Мир Нежити. Книга I

Глава 8 — Паладин

Он сделал выпад мечом, но Киния легко отбила его. Вампирша не контратаковала, отдавая инициативу сопернику.

Выждав момент, он рубанул наискосок. Киния увернулась, сделав шаг в сторону и отклонив корпус. После она изобразила замах, напугав соперника, но бить не стала.

Пара кружила по залу, неотрывно следя за каждым движением друг друга. Он ткнул мечом, метя в шею. Киния отразила атаку с ленцой.

Когда они в очередной раз скрестили деревянные клинки, вампирша отбила удар с такой злостью, что Сотэр едва удержал рукоять.

— Что с тобой такое?! — возмутилась Киния. — Я же сказала атаковать в полную силу!

— Так я стараюсь, госпожа, — буркнул Сотэр.

— Враньё! — отрезала вампирша. — Ты лжёшь госпоже. Забыл о добродетели честности? Не стать тебе истинным паладином, если нарушаешь кодекс. И магия тебе подчиняться не будет. Вистра и Атти будут хорошо колдовать, а ты только мечом махать. Да и то кое-как… Так в чём дело? Боишься нарваться на контратаку? Боишься в ответ получить тяжёлый удар?..

Она сощурилась.

— Нет, дело не в этом. Ты давно перестал бояться боли. Должно быть, тебе претит мысль, что можно сильно ударить госпожу. Даже если она повелела атаковать не сдерживаясь.

Сотэр молча потупился.

Тогда Киния отбросила свой меч. А потом схватилась за рубашку, и задрала её, открыв живот.

— Ударь сюда, щенок! — вампирша ткнула пальцем в бледную кожу у пупка.

Неуверенно переводя взгляд с живота на лицо вампирши и обратно, Сотэр принял боевую стойку.

— Ну же! — рявкнула Киния.

Он сделал выпад. Тупой деревянный клинок врезался в живот. Киния даже не пошатнулась. На коже появилась лёгкая ссадина.

— Я сказала ударить, а не ткнуть! — заорала Киния. — Вкладывайся всем весом, с подступом и поворотом корпуса. Давай!

Сотэр рубанул заметно сильнее. Киния слегка пошатнулась. На животе появилась длинная полоса.

— Во всю силу, тварь!

Вот теперь Сотэр стиснул зубы и приложился по полной. Обычной человек после этого согнулся бы в три погибели или корчился бы на полу. Но Киния только отступила на шаг, и сразу же вернулась на место.

— Слабенько. Ещё!

— Но госпожа, я же…

— Заткнись и бей, или поменяемся местами. Бей!

Сотэру сделалось очень тревожно, но, не смея ослушаться, он вновь ударил со всей силы.

— Ещё, сопляк!.. Тухло!.. Повтори!.. Давай, щенок!.. И ещё!

Живот Кинии раскраснелся от дюжины ссадин и ранок.

— В полную силу! — не унималась вампирша.

Залитый потом, Сотэр зарычал и сделал выпад, навалившись всем телом. Тупой деревянный клинок пронзил плоть на животе, и вошёл внутрь.

На несколько мгновений мальчишка замер. При этом он всё ещё держался за рукоять. Затем Сотэр медленно поднял взор от раны к лицу вампирши.

— Госпожа, — выдавил из себя Сотэр. — П-простите, я н-не хотел…

Киния ничего не ответила. Она просто схватила Сотэра за руку, которой он держал меч, и с силой потянула её на себя. Мальчик ощутил, как клинок, преодолевая сопротивление внутренностей, с чавкающим звуком заходит всё глубже. Вампирша стиснула запястье Сотэра как стальными тисками, и дёрнула его. Клинок вылез из спины Кинии.

Потрясённый мальчишка разжал рукоять. Его ладонь дрожала. Киния, пронзённая деревянным мечом насквозь, стояла как ни в чём не бывало. Потом она взялась за рукоять, и демонстративно медленно вытащила клинок. Из зияющей раны не вытекло и капельки крови. Вампирша кинула меч в другой конец зала.

Она опять взяла испуганного мальчишку за руку.

— Это не магия иллюзии. Убедись!

Не успел Сотэр опомниться, как вампирша засунула его ладонь прямо в рану. Пальцы уткнулись во что-то склизкое и холодное. У Сотэра закружилась голова, он задёргался. Киния не позволяла ему вырваться.

Мальчишку стошнило, так что он едва не залил ноги госпожи. Только тогда Киния отпустила Сотэра. Парень упал на спину, отполз, и со смесью отвращения и ужаса посмотрел на свою окровавленную руку.

— Видишь? Мне нипочём твои жалкие удары, — спокойно промолвила Киния, не выказывая и намёка на боль. — Когда госпожа велит атаковать в полную силу, ты должен нападать так, будто собираешься убить. Понял?.. На сегодня тренировка закончена. Свободен, щенок.

Сотэр ушёл молча, позабыв отвесить поклон, какой всегда полагалось делать перед учителем по завершению урока.

«Кажется, я собиралась быть с ним помягче, — вспомнила Киния. — Ладно уж… Пускай за книгами будет один подход, а за тренировками — другой».

Киния повелела зомби прибраться в зале, и пошла в свои покои. Рана ничуть не беспокоила вампиршу — скоро затянется. В спальне Киния разложила большую карту. Уже в тысячный раз за прошедшие годы взор вампирши скользил по начертаниям земель от границы империи до Угрюмого хребта и обратно. Иногда взгляд цеплялся за пометки, сделанные самой Кинией. Иногда останавливался на замках владык нежити.

Вампирша прикидывала варианты маршрута от своих владений до горы, скрывающей заветный Источник. Обдумывала, как миновать территорию других владык нежити: кому щедро заплатить ради пропуска, кому что-то пообещать за право спокойного прохода; где-то придётся пробиваться силой, а где-то попробовать проскочить незаметно; и какие ложные слухи пускать, чтобы никто из Высшей нежити до поры до времени не догадался о цели экспедиции Кинии.

На подготовку взломщиков осталось ещё лет семь-восемь. Скоротечный момент для бессмертных, выживающих в безжалостной борьбе веками, а при некоторой доле везения и хитрости — тысячелетиями. Однако этих семи-восьми годов должно хватить, чтобы подготовить троицу к посвящению в их искусство — условие, необходимое для способности взломать печати, как это сделали герои баллады об Источнике жизни. Хотя Киния уже не считала ту историю просто балладой. Скорее, дневником, написанным высоким поэтичным слогом.

Но кто проведёт Сотэра, Вистру и Атти через посвящение, если Война затмения растоптала как твердыни орденов, так и их живых последователей? Сгинули архимаги, магистры рыцарей света и верховные друиды. Нет истинных хранителей запретных знаний, а значит, некому посвятить новых учеников в эти искусства. Киния понимала, что невозможно возместить этот недостаток, обучая взломщиков только по книжкам и в зале для колдовства.

Впрочем, вампирша не считала, что Вистре, Атти и Сотэру нужно полноценное посвящение. Заставив Уну подробнейшим образом рассказать всё об увиденных печатях, — и тех волшебных символах, из которых они складывались — Киния провела тщательные расчёты. В конце концов она пришла к выводу, что троице вместо полного посвящения хватит и мимолётной связь с теми отголосками забытой силы, что ещё витает на руинах орденских крепостей. По теоретическим выкладкам, даже после такого скромного контакта каждый взломщик способен сломать печать. Не мудрствуя лукаво Киния назвала свою задумку псевдопосвящением.

Ради него Вистра зайдёт на развалины той башни, в которой когда-то творили заклятья огненные маги. Там нет волшебного источника и вообще ничего представляющего интереса для Высшей нежити. Но камни до сих пор хранят отпечатки великих огненных чар — это поможет Вистре лучше прочувствовать бушующую голодную стихию.

Сотэр посетит некогда благословенную землю, на которой жили паладины. Именно землю, а не какие-то развалины, потому что Высшая нежить во время Войны затмения там камня на камне не оставила. Всё разрушили, осквернили и предали забвению, стараясь искоренить любые напоминания о рыцарях света. Однако невозможно целиком «выветрить» некогда мощную ауру, что растекается там, где часто творилось однотипное колдовство. В землях погибшего ордена сохранилось едва различимое эхо святой силы. Почерпнув её, Сотэр чуть ярче разожжёт в себе магический свет.

Атти укрепит связь с природой там, где росла роща ордена друидов. На останках этого места не должно возникнуть тех же препон с поиском силы, какие мальчишка испытывал в мёртвом лесу у реки. Ведь эльф будет медитировать не на обычной полянке. Он потянется к магии там, где друиды устраивали колдовские мистерии.

«Только вот мой эльф — друид водной флоры, — размышляла Киния. — Надеюсь, из-за этого останки силы обычных друидов не будут восприниматься как что-то чужеродное. Иначе понятия не имею, где Атти пройдёт псевдопосвящение».

Хоть искусство Атти отныне было связано с водой, после того нападения утопленников он получил стойкую неприязнь к любым водоёмам, даже небольшим. А ведь теперь для сближения с природой требовалось медитировать именно около прудов, рек и озёр. Ещё лучше — усевшись на мелководье. В эти моменты эльфу было тяжело сосредоточиться несмотря на то, что рядом несли неусыпный дозор призраки: они прогонят утопленников и вообще любых опасных тварей. Вистра говорила, что эту боязнь в книгах учёные мужи называли гидрофобией. Но госпоже плевать на какие-то там фобии. Госпожа сама страшнее всех фобий вместе взятых, так что ей достаточно один раз потребовать залезть в воду, и Атти уже готов хоть нырять с разбегу, лишь бы не испытывать на себе вампирский гнев…

Склонившись над картой, Киния несколько часов оценивала разные варианты маршрутов. Требовалось продумать всевозможные исходы и запасные планы. От размышлений вампиршу оторвала лёгкая колющая боль под ухом — сигнал охранных заклятий, предупредивших о распознании нарушителя. Киния вскочила, чтобы броситься на зов сигнальных чар, но остановилась, едва сделав шаг. Чуть поколебавшись, она быстро свернула карту, и положила её в сундук с ловушкой. Нечего оставлять на виду такую вещь.

Только тогда вампирша рванула на балкон. Там Киния огляделась, а потом перемахнула через балюстраду. Пролетев десять метров, вампирша мягко приземлилась на крышу. Ещё несколько таких прыжков, вампирский рывок, и Киния оказалась за стенами замка.

Там она узрела Уну, прижимающую к земле призрака из Низшей нежити. Эта тварь состояла из костей антрацитового цвета: череп, длинный гибкий позвоночник и большие крылья как у летучей мыши. Призрак пробовал вырваться, беспорядочно хлопая крыльями и молотя концом позвоночника по земле словно змея. Но Уна удерживала крепко.

— А, госпожа. Тоже почувствовала? — обрадовалась Уна. — Охранные чары распознали эту мошку, и развеяли её невидимость. Хотела удрать, но от меня так просто не скрыться!

Едва Уна сказала это, как крылатого нарушителя окутало зеленоватое свечение. Он начал часто открывать и смыкать челюсти, будто стараясь побыстрее что-то прожевать. Киния бросилась к Уне. Хоть та являлась бесплотной нежитью, вампирша благодаря своим магическим способностям врезалась в неё как в твёрдое тело, и спихнула с крылатой твари. В следующий миг нарушитель вспыхнул зелёным пламенем, и мгновенно сгорел, не оставив после даже пепла.

— Могла бы и сама уразуметь, что запускается заклятье самоубийства, — проворчала Киния. — Сгорела бы не подоспей я вовремя.

Вампирша поднялась, и начала отряхиваться.

— Ах, как досадно, — Уна как бы лежала на земле и смотрела на беспросветные облака. — Хотелось допросить осведомителя. Но кое-что всё же хорошо в этой истории: приятно ощутить твоё прикосновение, госпожа! Пускай даже такое грубое.

— Вот что, Уна. Сдаётся мне, это далеко не последний незваный гость. В ближайшие годы кто-то будет постоянно шпионить за нами. Усиль охранные чары. Вытащи из скота дюжину голов, и обрати их в дозорных призраков.

Киния отправилась в покои, по пути размышляя над тем, кто мог шпионить за ней.

«Да кто угодно, — понимала вампирша. — Это мог быть осведомитель из Витании. Они всегда готовятся к войне с нами — куда как веская причина для разведки. Ещё тварь могла принадлежать Вейлину. Конечно же он ищет как насолить мне. Хотя таких призраков среди его нежити я не видела… Кто-то ещё из лордов? Сам император Онгхус?»

— Кто угодно, — сказала Киния уже вслух, вернувшись в спальню. — Но кто бы это ни был, сейчас лишнее внимание ко мне очень некстати.

Идя по коридорам замка, Киния вела за собой троицу учеников. В первые годы обучения им редко приходилось пересекаться всем вместе, но пару лет назад госпожа решила, что взломщикам не помешают совместные боевые тренировки, на которых можно отработать против врага командную работу. А то в схватке ребята опять будут колебаться и глупить, как это случилось в сражении с утопленниками.

Пока вампирша была рядом, ученики редко перебрасывались словами, и если говорили друг с другом, то ограничивались фразами только по тренировочным задачам. Впрочем, не всегда это были сухие обсуждения. Иногда хоть и сдержанно, но один ученик мог упрекнуть другого за отсталые действия или, наоборот, похвалить за успех. Порой даже проскальзывало что-то похожее на дружеские остроты.

Когда Киния отходила от учеников подальше, те сразу начинали болтать смелее, хотя наверняка понимали, что вампирша всё слышит столь же отчётливо, как и вблизи. Ширился круг тем: помимо тренировок взломщики посмеивались над всякими курьёзами, связанными с Уной; смешивали хвастовство и жалобы, толкуя о недавних наказаниях от госпожи; делились рассказами о красивых картинках, увиденных в книгах. Вистра была на несколько десятилетий старше ребят, однако они воспринимали её без смущения, как равную. Впрочем, не забывали о старшинстве и начитанности эльфийки, а потому обращались к ней с большим уважением, чем друг к другу. Иногда Вистра называла мальчишек братьями. Но пока только один раз Киния услыхала, как Атти назвал эльфийку сестрой.

С одной стороны, вампирша видела пользу в этих братаниях: укрепление боевого слаживания. Но, с другой стороны, Киния не хотела, чтобы в троице появилась слишком крепкая привязанность. Ведь даже если после экспедиции Вистре будет дарована возможность обратиться в Высшую нежить, она, несмотря на оказанную госпожой честь, может запротестовать против убийства отслуживших своё паладина и друида. Или, что ещё хуже, вся троица восстанет против госпожи. Так что нельзя позволять им проводить много времени наедине. «По завершению экспедиции в идеале желательно избавиться от Атти и Сотэра так, чтобы в глазах Вистры ответственность за это не пала на меня, — решила Киния. — А время экспедиции близится…»

Вампирша оглянулась на взломщиков.

«Быстро годы летят. Из Сотэра вон какой рослый красавец вымахал. Жаль будет закалывать его… Ребята почти взрослые, меньше года осталось до совершеннолетия. Держать их живыми дольше будет опасно — вызовет подозрения. Правда вскроется, и тогда даже из самых приближённых и преданных рыцарей далеко не все примут то, что их леди воспитала волшебницу, паладина и друида. В этом случае бунта и преследования не миновать. Не всем можно доверять, как Уне. Хватит тянуть, скоро надо будет двигать к Источнику».

Они вошли в главный холл, и направились к центральной лестнице. Киния планировала провести очередную тренировку в колдовском зале. Едва группа подошла к ступенькам, как двери во внутренний двор распахнулись, и в зал ввалилась пара вурдалаков. Они тащили за собой здоровенного орка.

Громила не упирался, но с трудом волочил ноги. А ещё громко хныкал. Ученики, не сбавляя шага, удостоили троицу коротким взглядом, и пошли за госпожой вверх по лестнице.

— Пожалуйста… Не надо! — грубым хриплым голосом, но плаксивым тоном умолял орк. — Пощадите!

О чём бы он ни молил, вурдалаки не восприняли его просьбу, и без остановок тянули несчастного куда-то в сторону западного крыла замка.

Когда вампиры и личи воспитывают живых учеников для обращения в Высшую нежить, то в период подготовки заставляют их всевозможными способами убивать скот. Это должно закалить в избранных как невосприимчивость к чужим страданиям, так и взрастить убеждённость в превосходстве над живыми.

Но Киния воспитывала взломщиков иначе: они никак не взаимодействовали со скотом и вообще редко бывали с ним на одном пространстве. Их руки не запятнала кровь себе подобных. Хотя иллюзий об окружающем мире тоже не питали, прекрасно зная, например, что иногда ради получения магической силы или сотворения особых заклятий скот умерщвляют в тёмных ритуалах долгим и крайне болезненным способом. Конечно же взломщики знали, что нежить употребляет живых в пищу. Знали и о том, что наиболее жестокая смерть грозит тем, кто неоднократно провинился — злостные нарушители правил пройдут через ужасающие пытки. Ребята знали об этом, но воспринимали как должное; как неизменный естественный порядок вещей.

— Это неправда! — ныл орк. — Я не выходил из загона!

Сотэр замедлил шаг.

— Нам всё равно, — пробурчал вурдалак. — Шевелись, мясо!

— Но я ничего не нарушил! — орк весь обмяк и опустился на колени. — За что ж меня на заклание?

— Разбираться мы ещё будем, — вурдалаки не пробовали поднять тяжёлого бедолагу, а просто потащили его по полу.

Атти, Вистра и Киния поднялись на второй этаж, но Сотэр остановился на лестничном пролёте.

— Ты чего? — шепнул эльф, заметив колебания соратника. Атти хотел задать больше вопросов, но не решился при близком присутствии госпожи.

— Не-е-е-е-т, — протянул орк, сознавая бесполезность мольбы, но не смиряясь с этим.

Сотэр встряхнул голову, ведя скоротечную внутреннюю борьбу. Вурдалаки уже почти подтащили орка к двери, ведущей в западное крыло.

— Чего встал? — сурово спросила Киния, обернувшись к Сотэру.

Сотэр осмелился прямо посмотреть на пронзительные вампирские зрачки госпожи. Он открыл рот, чтобы заговорить с ней, но так и не произнёс даже полуслова. Вместо этого он резко развернулся и сказал:

— Стойте!

При этом ладонь Сотэра непроизвольно легла на рукоять меча.