Мой Блэк, Моя Рэд

Я поворачиваюсь к Уолту и даю выход своей ненависти.

— Она не дышит!

— Нет! — он качает головой из стороны в сторону, а потом, широко раскрыв глаза, падает на колени рядом с Амелией. — Это был несчастный случай! Ты видела.

— Нужно позвонить в скорую. Может можно еще что-то сделать, — я сама в шоке от спокойствия собственного голоса, потому что единственное, чего мне хочется, это кричать и плакать, обдирая горло. Глубоко внутри себя я знаю, что ее больше нет. Она больше никогда не встанет и не улыбнется мне.

— Пока не надо, — говорит Уолт, поднимая свои глаза, и я вижу в них только страх, не раскаяние, и внутри меня закипает невообразимая ярость. Пока Уолт наклоняется к Амелии и бессмысленно трясет ее, я несусь в соседнюю комнату и хватаю один из двух пластиковых контейнеров с экстази, стоящих на столе в ожидании упаковки. Это самый большой запас, который я видела в своей жизни, и меня тошнит от этого зрелища.

Вернувшись на кухню, я захлопываю дверь и кричу на Уолта, вываливая содержимое контейнера прямо ему на голову.

— Она мертва. И все из-за того, что ты подсел на эту гадость!

— Что, бл*ть, ты творишь? — рычит Уолт, его лицо становится пунцово-красным. Ярость поглощает все его тело. Он пытается встать, но скользит на таблетках и падает обратно на колени.

Он трясется от гнева, а я ору на него, слишком злая, чтобы быть напуганной.

— Ты такой слабак! Ты должен был лелеять ее и защищать! Ты обещал защищать нас, — окончание фразы вырывается из меня с шипением.

— Защищать тебя? Маленькая сучка… Даже не думай, что я смогу защитить тебя на этот раз. Ты хоть представляешь, сколько бабок только что просрала? — выкрикивает он, хватаясь за край стола.

— Как будто ты когда-нибудь меня защищал. А сейчас я еще и потеряла свою сестру из-за этих долбаных наркотиков. Когда полиция возьмет на анализ твою кровь, хоть кто-то, в конце концов, узнает правду и, — мой голос надламывается, но я заставляю себя продолжить, — Смерть Амелии хотя бы не будет напрасной.

Трясясь от ярости, Уолт впивается в меня взглядом и говорит низким, убийственным голосом.

— Ты поможешь мне убрать здесь все и избавиться от этого дерьма. А потом мы скажем полиции, что случившееся с Амелией — несчастный случай. Как и было.

Я вскидываю подбородок.

— Я скажу им проверить твою кровь на наркоту.

Тогда он делает неуверенный шаг в мою сторону, однако его нога снова скользит на таблетках, а смертельная ярость, что плещется у него в глазах, наконец, доходит до меня. Я быстро бегу к столу в коридоре, где он прячет пистолет, которым обзавелся сразу после начала работы с Хейсом.

Схватив пистолет, я направляю его на Уолта, который подходит все ближе.

— Не приближайся ко мне.

— Ты не выстрелишь. Ты слабачка, не я, — усмехается он. — Ты сделаешь так, как я хочу, и скажешь полиции то, что я хочу. И ни слова больше. А потом… — он оглядывается в отчаянии, однако затем его озаряет.

— Мы взломаем дверь в соседнюю квартиру и скажем Хейсу, что кто-то ворвался и украл половину наркотиков прежде, чем я смог его остановить.

— Тебя же совсем не волнует, что ее больше нет? — мой голос дрожит, а слезы туманят взгляд. Я со злостью смаргиваю их и еще крепче хватаюсь за пистолет.

— Я не хотел обижать Амелию, — всего на мгновение он напрягается, потом сжимает челюсть, отказываясь смотреть на лежащую на полу дочь. — Мы все сдохнем, если не исправим это. А сейчас отдай мне чертову пушку.

В ту секунду, когда он бросается на меня и хватает за руки, пистолет выстреливает.

С ужасом я смотрю, как Уолта откидывает назад, а потом он падает на колени, руки зажимают зияющую рану на груди, откуда сквозь пальцы сочится кровь.

Отзвук выстрела все еще стоит у меня в ушах, когда Уолт боком заваливается на пол, невидяще смотря на меня.

О Мой Бог! Я убила его. Я бросаю пистолет и делаю шаг назад, шокированная тем, что только что произошло. Я правда нажала на курок? Я опускаю глаза вниз, и мой желудок сжимается от вида крови Уолта, забрызгавшей мои руки и футболку.

Доказательство моей виновности.

Я не могу оставаться тут. Что если до прихода моей тети вернется Хейс? Мысль столкнуться с ней тяжела для меня, она же возненавидит меня за то, что я позволила этому случиться с Амелией. Но Хейс… Меня начинает трясти. Он убьет меня голыми руками. Мой взгляд останавливается на рисунке, который выпал из рук Амелии, когда она падала.

Мои ботинки скользят в крови Уолта, когда я обхожу его и наклоняюсь, чтобы в последний раз поцеловать в любимый лобик Амелии. Едва сдерживая рыдания, я стряхиваю с рисунка таблетки и бережно складываю его.

— Эй, леди. Вы собираетесь тут паркурить или что?

Саркастический комментарий возвращает меня назад, в настоящее. Темноволосый подросток стоит на пожарной лестнице чуть выше моей старой квартиры и смотрит на меня, как на сумасшедшую.

Я моргаю заиндевевшими ресницами. Я даже не заметила, как перестало моросить.

— Качни лестницу вправо, и она медленно заскользит вниз.

Я не жду его удивленного взгляда, разворачиваюсь и иду обратно на аллею.

Мой взгляд цепляется за кирпич, который я вытащила ранее, чтобы достать рисунок. Он кривой. В ту ночь, когда я пробиралась по пожарной лестнице, небеса разверзлись. Я спрятала рисунок за кирпич, чтобы он не промок. Подойдя к стене за мусорным контейнером, я аккуратно водружаю его на место. Этот тайник все эти годы хранил для меня счастливую память. Я бы многое отдала, чтобы вот так же спрятать все свои плохие воспоминания и навеки запереть их.

Я смотрю сквозь аллею, а потом закрываю глаза, мой желудок скручивается. Я стараюсь не думать о том, что произошло той ночью, но, не взирая ни на что, чувство моей вины растет. Этого тайника не хватит, чтобы вместить все мои грехи. Во мне есть изъян, который Себастьян никогда не видел и, как я предполагаю, никогда не увидит.

Открыв глаза, я делаю вздох и еще раз поглаживаю кирпич. Затем возвращаюсь на аллею.

— Я готова ехать, Ден.

— Вы получили то, зачем приехали? — мягко спрашивает он, холод, кажется, совсем его не коснулся.

Я выскальзываю из его пальто и протягиваю его ему.

— Спасибо. Да, я получила то, зачем приехала.

И всколыхнула воспоминания, которые предпочла бы не трогать.

Когда Ден усаживается на сидение рядом со мной, и мы трогаемся, я смотрю на здание, что исчезает вдали. На протяжении долгих лет я убеждала себя, что все хорошее, что я когда-либо делала, что-то значит. Что я не такой уж плохой человек. Возвращение сюда ясно и безоговорочно дало понять, что мое прошлое не отменить. Оно будто пыль под ковром. Всегда скрыто, но всегда присутствует. Однако ощущение кого-то еще, тихого, не требующего ответы на вопросы, стоящего позади меня, дало мне мужества встретиться со своими демонами лицом к лицу. Воспоминания все еще больно ранят, однако я готова пойти на это ради обладания физического напоминания об Амелии, и о том времени, когда она была счастлива. Я ненавижу то, что ее образ исчезает из моих воспоминаний. В конце концов, сейчас у меня есть что-то от нее, за что я могу держаться и вспоминать.

Глава 5.

Себастьян

— Как понимать, ты потерял сигнал? — рявкаю я в трубку сотового, а затем машу рукой водителю на его вопрос, едем ли мы все еще к Нижнему Ист Сайду, чтоб тот продолжал движение.

— Исчез, Себастьян, — говорит Элайджа, а на заднем плане слышен звук нажимаемых клавиш. — Я пингую ее телефон со всех вышек в том районе, но меня постоянно сбрасывает. Похоже, она выключила его.

В этот момент мой сотовый сигналит о входящем звонке, так что я говорю Элайдже продолжать пытаться и отключаюсь.

— Говори, Коннели.

— Я обломался со средней школой Виндзора. На ее адрес зарегистрирован только абонентский ящик. Выцепил эту инфу из ее анкеты в колледже, но больше ничего нет. В Средней школе указан только адрес коллеги ее тети. Они временно оставались у нее после пожара в их квартире, Талии было тринадцать лет.

— Пожара? — я рассматриваю недавно отремонтированные дома, пока машина едет в район Нижнего Ист-Сайда, который был обделен вниманием города.

— Да, по словам леди, у которой они оставались, там произошел какой-то взрыв. Она потеряла связь с Талией и ее тетей, когда они переехали в собственное жилье.

— Выясни, где именно работали вместе тетя и эта женщина. У руководителя должен быть адрес. Надеюсь, нам повезет, и работодатель не удалил старый адрес из своих записей, как только Талия переехала на новое место.

— Они обе работали медсестрами в Мемориале. Прямо сейчас направляюсь туда. И кстати, Бас.

— Что?

— Что ты планируешь делать с этой информацией? Я думал, ты просто хочешь знать о ее прошлом. Однако у меня сложилось впечатление, что она предпочитает оставить это при себе.

Меня начинает раздражать это неравнодушие Медведя к Талии и желание ее защитить.

— Это было до того, как кто-то начал угрожать ее жизни, Коннелли. Серийный убийца, Томми Слаусон, как-то связан с ее прошлым. И, так как никому из его прошлого нет дела до выхода ее книги, я лишь хочу быть уверенным, что больше нет никаких точек соприкосновения с прошлым Талии, о которых мы не знаем. А сейчас займись госпиталем.

— Как скажешь, Босс.

Его неприкрытый сарказм заставляет меня сжать зубы. Я делаю все, что в моих силах для людей, которые мне небезразличны. Точка. Я не собираюсь ни сожалеть об этом, ни извиняться. Талия хоть сейчас может вить из этого здоровяка веревки, он уже настаивает, чтоб я звал его Тео (именно так она его называет). Его долбаное имя было Медведь еще со времен нашей службы морскими котиками. Ну, по крайней мере, он пока отзывается на свою фамилию. В конечном итоге он что, попросит меня называть его Медвежонком?. Начиная с этого момента, если кому-либо из Блэк Секьюрити надо будет взаимодействовать с Талией, я буду вовлекать Элайджу. В моем технаре нет ни грамма эмпатии. Нет никаких шансов, что она скрутит его в бараний рог, как это произошло с Медведем.

Талия. Она и бесит меня, и возбуждает одновременно. Меня словно пнули в живот в тот момент, когда наши взгляды пересеклись в офисе Уильяма. Я знаю, что слишком сильно надавил на нее прошлой ночью. Однако наблюдать, как она так легко притворяется, что мы никогда раньше не встречались, а потом слышать эту ее хрень: «мы можем работать вместе, но ничего больше», тогда как наше влечение друг к другу в том зале было подобно чертовой вертикальной тяге, вихрем проносящейся сквозь меня… Так что плевать, даже если я перешел черту. Тот факт, что она отрицает наше взаимное притяжение, чего никогда не делала раньше, заставил раскрыться мою безжалостную сторону.

Если она хочет сражаться, то она должна знать, что я всегда иду до конца. Своей пощечиной она потрясла меня, но чем больше я думаю об этом, тем больше мне это нравится. Это значит, что страсть все еще не угасла. И мне просто надо заставить ее показать это. Не могу перестать вспоминать, как нам было вместе. Я скучаю по ее запаху и ощущению ее мягкого тела напротив моего. Я жажду ее вкуса и ощущения ее волос, касающихся моей груди. Мы отлично существуем вместе, как в постели, так и вне ее. Не важно, как старательно она пытается это отрицать, она знает, это правда.

Пока что она бросает меня при первой возможности. Что за дело может быть таким важным? Вернувшись с острова Марта Виньярд, она работала на двух работах часами напролет, что сделало невозможным для меня снова связаться с ней. И когда она оставила без ответа записку, приложенную к жемчужному ожерелью, которое я вернул ей, я решил сфокусироваться на вещах, которые еще мог контролировать.

Пока мы были вместе на острове, она дала мне совсем немного информации, за которую я мог бы зацепиться. Имен Уолта и Амелии не достаточно. Без фамилий я не могу найти связь с этим Хейсом. Квартира, куда я подвез ее, будучи подростком, ничего не дала, по этой части тупик. Либо так, либо аренда не была оформлена на девичью фамилию ее тети — Мерфи. Надеюсь, Медведь обнаружит хоть что-то, что поможет решить ситуацию с угрозами Талии. Плюс ко всему, он может наткнуться еще на что-то, что поможет мне найти ублюдка Хейса, потому что я не смог на него выйти.

Я как раз хочу убрать телефон, когда получаю смс от Элайджи.

Элайджа: Ты отключился прежде, чем я смог ввести тебя в курс дела. Я отследил принтер, который напечатал то письмо с угрозами. Один студент сделал копию с помощью своей карточки. Какой-то чувак в темных очках и капюшоне заплатил ему за это 50 баксов, но он не рассмотрел его лицо.

Я: Возраст, рост, телосложение?

Элайджа: От тридцати до сорока лет. Среднего роста, крепкого телосложения. Чувак в капюшоне сказал студенту, что он заплатил за копию, но у него не оказалось специальной карты к принтерам, так что он ждал кого-нибудь на помощь.

Бл*ть. Мне необходимо идентифицировать человека, стоящего за этими угрозами.

Я: Чувак в капюшоне наш приоритет. Посмотри, может камеры слежения зафиксировали его лицо.

Элайджа: Принято.

Убрав телефон, я тут же даю водителю адрес. Новая информация в баллистическом отчете о моей маме, словно удар под дых. Поездка в эту часть города не является моей основной задачей, пока тур не закончится и Талия не будет в безопасности, но так как я совсем рядом с этим местом, и мне надо убить по меньшей мере час, я не упущу возможность.

— Вам сюда? — спрашивает водитель, подъезжая к дому, который находится всего в каком-то квартале от места, где я вырос. Обтрепанный диван стоит на лужайке по правую руку, он завален бутылками и пивными банками. Двое ребят выходят из дома на крыльцо и смотрят в нашу сторону. Я понятия не имею, кто этот парень лет двадцати, одетый в мешковатые штаны и парку, но я сразу узнал второго: короткостриженые волосы, фланелевая рубашка. Паоло Бэнкс второй.

Знакомое ощущение смеси ярости и жара покалывает меня по позвоночнику. Однажды, когда мне было шестнадцать, я мог и не выйти из этого дома живым, из меня основательно выбили все дерьмо. Потребовались недели, чтобы зажили все синяки и ссадины. Пришлось соврать маме, сказать, что меня избили по дороге в школу.

— Жди меня здесь, — говорю я резким голосом, протягивая водителю пару франклинов. В таком месте, как это, только купюры заставят его согласиться.

— Ого, да это же Блеки собственной персоной, — Пауло самодовольно осматривает мой костюм. — Слышал, дела у тебя идут отлично. Уехал и расслабился, а?

— Не верь всему, что слышишь, Пауло. Мне нужен Бэнкс.

Вытянув руки из рукавов своей фланелевой рубашки, он протирает костяшки пальцев о белую футболку, покачивается на носках и смотрит на меня темным взглядом, полным подозрений.

— Что за дела у тебя к Бэнксу?

Я сужаю глаза и пристально смотрю на него.

— Скажи ему, что я здесь.

Хрюкнув, он коротко кивает подбородком пареньку рядом с собой, молчаливо говоря ему передать сообщение.

Парень исчезает внутри, а Пауло скрещивает руки, пряча ладони в подмышках и не произнося ни слова. В конце концов он понимает, когда надо заткнуться. А может, он вспомнил, как на открытом рте ощущался мой кулак, рассекший его губу годы назад.

Бэнкс собственноручно распахивает дверь, на лице написано любопытство.

— Ты последний человек, которого я ожидал тут увидеть.

— Мне нужно поболтать с тобой, — отвечаю я, осознавая, что все на нас пялятся.

Он осматривает меня с ног до головы.

— И почему у меня такое ощущение, что ты здесь не за тем, чтобы остаться?

— Так ты пригласишь меня войти или что?

Махнув рукой, он разворачивается, и я следую за ним в гостиную, где десяток или около того парней развалились на диванах и полу, играя в приставки или смотря телек. Слышатся звуки пулеметных очередей — из колонок. Краденых. Как и большая часть хороших вещей в этом доме. Даже старые потрепанные диваны заменены новыми кожаными.

Технически шайка Бэнкса не является бандой, однако в округе они известны как ББ, то есть Банда Бэнкса.

— И в честь чего же я удостоен твоего визита, Блэки? — говорит Бэнкс, устраивая свою центнеровую тушу на подлокотник дивана. Он изображает расслабленность, но я все прекрасно вижу. Точно так же я знаю, что те шесть парней, что играют в видео игры, как и остальные четверо, которые смотрят телек, приглядывают за мной одним глазом.

Время не пощадило их главаря. Он отрастил козлиную бородку и остригся под машинку, плюс набрал добрых двадцать килограмм с тех пор, как выбил из меня все дерьмо прямо в этой комнате. Я помню каждый удар и пинок — метод Бэнкса уговорить меня присоединиться к их банде.

Шрам рассекает его лоб и левый глаз, заканчиваясь где-то на середине щеки. Шрам настолько глубокий, что вообще удивительно, как он сумел сохранить глаз. Конечно, тот маленький шрамик на подбородке, который я подарил ему, не идет ни в какое сравнение с этим шрамом. Я боролся за свою жизнь, за свободу выбирать куда идти и чем заниматься. Я не колебался ни минуты, и, судя по тому, как он потирает этот тонкий шрамик, он прекрасно все помнит.

— Мне нужна информация.

Бэнкс фыркает.

— Какого рода информацию хочет получить типчик с Верхнего Ист-Сайда от парня вроде меня?

Я напрягаюсь.

— Таблоиды в основном выдумывают, Бэнкс.

Он сжимает зубы:

— Так ты не ублюдок миллионера?

— Частично, — подтверждаю я сухим тоном.

— Ты всегда вел себя так, как будто ты лучше, чем мы, — рычит Бэнкс, а его мускулистая рука, что лежит на обтянутом джинсами бедре, сжимается в кулак.

Я пожимаю плечами:

— Просто умнее.

Когда два качка вскакивают с дивана, реагируя на оскорбление, Бэнкс жестом их успокаивает.

— Сядьте, парни. Я хочу услышать, что хочет Блэки.

Я знаю, что трое мужчин зашли в комнату и встали позади меня. Я чувствую их готовность атаковать. Пауло переместился к двери, блокируя мне выход. Четверо на диване отложили свои пульты управления. Атмосфера накалена. Но я никогда в жизни не уклонялся от драки.

— Я хочу знать, имел ли ты какое-то отношение к убийству моей матери, — говорю я низким, ровным голосом.

Сразу пять парней вскакивают со сжатыми в кулаки руками, однако Бэнкс лишь хрипло смеется.

— Блэки, да у тебя яйца как у слона. В этом смысле ты не изменился.

Напряжение наполняет комнату. Его люди ждут сигнала, а я слежу, не начнет ли кто копошиться. Оружия я не видел, и последнее, чего бы мне хотелось — словить пулю.

Он скрещивает руки, и веселье в его глазах сменяется чистым гневом.

— Я знаю, что именно ты украл ту электронику, что я хранил у Бревски. И знаешь, откуда я знаю? Потому что я в курсе ''каждой'' херни, которая происходит в моем районе.

Пульсирующая ярость заполняет мои мышцы, заставляя их сжаться. Я говорю спокойно, чтоб не сбить фокус.

— Ты говоришь, что в курсе всего, так может объяснишь мне, как пули, вытащенные из мертвого тела моей матери, совпадают с теми, которые использовал Паркер Джонсон? Ты послал его в отместку?

— Я не буду отвечать на это дерьмо! — выплевывает Бэнкс.

— А я не уйду отсюда без ответов. А так как Паркер мертв, я спрашиваю тебя.

Бэнкс сверлит меня взглядом, а потом его лицо принимает расчетливое выражение.

— Вот что я тебе скажу, Блэки. Докажи мне, что ты не размяк в своих богатеньких буднях…

— Мистер Денежный Мешок должен оставить нам достаточное вознаграждение… — нож, внезапно врезавшийся в дверь рядом с Пауло, заставляет его заткнуться.

Я поднимаю брови, выражая уважение к быстрой реакции Бэнкса. Толстяк двигается быстрее, чем я думал.

Раздосадовано поворчав на Пауло, он возвращает свое внимание ко мне.

— Докажи, Блэки. Если проиграешь, отдашь мне эти часы. Я легко сделаю на них штук десять. Если побеждаешь, я отвечу на твой вопрос.

Тот факт, что он хочет мои часы, еще больше бесит меня. Я ношу те, которые дал мне мой отец.

— Никакого оружия, — резко говорю я, скидывая куртку на тумбу от ТВ.

Бэнкс согласно кивает.

— Четверо твоих лучших, — продолжаю я, закатывая рукава рубашки.

Он поднимает бровь и говорит с холодной ухмылкой:

— Шестеро.

Помимо навыков морского котика, мое второе преимущество — мой рост. Только один парень из всех примерно с меня ростом. Но я превосхожу его по мышечной массе процентов на тридцать. Я медленно киваю, затем держу руки в боевой готовности, пока несколько парней окружают меня, их кулаки сжаты, а на лицах написана агрессия.

В тот момент, когда какой-то паренек метр-с-кепкой запрыгивает мне на спину, будто древесная лягушка, и начинает колотить меня в грудную клетку, я сразу вспоминаю, насколько грязно дерутся бандюканы Бэнкса. Игнорируя боль в груди, я перехватываю летящий в мой подбородок кулак.

С дикой яростью я бросаю его в троих парней, которых раскидывает как кегли в боулинге, и оборачиваюсь к двум другим, которые кидаются на меня с жаждой крови в глазах.

Они не успевают сделать ни одного удара, прежде чем я укладываю их двумя быстрыми ударами, нокаутировав одного, а второго достав ударом под дых.

— Я упоминал, что я — морской котик? — будничным голосом спрашиваю я, глядя на тех троих, которые только-только скинули с себя тело мальца и пытаются встать на ноги, готовые атаковать.

— Ты чертов военный? — недоверчиво спрашивает Пауло, бросая взгляд на Бэнкса в поисках ответа.

Бэнкс утробно смеется и машет остальным бандитам.

Когда появляются еще трое парней, и я замечаю металлические цепи, обернутые вокруг их кулаков, на краткий миг я задаюсь вопросом о собственном здравом смысле. Однако адреналин берет верх, и все мысли затихают по мере того, как мое тело переходит в режим выживания.

Последний боец падает, и я начинаю разворачиваться к Бэнксу, когда какой-то сосунок бьет меня в подбородок, и этот удар отбрасывает мою голову в сторону.

— Это за то, что ты решил, что можешь меня обворовать, мудак! — рычит Бэнкс, выпрямляясь и поглаживая кастет, лежащий на открытой ладони.

Сжимая кулаки, я бросаю полный ярости взгляд за спину Бэнкса и вижу Паоло, который делает мне знаки не отвечать.

Я вздыхаю, чтобы взять свою ярость под контроль, и встаю в полный рост. Переступая через валяющихся парней, я двигаюсь прямо к Бэнксу. Несмотря на то, что внутри у меня все кипит, я задаю вопрос, из-за которого я мучился угрызениями совести с тех самых пор, как мою мать убили прямо перед моими глазами.

— Я выполнил свою часть сделки. Теперь твоя очередь. Ты отправил кого-то за мной за то, что я сделал?

Бэнкс секунду смотрит на меня, словно решаясь на ответ, затем жмет плечами.

— Не-а, я знал, почему ты сделал это. Я слышал, что твоя мама больна и у нее были проблемы с оплатой по счетам.

Отвернувшись, он помогает двоим парням встать на ноги.

— Чувак ошивался тут, спрашивал о тебе. Хотел знать, где ты живешь.

Каждый мой мускул напряжен, пока я иду за курткой. Это последняя вещь, которую я ожидал услышать. Я всегда думал, что во всем этом каким-то образом замешан Бэнкс. Скользнув руками в куртку, я застегиваю ее.

— Он сказал, чего ему было надо?

Бэнкс качает головой.

— Нет, и мне было наплевать. Сказал ему отвалить. Я не сдаю своих людей. Даже тебя, мудак.

Неохотно кивнув, я задаю следующий вопрос.

— Помнишь, как он выглядел?

— Белый. Лет тридцати-сорока.

— Что-то еще? Цвет волос? Рост?

— Иисусе, да это было лет двенадцать назад. Я стоял на крыльце. Он стоял на земле. И как бл*ть я должен был определить его рост? — он замолкает и чешет бородку.

— У него был изворотливый вид. Ничего не могу сказать о цвете волос. Он был в черной вязаной шапке. Я запомнил, потому что тогда еще не было холодно.

Возможно, черная шапка была как раз той лыжной маской, которую ублюдок надел в ту ночь. Зачем он искал меня? Кто сдал меня, и как у него оказалось оружие Паркера?

— Спасибо за информацию.

Кивнув, Бэнкс сверлит взглядом мое запястье, пока я поправляю манжету.

— Уверен, что не хочешь расстаться с часами?

— Отвали, Бэнкс, — ворчу я и выхожу из дома под его гулкий смех.

Водитель давит на газ в ту же секунду, как за мной захлопывается дверь машины.

— Не знал, увижу ли вас снова, — со вздохом облегчения говорит он, касаясь козырька своей шляпы.

Я издаю хрюкающий звук и потираю травмированную челюсть.

— Это точно, словно прошел сквозь ад и вернулся обратно.

Фыркая, он сворачивает, а потом протягивает через плечо клочок бумаги.

— Мне сказали передать это вам, когда мы отъедем подальше от дома.

Я беру свернутую записку и набираю нацарапанный на ней номер.

— Повиси секунду, — говорит мужской голос на том конце провода. Затем слышится звук открываемой и закрываемой двери. — Все было не так.

Я удивлен услышать Пауло.

— Как ты узнал, зачем я приходил?

— Сделал определенные выводы.

Я крепче стискиваю телефон.

— Зачем ты со мной разговариваешь?

— Если бы ты не ударил меня тогда, я бы не стал за тебя вступаться. Сейчас я понимаю, что ты пытался защитить меня от самого себя.

— И ты благодаришь меня, натравливая каждого парня в той комнате? — шиплю я, позволяя сарказму литься.

— Нет, своим звонком. Бэнкс солгал. Не в той части, когда чувак спрашивал у нас, как тебя найти, это правда. Бэнкс дал ему твой адрес. И тогда чувак спросил, где он может достать пушку. Бэнкс сказал ему, что не имеет дел с оружием. Теперь тебе ясно, почему Бэнкс не пришел за тобой, когда ты обворовал его? Он решил, что ты и так в скором времени получишь свое.

— Тот чувак выпустил пол обоймы в мою маму, Пауло, — рычу я. — Тебе известно, откуда у ублюдка пушка Паркера?

— У Паркера плохо шли дела в то время, нужны были бабки чтобы отдать должок. Он был с нами, когда чувак пришел к Бэнксу спрашивать о тебе. Думаю, он продал ему свою пушку втихаря. И еще одно. У мужика, который тобой интересовался… его брови были русыми. Это значит, что волосы под шапкой скорее всего того же цвета, верно?

— С большой вероятностью. Спасибо за информацию.

Я прерываю звонок, мои челюсти сжаты в гневе. ''Бэнкс, долбаный обманщик. ''

Кипя от ярости, я набираю номер одного из моих полицейских контактов, который работает в Нижнем Ист сайде.

— Эй, Фил. Думаю, тебе стоит проверить заброшенный склад Бревски. Там можно найти много интересного.

Глава 6.

Талия

– Благодарю за визит в Блейк Тауэрс, мисс Лоун.

Один из богатейших людей страны обходит массивный стол из красного дерева, на ходу застегивая сшитый на заказ пиджак, как только я появляюсь в его роскошном офисе на верхнем этаже. Адам Блейк кивает своему секретарю, встревоженно стоящей позади меня, и говорит глубоким голосом, полным авторитета:

– На этом все, мисс Шоу. Не забудьте закрыть за собой дверь.

Мисс Брюзга, которая уже успела спустить собак на нас с Деном за почти часовое опоздание, бросает на меня раздраженный взгляд, прежде чем закрыть дверь.

Мистер Блейк указывает на дорогое оббитое кожей кресло перед своим столом и говорит деловым тоном:

– Мисс Шоу в курсе всех дел. И ей не нравится тот факт, что она не имеет понятия о цели сегодняшней встречи.

Как только я усаживаюсь, замечаю, что у Адама глаза темно-голубого оттенка, а его темные волосы начинает трогать седина, однако трудно поверить, сколько же Себастьян взял от отца. Проведя столько времени с Себастьяном, я ясно вижу это. Поведение Адама наполнено властью, своим присутствием он доминирует над окружающими, однако если отвлечься от этого пронизывающего взгляда, каким он меня сверлит, я могу представить в нем обаятельную сторону, точно, как и у его сына.

– Не только ваша секретарь озадачена этой встречей, мистер Блейк. С какой целью вы пригласили меня сюда?

Сунув руки в карманы, он концентрирует на мне свой пристальный взгляд.

– Мне любопытно, вы всегда используете окружающих себя людей?

– Прошу прощения? – Я мгновенно выпрямляюсь на своем кресле, сжимая зубы. – Что вы имеете…

– Катание по городу на моей машине не располагает вас ко мне, – продолжает он властным голосом.

– Как и вы не расположили меня к себе, вызвав к себе в офис и распорядившись моим временем. – Стиснув руки на своей сумочке, я задираю подбородок. – Через полчаса мне нужно быть в другом месте, мистер Блейк. Поэтому, если вы не против, просветите меня насчет причин нашей встречи.

На краткое мгновение его взгляд сужается.

– Кажется, вы умело прокладываете себе дорожку в семью Блейков, мисс Мерфи. – Он ухмыляется, когда замечает, как расширяются мои глаза от упоминания моего настоящего имени. – Да, я знаю, кто вы. Я прекрасно помню, как 3,5 года назад вы всеми правдами и неправдами пытались увидеться с моей дочерью, когда она была наиболее уязвима. – Развязно мазнув в мою сторону, он продолжает: – И вот опять я вижу, как вы хищнически пытаетесь нажиться на особых обстоятельствах, в которые попала моя дочь, и я вижу лишь ваши корыстные интересы. У Мины не так много друзей, и я хочу, чтоб она могла всецело положиться на тех, кто у нее есть. Я хочу, чтоб вы прекратили все делишки с моей дочерью и прекратили свое вмешательство в ее жизнь.

С тех пор, как я выехала из отеля, я была в полной уверенности, что он хочет поговорить насчет Себастьяна.

– Вы позвали меня сюда из-за Мины? – тихо спрашиваю я, в то время как в моей груди клокочет ярость. Да, я несколько раз разговаривала с Миной после своего возвращения с острова Марта Виньярд. Она болтала со мной по видео-чату, чтобы поблагодарить за подарок для малыша, который я ей отправила. А спустя месяц после рождения ее дочки, она связалась со мной, чтобы познакомить меня с малышкой Джози. Последний раз мы разговаривали пару недель назад, когда она узнала о туре в поддержку моей новой книги. Она позвонила поздравить меня, мы поговорили о Джози и ее жизни в качестве мамы. Так на какие особые обстоятельства он ссылается? О том факте, что Мина теперь мама? Она прекрасно справляется с этой ролью.

– В чем конкретно вы меня обвиняете?

– Я выразился предельно ясно. Я не доверяю вашим мотивам, – холодно говорит он.

Поднявшись, я сжимаю свою сумочку так сильно, что не чувствую пальцев.

– Я не идеальна, совсем нет, однако винить меня в злых намерениях относительно самой милой девушки, которую я когда-либо знала, в высшей степени оскорбительно. За последние полгода я разговаривала с вашей дочерью по видео-чату всего 4 раза. Каким же образом я могла провернуть свой гнусный план в таких условиях?

– Четыре раза? – Удивление мерцает в глубине его глаз, но затем он отворачивается, бормоча: – Не имеет никакого значения.

Я скрещиваю руки, прижимая к себе сумку.

– А я знаю одну вещь, имеющую смысл. Если именно так обращаются с Миной, судят ее за ее собственный выбор, есть ли на то причина, или нет, тогда мне понятно, почему она ищет дружбу за пределами ее круга.

Отец Мины ощетинивается:

– У моей дочери с детства всего 2 лучших друга, так что да, я задаюсь вопросом, по каким таким причинам она выбрала вас в качестве крестной для своей дочери, а не их, мисс Мерфи.

Я отшатываюсь от удивления.

– Кр-крестной?

Он поднимает свои темные брови.

– Вы не знали?

– В первый раз слышу.

Нахмурившись, он делает шаг вперед и снова указывает на кресло, а затем говорит более примирительным тоном:

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Я сажусь только потому, что ноги внезапно отказываются меня держать. Не могу поверить. Почему Мина выбрала меня в качестве крестной для малышки Джози?

Вновь усевшись за свой стол, мистер Блейк говорит:

– Надеюсь, вы понимаете, в какой ситуации я нахожусь, мисс Мерфи. Мать переживает за благополучие Мины и Жозефины. Друзья моей дочери были настолько расстроены тем, что Мина не выбрала никого из них, что пришли за ответами ко мне и к моей супруге. Учитывая тот факт, что мое первое знакомство с вами было далеко не позитивным, я не понимаю, что моя дочь в вас нашла, не говоря уж о ее решении. Однако если вы скажете, что не собираетесь брать на себя ответственность в качестве крестной матери Жозефины, это избавит нас всех от лишнего стресса.

Я вскидываю голову и встречаюсь с ним взглядом. Он не имеет представления, чем я пожертвовала, утаив имя Мины в той статье для школьной газеты.

– Очевидно, что Мина лучше разбирается в людях. Больше о прошлом я не скажу ни слова. Что касается ее выбора, должна признать, я удивлена. Но для меня это большая честь.

Он медленно сужает глаза.

– Вы хотите сказать, что планируете принять ее предложение?

Я бросаю на него резкий взгляд.

– Я лишь говорю, что готова к такой ответственности, не более. В конце концов, меня пока никто ни о чем не просил. А если меня спросят, то я отвечу Мине, никак не вам.

– Моя внучка унаследует кучу денег, мисс Мерфи. Вы должны понять мою позицию. Я должен защищать ее любой ценой.

Я в открытую закатываю глаза и встаю.

– На этом разговор окончен. Вы снова вернулись к завуалированным обвинениям, а я готова обороняться. Сосредоточьтесь на счастье дочери, мистер Блейк. Ни за какие деньги мира его не купишь.

Уже начав отходить от его стола, я вдруг осознаю, что мне, скорее всего, больше никогда не представится шанс так открыто поговорить с этим человеком. Я сожгла все мосты адским пламенем, а сейчас хочу вытащить оттуда пылающую головешку. Замерев, я оборачиваюсь к нему.

– И еще одно. Те часы, которые вы дали Себастьяну…

Я киваю, когда вижу вспыхнувшее в его глазах удивление.

– Похоже, я преследую вашу семью гораздо дольше, чем вы себе до этого представляли. Мне было 13, и моя жизнь была кошмаром, когда Себастьян отдал мне эти часы. Он сделал это не для того, чтоб ранить вас. Он поступил так, потому что в свои 17 лет он был защитником, даже по отношению к совершенно незнакомому человеку. Он не видел надписи, которую вы выгравировали на обратной стороне, пока я не показала ему ее совсем недавно, возвращая часы. Он вам рассказывал?

Мистер Блейк качает головой, всем своим видом транслируя сожаление.

– Мы с сыном не очень близки.

– Себастьян слишком горд, чтобы признаться вам, насколько вы ранили его. Если вы хотите таких же отношений, какие были у него с вашим братом, слова на задней стороне часов вам не помогут. Скажите ему, что он значит для вас.

– Думаете, он выслушает? – спрашивает он с непроницаемым выражением лица.

– Это будет началом латания старых ран. – Киваю я, затем направляюсь в сторону двери.

– Мисс Мерфи, – зовет он, и я оборачиваюсь. – Кажется, я вас недооценил. Не знаю, что произошло между вами в прошлом, однако, похоже, что вы знаете Мину и Себастьяна достаточно хорошо, чтобы желать им самого лучшего. Я был бы признателен, если бы вы сохранили нашу встречу в тайне. Мина очень расстроится, если узнает, что я контактировал с вами.

Я позволяю себе чуть улыбнуться, наслаждаясь его мягкой стороной. Он богатый и влиятельный мужчина, однако, семья для него – прежде всего. Точно такие же приоритеты у Себастьяна. Семья – это самое важное. Между ним и его отцом больше общего, чем он думает.

– Какую еще встречу?

Мистер Блейк улыбается.

– Спасибо вам за ваше благоразумие.

– Ваша встреча прошла хорошо? – спрашивает Ден, когда водитель увозит нас прочь от Блейк Тауэр.

– Да, – отвечаю я, однако, заметив усмешку на его губах, немного хмурюсь. – Надеюсь, я не доставила вам неприятностей, Ден.

Он смеется.

– Мисс Талия…

– Просто Талия, – поправляю я.

Он кивает, меж тем его смех превращается в ухмылку.

– Талия, я получил удовольствие. Правда. – Он достает визитку из нагрудного кармана и протягивает ее мне. – Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, я на расстоянии звонка.

– Спасибо, Ден. И может, в следующий раз ты расскажешь, почему ты ушел из Секретной разведывательной службы? – говорю я, берясь за край визитки.

В ответ он еще больше усиливает хватку и с вызовом говорит мне:

– Только если ты расскажешь мне, что вытащила из того тайника за мусорным контейнером.

Я вздрагиваю.

– Ты не мог ничего увидеть. Я уверена, что контейнер полностью загораживал тебе видимость.

Отпустив визитку, он стучит по виску:

– Я все замечаю.

Я смотрю на него с подозрением, в ответ он пожимает плечами.

– Я обратил внимание, что один из кирпичей неплотно примыкает к остальным, пока осматривал аллею для тебя.

– В таком случае… – Я сую карточку в сумочку, а затем вытаскиваю сложенный рисунок, чтоб показать ему.

Он окидывает рисунок взглядом, а потом вопросительно смотрит на меня.

Я касаюсь сердечек, а внутри что-то сжимается.

– Я просто хотела, чтоб хорошие воспоминания затмили плохие.

Он осторожно берет рисунок и аккуратно его складывает, прежде чем передать его обратно мне.

– Положи это в надежное место. Такую память надо лелеять.

Мне хочется напомнить ему, что пришла его очередь поделиться чем-то, однако, судя по выражению его лица, он все равно не пойдет на это.

– Может, когда-нибудь? – Я смотрю на него с надеждой.

– Возможно. Мы будем у твоего отеля через 5 минут.

– О, тогда мне надо бы включить телефон.

Как только я нажимаю кнопку включения, мой телефон сигнализирует о нескольких входящих сообщениях.

ЗанозаВЗаднице: твои пара часов вышли.

ЗанозаВЗаднице: где ты, черт побери?

ЗанозаВЗаднице: лучше бы тебе появиться здесь в течение следующих 5 минут, иначе я пристегну тебя к себе наручниками. Как думаешь, твои читатели оценят?

Последняя смс отправлена всего минуту назад.

Я: Мои читатели будут в восторге и поинтересуются, почему в моих книгах нет такой сцены. Буду через пару минут.''

ЗанозаВЗаднице: Младшенький тут, выбесил уже всю стойку регистрации в твоих поисках. Заходи с северной стороны здания, я буду ждать тебя там.

Я поднимаю глаза на Дена.

– Не мог бы ты высадить меня у входа с северной стороны?

Слава Богу, снег с дождем перестал идти, пока я была в Блейк Тауэр, однако стало как будто еще холоднее, поэтому я выскальзываю из машины и быстро иду по посыпанной солью дорожке к большим стеклянным дверям. Себастьян стоит внутри, в паре шагов от входа, скрестив руки на груди. Он пристально смотрит на меня и хмурится.

Теплый воздух окутывает меня, как только я захожу сквозь раздвижные двери и в быстром темпе иду по красной ковровой дорожке.

Я притормаживаю на мгновение, давая второй двери скользнуть в сторону, в то время как Себастьян опускает руки и в три шага оказывается возле меня.

– Что? – спрашиваю я, глядя на него.

Он резко выдыхает и хватает мою руку, бормоча:

– Думал, ты сейчас втемяшишься.

Повернув налево, он ведет меня по коридору.

– Мы идем к лобби, там твой бойфренд тебя ждет. Администрация отеля перенесла твое интервью в Королевский конференц-зал. Эта накладка задержала начало интервью на 15 минут.

Себастьян отпускает меня, как только мы заходим в лобби. Мы приближаемся к главной стойке, а Джаред оборачивается и видит меня.

– Наталия, слава Богу! – восклицает он и быстро, так, что полы его шерстяного пальто бьют по ногам, направляется в нашу сторону, чтобы сжать мои пальцы.

– Ты такая холодная.

Растирая мои замерзшие ладони, он сердито смотрит на Себастьяна.

– Почему ты не отвечал на мои смс?

– Меня наняли, чтобы присматривать за мисс Лоун, а не строчить смски, – резко отвечает Себастьян.

Я освобождаюсь от рук Джареда.

– Все в порядке. У меня было пару дел.

Вздохнув, он смотрит через свое плечо на ассистентку, которая как раз заходит через главные двери.

– У Кайлы есть твое расписание на сегодня. Ну, в конце концов, замена помещения дает тебе время, чтобы подняться и привести в порядок волосы.

– Мои волосы? – Я тут же дотрагиваюсь до них и чувствую под пальцами волны – результат прогулки под мокрым снегом. Ну, класс. Зачем только орудовала феном с утра.

– Эм, м-да, пойду, пожалуй, расчешусь.

Он улыбается и кивает.

– Камера больше любит гладкие волосы. Хотел бы остаться, однако через полчаса у меня назначена встреча. Надо бежать, пока снова не начался снег. Расскажешь, как все прошло за сегодняшним ужином, ну а сейчас я желаю тебе всего хорошего. И на удачу…

Прежде, чем я успеваю среагировать, он хватает мое лицо и прижимает свои губы к моим. Я настолько ошарашена, что не могу пошевелиться. Как только я начинаю отодвигаться, Джаред поднимает голову и бросает рассерженный взгляд на Себастьяна, а его руки опускаются.

– Когда это ты начала пользоваться одеколоном?

Черт, я не подумала, что могу подхватить запах одеколона с куртки Дена. Игнорируя поцелуй, оставленный Джаредом на мне, я поднимаю воротничок блузки и принюхиваюсь.

– Думаешь, пахнет, как одеколон? Я подушилась тестером чуть ранее. Почему-то решила, что запах унисекс.

Заметно расслабившись, он прячет руки в карманы.

– Мне больше нравится твой цветочный парфюм.

Я отказываюсь смотреть в сторону Себастьяна. Джаред звучит в точности как бойфренд, однако сейчас у меня нет времени, чтобы поставить парня на место. Я киваю и выдавливаю улыбку.

– Камере все равно, как я пахну, однако мне надо бежать наверх, поправить свои волосы. Спасибо за хорошие пожелания.

Кайла машет мне со стула в лобби, пока я прохожу мимо, выкрикивая:

– Скоро увидимся, мисс Лоун. Я буду в конференц-зале, удостоверюсь, что все идет как надо.

Я улыбаюсь ей с признательностью, а потом захожу в кабину лифта вместе с Себастьяном.

Как только двери лифта закрываются, я приваливаюсь к стене, а Себастьян делает то же самое на противоположной стороне.

Он снова выглядит таким же раздраженным, как и несколько минут назад, когда я вошла в здание. Но кое-что, что он пробормотал тогда, наконец, доходит до меня, и я начинаю хихикать.

– Втемяшишься?

Может, причина того, что я смеюсь, как чокнутая, в том, что его фраза пробила его обычную броню и показала сторону, которую он так редко демонстрирует. Юмор. Или может в том, что я не хочу, чтобы он пилил меня за тот поцелуй. Все, что знаю – я не могу перестать хихикать.

Себастьян дарит мне полуулыбку.

– Ага, всмятку. Ты двигалась так быстро, что я не был уверен, заметила ли ты вторую стеклянную дверь.

Он смеется вместе со мной, и за эти короткие мгновения, пока мы ползем наверх, мое сердце успевает почувствовать свет. Он так смотрит на меня, что у меня ощущение, что я могу все-все рассказать ему, и он поймет. Наш смех стихает, однако его голубые глаза все еще искрятся весельем, и я осознаю, что даже несмотря на то, что мы не можем быть любовниками, я все еще нуждаюсь в его дружбе. Хочу почувствовать толику преданности, которую он оставляет только своей семье. Я очень этого хочу. Он был прав, говоря о нас. Я чувствую связь с ним, которую не могу объяснить. Если он когда-нибудь будет нуждаться во мне, я буду рядом, во что бы то ни стало.

Звук открывающихся дверей лифта прерывает мои размышления. Я пытаюсь выйти, однако Себастьян перегораживает мне дорогу. Все веселье ушло, и он пристально смотрит на меня.

– Так, где тебя носило, Наталия?

Глава 7.

Талия

Вот так легко, лишь саркастично назвав меня по имени, Себастьян рушит все мое спокойствие.

– Я проверяла зацепку, если хочешь знать.

Он опускает руку, озадаченно хмуря лоб.

– Какую зацепку?

Прошмыгнув мимо него, я убеждаюсь, что нас разделяет несколько шагов, и лишь потом бросаю через плечо:

– Я ездила в старую квартиру Томми, разговаривала с консьержем.

– Ты что?

Я вздрагиваю от гнева, звучащего в его голосе, однако не сбавляю шаг. Пока я вставляю карту в дверь своего номера, он уже рядом, кипит от ярости.

– Я уже говорила, что у меня есть подстраховка.

Как только дверь захлопывается, он врывается в мое личное пространство и делает вдох у моей шеи. Выпрямившись, он смотрит на меня сверху-вниз, а его глаза становятся темно-синего цвета.

– Я, бл*ть, твой телохранитель, Талия. Ты не должна была ездить туда без меня.

Я пожимаю плечами.

– Ты уже отклонил предположение, что у Томми могли бы быть другие родственники. Так что я знала, что ты меня не отпустишь.

– Конечно же, нет, – огрызается он.

Я вздыхаю и иду в ванную комнату, закрыв за собой дверь. Пока я делаю свои дела, Себастьян кричит:

– Ты выяснила что-нибудь полезное?

Я уже начинаю отвечать ему, однако обрываю себя и открываю дверь. Не хочу кричать весь разговор. Себастьян выжидающе смотрит на меня и поднимает брови, когда я возвращаюсь в комнату.

– Я выяснила, что у матери Томми был бойфренд, – говорю я, расстегивая пиджак и снимая его. Повесив жакет на спинку стула, я продолжаю:

– Он перестал появляться несколько лет назад.

Себастьян фыркает и скрещивает руки.

– У этого бойфренда есть имя?

Я качаю головой.

– Нет. Консьерж не в курсе. Он сказал лишь, что у парня была тяжелая поступь. Это все.

– И ты ради этого подвергнула себя риску, поехав в Нижний Ист-Сайд? – недоверчиво спрашивает он.

Я снова жму плечами и прохожу мимо него в ванную комнату.

– Я должна была знать наверняка, Себастьян. Я вернулась в целости и сохранности. Не беспокойся.

Я расчесываюсь, а он меж тем приваливается к дверному косяку, неодобрительно взирая на меня.

– С кем ты ездила?

– Меня подбросил друг.

– Сколько, бл*ть, у тебя бойфрендов? – рычит он низким голосом.

Я ловлю его взгляд.

– Нет у меня никакого бойфренда. Я слишком много работала. Ты узнал, где было напечатано последнее письмо с угрозами?

Он еще мгновение удерживает мой взгляд, потом расстегивает свой пиджак, чтобы спрятать руки в карманы брюк.

– Пока нет. Мой человек проверяет одну ниточку, которая может привести к источнику.

– Такое ощущение, что мы оба облажались, – говорю я, пытаясь расческой разгладить волосы. Когда становится очевидно, что непослушные локоны не собираются сдаваться, я начинаю рыться в косметичке в поисках шпилек.

Я уже делаю попытку соорудить из моих волос французский пучок, когда Себастьян отводит мою руку и волосы снова падают волнами на плечи, а потом он шепчет:

– Ты такая внутри, и только это имеет значение, Талия.

То, как он произносит мое имя, как делал 6 месяцев назад интимным голосом, разрывает меня изнутри. Я ловлю в зеркале его пристальный взгляд, и мое сердце начинает бешено биться, до меня доходит, насколько глупым было желание поделиться с ним моим уродливым прошлым. Когда он смотрит на меня, он видит хорошего человека. Я бы хотела быть достойной этого. Я никогда в жизни не хочу наблюдать, как в его глазах тускнеет вера в меня. Все, что мне остается, – заслужить его уважение своими будущими поступками.

Кивнув, я пробегаюсь пальцами по волосам, затем добавляю мусс, чтобы сгладить завитки. Я заканчиваю и хихикаю над сумасшедшими локонами.

– Наверное, надо довольствоваться тем, чем одарила матушка-природа.

Снова взбив волосы, я выхожу из ванной и надеваю пиджак.

– Прическа называется «эффект мокрого снега», как думаешь?

Как только я застегиваюсь, Себастьян подходит ближе и приподнимает мой подбородок, оглядывая мои волосы.

– Я вспомнил, как ты стояла на лодке в Марта Виньярд, а морской бриз играл с твоими волосами. Ты выглядела беззаботной.

Я действительно не чувствовала волнений в то короткое время, что я провела с ним. Я позволила себе забыть прошлое. Он делает это со мной: заставляет тьму во мне превращаться лишь в ускользающие ночные кошмары. Но я знаю, чем ярче свет, тем больше тень. Неважно, куда я иду, они всегда рядом, выжидают, чтобы поглотить меня.

Я смотрю на него, поднимаю голову, изучая линию подбородка.

– Откуда у тебя этот синяк?

Он отмахивается, как будто это не важно, а я хмурюсь.

– Нет, серьезно, что случилось…

Его поцелуй прервал мои слова, однако если от поцелуя Джареда я лишь застыла, губы Себастьяна клеймят меня, опустошая. Когда я вдыхаю его ошеломительный мужской запах, я не хочу ничего больше, чем прижаться к нему еще сильнее и вобрать весь жар его поцелуя. Но я знаю, насколько это плохая идея. Я прижимаю руку к его груди, чтобы оттолкнуть, тогда Себастьян зарывается в мои волосы. Он будто знает, что я хочу сбежать, и его пальцы обхватывают мой затылок, удерживая меня на месте, пока его язык дразнит мои губы, требуя входа.

Лавина дикого желания проходит через сердце прямо к голове, уговаривая меня сдаться его поцелую. Моя грудь набухает, а клитор начинает саднить от желания. Я не могу этого допустить. Он растопчет мое сердце.

Моя ладонь давит на его грудь, отталкивая, и тогда он второй рукой хватает мою задницу, прижимая меня еще ближе, рыча. Это первобытное рычание как бы предупреждает «не вздумай, бл*ть, отказать мне», и это срывает все мои оковы.

Мои губы раскрываются сами по себе, а пальцы хватаются за лацканы пиджака, однако Себастьян поднимает голову и ловит мой взгляд.

Я в замешательстве смотрю на ухмылку Себастьяна и, оттолкнув его, отступаю назад.

– Что, черт возьми, это было?

– Твой поцелуй на удачу.

– Я о нем не просила, – говорю я, раздраженно размахивая руками.

Его глаза сужаются, все веселье исчезает.

– Ты и своего не-бойфренда не просила. И с тех самых пор, как ты ясно дала понять, что мы с тобой только коллеги, и ничего больше, у тебя, бл*ть, должен быть лучший не-бойфрендовый поцелуй на удачу, какой только возможен. И не говори, что я плохо делаю свою работу и не забочусь о твоем благополучии.

Ярость от того факта, что его поцелуй – лишь аргумент, доказывающий его точку зрения на мои отношения с Джаредом, опаляет мои щеки. Я хватаю сумочку и встречаюсь с его прямым, непримиримым взглядом.

– Твоя работа также подразумевает приложение, которое ты подписал, ограничивающее личные отношения. А ты человек своего слова. Ты же никогда не нарушишь его, правда?

Он замирает, как от оскорбления. Я разворачиваюсь и иду к выходу, однако в спину мне летит суровый приказ, который заставляет меня остановиться в дверях.

– Больше не оставляй меня, Талия.

Он стоит позади меня, я закрываю глаза и на мгновение позволяю себе представить, что за этими словами спрятан б'''о'''льший смысл, чем кажется.

– Мы еще не закончили, – его голос раздается прямо рядом со мной, и он звучит низко и на взводе.

– Еще стоит вопрос о твоем неповиновении. Твоя сладкая попка умоляет о наказании.

Я широко распахиваю глаза, а в груди что-то щемит от такой фантазии. Я задираю подбородок и распрямляю плечи.

Себастьян присоединяется ко мне в лифте и нажимает кнопку нижнего этажа. Как только двери закрываются, Себастьян говорит мне ровным голосом:

– Мы еще поговорим об этом. Ты мне задолжала.

Я ловлю его жесткий, непреклонный взгляд. Он не в курсе, что я была под надежной защитой. Мне надо прояснить это, утаив тот факт, с кем я была, так что я киваю.

– Я не пыталась затруднить твою работу. Я просто должна была сама проверить.

– Ты будешь делать только то, что я скажу, и только тогда, когда я скажу. Это ясно? – Его тело выглядит обманчиво спокойным, однако желваки играют весьма выразительно.

Мне хочется накричать на него из-за его бесцеремонности и властности, но у него нет полной информации, а я обещала мистеру Блейку молчать о нашей встрече, так что я просто киваю.

Он отрывисто качает головой.

– Вслух. Тогда я буду уверен, что ты сдержишь обещание.

– Окей.

Он щурит свои пронзительно синие глаза.

– Словами.

Не отрывая от него свой взгляд, я чуть кланяюсь и произношу:

– Я буду делать то, что ты скажешь, и тогда, когда ты скажешь, мистер Блэк.

Он сжимает зубы, однако мой ответ его, похоже, успокаивает, потому что он усмехается и отводит взгляд, как только двери лифта разъезжаются.

– Мисс Лоун, прошу сюда, – Кайла ведет меня мимо расставленных стульев, на которых начинают рассаживаться журналисты.

Я иду с ней за подиум, стараясь не думать, насколько плохо будут смотреться мои волосы через камеру. Себастьян сильно взбудоражил меня, так что я не уделила прическе достаточно времени и сил. Обычно я не такая неуверенная в себе, однако при виде всех этих людей на том конце зала, с их огромными камерами на плечах и штативах, не могу не думать, что, в любом случае, буду выглядеть плохо в их объективах, какая бы прическа там у меня ни была. Раньше мое интервью показывали только на местном канале. А сейчас я совершенно уверена, что каждый новостной канал города находится тут.

И присутствующих тут мужчин и женщин заботит не мой внешний вид и не моя книга. Главное – это серийный убийца.

Я вздрагиваю, когда Кайла устанавливает микрофон на сцене, и резкий звук разносится по всему помещению.

– Прошу меня простить, – шепчет она, и выключает микрофон, регулируя его под мой рост.

Мои нервы натянуты, и я ловлю себя на том, что разыскиваю Себастьяна. Он стоит чуть правее меня, прислонившись к стене. У него нечитаемое выражение лица, однако, голубые глаза медленно сканируют толпу, заполняющую зал.

То, как он критически оценивает все вокруг, и его готовность к мгновенным действиям гораздо больше свидетельствует о том, что он тут как дома, чем все, что он говорил мне раньше. Мне не хватило тех шести месяцев, чтобы отделить эмоции от рациональных мыслей, когда дело касается Себастьяна. Я наблюдаю за ним в его же стихии, и становится совершенно очевидно, что его доминантность – следствие его защитных инстинктов. Это обнадеживает с точки зрения моей безопасности, но в то же время ранит. Часть меня втайне надеялась, что последние пару дней он действовал так усердно, потому что я значу для него чуть больше, чем просто удобный кусок тела.

Ропот, раздающийся со стороны занимающих свои места журналистов, привлекает мое внимание. Они ожидают, чтобы задать мне вопросы. Со всеми этими камерами, мне очевидно, что это мероприятие прикует ко мне всеобщее внимание. Кто-то угрожает мне расправой за правду. Может ли быть этот человек среди всех этих мужчин и женщин?

Кайла включает микрофон и достает его, и от эха, раздающегося по всему залу, у меня начинает покалывать ладони. Я сжимаю пальцы и больно вонзаю ногти, только чтобы избавиться от этого ощущения.

– Добрый вечер. От лица Центрального издательства Мидтаун я хотела бы поблагодарить каждого, кто приехал сюда, невзирая на промозглую погоду, чтобы получить эксклюзивное интервью. Рада представить выдающегося автора, Ти эй Лоун, которая находится сегодня здесь, чтобы обсудить с вами ее книгу «Внезапный удар». И сейчас я даю слово Мисс Лоун, чтобы она могла ответить на ваши вопросы.

Отойдя от меня, Кайла наливает стакан воды со стола рядом со сценой, затем направляется к Себастьяну. Когда она касается его руки и хлопает ресницами, предлагая ему попить, а он наклоняется к ней, чтобы услышать, о чем она говорит, я отворачиваюсь. Сцепив зубы, я заставляю себя сфокусироваться на худощавом парне с голосом курильщика, который задает мне вопрос.

– Мисс Лоун, меня зовут Майкл Райкер, «The Sun». Каково это, когда за тобой охотится серийный убийца?

– На самом деле… – я замолкаю, когда раздается мой голос, усиленный микрофоном. – Я понятия не имела, что за мной охотятся, пока не стало слишком поздно. Столкнуться лицом к лицу с кем-то таким же неуравновешенным, как Томми Слаусон, было очень страшно. Он заманил меня в ловушку, так что единственное, что я могла тогда, это заставить его разговаривать со мной.

– Сандра Хэйл, «The Globe», – поднявшись, говорит женщина в изысканном костюме, – однако затем он напал на вас, верно?

Фантомная боль дрожью проносится по моим ногам в память о том, как Томми бил меня своим ремнем. Я моргаю, чтобы прийти в себя, пока вспышки камер на время ослепляют.

– Да, он избил меня. К счастью, меня спасли прежде, чем он смог нанести б'''о'''льший урон.

Урон моему телу. Мне все еще снятся кошмары о том дне, но, по крайней мере, они случаются все реже и реже.

– И что вы чувствуете теперь, когда вы помогли обезвредить одного из самых печально известных серийных убийц Нью-Йорка? – та же женщина задает вопрос, перебивая остальных.

Я качаю головой.

– Я расследовала совершенно иной случай, связанный с Томми, и он как раз касался его одержимости мной. Я не расследовала дела серийного преступника, убившего столько женщин. Этим занимался Аарон Уайт.

– Хэйли Джонс, «The Sentinel». Во время этого тура вы планируете встретиться с Аароном Уайтом? – спрашивает блондинка с первого ряда, а ее яркие глаза светятся от интереса.

– Да, а пилот с Марта Виньярд, Тревор, утверждает, что не является этим Аароном Уайтом, – кто-то кричит резким голосом из дальнего угла зала.

Я встречаюсь взглядом с пожилым мужчиной, и он запоздало представляется:

– Джим Микэм, «Midtown News».

Ясно, он выяснил, о каком отеле шла речь. Я изменила название, чтобы защитить его репутацию, однако, в век Интернета, ты находишься буквально в двух кликах от того, чтобы выяснить все подробности смерти Томми. Я уверена, что могу доверять персоналу Хоуторна, и они не раскроют личность Себастьяна. И еще я рада, что детали этого дела не стали достоянием общественности.

– Все верно, мистер Микэм. Этот пилот не Аарон Уайт.

Хэйли разочарованно фыркает, а затем выкрикивает следующий вопрос.

– Мы знаем, что «Внезапный удар» – это одиночная книга, так как основана на совершенно конкретных фактах, однако художественная часть была очень убедительна. Планируете ли вы написать больше книг в этом ключе?

Я позволяю себе небольшую усмешку.

– Я совершенно точно не хочу себе больше никаких сталкеров, даже ради материала для книги.

Пока некоторые смеются, первая блондинка, Сандра, берет слово.

– А что насчет Софии и Аарона? Между ними такая химия. Сколько из этого было на самом деле?

Глядя на выражение ее лица, могу с уверенностью сказать, что она спрашивает лишь только для того, чтоб посмотреть на мою реакцию. Я ловлю ее любопытный взгляд и легкомысленно отвечаю.

– Выдумать небылицы всегда лучше, чем описывать реальную жизнь.

Толпа одобрительно рокочет, соглашаясь с моим ответом, когда сквозь этот шум прорывается пронзительный голос Джима.

– Вы упомянули, что не пытались поймать серийного убийцу, однако вы пишете не только детективные книги, вы занимаетесь еще и настоящими расследованиями для Трибьюн. У вас вышла отличная статья о торговле людьми через клуб «Хитрая лиса».

Похвала мужчины меня удивляет. Он кажется человеком, который под микроскопом рассмотрит каждую соринку в истории. И когда я уже начинаю благодарить его, он вдруг продолжает:

– Так насколько трудно вам сосредоточиться на туре, в то время как некто угрожает вашей жизни?

В зале стоит оглушающая тишина, а на обветренном лице журналиста расцветает самодовольная улыбка.

– Есть такие слухи. А если это правда, я уверен, вы захотите узнать, кто за всем этим стоит.

Джаред якобы следил, чтобы информация никуда не просочилась. Хотела бы я знать, кто из Центрального издательства Мидтаун меня сдал.

– Думаю, это…

Силы покидают меня, а голоса поглощает тьма.

Глава 8.

Талия

Я застываю, не понимая, куда деваться в этом темном помещении без окон. И когда я слышу выкрик Кайлы: «Что же нам делать, мистер Блэк?», и его короткий ответ: «Сохранять спокойствие», мое воображение тут же рисует картину, как она виснет на его руке и прижимается к нему своей внушительной грудью.

Я подпрыгиваю, когда рука Себастьяна внезапно стискивает мою. Его хриплого «Я тебя держу», сказанного мне на ухо, хватает, чтобы позволить ему себя увести. Он тянет меня за собой, его шаги уверенные, будто он точно знает, куда идет в кромешной темноте. Пока мы направляемся в сторону, противоположную от сцены, вокруг снуют люди, а над тревожным гулом голосов там и тут слышатся проклятия. Видимо, от боли при ударе об стулья. Когда пол позади нас начинает вибрировать, Себастьян напрягается и быстро перемещает меня перед собой. Прикрывая мою спину, он толкает меня вперед еще на пару шагов, затем склоняется через мое плечо, чтобы открыть дверь в такой же темный холл.

– Почему мы выходим именно здесь? – спрашиваю я, как только он тихо прикрывает дверь позади нас.

Себастьян пишет кому-то смс, затем кладет телефон на ближайший стул, чтобы осветить немного пространства. Прислонившись к двери, он пожимает плечами.

– Пока я не буду уверен, что отключение электричества не было запланировано, тебе безопаснее быть здесь.

– Думаешь, кто-то сделал это с определенной целью? – Эта мысль даже не приходила мне в голову.

– Не исключаю такую возможность.

Между нами повисает молчание, но когда я слышу голос Кайлы с той стороны, громким шепотом зовущей:

– Мисс Лоун? Мистер Блэк? Вы тут? – Не могу не ухмыльнуться.

– Знаешь, ты должен избавить девушку от страданий, прежде чем она окончательно себя изведет.

Он хмурится:

– Пардон?

Я киваю в сторону двери.

– Там нет никаких дополнительных соглашений, подписанных тобой. Бедная Кайла очень огорчается, что не может получить кусочек мистера Блэка.

Дверь издает резкий звук, будто кто-то хочет повернуть ручку. Себастьян застывает, затем указывает на дверь напротив лобби, говоря низким голосом:

– Иди туда.

– Реально?

Когда он нахмуривается, я вздыхаю и быстро иду по направлению к двери. Как только я ее открываю, Себастьян появляется прямо позади меня, провожая меня внутрь.

– Зачем мы прячемся в шкафу? – шепчу я, в том время как в холле раздаются мужские голоса, обсуждающие, мог ли лед снаружи привести к отключению электричества.

Себастьян кладет свой светящийся телефон на полку рядом со стопкой скатертей.

– Как только мой человек убедится, что электричество вырубилось из-за непогоды, мы вернемся в зал. Сейчас мне надо, чтоб ты была подальше от людей. Темнота делает тебя легкой мишенью.

Когда я киваю в знак понимания, его напряженные плечи расслабляются, и он потирает подбородок, посылая мне задумчивый взгляд.

– Что касается дополнительного соглашения, оно касается только Наталии. В остальном путь свободен.

Наталия. Сейчас он говорит обо мне в третьем лице и очень официально. Разозлившись, я складываю руки и фыркаю:

– Очень удобно для тебя, но я бы предпочла, чтобы ты держал блуждающие руки Кайлы подальше от своих штанов, пока ты на работе на эту неделю.

Самоуверенная улыбочка трогает его губы.

– Я многозадачен. Если тебе нужны какие-то рекомендации, чтобы успокоиться, буду рад их предоставить.

Он, правда, предлагает мне список своих завоеваний?

– Не вопрос, приступай, – выплевываю я и пробираюсь мимо него, однако, как только я хватаюсь за ручку двери, он стискивает мою вторую руку.

– Хочешь, чтобы я нарушил правила, маленькая Ред?

Он достаточно близко, чтобы окутать меня своим запахом. Я не могу пошевелиться, пока его пальцы скользят по моим, соединяя наши руки, но, когда его большой палец медленно поглаживает мою ладонь, я закрываю глаза и сглатываю от пламени, что он разжигает, от растущей страсти, что дарит каждая чувствительная клеточка на моей коже.

Наклонившись еще ближе, он говорит мне на ухо своим глубоким голосом, который звучит, как чистый соблазн:

– Хочешь, сделаем это по-дружески?

Да! Нет. Грхр! Не предлагай мне выбор, Себастьян. Я счастлива отдать тебе весь контроль, и ты совершенно четко это понимаешь. Я боюсь произнести хоть слово, боюсь снова поддаться ему и пойти той же дорогой. Мои чувства слишком глубоко погрязли в желании навсегда остаться с ним. Я не знаю, смогу ли снова собрать себя по кусочкам, когда он решит, что с него хватит.

Полностью прижавшись ко мне, Себастьян прижимает к моей заднице свою впечатляющую эрекцию и хрипло шепчет:

– Как ты заметила, в данный момент мои штаны трещат по швам. Эта комнатка слишком мала для кого-то еще.

Когда я тихонько выдыхаю от облегчения, он разъединяет наши руки и обертывает свою вокруг моей талии, а его теплое дыхание щекочет шею.

– Я читал «Внезапный удар». У читателей не хватит воображения, чтобы в достаточной мере постичь всю глубину химии между нами.

Его рот исследует мою шею и щеку, его тихий голос интимной вибрацией ласкает кожу.

– Мы оба знаем, что настоящая жизнь гораздо лучше любого вымысла.

– Настоящая жизнь мимолетна. Книги останутся навсегда, – выдыхаю я, пытаясь звучать непринужденно.

– И все же, между нами были моменты, когда время замирало, – возражает он, пока его руки скользят по моим бедрам, его собственническая хватка почти болезненна. Наклонив меня так, чтобы спина чуть выгнулась, он вклинивает свой член между половинками моего зада и гортанно, голосом, полным желания, говорит:

– Ты не представляешь, сколько раз я представлял твою сладкую попку именно таким образом.

Он прижимается еще сильнее, и я могу почувствовать всю его длину.

– Твое тело идеально для меня, оно, бл*ть, сотворено специально для меня. У меня сносит башню каждый раз, когда я думаю о твоей сладкой киске, которая течет от вида моего члена и умоляет взять ее.

Губами он касается моих волос, его голос хрипит от необходимости, пока руками он поглаживает мои бедра, напряженно сминая юбку.

– Скажи, что ты хочешь этого так же сильно, как и я.

Мое сердце колотится, а грудь настолько чувствительна, что мне хочется избавиться от давящего на нее лифчика. Я – как глина в его умелых руках. Когда он касается меня, я идеально ему подхожу. Он заставляет меня чувствовать себя бесценным образчиком искусства: красивым, желанным, заветным. Будто я единственная женщина в его жизни, даже осознавая, что это не правда.

Боже, куда делось мое намерение держать дистанцию между нами?

Я пытаюсь взять под контроль хотя бы дыхание, но меня колотит как никогда в жизни. Пока моя грудь поднимается и опадает, внутри клокочет необходимость позволить ему клеймить себя снова и снова. Но на этот раз мне нужно, чтобы он хотел владеть мной навсегда.

Я кладу свои руки поверх его, поглаживающие мои бедра.

– Себастьян…

Он переплетает наши пальцы, удерживая меня на месте, его голос на грани.

– Любой твой ответ, кроме «да», будет ложью.

Телефон Себастьяна начинает звонить ровно в тот момент, когда пространство шкафа озаряется светом флуоресцентных ламп.

– Не-бл*ть-вероятно, – рычит он, опустив голову мне на плечо.

Я позволяю себе смешок, ободренная отсрочкой. Я, честно говоря, не знаю, кто большая слабость для меня: Себастьян или я сама. Если бы он еще чуть-чуть подтолкнул меня, я не уверена, что смогла бы сопротивляться. Но я должна быть сильной. Раньше я уже поддавалась ему, и это ни к чему не привело. Ничего не изменилось и сейчас.

Как только он отвечает на звонок, я открываю дверь и выскальзываю наружу, чтобы подождать его в зале, полном людей, чье внимание сосредоточено на том, как бы оттуда выйти.

К счастью, мне не нужно разруливать ситуацию с интервью. Кайла уже активно в это вовлечена. Стоя в дверях зала, она говорит всем журналистам:

– Мы просим прощения, что интервью было прервано ледяной бурей. Центральное издательство Мидтауна благодарит каждого, кто пришел, однако мисс Лоун была приглашена на короткую встречу, так что на сегодня вопросов достаточно. В конце тура планируется еще одна встреча. Если у вас есть желание аккредитоваться на нее, чтобы задать все интересующие вопросы, вы можете сделать это перед уходом на рецепции отеля.

Вынуждена признать, на девушку можно положиться. Джаред был прав, приставив ко мне ассистента. Я бы могла даже ценить ее, если бы она прекратила так открыто заигрывать с Себастьяном.

Когда пожилой репортер, Джим из Мидтаун Ньюс, проходит мимо меня, он останавливается и смотрит на Себастьяна, который приглядывает за мной, разговаривая по телефону.

– Он ваш секьюрити?

– Да, а что?

– Держитесь к нему поближе.

Я хмурюсь, смущенная его комментарием.

– Почему вы так сказали? Это же было обычное отключение электричества.

Он кивает в сторону зала.

– Если вы сами не опрокинули тот подиум, то, как же он опрокинулся сам ровно с той стороны, где вы стояли?

Когда мои брови ползут вверх, он похлопывает меня по плечу и качает головой.

– Постоянно оглядывайтесь, мисс Лоун. Вы вполне можете получить материал для еще одной книги.

Глава 9.

Талия

– Пора выдвигаться, – говорит Себастьян, быстрым шагом врываясь в мою комнату.

Я быстро прикрываю рисунок «Две Лии» кожаной папкой-меню. Я достала его, чтобы на пару минут отдаться воспоминаниям, однако мистер «я-никогда-не-опаздываю» решил появиться на 5 минут раньше.

– Ладно, только воспользуюсь ванной комнатой.

Я бегу за Себастьяном по ступеням вниз, в метро, так как наши первоначальные планы сорвались.

– Я все же не понимаю, почему мы просто не взяли то такси.

– То самое, которое подрулило к нам ровно в тот момент, когда было нужно? – Он косо стреляет в меня глазами. – Я не верю в такие совпадения.

– Так теперь водитель – сталкер?

Когда он хмыкает и поворачивает в левый тоннель, я поднимаю руки, сдаваясь, и следую за ним.

– Ты на взводе с тех пор, как я передала тебе слова того репортера. Ты сам слышал, как люди постоянно натыкались на что-то в темноте. Больше вероятно, что кто-то из них нечаянно перевернул подиум.

Он встает ко мне лицом к лицу на платформе.

– Когда персонал установил подиум в прежнее положение, я приподнял его. Эта штука весит килограмм 20. Что-то я сомневаюсь, что кто-то способен перевернуть его, просто налетев на него в темноте.

– Ладно, но я все-таки хочу уточнить, ты, правда, подозреваешь того 70-летнего водителя такси?

Появляется поезд, и мы заходим в него вместе с толпой людей. Небольшая группа студентов успевает запрыгнуть в вагон на последних секундах до закрытия дверей. В такой толкучке, Себастьян оборачивает руку вокруг моей талии и придвигает меня к себе, шепча на ухо низким голосом:

– У ненависти и мести нет возраста. Я однажды видел, как семядисятилетний старик, не моргнув и глазом, положил группу ни в чем неповинных людей, а десятилетний мальчишка услужливо подавал ему следующее ружье. Мотивация – великий двигатель, не надо ее недооценивать.

Могу сказать, его объятие больше защитное, без сексуального подтекста, а мое сердце подпрыгивает, так как он впервые делится со мной своим армейским опытом, так что я позволяю себе опереться на него, показывая свою благодарность за это. Ему не обязательно знать, что я растворяюсь в его непреодолимом мужском аромате все то время, сколько длится наша поездка.

Очень скоро вагон начинает останавливаться. Как только двери разъезжаются в стороны, пальцы Себастьяна сжимают мое бедро, а грубоватые нотки в его голосе вызывают мурашки на моей коже.

– Когда дело касается тебя, я всегда впадаю в крайности.

Я не совсем уверенна в смысле его высказывания, однако шанса уточнить мне не предоставляется, так как мы захвачены массой людей, двигающейся к выходам.

Последнего, кого я ожидала увидеть в книжном магазине Браунстон, это моего редактора в компании моего же агента Паулины. Уильям чуть не подпрыгивает на носочках, пока мы с Себастьяном заходим.

– Добро пожаловать, мисс Лоун.

После того, как Паулина обнимает меня, окутывая ароматом шикарного парфюма и облаком тонких темных волос, Уильям ухмыляется:

– Нам прямо сюда.

Паулина всегда одевается броско, и сегодняшний наряд из костюма баклажанного цвета и помады цвета сливы не исключение. Уильям тоже одет в деловой костюм, и это сильно отличается от его обычного выбора одежды. Они провожают меня до стола, на котором уже высятся стопки «Внезапного удара», и где уже с улыбками ожидают нас Кайла с женщиной средних лет.

– Добро пожаловать в Браунстон, мисс Лоун. Меня зовут Иден Шоу, я владелица, – говорит миниатюрная седая женщина с мягким взглядом и стрижкой пикси, пожимая мою руку. – Мы взволнованы возможностью принимать у себя вашу первую автограф-сессию в рамках этого тура.

Я жму ее руку и улыбаюсь.

– Спасибо за приглашение, мисс Шоу.

– Пожалуйста, называйте меня Иден.

Пока Кайла, принимая мое пальто, взволнованно шепчет, что такую длинную очередь за автографом она видит впервые, Иден указывает на вереницу людей, стоящих за ограждением.

– Не знаю, как вы, а ваши поклонники уже готовы.

Я осматриваю толпу, пробираясь за стеллажами, скрытая книжными полками. У них в руках моя трилогия, на лицах – ожидание, они переговариваются друг с другом. Я улыбаюсь тем, с кем установила зрительный контакт.

Себастьян занимает позицию у стены чуть позади меня. Он, естественно, внимательнейшим образом изучает людей в очереди, прежде чем переключить свое внимание на план помещения, чтобы убедиться, что у него лучшая точка для обзора главной двери.

Взгянув в сторону Паулины и Уильяма, Иден говорит им:

– Читателям было объявлено о вашем правиле «одна подписанная книга в одни руки», мистер Маккенс.

Уильям встает по левую руку от меня и хлопает в ладоши.

– Отлично!

Обращаясь к толпе, он спрашивает:

– Ну что, вы готовы?

Когда они утвердительно кивают, он ухмыляется, потирая руки, и выглядит при этом очень озорно.

– Прежде чем мы начнем автограф-сессию, я должен сделать одно заявление.

Он разводит руками и повышает голос, чтобы убедиться, что его отзвук достигнет всех уголков магазина.

– Я точно знаю, что вам всем понравилась романтическая линия в предыдущей трилогии мисс Лоун. Всем известно, что «Внезапный удар» все же детектив. – Он усмехается, когда его перебивает гул разочарования. – Однако сегодня у меня для вас есть неожиданный сюрприз. Сегодня вы встретитесь не только с самой мисс Лоун, но и с тем человеком, который спас ее жизнь. Что может быть более романтичным!

Обернувшись к Себастьяну, он машет ему.

– Мистер Блэк, не могли бы вы пройти к столу.

Себастьян выглядит таким же ошарашенным, как и Паулина, Иден, Кайла и я. Как только он встает по левую сторону от Уильяма, тот сжимает его мускулистое плечо.

– Познакомьтесь с пилотом из «Внезапного удара». Все верно, леди и джентльмены, перед вами Аарон Уайт собственной персоной.

Среди гостей нарастает шквал аплодисментов, и Паулина тоже присоединяется, принимаясь энергично хлопать. Я с трудом сглатываю ком в горле и улыбаюсь своим поклонникам, которые, надо сказать, страшно возбуждены, взирая на Себастьяна. Я ни за что не буду прямо сейчас на него смотреть. Вместо этого, я поворачиваюсь к Уильяму и делаю вид, что он только что не сбросил бомбу прямо мне на колени.

– Спасибо за приветственные слова, Уильям! – Затем я говорю читателям, указывая на Уильяма и Паулину:

– Рада представить своего издателя, Уильяма Маккенса, и своего агента, Паулину Грейсон.

Уильям кланятся под аплодисменты, потом чуть склоняется направо и шепчет мне на ухо:

– Именно так мы компенсируем нашим читателям недостаток романтики в книге. Они разнесут эту новость всем. Хорошей автограф-сессии. Увидимся сегодня за ужином, а там у меня есть еще одно заявление.

Идя к Паулине, он машет толпе, потом берет ту под руку и говорит:

– Оставляем вас в надежных руках Иден.

Как только они исчезают за дверью, Иден берет дело в свои руки. Она отстегивает заграждающую веревку и обращается к поклонникам:

– Пожалуйста, если вы хотите сделать фото, проходите по одному. Единственное, о чем мы вас просим, приготовьте свои фотоаппараты или телефоны для помощника мисс Лоун, когда будете подходить к столу.

Пока Иден повторяет правило «одной книги в одни руки», читатели завороженно сверлят глазами Себастьяна. Класс. У меня четкое ощущение, что Джареду далеко до сомнительных маркетинговых приемчиков своего отца, но у меня нет времени обдумать эту мысль, так как к столу подходят первые гости.

Первые читатели стеснительны, они быстро дают свои книги на подпись и исчезают, однако следующая группа из 4 женщин просто не может оторвать взгляд от Себастьяна. Как только я подписываю экземпляр книги для первой дамы, она быстро поворачивается к Себастьяну и протягивает ему ручку.

– Не могли бы вы тоже подписать, пожалуйста?

Пока я, подписывая следующую книгу, притворяюсь не раздраженной ее просьбой об автографе, Себастьян кладет книгу на стол чуть левее меня и размашисто ее подписывает.

Когда она делает полуобморочный вздох и поворачивается к подругам, чтобы показать книгу, я краем глаза успеваю рассмотреть его подпись. Чуть ниже моего одинокого Ти.Эй.Лоун, он поставил амперсанд (&) и расписался как Аарон Уайт. Пфффф, там не хватает только сердечка вокруг наших имен.

Я бросаю взгляд в его сторону. Он смотрит вниз, подписывая следующую книгу, однако от меня не скрывается его усмешка. Если бы я собственными глазами не видела его ошарашенное выражение лица, когда Уильям его подозвал, я бы подумала, что все идет четко по им придуманному сценарию.

Пока следующая партия читателей приближается, я успеваю заметить, насколько подавленно выглядит Кайла. Как только мы приехали, она была радостна и возбуждена, однако сейчас она улыбается очень вымученно. Возможно, то, как реагируют читатели на наше с Себастьяном прошлое, рушит ее планы по соблазнению телохранителя.

Пытаясь удержать улыбку от этой своей мысли, я вижу целую трилогию книг, которую выложил передо мной светловолосый мужчина среднего возраста, а Кайла кладет руку на эту стопку и говорит:

– Сэр, я прошу прощения, однако у нас политика одной книги.

– Но я такой большой фанат, – отвечает он, извлекая следующую книгу из стопки и кладя ее передо мной.

Кайла сжимает губы и отпихивает книги.

– Выберите только одну, пожалуйста.

Когда он вздыхает и протягивает мне первую книгу, я извиняющееся ему улыбаюсь:

– Для кого подписать?

– Кеннет МакАдамс, – говорит он, удерживая мой взгляд.

Я улыбаюсь, и в тот момент, когда захлопываю книгу, он протягивает мне еще две.

– Я, правда, ваш большой поклонник. Не могли бы вы?..

Я киваю и тянусь за другими книгами, а Кайла обрывает разговор с другими читателями.

– Сэр, я же сказала..

– Она сказала, все в порядке, – напряженно отвечает он, а потом делает движение в сторону своего внутреннего кармана пиджака.

Себастьян тут же крепко хватает его плечо:

– Думаю, мы закончили.

И пока женщины возбужденно вздыхают, мужчина достает ручку, выглядя при этом очень разочарованным.

– Но я же уже здесь... Почему ей просто не..

– Все в порядке. Я подпишу книги для него, – говорю я Себастьяну спокойным голосом, протягивая руку за ручкой мужчины.

Себастьян фыркает, однако отпускает его, а сам снова занимает позицию позади меня.

Пока я подписываю его книги, мужчина говорит:

– Всегда хотел стать писателем, но у меня не достает терпения. Я прочитал «Внезапный удар» сразу, как только он появился в электронной версии. Думаю, это лучшее, что вы написали.

Я признательно улыбаюсь.

– Спасибо, Кеннет. Я так рада, что вам понравилось.

Он хочет сказать что-то еще, но маленькая женщина в вязаной шапке и длинной парке прочищает горло и раздраженно говорит:

– Я сейчас тут угорю. Не могли бы вы уже отойти?

Как только он отходит, леди-в-парке протягивает книгу и в то же самое время дает Кайле фотоаппарат.

– Я бы хотела фотографию Мисс Лоун и мистера Уайта, пожалуйста.

И прежде, чем я успеваю предложить ей встать в кадр вместе с нами, Себастьян хватает мою руку и ставит на ноги, а затем кивает Кайле.

– Мы готовы, а ты?

Пока Кайла спрашивает у леди, как делать приближение, я смотрю на него снизу вверх и ворчу:

– Тебе слишком сильно все это нравится.

Его губы кривятся в порочной улыбке, и он говорит так тихо, что это слышу только я:

– Меня веселит тот факт, что Джуниор, перелопачивающий наше прошлое, чтобы принять это чертово дополнение к контракту, и был тем, кто дал Уильяму идею этого маркетингового хода.

В ярко голубых глазах Себастьяна танцуют искорки триумфа, а он сам сильнее прижимает меня к себе:

– Улыбнитесь на камеру, мисс Лоун.

Я поправляю узел на своем черном свитере с зап'''а'''хом, удостоверяясь, что красный бант лежит точно на моем бедре. Разгладив свою черную юбку до колена, я присаживаюсь рядом с Джаредом за стол для топ-менеджмента издательства Мид Таун. Уильям, одетый чуть более расслабленно для этого рождественского вечера, под аплодисменты служащих, выходит на сцену, что установлена в передней части Королевской залы.

Как только аплодисменты чуть стихают, Уильям ухмыляется и начинает свою речь:

– Для Центрального Издательства Мидтаун этот год был фантастическим, и я очень счастлив быть здесь, на этой рождественской вечеринке, чтобы разделить наш успех со всеми вами.

– Вы правда не имеете ни малейшего представления, кто мог слить информацию о письмах с угрозами? – шепчу я Джареду, пытаясь его растормошить. Он странно тихий с тех самых пор, когда мы встретились у входа в зал. Здорово в качестве исключения видеть его без галстука. Он выглядит более расслабленным в черных слаксах и светло-голубом свитере с v-образным вырезом. Его выбор наряда заставил меня порадоваться, что я все же смягчила свитером то черное платье на завязках, которое выбрала для меня Кэсс. В конце концов, у меня появилось причина надеть свои новые красные каблуки. Лишь маленький красный бантик на боку разбавляет мой черный лук, а с туфлями они составляют вполне себе рождественский комплект.

Джаред качает головой, не отрывая глаз от своего отца.

– Ни малейшего. Мой отец расспросил всех, у кого есть хоть какая-то информация об этом, но никто ни в чем не сознался.

Повернувшись ко мне, он сжимает мою руку.

– Все будет хорошо. Мы работаем над вопросом твоей безопасности.

Я хмурюсь.

– Меня не волнует безопасность. Мой телохранитель очень компетентен. Мне просто интересно, зачем кому-то рассказывать журналистам о письмах.

Вокруг его рта пролегают недовольные складки.

– Не думаю, что в твоих интересах иметь телохранителя, с которым у тебя личные отношения.

– Ты про то заявление, которое сегодня сделал твой отец во время автограф-сессии?

Когда он не отвечает, я раздраженно качаю головой. Должно быть, ему рассказала Кайла.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты уволил Себастьяна по такому глупому поводу.

Его брови сходятся на переносице.

– Так теперь он Себастьян?

Я закатываю глаза.

– Нет смысла называть его мистер Блэк, мы знакомы.

– И это заставляет меня задаться вопросом, почему ты не упомянула об этом в тот день, когда мы брали его на работу.

Я пожимаю плечами.

– Он профессионал. Я не хотела, чтобы факт нашего знакомства как-то повлиял на твое решение.

На языке вертится фраза, что это дополнение к контракту как раз и является прямым доказательством того, что мне надо было молчать, но когда взгляд его зеленых глаз сужается, я понимаю, что нам и правда надо это обсудить.

– Джаред, нам надо поговорить о..

Он поднимает вверх руки.

– Ты обязательно должна это послушать.

Кроме меня, на этой вечеринке есть еще два автора, поэтому я фокусируюсь на Уильяме.

– Мы по-настоящему гордимся успехами наших авторов, поэтому прямо сейчас я бы хотел выразить признательность редакторам, у которых был невероятный год.

Я слушаю, как он сыпет цифрами огромных сборов и кучей наград, которые получили их авторы, и каких рейтингов они достигли. Мой желудок начинает сжиматься, когда до меня доходит, что я была так озабочена угрозами и туром на этой неделе, что совсем забыла отслеживать, насколько хорошо продается моя книга. В обычное время я либо сама ежедневно слежу за цифрами, либо трясу своего агента насчет них. Только подумайте, чем встревожена ничем не обремененная голова. Однако недавно я убедилась, что слишком занята, чтобы еще и заботиться о рейтингах, продажах и чартах.

Уильям произносит мое имя, выдергивая меня из мыслей. Мой издатель хлопает с широкой улыбкой на лице.

– Поздравляем со стартом на 7 месте в Нью Йорк Таймс, и на 19–ом в ЮЭСЭй Тудэй, мисс Лоун. Ждем от вас новых высот.

«Внезапный удар» уже в чартах? Почему мой агент ни слова мне не сказал? Я шокированно моргаю, а щеки заливает румянец. Каждый присутствующий смотрит прямо на меня. Улыбаясь, я указываю на Уильяма. Как только аплодисменты и внимание вновь возвращаются к нему, я, наконец, позволяю себе вздохнуть.

В тот самый момент, когда я делаю судорожный вздох, рука Джареда стискивает мое голое колено.

– Поздравляю, Наталия. Я попросил твоего агента не портить тебе сюрприз. Мы знали, что твоя книга особенная, и я рад, что не только мы с отцом это заметили.

Я хватаю руку Джареда, чтоб убрать ее с моего колена, а он снова удивляет меня, застегивая широкий бриллиантовый браслет вокруг моего запястья.

– Это мой рождественский подарок той, кто рвет чарты, – говорит он, улыбаясь.

– Спасибо за такой подарок, Джаред.

Браслет звенит, ударяясь об стол, когда я убираю его руку со своего колена и кладу на стол рядом с клатчем.

Открыв его, я говорю:

– Это потрясающий подарок, но немного слишком.

У меня не было возможности поговорить с ним о том поцелуе. А сейчас еще и это? Присутствие Себастьяна толкает его двигаться так быстро?

Пока я пытаюсь расстегнуть защелку на браслете, я продолжаю говорить:

– Ты мой коллега, и мне не кажется возможным..

Он качает головой, когда его рука накрывает мою.

– Пожалуйста, Наталия, прими мой подарок. Я хотел подождать до конца тура и пообедать с тобой, но увидел браслет и не смог устоять. Я никогда не видел, чтоб ты носила браслеты, это такое упущение… – Большим пальцем он гладит мою руку. – У тебя такие красивые запястья, я хотел украсить хотя бы одно.

Блин, внезапно все стало еще дерьмовее. Как мне свести на нет наши личные отношения, не похоронив при этом рабочие? Как только Уильям заканчивает свою речь, и все вокруг взрывается аплодисментами, под моим клатчем начинает вибрировать стол. Разъединяя наши с Джаредом руки, я бормочу:

– Извини, мне нужно посмотреть.

Паулина Грейсон: Поздравляю с попаданием в чарты, леди! Я так рада за тебя. Надеюсь, что как следует отпразднуешь это событие сегодня. Я отправила подарок в твой номер. Обязательно оставь для меня копию с автографом Аарона Уайта. Он прекрасный телохранитель!

– Это от моего агента, – говорю я Джареду, когда люди начинают отделяться от своих столов, чтобы пообщаться друг с другом.

Он улыбается и делает глоток скотча, а я пишу ей ответ. Как только я нажимаю кнопку «отправить», приходит еще одно сообщение.

ЗанозаВЗаднице: Холл. Прямо сейчас.

Я бросаю взгляд в сторону, где раньше находился Себастьян, но там его уже нет, он стоит у дверей и ждет меня.

Может у него появилась какая-то информация о сталкере?

Убрав телефон, я встаю.

– Мне нужно в дамскую комнату, пока туда не набежала толпа.

Джаред быстро поднимается вслед за мной:

– Я тебя провожу.

– Иди пообщайся с народом, – машу я ему, – а я скоро вернусь.

Себастьян идет за мной через главные двери зала. Как только мы оказываемся в холле, он хватает меня за локоть и односложно говорит:

– Нужно поговорить.

– Ты выяснил, кто меня преследует?

Он не отвечает, но заталкивает меня в ближайшую дверь, после чего входит сам.

– Что происходит между тобой и шкафами? – спрашиваю я в то время, как он располагает свой светящийся телефон на старом динамике. Похоже, этот шкаф «для всего». У стены стоят украшения к Дню Святого Валентина, Хэллоуину и Дню Благодарения, ну, а судя по пустым вешалкам, которые висят на пустых штангах, этот шкаф когда-то использовался для верхней одежды.

Себастьян забирает мой телефон и тоже кладет его на динамик. Вытянув мою руку между нами, он сверлит взглядом браслет.

– Ты отказываешься носить мой подарок, однако носишь вот это?

Ранее, когда он встретил меня в холле, чтобы сопроводить на мероприятие, он отметил, что я не надела его колье. Даже если не учитывать тот факт, что украшение с великолепной жемчужиной просто не подходит к моему наряду, его наличие на моей шее могло бы дать неверный сигнал Себастьяну, так что я не попалась на крючок, просто промолчав.

Однако сейчас своей резкостью он провоцирует меня на защиту.

– Это подарок от фирмы.

– Ты видела, чтоб еще кому-нибудь дарили браслеты? – сквозь зубы говорит он, придвигаясь чуть ближе.

Его близость меня нервирует. Я отхожу, оставляя хоть какое-то расстояние между нами.

– Не то, чтобы это тебя касалось, но я пыталась вернуть подарок назад. Мне бы не хотелось, чтоб люди вокруг считали меня любимицей Джареда.

Я снова поднимаю руку, кручу браслет и внимательно осматриваю застежку.

– Похоже, застежка застряла.

– Дай посмотреть, – рычит он и хватает браслет. Он нажимает на задвижку, а браслет не открывается, и взгляд его голубых глаз впивается в мой.

– Ты в этом браслете как в долбаных кандалах.

Закатив глаза, я отбираю у него руку и снова пытаюсь его открыть.

– Уверена, он просто застрял.

Но ничего не происходит.

Себастьян рычит и поднимает мои руки, будто я сдаюсь.

Когда он складывает мои ладони вместе и прижимает их к штанге, которая находится чуть выше меня, я вскрикиваю срывающимся голосом:

– Что ты делаешь?

Обернув мои пальцы вокруг холодного металла штанги, он кладет свою руку поверх, обездвиживая меня.

– Напоминаю тебе, как чувствуемся мы.

Если он начнет творить свою магию, я пропала. Я не должна была позволять ему заводить себя в такое место, как это. Идиотка. Меня накрывает паника, и я пытаюсь вырваться, однако он лишь еще крепче хватает меня.

– Успокойся и слушай.

Облокотившись второй рукой о стену позади меня, он льнет ближе, так, что его теплое дыхание щекочет мое ухо.

– Я видел, как этот хер положил свою руку на твое колено. Никто, кроме меня, не смеет тебя касаться.

Стальные нотки в его голосе заставляют мое сердце биться в бешеном темпе. Мне срочно нужно придумать контраргументы, пока его доминантность вконец не лишила меня здравого смысла.

– В данный момент существует контракт, который утверждает обратное, – напоминаю я ему.

Он откидывает голову, а его губы трогает понимающая улыбка.

– Вообще-то, я следую контракту. Это ведь моя работа – защищать тебя от внешних угроз.

– Угрозам мне или угрозам на твое посягательство на меня? – вопрошаю я, подняв бровь.

Его улыбка приобретает оттенки темного.

– Я заклеймил тебя 3 года тому назад.

– И ты думаешь, это дает тебе какие-то права?

Когда я фыркаю, он резко говорит:

– Ты – моя.

Я выдерживаю его решительный взгляд, а сердце бьется часто-часто, не смея надеяться.

– Ты не можешь говорить, что хочешь меня, а затем заявлять, что тебе не нужны отношения, – высказываю я ему, затаив дыхание.

Он хмурится.

– Именно ты не пришла в то кафе.

– Вообще-то пришла. Я принесла тебе часы. Ты помог мне в прошлом. Я хотела вернуть тебе их, но потом подслушала твой разговор по телефону. Ты уезжал, поэтому я оставила эту затею и вместо этого отдала часы Мине.

Он сверлит меня глазами, в их синих глубинах мерцает удивление.

– Ты приходила?

Я киваю и позволяю напряжению выплеснуться вместе со словами.

– Когда ты был нужен мне, ты был рядом. Если я буду нужна тебе, я буду рядом, Себастьян.

– Я не хочу быть твоим обязательством. – Он стискивает челюсти. – Я, бл*ть, хочу быть твоей одержимостью.

Ты захватил все мои мысли с 13 лет. Я бы сказала, что это и есть чертова одержимость! Мне хочется кричать на него. Одержимость – это не любовь, там нет места никаким обязательствам, так зачем мне раскрывать свое сердце? Просто чтобы он с ним поиграл?

Однако он не дает мне возможности сказать хоть что-то, так как говорит яростным, но мягким голосом:

– Но сейчас я возьму на себя одно обязательство.

Он подходит ближе, и его слова чувственной вибрацией проходят сквозь мой висок:

– Ты нужна мне.

От тоски, прозвучавшей в его голосе, все внутри меня сжимается. Боже, я тоже изнываю по его прикосновениям, однако я заставляю себя отклонить голову назад.

– Не так.

Его брови сходятся.

– Почему нет?

– Потому что слова «отношения» нет в твоем словаре.

Он трясет головой, выглядя полностью растерянным.

– Я всегда говорил тебе правду. Я не способен стать кем-то большим для тебя. Я сломан, и уже никогда не стану целым.

Что случилось такого, что заставляет его думать так? Кто бы ни сказал, что правда ранит, был чертовски прав. Я проглатываю свое разочарование и ворчу:

– Будто я образец идеального воспитания.

Его взгляд удерживает мой, и он полон самоуничижения.

– Я разрушил каждые отношения, что у меня были. Я не могу позволить эту опцию для нас, потому что я обязательно все испоганю. Вот в чем разница.

Я сжимаю губы.

– Не для меня.

Он играет желваками.

– Так ты сейчас просто возьмешь и уйдешь. Так просто выключишь нас? – спрашивает он, сжимая внутреннюю часть моего бедра.

Я прикусываю щеку изнутри, используя боль в качестве отвлечения от его соблазнительного прикосновения, в то время как моя юбка поднимается, следуя движениям его руки. Подняв подбородок, я рывком освобождаю свои руки, однако не могу заставить себя убрать и свои бедра подальше. Пока во мне бушует конфликт между умом и сердцем, во рту появляется вкус крови, пока я держу его пристальный взгляд.

– Да.

Он сужает глаза.

– Лгунья. А пока ты отказываешься говорить правду, позволь своему телу говорить за тебя.

Мой пульс подскакивает до небывалых высот, когда он медленно поворачивает руку и пальцем проводит по шелковому белью, задевая клочок волос. Когда его палец находит мой клитор, я не могу сдержать стон. Он чуть давит и говорит властным и дерзким тоном:

– Ну, давай. Оттолкни меня. Покажи мне, что ты не хочешь, чтобы я заставил тебя кончить. Если сможешь, я выйду отсюда, и мы больше никогда вновь не поднимем этот вопрос.

Я впиваюсь в него взглядом, однако молчу, и тогда на его лице появляется порочная улыбка, а палец давит еще сильнее, что почти лишает меня остатков здравого смысла.

– Скажи, что ты не изнываешь от желания быть взятой мною.

Как бы я ни пыталась, не могу прекратить желать того блаженства, что он предлагает. Древесные нотки его одеколона окружают меня, впитываются в меня, обостряя чувства. Мое тело жаждет опереться на его стальное тело. Мне так этого не хватает. В то мгновение, когда я понимаю, что начинаю реагировать, и мои бедра вращаются, я вновь напрягаюсь и пытаюсь сдерживаться. Я стискиваю зубы и изо всех сил сопротивляюсь бешеному желанию об него потереться. Закрыв глаза, я опускаю голову, чтобы он не слышал моего поверхностного дыхания. Держись, Талия.

– Если я сдвинусь… – его голос прямо возле моего уха, дыхание такое чувственное, согревающее мою кожу. – Ты разобьешься на осколки для меня? Нет ничего более прекрасного, чем видеть, как ты кончаешь от моих прикосновений. Покажи мне, черт побери, что ты ощущаешь все это так же интенсивно, как и я!

Я хныкаю, а мои руки трясутся, пока я пытаюсь казаться абсолютно спокойной и не позволять своим бедрам раскачиваться.

Себастьян еще дважды проводит пальцем по моему клитору, а затем сдвигает трусики в сторону и проводит между моих ног.

– Маленькая Рэд, ты слишком мокрая для той, кто ничего не хочет.

Когда он отстраняется, я вскидываю голову, готовая убить его за самодовольство, однако я теряю дар речи при виде чистого удовольствия, написанного у него на лице. Глаза закрыты, щеки втянуты, пока он облизывает свои пальцы.

Глухо застонав, Себастьян резко распахивает свои голубые глаза и в этот же момент вытаскивает пальцы изо рта. У меня едва ли есть шанс озадачиться, почему они такие мокрые, как он быстро скользит ими глубоко внутрь меня.

Я задыхаюсь от этого приятного вторжения, стенки моего влагалища плотно обхватывают его пальцы, а бедра начинают двигаться сами по себе. Издав первобытный рык, он толкает пальцы еще вверх, так, что я встаю на носочки и оказываюсь прямо напротив его тела. Удерживая меня от движений, он наклоняется ближе, пока мы становимся нос к носу, и говорит яростным тоном:

– Я, бл*ть, хочу пописать вокруг тебя, чтобы каждому вокруг было предельно ясно, что ты моя, но ты хотя бы выйдешь отсюда с моей частичкой внутри себя.

Еще больше приблизив губы к моему уху, он говорит еще более грубым голосом:

– А в следующий раз, я заклеймлю тебя так, что ни у кого точно не возникнет никаких вопросов.

Он отпускает мои руки, и в эту же секунду с беспощадной решимостью вынимает свои пальцы из меня.

В ярости от своей неспособности контролировать физические позывы рядом с ним, я толкаю его.

– Это полная хрень. Следующего раза не будет.

– Хрень, это что ты отрицаешь то, чего мы оба хотим. Больше не позволяй ему к тебе прикасаться.

– Ты зае*бал! – Я хватаюсь за дверную ручку, а моя рука трясется от сексуального напряжения внутри меня.

– Талия.

Его голос спокойный. Я поворачиваюсь, в надежде, что он хочет извиниться, учитывая, что он не назвал меня Наталией.

Руки сложены на груди, глаза смотрят с вызовом.

– В любое время, как будешь готова.

Глава 10.

Талия

Музыка уже играет, когда я захожу в танцевальный зал. При виде меня, бросающую свою сумочку на стол, Джаред отвлекается от разговора с группой людей на противоположной стороне, и его глаза загораются. У меня едва есть шанс увидеть, что Кэс отправила мне в ответ на сообщение «Я хочу прибить своего телохранителя», которое я написала ей по пути обратно в танцевальный зал, как Джаред оказывается рядом, протягивая руку:

— Потанцуй со мной.

Я позволяю ему вытащить себя на танцпол, отчасти потому, что мне нужно было отвлечься, отчасти потому, что я так раздражена тем, что Себастьян диктует мне с кем проводить время. Он говорит, что секс — это все, что он может мне дать, но каким бы фантастическим ни был наш секс, я должна держаться от мужчины подальше.

Мы с Джаредом танцуем среди толпы людей около часа под последние популярные попсовые новинки и несколько рождественских миксов. Видимо Центральное Издательство Мидтауна — это веселье и шум, открытый бар и музыка. В конце концов, сотни людей находятся на танцполе и наслаждаются.

Около часа мы танцуем в больших группах, и я улыбаюсь каждый раз, когда вижу Кайлу, танцующую несколько ближе к Джареду. Я ничего не могу поделать, но удивляюсь, почему он не ушел к ней. Когда она поднимает на него свои карие глаза, я вижу обожание, а он кажется и не замечает этого. Ее не нужно добиваться. Я скольжу взглядом вокруг и вижу группу парней, пытающихся сделать все, чтобы прорваться к танцующим в центре девушкам.

Несмотря на эволюцию, мужчины, по-прежнему, охотники, даже когда дело касается женщин. В чем удовольствие охотиться на добычу, если ровно через две секунды она будет лежать и предлагать себя?

Мой взгляд возвращается к Джареду, поющему строчку из «Все, что я хочу на Рождество, это ты», когда он захватывает мою руку и кружит меня.

Он не очень хорошо умеет петь, но делает это с энтузиазмом, поэтому я усмехаюсь и позволяю ему закружить меня. Прокружив еще раз, он прижимает меня сильнее и перестает петь.

— Ты знаешь, почему я не перестаю просить об ужине с тобой?

Я киваю:

— Потому что я не сказала «да».

Смеясь, он сжимает мою талию и ведет нас по кругу, его взгляд скользит по моему лицу, оценивая.

— Нет, это потому что ты красивая, умная, талантливая и у тебя большой потенциал.

Из-за его комплимента я краснею, но, в то время как он обнимает меня и притягивает ближе, приятное ощущение от объятий не сравниться с тем теплом, что поселяется в моем сердце, когда Себастьян просто смотрит на меня.

И вдруг я понимаю, что имел в виду Себастьян, говоря: «ты хотя бы выйдешь отсюда с моей частичкой внутри себя». Его пальцы были не только первобытным способом заклеймить меня, но и показать мне, что он на самом деле хотел сделать со мной в том шкафу.

Непрошенные воспоминания о его тяжелом теле на мне и скользящей глубоко во мне эрекции заставляют мои щеки гореть. Я тотчас отодвигаюсь от Джареда, нуждаясь в пространстве.

«Черт, этот мужчина невыносим!»

— Я… эм.. здесь очень жарко. Мне нужно выпить.

— Конечно, давай возьмем тебе что-нибудь.

Джаред усмехается, сжимает мою ладонь и начинает толкать меня сквозь толпу, и я вдруг понимаю, он думает, что мой комментарий был о нем.

Я быстро следую за ним, затем высвобождаю свою руку и говорю:

— Кстати об ужине, я хочу поговорить с тобой.

Он останавливается на краю танцпола и поворачивается, сжимая мои плечи.

— Ты сказала, что хочешь подождать конца тура. Я уважаю это.

Я качаю головой

— Нет, ты не понимаешь. Я думаю, будет лучше, если мы останемся коллегами. Я не хочу разрушать наши отличные рабочие отношения.

Огорчение мелькает на его лице, затем он улыбается.

— Тур, как этот, всегда напряженный. Добавь к этому письма с угрозами, и я уверен, это подтолкнет тебя к краю.

— Но…

Его пальцы напрягаются, и он качает головой.

— Мы поговорим об этом на следующей неделе, когда станет спокойнее.

Поворачиваясь, он направляется к бару, оставляя мне выбор, но заканчивая разговор на сегодня.

Немного позже Уильям подходит к нам с Джаредом, когда мы потягиваем выпивку.

— Поздравляю, маленькая леди. Ты восходящая звезда.

Я ставлю пустой бокал на стол и протягиваю свою руку в попытке пожать его, но он смеется и обнимает меня.

— Здесь, в Центральном Издательстве Мидтауна, мы семья. — Отступая, он кладет руку на мои плечи. – Не могу дождаться, что ты выкинешь в следующий раз.

Я улыбаюсь ему:

— У меня есть несколько идей.

— Тогда отправь их Паулине, мы можем их обсудить. – Переводя взгляд на сына, он продолжает: – Я должен украсть Джареда ненадолго.

— Отлично. Я должна пойти спать, завтра рано вставать. – Я смотрю на Джареда. — Что насчет завтрака утром? — Я действительно не могу и дальше откладывать улаживание отношений межу нами. Браслет только усугубил ситуацию.

Джаред вздергивает светло-коричневые брови.

— Разве у тебя ничего не запланировано в десять?

— Запланировано, но мы можем встретиться в восемь в ресторане отеля.

— Завтрак с моим любимым автором? Как я могу отказать? У Кайлы мой телефон. – Он скользит взглядом по наполненной людьми комнате в поисках нее. – Как только я заполучу его обратно, я проверю, нет ли у меня встреч утром и напишу тебе.

Кивая, я показываю на мужчин из Макенса:

— Иди, говори о делах.

Я просматриваю сообщения от Кэс до того, как покидаю танцевальный зал.

Кэс: Вау, мне действительно нужен свой мистер Блэк. Звучит восхитительно необузданно.

Я быстро отправляю ей ответ.

Я: И это все? Никаких мыслей? Или советов? Я не думаю, что мне стоит и дальше переживать из-за какого-то сталкера, этот мужчина может уничтожить меня. Он слишком контролирует и до сих пор он играл как какой-то секс-виртуоз.

Кэс: Напомни мне, почему это ПЛОХО?

Я: Он дал ясно понять, что хочет только секса. Он сказал, что не способен на отношения.

Кэс: Чушь! Единственное, что у тебя есть, это то, что он хочет тебя. Используй это в своих интересах. Заставь его хотеть тебя сильнее, и он потеряет контроль.

Я: Я не могу это сделать. Я сказала ему, что НЕ БУДЕТ следующего раза.

Кэс: Если ты хочешь его, надень трусики «большой девочки» и покажи ему, что он не единственный, кто владеет навыками соблазна. Выпусти свою внутреннюю шлюшку, а потом оставь его. Позже… если ты решишься пойти на это, ваше «секс-время» заставит его пересмотреть свое «никаких отношений» правило.

Я: Не уверена, что справлюсь с этим.

Кэс:Звучит так, что он стоит риска. Разбитые сердца можно исцелить. Сожаления мучают. Убедись, что у тебя их нет.

Я: Хмм.

Кэс: Держи меня в курсе. *жую попкорн*

Я: Сейчас он, возможно, злится на меня, потому что я танцевала с Джаредом.

Кэс: Ооо, тебе нравится играть с огнем, не так ли, девочка.

Я: Он бесит меня.

Кэс: *засовываю в рот больше попкорна*

Я: И на этом мыльная опера заканчивается

Кэс:*надуваю губы*

Я благодарна пожилой паре небольшого роста, зашедшей в лифт в то же время, что и мы с Себастьяном. Мое сердце замирает, когда супруг нажимает на кнопку второго этажа. Стальной взгляд Себастьяна держит мой через седые макушки. Я замечаю, что парочка перешептывается и хихикают, как подростки. В любое другое время я бы думала, что это мило. Сейчас же это только дает понимание, как далеки мы с Себастьяном, и я имею в виду не только то, что мы стоим в противоположных углах лифта.

Когда пара покидает лифт и двери снова закрываются, на этот раз отсутствие рождественской музыки, обычно играющей в динамиках, особенно заметно в тяжелой тишине.

— Ты бросила мне вызов.

Голос Себастьяна грубый и жесткий, низкий бас заставляет меня дрожать.

Я держу его взгляд, а после возвращаю, не давая его напряжению коснуться меня.

— И что ты собираешься сделать? Отшлепать меня?

Он сжимает кулаки, а его ноздри раздуваются.

— Ты пытаешься вывести меня из себя? Потому что это, черт возьми, получается, — он рычит. — Ты в двух шагах от необходимости стоп-слова.

Все, о чем я могла думать, это движения его пальцев глубоко во мне, как он притягивает меня к себе. Боже, этот мужчина так первобытен. Мурашки пробегают по моему телу, но я сохраняю выражение лица безучастным.

— Ты намеренно оставил меня в подвешенном состоянии. — Я пожимаю плечами и приподнимаю подбородок. — Я полагаю, это сделало нас равными.

Его взгляд становится ледяным.

— Я оставил тебя желать того, что хочу тебя дать. А ты отдала ему то, что я, бд*дь, хочу.

— Танец – не секс.

— Зависит от того, кто танцует.

Внезапное тепло в его взгляде напомнил мне взгляды мужчин, когда они смотрят на танцующих девушек в клубе «Хитрая лиса». Они были полны похоти и кучи пошлых мыслишек. Хорошо, значит он прав. Танцы могут быть сексуальными, возбуждающими.

— Танцы — это не секс, — объясняю я.

Его челюсти сжимаются.

— Хочешь поставить на это?

Я внутренне хихикаю. Он так хочет это доказать.

— Хочешь сказать, ты жаждешь, чтобы я потанцевала тебе?

Красивые голубые глаза путешествуют вверх по моему телу, скользя по моим изгибам, задерживаясь на шее, прежде чем остановиться на лице, полном притягательного желания.

— Если ты хочешь так это называть.

Призыв Кэс выпустить внутреннюю шлюшку дал мне отличную идею.

— Я станцую для тебя всего один раз.

Когда он делает шаг ко мне, выражение победы написано на его лице, я поднимаю руку:

— На моих условиях.

Его темные брови опускаются.

— На равных условиях.

Лифт оповещает нас о прибытии на нужный нам этаж. Я выпрямляю спину и выхожу из лифта.

— По одному условию у каждого.

— Три. — Он отвечает, быстро шагая рядом со мной.

— Ладно. И мои не подлежат обсуждению.

Он демонстрирует опасную улыбку.

— Это единственный способ мной управлять.

Себастьян захлопывает дверь и мы остаемся одни в моем номере. Я почти теряю самообладание. Мой живот тянет, скручиваясь в узлы, но я прихожу в себя. Когда Себастьян делает еще шаг ко мне, я указываю на спинку стула возле стола.

— Садись.

Он выглядит так, словно хочет что-то сказать, но отрицательно машу головой.

— Мое условие.

Я наблюдаю, как он снимает пиджак, ослабляет галстук и расстегивает воротник, затем придвигает стул ближе и садится лицом ко мне.

Пронзительный взгляд Себастьяна следит за каждым моим шагом, когда я вытаскиваю свой телефон из кошелька, а затем роюсь в чемодане в поисках зарядного шнура. У меня покалывает кожу от его пристального взгляда. Чтобы отвлечь себя, я говорю будничным тоном:

— Я многому научилась, пока работала под прикрытием в клубе «Хитрая лиса».

Краем глаза я вижу Себастьяна, сидящего немного прямее. Я отворачиваюсь, поэтому он не видит моей улыбки.

— Ты прочитал статью, что я написала об этом? – спрашиваю я, поглядывая на него.

Он кивает:

— Читал. Я был очень горд, когда увидел твою статью в газете. В твоей истории сбалансированы бизнес, расследование и человеческие аспекты, так как они связаны с торговлей. Это именно то, что ты хотела делать. Помогать людям. Это была великолепная работа по прикрытием.

Я не ожидала такой основательной оценки, его слова настигают меня, как бодрящий душ — неожиданно. Это так классно чувствовать себя по достоинству оцененной. Он сказал намного больше о моем вкладе в эту статью, чем мой редактор. После первой недели мой босс, Стен, жаловался, постоянно спрашивая, сколько времени займет мое расследование. Я думала, что сбор всей информации, которой я владею, последующие интервью с властями после того, как они нагрянули в это место — и все это в течение трех недель — было чертовски великолепно.

— Спасибо, — говорю тихо.

Нервничая и возясь с зарядником, я держу взгляд Себастьяна в то время, как он кивает. Я чертовски сильно хочу спросить его, чем он занимался последние шесть месяцев, но я уверена, если будет вовлечено более одной женщины, я не хочу об этом знать, поэтому задаю другой вопрос, когда вставляю зарядное устройство в розетку.

— Ты уже расширил свой охранный бизнес?

Он смотрит на меня, его взгляд непоколебим.

— Я хочу привлечь Колдера в бизнес, но для начала мне нужно найти его.

Я поднимаю взгляд, когда кладу телефон на край кровати.

— Я думала, ты и Колдер были как братья. Почему ты не знаешь, где он?

Себастьян потирает подбородок, его лицо становится хмурым.

— Колд плохо справился со смертью отца. После того, как Джек умер, он брался за дела снова и снова, не делая перерывов. Я слышал он покинул флот шесть месяцев назад, но не вернулся домой. Дом его отца пустует.

Он кривит губами, показывая, как переживает о кузене.

— Он вернется домой, когда будет готов, — говорю я, — у него по-прежнему есть семья, которая переживает за него.

Себастьян пожимает плечами, но не говорит ничего. Он определенно не хочет говорить об этом, поэтому я просматриваю список песен в телефоне и включаю одну.

Смотря ему в глаза, я развязываю пуловер, а затем кладу его рядом с телефоном на кровать.

— Уговор был — только один танец, так что ты только выигрываешь от того, что я провела время, работая, в «Хитрой лисе».

Ухмылка появляется на его лице, и я качаю головой.

— Это будет обычный приватный танец. Мое условие — без рук.

Он неодобрительно ворчит, а я раздражаюсь.

— Мы не можем нарушить нашу договоренность.

Его глаза сужаются и улыбка трогает губы: