Мо Сян

Глава 8

Алла глядела на последнюю фотографию. Она была, на удивление, цветной и, судя по рыжеватым тонам, сделанной где-то в семидесятые годы.

Сюй, справившись с опьянением, цепко оглядел сначала Аллу, потом старуху и снова залопотал.

- Он говорит… этот альбом он начал собирать после ухода матери. Она получила Мо Сян в наследство от бабки. По его словам, мать никогда не приняла бы куклу, если бы знала, что это такое. Но когда она и ее братья получали наследство, она знать не знала о силе Мо Сян и внутренне негодовала, что бабушка, несмотря на вечные заверения, что та является ее любимой внучкой, завещала ее братьям деньги и недвижимость, а ей досталась дурацкая кукла. Братья что-то знали, но, видать из ревности и обиды, не стали ничего ей рассказывать, надеясь потом выкупить у нее куклу по дешевке, а то и вообще выпросить в дар. А мать…

Сюй замолчал, веки его набрякли пьяными слезами. Вслед за ним умолкла и бабушка Лю.

- Папа работал на красильне за фэ́ни, ютились мы в гнилом, продуваемом всеми ветрами, бараке, - продолжил Сюй, - Мама тоже пыталась работать, но она большую часть времени была или беременна, или только разрешившись от бремени. Бывало, нам по несколько недель приходилось питаться одним пустым рисом. Помимо меня, самого старшего, в семье было восемь детей. Я прекрасно помню ту куклу. Это была единственная настоящая кукла в нашем доме, не считая, конечно, поделок матери из старых лоскутов и вырезанных отцом – из дерева.

А вскоре после получения «наследства» мы внезапно зажили очень хорошо. У семьи появилась возможность переехать из города в деревню и работать на собственной земле, которая оказалась удивительно плодородной. Уже через полгода мы катались, как сыр в масле. Выращивали овощи, ягоды и фрукты. Обзавелись несколькими молочными коровами и бычком, развели свиней и уток. Конечно, никаких параллелей с появлением в семье куклы мы не проводили, пока к матери не нагрянул один из братьев. Между делом, он стал выпрашивать куклу. Мама удивилась такой просьбе, но отказала, зная, что это по-прежнему любимая игрушка детей. Брат ушел с пустыми руками, и той же ночью мы проснулись в горящем доме. Родители вынесли нас во двор и бросились спасать животных. На помощь сбежались соседи. Дом спасти не удалось, но ни одно живое существо на ферме не пострадало. При разборе пожарища среди головешек я нашел и то, что осталось от Мо Сян. Меж обугленных волокон виднелось что-то светлое. Это был чудом уцелевший свиток с неясными письменами, - Сюй ткнул в порыжевшую фотографию, - я сохранил его, а потом, много лет спустя, сфотографировал. Это был он. Дракон!

После пожара отец оборудовал хлев под временное жилище. Все наши сбережения сгорели в огне, но мы не отчаивались. Зная, какой благодатью полнилась наша земля, мы рассчитывали вскоре возместить ущерб и начать новую стройку. Только не догадывались, что вместе с куклой, ушла и наша удача. Дела не клеились, скот начал болеть, а огород чахнуть. Кроме того, каждую ночь все мы просыпались от кошмаров и сбивались в кучу, точно испуганные овцы. Что-то… бродило снаружи. И пело. С каждой ночью все ближе. Скорее всего, через несколько дней мы бы тоже «пропали без вести», если бы не соседка. Местная знахарка, к которой мать побежала за советом, быстро размотала этот клубок. И подсказала выход.

Сюй навалился грудью на стол, дыхнул кислятиной Алле в лицо, но она даже не поморщилась, вся обратившись в слух.

- То, что тебе снится - не плод фантазии! Это место существует! Надо ехать в Шэньси, на тайные рисовые террасы. Только там можно устроить подлог и освободиться от Матери. Жертву выбери сама.

Алла смотрела в мутные, испещренные капиллярами глаза Сюя и старалась не пропустить ни слова.

- Наша мама сразу определилась с жертвой. Отец умолял ее пожертвовать самой маленькой – нашей новорожденной сестренкой Сюэцзюнь. Но мама в ответ ударила его по лицу, и больше он об этом не заговаривал. Детей мы оставили на соседку, и вдвоем поехали проводить маму. Я помню, как мы стояли у насыпи, рыдали в голос и глядели на ее спину, бредущую прочь меж рисовых кустов под лучами черного дымного солнца. А когда на горизонте появилась Мать, папа закрыл мне ладонью глаза.

Сюй откинулся на спинку стула и надолго присосался к горлышку пластиковой бутылки.

- А что она вообще такое… эта Мать? – спросила Алла боязливым шепотом.

- Местные монахи рассказывали, что некогда на золотом драконе спустился на Землю Великий Правитель Хуан-ди. Вместе со своим воинством он правил долго – долгие столетия. В его честь были построены самые большие пирамиды. И, согласно легендам, была у Хуана-ди тренога, в которую были заключены все демоны и чудовища. Когда Правитель понял, что его время подошло к концу, он оседлал своего дракона и собрался возвратиться обратно – на звезды. Земные же правители хотели уйти с ним и стали цепляться за хвост взлетающего дракона. От тяжести дракон рухнул, а тренога разбилась, выпустив чудовищ в мир.

Его воинство быстро пленило большинство их обратно, некоторые же попрятались в самых темных и дремучих уголках планеты. Но одно из них было особенным! Муцинь отстояли сами люди, упросив Хуана-ди отпустить её. Мать ушла в самое глухое место Китая – на бесплодное и мертвое плато за глубоким ущельем. В считанные дни место это превратилось в цветущую, плодородную долину, и местные жители перестали умирать с голоду. Хуан-ди позволил Муцинь остаться, но взял с местных клятву, что они будут строго следить, чтобы и Она сама, и ее отпрыски навсегда оставались в пределах Долины.

- Вот, - Сюй подвинул Алле обрывок каких-то обоев, - Это карта.

На обрывке корявенько и торопливо, но очень подробно был нарисован маршрут с петляющим по краю кривых треугольников (пирамид - догадалась Алла) пунктиром дороги, оканчивающимся узким ущельем у небольшого, окруженного горами, плато. Это было похоже на рисунок старого кувшина с узким горлышком и пузатым основанием.

- Слушай, - Алла схватила китайца за пухлое запястье, - Будь моим провожатым! Я заплачу́ любые деньги. Понимаешь, я понятия не имею, куда ехать, толком не знаю языка, а Дюня… в общем, я не уверена, что…

Сюй, услышав перевод, тут же выдернул руку и затряс головой.

- Никогда больше, ни за что! – перевела его возмущенный лепет Бабушка Лю, - Разве я похож на дурачка? Ты ведь меня первого и вытолкнешь за насыпь!

- Но… ты ведь не брал в руки мою куклу, - нахмурилась Алла, - Чего же ты боишься?

- Матери плевать, кто заменит ее мертвое Дитя. Я здесь, чтобы помочь, но не более того. Вот тебе карта. Если хочешь жить сама или дать жизнь близким, следуй ей. Когда прибудешь на место, иди к па́годе. Деревня давно заброшена, но в монастыре по-прежнему несут караул жрецы. Обратись к ним и следуй их указаниям.

…

Сразу от Бабушки Лю Алла на такси поехала по адресу Вадима. В домофон звонить не стала и, дождавшись, когда дверь подъезда откроется, протиснулась внутрь мимо выходившей миловидной девушки. Та сморщила носик при виде растрепанной тетки с увесистым пакетом, который, судя по запаху, был полон свежего навоза.

Алла и сама мечтала от него избавиться, но последние наставления Сюя гласили, что Мо Сян необходимо взять с собой. Только в этом случае обмен состоится, так сказать, баш на баш. Можно было, конечно, сначала заехать домой и спрятать пакет в кладовке, но ей не терпелось поскорее разыскать Вадима. Она страшно истосковалась по неподвижной зелени его глаз, по его запаху, даже по явному небрежению и грубоватым шуточкам. И теперь у нее появился очень веский и благовидный предлог явиться под его ясные очи, наплевав на стыд, вину и поруганную девичью гордость. Кроме того, он был ее единственным шансом осуществить задуманное.

Прежде, чем позвонить, она прислонила ухо к двери и затаила дыхание, пытаясь уловить голоса, музыку или звук работающего телевизора, но за дверью стояла ватная тишина. Расстроенная, она все же позвонила, и дверь открылась. Правда, напротив. В подъезд выскочила тощая тетка и несколько ребятишек.

- Слава Богу, вы приехали! – воскликнула тетка, активно жестикулируя, - Я уж и не надеялась.

- Что…? - Алла проглотила сухой комок, сжавший горло.

- Вы уж будьте добры, усмирите вашего Вадика. Опять вразнос пошел, чтоб у него печень сгнила! Несколько недель жизни не дает. Мы уж надеялись, за ум взялся. Сколько лет ведь не крылил! И тут снова! Пропащая душа!

Алла недоуменно поглядела на женщину, потом на дверь Вадимовой квартиры и – снова на женщину.

- Кодировать его надо, мамаша, - веско пояснила соседка, - Или забирайте свое чадо обратно под крыло, и пусть он вам Есенина изображает.

- Какого…, - Алла затрясла головой.

- Златокудрого, блядь! – взвизгнула тетка, но тут же вспомнила про детей и заорала уже на них: «А ну марш в свою комнату!»

Дети, хихикая, испарились.

- Послушайте, - Алла попыталась собраться с мыслями, - Я его работодатель. Он не появляется на работе и не отвечает на звонки. Я пришла проверить, не болен ли. Когда вы видели его в последний раз?

Тетка потупилась и смущенно запахнула поглубже халат.

- Так вы…? Извините, я решила, что вы его мать. Звонила ей на днях, просила приехать за своим корзыночкой. Но что-то она не торопится. А тут вы, да с пакетом. Я и решила, что пожрать привезли светочу своей жизни… Эээ.. кхм… Так что вы хотели знать про Вадима Викторовича? – внезапно спросила она уже нормальным тоном и с вежливым ожиданием приподняла брови.

- Я хотела узнать, что с ним, - ответила Алла, больно уязвленная домыслами соседки.

- Что-что! Пьет ваш работничек, как не в себя. Мужики табунами, бабы. Крики, музыка на весь двор. Вчера ночью до драки дошло, пришлось полицию вызывать. Видите пятно? - соседка ткнула пальцем куда-то вверх по лестничному маршу, - Порезали какого-то оболтуса прямо в подъезде. Скорая… Тамара Васильна даже подписи собирает коллективный иск в суд подавать, а Митрофаныч пообещал на его корыте колеса вспороть.., - тетка запнулась и умолкла, почувствовав, что сболтнула лишнего.

- Ясно…, - Алла собралась уходить, - А вы не знаете, где он сейчас может быть?

- Конечно, знаю, - с готовностью ответила соседка, - сидит в пивнухе напротив. Там и торчит целыми днями до самого закрытия, а потом домой тащится и весь местный сброд за собой ведет.

Алла поглядела в подъездное окно на противоположный дом. Действительно, на первом этаже в обрамлении новогодних гирлянд гостеприимно светились окна небольшого бара. Она кивнула на прощание и двинулась к лифту.

- А кем работает-то он у вас? – послышалось ей вслед.

- Водителем, - рассеянно ответила Алла.

- А… ну-ну, - хихикнула тетка, - Счастливой поездки, прости Господи!

…

Серый рассвет заползал в окна. Алла лежала, прислушиваясь к раскатистому храпу в бывшей маминой спаленке, и стараясь лишний раз не шевелиться, чтобы случайным скрипом не разбудить Вадима раньше времени. Время, конечно, было дорого, но она все равно хотела как можно дольше отсрочить щекотливый и, скорее всего, излишне эмоциональный разговор.

Вадима она, действительно, обнаружила в дешевом и до крайности запущенном баре. Ярко освещена была только липкая барная стойка, за которой скучал прыщеватый студент, а все остальное пространство было погружено в полумрак, хаотично озаряемый лишь несколькими подвешенными под потолком гирляндами. Невидимые динамики исступлённо орали:

Братва в упор стреляла с двух сторон.

Дырявили конвой что было силы.

Стоял как новый только спец-фургон

С покрышками, пробитыми навылет…

В глубине за двумя сдвинутыми вместе пластиковыми столами сидела компания из десятка горластых, мордатых, златозубых молодчиков. Над столом плавали полосы густого табачного дыма, затмевая прибитую к стене табличку «У нас не курят!»

Молодчики гоготали, травили анекдоты, пытаясь перекричать музыку, нестройно подпевали и звякали рюмками.

«Шум и гам в этом логове жутком», - вспомнилась строчка из стихотворения, и Алла невольно усмехнулась. Так вот о каком Есенине говорила нервная соседка!

Вадим тоже был там, в уголке. Только он не участвовал в общем веселье. Грузно опираясь на стол локтями, он безучастно глядел в свою рюмку. Всегда идеально уложенные волосы отросли и топорщились над ушами неряшливыми сальными кудряшками, лицо густо заросло черной щетиной, глаза отливали розоватым стеклом.

Алла несмело приблизилась к столу, безрезультатно попыталась поймать его взгляд.

- Опачки, братуши! Эт чё еще за марамойка?! – она не сразу сообразила, что говорят о ней. Гвалт за столом стих одновременно с музыкой, и на ней перекрестились глаза сразу всех присутствующих. Кроме Вадима. Тот все так же, сонно мигая, глядел в свою рюмку.

- Эй, старуха, ты ведь не душная? Организуй по пивандрию, раз подвалила!

- Вот так чикаго у барышни! - Алла с ужасом почувствовала, как чья-то лапа вскользь прошлась по ее заднице, - У нас и стульев для такой не хватит…

- Ладно, ставь сюдой свою авоську и садись. Чё у тя там?

- Шухер, пацаны! У старой там, кажись, параша!

Грубые, но, одновременно, беззлобные подначки превратились в угрожающий ропот, и Алла, стремясь предотвратить бурю, быстро и неожиданно для самой себя произнесла унизительные слова: «Мальчики, мне надо поговорить с Вадиком… я… его мама».

…

Храп стих, сменившись звуками тяжело ворочающегося тела, но тут же возобновился с новой силой. Алла расслабилась.

…

Пацанчики честно пытались реанимировать Вадима. Хлопали его по щекам, растирали шею принесенным с улицы снегом, пытались увещевать:

- Налим, ну ты че, матушку не признал?

- Та он на кочерге! Ему что матушка, что батюшка…

Вадим только все больше оседал над рюмкой. Тогда Алла выгребла из кошелька все оставшиеся после расплаты с китайцами деньги и положила на стол с умильной просьбой вызвать им такси и помочь погрузить в него «сына».

Через десять минут молодчики уже махали вслед отъезжающему «Поло». Ребята даже предлагали отправить одного с ней – в подмогу на месте выгрузки, но Алла отказалась, не желая светить свой адрес. На пятый этаж она затащила Вадима на своем горбу и в прихожей замешкалась, не зная, куда его девать. До спальни было ближе, но Алла все же поволокла безвольно обвисшее тело по коридору и вывалила его на узкий диван в маминой комнатке. Брезгливости она не испытывала, но очень боялась реакции Вадима, когда он утром откроет ясны очи и обнаружит себя… Нет, это могло только подлить масла в огонь.

Чистенькая комната тут же наполнилась густым сивушным перегаром, от которого запершило в носу. Алла быстро стянула с него куртку и ботинки и вышла, подперев дверь стулом. Она надеялась, что, если уснет, а Вадим ночью очухается и попытается удрать, звук отодвигаемого дверью стула ее непременно разбудит. Но заснуть она не смогла. Отогревшись под пуховым одеялом, она внезапно почувствовала, как на нее снизошла благодать. Вся усталость, тревоги, унижения и обиды последних дней временно куда-то улетучились. Да, утром предстоит нелегкий разговор, потом бесконечные хлопоты с покупкой билетов, разработка маршрута до места назначения, поиск подходящего авто… И, конечно, визит к Вагиной. Но, если верить всему, что Алла видела и слышала в последнее время, с той проблем не возникнет. Главное, чтобы она не наделала новых глупостей. Раньше времени. Алла злобно ощерилась, вспоминая, через что ей пришлось пройти благодаря закадычной подружке.

Но оскал быстро сошел с ее лица, по телу расплылась нега. Что бы там ни было, Дюнечка – её прекрасный принц – дома! Все устаканится. Они сделают то, что должны, и это нелегкое и страшное дело, без сомнения, сблизит их лучше всякой Листвянки. А потом они начнут все заново. Алла сядет на жесткую диету, запишется в тренажерку или на йогу, разорится на пластического хирурга… предложит Дюне новую, серьезную должность… Управляющего, например. Или финдиректора. И как она раньше об этом не подумала?…

После полуночи Мать снова бродила по квартире. Шорох волочащийся по полу тяжелой мешковины раздавался то с кухни, то у входной двери, то прямо в коротком коридорчике у спальни, но Алла воспринимала эти звуки уже без обычного слезливого ужаса. Ее мысли были далеко. А Вадим – совсем рядом! Если Мать слишком приблизится, стоит только завопить, и…

Когда часы на прикроватной тумбочке показали девять, Алла, наконец, решилась. Выползла из-под одеяла и, стараясь ступать как можно тише, проскользнула на кухню. Через полчаса квартира уже полнилась теплым духом блинчиков с сыром и свежезаваренного кофе, а стул из-под двери был убран.

Некоторое время спустя храп оборвался и уже не возобновился. Алла будто рентгеновским зрением видела, как Вадим ошалело оглядывает крошечную комнату, в которую прежде ни разу даже не заглядывал, и пытается сообразить, куда его занесло. Мысленно кивнув сама себе, она решительно подошла и распахнула дверь со словами «Просыпайся, у нас много дел!»