Между Сциллой и Харибдой

Глава 12. Манёвры особого рода Квантунской Красной Армии

И месяца не прошло, как бывший зэка, а ныне конструктор первой советской противотанковой пушки – Мартын Антонович Поегли, возвернулся из Москвы в Ульяновск. Да, не один – а с целой командой военных инженеров, специалистов-артиллеристов, простых красноармейцев и их младших командиров. Возглавлял комиссию «Главного артиллерийского управления» (ГАУ) человек в годах, со «старорежимной» выправкой – без всякого сомнения так называемый «военспец», с довольно длинно звучащей должностью – соответствующей комбригу. Фамилия его мне была вроде бы знакома, но кто такой и чем прославился вспомнить не смог и, в моём «послезнании» про него тоже ни слова.

Пока комиссия отдыхала после дороги в «Красном трактире» дегустируя забористый ульяновский самогон, собрал своих юных вояк на «совещание в Филях»:

– Ребята! А не пора ли нам заявить об себе?

Близнецы Санька да Ванька, переглянувшись – хором:

– Давно пора!

Естественно оставшись наедине, поговорили с главным конструктом о «главном». Об артиллерии, то есть:

– Мартын Антонович! Каковы наши шансы на успех нашего «Зверобоя»?

Так мы с ним неофициально прозвали наше с ним совместное детище, по бумаге именовавшееся «47-мм противотанковая пушка чертежа ОПТБ-007».

– По моему мнению – самые высокие из всех заявивших о себе конкурсантов…

Помолчав, добавил слегка понизив голос:

– …Правда, в такую низкую цену изделия сперва никто поверить не смог и посчитав за проходимца – меня чуть не выставили вон. Пришлось в три раза накинуть – чтоб со мной стали хотя бы разговаривать.

Чудны дела твои, Господи!

– И всё равно заявленная цена нашей – уже готовой, в металле, противотанковой пушки – оказалась значительно ниже прочих… Которые только начали конструировать. Сам товарищ Фрунзе заинтересовался!

Ну, раз «сам Фрунзе», то…

То, да!

Вчера, прибывшую комиссию ГАУ с полустанка до Ульяновска подбросили на извозчичьих пролётках. Сегодня же после обеда (с утра по вполне понятным причинам не получилось), до ИТЛ – где хранилась пушка, мы с ней добирались на «тракторопоезде» в специальном пассажирском вагоне. Это произвело неизгладимое впечатление на командиров-артиллеристов и, всю дорогу они проспорили – потянет ли трактор «Мужик» осадную восьмидюймовую мортиру «Виккерс», или – всего лишь полевую шестидюймовую гаубицу «Шнейдер-Крезо»?

– Сколько в нём «лошадей», говорите?

– Двадцать две.

– Потянет обе! Уверенно потянет.

– Чьего производства сей трактор?

– «Акционерного Общества Российского Среднего Машиностроения» – АО «Россредмаш». Председатель Совета директоров, Дыренков Николай Иванович – вполне адекватный товарищ, с которым вы при желании сможете обсудить все интересующие вас нюансы.

После чего – едва ль не всю дорогу о том, насколько этот «адекватный товарищ» – замечательный руководитель и, сколь он тонко понимает нужды отечественной артиллерии…

Так сказать: попиарился сам – не забудь попиарить партнёра!

Долго ли коротко, за разговором прибыли наконец к вратам исправительно-трудового учреждения.

Естественно, в самом лагере пушку никто не держал – во избежание, так сказать «возможных эксцессов». Она, как и боеприпасы к ней – находилась на охраняемом складе за его пределами.

Здесь же находились три мототелеги, мой «Форд» и несколько ребятишек из команд Ваньки да Саньки.

– «Гочкис» на новом лафете вижу, – вертит седой головой в будёновке военспец, – а где упряжка?

– «Упряжки», как средство тяги – отмирают, товарищ комбриг, – говорю, – на смену слабосильной, крестьянской лошади…

Сердито перебивает, грозно сверкая глазами:

– А Вы, извиняюсь, кто будете?

Поегли, ещё в гражданке в которой от нас уехал, поспешно представляет:

– Это товарищ Свешников – куратор проекта по линии НКВД.

Это несколько сбило тому «гвардейский» гонор и, как ни в чём не бывало, я продолжаю:

– Артиллерийских лошадей у нас нет, да и не по карману они нам – по бедности нашей и скудости. Поэтому при испытаниях орудия ПТО возкой – мы применяли мехтягу.

Показываю на мототелегу «УАЗ-404», рассказываю её краткие технические характеристики и внаглую пиарю перед потенциальным заказчиком:

– Ничем не хуже лошади по тяге и скорости и, хотя несколько уступает по проходимости на пересечённой местности – зато несравнимо превосходит по пробегу.

Смотрят на меня баран-баранами, поэтому привожу главный довод в пользу мехтяги:

– В отличии от лошади – механизм никогда не устаёт! А водителей-красноармейцев можно менять на ходу.

Красноармейцы предполагаемого расчёта стояли несколько в сторонке и несколько опасливо косились на «механизм», а трое командиров во главе с комбригом – обступили «Мотыгу» со всех сторон. Перебросившись несколькими скептическими фразами насчёт не полной совместности машины и дерева, один из них спрашивает:

– По цене ваша «мототелега» – тоже «несравнимо превосходит» упряжку лошадей?

Пожимаю плечами:

– Война – дело затратное! Хотите, чтоб было дёшево – воюйте каменными топорами, как древние укры… Извиняюсь – шумеры. В данном же случае, всё зависит от заказа: чем больше «уазиков» закажет армия – тем дешевле они ей обойдутся. Эксплуатация же, окажется однозначно менее затратной: ведь стоящий без дела механизм – не требует обслуживания и не просит овёс!

– А как с надёжностью, – спрашивает другой командир-артиллерист, – как часто ваш «механизм» ломается?

Я не стал кривить душой:

– Частенько бывает, да! Как и с любым изделием – недавно пущенным в серию. Однако, опять же: с увеличением производства – стоимость будет снижаться, а надёжность соответственно – увеличиваться.

Многозначительно добавляю:

– Лошади, кстати – тоже «ломаются» и достаточно часто. Однако, если из двух-трёх сломанных мототелег – за пару часов можно собрать одну исправную, то из сколько угодно павших лошадей – вы хотя бы одну живую не сделаете, как ни старайтесь…

Посмотрев на небо, подкольнул:

– …Хотя возможно, кто-то из присутствующих товарищей военных – эфиопский колдун Вуду и, умеет превращать дохлых лошадей в лихо скачущих зомби.

Мда… Судя по охреневшему виду – никто из них не обладает технологией оживления мертвецов.

По обычаю тех лет, пробравшемуся даже в вооружённые силы – тотчас развернулась дискуссия, хотя и с приставкой «мини». Ещё вот был в ходе её, такой вопрос на засыпку:

– Ваша «мехтяга» требует газолин – а он, в отличии от овса и сена – не везде встречается.

Однако, меня на овсе не объегоришь:

– Снаряды для ваших орудий, товарищ командир – встречаются в наших северных широтах ещё реже газолина! Это же вовсе не является – непреодолимым препятствием для использования артиллерии в войсках, согласны? Или, Вы потребуете пушки – могущие стрелять каменьями да поленьями? С опавшей хвоей с ёлок – вместо пороха? К тому же эта мототелега – оборудованная газогенератором, может вполне уверенно «скакать» и на деревянных чурочках.

Рассказал им всё, показал и дал команду своим «бойцам» начинать «раскачегаривать» одну из них – оборудованную такой приспособой. При этом, я честно признался:

– Правда, с массовым изготовлением такого оборудования – пока имеются определённые проблемы технологического характера… Но мы их, рано или поздно успешно преодолеем – заверяю вас, товарищи.

Да! До сих пор нас не по-детски дрючат проблемы с качественной электросваркой.

Вижу – мои слова произвели должный эффект.

Наконец, Начальник комиссии посмотрев на карманные часы с каким-то вычурным вензелем, прервав «дискуссию», скомандовал красноармейцам:

– Расчёт… Орудие на передок!

Это просто такая военная команда – самого передка ещё не было в наличии, поэтому пушку стали цеплять непосредственно к одной из мототелег.

Вопреки моим ожиданиям, бойцы расчёта – не «подорвались» с места и суетливо забегали, выполняя приказ, а скорее – бестолково «заползали» как беременные тюлени, мешая друг другу. Военспец, лишь молча смотрел на разворачивающееся действо – как фельдфебель на гнездовище вшей и, по всему видно – в душе исходил на овно.

Мои ребятишки, сперва недоумённо наблюдали за ними, затем в открытую стали ржать и пришлось на них строго прикрикнуть:

– Отставить смефуёчки!

Мда… Выучка и выправка у бойцов «рабоче-крестьянской» – ещё та!

Только и быть разгромленными при «внезапном и вероломном» нападении. Хорошо ещё, главный конструктор находившийся в рядах комиссии – переживая за своё детище, помог бойцам расчёта словом и делом.

Наконец, колонной выдвигаемся для боевых стрельб на полигон: впереди – я на своём «Форде» с командирами, следом – «мотыга» с прицепленным орудием и сидящим расчётом, наконец – две мототелеги с боеприпасом.

Едем, беседуем. Комбриг, сидевший рядом на пассажирском сиденье, встревоженно спрашивает:

– А почему она у вас «свистит»?

– Особенности воздушного охлаждения мотора, – не стал вдаваться в лишние подробности.

Ещё один вопрос его беспокоит:

– Вижу – шоферами у вас дети. Почему?

– Растим на смену вам – «лошадникам», – с открытой ехидцей подначиваю, – технически-образованную молодёжь.

Оценивает мой юмор и, снисходительно улыбаясь, спрашивает:

– Вы не любите лошадей, товарищ Заведующий охраной?

Деланно возмущаюсь, мол: «Да, как Вы только подумать могли обо мне так…?». А вслух говорю, звучно сглотнув слюну:

– Почему, «не люблю»? Я очень люблю лошадей – но только в виде копчённой колбасы.

– Хахаха! А ваше «ОСТБ-007» сможет сделать другую мототелегу – под трёхдюймовую пушку или 48-ми линейную гаубицу?

С видом «да для нас, это – семечки»:

– Любой ваш каприз за деньги налогоплатильщиков, товарищ комбриг!

Вдруг – резко по тормозам:

– ТАНКИ!!!

Охреневший комбриг, потирая приложившийся об лобовое стекло краснозвёздный лоб в будёновке:

– Какие танки?

Показываю пальцем:

– Японские! Самураи на нас без объявления войны – неожиданно и вероломно напали!

Кстати, да: на дворе 22 июня.

– Вы с ума сошли! Ох, ёб…

В этом месте, у него вытягивается и без того – несколько «лошадиное» лицо и на «полшестого» обвисают «гвардейские» усы: в трёхстах метрах впереди, на пригорочке действительно – стоял серо-буро-зелёный танк с десантом на броне и разворачивал в нашу сторону орудие. Из его командирской башенки смотрел на нас в половинку бинокля – то ли Санька, то ли Ванька и, грозил кулаком, засранец.

– Тра-та-та, – затрещала трещотка имитирующая пулемётную очередь, – тра-та-та!

– Бум! – из трубы ствола вырвался белый клубок от дымного пороха.

– БАХ!!! – неподалёку от нашей колоны взорвался брошенный из кустов самодельный взрывпакет, имитирующий разрыв танкового снаряда.

– Хэйка бандзай!

Спешившись с брони, десант грамотно развернулся в боевой порядок и под прикрытием танкового огня – перебежками начал продвигаться в нашу сторону – поливая нас из «трещоток».

Дикая какофония звуков:

– Тра-та-та, тра-та-та! Банзай! Ё…! …Мать! Бум – бах, бум – бах! Тарарах! Сдавайтесь, рюска большевик, нах!

На пригорочке нарисовались – фиг сотрёшь, ещё два танка с десантами и после подавляющей стрельбы с короткой остановки, они набирая скорость – стали обходить нашу колонну с двух сторон, беря её «в клещи».

Ору комбригу в ухо:

– Вы здесь – самый старший! КОМАНДУЙТЕ!!!

«А в ответ – тишина…».

– ТАНКИ ПРОТИВНИКА, – истошно ору сам, надрывая гланды, – Расчёт… ОРУДИЕ К БОЮ!!!

Расчёт противотанкового орудия сидящий на «мотыге» его буксирующий – не то чтобы испугался…

Вовсе нет!

Красноармейцы артиллерийского расчёта после моей команды, резво спрыгнули с «уазика» и довольно решительно и смело…

Побежали в противоположную от наступающего противника сторону!

Они, уже – ни сколь не напоминали неуклюжих, ленивых увальней…

А как бы, даже не наоборот!

Один, правда замешкался возле орудия, пытаясь его отцепить – но увидев, что остался в одиночестве – бросил это дохлое занятие и, со всех ног бросился догонять своих.

«Хоть руки вверх не задрали, – злорадно думаю, – и на том спасибо».

Что-то не понравились они мне с первого же взгляда… Какие-то расхристанные и излишне раскрепощённые.

«Как дембеля-азербайджанцы из советского стройбата!», – наконец подобрал сравнение.

В отличии от товарищей красноармейцев, товарищи командиры – оказались более дисциплинированными и морально стойкими: оставшись сидеть где сидели – несколько «остекленевши», конечно.

Может, они в плен решили сдаться?!

Ещё не успел «расчёт» выйти из зоны доступа, как из тех же кустов выскочили наши ребята.

– С дороги, дядя! – крикнул кто-то из них «замешкавшемуся» красноармейцу и дал ему хорошего пинка для придания большей скорости.

Противотанковая пушка вмиг была отцеплена, откачена в сторону за естественное укрытие и развёрнута стволом в сторону наступающих «самураев» – истошно орущих своё «бандзай» и что-то нехорошее уже по-нашенски.

Послышалась команда командира нового расчёта – то ли Ваньки то ли Саньки, наблюдающего поле боя через половинку бинокля:

– По танкам противника… Бронебойным… Заряжай!

Дзинь, бряк, звяк:

– Готово!

– Дистанция триста метров…, - здесь «командир», старающийся командовать баском, сорвал голос и дал «петуха», – ОГОНЬ!!!

– БАААХХХ!!!

Пушечный ствол, даже не дрогнув, выплюнул облачко дыма от чёрного охотничьего пороха холостого заряда гильзы. Из первого танка с истошно-матерным воплем поспешно выскочил экипаж и заполошно забегал вокруг, а сам он густо задымил из открытых люков.

– Ура! Давай теперь левого… Заряжай!

Дзинь, бряк, звяк:

– Готово!

– Дистанция та же – прицел постоянный… ОГОНЬ!!!

БАААХХХ!!!

– …Горит, товарищ командир!

– Молодцы, товарищи бойцы! Давай теперь третьего…

БАААХХХ!!!

– Мимо, товарищ командир! Уходит!

Третий «самурайский» танк не стал дожидаться печальной участи своих собратьев – а дав прощальный выстрел, скрылся за складкой местности. Вражеская пехота, прокричав по-самурайски что-то обидное (из которого лично я расслышал только: «Мы ещё порвём вам жоп…пу!»), тоже отступила с поля боя.

– Эх… Ушёл, зараза такая!

Сзади раздаётся всё нарастающий знакомый «свист» и заглушающие его крики «ура». Оборачиваюсь и уверенно говорю обалдевшим от всего увиденного красным командирам:

– Не уйдёт!

Те, не нашли ничего лучшего, как спросить:

– Почему?

Довольно резво, нас обгоняет ещё один танк – с красным флагом на «антенне» и красной звездой на башне, облепленной державшимися за поручни пехотинцами.

– Потому что контратака.

После того, как советский танк скрылся за бугром – преследуя отступающего противника, пушка была прицеплена обратно к «мотыге», а к вышедшему из «Форда» главе комиссии ГАУ чётким строевым шагом подошёл Ванька или Санька и, точно так же – чётко, отрапортовал ломающимся отроческим баском:

– Товарищ комбриг! Во время отражения атаки противника, расчёт противотанкового орудия уничтожил два танка, а третий принудил к бегству. Собственных потерь нет, командир взвода ПТО – комсомолец Телегин!

Ничего не ответив, «товарищ комбриг» поспешил на «прямых» ногах в ближайшие кусты – а вернувшись спустя долгих пяти минут, вытирая руки носовым платком, разорался на меня:

– Вы что себе позволяете, товарищ?!

На всех этапах боевых действий, кроме вчерашнего перегара – другого «запаха» от него не исходило, значит – смею предположить, что товарищ «военспец» – не наложил в галифе, а стойко дотерпел до «победного конца».

Немного теряюсь и, сделав вид «лихой и слегка придурковатый»:

– Всего лишь учения – максимально приближённые к боевым! Думал, Вам понравится, тааащ…

– «Думали»? Если бы у Вас было чем думать…

Последовала примерно получасовая «выволочка», в течении которой – он меня «имел» как кавалергард гимназиста, а слушающие ухахатывались. Правда, мысленно.

Одно радовало – досталось не одному мне: сбежавший расчёт красноармейцев – тоже получил свою долю командирской «ласки» и в наказание добирался до полигона пешком.

Однако, по лицам командиров помладше вижу – «представлением» они впечатлились должным образом…

Для того всё и затевалось!

Ну а с комбригом вышла досадная – не предусмотренная планом «Особых маневров», организационная накладка.

Прав был Наполеон:

«После первого же выстрела, весь план сражения летит к чертям», тысячу раз прав!

Комбриг-военспец так на меня разобиделся, что дальше предпочёл ехать не в моём «Форде» – а с моими ребятами из расчёта на мототелеге.

Были и плюшки от лица командования – доставшиеся, правда не мне: бравому расчёту комсомольцев, доверили ещё раз продемонстрировать своё мастерство в меткой стрельбе – уже на полигоне.

Во время стрельб, все участники учений – незаметно съехались на полигон, а после их завершения – гордо продемонстрировали охреневшим гостям из столицы свою «боевую» технику.

Краскомы, несколько пренебрежительно:

– Так, они у вас – деревянные! А мы то думали…

На это, я:

– Главное – чтоб люди были из закалённой стали, как эти ребята! А ездящих да стреляющих «железяк» наделать для них – дело нехитрое.

В конце мероприятия, мои орлы построились и идеальным строем промаршировали перед комиссией, напевая «Красный марш» – нагло стыренный мной у компьютерной игры «Red Alert 3», с изрядно переделанным текстом[29], конечно:

Какой военноначальник не любит парады?

Поднимите мне веки и покажите такого!

В конце концов, Начальник комиссии ГАУ отошёл душой и даже подарил Саньке да Ваньке свой – ещё «дореволюционной работы» бинокль, за который они снова передрались…

Но со мной – до конца «командировки» не здоровался. Даже, несмотря на мой широкий жест – выразившийся в дарении «на пробу» одного образца «УАЗ-404» Главному артиллерийскому управлению РККА. В случае острой необходимости, мы с ним в общались через Поегли.

Ну, что тут скажешь?

Про такой случай лучше всего выразился «наш» Черномырдин:

«Хотели как лучше, а получилось – как всегда»!

Комиссия ГАУ провела повторные заводские испытания – расстреляв оставшийся боезапас, затем погрузила пушку и «уазик» на платформу, накрыла их брезентом и вместе с ними укатила уже на московский полигон для уже государственных испытаний.

Уже привык к хроноаборигентской бюрократической волоките по любому – совсем пустячному поводу. Часто бывает, решения о приобретении живой или списании павшей лошади, постройке или наоборот – сносе деревянного сортира, приходится ждать от вышестоящей инстанции – долгие месяцы, а то и годы. Поэтому, был приятно удивлён – когда уже в конце сентября 1924 года, из Москвы пришла срочная телеграмма от «пропавшего» было «без вести» Мартына Антоновича:

«Изделие приняли зпт назначен директором завода в Подлипках зпт ждите тчк».

Буквально через неделю он приехал – «здрасьте», как говорится!

Мартын Антонович Поегли – в новенькой командирской гимнастёрке с «разговорами» и синих «штабных» галифе, в «звездастой» командирской летней будёновке… Весь такой важный – в нарукавных нашивках, клапанах с перекрещенными стволами бронзовых пушек, с единственным рубиновым ромбом на чёрных петлицах с красным кантом…

Бросается мне на шею ещё на перроне:

– Здравия желаю, гражданин начальник!

Испуганно-притворно отстраняюсь от него, изумлённо таращась:

– Батюшки светы… Да ты, никак – енерал, Вашбродь!

Смеётся:

– «Ениралов», мы всех – того… В штаб к Духонину сопроводили! А я в данный момент, как видишь – комбриг: командир отдельного полка или бригады, что да – можно приравнять к первому генеральскому званию в старой армии.

Если не сразил меня наповал склероз: к нам в ИТК – он пришёл разжалованным из всего лишь командира полка. Ещё раз разглядываю с ног до головы и в обратной последовательности своего бывшего «питомца»:

– Ну, молодца, молодца… Поздравляю и жму руку от лица всего нашего дружного коллектива и от себя лично!

Выкатив глаза, тот:

– Я с товарищем Фрунзе разговаривал, представляешь? Вот, прям как сейчас с тобой!

Осталось лишь присвистнуть и произнести:

– Представляю, конечно… Но рекомендую впредь почаще общаться с товарищем Ворошиловым.

Впрочем, на эти мои слова он не обратил никакого внимания. Да и товарищ Ворошилов – пока на Северном Кавказе, где командует военным округом…

С ним особо не пообщаешься!

После всех «ритуалов» – положенных при встрече двух старых знакомых, единомышленников и соучастников в каком-нибудь деле, завожу главного «виновника» к себе в кабинет в «Красном трактире» и усадив в кресло напротив себя:

– Ну, давай – рассказывай, как ты «докатился» до такой жизни, товарищ комбриг.

Я уже знал, что наше изделие приняли на вооружение РККА под индексом «47-мм противотанковая пушка «Зверобой», чертежа ОПТБ-007», но хотелось «подробностей».

По словам Поегли – войсковые, а затем государственные испытания перед принятием на вооружение – наша пушка прошла просто идеально. Хотя бы потому, что сравнивать было не с чем – «конкуренты» на конкурс не явились.

Ибо не было их – конкурентов, то!

– Представляешь? С трёхсот аршин, корпус британского «Рикардо» – через оба борта навылет! А французский «Рено» – вообще разваливается как картонный по заклёпкам…

– Здорово! Сам того не ожидал.

– Твоя заслуга, кстати, Серафим!

Скромность наше, попаданцев – всё:

– А то здесь при чём, Мартын?

– Помнишь, я предлагал остроголовый снаряд, а ты настоял на тупоголовом…?

С придурковатым видом чешу в затылке:

– Сказать по правде – то был галимый стэб… Хахаха!

– Хахаха!

Вообще то, задумка была совсем иная.

Конечно, я не специалист по боеприпасам – но читал где-то, что «тупоголовый» бронебойный снаряд меньше рикошетит от брони под большими углами попадания. Ибо, благодаря форме головной части – он «перенаправляется» после соприкасания и, бьёт в неё – уже под прямым углом.

– Остроголовый снаряд просто бы пробил броню, а этот её – ПРОЛАМЫВАЕТ!!! Заброневое действие такое, что и никакого заряда взрывчатки не надо – никто из экипажа танка не выживет, ничего из механизмов и оборудования не уцелеет. Знаешь, какая это экономия народных средств?

Мысленно прикинув хрен к носу:

– Имею представление.

– Так что и наш бронебойный снаряд приняли на вооружение!

– Извини, поправлю: не «мой» – а «наш»! Нашего «Особое проектно-техническое бюро № 007».

– Ну, да! Так он и называется: «47-мм тупоголовый бронебойный снаряд чертежа ОСТБ-007».

Напомню: по договору, за каждое внедрённое в производство изделие нашего «чертежа» – Ульяновскому ИТЛ «капают» проценты, часть которых идёт в центральный «офис» НКВД РСФСР. На этом и строился весь мой расчёт с этой затеей.

Затем, несколько насторожено спрашиваю:

– А на толщину пробития брони испытывали?

Лёгкая смурная тень, солнечным затмением пробежала по его челу:

– Испытывали…

– Ну и, как?

– По бронепробиваемости, увы – не дотягивает до заявленных сорока миллиметров на пятистах метрах и причём сильно.

Вот же блин, а?!

Такая же шняга была и с «сорокапяткой» – не пробивала она в 1941-ом лобовую броню новейших немецких танков.

Комбриг, тут же легкомысленно махнув рукой:

– А какая разница? Танков с такой бронёй у империалистов нет. Так государственная комиссия в своём решении и записала.

Я настаиваю:

– Нет, то нет… Не спорю! Но лет через десять могут появиться. И не просто более толстая броня – но и с цементированной поверхностью вместо гомогенной, сиречь – однородной.

Тот, отмахивается:

– Вот когда появятся – тогда и будем думать! Пока же, орудие официально принято на вооружение РККА и, артиллерийскому заводу в Подлипках поручено переделывать морские «Гочкисы» в противотанковые. Установочную партию в тридцать орудий надо сдать уже в конце этого года.

Мартын Антонович явно находился под действием эйфории после своего успеха, повышения по службе и сейчас с ним разговаривать бесполезно. Отложим эту проблему на потом – время у меня ещё есть.

– И это ещё не всё, – он показушно-гордо выпятил грудь, – приказом по Наркомату и ГАУ, я назначен главным конструктором и заведующим производства на этот артиллерийский завод… Это в Подмосковье.

– Я знаю, где это, – и тут интересуюсь, – ну и как обстоят дела на заводе?

Отводит глаза в сторону:

– Завод в подмосковных Подлипках – это и не завод пока… Это хаотичное нагромождение зданий, завалы эвакуированного из Петрограда в 18-ом году оборудования и, дикое скопище эвакуированных вместе с ним питерских пролетариев – его растаскивающих и пропивающих. А так называемый – «красный директор», мать его так, разтак и разъэдак – ни рыба ни мясо и, всячески им потакает!

Бодрится, излишне оптимистично, на мой взгляд:

– Ну, ничего! Я наведу на заводе порядок!

Переспрашиваю задумчиво:

– «Питерские пролетарии», говоришь…?

И, затем ободряюще улыбнувшись:

– …Ну, флаг тебе в руки и барабан на шею, товарищ комбриг! А если будут какие проблемы – знаешь куда и к кому обращаться за помощью.