Моя родословная

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

(Роман)

Она уходила на несколько часов, чтобы установить наблюдение, оставив меня осматриваться. Ее техническая оснащенность впечатляет. Я могу сказать, что исходило от Кая, но даже без этого она знает, что она здесь делает. Она, блядь, была создана для этого мира, она просто не знает этого или, кажется, не хочет этого.

Уже почти десять, и я знаю, что она скоро уедет, а я все еще не придумал, куда девать это чертово устройство слежения. Я отправляю сообщение Каю.

Роман: Ты можешь отвлечь ее ненадолго? Я не могу спрятать трекер местонахождения.

Он не отвечает, но через двадцать секунд телефон Луны загорается, и начинается видеочат с парнями на другом конце провода. Она закатывает глаза, отвечая.

— Ты звонишь, чтобы позлить меня перед тем, как мне нужно будет уходить?

Никаких приветствий или любезностей, только Луна. Совершенство.

Пока они поддерживают с ней беседу, я выхожу из конференц-зала, в котором она отсиживалась, чтобы придумать, куда поставить эту штуку. Вот почему эти ребята мне как братья. Без лишних вопросов мы всегда были готовы биться друг за друга.

Я нахожу ее ботинки и вставляю их в небольшую арку внизу. Трекер ультратонкий, почти как защитная пленка для экрана, только намного меньше. Я закрепляю его и надеюсь, что это все. Я направляюсь на кухню и беру бутылку воды, выпивая ее наполовину, по пути обратно к ней, как будто это то, ради чего я ушел.

Они все еще болтают, но я вижу, что она постоянно поглядывает на часы. Как бы мы не хотели, чтобы ей приходилось иметь дело со всем этим, она имеет, они сделали то, что мне было нужно, теперь ей нужно сосредоточиться.

Стоя позади нее, я кладу подбородок ей на плечо, поглядывая на телефон.

— Вы, ублюдки, закончили приставать к моей принцессе? — говорю я, целуя ее в щеку.

Я вижу, как она слегка краснеет. Она не привыкла ко всему этому вниманию, но ей это нравится.

— Пошел ты, Роман, я должен был отправиться к ней первым, — надувает губы Оскар, но никто его не поддерживает.

— Ей сейчас нужно сосредоточиться, — приказываю я. — Попрощайтесь.

Они едва успевают вымолвить хоть слово, когда я хватаю трубку и заканчиваю разговор.

— «Тузовая задница».

Она свирепо смотрит на меня, но в ее голосе нет настоящего гнева. Мне нравится ее маленькое прозвище для нас, когда мы ее раздражаем, поэтому я не могу не ухмыльнуться ей.

— Что еще осталось сделать?

— Ничего, все готово, мне просто нужно уйти прямо сейчас, — говорит она, когда я обнимаю ее, прижимаясь губами к ее макушке.

Я никогда не был из тех, кто проявляет привязанность маленькими жестами и прикосновениями, но она раскрывает ту мою сторону, которую я когда-то помнил ребенком. Имея это в виду.

— Эй, когда ты вернешься или утром, я хочу поговорить с тобой кое о чем, — бормочу я.

— По поводу чего?

— Не сейчас, тебе нужно со всем этим разобраться, и я хочу, чтобы ты сосредоточилась на этом, но потом, пожалуйста. Это важно, но все потом.

Она с беспокойством смотрит мне в глаза, но я ничего не предлагаю ей, я не шучу, когда говорю, что хочу, чтобы она сосредоточилась. Должно быть, она понимает, что я говорю серьезно, потому что кивает и идет дальше.

— Тебе не нужно ждать, я не уверена, сколько времени это действительно займет.

— К черту это, я буду сидеть и смотреть на эти мониторы, пока твоя сладкая попка не вернется сюда, поняла?

Она не отвечает, потому что это не вопрос.

Она надевает ботинки и черную толстовку с капюшоном. Хватает свой маленький рюкзак со всем необходимым.

— Я не собираюсь лгать, Луна, мне кажется неправильным оставаться здесь, пока ты занимаешься этим, но я изо всех сил стараюсь уважать твои желания.

— Я не могу передать тебе, как много для меня значит то, что ты идешь против своих собственных внутренних инстинктов, чтобы дать мне возможность делать то, что должно быть сделано, — отвечает она с улыбкой. — А теперь поцелуй меня, чтобы я могла уйти и побыстрей вернуться.

Она едва позволяет мне чмокнуть ее, прежде чем направляется к двери. Она улыбается и уходит, а я остаюсь с чувством легкой растерянности.

Возвращаясь в конференц-зал, я набираю номер Кая.

— Эй, она только что ушла, я прилепил это к ее ботинку.

— Да, он подал сигнал на мой ноутбук, когда ты его активировал. Я отправлю копию своего экрана на ноутбук Луны, пока она не сосредоточится на всем остальном, — говорит он, завершая разговор, и делает именно то, что только что сказал.

Она движется медленно. Должно быть, она идет пешком, черт возьми, мне следовало предложить подвезти ее или что-то в этом роде, теперь я чувствую себя еще большим мудаком.

Кай: Я чувствую твое напряжение отсюда. Она пойдет пешком, чтобы слиться с толпой и держаться в тени.

Его сообщение немного успокаивает меня, но мне все равно это не нравится.

Примерно через двадцать минут я вижу, как она переходит к записи с камер, которые она установила снаружи здания, у нее также есть доступ к ним на ее телефоне, чтобы она могла видеть как можно больше. Она подходит к служебному входу и достает карточку доступа. Откуда, черт возьми, она ее взяла? Очевидно, что, поскольку это не мое задание, я на самом деле не рассматривал, как все это будет происходить.

Я гребаный идиот.

Пара цифр на клавиатуре, и над дверью мигает зеленая лампочка, и она внутри. Вот так просто. Я перевожу взгляд на мониторы, показывающие обстановку внутри здания, и нигде ее не вижу, даже тени. Затем одна из камер на мгновение мигает, а затем возвращается в нормальное состояние.

Что за черт.

У меня звонит телефон, и я отвечаю, не глядя.

— Ты это видишь?

— Я даже не знал, что у нее есть такая технология. — Кай отвечает в трубку.

— Что ты имеешь в виду?

— Она буквально держится в тени, как ниндзя, но когда у нее это не получается, она глушит канал наблюдения там, где находится, что позволяет ей оставаться незамеченной, — шепотом кричит он в восторге от того, что видит.

Трахни меня, она действительно хороша.

— Я знаю, она сказала, что файлы были в кабинете администратора, который находится на двенадцатом этаже, так что она, скорее всего, поднимется по лестнице для персонала, — говорю я.

Он продолжает говорить по телефону, но мы вообще ничего не говорим, просто наблюдаем за экранами наблюдения абсолютно впустую, за исключением случайного мерцания то тут, то там. Для любого другого это было бы каким-то безумным дерьмом, но, черт возьми, это горячо.

Внезапно камера в кабинете администратора отключается на целых двадцать секунд, а затем снова включается, как ни в чем не бывало.

— Она потрясающая, — заявляет Кай по телефону. — Тебе лучше относиться к ней хорошо, когда она вернется, она не заслуживает меньшего.

— Да, — отвечаю я, отключая телефон.

Не нуждаюсь в дальнейших признаниях того, какая она удивительная. Мне просто нужно сначала поговорить с ней, тогда, надеюсь, она даст мне шанс заставить ее почувствовать себя богиней, которой она и является.

Она еще не вышла из здания, когда раздается стук в дверь. Какого черта кто-то стучит в дверь? Я выхожу в прихожую и бросаю взгляд на затемненный домофон.

Черт.

Здесь что-то не так.

Я быстро отправляю сообщение в групповой чат, затем отключаю его. Снова раздается стук, когда я вытаскиваю пистолет, к счастью, который достал из кармана пальто.

— Я знаю, что ты там, Ривера. Будет лучше, если ты откроешь эту чертову дверь сейчас, пока я не передумал и не выломал ее первым.

Срань господня.

Рико.

У меня нет возможности отправить последующее сообщение до того, как дверь открывает горничная, которую тут же расстреливают у меня на глазах. Поднимая пистолет, я успокаиваюсь.

Черт.

Не возвращайся, Луна.

(Луна)

Отходя от «DCM Tech», я медленно снимаю напряжение со своих плеч. Выбраться оттуда незамеченной по метровой трубе немного сложнее, чем это было по пути сюда. Убедившись, что ни одно из моих устройств не работает, я прячусь в ближайшем переулке и убираю все свои вещи.

Черт, адреналину потребуется некоторое время, чтобы выветриться. Может, и хорошо, что Роман все-таки приехал. Я просто хочу знать, о чем нам нужно поговорить в первую очередь, это заставляет мой разум беспокоиться.

Я возвращаюсь тем же путем, каким прибежала, чтобы закончить то, что мне нужно было сделать перед сном. Я просмотрела основной обзор еще до того, как забрала все документы, но мне нужно будет снять копии с остальных, когда я вернусь в комнату. Тогда я смогу отправить его обратно утром.

Обычно я никогда не снимала копии с документов, которые крала раньше, но на этот раз я хотела знать, зачем все это делается, и получить более четкую картину, как только мы все сопоставим информацию. Кай уже взломал всю систему «DCM», и именно так он дал мне отрывки, которые я использовала в цифровом виде.

Я знала, что Паркер был близок к завершению разработки технологии, которая от него требовалась. Оскар сказал, что он сделал все, кроме уничтожения конспиративной квартиры, и у Романа была хорошая информация о наблюдении за агентом, но он еще не заключил сделку с «DCM tech». Хотя он все еще не объяснил более подробно, для чего заключалась сделка.

Все это было просто игрой воображения и явно частью более масштабного плана, который я тоже отказываюсь выполнять вслепую.

Увидев, что в поле зрения показался отель, я ускорила шаг, готовая позволить Роману поработать надо мной и вытащить меня из моих вен, взрывающихся от того порыва, на котором я все еще ехала. Я поднимаюсь по лестнице и достаю телефон из рюкзака, вспоминая, что он был выключен, пока меня не было дома.

Срань господня.

Были сообщения и пропущенные звонки от всех парней, даже хуже, чем сегодня утром.

Черт возьми.

Нам нужны некоторые основные правила, потому что ситуация выходит из-под контроля. Поднимаясь на свой этаж, я решаю зайти и поговорить со всеми одновременно, потому что это смешно. Я думала, что после этого было достигнуто взаимопонимание, но, очевидно, я ошибалась. Взглянув на сообщения, когда я подхожу к своей двери, я останавливаю свой следующий шаг.

Роман: АНАНАС

Кай: Где?

Оскар: Что происходит?

Оскар: Роман, что происходит?

Паркер: Где Луна?

Кай: Мы уже в пути.

Паркер: Луна. Не возвращайся в отель.

Паркер: Луна?

Оскар: Ответь на гребаный звонок, детка.

Оскар: Держись подальше от этого отеля Луна.

Что, черт возьми, происходит. Я слышу, как что-то разбивается по другую сторону моей двери прямо передо мной, и я знаю, на что бы я ни наткнулась, это будет не к добру. Но я не могу уйти, не с Романом внутри. Отбрасывая чертежи, я достаю пистолет из кармана толстовки и проверяю лезвие в ботинке. Сделав глубокий вдох, я поднимаю свою карточку с номером, и раздается громкий щелчок, кто бы ни был здесь, он знает, что я тоже здесь. Я толкаю дверь ногой и отступаю назад с поднятым пистолетом.

— Не стесняйся, маленькая Луна, если ты хочешь, чтобы Роман прожил дольше следующих пяти секунд, я предлагаю тебе показать свое лицо, — рычит кто-то с другой стороны.

Я не могу узнать голос, но я знаю, что это нехорошо.

Держа пистолет наготове, я вхожу в комнату, и внутри у меня все кричит.

Отец Паркера.

По бокам четверо мужчин с Романом, привязанным к стулу.

Я собираюсь убить его, черт возьми.

— Что здесь происходит? — я спрашиваю небрежно, как будто мое сердце не стучит в ушах.

— Ну, ты отказалась встретиться со мной на вечеринке в субботу, и каким бы сексуальным ни казался Раф, он никто, и я имею в виду, что никто не говорит мне "нет". Это включает в себя и вас, мисс Стил, не так ли?

Ухмылка на его лице угрожающая, а взгляд безумный. В его венах определенно текут наркотики, что делает его еще более непредсказуемым.

— Ну, теперь ты завладел моим вниманием, так что говори, что ты хотел сказать, и отваливай.

Я стараюсь говорить ровным голосом, но не думаю, что это полностью удалось.

— Ах, ах, ах, Детка. Не ты устанавливаешь здесь правила. Поняла? У меня так много вопросов к тебе, так что мы побудем здесь некоторое время, присаживайтесь, — требует он.

Ни за что на свете.

— Как долго ты здесь? — спрашиваю я, не двигаясь ни на дюйм.

— Я довольно терпеливо ждал тебя последние полчаса, теперь сядь, — рычит он, но я по-прежнему отказываюсь двигаться.

— У тебя есть около десяти минут, прежде чем это быстро обернется против тебя. Я буду вежлива и предложу тебе задать мне пять вопросов, после чего ты можешь либо уйти, либо тебя выгонят. Это твой выбор.

Он думает, что я блефую. Пусть он, блядь, нападет на меня.

— Так ли это, маленькая Луна?

— Так и есть, не хотел бы ты начать с вопроса номер один?

Предлагаю я, но он только хихикает, как будто все это шутка.

— Блять, Чика. У тебя есть яйца, я отдаю тебе должно, — он хитро смотрит на меня. — Отлично. Я подыграю тебе.

Он постукивает себя по подбородку, обдумывая, что спросить, и я молюсь, чтобы здесь я не ошиблась. Я смотрю на Романа, и ярость очевидна в каждом его вздохе. Я думаю, что своим появлением я сделала только хуже.

— Шесть месяцев назад ты украла мешочек с кровавыми бриллиантами, мне нужны подробности этой сделки. — требует он.

Я прокручиваю в голове то, что он говорит, и отчетливо вспоминаю это. Очевидно, это как-то связано с Физерстоуном, и если я хочу пережить этот момент, я с радостью расскажу ему подробности.

— Я украла мешочек из сейфа в банке маленького городка, примерно в сорока минутах езды от Нью-Йорка, и бросила их в ячейку в Бостоне, — честно отвечаю я, и он может сказать, что это правда.

— Мне понадобится точный адрес, — предупреждает он, и я просто киваю в ответ.

— Теперь ты не хотела бы рассказать мне, как ты осталась в живых? Ты помнишь меня?

Помню его? Какого хрена?

Черт. Мне действительно нужно отрастить несколько гребаных яичников и открыть свой разум прошлому, потому что сейчас я застигнута врасплох.

— У меня нет никаких воспоминаний о тебе и никаких причин, по которым ты мог бы предположить, что я мертва. — я снова говорю ему правду, и это просто выводит его из себя из-за того, что у меня нет ответов на все вопросы.

— Недостаточно хороша, маленькая Луна. Я вижу, вам с Романом снова уютно, совсем как в детстве. Две горошины в одном стручке сеют хаос повсюду вокруг вас. Ты не можешь сказать мне, что помнишь его, но не меня, детка, я на это не куплюсь, — кричит он, угрожающе поднимая пистолет в сторону Романа.

Что, черт возьми, он имеет в виду? Я не знала Романа до того, как пришла сюда. Кто-нибудь сказал бы мне, что я уверена в этом, но выражение лица Романа говорит мне о другом.

Я знала его? С того момента в моей жизни, который я слишком боюсь вспомнить?

Он знал меня и не сказал ни единого слова?

Каждая капля доверия, которую я начала испытывать к нему, исчезла, испарилась. Я чувствую, как мои эмоции отключаются, а стены снова воздвигаются в одно мгновение. Выражение глаз Романа говорит мне, что он заметил перемену.

— Куда только что делся огонь в твоих глазах, маленькая Луна? — спрашивает Рико.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — говорю я без всяких эмоций. Что просто заставляет Рико хихикнуть.

— Хотя я удивлен, что ты позволила моему незаконнорожденному сыну участвовать в этой гребаной истории. Соглашение о родословной всегда заключалось в том, чтобы вы объединились с Романом и Уэстом, чтобы укрепить свои родословные. Если бы я знал, что мой вопрос обсуждается, я бы привел Паркера домой раньше, — издевается он.

Он дает мне слишком много информации, о которой я не знаю, одновременно наставляя на меня пистолет. Соглашение о родословной? Я, блядь, не могу справиться с этим прямо сейчас.

— Мне нужно, чтобы ты согласилась с моим способом ведения бизнеса, или мне придется избавиться от тебя, а заодно и от твоего любовничка.

— С моей стороны это было бы жестким отказом, но спасибо, — отвечаю я, когда слышу это.

Одно, второе нажатие.

Через несколько секунд дверь распахивается, и в комнате становится намного больше народу. Входят шестеро мужчин, которых я никогда раньше не видела, а за ними… моя бабушка.

Твою мать.

— Рико, объясни мне, почему я не должна просто убить тебя прямо сейчас? — ее голос гремит по комнате, как будто она здесь не самая старая.

— Мария, как приятно тебя видеть. Как ты узнала, что мы здесь?

— Похоже, моя внучка разбирается в технологиях точно так же, как и ее отец. Ты хочешь объяснить это ему, дорогая, или это сделать мне? — спрашивает она, встречаясь со мной взглядом, подмигивая, и гордость, которую я вижу в ее глазах, чуть не ставит меня на колени.

Все еще направляя пистолет на очень растерянного Рико, я прочищаю горло.

— Ну, я немного помешана на безопасности. Поэтому, где бы я ни была, я всегда устанавливаю свою собственную. Это замкнутый контур, который никогда не нарушался и не обнаруживался сканерами, — говорю я, стараясь не смотреть туда, где он находится.

— Я настроила распознавание лиц, сообщающее, кто находится в безопасности в моем пространстве, а кто нет. К сожалению для тебя, тебя нет в списке разрешенных пользователей. — я смотрю на свою бабушку, которая кивает, чтобы я продолжала.

— Когда система обнаруживает, что кто-то не авторизован в моем пространстве, она посылает сигнал бедствия Рафу, который пообещал мне сорокаминутный срок для подкрепления, где бы я ни находилась в штатах, если я не отвечу на его звонок.

Шок ясно виден на его лице, как и на лице Романа. Ненавидя то, что мне только что пришлось объясняться, я хочу, чтобы это закончилось.

— Мы закончили, или это еще больше запутает дело? — спрашиваю я, поддерживая зрительный контакт с этим придурком.

— Я не думаю, что ты достаточно сильна, чтобы использовать это большое оружие, маленькая Луна, — подначивает он меня, но уже достаточно произошло, и я не в меньшинстве, поэтому я размахиваю рукой, не двигая никакой другой частью тела, и стреляю одному из его людей в плечо, в то время как мои глаза сосредоточены на Рико.

— Ты хочешь испытать меня, старина, потому что в следующий раз я буду целиться выше, — рычу я, когда его солдат падает на пол, крича от боли, как маленькая киска.

От ярости он краснеет и трясется.

— Ты еще пожалеешь об этом, маленькая сучка, — рычит он, вылетая из комнаты, его люди следуют за ним.

Один из мужчин, сопровождающих мою бабушку, захлопывает за собой дверь, в то время как другой вытаскивает кляп изо рта Романа, но мои глаза остаются прикованными к даме передо мной.

— Привет, милая Луна, я рада видеть, что у тебя дух твоего отца, а не крысиные мозги твоей матери, — говорит она с улыбкой, и я не могу не улыбнуться в ответ.

Первый раз, когда кто-то упомянул во мне черты моего отца, и я не превратилась в смерч с кулаками.

Прогресс.

Мне просто нужна гребаная минута, чтобы разобраться со всем этим, или целая гребаная жизнь.