные холодные волны, не долетев до архипелага. Через два с лишним месяца у берегов Северной Норвегии был найден поплавок «Латама» со следами сильных повреждений. Сомнений больше не оставалось: славный полярный исследователь и его замечательные спутники погибли.

Вечером 24 июня в лагерь Нобиле прилетел маленький шведский аэроплан на лыжах. После удачной посадки из него вышел молодой лётчик лейтенант Лундборг. Он направился к Нобиле:

— Генерал, я прибыл за всеми вами… Мне приказано доставить первым вас, потому что вы должны дать указания относительно поисков остальных участников экспедиции.

Выслушав мнение своих товарищей, тяжело раненный Нобиле решился лететь. Доставив начальника экспедиции на остров, шведский лётчик вскоре отправился назад. Однако его второй рейс закончился неудачей: при посадке самолёт перевернулся, и Лундборг неожиданно сам превратился в пленника ледового лагеря. 6 июля другой шведский пилот, Шиберг, вывез коллегу на базу. После этого полёты были прекращены.

Усилия спасательной экспедиции на «Красине» оказались решающими. Этому безусловно способствовали отличная организация её работ и удачное сочетание применения ледокола вместе с самолётом, которые, по словам Фритьофа Нансена, позволили советским людям сделать невозможное возможным.

Обойдя Шпицберген с запада, «Красин» смог приблизиться к месту красной палатки на расстояние 100 километров. Было решено направить самолёт Бориса Чухновского «Красный медведь» для проведения рекогносцировочных полётов.

Вскоре на ледоколе была получена радиограмма, принёсшая Чухновскому мировую известность: «Мальмгрен обнаружен на широте 82°42', долготе 25°45'…» Из-за густого тумана самолёт, не найдя базы, вынужден был сесть на лёд. Во время посадки снесло шасси и сломало два винта. Несмотря на это, командир «Красного медведя» радирует: «…Все здоровы. Запас продовольствия на две недели. Считаю необходимым „Красину“ срочно идти спасать Мальмгрена».

И вновь запыхтел ледокол своими высокими трубами среди белого безмолвия.

12 июля вахтенный штурман заметил в бинокль чёрную точку:

— Кажется, люди, смотрите сюда, товарищи.

Это была группа Мальмгрена. Но его самого на льдине не оказалось. Спасённые Цаппи и Мариано рассказали, что шведский учёный умер около месяца назад. Через две недели после ухода из лагеря Нобиле Мальмгрен заявил попутчикам, что у него нет сил идти с ними дальше, и просил вырубить ему заранее во льду могилу. Офицеры выполнили эту просьбу и через некоторое время покинули умирающего полярника, предварительно отдавшего итальянцам свою одежду.

Таинственная и трагическая гибель Финна Мальмгрена произвела сильное впечатление на общественность всего мира и ещё долго обсуждалась в печати. Нам кажется невероятным, как можно было бросить во льдах обессилевшего, но ещё живого человека, своего товарища по несчастью…

Несмотря на очень тяжёлый торосистый лёд, «Красин» упорно продвигался к лагерю Нобиле. Уже через 12 часов после спасения Цаппи и Мариано ледокол остановился близ красной палатки и забрал последних пятерых её обитателей. Сердца этих людей были преисполнены непередаваемым чувством радости. Безмерно счастливый радист Бьяджи торопливо передавал в эфир свою последнюю радиограмму: «Всё кончено. „Красин“ подошёл. Мы спасены!» Вскоре густой туман окутал все вокруг и началось интенсивное таяние льда. Помощь пришла удивительно вовремя.

Умелыми действиями советской спасательной экспедиции восхищался весь мир. «Красину» удалось разбить много льда, ещё разъединяющего СССР и Европу», — признавала английская газета «Нью-Лидер». Вождь немецких коммунистов Эрнст Тельман так оценил значение подвига наших моряков: «Политический смысл той радости, с которой пролетариат мира реагировал на блестящие спасательные работы ледокола „Красин“, объясняется… радостью, вызванной сознанием превосходства научных и технических достижений социалистического государства».

Выдающийся советский поэт Владимир Маяковский немедленно откликнулся на героические деяния моряков «Красина» и «Малыгина»:

Этот рейд небольшой -

пролетарская проба, проба

нашей выучки,

нервов

и сил. И «Малыгин»,

и «Красин»

ринулись оба, чтобы льдины трещали

и ветер басил…, Победители мы

в этом холоде голом: удивляйся, Земля,

замирай

и гляди, — как впервые

в этих местах

ледоколы подымали людей

с двухметровых льдин.

После того как «Красин» доставил всех спасённых в Конгс-фьорд на борт парохода «Читта ди Милано», он вынужден был отправиться в Норвегию для проведения срочного ремонта, чтобы затем быстро вернуться назад для продолжения поисков Амундсена и унесённых вместе с дирижаблем «Италия» людей из так называемой группы Алессандрини.

Советский ледокол уже проходил южную оконечность Шпицбергена, когда его радист принял сигнал бедствия, который подавал германский пароход «Монте-Сервантес». На его борту находилось около 2000 пассажиров и членов команды. «Красин» тут же повернул на север, хотя сам имел опасные повреждения винта и рулевого управления. Иначе наши моряки поступить и не могли, ведь в 80 милях от них погибали люди. Через несколько часов на горизонте показался огромный четырехтрубный лайнер. По сравнению с ним даже внушительный стометровый «Красин» казался совсем небольшим. Осмотр пассажирского парохода показал, что при сильном ударе об лёд в его подводной части образовались огромные пробоины. «Монте-Сервантес» был обречён на гибель. Однако в результате быстрой и самоотверженной помощи «красинцев» пробоины удалось заделать, и потерпевший серьёзнейшую аварию корабль смог благополучно продолжить своё плавание на Шпицберген с массой туристов на борту. Полторы тысячи пассажиров столпились на верхних палубах лайнера и долго приветствовали и благодарили советских моряков с прославленного ледокола, а оркестр «Монте-Сервантеса» исполнял в это время «Интернационал»…

Закончив в сжатые сроки необходимый ремонт в норвежском порту Ставангер и взяв уголь в Бергене, «Красин» снова направился на север, к берегам Шпицбергена.

Ледокол обследовал довольно большую акваторию океана между архипелагами Шпицберген и Земля Франца-Иосифа, а также их побережье. Преодолевая тяжёлые льды к северу от Шпицбергена, «Красин» достиг широты 81 градус 47 минут. Ещё не было случая, чтобы судно самостоятельно могло проникнуть столь далеко на север в этом районе Арктики. Однако поиски не увенчались успехом…

Экспедиция генерала Нобиле была едва ли не самой трагической из всех полярных экспедиций XX века. Попытка итальянцев вторгнуться в тайны Арктики обошлась дорого: она повлекла за собой гибель семнадцати человек: восьми участников экспедиции на дирижабле «Италия», а также Руала Амундсена и восьми французских, итальянских и норвежских лётчиков, отдавших свои жизни при попытке спасти чужие…

…Позднее в Риме была создана специальная правительственная комиссия под председательством престарелого полярника адмирала Умберто Каньи, которая занималась тайным расследованием всех обстоятельств, связанных с гибелью дирижабля «Италия». В конце концов обнародовали приговор комиссии. В нём, в частности, оправдывалось поведение Цаппи и Мариано, но зато генерал Нсбиле был обвинён во всех грехах. Фашистское правительство всю вину за неудачу экспедиции свалило на её начальника. Ему инкриминировали неправильное управление воздушным кораблём перед катастрофой, плохую организацию экспедиции, трусость и эгоизм в связи с тем, что, будучи начальником, первым покинул на самолёте лагерь… Власти сняли с Нобиле звание генерала и вынудили его подать в отставку. После второй мировой войны вновь созданная правительственная комиссия полностью реабилитировала полярного исследователя. Звание же генерала было восстановлено ещё в 1945 году. Президент Географического общества СССР Герой Социалистического Труда, член-корреспондент АН СССР А. Ф. Трёшников утверждал, что начальник экспедиции на льдине не капитан на судне и он должен быть там, откуда легче управлять экспедицией и откуда в случае необходимости легче оказать помощь или спасение, если участники экспедиции попадут в беду.

Вероятно, не многие знают, что через три года после трагедии «Италии» Нобиле был приглашён в Москву и с 19 июля по 20 августа 1931 года принимал участие в плавании «Малыгина»на землю Франца-Иосифа. Там в бухте Тихой пароход встретился с дирижаблем «Граф Цеппелин» для обмена почты. На «Малыгине» находились иностранные туристы, и среди них -американская миллионерша миссис Бойс, нанимавшая шхуну для поиска пропавшего Амундсена. На судне было открыто отделение связи, где проводилось спецгашение конвертов и почтовых марок. Возглавлял его никому тогда ещё не известный работник Наркомата почт и телеграфа Иван Дмитриевич Папанин. Если для Нобиле это путешествие в Арктику стало последним, то для будущего знаменитого начальника дрейфующей станции «Северный полюс-1» оно оказалось первым, но далеко не последним.

Незадолго до прибытия дирижабля «Италия» из Европы на Шпицберген здесь завершился 16 апреля 1928 года очень рискованный и смелый трансарктический перелёт одномоторного американского аэроплана на лыжах. Его экипаж состоял из полярного исследователя и авиатора Джорджа Хьюберта Уилкинса и первоклассного полярного пилота Карла Бенджамина Эйельсона. Их большой маршрут протяжённостью около 3500 километров был выбран не через Северный полюс, а южнее — с мыса Барроу на Аляске через Ледовитый океан на Шпицберген. Перелёт продолжался свыше двадцати часов. Наибольшие испытания выпали на долю лётчиков уже в самом конце, когда они вынуждены были из-за неожиданно налетевшей сумасшедшей пурги сажать свой самолёт почти вслепую на берегу Шпицбергена.

Интересно, что через полгода после этого головокружительного перелёта неугомонные Уилкинс и Эйельсон стартуют уже по другую сторону планеты — на ледяном материке Антарктида. Именно там во время полётов в районе Южного полюса у Джорджа зародилась новая необычная идея — организовать полярную экспедицию на… подводной лодке, чтобы достигнуть на ней Северного полюса. Для этой цели исследователь арендует у морского министерства США за… 1 доллар (по американским законам нельзя было предоставить бесплатно!) небольшую устаревшую лодку 0-12 и называет её «Наутилус». В научную группу вошёл известный норвежский полярный геофизик профессор Харальд Свердруп. Вместе со своими коллегами он должен был заниматься проведением метеорологических, океанографических и других исследований.

15 августа 1931 года «Наутилус» прибыл в Грён-фьорд, избранный местом базы на Шпицбергене, а ещё через три дня покинул его.

На пятые сутки плавания из-за сплошных льдов к северу от архипелага предстояло погружение в воду. В это время раздался взволнованный голос вахтенного механика лодки:

— Мы потеряли руль глубины!

Дальнейшее пребывание во льдах могло окончиться катастрофой: ослабли заклёпки и открылась течь. Уилкинс решил продолжить поход по чистой воде. Во время его «Наутилус» специально погрузил под лёд носовую часть, и научный персонал смог выполнить некоторые исследования. Во время лавирования между льдами субмарина достигла рекордной северной широты: почти 82-го градуса. После этого экспедиция вернулась в Грён-фьорд, а затем покинула Шпицберген.

Джордж Уилкинс умер в 1957 году в возрасте 70 лет. Согласно завещанию старого полярника, его прах был доставлен в 1958 году на американской подводной лодке «Скат» на полюс и там развеян.

…Закончилась вторая мировая война. Над Шпицбергеном вновь слышен могучий рокот больших современных воздушных лайнеров, направляющихся к Северному полюсу и дальше.

Благодаря развитию авиации и опыту, накопленному человечеством за долгие годы «укрощения» самой северной точки Земли, она словно приблизилась к Евразии и Америке.

В 1964 году группа молодых норвежцев во главе с Бьерном Стайбом попыталась совершить путешествие на лыжах из Канадской Арктики на Шпицберген. Участники этой экспедиции смогли углубиться в сторону полюса примерно на 600 километров, дойдя до американской дрейфующей научной станции «Арлис-2», откуда они были эвакуированы самолётом.

Один из участников экспедиции, радист Сиверт Флеттум, «заболел» новым походом, разработав другой маршрут. По мнению этого норвежца, его лучше начинать на Шпицбергене и заканчивать на Американском континенте или в Гренландии. Во время наших работ на Шпицбергене в 1967 году мы видели, как усиленно Флеттум готовился здесь к будущему переходу, тренируясь в ходьбе на лыжах и езде на собачьих упряжках. По-видимому, из-за финансовых затруднений эта экспедиция не состоялась.

Бесспорно, самой интересной экспедицией подобного рода было путешествие четырех англичан — Уолли Херберта, Роя Кёрнера, Аллана Джилла и Кена Хеджеса — с мыса Барроу на Аляске через Северный полюс на Шпицберген.

Участники Британской трансарктической экспедиции долго готовились к своему грандиозному походу. Они отобрали в Гренландии 41 ездовую собаку.

Начальный путь до границы паковых льдов был необычайно тяжёлым. К 24 июня 1968 года, то есть через четыре месяца после выхода, экспедиция прошла от мыса Барроу по прямой лишь немногим больше 1100 километров. До полюса оставалось ещё 900. Дальнейшее продвижение пришлось прервать до осенних заморозков.

В сентябре снова отправились на север. Но на четвёртый день с одним из участников похода случилось несчастье: он неудачно споткнулся и упал навзничь, сильно повредив спину. Пришлось устраиваться на зимовку. Самолёты сбросили в лагерь 30 тонн груза. В конце февраля 1969 года льдина раскололась на части. Надо было срочно уходить, тем более что пострадавший к тому времени почти поправился.

Спустя 407 дней после старта экспедиции, 6 апреля 1969 года, англичане праздновали победу, стоя на вершине мира. Отсюда началась вторая половина похода. Теперь четвёрка двигалась на юг, но легче от этого не стало. И вот наконец показалась далёкая земля — Шпицберген! Так удачно закончилось необыкновенное, полное трудностей путешествие через Северный Ледовитый океан. Оно продолжалось около 500 дней. Отважные полярники прошли по плавучим льдам почти 6000 километров. «Я был твёрдо убеждён, — писал в своей книге У. Херберт, — что, пройдя пешком через вершину мира, мы узнаем больше об окружающей природе, чем если бы мы летели, плыли под водой или разместились в тёплых лабораториях на льду…»

В отличие от своих многочисленных предшественников современные полярные исследователи и путешественники выгодно используют новейшие достижения науки и техники; их надёжно обеспечивают с воздуха самолёты и вертолёты, которые сбрасывают продовольствие, топливо, снаряжение, а при необходимости могут и эвакуировать этих людей… Не изменились лишь торосистые, влекомые сильными морскими течениями льды, которые, как и раньше, стоят на пути человека, рискнувшего идти на полюс. Их-то и надо побороть прежде всего, чтобы ощутить щемящее удовольствие от того, что ты сумел покорить этот «горизонтальный Эверест», встать на точку, существующую только в воображении, доказать, что отвага человеческая сильнее ледяных преград!

Впереди будут ещё новые старты к Северному полюсу!

Кто следующий?

Загрузка...