Мишенью может стать каждый

Глава 6

То, что пришлось пережить Артуру Липинскому за последние сутки, он мог сравнить разве что с тем, что он пережил во время теракта в Турции. Однако там сработал эффект неожиданности. Шок был острым, но мгновенным. Здесь же, в Москве, напряжение нагнеталось постепенно. Казалось, будто находишься внутри мяча, который накачивают насосом, давление вокруг нагнетается, а ты бессилен что-нибудь предпринять.

Когда около часа дня Липа, проводив Кнопку после затянувшейся экскурсии к храму Василия Блаженного, зашел в кафе выпить чашечку кофе, даже в центре Москвы, как ему показалось, напряжение чуть спало. После того как был снят кордон, спецназовцев, похоже, перебросили в другое место, и Липа даже мог предположить куда. Люди потянулись каждый по своим делам. Поглядывая в окно, Липа чувствовал, что его по-прежнему всего колотит. Даже когда официантка поставила перед ним чашку дымящегося кофе и он через силу сделал несколько глотков, озноб не проходил. Липа снова и снова прокручивал в памяти события сегодняшнего дня.

Утром, созвонившись с Кнопкой, он вышел из дома около десяти утра. Кнопка по секрету ему сообщила:

– Все уже в курсе, действуют. Отца из дому ни свет ни заря вызвали. Видишь, как здорово, что мы позвонили на горячий номер!

– Не знаю. – пожал плечами Липа, – здорово это или нет. Всю Москву на уши поставили. А если это липа? Представляешь, что нам за это будет?

– Ты же сам знаешь, в наше время лучше перебдеть, чем недобдеть, – уверенно заявила Кнопка. – И отец меня всегда так учит!

– Ну если отец. – вздохнул Липа.

– Ты бы только видел, что здесь в центре делается! – не унималась Кнопка. – Жуть! Прямо военное положение. Ты паспорт и студенческий не забудь! Езжай в метро к центру, а потом мне перезвони. А то здесь через эти кордоны спецназовские, чувствую, нам не пробраться! Я тебе говорю, вся Москва на ушах!

– Как бы нам за эти уши самим уши не оторвали. – грустно пошутил Липа.

Выйдя на улицу, он, правда, ничего особого не заметил. Зато, как только спустился в метро, сразу попал под лучи пристального, просто-таки рентгеновского взгляда дежурившего у входа вооруженного спецназовца. Вот тут его и начало колотить. Войдя в вагон, Липа кожей почувствовал напряжение и настороженность. Пассажиров было немного, но присесть было негде.

У входа сидел и наяривал на баяне подвыпивший мужик в кепке, с красным бантом на кожаной куртке.

Сначала он сосредоточенно затянул:

Но после того как какой-то бритый молодчик в косухе и наушниках, приземлившись рядом с ним, цыкнул: «Заткнись, коммуняка, понял! А то счас сам тебя заткну!» – мужик покрутил головой и объявил: «По заказу клиента песня из репертуара деклассированного элемента», а затем затянул совсем с другим настроем:

Песню, под которую заулыбались даже самые суровые с виду пассажиры, вдруг прервало объявление из репродуктора:

– Граждане пассажиры! Будьте бдительны! При обнаружении на станциях и в вагонах бесхозных или подозрительных предметов немедленно сообщите об этом дежурному по станции.

В вагоне повисла тишина.

За окном тянулись глухие черные стены тоннеля и изредка моргали желтоватые мутные фонари.

Липа почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он бросил взгляд на стену вагона, где висели рекламные объявления, и первое, что бросилось ему в глаза, был умело переведенный на бумагу компьютером красочный силуэт храма Василия Блаженного, который почему-то напоминал пряник.

Ниже было объявление: «МЫ ОТКРЫЛИСЬ! Новый ресторан русской кухни «Василий Блаженный». Работаем с 12 до 6 утра. Ежедневно. Без выходных. Сердечно приглашаем! Наш адрес: Строителей, 5.

В меню вы всегда найдете блины с красной и черной икрой, расстегаи с рыбой, настоящую русскую уху, румяного поросенка с гречневой кашей, запеченного гуся с яблоками и еще более ста блюд русской и европейской кухни».

Когда Липа выудил в Интернете сообщение о теракте, ему и в голову не могло прийти, что в Москве еще что-то, кроме храма, может носить имя Василия Блаженного. И когда он увидел это объявление, внутри у него будто что-то оборвалось. Ведь в интернетовском сообщении, он это точно помнил, не было слова «храм».

– Внимание! Внимание! Все выходы в сторону Красной площади временно закрыты, – опять отозвался репродуктор.

И Липу охватила паника.

Выйдя на ближайшей станции, он попытался дозвониться до Кнопки. Как только она отозвалась, Липа, не скрывая волнения, спросил:

– Где ты? Может, там уже все отменили?

– Да нет, я уже с ними, с чеченцами встретилась, у нас уже раза два документы проверили, ты приезжай, выходи и иди вдоль оцепления, мы встретимся. Я отменить ничего не могу. Ребятам, наоборот, сказали быть начеку и даже оружие выдали. Представляешь, я тут среди вооруженных чеченцев. Обалдеть! Нас, конечно, на площадь сейчас не пустят. Но если что, эти ребята себя проявят! Будь уверен.

– Так, может, я уже тебе не нужен? – с надеждой спросил Липа.

– Да ты что! Наоборот, иди скорее. Я же им сказала, что должен мой жених подойти. Они только потому и не пристают ко мне. Но знаешь, какие взгляды бросают! Я сейчас просто сгорю.

Последние слова Кнопка почти прошептала.

И вот теперь, не прошло и двух часов, он, Липа, спокойно сидит в кафе и пьет горячий кофе. И до сих пор его пробирает озноб, когда вспоминает, как, выйдя из метро, пришлось по пустым, будто вымершим подворотням добираться до оцепления, а потом, когда он уже почти подходил к оцеплению, за ним вслед бросился, выбежавший из подъезда милиционер, который закричал так, что даже эхо отозвалось:

– Стой! Стрелять буду!

Догнав его, милиционер потребовал документы и попросил объяснить, куда и зачем он идет.

– Вы же видите, что там дальше оцепление, – недовольно проговорил милиционер, изучая паспорт. – Вы же, Артур Викторович, живете совсем в другом конце города! Учитесь или работаете?

– Учусь, – ответил Липа, протягивая милиционеру студенческий.

– Почему не на занятиях?

– Потому что во вторую смену, – соврал он.

– А почему сейчас направляетесь в сторону оцепления? – продолжал милиционер.

И тут послышался звонкий голос Кнопки, которая, очень кстати заглянув в подворотню, заметила Липу:

– Пропустите его, мы здесь по заданию!

– По какому еще заданию? – удивился милиционер.

– По заданию ФСБ, – строго проговорила Кнопка и, махнув рукой, подвела к милиционеру целую группу (человек восемь) стройных, накачанных молодых людей в кожанках, явно кавказской внешности.

Милиционер сначала даже растерялся. Но потом взял себя в руки и, проверив свою кобуру с оружием, обратился уже ко всем:

– Предъявите документы!

– Пожалуйста! – с сильным акцентом проговорили молодые люди, доставая красные кожаные книжечки.

Милиционер удивленно разворачивал их, сверял фотографии и в конце концов сказал:

– Простите, нас не предупредили. У вас что здесь, экскурсия или занятия? Или, может, вас для подкрепления прислали?

– И экскурсия, и занятия, – прояснила Кнопка, протягивая милиционеру свой паспорт и заверенную печатью бумагу.

– А вы, простите, – обратился, милиционер, краснея, к Кнопке, – вы, простите, не родственница генерала Воронцова, который руководит операцией?

– Это, товарищ капитан, – улыбнулась Кнопка, – военная тайна.

– Ясно. – кивнул капитан и отдал честь.

– Да ничего вам не ясно, – покачала головой Кнопка. – Вы бы хоть в людях научились разбираться! А то тоже мне, – с этими словами Кнопка кивнула в сторону Липы, – нашли террориста. Пошли, Липа! – кивнула она Артуру, забирая у капитана документы.

– А что там слышно, долго еще будем стоять? – спросил вдогонку капитан.

– Вам сообщат, – строго, будто не ее отец, а она сама была генералом ФСБ, проговорила Кнопка и, обращаясь к ребятам, которых вела на экскурсию, кивнув в сторону Липы, заметила: – Познакомьтесь, это мой жених и по совместительству однокурсник.

Липа покраснел, а черноглазые парни кто уважительно, а кто с завистью окинули Липу оценивающими взглядами.

Как ни удивительно, пока они продвигались вдоль оцепления, поближе к пустынной Красной площади, где временно был даже снят караул у Мавзолея, спецназовцам, очевидно, отдали команду «Отбой!». Стоявшие в оцеплении вооруженные парни в камуфляже и черных масках развернулись в одну сторону и побежали.

Липа сразу взглянул на часы. Была четверть двенадцатого.

– Странно, так быстро сняли. – пожал он плечами.

– Вот видишь, как хорошо, что мы выбрались, – проговорила, беззаботно улыбаясь, Кнопка. – Побыли, как видишь, в самом эпицентре событий.

– Но, похоже, взрыва еще не было. – проговорил Липа настороженно.