Милое чудовище

Глава 18.ПЕРВЫЙ ТОЛКОВЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

Утро начиналось традиционно: Рогов докладывал подполковнику Кобылину о поисках убийцы манекенщицы и делал это с тяжелым сердцем, поскольку Котьку Кучерова, числящегося в списке подозреваемых под первым номером, следовало вычеркнуть. Подполковника такой поворот событий не устраивал.

— Экспертиза, экспертиза! — бушевал он. — Ну и что? Хорошо, на куртке Кучерова его же кровь, но это еще не доказывает, что он не мог убить Столетову. Сначала убил, а потом напился и подрался. Чем тебя такой сценарий не устраивает?

— Почему не устраивает? — привычно оправдывался Рогов. Сценарий его как раз устраивал, только, похоже, постановка вопроса была другая. — Дело в том, что у Кучерова образовалось алиби, практически железобетонное.

Подполковник нахмурился и с недоверием переспросил:

— Так уж и железобетонное?

Рогову не хотелось разочаровывать начальство, но другого выхода не было.

— Я вчера побывал в том гаражном кооперативе, в котором Кучеров регулярно отирается. Был он там в пятницу, с пяти до одиннадцати вечера, три свидетеля это подтверждают, в том числе и тот, с которым он подрался. Кстати, насколько я понял, драки у них — привычный ритуал и случаются с регулярностью получки.

— Какая получка? Ты же сам говорил, что он не работает!

— Официально нигде не числится, а в действительности перебивается разными шабашками. Там, в этом кооперативе, у его приятеля Григория Брынзы есть гараж. Сам Брынза автослесарь и подхалтуривает ремонтом машин, а Кучеров у него вроде как на подхвате. Ну что-то типа: подай, прими, пошел вон!

— А дрался он с кем, с Брынзой?

— Нет, дрался с другим, с соседом Брынзы по гаражу. — Рогов посмотрел в свой поминальник:

— Зовут его Аркадий Фисенко, жлоб — еще здоровее Кучерова. Неудивительно, что у Котьки физиономия как свиная отбивная. Причина драки, кстати, смешная — поспорили из-за пропавшего разводного ключа, а он потом нашелся, лежал в углу под ветошью.

— Да, веселые ребята, ничего не скажешь, — задумчиво протянул подполковник и спросил с надеждой в голосе:

— А может. Кучеров все-таки куда-то отлучался? Неужели же он проторчал там шесть часов?

— По крайней мере, свидетели так говорят, — бубнил свое Рогов.

— Тоже мне нашел свидетелей — артель пьяных забулдыг! — взорвался подполковник.

— Других нет, — уныло отозвался Рогов.

— А ты найди других! — Подполковник окончательно разъярился. — Не забывай, что это твоя обязанность. Если будешь сидеть и ждать, пока свидетели придут к тебе сами, как раз к пенсии выяснишь, кто убил манекенщицу. Усек?

— Усек, — понурился Рогов. — Только мне кажется, нужно искать в другом месте. Куда, например, девалось колье?

— Да что ты привязался к этому колье? Ты хотя бы уверен, что оно не из стекляшек? Рогов отрицательно покачал головой.

— Вот и работай над тем, что уже есть. Найди новых свидетелей, прижми этого Кучерова, ведь он же сам сначала признался в убийстве! Действуй, а не сомневайся! — Подполковник Кобылин подвинул к себе папку с бумагами, показывая, что аудиенция окончена. Напоследок он все же поинтересовался судьбой своей нахальной протеже:

— Как там Шура? Смотри, не обижай мне девушку, — и по-отечески погрозил пальцем.

— Как же, обидишь такую, — буркнул себе под нос Рогов и ретировался.

Та особа, о которой подполковник Кобылин проявлял подозрительно трогательную заботу, болтала по телефону увлеченно и самозабвенно, как это умеют делать только женщины. Они могут сидеть часами, прижимая трубку к уху и повторяя с блаженным выражением лица:

«А ты ей?», «А она тебе?», «Да что ты говоришь?» По крайней мере, жена Рогова Ирка любила проводить свободное время именно таким образом до тех пор, пока в их мирную жизнь не вмешалась Алена Вереск с ее проклятущими романами. А уж когда она вчиталась в эту дребедень, то даже по телефону трепаться перестала. Обмолвится парой дежурных фраз и снова хватается за книжку.

Завидев Рогова, Шура Тиунова скоренько закруглила свой треп, пообещав кому-то перезвонить вечером, и, сложив руки на столе на манер примерной ученицы, уставилась на сыщика: мол, я вся внимание, слушаю и повинуюсь. Явно замышляла очередной подвох! Рогов молча уселся за свой стол и мрачно уставился в бумаги.

Шура подождала-подождала и нарушила паузу первой:

— Юрий Викторович, и все же, как с письмами-то быть?

— С какими еще письмами? — раздраженно отозвался Рогов. Конечно, он прекрасно понимал, о чем идет речь, но эта легкая пикировка доставляла ему тайное удовольствие, в котором бы он ни за что не признался даже самому себе.

— Как с какими? Ну, с теми, что кто-то посылал Столетовой. Ну, помните, мы еще с вами выяснили, что в них были цитаты из романа Алены Вереск…

Все понятно, она желала напомнить о своем эпохальном открытии, сделанном накануне с помощью знаменитых аналитических способностей!

Рогов оторвал взгляд от бумаг и холодно посмотрел на свою помощницу:

— Зачем вы приписываете мне собственные заслуги? Это вы выяснили, откуда надерганы такие дурацкие фразы, я тут абсолютно ни при чем. Я романов Алены Вереск не читаю, бог миловал, особенно в рабочее время.

— Но я же, я же… — пробормотала Шура дрожащим голосом, того и гляди слезы из глаз брызнут. Она даже выглядеть стала лет на пять моложе, прямо хоть бери и обряжай в форменное платьице и белый передник.

Рогов устыдился и покраснел — чего он, в самом деле, взъелся на бедную девушку? Разве она виновата в том, что дело буксует?

Тяжкую паузу разрядил выдавший звонкую трель телефон, и Рогов в первый раз был ему за это благодарен. Звонил Серж Домант, он же гражданин Кузовков, сообщивший (весьма кстати!) о том, что в Дом моды пришло очередное письмо на имя Анжелики Столетовой.

Рогов положил трубку и, стараясь не смотреть в глаза Шуре, сказал:

— В «Элите» новое письмо получили. Придется вам за ним подъехать.

— Хорошо, — сухо отозвалась Шура, повесила на плечо сумку и удалилась, полная скорбного достоинства.

Да, получилось не очень красиво. А все из-за этой растреклятой писательницы, не зверь же он, Рогов, в конце концов!

Когда улеглась пыль после Шуры, Рогов и сам сорвался с места. Отправился на поиски новых свидетелей, правда, не в том направлении, в каком настоятельно рекомендовал ему подполковник Кобылий. Рогов поехал к фотографу Шубину, автору того самого снимка, с глянцевой поверхности которого безмятежно улыбалась, глядя прямо в объектив, красавица Лика Столетова, а ее высокую шейку украшало не дававшее сыщику покоя колье.

Шубин был в своем ателье и трудился в поте лица. Рогову он бегло кивнул, даже не поинтересовавшись целью его визита, и понесся к установленному на штативе фотоаппарату. Несмотря на то, что Рогов был не самым большим специалистом в этой области, он сразу понял: техника у Шубина не дешевая.

Шубин нервно щелкнул пальцами и приказал девице в бирюзовом купальнике и с зонтиком в руках, томившейся под безжалостным светом юпитеров:

— Ната, откинь голову назад и смотри в ту сторону, на кресло смотри! И зонтик опусти пониже!

Девица с готовностью выполнила все команды.

— А улыбка? Про улыбку забыла? Что это за жалкая мина? У тебя что, любимую игрушку отобрали?

Девица улыбнулась шире, но фотограф снова забраковал ее жалкие потуги:

— Нет, так дело не пойдет. Ты устала? Тогда отдохни немного.

Девица поднялась и поковыляла куда-то в сторону, дежурно повиливая своими прелестями и статями. Только после этого Шубин уделил внимание Рогову.

— Вы от кого? — спросил он, возясь с аппаратурой.

— Я от себя, — хмыкнул Рогов.

— В каком смысле? — не понял фотограф.

— В прямом, — пояснил Рогов и со вздохом полез в карман за удостоверением.

Шубину хватило одного профессионального взгляда, чтобы сличить не очень удачную копию с оригиналом, тоже, кстати, весьма сомнительного качества.

— Надеюсь, вы не фотографироваться пришли?

«Смотри-ка, а он шутник, этот Шубин. И из себя весь красавчик, женщины на таких вешаются гроздьями».

— Боюсь, у вас для меня не найдется подходящего инвентаря. — Рогов покосился на оставленный девицей зонтик.

— Почему же, — ухмыльнулся красавчик, — где-то у меня был автомат, правда, игрушечный…

Рогов поиграл желваками и пообещал:

— Ладно, тогда я в следующий раз со своим приду.

— Лучше не надо, — оценил шутку Шубин и сразу поскучнел. — А что, я разве замечен в чем-нибудь противозаконном?

— Пока не знаю, — пожал плечами Рогов. Такая откровенность Шубина опечалила. Он весь как-то скукожился и пробормотал:

— Все-таки желательно было бы узнать причину вашего, так сказать, визита.

Рогов не стал его больше мурыжить и достал из кармана фотографию Лики Столетовой. Шубин полюбовался собственным произведением, даже обратную сторону снимка осмотрел с недоуменным выражением.

— Ваша работа? — осведомился Рогов.

— Моя, — ответил Шубин, в глазах которого было по два вопросительных знака. — Это Лика. Лика Столетова, красивая девушка, правда? — Он проморгался и спросил полушепотом:

— Неужели она сделала что-нибудь такое?..

— Сделала, — подтвердил Рогов, — умерла в пятницу.

— Вы шутите! — На смазливой физиономии фотографа застыла глупая улыбка.

— Какие уж тут шутки, — сказал Рогов, без приглашения усаживаясь в то самое кресло, на которое должна была смотреть девица в бирюзовом купальнике. — Я с такими вещами не шучу. Вашу фотомодель — это, кажется, так называется? — в пятницу убили.

— Убили? — эхом повторил Шубин. — Кто?

— Надеюсь узнать… В том числе и с вашей помощью.

Откуда-то из-за портьеры снова явилась девица в купальнике и справилась протяжным малороссийским говором:

— Я отдохнула. Можно продолжать?

— Подожди, подожди, — замахал на нее руками фотограф. — Ты это… Оденься и немного погуляй, у меня здесь серьезный разговор.

Девица вздохнула и снова скрылась за портьерой.

Шубин перевел взгляд на Рогова:

— Честное слово, я ничего не знал о смерти Лики, первый… первый раз об этом слышу.

— А в каких вы с ней были отношениях?

— Да… это было всего лишь шапочное знакомство. Я ее увидел в Доме моды «Элита». Да вы, наверное, знаете, она там работала… Потом она попросила меня сделать несколько снимков, так, на всякий случай. Ну вот… я ее сфотографировал, вот, собственно, и все. Кажется, это не запрещено? — уточнил Шубин.

— Насколько я знаю, нет, — успокоил его Рогов, — меня другое беспокоит… Вот эту симпатичную штучку, что у нее на шее, — он постучал пальцем по снимку, — запомнили?

— Вы правы, штучка действительно симпатичная и, как мне показалось, настоящая… И это, вы знаете, не ширпотреб, вещь редкая и, я бы даже сказал, раритетная. Я тогда еще спросил, откуда она у нее, а Лика просто отшутилась. Сказала, что это страшная тайна.

— Так и сказала? — насторожился Рогов.

— Ну, может, не дословно, но смысл такой был, это точно.

— А она не говорила случайно, что это колье ей кто-нибудь подарил? Например, любимый человек?

Шубин задумался, запустил тонкую артистическую длань в густую каштановую гриву и наконец изрек:

— Нет, такого она не говорила, напротив, у меня почему-то создалось впечатление, что колье у нее давно… Ах да, она же обмолвилась, что надевает его очень редко, точнее, даже сказала, что надела впервые за десять лет. А что, вы думаете, ее из-за этого колье убили?

Рогов не стал поощрять его любознательность и поторопился задать новый вопрос:

— А вы не в курсе, для кого предназначались фотографии?

— Для всех. Для тех, кто работает в модельном бизнесе или собирается им заняться, фотографии как визитные карточки. Наверное, она собиралась найти местечко получше, чем у Сержа. Не думаю, что он много платит своим девушкам. Я, кстати, тоже показывал снимки кое-каким своим знакомым, данные-то у нее были будь здоров и лицо очень интересное…

— Вы можете вспомнить, кому именно?

— Ну… Во-первых, Олейникову, он занимается рекламой на телевидении, потом Коле Шанцу, он клипы снимает и… да, еще визажисту Легошину. Вот он, кстати, очень ею заинтересовался и даже спрашивал, где найти Лику…

Спустя десять минут Рогов покинул фотостудию с адресами и телефонами всех этих клип-мейкеров-визажистов. На улице он увидел девушку Нату, она сидела на скамейке и меланхолично попивала пиво из жестяной банки.