К чему сны?


Сны совершенно ни к чему, только наша бабка думает, что они к чему-нибудь. А я-то уж верно знаю, что ни к чему, потому что я уже это испытал.

Сегодня всю ночь я видел сны. И даже когда уже проснулся, мне все еще казалось, будто я в Африке и будто слышу, как гудят джунгли. Потом я расслышал слова:

— Возьми с собой дождевик! Мне под утро снился покойный дед, это наверняка к дождю!

Тогда я окончательно понял, что это не джунгли шумят и не первобытный лес, а бабка разговаривает с матерью.

Так и было на самом деле, потому что мама, взглянув на часы, воскликнула:

— Бог мой, опять опаздываю!

А бабка открыла окошко и закричала ей вслед:

— А что мне варить? Всё всегда оставляете на мою голову!

Так я понял, что уже половина седьмого.

Потом я встал и обрадовался, что не сплю и не вижу больше никаких снов. Мы с бабкой утром всегда разговариваем, пока не сбежит молоко.

Я пошел на кухню и сказал:

— Бабка, а ты знаешь, что мне снилось? Будто я был в Африке. И встретилась мне кенгуру. Знаешь, та самая, что носит своих детей в мешочке спереди. Но только в этом мешочке был не кенгуреночек, а я сам. Так я и путешествовал по Африке. И ел только одни бананы. А когда мы оказались там, где Африка кончается, то увидели море, и оно было красное-красное. Потому оно и называется «Красное море». Потом я увидел наших ребят, и Миша там был. Они играли в футбол. А я все боялся, что упаду в море, потому что Африка к концу совсем узенькая, даже уже нашего двора. Собрался было я выскочить из своего мешка, но тут мне взбрело на ум, что все это мне только снится, и поэтому я остался там сидеть дальше.



Бабка покачала головой и сказала:

— Очень странный сон. Но хороший. Далекие края означают: на твоем пути встретится необыкновенное счастье.



Потом закипело молоко, и я пошел умываться.

В школу я шел с Гонзой и по дороге рассказал ему и о своем сне, и о бабкиных предсказаниях.

Гонза сказал, что Африка не такая уж узкая, Южная Америка еще уже. Как раз вчера вечером он смотрел на карту, когда учил про Африку.

Я не поверил ему. Как это он мог учить? Я после футбола совсем обессилевал.

Гонза на уроке географии поднял руку, а я нет. Я ведь не какой-нибудь выскочка.

Но учитель все равно почему-то вызвал меня, и я рассказал об Африке все, что узнал во сне.

— Ай да Фасолька! — похвалил меня учитель. — Надеюсь, все его слышали? Наш уважаемый ученый Фасолька только что сделал открытие, что Африка тонка, как блин; австралийских кенгуру переселил на мыс Доброй Надежды… А Красное море у него… раз-два-три… переместилось из Аравии на юг Африки. Это большое открытие, и заслуживает оно… чего? Еди-ни-цы!

Все засмеялись, и почему-то долго-долго не звонил звонок. А потом, когда я уже перестал ждать, зазвонил.

Миша меня утешал, но я сказал:

— До смерти больше с тобой не разговариваю, потому что ты неискренний человек!

Но Миша не понял:

— Не знаю, почему я неискренний. Я ведь смеялся меньше других.

Тут я понял, что Миша все-таки мне друг, и поэтому пошел с ним.

Но сны все-таки ни к чему, и нельзя им верить. Единица по географии — какое же это счастье? Как раз настоящее несчастье и есть. Может быть, в давние времена сны и были к чему-нибудь, но теперь уже явно ни к чему.

И к тому же дождя-то так и не было, хоть нашей бабке и снился покойный дед.

Загрузка...