Молодая кровь

Часы в холле пробили шесть раз. С момента, как один из стражников доставил Тима в приют, прошел час. Сонное умиротворение в стенах здания было нарушено, всех воспитанников собрали в общем зале, и, пока старушка Мария проводила перекличку, матушка Хелен беседовала с рыжеволосым мальчуганом в своем кабинете. Она внимательно слушала рассказ Тима, ни разу не перебила, совершенно не ругала за кражу ключа и ночной побег. У нее в голове был только один вопрос:

— Тим, куда же потом убежали Норт и Вилли?

— Не могу сказать, госпожа. Думаю, что к уличным.

В кабинет матушки вбежала Мария:

— Вилли и Норт вернулись.

Хелен, не раздумывая, вскочила с места и, что было сил, побежала к лестнице на первый этаж.

В холле каждый воспитанник приюта встречал ребят одним и тем же вопросом «где Киан?» и оставался без ответа. Лин в слезах, окруженная младшими подругами, забилась в угол комнаты. Встретив Тима, ребята крепко обнялись.

Стражник, что сопроводил ребят до приюта, остался стоять на пороге. Как только матушка Хелен сошла с лестницы на дубовые половицы, снял головной убор и почтительно поприветствовал хозяйку:

— Госпожа.

— Здравствуйте, здравствуйте.

— Мадам, спешу сообщить, что Вы воспитали героев. Если б не они…

— Что известно об остальных ребятах? У Вас есть сведения, где их держат?

— Не могу знать, госпожа. Пока известно, что в каналах под городом нашли тайный проход. Одна группа сейчас там, другая отправлена прямиком в старую крепость.

— Дело не стоит на месте — это хорошо. Не желаете отведать чая? Вы, я полагаю, давно на ногах. Не отказывайтесь от моего гостеприимства.

— Да, мэм. С удовольствием.

Матушка Хелен жестом позвала сестру:

— Мария, распорядись на кухне, чтобы напоили и накормили этого славного джентльмена.

— Будет исполнено.

Госпожа еще с минуту со стороны наблюдала за тем, как Вилли и Норт принимались остальными ребятами. Они были рады возвращению, даже улыбались, когда товарищи заключали в объятия. Но сверх этого Хелен усмотрела, что вернулись они другими. Эта ночь что-то изменила, может даже надломила: взгляды потеряли беспечность, мальчики говорили со сверстниками, взвешивая каждое слово. Даже будто отстранились от остальных, не видя во взглядах товарищей понимания происходящего. Она должна была отругать их за побег, но теперь в этом не было нужды. Понимала, что за поступок мальчики совершили и была им благодарна.

В дверях появился гость:

— Как вас здесь много! Матушка Хелен, Вы здесь?

Госпожа и еще несколько ребят обратили удивленные взоры на мужчину в дверях.

— Вот Вы где! Я приехал за сыном!

«О Господи», — пробежало в мыслях Хелен. Мужчина зашел со стороны восходящего солнца: на лице в тени было трудно разобрать черты, но по голосу, после фразы «я приехал за сыном», госпожа поняла, кто был их утренним гостем.

Мужчина прикрыл за собой дверь и все присутствующие, смогли наконец рассмотреть его в подробностях: солдатский камзол, перебинтованную рука, начищенные до блеска сапоги и ярко алый шрам на волевом лице.

Хозяйка подошла к мужчине и взялась за его широкие плечи. Несколько мгновений смотрела в темные глаза, пока на своих не навернулись слезы. Хелен притянула мужчину ближе и разрыдалась на его солдатской груди. Какой бы сильной госпожа не была, но, представив, как отец будет переживать горе, не смогла сдержаться.

Вилли вспомнил рассказы Киана об отце, еще тогда в память врезалась история про шрам. Мальчик снял кепку с головы и вышел из толпы:

— Сэр, Вы отец Киана?

Госпожа смахнула слезы и, немного стыдясь своего поведения, отошла в сторону.

— Сэр, меня зовут Вилли. Киан мой друг.

— Рад познакомиться, Вилли. Зови меня Конрад. Так где мой мальчик? Меня после ранения с хорошим пособием, вот за эти блестяшки, — на этих словах мужчина правой рукой провел по медалям на кителе, — отправили временно домой. А мой сын — это и есть мой дом. И вот я здесь.

— Его похитили, сэр. Этой ночью. Весь город бросился на поиске.

— Киан был не первым, — хозяйка наспех приводила себя в порядок. — Но надеемся, что… хотя бы, он последний. Простите.

Конрад приоткрыл рот, глаза задергались. Походный рюкзак громко рухнул на пол и в холле воцарилась тишина.

Все смотрели на мужчину, который будто от взгляда мифической Горгоны замер у дверей. Никто не мог себе представить, что сейчас творится у него на душе.

Мужчина паузу держал не долго и слабым голосом заговорил:

— Мой мальчик… Что известно?

— Конрад, все следы ведут к крепости. Стража уже там и мы ждем вестей, — хозяйка по-матерински положила ладонь на голову удрученного солдата.

Отряду, что отправился по тайному проходу, путь преградила дверь. Молодой офицер, полагаясь на волю случая, постучал в нее кулаком. Тишина. Недолго думая, позвал рядового стражника и послал за мастером подрывных дел.

Ожидать пришлось недолго: каких-то пятнадцать минут и коренастый мужичок с ящиком инструментов в левой руке уже осматривал место предполагаемого взрыва.

— Опасно, господа, — мастер поправил на переносице миниатюрные очки. — Как бы обвала не произошло. Если использовать малый заряд, то шанс успеха минимальный, если большой, то — Вы сами понимаете.

— Не останавливаться же на полпути, — офицер поправил густую челку. — Толпа ожидает на выходе нашего триумфального возвращения. Откройте же мне эту чертову дверь!

— Хорошо, — мастер опустил ящик на камни и активно в нем закопошился. — Господа, не стойте столбом. Прошу всех покинуть проход.

Солдаты выполнили указание. Через пару минут мастер снова стоял подле офицера, держа в руках фитиль и зажженный факел.

— Готовы к представлению, господа? — улыбнулся мастер.

— Не тяните, сэр. Взрывайте!

Мастер понимающе кивнул:

— Закройте уши, господа, — явно с удовольствием произнес старик. — И лучше откройте шире рты, чтоб не оглушило.

Присутствующие последовали совету и, удостоверившись, что все готовы, мастер поднес конец фитиля к огню. Шнур не подвел: пучок искр с характерным потрескиванием пустился к запертой двери, скрылся в темноте прохода и вскоре на всю канализацию раздался грохот.

Мастер первым отправился в задымленный проход — проверить:

— Не засыпало! Прошу, господа, путь расчищен!

— Где же его черти носят, — Мортимер одиноко, не считая десятка заготовок, стоял в центре зала и разговаривал сам с собой. — Чую неладное.

— Какие-то проблемы? — неожиданно за спиной доктора оказался прибывший ночью господин: — О, господин Фрост! Вы меня напугали.

— Прошу прощения. Краем уха услышал, что у нас какие-то проблемы.

Мортимер имел в этот момент виноватый вид.

— Выкладывайте начистоту, доктор. Теперь Ваши проблемы — мои проблемы. В каком-то смысле.

Доктор боялся смотреть Фросту в глаза. Какую-то странную темную силу он ощущал во всем естестве господина.

— Проблем нет, — неуверенно пролепетал Мортимер, — но меня беспокоит долгое отсутствие господина Фарвуда. Мне думается…

— Что он больше не появится? — Фрост закончил предложение за доктора.

Мортимер кивнул.

— Этот господин был рекомендован как человек обязательный и исполнительный, — Фрост говорил спокойным, чуть приглушенным из-за платка голосом, — но, как Вы знаете, любое состояние — как финансовое, так и человеческой натуры, — переменные непостоянные. До случая. И один такой уже был — в Бонне. Иначе меня бы здесь не было. Успех дела поставлен нанимателем под сомнение — доверие к господину Фарвуду пошатнулось. Надеюсь в Вашем отношении такого не случится?

Фрост подталкивал доктора к признанию. Если не отреагирует должным образом, то придется приставить пистолет к виску или что похуже:

— Вы не просто так переживаете, что Лэнс не вернется, — продолжил он давить. — На то должны быть веские причины, зачем бросать успешное мероприятие, щедро оплачиваемое господином нанимателем? Думается, Вы не все мне рассказали.

Доктор замешкался, подошел ближе и заговорил так, будто сплетничал о высокородной особе:

— Маринбургский «Вестник» поднял тему о пропаже детей, создав в массах резонанс.

— Это мне известно. И так же известно, что такие конфузы должны пресекаться нашим влиятельным партнером, сэром Роквилом?

— В этом-то и загвоздка. Необходимых действий с его стороны не последовало.

— Продолжайте.

— Касательно вопроса исполнения обязательств господин Фарвуд и намеревались с визитом к бургомистру: облавы буквально выбили нас из колеи.

— Как интересно.

— Я боюсь, что господа Фарвуд и Роквил не договорятся.

— Если так случится — нашему предприятию конец, — задумчиво произнес Фрост. — Лэнсу гораздо проще будет сбежать куда подальше, чем вернутся к нам — цена провала ему известна. Эх, узнай я об этом раньше…

— Простите, сэр. Я до конца думал, что господин Фарвуд — человек слова, и, когда он говорил «я решу этот вопрос», свято верил, что так оно и будет.

— Свято… какое мерзкое слово.

— Сэр?

— Ничего, Мортимер, позволите звать Вас по имени?

— Конечно. Как Вам угодно, сэр.

— Вижу, что Вы преданы делу, в отличие от нашего компаньона.

— Да, сэр.

— И будете вознаграждены по заслугам. Только небольшая просьба на будущее: церковных словечек — при мне или членах семьи, — впредь не произносить. Это не так уж сложно, верно?

— Да, сэр. Как скажете, — ответил доктор недоумевая. Его зацепило слово «свято»?

— Теперь к делу, — господин Фрост шел к заготовкам.

Доктор старался не отставать, семенил мелкими шажочками позади.

— Утренний забор уже совершили? — оценивающим взглядом пробежался Фрост по залу. Закрыв глаза слегка наклонился, приспустил платок до губ и, широко раздувая ноздри, начал принюхиваться.

— Да, господин, — недоумевая пролепетал доктор. — Все упаковано и готово к отправке.

— Хорошо. Сколько повозок в нашем распоряжении?

— Одна… сэр.

— Хоть бы и одна, — Фрост снова натянул платок до глаз. — Соберите все оборудование и по максимуму драгоценный товар.

— Да, господин. Реми! Живо ко мне!

— И еще. Одну заготовку возьмем с собой.

— Первый ряд из свежей партии.

— Я уже понял, Мортимер, — Фрост шмыгнул носом. — Берем того — русого. И дайте ему снадобья, чтоб подольше не приходил в себя.

— А что делать с остальными?

Фрост вопросительно посмотрел на доктора: — Я думаю, Вы и сами понимаете.

— Да, господин.

К доктору подбежал Реми:

— Я здесь, господин, — отчитался он.

— Так, соберись и слушай внимательно.

— Да, хозяин.

— Мы переезжаем. Вот эту заготовку, — доктор указал пальцем на Киана, — накачай снотворным и в повозку. Потом займись погрузкой.

— Остальных отпустим?

— Какой отпустим, дурья башка, — в утиль!

Реми жалостливо опустил глаза:

— Да, хозяин.

Киан находился в бессильной дреме и не слышал разговоров господ. Еда и сон не давали мальчику достаточно энергии, от этого он редко приходил в чувства.

Реми действовал как было велено. Если б кто из ребят сейчас очнулся, увидел бы, как по грозному лицу амбала бегут слезы: Реми давал снадобье Киану и с каждым глотком ребенка бормотал: — Прости.

На сборы ушло около часа. За это время всё оборудование и товары были погружены, Киан, прикрытый тряпьем с головой, мирно спал в дальнем углу повозки. В дверь, что вела в канализацию, кто-то постучал, но никто в суматохе не обратил внимания.

Господин Фрост вышел из крепостной постройки, взобравшись на место кучера, махнул рукой доктору:

— Доктор! Прошу, садитесь рядом.

— А Реми?

— Слишком он… приметный. Пускай отправится в ближайший город. После за ним отправим.

— Реми! Иди-ка сюда, — доктор снял с переносицы очки и протер подолом фартука.

Амбал, опустив руки и голову, подошел к хозяину:

— Реми больше не нужен? — спросил он с грустной миной на лице.

— Что ты такое говоришь, балбес? Отправляйся в Сарту и я обязательно пришлю за тобой, — Мортимер не верил своим же словам. — А сейчас займись заготовками. Живо!

Доктор взобрался на повозку, после чего к нему обратился господин Фрост:

— За этими воротами главный тракт?

— Возьмем путь через горы. На тракте могут быть солдаты.

— Солдаты — это плохо, — Фрост поправил повязку и черные очки на переносице. После дернул поводья и две крепкого вида кобылы медленно двинулись вперед.

Реми с минуту провожал взглядом бывшего хозяина. Доктор предал, по-другому расценить свой поступок Мортимер не дал варианта. Оставил только чувство ненужности и приказ избавиться от детей. Только Реми никому и ничего не должен! После такого даже доктору… Да и убийства — это перебор. Из всех вещей у здоровяка остался только нож: для мяса и яблок, но никак не для детских шей. Смерти детей не сделают Реми счастливее, а их свобода…

Спустивших в чертоги тюрьмы, подойдя к злосчастным балкам, Реми окинул взором исхудалые тела. Сэм начал приходить в себя: загремел цепями и замычал что-то под нос. Реми подошел ближе, достал из кармана жилета ключ.

— Что… что такое? — Сэм поднял взгляд на амбала, тянущегося большими руками к цепям над его головой. После повернул голову к висящим рядом оковам:

— Где Киан, куда он делся?

— Увезли, — ответил Реми натуженно: замок не желал сдаваться, слишком был стар и последний раз смазывался, наверное, десятки лет назад.

— Что ты делаешь?

— Освобождаю тебя.

— А остальные?

— И их освобожу.

Сэм смотрел на Реми недоумевая: слишком впечаталось в память, что Реми злодей, и представить здоровяка в другой ипостаси пока не получалось.

— Чертов замок! Совсем не слушается Реми! — пот капал со лба на каменный пол, а тщетные усилия выводили здоровяка из себя.

В двадцати шагах от Реми раздался грохот взрыва. Он был таким сильным: с потолка посыпалась каменная крошка, а на месте двери, что вела в канализацию, зияла черная от языков пламени дыра.

— Что это, кто это? — Реми оказался на каменном полу, ища инстинктивно опоры.

Через образовавшийся проем в зал ворвалась стража Маринбурга. Впереди отряда, с мушкетом наготове, шел, как можно было заметить по эполетам, офицер: статный, лет двадцати пяти, с ухоженной тонкой полоской усов и аккуратно зачесанными волосами:

— Они здесь! Мы нашли их! — крикнул он подчиненным.

Сэм заулыбался из последних сил — нет сладостнее минуты, когда ты на пороге свободы.

Рядовые стражи были моложе командира. На некоторых даже шлемы смотрелись чудновато: сделаны были явно на головы больших размеров. Сие мероприятие для салаг было в диковинку: вели себя чересчур настороженно, у кого ружья — держали взгляд на мушке и готовы были застрелить хоть брата родного, стоило б только бедолаге неожиданно появиться из-за угла.

— Здоровяк! Живо отойди! Отойди от ребенка, я сказал! — грозно скомандовал офицер.

Реми от волнения не мог ничего ответить: толпа вооруженных людей подошла на расстояние двух шагов и пугала дулами мушкетов.

Амбал мычал, пытался подняться на непослушных от испуга ногах. Дернулся слишком резко и, звонко ударившись о каменный пол, из-за пояса выпал нож.

— У него нож! — закричал один из солдат.

— Он вооружен! — подхватил второй.

Офицер не успел и слова вставить, как стоящий рядом страж с перепугу нажал на спусковой крючок. Сопровождаемый искрами и серым дымным выхлопом, металлический шарик вылетел из ствола мушкета и жадно впился в грудь Реми. Сослуживцы поддались панике и раздалось еще два выстрела.

— Не-ет! — истошно завопил Сэм. — Он хотел помочь!

Но было поздно: слова впустую сотрясли воздух. Реми скончался на месте, устремив в потолок остекленевший взгляд. С губ на пол стекла темная струйка, образовав небольшую лужицу на стыке булыжников.

— Мальчик! — офицер подбежал к Сэму, и, отбросив в сторону мушкет, по счастливой случайности открыл замок с первой попытки. — Теперь ты свободен!

Ребенок бессильно сполз на пол. Слишком долго он провел в заточении и без помощи из этого зала ему не выбраться.

Офицер передал ключ одному из солдат, остальным приказал осмотреться. Стражники рыскали глазами по углам, но никто не обращал внимания на бездыханное тело Реми. Все случилось почти так, как он хотел: дети снова увидят белый свет, родных, кто таковых имеет. А что точно не входило в его планы — в таком возрасте оказаться похороненным на окраине Маринбурга в безымянной могиле. Многим позже Сэм ее отыщет и смастерит табличку «Реми».

— Стража! — Мортимер хоть и не обладал приличным зрением, но по бликам шлемов на солнце шагах в тридцати от повозки смог усмотреть солдат. Старик встревожился, от беспокойства затряслись руки.

— Успокойтесь. Мы простые торговцы, — Фрост для ободрения хлопнул попутчика по плечу. — К тому же их всего трое. А мушкет только у одного.

Как только поравнялись с патрулем, один из стражников вышел на дорогу, преградив повозке путь.

— Стража Маринбурга. Кто такие будете, что в повозке? — на этих словах грозный вояка смотрел прямо в лицо доктора: будто чуял исходящий от старика страх.

Фрост, ощущая свое превосходство, ответил спокойным голосом: — Торговцы мы. Вино в Сарту везем.

— Торговцы? — ответ стражника не убедили. — И откуда путь держите? По этой дороге только развалины старой крепости…

— Мы немного заблудились, — начал неумело привирать доктор. — Мы…

— Не распинайтесь перед ним, док. Он все понял, — Фрост за долю секунды оказался верхом на дотошном солдате.

Доктор толком не успевал за маневрами попутчика: вот он повалил стражника, в руке блеснул кинжал и мигом рассек бедолаге горло. Только страж всхлипнул и прижал ладони к кровоточащей ране, Фрост оказался рядом со стрелком, вонзив лезвие в голову через подбородок. Теперь в живых из патруля остался только один. Как и доктор, он испытывал смешанные чувства удивления и страха, сделал несколько шагов назад и дрожащей рукой выставил перед собой короткий меч.

С последним солдатом Фрост не торопился. Спустив с лица повязку, улыбнулся.

— Да кто ты такой?! — крикнул солдат, завидев в улыбке господина острые клыки.

— Лучше спроси, кто ты такой? — ответил Фрост и злобно рассмеялся.

— Кто? — испугано спросил стражник.

— Мой завтрак.

Фрост ощерился как волк, клыки заметно удлинились: — Так-то лучше.

С прытью гепарда он прыгнул на солдата. Правой рукой запрокинул голову бедняги назад и жадно впился зубами в шею.

— О, Господи! — доктор не смог усидеть на месте, страх заставил спрыгнуть с повозки. Не разбирая дороги, ноги понесли куда подальше от преобразившегося в чудовище господина.

— Не так быстро, док, — Фрост бросил окровавленного стражника наземь и мгновенно оказался перед стариком.

Доктор, завидя как господин облизнул окровавленные губы и закатил глаза в блаженстве, попятился назад и упал.

— Не бойтесь, — прохрипел Фрост. — Возможно господин и с Вами поделится даром.

— Дар ли это? Может проклятье?

— Кому-то бокал наполовину пуст, док. Как на это посмотреть, — Фрост извлек из кармана белый платок и постарался одним движением убрать с лица остатки крови. Понадобилось два. — Вставайте, Мортимер. Нам предстоит еще долгая дорога. А лично Вам, может статься, еще и новые открытия.

А Киан все так же безмятежно спал. Ему снова виделся родительский дом. Та же прогулка с отцом. Только вот не было рядом Норта, чтоб разбудить.

Площадь Розы забилась людьми до отказа. Слухи о ночных событиях быстро разошлись из уст в уста и подкрепились статьей о подвиге приютских мальчиков в утреннем выпуске «Вестника».

Массы были взбудоражены, начальник городской стражи должен был с минуты на минуту выступить с официальным заявлением. Ожидая выхода сэра Уорта на наспех собранную трибуну, горожане возбужденно обсуждали произошедшие события, нередко сопровождая слова нецензурными выражениями. Кто был рядом с помостом, услышали скрип ступеней под тяжелыми солдатскими сапогами и мужской баритон:

— Граждане Маринбурга, — начальник городской стражи начал свое обращение с этой фразы, дабы привлечь внимание собравшихся к своей персоне. — Начну с печальных известий. К моему глубочайшему сожалению сообщаю: сэр Натан Роквил, правитель нашего славного города, ранним утром скончался. Предположительно от сердечного приступа. По сему, до избрания нового бургомистра, временно принимаю полномочия на себя.

По толпе пробежались волны шепота. Странно, что никем не выражалась печаль за судьбу преставившегося нынче градоначальника — все обсуждали новоиспеченного. Многие знали по опыту, что нет ничего постояннее, чем временное.

— Все необходимые процедуры по этому поводу будут произведены. Перейдем же к главному вопросу, из-за которого собственно мы здесь и собрались, — на этих словах господин Уорт сделал паузу, пытаясь добиться тишины — дабы не надрывать голосовые связки.

Толпа немного утихомирилась. Только немного: народ еще не осознал рокировки в правлении, и многие вопросы еще не были обсуждены.

— Действия нашей доблестной стражи дали плоды. Мы всегда начеку, и не допустим в городе…

— Давай к делу! — выкрикнул кто-то из толпы.

Господин Уорт немного опешил. Но, взяв себя в руки, перешел к концовке заготовленной речи: — Благие вести, жители Маринбурга — похищенные дети найдены. И самое главное — все живы!

Толпа взорвалась от радости. Те, кто отчаялся встретиться со своими чадами, снова воспряли духом и на лицах помимо слез появились счастливые улыбки. Среди них был и Конрад, после ран войны получивший на побывке еще одну — почти смертельную.

— Госпиталь снарядил обозы, в скором времени дети окажутся в стенах родного города. Просьба родителям не расходиться. У меня все.

С помоста жители проводили сэра Уорта овациями. Хоть на площади должны были остаться только родители, остальные горожане не сдвинулись с мест, желая быть соучастными к счастливым воссоединениям семей. Ожидать пришлось долго, но что для безутешных родителей часы в сравнение с горем всей жизни.

Послышался топот копыт. Долгожданные обозы в сопровождении стражников один за другим въехали на площадь Розы. Народ встречал солдат как героев. Счастливые возгласы, аплодисменты — никто из прибывших не был обделен радостью горожан.

Родители нахлынули волной, высматривая своих детей. Находили, заключали в крепких объятиях, осыпали поцелуями и счастью не было предела. Конрад спешно раздвигал людей, чтобы оказаться ближе к повозкам. Взгляд, не останавливаясь ни на секунду, бегал по лицам детей, и чувство радости начало сходить на нет. Киана среди прибывших не было.

Сердце бешено колотилось уже не от счастья, а от пришедшего осознания — сына ему больше не увидеть. В приступе отчаяния мужчина замер. Время и народ будто на немыслимой скорости проносились мимо. Для Конрада все стало шумом звуков и красок. Киана все не было. «Я больше не увижу своего мальчика», — эта мысль мучительно пульсировала в его голове.

Через каких-то полчаса площадь опустела, будто ничего и не происходило. Конрад ушел к матушке Хелен вместе с детьми, которых определили, как бездомных.

Часы в трапезной пробили полночь. Сегодня она использовалась как приемный пункт. Из личных запасов Хелен поставила Конраду бутылку крепкого бренди. Она не могла остаться рядом — ей предстояло еще много дел: сироток нужно было осмотреть, отмыть, выдать чистые одежды и определить каждому спальное место.

Попав в стены приюта, один из только что прибывших мальчиков подозвал пробегающего мимо Тима:

— Эй, парень.

— Привет, — Тим попытался улыбнуться. — тебя как звать?

— Сэм, — слабым голосом ответил мальчик.

— Я Тим. Тебе воды или перекусить?

— Было бы неплохо, Тим, но после. Я хочу узнать, знаешь Киана? Светловолосый такой…

Глаза Тима раскрылись шире, рот немного приоткрылся, только он услышал имя друга:

— Ты его знаешь? Где ты его видел? — засыпал мальчик вопросами.

Мужчина, сидевший у окна со стаканом бренди чуть не поперхнулся алкоголем:

— Ты сказал, «Киан»?

— Да, сэр, — Сэм повернулся к мужчине в расстегнутой форме.

Конрад, не глядя, бросил стакан на стол и подбежал к мальчику. Опустившись коленями на пол, вцепился здоровой рукой в плечо худощавого мальчика:

— Что ты знаешь? Где он сейчас?

— Э-э… — Сэм замялся, не ожидав такого напора.

— Это его отец, Сэм, — Тим сделал несколько шагов назад, чтоб высмотреть в зале своих друзей. — Вилли, Норт! Быстрей сюда!

Ребята были рядом и сразу откликнулись на призыв. Мигом прибежали и встали позади Конрада, рассматривая новенького.

— Он висел рядом со мной, — заговорил Сэм подрагивающим голосом, прокручивая отрывки воспоминаний в голове. — Он добрый малый, говорил, что все будет хорошо. Черт…

На этих словах Норт прослезился, Вилли снял кепку и крепко сжал обеими руками на уровне груди:

— Это наш парень, — прошептал Вилли.

— Продолжай, мальчик, не молчи! — Конрада разрывало от нетерпения.

— Перед тем, как пришла стража, надсмотрщик сжалился над нами. Снимая оковы, сказал, что Киан жив и его увезли…

— Куда? Куда увезли?

— Этого не знаю.

— Черт, — выругался Конрад и поднялся с колен.

Впопыхах, вытирая руки о фартук, к собравшимся вокруг Сэма присоединилась матушка Хелен:

— Что случилось? — говоря это, матушка пыталась сдуть с лица непослушную прядь седых волос, так и норовящую попасть в глаза.

— Киан жив, госпожа! — ответил Вилли за всех.

— И это главное, — взгляд Конрада прояснился: хмеля от выпитого, как и не было. — Спасибо Вам, матушка. Спасибо всем вам. Мой мальчик жив и значит есть еще надежда. Я найду его, во что бы то ни стало!

Норт, Вилли и Тим воодушевленно смотрели на Конрада, с его перебинтованной рукой и горящими глазами. Мужчина сиял решимостью и никто из присутствующих не сомневался, что клятвенно произнесенные слова не останутся просто звуком. Киан жив. И покуда жив его отец, история мальчика еще не окончена.