Мой обольстительный босс

ГЛАВА 3

На следующий день Аврил довольно долго пробыла в своей ванной. Она переключила душ в режим «водного пара» и сидела, позволяя своему телу впитать столько влаги, сколько оно сможет. Конечно, потом это аукнется. Сэфэры плохо переносят пресыщение влагой, ведь их родной мир — практически пустыня. Поэтому все представительницы этой расы выглядят маленькими, тоненькими и очень хрупкими. такое тело поглощает меньше ресурсов. Мужчины-сэфэры наоборот — высокие и сильные. Это помогало им добывать еду в таких непростых условиях, и защищать свою территорию и ресурсы. Однако и у первых, и у других, слишком много горячей воды или пара вызывают головокружения, слабость, и сэфэры начинают плохо соображать.

Обычно Аврил избегала использовать горячий пар. Но сегодня она нуждалась именно в этом — в способе смыть черную сетку.

После особенно сильных переживаний эта чертова сетка всегда держалась несколько дней. И если после смерти мамы и папы Аврил позволила себе ходить с ней долгое время, позволила себе скорбеть таким образом, то сейчас ей хотелось схватить лазерный корректор для кожи и стереть это яркое напоминание о событиях прошлой ночи. Как будто, убрав эту сетку, она смогла бы убрать все, что вчера случилось. Убрать так, чтобы всего этого не было.

Время шло. Аврил так и сидела в душе, хотя понимала, что пора собираться на работу, что еще одного опоздания допускать нельзя, что ей нужны деньги. У нее в этой жизни ничего нет, и эта должность — просто подарок небес.

И все же сэфэра не находила в себе сил, чтобы заставить себя выйти из этой комнаты. Потому, что если прийти в офис, то встречи с Бладом Массиано не избежать. И сейчас больше всего на свете Аврил не хотелось, чтобы он на нее смотрел. Она боялась увидеть у него во взгляде презрение, осуждение за то, что она сама их спровоцировала или, что будет ужаснее всего, жалость.

Жизнь не баловала Аврил. Папа не мог найти работу, поэтому устроился на рудный промысел. Он управлял огромным экзоскелетом, выполняющим очень тонкую работу, которую не могли выполнять роботы. Например, добывал геодий — минерал из которого создают взрывчатку. Он необыкновенно чувствителен к вибрации и добывать его крайне сложно. Машина не в состоянии рассчитать силу удара по руде, достаточного, чтобы отколоть кусок и не спровоцировать взрыв. Силу удара нужно определять визуально, глядя на сам минерал, на толщину жилы, на месторасположение. Для этого нужно пройти многочасовое обучение в симуляторе, а потом долго учиться на менее опасной работе.

Долгие годы отец занимался этим опасным промыслом. Для сэфэра это хорошая работа, ведь их всегда берут на низкооплачиваемую, неквалифицированную работу. И в детстве Аврил гордилась тем, что он так хорошо справляется со своей работой, и у их семьи хороший дом и вкусная еда.

В один из дней оказалось, что и ее отец не справляется. Взрыв был настолько сильным, что им зацепило шаттл, в котором хранилась добытая руда. А уже этот взрыв прихватил с собой еще несколько шаттлов, в которых хранилось оборудование и запасные детали для экзоскелета.

Отец Аврил зарабатывал не так и много. Но это была стабильная работа на одном и том же месте. По меркам сэфэр, они жили очень хорошо, можно даже сказать зажиточно. Родители защищали свою единственную дочь от действительности, поэтому ей не доводилось сталкиваться с плохим отношением. В окружении Аврил были в основном сэфэры, ее баловали и любили. А когда отца не стало… Все разом перевернулось.

Компания «Сэвонн», на которую он работал, потребовала от матери, чтобы та компенсировала стоимость шаттлов «взорванных по неосторожности мастера Тампля» и стоимость утраченного геодия. Напрасно мама Аврил пыталась доказать в суде, что ее муж работал в условиях нарушения техники безопасности и ему платили намного меньше, чем другим шахтерам, делающим такую же работу. Это было слово сэфэры против слова большой горнодобывающей компании входящей в конгломерат Тьери. Какая тут может быть справедливость? Да и в контракте, который подписал отец, был пункт, написанный мелким шрифтом, в котором оговаривалось, что именно он компенсирует все убытки, которые может понести компания по его вине.

Естественно, суд стал на сторону компании «Сэвонн». У Аврил и ее мамы отняли дом, забрали все накопления и страховку отца. Забрали даже небольшую сумму, которую родители успели отложить на имя Аврил, чтобы в будущем гарантировать ей хорошее обучение.

И все равно мать осталась должна очень большую сумму. Поэтому им пришлось скитаться по галактике, зарабатывая деньги на погашение этого чудовищного долга. Аврил бралась за любую работу, ее мама тоже работала до последнего своего вздоха.

Аврил быстро поняла, насколько жесток к сэфэрам окружающий мир. Ей не оплачивали работу, или выплачивали денег намного меньше, чем обещали, к ней пытались приставать на рабочем месте, считая ее обычной проституткой, из-за того, что у нее периодически случалась «жара». Аврил приходилось работать больше, чем всем остальным, на нее сваливали слишком большой объем работы, и из-за этого ей часто приходилось перерабатывать. Естественно, эти переработки не оплачивались. Ее оскорбляли и шпыняли, зная, что за нее некому заступиться, а сама она не даст отпор. И выгоняли, за малейшую провинность, даже не разбираясь, виновата она на самом деле, или нет.

Были моменты, когда Аврил завидовала отцу. С болью в сердце она вспоминала день похорон матери. Вспоминала, как стояла в крематории, глядя на то, как сжигают труп той, что привела ее в этот мир, и радовалась. Радовалась, что мама отмучилась, и радовалась, что она больше не должна жить с этим проклятым долгом, камнем висящим у них на шее.

Все это время Аврил мирилась с жестокостью по отношению к себе, прощала тех, кто ее унижал или обманывал. Она привыкла к злости или презрению во взглядах. Но за всю свою сознательную жизнь она так и не научилась терпеть жалость. Аврил не ненавидела тех, кто унижал ее перед другими. Но ненавидела тех, кто в этот момент смотрел на нее с жалостью. Именно эти люди делали ее слабой, именно их жалость, их реакция придавала вес тому, как с ней поступали другие. Из-за их жалости слова, которыми ее унижали, не только достигали цели, но и жалили намного сильнее, как будто эта жалость была ядом.

Увидеть жалость в глазах Блада Массиано или Даутцен было бы даже хуже, чем, если бы ее изнасиловали. Ей уже приходилось переживать насилие в более зрелом возрасте и один раз в тринадцать лет. Тогда у мамы возникли проблемы с выплатой долга и компания «Сэвонн», прислала нескольких громил из своей охраны, которые должны были избить ее, чтобы та вовремя находила деньги для выплат. Но те, уже на месте, решили, что если просто избить эту неспособную защищаться, практически сломленную жизнью сэфэру, то наука будет плохо усвоена. Поэтому они проявили чудеса креативного мышления, и вместо избиения матери по очереди несколько раз изнасиловали дочь.

Эти животные едва не убили Аврил. Она даже не могла вспомнить, как все закончилось. Придя в себя в госпитале для бедных, Аврил захотела умереть, ведь вдобавок к пережитому медик сообщил, что из-за внутренних повреждений у нее теперь не будет детей. Ситуация была тем хуже, что если бы именно тогда, в тот момент, у мамы были деньги, чтобы оплатить лечение, то это можно было бы исправить. Но у них не было средств на то, чтобы устранять последствия произошедшего. Перед ними стоял выбор — или лечить Аврил, или отдать очередной платеж по долгу. И, мама приняла решение не в пользу дочери.

Аврил никогда не говорила этого маме и та верила, что дочь пережила изнасилование и не вспоминает о нем. Но такое невозможно просто пережить, как плохой сон. В той ситуации было ужасно многое: то, что у мамы были деньги, но она надеялась, что их лишь припугнут, как обычно; то, что даже когда Аврил насиловали и калечили, она не отдала им то, что они хотели; то, что мать не делала попыток защитить свою дочь — Аврил видела у нее в глазах помимо всего прочего облегчение от того, что она не оказалась на ее месте; то, что когда у мамы был выбор спасать будущее дочери или свое настоящее, она сделала выбор в свою пользу.

Но самое худшее было после.

Мама не делала тайну из произошедшего, жалуясь всем, у кого были уши и кто мог слушать о том, как тяжко ей приходиться. Она надеялась, что кто-то им поможет хоть чем-нибудь. Из-за долга они оказались в таком положении, что рады были бы даже поношенной одежде или готовым обедам. К тому же мама полжизни прожила с папой и никогда не работала. Поэтому и зарабатывать у нее получилось плохо. Маму много откуда выгоняли и часто по ее же вине. Соседи, сочувствуя их бедственному положению, первое время немного помогали, кто, чем мог.

Но потом мама всем надоела со своими жалобами. А еще позже они снова переехали. Что Аврил больше всего запомнила о том времени? Жалость, с которой на нее все смотрели. Жалость, из-за которой она ощущала себя неполноценной. Даже то ощущения бессилия и унижения, которые она испытывала во время первого в своей жизни изнасилования, не причиняли ей такой боли. Аврил никогда не упрекала маму в том, что это произошло и в том, как она себя повела, ведь она старалась заботиться о ней, как умела. Но в глубине души так и не смогла простить ее за то, что ей пришлось тогда пережить, за то, что у нее не будет семьи, за то унижение, которому подвергалась вернувшись домой из госпиталя, когда мама рассказывала соседям снова и снова со всеми подробностями что тогда произошло, и за жалость, с которой на нее смотрели.

Так сложилось, что позже они переезжали много раз и каждый следующий их дом был хуже прежнего, как и район, улица, соседи. Аврил насиловали еще несколько раз, и никто ничего не делал, чтобы найти обидчиков сэфэры. Зачем? Один из следопытов, к которому она обратилась за помощью прямо сказал ей, как обстоят дела: «Ты же сэфэра. Завтра у тебя начнется жара, и ты все равно сама перед ним ноги раздвинешь. Какая разница, когда это случилось — завтра или сегодня?»

Аврил не хотела сегодня идти в офис потому, что чтобы ни сделала с собой, как бы тщательно не вымылась, как бы старательно не убирала следы с кожи или из жизни, Блад Массиано будет знать о случившемся. Всегда. Каждую минуту, каждое мгновение, которое будет на нее смотреть, Блад Массиано будет знать о том, как на нее напали.

Она не могла представить, что придет в офис и увидит жалость в его глазах или в глазах Даутцен.

Выходя из душа, Аврил уже знала, что не допустит этого, не допустит того, что неделя в раю закончится жизнью в аду. Пусть лучше у нее останутся самые светлые воспоминания об этой работе.

Сегодня сборы были очень короткими. Ей больше не нужно было производить хорошее впечатление, поэтому Аврил надела одежду скорее удобную, чем красивую. И туфельки изношенные, но комфортные. И сумочка была не в цвет туфлям, зато вместительная. И вместо туго стянутого пучка на затылке, от которого в конце дня голова болит, свободные локоны, с одной стороны приколотые заколкой у виска. Аврил открыла входную дверь почти в хорошем настроении. Было ощущение легкости, легкости от того, что она снова вернула контроль над своей жизнью — то, что у нее отняли те двое, что напали вчера.

Каким же было ее удивление, когда выйдя из дома, она едва ли не споткнулась о черный болид, вчера вечером доставивший ее домой. Из него вышел водитель — тот самый роугг, что и накануне. Первой мыслью Аврил было: она что-то испортила или что-то забыла в болиде. Но мужчина удивил ее:

— Госпожа Тампль? — в его голосе звучало почтение. — Меня зовут Монти Кируок. Я — личный водитель господина Массиано. Если вы не возражаете, то с сегодняшнего дня я буду возить вас с работы на работу или в другие места, куда вам понадобиться.

Аврил растерялась и понятия не имела, что делать. Не потому, что боялась ехать с незнакомцем. Монти Кируок вчера отвозил ее домой, так что можно сказать, что они знакомы заочно. Просто эта неожиданная забота, это внимание со стороны Блада Массиано казались немного неуместными и… из-за них ей будет не так легко сказать, что это ее последний рабочий день. Кроме того, даже в лучшие дни Аврил не знала что делать, когда к тебе относятся хорошо. Даутцен не в счет. Венси назначила сэфэру подругой, не интересуясь, что вторая думает по этому поводу. У Аврил просто не было права голоса в этом вопросе, и она просто приняла этот факт как данность.

Но что делать с этим жестом от роугга? Как это все понимать?

— А предыдущего секретаря господина Массиано вы тоже возили на работу? — спросила Аврил, больше, чтобы потянуть время. Ей все еще трудно было решиться на что-нибудь.

— На предыдущего секретаря господина Массиано не нападали, — вежливо, в тон ей ответил Кируок, не сводя внимательного взгляда. Аврил стало неуютно, и она покачала головой:

— Извините, я вынуждена отказаться…

— Тогда меня уволят, — ровным тоном сказал Монти. В первый момент Аврил ему не поверила. Но роугг смотрел на нее настолько прямо и спокойно, настолько уверенно, что нельзя было не поверить ему.

— За что? — изумленно переспросила она.

Кируок слегка повел плечом и сместил вес, меняя позу, прежде чем ответить:

— Сегодня рано утром господин Массиано сообщил мне, что отныне моя единственная обязанность — возить вас туда, куда вам будет нужно и следить, чтобы с вами ничего не случилось. Если по какой-то причине я не справлюсь с этим заданием — мне не место в холдинге “Нолти”.

— Он не может уволить вас на том простом основании, что мне не нужна нянька, — недоверчиво покачала головой Аврил.

Монти промолчал, и это молчание было красноречивее любых слов.

— Я всего лишь секретарь! — изумленно вытаращила глаза она. То, что говорил этот роугг, не укладывалось в голове.

Кируок понимал ее удивление и недоверие. Блад не заботился ни об одной из своих любовниц, не говоря уже о секретарях. Даже более того — вряд ли он вообще понимал, что у его служащих была жизнь помимо офиса. Массиано воспринимал их как… Альбу. Как разум, созданный только для того, чтобы делать его жизнь упорядочненнее и выполнять часть его работы. Ему бы и в голову не пришло посылать за своим секретарем свой болид или своего шофера, пусть бы эту бедняжку хоть сто раз изнасиловали на территории холдинга. Аврил Тампль была права, не понимая, отчего к ней столько внимания, ведь Бладу Массиано такое поведение совершенно несвойственно. И у нее были основания сомневаться, стоит ли принимать такие знаки внимания.

На самом деле Монти уже знал, с чего вдруг Блад так расстарался ради этой сэфэры и прикрепил его к ней в качестве личного водителя и телохранителя. Конечно, стоило сказать девушке, что болид, который сейчас водит Монти, теперь тоже принадлежит ей. Подарок Блада. Но, он решил, что правильнее будет немного повременить с этой информацией. Слишком много потрясений для одной сэфэры меньше чем за сутки.

— Господину Массиано никак не справиться с делами, если вас не будет рядом, — тщательно подбирая слова, сказал Монти. У него было чувство, что сэфэра на пределе, что еще немного — и бедняжка не выдержит стресса.

— Я… — ее взгляд стал потерянным и испуганным, и роугг понял, что она скажет еще до того, как слова слетели с губ: — … хотела уволиться…

Монти понял, что сейчас нужно действовать крайне осторожно, и медленно сделал маленький шажок в сторону Аврил.

— Ваше право, — спокойно согласился он и сознательно понизил голос на октаву, чтобы сэфэра прислушивалась к его словам, чтобы больше им доверяла. — Но что это вам даст? Вы потеряете хорошую, перспективную работу и источник дохода. А вместе с ними стабильность в жизни. Вам снова придется скитаться по галактике в поисках хоть какого-то уголка, где можно приютиться.

Утром ему прислали досье сэфэры и теперь он бил по самому больному, что в нем нашел. Сейчас, во что бы то ни стало, нужно уговорить сэфэру остаться. И там уж пусть Блад сам разбирается со своей парой.

А пока он продолжал мягко давить:

— То, что с вами вчера произошло — ужасно. Но это же могло произойти и в любом другом уголке вселенной. И куда бы вы не поехали — нигде не будет стопроцентной гарантии, что такое не повторится. Нигде, кроме холдинга “Нолти”. Блад ценит вас, как специалиста, и обеспечил личным транспортом, чтобы обезопасить от угроз.

Пока говорил, Монти сделал еще шажок ближе, и его голос стал еще ниже, еще убедительнее:

— Можно сбежать от произошедшего. А можно остаться и показать всем, что вы сильнее, вас так не сломить.

Аврил неуверенно закусила губу. Она не боялась показаться слабой и никому ничего не хотела доказывать. Сэфэра давно не в том возрасте, когда на такое ведутся. Но роугг был прав в том, что, скорее всего, ей не найти такую же высокооплачиваемую работу. А ведь на ней еще висел долг родителей. И еще роугг правильно подметил, что нет гарантий, что где-то еще Аврил будет в безопасности так же, как здесь.

Девушка посмотрела на роугга и медленно кивнула, соглашаясь. Монти потупил взгляд, чтобы скрыть удовлетворение и поспешил открыть перед нею дверцу. Сэфэра еще немного постояла в нерешительности, будто сражаясь сама с собой, но все-таки села в болид. Монти быстро занял место водителя, и проложил маршрут до главного здания холдинга “Нолти”.

Утро Блада началось в болиде службы охраны холдинга “Нолти”. Не той охраны в синей форме, которая встречает сотрудников при входе и проверяет пропуска, а той, которая подчиняется непосредственно начальнику службы безопасности — Энтони Ригзу — и носит только строгие деловые костюмы. Это подразделение занимается охраной высшего руководящего звена и пресечением попыток промышленного шпионажа.

Ночью Блад потерял над собою контроль и растерзал двух мужчин, напавших на его пару. Даже не думая над тем правильно это или нет, он позвонил Энтони. И не ошибся, ведь в тот момент, когда ему казалось, что все плохо, выяснилось, что все даже хуже.

Энтони прибыл почти сразу после того, как прибыли его подчиненные, выслушал короткий рассказ Блада, и начал раздавать указания, поочередно показывая пальцем на тех, кто должен их выполнять:

— Вы — избавьтесь от тела и улик. Вы займитесь зондом, патрулирующим этот сектор. Запись с его камеры должна быть убрана с общего сервера и заменена на более раннюю. Саму запись передать лично мне. Вы — уберите следы того, что эти двое здесь когда-то были. Вы — узнайте про них все и про то, как они могли попасть на территорию холдинга. Если тут замешана третья сторона, то я должен знать кто. А вы проведите служебное расследование. К утру я должен знать, кто виноват в том, что этот участок не охранялся.

Те, кому он раздавал указания, молчаливыми тенями расходились выполнять их. Блад преклонялся перед их профессионализмом. Еще до прибытия Энтони они взяли ситуацию под контроль. Всех, кто проходил этой дорогой к омнитрансу под каким-то достоверным предлогом отправляли в обход. Движение охранных зондов возобновилось где-то через полчаса после происшествия, но подчиненные Энтони изменили их траекторию так, что место преступления стало их слепой зоной.

Блада почти сразу посадили в болид и дали средства, чтобы привести себя в порядок, и чистую одежду. К приезду Энтони он уже больше походил на себя самого, чем на дикого зверя. Блад ждал осуждения за убийство или того, что его передадут в руки следопытов. Он готов был ответить за свое преступление и понести наказание. Все что угодно, лишь бы в это дело не вмешивали Аврил. Но Энтони только похлопал его по спине:

— На твою пару напали, дружище. Любой роугг поступил бы также на твоем месте. Иди домой, мы позаботимся обо всем.

Блад покачал головой:

— Не могу, — и с натянутой улыбкой пояснил: — Лучше я буду здесь, потому, что если куда-то пойду — то к ней.

— Ты ее насмерть напугаешь и навсегда потеряешь, — нахмурился Энтони. Он видел, что друг не в себе и начинал подумывать о том, чтобы применить к нему сильное успокоительное. Но Блад успокоил его словами:

— Я это понимаю. Поэтому, лучше буду здесь.

И вот, спустя несколько часов, когда небо на востоке начало алеть и ночная тьма уступила место предрассветному сумраку, Энтони подошел к Бладу с таким выражением лица, что весь свет, который благодаря рассвету появился вокруг, разом потускнел, и сказал:

— Ты был прав, дружище, у тебя проблемы. Нам придется подключать Роя.

Монти любил быструю езду, но старался не лихачить в оживленных районах. И все же этим утром ему пришлось нарушить несколько правил и схлопотать как минимум один штраф. Все для того, чтобы сэфэра была доставлена на место работы быстрее, чем успела бы передумать. Во время поездки девушка была подозрительно молчалива и задумчива.

Мысли Аврил витали вокруг слов роугга о том, что она нужна Бладу Массиано и без нее он не сможет работать. Почему? А еще он настоял, чтобы Аврил взяли на работу. Девушка из отдела кадров так и сказала — «господин Массиано настоял». И когда те двое напали роугг оказался рядом. Хотя вокруг уже никого не было…

Что ему от нее нужно?

Аврил знала своего босса всего один день, в течение которого, роугг старался даже не смотреть на нее. Ему как будто тяжело было даже дышать с нею одним воздухом, не то что в комнате находиться. И в то же время именно этот мужчина спас ее от насильников и проявил к ней участие и заботу.

Что, во имя вселенной, происходит?

Ощущение того, что их болид приземлился на парковочном доке, вырвал Аврил из невеселых беспорядочных размышлений. Они очень быстро прилетели к главному зданию холдинга, и Монти проводил ее до самого верхнего этажа. Сэфэру не покидало такое чувство, что этот молчаливый и чрезвычайно спокойный Кируок присматривает, чтобы она ненароком не сбежала. Это нервировало и волновало еще сильнее.

По дороге им встретилась Энн. Ее лицо было бесстрастным, но во взгляде была гремучая смесь удивления, бессильной злости и жгучей ненависти. Аврил подумала, что сэйтоу так реагирует на нее из-за взбучки, устроенной Бладом, и решила лишний раз не провоцировать конфликт. Поэтому просто прошла мимо.

Когда Аврил заняла свое место, и Монти удалился, к ней подошла Даутцен.

— Аврил, как ты? Я уже знаю, что произошло вчера ночью.

— Знаешь? — побледнела сэфэра, и сдавленно спросила: — Все… знают?

— Никто не знает, — покачала головой Даутцен. — Блад проследил, чтобы охранники об этом не болтали.

Аврил некрасиво вытаращила на нее глаза:

— Но… ты же… — от волнения она даже не смогла сказать, что имела в виду. Сейчас Аврил лишний раз порадовалась, что утром долго была в ванной. Кожа еще какое-то время просто не сможет покрываться черной сеткой.

Даутцен улыбнулась:

— То, что случилось с тобой, не могло случиться, если бы не недосмотр службы безопасности. Там, кстати, сейчас разбираются, кто виноват. Так вот, Блад после случившегося обратился к начальнику службы безопасности — Энтони Ригзу. Так уж случилось, что я была рядом и услышала о произошедшем.

— Это же случилось поздно ночью… — нахмурилась Аврил, вспоминая. — Почему ты была рядом с начальником службы безопасности?

— Он мой любовник, — доверительно сообщила Даутцен, и, подмигнув, попросила: — Только никому не говори.

— Я-а-а… — растеряно пробормотала Аврил, огорошенная этой новостью, но быстро пришла в себя: — Да. В смысле хорошо. То есть… я имела в виду, что никому не скажу. Никому, ничего не скажу…

Даутцен рассмеялась. Аврил выглядела очень мило, когда смущалась. А еще венси знала то, чего еще не знала сэфэра. Вчера ночью Энтони «под пытками» признался ей в том, что Блад нашел свою пару. А Даутцен сложила дважды два, и поняла, кто именно эта счастливица.

Аврил очень хорошая рассудительная и рациональная девушка, не злобная и все делает на совесть. Она бы подошла Бладу. Для его беспокойной, бесконечно мечущейся натуры сэфэра стала бы тем самым якорем, который помог бы ему найти внутреннее равновесие. Но только в том случае, если Аврил сама этого хочет. Пока что Даутцен могла с уверенностью сказать только то, что сэфэра очень рада этой работе. А еще она довольно ранимая и очень неуверенная в себе. Хотя и пытается это скрывать. Но Даутцен видела, как сильно бедняжку зацепили за живое слова, сказанные Энн. Если бы не вмешался Блад, вмешалась бы Даутцен.

Венси решила мягко разузнать как Аврил относится к Бладу:

— Честное слово, Аврил, просто не могу себе представить, как ты ухитряешься с ним работать.

— С Бладом? — удивилась Аврил. — Он хороший начальник. Один из лучших, с кем мне приходилось работать. Пока его не было мне приходили списки заданий на сегодня, и он меня особо не перегружал. Мне даже стыдно, что я получаю такую большую зарплату за такой незначительный объем работы.

Даутцен мысленно улыбнулась этому «Блад». Значит, Массиано не теряет зря времени и уже начал сближаться. Венси же пока продолжила сканировать почву:

— Я тебе, конечно, верю, — Даутцен мечтательно вздохнула. — Но как ты можешь быть спокойной, когда он смотрит на тебя? А него такая улыбка… Большая часть служащих этого этажа готова из трусов выскочить при виде ее. И я говорю не только про женщин. Спроси кого хочешь, все в восторге от того, какой он обаятельный, сексуальный и неотразимый!

Аврил от смущения и удивления чуть не выронила свой коммуникатор.

— С тобой все в порядке, Даутцен? — сэфэра прикладывала усилия, чтобы голос звучал спокойно и ровно, чтобы подруга не догадалась, что при взгляде на своего начальника Аврил испытывает такие же чувства. — Конечно, у Блада очень приятная улыбка. Но… выпрыгивает из трусов?

— Не просто выпрыгивает, — с лукавым блеском в глазах продолжила венси, рекламируя друга. — От одного его взгляда половина этих служащих уже мокрая!

Сэфэра почувствовала, что, несмотря на утреннюю процедуру с паром, если разговор и дальше пойдет в таком же русле, руки у нее снова покроются черной сеткой. Поэтому попыталась воззвать к благоразумию подруги:

— Я думала, что у тебя есть любовник.

Даутцен пожала плечами и сказала услышанную от кого-то ранее шутку:

— То, что я на диете еще не значит, что я не могу разглядывать меню.

Энн смотрела и не могла поверить в то, что видела перед собой. Сэйтоу заверили, что эту ночь проклятая сэфэра, взявшаяся из ниоткуда и занявшая ее, место не переживет. Но вот эта выскочка, цела и невредима, свежа, как прохладительный напиток, шествует мимо задрав голову. На ней ни царапинки, ни синячка, ни одной черной венки, свидетельствующей о том, что треклятая сэфэра хотя бы испугалась.

У Энн хватило выдержки не бросить в соперницу планшетом или стулом. Вместо этого сэйтоу встала и несколько раз прошлась по комнате, успокаивая нервы. Остыв достаточно, чтобы вместо эмоций принимать решения начали мозги, Энн обдумала произошедшее и разработала план того, что дальше делать.

Когда Блад отверг Энн, и стало очевидно, что ее решили заменить новой секретаршей, сэйтоу не стала обращаться за помощью к тому, кто ее сюда послал.

Хотя нет! Себе врать бессмысленно.

Она побоялась это сделать. Для него не бывает плохого стечения обстоятельств или случайностей. Все, кому он что-то поручает, ошибаются лишь один раз. Поэтому возникшее затруднение сэйтоу решила устранить руками своего второго любовника — Гуго Мордекая. Этот нойт живой пример того, что Рейф Тьери не прощает промахов. Его предшественник, Расс Доменг, получил простое поручение — найти делфу по имени Хелена Тьери, и присмотреть за нею, пока Рейф Тьери лично не заберет ее. Расс совершил одну ошибку — недооценил делфу, и той удалось сбежать. А вернуть беглянку помешала случайность, в лице Роя Нолти.

Рейф Тьери выслушал Расса, сказал, что все понимает, а затем его подручные истребили всех причастных к побегу и самого Доменга. Его место занял Гуго.

Энн всегда умела учиться на чужих ошибках. Поэтому решила устранить помеху руками Гуго. За это, конечно пришлось заплатить. И лучше бы это были деньги. Блад был эгоистичным любовником, думал, прежде всего, о своем удовлетворении. Но Гуго… это просто животное. Грубое, ненасытное животное. Похотливое животное, одержимое идеей того, что он лучше, чем Блад Массиано во всем, просто ему меньше повезло в жизни. Займи нойт место этого выскочки роугга, и у него все получалось бы намного лучше и быстрее. И пока это животное полночи имело ее, как хотело, его подчиненные должны были поиметь, как захотят сэфэру и убить. Насчет «поиметь» это было личное пожелание Энн.

Не одной же ей страдать, в конце концов!

Все должно было сработать. Она все продумала, до самой мелкой мелочи! Энн дала головорезам коды от охранной системы, объяснила, как отключить наблюдение. А еще несколько раз повторила, что делать это нужно тогда, когда сэфера уже будет в их поле зрения. Если эта зона будет не под наблюдением слишком долго, кто-нибудь это да заметит. А так у них будет приличный запас времени.

Естественно, коды от охраны Энн дала не свои. За то время, пока у нее был секс с Бладом, она узнала многое из личной информации высших управленцев холдинга. В том числе — коды от охраны. Так что себя Энн обезопасила. После такой долгой работы под прикрытием в стане врага, после всех жертв, на которые она пошла, погореть на такой мелочи было бы как минимум глупо.

Но сэфэра уцелела. Значит, ночью что-то пошло не так. Скорее всего, это связано со здоровенным роуггом в форме шофера, но с мускулами и выправкой следопыта, маячившего за спиной сэфэры.

Энн никак не могла понять, за что ей такая честь. Неужели она так хороша в кровати? Энн хороша! Но ей не то что личного охранника, Блад ей даже шофера не предоставил. А ради этой потаскушки расстарался.

Это уже не шутки. С этим срочно нужно было что-то делать. Спустившись на служебный этаж, Энн нашла слепую зону, про которую знали все в офисе и, выждав, когда парочка, незнакомых ей сотрудников посплетничают и разойдутся, набрала номер на своем коммуникаторе. Этот номер не был внесен в память ее коммуникатора и после звонка сэйтоу уничтожит все следы того, что когда-то его набирала. Она сделает все, чтобы замести следы, поэтому в случае очередной неудачи никто не подумает на нее. Как только на экране появилось массивное лицо коротко стриженого нойта, Энн решила обойтись без прелюдий и прямо сказала:

— Твои ребята не справились. Вопрос времени, когда их свяжут с тобой. Переберитесь в другое место и заметите следы…

— Сам знаю, как это сделать, — грубо оборвал ее Мордекай, и уже собрался завершить звонок, чтобы заняться делами, когда сэйтоу остановила его словами:

— Гуго, от Аврил Тампль необходимо избавится. Любой ценой, — облизав губы, чтобы воспоминания о прошлой ночи отвлекли внимание мужчины от того что она врет, Энн продолжила: — Кто-то из твоих парней проболтался, откуда они пришли. Аврил Тампль — свидетель, из-за которого тебя могут если не убить, то посадить. Сам знаешь, тюрьма для тебя — такой же смертный приговор…

— И ты мне это говоришь, потому, что не хочешь, чтобы я потянул твою задницу за собой? — ухмыльнулся нойт.

Он был абсолютно прав. Но не говорить же ему об этом? Поэтому Энн закатила глаза и сказала:

— Я тебе это говорю, потому, что мы с тобой классная команда, — и снова облизав губы, но в этот раз медленно, чувственно, так, чтобы глаза любовника загорелись желанием, а руки сжались в кулаки, добавила томным, полным желанием голоса: — И мне ни с кем так хорошо не «работалось». Не хочется тебя потерять.

Мордекай ухмыльнулся еще шире:

— Тогда приходи вечером, куда я скажу, и мы… подумаем, как от нее избавится, — и в этот раз, не прощаясь, отключил коммуникатор. И хвала всему сущему, что он это сделал. Еще немного и разыгрывать перед ним страсть и желание не хватило бы сил даже у Энн. Она испытывала к нему что-то сродни отвращению. Гуго Мордекай грязное, похотливое животное, для которого занятия сексом сводятся к тому, что партнершу нужно долбить, долбить, долбить. И плевать от чего она кричит — от удовольствия или от боли. Энн прекрасно представляла, чем сейчас будет занят этот ублюдок — отключив коммуникатор, он первым делом побежит не раздавать приказы о быстрых сборах и передислокации банды в другое место, а скажет тому, у кого есть уши и кто может слушать, что баба может быть прилизанной и ухоженной, но все, что ей нужно — это чтобы ее как следует отодрали.

Бладу Массиано тоже нужен был только секс. Но он хоть относился с уважением к своей партнерше.

Вздохнув, Энн вернулась в свой кабинет. Теперь, когда Блад ее не прикрывал, нужно было работать не покладая рук, чтобы не вылететь с этой должности.