Молчаливая роза

Глава 3

Девон, как и ожидала, нашла Майкла в столовой. Он сидел за длинным столом красного дерева, и рядом с ним еще оставалось свободное место. Все прочие стулья были заняты постояльцами. Ада Микс сидела во главе стола, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Стоило Девон увидеть хозяйку, как ее недовольство обслуживающим персоналом и тем, как в гостинице велись дела, возродилось с новой силой. Интересно, многие ли из сидевших за столом людей пережили прошлой ночью то же, что и она? И как вообще эта женщина могла допустить подобное?

— Я вот подумал и решил, что не помешает подкрепиться, — сообщил ей Майкл, объясняя свое отступление от принятого ранее плана отъезда. Он встал и отодвинул стул, чтобы Девон могла сесть.

Девон окинула взглядом стол. На нем стояли свежие домашние булочки, горячая овсяная каша и персиковый джем. Все было так, как значилось в путеводителе.

— Что ж, неплохая мысль. — Девон не стала упоминать о том, что не собиралась уезжать, не поговорив предварительно с Адой Микс.

Она уселась за стол и отпила немного свежеприготовленного апельсинового сока. Стакан с соком стоял рядом со старомодной, украшенной цветочным орнаментом тарелкой. Сидевшие за столом постояльцы усердно пили и ели в абсолютном молчании. Девон стала присматриваться к соседям по столу. Их было ровно восемь, и они, позвякивая столовыми приборами, поедали пищу с автоматизмом роботов. Судя по их лицам, ночью им тоже не удалось как следует поспать.

— Надеюсь, все присутствующие хорошо провели эту ночь? — громко осведомилась Девон.

Находившиеся за столом — мужчина в костюме из полиэстера и его пухлая жена, молодая парочка явно восточного происхождения и бизнесмен в темном костюме — в ответ только посмотрели на нее и снова задвигали челюстями. Тем временем Майкл сжал ей колено, намекая на то, что задираться не следует.

— Доброе утро, миссис Микс, — не унималась Девон, изобразив на губах улыбку, хотя улыбаться ей вовсе не хотелось. Она сразу же поняла, что добиться чего-нибудь от хозяйки она сможет, только расположив ее к себе.

— Доброе утро, — отозвалась миссис Микс. Девон демонстративно обвела столовую взглядом.

— Какой красивый старый дом. Скажите, вы давно здесь живете?

— Мой муж Эдгар и я приехали сюда почти пять лет назад. Дом был в полнейшем запустении, но мы, как только увидели, сразу же в него влюбились.

— Вы здорово над ним потрудились. Не могли бы вы рассказать что-нибудь из его истории?

Ада Микс впервые за все время разговора начала оттаивать.

— Этот дом был построен в 1899 году человеком по имени Флориан Стаффорд. Семейство Стаффордов — а они были кораблестроителями — практически владело всем городком. Они строили большие корабли неподалеку отсюда, на побережье. Большинство местных жителей работало на их предприятиях. Еще и сейчас многие на них работают. Сам мистер Стаффорд и его брат Уильям были капитанами дальнего плавания.

— Полагаю, он был женат, — небрежно заметила Девон.

— Да, на Марии Луизе Беннингтон.

— И они имели детей?

— Нет. Пока они жили здесь, детей у них не было.

Майкл еще раз сжал Девон колено под столом, и она с неприязнью на него посмотрела: отступать она не собиралась.

— Точнее говоря, у них был ребенок, — продолжала между тем миссис Микс. — Но он умер во младенчестве и никто о нем ничего не знает.

Теперь уже Девон толкнула Майкла ногой как раз в тот самый момент, когда он подносил ко рту ложку.

— Это был мальчик или девочка? — осведомилась Девон.

— Это был маленький мальчик, и звали его Бернард.

Майкл проглотил наконец ложку своей овсянки и, торжествуя, нанес завершающий удар в их сражении под столом; Девон же, откинувшись на спинку стула, ощутила одновременно разочарование и облегчение. Почти сразу же она почувствовала теплое дыхание Майкла рядом со своим ухом.

— А знаешь ли ты, что в конце девятнадцатого века платьица носили не только девочки, но и очень маленькие мальчики? И длинные волосы тоже, — ехидно прошептал он.

Если бы в бок Девон воткнули нож, вряд ли она испытала бы больший испуг, нежели от слов Майкла. Господи, так значит, все это возможно! И снова на нее нахлынули воспоминания. Действительно, призрак ребенка больше походил на куклу, нежели на девочку. Малыш Бернард Стаффорд. Было похоже на то, что Майкл не ошибся насчет одежды, — ребенок вполне мог быть мужского пола.

— Любопытно, не правда ли? — сказала миссис Микс. — Говорят, что капитан Стаффорд очень горевал, когда малыш умер. Бедная Мэри, как ни старалась, так и не смогла его утешить. Дело в том, что, когда это случилось, семейство проживало в другом месте. — Девон затаила дыхание. — То был старинный особняк семейства Стаффордов. А на этом месте располагался погост.

— Погост? — повторила вслед за хозяйкой Девон.

Ада Микс кивнула и проглотила кусок булочки, который она до этого тщательно перемалывала зубами.

— Мальчик захоронен где-то здесь.

— Что значит «здесь»? — Майкл даже отложил ложку.

— А то и значит, что здесь. Капитан Стаффорд купил весь этот участок после смерти сына. И построил дом, так сказать, на костях, на могиле мальчика. Когда мы приступили к ремонту, то обнаружили надгробие Берни в подвале здания. Люди в печали часто способны совершать очень странные поступки.

Девон ухватилась за край стола, словно за спасательный круг, пытаясь побороть охватившее ее смятение.

— Стало быть, вы хотите нам сказать, — снова вступил в разговор Майкл, — что это здание выстроено на кладбище?

В глазах Ады Микс на мгновение появился странный блеск, но она тут же подобралась и как будто стала еще строже.

— Я мало что знаю обо всем этом. Прошу меня извинить, мне пора приниматься за дела. — Отодвинув от стола свой стул, она поднялась и вышла из столовой.

Девон с минуту подождала, а потом последовала за хозяйкой, и Майкл посмотрел ей вслед так, как если бы она была умалишенная.

Правда, и сама Девон задавалась в это время вопросом — а в самом деле, не сошла ли она, часом, с ума?

Девон обнаружила миссис Микс в холле. Та стояла около столика с раскрытой гостевой книгой. Когда Девон подошла к ней, миссис Микс подняла на нее глаза:

— Вы уже позавтракали?

— Да, я немного поела. Все было очень вкусно, но я обыкновенно не завтракаю вообще. — Девон сообщила только часть правды. Да, обычно она не завтракала, но после этой сумасшедшей ночи ей очень захотелось есть. — Мы отлично провели у вас время, миссис Микс. — Опять ложь.

Признаться, Девон врать не умела и лгала в настоящий момент больше от отчаяния.

— Дом и в самом деле чудесный.

Миссис Микс просияла.

— Он обставлен точно так же, как при Стаффордах. К сожалению, многие предметы тогдашней обстановки исчезли. Смешно сказать, — тут хозяйка принялась вытирать руки фартуком, и Девон подметила это движение, — третьего дня я ходила на распродажу за квартал отсюда. Собственно, и покупать ничего не собиралась — так, пошла поглазеть… Видите ту лампу, что стоит в холле в углу? — Она указала на напольную лампу под красным абажуром. — Так вот, там я отыскала ее, прямо рядом с кучей старых пластинок. Ну, я и не удержалась. А когда пришла домой, моя соседка, миссис Дэвис, которой уже девяносто, сказала, что это была любимая лампа Стаффордов. И помогла мне установить ее на то самое место, где она стояла, когда Стаффорды здесь жили. Вы удивитесь, но миссис Дэвис утверждает, что мы расставили мебель в полном соответствии с тем, как она стояла раньше.

По спине Девон побежали мурашки.

— Понятно, — только и сказала она.

— Это еще что — у нас и собака той же породы, что была у Стаффордов, — с гордостью добавила Ада и указала на огромного датского дога, спокойно расположившегося на полу у самых ног Девон. — Датчанин — так я его называю. По слухам, у маленького Бернарда тоже был дог. Поговаривают, правда, что ребенок не слишком хорошо с ним обращался.

Бернард дал собаке пинка, подумала Девон, пробираясь сквозь сюрреалистическое нагромождение собственных мыслей, а отец запер его за это в стенной шкаф. Лежавший у ее ног пес тихонько зарычал, словно соглашаясь, и у Девон затряслись руки; но она храбро взглянула в лицо миссис Микс. Откуда, спрашивается, хозяйка все это знает? Или какая-то сила, поселившаяся в этом доме, очень хочет, чтобы миссис Микс все знала? Но почему в таком случае выбор пал именно на нее?

— А вы уверены, что миссис Дэвис ничего не сочиняет? — спросила Девон. — Если дом был построен в 1899 году и Бернард к тому времени уже умер… — Она не закончила вопрос и взяла ручку, лежавшую рядом с гостевой книгой, чтобы хоть чем-нибудь занять подрагивающие от нервного напряжения руки.

Написав свое имя и подойдя к графе, куда следовало внести адрес, Девон заколебалась и в результате вывела там всего три слова — Нью-Йорк-Сити. Хотя она снова отметила про себя, что поступает не совсем так, как подобает нормальному человеку, страх оказался сильнее. — Девон вовсе не хотелось, чтобы обитатели дома, кем бы они ни были, знали ее точные координаты.

— Люди в этом городишке живут давно. Уже успело смениться несколько поколений, — спокойно объяснила миссис Микс. — От нечего делать они пересказывают друг другу сплетни, которым уже больше ста лет.

— Скажите, вы или ваши постояльцы не замечали каких-нибудь странностей, которые могли происходить в этом доме?

Подернутая сединой бровь миссис Микс вопросительно поползла вверх:

— Это что же за странности такие?

Вы отлично знаете, какие такие странности, подумала Девон, пытаясь обуздать свой вспыльчивый характер и не выложить тут же все карты на стол. Что-то в манере поведения этой женщины заставляло Девон думать, что Ада догадывается о происходящем под крышей ее дома.

— Ну там двигающиеся призрачные объекты и тому подобные вещи…

— Вы, случайно, не журналистка, а?

— Да нет, просто интересуюсь. Этой ночью…

— И что же такое вы видели этой ночью? — перебила ее миссис Микс, как будто заранее ожидала вопрос Девон.

— Я не уверена, что вообще что-то видела. Правильнее было бы сказать — думаю, будто видела, или, вернее, почувствовала…

Ада пожала плечами и оглянулась, как будто хотела убедиться, не подслушивает ли кто.

— Как-то раз одна леди утверждала, что видела старуху в кресле-качалке, — произнесла она шепотом.

Сердце Девон учащенно забилось.

— Старуху?

Миссис Микс кивнула.

— Та леди решила, что это, возможно, Энни Стаффорд племянница капитана Стаффорда. Ее мать умерла при родах поэтому, когда ее отец-моряк погиб во время шторма, она переехала сюда вместе со своим дядей Флорианом и теткой Марией Луизой.

— И сколько ей тогда было лет?

— Тринадцать. — Ада Микс покачала головой. — Насчет девочки ходили разные слухи. Говорили, к примеру, что капитан Стаффорд относился к ней как к служанке.

А помещение для слуг находилось как раз на третьем этаже.

— Племянница, стало быть, спала в Желтой комнате, Девон не спрашивала, она утверждала.

— Энни провела здесь большую часть своей жизни. какое-то время она уезжала из дома, но когда Флориан и Мери умерли, дом сделался ее собственностью и она вернулась.

Девон вспомнила о своем блокноте с записями, покоившемся на дне чемоданчика. У нее было такое чувство, что, когда она сидела в Желтой комнате и делала записи, кто-то водил ее рукой. Это было и тогда, когда она описывала одинокую молодую девушку, получившую в этом доме свою долю страданий.

— Энни жила с ними, повторила Девон, — но у Флориана и Мэри не было больше детей — после Бернарда, хочу сказать.

— Трудно сказать, что именно тогда произошло. Они ли в разных комнатах на втором этаже. Надеюсь, вы понимаете, на что я, намекаю?

Девон все отлично поняла.

— Это портрет капитана Стаффорда? — Она указала один из висевших на стене изрядно вылинявших черно-белых портретов, вставленных в овальные рамки.

— Да, это Флориан, а это Мэри. Он был хорош собой, вы не находите? Все мужчины из рода Стаффордов были смуглы черноволосы и чертовски привлекательны. Мэри была существом тихим, но ее муж обладал бешеным характером. В городе его многие побаивались.

Кажется, я начинаю понимать почему. Девон еще раз взглянула на портрет. Темные, четко прорисованные брови, квадратные скулы. Пронзительные черные глаза капитана были холодны и, казалось, заглядывали прямо в душу, тем не менее лицо этого человека словно притягивало к себе, хотя Девон вряд ли смогла бы объяснить, отчего оно оказывало на нее такое сильное воздействие.

— Сколько лет было Флориану, когда умер его сын?

— Около тридцати.

— А когда Энни перебралась к ним в дом?

— Когда ему было под пятьдесят. Это случилось через двадцать лет после того, как умер его брат.

Сильный, интересный мужчина, достигший середины жизненного пути, у которого в течение долгих лет не было отношений с женщинами. Но вот появляется хрупкая юная девушка и оказывается в полнейшей его власти. Девон вспомнила слова, которые вписала в свой альбом. Он сделал ей больно. И дальше. Она его ненавидела.

— А это кто? Энни? — Девон указала на маленькую фотографию, висевшую под портретами.

— Она точно хорошенькая, да? — Энни Стаффорд, нежная блондинка с темными добрыми глазами. Что и говорить, очень привлекательная особа. — Ее многие поминали добрым словом, хотя она жила как затворница.

— Это тоже она, — сказала Девон, рассматривая другой выцветший снимок. На лице девушки, казалось, застыло затравленное выражение, никак не соответствовавшее тому, что было на первой фотографии.

— Этот снимок сделали пятью годами позже.

— А кто, собственно, является владельцем дома сейчас? — поинтересовалась Девон.

— Джонатан Стаффорд. Праправнук Шеридана Стаффорда, дяди Флориана. Это единственный Стаффорд, который все еще продолжает строить корабли. Поскольку ни у Уильяма, ни у Флориана не было детей, большая часть фамильного состояния записана на него.

Интересно, откуда я знаю это имя?

— Что еще вы можете мне рассказать?

Миссис Микс подозрительно взглянула на Девон: требовательный тон гостьи ей явно не понравился.

— Скажите, отчего все это вас так интересует?

— Любопытство, вот и все.

— Сожалею, но мне надо идти.

— Тогда еще один вопрос, на этот раз последний. Кто-нибудь из гостей не упоминал встроенный шкаф в Желтой Комнате в какой бы то ни было связи? Из него доносится очень странный запах — плесени, что ли? У меня такое ощущение, что со шкафом связано нечто ужасное.

— Об одежном шкафу в Желтой комнате никто ничего не говорил. Хотя одна парочка — из тех, что спали в Зеленой комнате рядом, — утверждала, что, пока они не затворили створки своего встроенного шкафа, сон к ним не шел. Леди еще упомянула о каком-то ящике, который, дескать, постоянно являлся к ней во сне. По мне, это все буря в стакане воды — люди сами заводят себя по пустякам.

— Ящик? — повторила словно эхо, Девон прокатывая это слово во рту, будто леденец. Нет, не ящик — сундук. Древний, старомодный, из тех, что имелись в обиходе моряков много лет назад. Он был украшен зеленым орнаментом в шотландском стиле.

— Так она говорила.

— Стало быть, это имело место в комнате, что рядом с Желтой?

— Я и говорю, речь шла о встроенном гардеробе в комнате, что находится рядом с вашей, — поправила ее миссис Микс. — Этот шкаф, знаете ли, один — на две комнаты. Так по крайней мере было до тех пор, пока мы не заложили его с одной стороны кирпичом.

Девон покачнулась на каблуках, но сохранила равновесие, ухватившись за мраморную столешницу.

— Понятно.

— Послушайте, миссис Галвестон…

— Моя фамилия Джеймс. Девон Джеймс. — Почему она упомянула об этом, она и сама не смогла бы ответить Отчего-то это было для нее важно. Пока она не вышла замуж за Майкла, все должно было оставаться как прежде.

— Ну что ж, миссис Джеймс, я полагаю, вы не хотите устроить кому-либо неприятности, ведь так? Нам не нужны дурные отзывы о заведении. Правда, так было раньше…

— Раньше? — в нетерпении перебила Девон. — Когда же это?

Тут миссис Микс вдруг закудахтала, словно наседка, оберегающая своих цыплят.

— Больше я отвечать на ваши чертовы вопросы не стану. Вам с вашим другом лучше отсюда уехать, как вы, кажется, и намеревались поступить. — Окинув любознательную постоялицу враждебным взглядом, Ада Микс развернулась на каблуках и умчалась прочь, оставив Девон с недоумением взирать ей вслед.

Когда подошедший Майкл тронул ее за локоть, Девон чуть не подскочила от неожиданности.

— Господи, как ты меня напугал! — Она поднесла руку к груди, словно пытаясь успокоить бешено стучащее сердце.

— Извини, — вежливо сказал Майкл, не выражая, впрочем, особого раскаяния.

— Если ты готов, то поехали. Чем раньше мы отсюда уберемся, тем лучше я буду себя чувствовать.

Некоторые гости тоже заторопились с отъездом, всем своим видом демонстрируя облегчение сродни тому, какое ощущала Девон. Она подумала, что и у них, вероятно, ночь прошла не слишком спокойно.

Прихватив несессер, который Девон оставила в столовой, Майкл взял ее под руку и повел к выходу. Их шаги эхом отзывались в пустынном холле. Оказавшись на пороге, Девон оглянулась, чтобы еще раз оглядеть дом. Она подумала о детях, чьи судьбы так или иначе были связаны с этим домом, и о том, что с ними произошло. К горлу у нее подступил комок, и она поняла, что ей вовсе не хочется отсюда уезжать. Казалось, пальцы несчастных детишек хватали ее за рукав и требовали, чтобы она осталась.

Повернувшись и собравшись уже идти, Девон вдруг почувствовала себя так, будто оставляет тех, кого успела узнать и полюбить, на произвол судьбы. Тем не менее она спустилась по ступенькам и двинулась по узкой бетонной дорожке к автомобилю, где ее поджидал Майкл. Там она снова оглянулась и посмотрела на окна мансарды. «Окна в прошлое» — так назвала она их про себя. На мгновение Девон показалось, что в оконном проеме появился чей-то силуэт, но потом она поняла, что это было лишь отражение в стекле ветви росшего рядом дерева.

Она уезжала, так и не узнав всего, хотя узнать, как она предполагала, можно было очень и очень многое. Часть ее существа стремилась выяснить истинную подоплеку трагических событий прошлого, тогда как другая часть требовала бежать без оглядки прочь от этого зловещего дома и никогда больше сюда не возвращаться.

Джонатан Барретт Стаффорд взял папку из плотной коричневой бумаги, которую только что перелистывал, и поместил ее на вершину горы, составленной из таких же папок и занимавшей угол его большого письменного стола из тикового дерева.

— Я же просил меня не беспокоить, — сказал он, обращаясь к Элисон Уитман, девушке, временно замещавшей его заболевшую гриппом секретаршу Делию Уиллис. Было только девять часов утра, но Джонатан уже успел убедиться в том, что Делию заменить невозможно.

— Извините меня, сэр, но вам звонит миссис Микс из Коннектикута. Она требует, чтобы я вас с ней соединила, поскольку у нее неотложное дело.

Джонатан вздохнул.

— Ладно, соединяйте.

Некоторое время он нетерпеливо барабанил пальцами по отделанной слоновой костью телефонной трубке, после чего нажал кнопку. Аппарат в совокупности с Ди являлись непременными атрибутами его бизнеса. Электронная память телефона хранила более сотни необходимых для дела номеров; кроме того, в корпус аппарата были встроены часы, калькулятор, магнитофон и радио. Не хватало только миниатюрного телевизора, но Джонатан Стаффорд никогда не смотрел телевизор.

— Ну что там такое, миссис Микс? — спросил он, даже не пытаясь скрыть раздражения. Ему предстоял десятичасовой рабочий день, а назавтра были назначены встречи с партнерами.

— Речь идет о даме по имени Джеймс, мистер Стаффорд. Она снова приехала в город и теперь сует свой нос куда не надо — все что-то вынюхивает, задает вопросы жителям и тому подобное. Просто какая-то любительница создавать ближним неприятности. Вам необходимо ее остановить — и чем скорее, тем лучше.

Рука Джонатана крепче сжала трубку.

— Надеюсь, она не добралась еще до тетушки Стелл?

— Понятия не имею. Но если еще не добралась, то доберется обязательно, можете мне поверить.

— Прежде всего вам не следовало с ней разговаривать вообще. ведь вас предупреждал — держите язык за зубами. — Джонатан представил себе, как, должно быть, взвинчена Ада Микс. Жалкая старая кокетка.

— Вам хорошо говорить. Эта девка умеет подойти к человеку, расположить его к себе. Откуда мне было знать, что она поднимет такую бурю?

— Молчите — и никаких неприятностей не последует. Предупреждаю в последний раз.

— Вот смеху-то! — продолжала тараторить Ада. — Столько времени удавалось хранить все в тайне, а тут — нате вам. Если хоть что-то просочится в прессу, это очень дурно отразится на бизнесе.

— Ваше дело — проследить, чтобы ей не удалось снова пробраться в дом, — сказал Джонатан, — а я позабочусь обо всем остальном. Лично присмотрю за миссис Джеймс.

— Как скажете. — Ада, не попрощавшись, повесила трубку. Эта женщина не относилась к числу его фавориток, но он знал, что она была без ума от старого особняка, который восстановила чуть ли не из руин, положив немало сил, чтобы его реставрировать. Поскольку старое родовое гнездо Стаффордов представляло собой жалкие развалины, дом на Черч-стрит являлся единственным памятником их былой славы, и Джонатан имел намерение любой ценой его сохранить. А теперь, неровен час, снова всплывут на свет прежние кривотолки, связанные с историей его семьи и этого особняка. Он никому не позволит поливать грязью имя, которое имел честь носить Майкл Галвестон остановил такси около дома, где жила Девон на Восточной Семьдесят восьмой улице, между Лексингтон и Третьей. Здание было построено давно, но его только что полностью отреставрировали. Изящные каменные колонны поддерживали нависающий над входом козырек, создававший тень, а по краям парадной лестницы красовались большие гранитные львы.

Дереву и камню Майкл предпочитал стекло и хром. Когда они с Девон поженятся, то будут жить в многоэтажном кондоминиуме. Такая умная женщина, как Девон, мгновенно оценит все преимущества уютного ультрасовременного гнездышка. Подумав об этом, Майкл улыбнулся.

Он нажал кнопку интеркома и сразу же услышал голос Девон.

— Это я, — сообщил Майкл. Он приехал к Девон по серьезному делу и хотел с самого начала создать соответствующий настрой.

Прозвучал сигнал, и дверь распахнулась. Майкл прошел внутрь, стараясь не обращать внимания на огонь, полыхающий в отделанном мрамором камине, на панели из вишневого дерева и элегантные мягкие диваны и кресла, служившие украшением холла. По мысли Майкла, лучшим дополнением любого интерьера являлись черная кожа и тонированное стекло — элегантно и просто, без всяких там бантиков и рюшечек. Лифт поднял его на второй этаж. Древняя решетчатая коробка двигалась еле-еле — быстрее было подняться по лестнице. Отделанная бронзой и зеркалами дверь наконец распахнулась. Майкл пересек холл и оказался перед квартирой Девон. Не успел он постучать, как дверь открылась и он увидел хозяйку.

— Привет, Майкл.

— Девон. — Майкл коснулся ее щеки губами. — Я по тебе скучал.

Они не виделись с тех пор, как между ними произошла перебранка в машине на обратном пути из Стаффорда. Майкл до сих пор не верил, что Девон решится продолжать свое совершенно безумное расследование.

— Выпить хочешь? — спросила Девон, закрывая дверь.

— Виски с содовой. Двойное. — Пока Девон занималась приготовлением напитков у огромного, Орехового дерева, комода, который она переделала в бар, Майкл успел размотать шарф и сбросить пальто. Потом он взял в руки хрустальный стакан с янтарного цвета жидкостью, плескавшейся среди прозрачных кубиков льда, и отошел к кушетке, обитой бордовой тисненой тканью. В комнате причудливо переплетались элементы старого и нового стиля. Цвета были подобраны в тон, многочисленные картины очень украшали комнату. Среди них было несколько написанных маслом, довольно старинных и ценных. И все это было делом рук Девон.

Девон присела на диван, а Майкл расположился в кресле напротив. Он жаждал серьезного общения и не хотел, чтобы прелести Девон отвлекали его от сути разговора. В этот вечер на его невесте было просторное платье-хламида, закрывавшее ноги до самых щиколоток. Ее уши украшали тяжелые деревянные серьги, соответствовавшие красному цвету платья. Личико, которое обрамляли эти серьги, могло бы послужить моделью для кисти Микеланджело.

Ничего удивительного, что престарелые жены вице-президентов и прочих шишек относились к ней прохладно. Причиной тому была прежде всего ревность. С другой стороны, женившись на Девон, Майкл очень выигрывал в глазах многих сослуживцев, которые и представить себе не могли, что ему, Майклу, удастся залучить к себе в постель такую красотку.

Майкл наклонился к Девон.

— Боюсь, то, что я собираюсь сообщить, не очень тебе понравится, Девон. Но — увы — с этим ничего нельзя поделать.

Девон поставила стакан с белым вином на полированную крышку столика в стиле королевы Анны и вопросительно выгнула тонкую светлую бровь. Майкл отлично знал, что это предвещало бурю.

— И что же именно ты собираешься мне сообщить?

— Я решил положить конец твоим глупостям. Пора кончать с привидениями и заколдованными домами. Ни твоя, ни моя карьеры не смогут продержаться и дня, стоит только этой ахинее сделаться достоянием общественности. А это произойдет — рано или поздно, — если ты не прекратишь свое дурацкое расследование.

— Скорее всего пострадает только твоя карьера. Я — писатель; разбираться с такого рода необъяснимыми загадками — моя работа.

— Вряд ли к их числу относятся дома с привидениями.

— Почему же нет?

— Да все это чушь собачья — вот почему. В конце концов люди подумают, будто ты не в себе.

— Мне плевать, что подумают люди. Я пишу об этом — и буду писать. И я хочу выяснить, что произошло в стенах этого дома на самом деле.

— Но зачем? Почему это вдруг стало так важно?

— Потому что я хочу знать, не было ли у меня…

— Не было ли у тебя чего? — не отступал Майкл, отлично зная ее сомнения на этот счет; — Не было ли у тебя очередного нервного срыва — хочешь ты сказать? Какого-нибудь сдвига по фазе, который заставляет тебя видеть то, чего нет на самом деле?

— Речь вовсе не о том. Депрессия и помешательство — разные вещи, и ты отлично об этом знаешь.

Он-то знал — будьте покойны, — а вот Девон вовсе не была в этом уверена, хотя и говорила обратное. Она очень переживала по поводу своих невротических состояний и боялась, что вечное нервное напряжение может на ней сказаться и превратить ее в психически неуравновешенную особу. Подобная возможность Майкла тоже волновала.

— Называй это как тебе вздумается, только с тех пор, как мы уехали из того дома, ты стала вести себя как самая настоящая сумасшедшая. Ты работаешь по двенадцать часов в день, рассылаешь письма, отрываешь людей от дела своими расспросами… Твой отец сказал, что за последние две недели ты дважды ездила в Стаффорд. Он очень за тебя беспокоится, а ведь он еще не знает про твоего любимчика — «маленького Бернарда». Весь мир воплотился для тебя в этот проклятый дом с привидениями. Подумай хотя бы о наших с тобой отношениях.

— Если нечто подобное может их разрушить, то, может быть, никаких отношений просто нет?

— Ну, это ты хватила через край. Уверен, в душе ты так не считаешь.

— Нет, считаю.

Майкл внимательно посмотрел на Девон, и ему показалось, что она вовсе не шутит. Об этом говорил ее горящий агрессивный взгляд. Он тут же пожалел, что коснулся этого щекотливого момента.

Потом он вспомнил о своей карьере в «Дарнекс менеджмент», о бессонных ночах, Отданных работе, о «черных субботах», которые он себе устраивал, в то время как его приятели блаженствовали на пляже. Все эти невероятные усилия, затраченные на то, чтобы продвинуться по службе, могли с легкостью отправиться коту под хвост, стоило только начальству узнать, что его будущая жена верит в привидения. Черт бы побрал эту женщину — из-за нее он мог превратиться в объект вечных насмешек со стороны сотрудников родной компании.

— Послушай, Девон, рекомендую тебе очень и очень подумать над тем, что я сказал. Ты ведь понимаешь, к чему может привести твое поведение.

— Что ты имеешь в виду? — Девон взяла стакан и отпила глоток вина. Майкл тут же отметил, что ей не по себе.

— У меня была возможность понаблюдать, как твои домыслы отразились на твоем характере. Первые несколько дней после путешествия ты принималась плакать всякий раз, как только вспоминала о гостинице.

— Согласись, что события той ночи могли бы вывести из себя кого угодно.

— Тогда, почему бы тебе не признать это, Девон? Тебе трудно бороться с депрессией, а ведь она может обостриться еще больше.

— Что бы ни происходило со мной лично, я стараюсь быть объективной. И напишу об этом, чего бы мне это ни стоило.

— Не хочешь думать о нас с тобой — не надо. Но у тебя есть родители. Представляешь, что с ними станет, когда они обо всем узнают?

Девон расхохоталась, но в смехе ее не было веселья.

— Я не ребенок, Майкл. Когда речь заходит о принципиальных вещах, меня не слишком волнует, что и кто об этом думает. Прежде всего мне следует быть честной перед собой. И я продолжу расследование — вне зависимости от того, станет весь мир одобрять мою деятельность или нет.

— Но родителям ты сделаешь особенно больно. Вспомни, как их взволновал ваш разрыв с Полом. Они решат, что у тебя рецидив, поскольку помнят, что с тобой было после развода.

— Стало быть, ты уверен, что я все это придумала? Что это сродни тем страхам, которые я испытывала после расставания с Полом?

— Очень может быть, Девон, Врач ведь говорил тебе, что страхи могут вернуться.

— Да, но при чем тут страхи? Неужели ты считаешь, что все, о чем я тебе рассказала, имеет отношение к какой-то старой депрессии? — Девон поставила стакан на стол с такой силой, что тот едва не раскололся. — Ты же видел мою записную книжку. Все мои записи сделаны до того, как я переговорила с миссис Микс…

Майкл заерзал в кресле.

— Что ж… должен признать, в этом что-то есть… Но ведь должно же быть логическое объяснение! Если ты поищешь, то обязательно его найдешь.

— Наконец-то ты понял. Именно это я и пытаюсь сделать. Майкл стукнул кулаком по подлокотнику и поднялся на ноги.

— Нет, не об этом ты думаешь. Ты пытаешься доказать обратное. По-твоему, дом полон привидений, и тебе надо сделать так, чтобы в это поверили другие люди.

— Я должна.

— Но почему, ответь Бога ради?

Девон старательно избегала смотреть ему в глаза, и Майкл понял, что отвечать ей вовсе не хочется. Девон вздернула подбородок.

— Этого от меня требуют Бернард и Энни.

Майкл с шумом втянул в себя воздух и откинулся на спинку кресла. Вот оно, самое сумасшедшее заявление из всех предыдущих.

— Что-то подобное я и ожидал услышать.

Девон явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она взяла в руки стакан с вином, но пить не стала.

— Я знала, что ничего другого ты мне не скажешь, и вообще не намеревалась тебе ничего говорить.

— Я тебя предупреждаю: остановись, пока это не зашло слишком далеко.

— А если не остановлюсь — что тогда?

Дело стало принимать рискованный оборот, подумал Майкл. Впрочем, выбора у него не оставалось.

— Тогда… тогда нашей свадьбе не бывать!

Хотя Девон вовсе не удивили слова Майкла, она не могла принять их вот так, сразу, и попыталась оттянуть время решительного объяснения.

— Ну конечно, ничего другого от тебя ждать не приходится. — Она поставила стакан на стол и поднялась. Майкл тоже встал.

— Я искренне надеюсь, что мы сможем разрешить наши противоречия и прийти к разумному соглашению, — сказал он.

— Я доведу это дело до конца, Майкл. Если ты не в состоянии принять мою точку зрения на происходящее, то говорить больше не о чем.

Майкл поставил свой недопитый стакан с виски рядом со стаканом Девон.

— Я всегда тебе доверял, Девон. Полагаю, если тебе дать немного времени, ты одумаешься и поймешь, что я был прав. Когда это случится, позвони мне.

Он направился было к двери, но Девон остановила его. Сняв с пальца кольцо с бриллиантом, она протянула его Майклу. Тот отрицательно покачал головой, не желая принимать этот залог своей любви.

— Ты одумаешься, Девон. Придешь в себя — я уверен в этом. — Он коснулся ее губ поцелуем. — Ты же знаешь, как я тебя люблю.

Девон кивнула. Слезы, наполнившие ее зеленые глаза, стали блестящими ручейками стекать по щекам.

— Я знаю, — тихо сказала она.

Майкл распахнул дверь и ступил в отделанный деревянными панелями коридор. Девон молча следила за тем, как он пересек холл и захлопнул за собой дверь лифта, словно окончательно отгородившись от нее.

Майкл улыбнулся. Разговор состоялся, хотя все прошло совсем не так, как он планировал. Впрочем, Девон всегда была непредсказуемой женщиной. Но в конце концов — Майкл в этом не сомневался — она будет вынуждена ему уступить, как уже не раз бывало. Конечно, понадобятся и время, и слова убеждения, но она поступит так, как требуется ему, Майклу.

Лифт стал наконец спускаться, и Майкл улыбнулся снова. Ничего, он долго ждал, подождет и еще.