Муж по объявлению

7

Кристофер сидел за кухонным столом в своем жилище, рассеянно смотря в полупустую кружку с остывшим кофе. Он продолжал думать о том, что произошло прошлым вечером, о своем нелепом поведении, о том неожиданном поцелуе. Какого черта понесло его опять на этот пляж? С чего ему вздумалось целовать эту надменную особу?

Память услужливо подсунула ему воспоминание о том голоде, который он испытывал, сжимая ее в объятиях, о жаре ее кожи, об ощущении ее рук на своем теле… Он поцеловал ее, не задумываясь, осознавая лишь то, что она так близко, что ее губы полуоткрыты и обещают так много. В его мозгу сразу же пронеслось воспоминание об отце, который всю свою жизнь помнил о женщине, которая его предала.

Он со злостью отодвинул от себя кружку. Он едва уснул этой ночью, так его мучили угрызения совести. Зачем он сказал ей, что над ее поцелуем стоит поработать? Кто тянул его за язык? С какой стати вздумалось ему так бессовестно лгать? Да ее поцелуи были настолько жаркими и довели его до такого состояния, что ей впору читать лекции на эту тему! Только под утро до него дошло, что это было вызвано его инстинктом самосохранения, потребностью установить дистанцию между собой и этой расчетливой женщиной, к которой он чувствовал необъяснимое влечение.

Сейчас он чувствовал себя, как матрос, спасшийся после кораблекрушения. Никогда прежде поцелуй ни одной женщины не действовал на него так сильно. Насколько он помнил, поцелуи обычно лишь слегка волновали кровь, принося только мимолетное наслаждение.

Так почему же он до сих пор ощущал вкус губ этой мисс Хенфорд на своих губах? Воспоминание о искрах, пробежавших между ними, никак не хотело уходить.

Чтобы немного отвлечься, он полез в свой дипломат и вытащил три внушительные папки, решив немного поработать на документами кандидатур, выдвинутыми на пост президента одной из небольших компаний.

Он уже сделал свое заключение по кандидатуре Германа Фулмарка, вице-президента, с которым он обедал несколько дней назад. Прекрасный специалист. Уверенный в себе. Надежный. Умный. Лишенный какого бы то ни было чувства юмора.

Он открыл другую папку. Глория Хенфорд. Он отодвинул листок с перечислением ее достоинств, и взял другой, на котором было написано «Недостатки». Совсем недавно он записал здесь, что она слишком методична, не доверяет своим инстинктам, слишком бесстрастна.

Это она-то бесстрастна?

Он с отвращением допил холодный кофе и записал на листке бумаги: «карьеристка».

Но было ли это недостатком? Написал бы он так о Германе, если бы тот был холост? У Германа была жена, которая отдавала все свое время дому и воспитанию троих детей, пока он засиживался допоздна на работе и летал по всему свету на деловые встречи.

Он зачеркнул предыдущую запись и вывел: «заботится о животных».

Что за чушь? Какое это имеет отношение к ее работе? К тому же эту запись нужно было сделать в отделе ее достоинств. Но на его лице появилась улыбка, когда он вспомнил, как она растерянно стояла на пляже, неумело держа вырывающегося птенца. Она сама была так испугана, но в то же время полна решимости помочь… Это свидетельствует об ее отваге, что просто необходимо в хорошем руководителе.

Прекрасно делает жаркое из свинины. Может быть, и нельзя сказать, что она хорошая хозяйка, но следует признать, что все, что бы она ни делала, она делает хорошо. По-видимому, склонна к педантизму. Недостаток это или достоинство? В какую колонку это записать? А сам он не является ли чересчур взыскательным во многом?

При ходьбе покачивает бедрами. Он заметил это вчера вечером, когда она шла на пляж в этом своем вызывающем купальнике.

Какого черта? Он в сердцах зачеркал последнее предложение. Ну и что из того, что она ходит именно так? Это не имеет никакого отношения к ее рабочим характеристикам!

Он откашлялся и усилием воли заставил свои мысли вернуться в рабочее русло. Он ведь пишет не любовное послание, а аналитический отчет.

У нее очень милая улыбка…

Да… Что-то сегодня работа не заладилась.

Если бы невыносимая мисс Хенфорд имела хоть малейшее представление о том, кто он на самом деле, то она бы сейчас мурлыкала с ним, словно кошечка. Он представил ее, сидящую на его коленях и ласкающуюся к нему, и сразу же почувствовал тепло внизу живота. Но он не собирался отдавать свое сердце на растерзание черствой расчетливой женщине.

Негромкий стук в дверь отвлек его от невеселых мыслей. Он посмотрел на часы. Восемь часов. Но ведь сегодня суббота.

— Секундочку! — сердито крикнул он.

Не стоит тратить столько времени на эту особу, которая этого вовсе не заслуживает.

— Кто там?

— Это я… — услышал он растерянный голос.

Кристофер нахмурился и после минутного колебания убрал бумаги в папку, а папку в дипломат, который спрятал подальше. Он подошел к двери и раскрыл ее настежь.

Глория вошла и растерянно пролепетала:

— Вышла какая-то путаница. Люси, видимо, назначила на сегодня встречу, о которой я не знала. Этот тип только что появился, а я была еще даже не одета! Теперь мне нужно поговорить с ним, но я не хотела бы оставаться с этим мужчиной одна.

Она старалась не смотреть на него. И он мог ее понять. Ему бы следовало извиниться за свою вчерашнюю бестактную реплику.

— Мне пора возвращаться, — сказала она. — Вы сможете мне помочь?

— Да, сейчас.

Облегчение, промелькнувшее на ее лице, вызвало у него неосознанное сочувствие.

— Спасибо, — благодарно прошептала она, поднимая глаза на его лицо.

Задержав на нем взгляд лишь на мгновение, она повернулась и пошла к двери, но затем почему-то остановилась и неуверенно произнесла:

— Если бы я могла обойтись без вас, я бы ни за что не стала вас тревожить.

— Да ничего… — Он пожал плечами. — Кстати, я прошу прощения за ту глупость, которую сморозил вчера.

— Не стоит извинений. Каждый человек имеет право на свое мнение, — отрезала она и хлопнула дверью.

Выругавшись про себя, он взял чемоданчик с инструментами.

Глория бросила последний взгляд в зеркало и заторопилась в гостиную, где ее ждали.

— Простите за путаницу, мистер Лондрохол. Моему секретарю пришлось неожиданно уехать, и она не предупредила меня о том, что назначила вам встречу на выходной день.

— Моя фамилия Линдерхолм, — сказал посетитель, нервничая.

Его поведение было вполне типичным для человека, который пришел по объявлению. Каким-то образом его смущение придало ей большей уверенности.

— Конечно же, конечно, прошу прощения.

Глория заняла одно из удобных кресел, стоящих напротив дивана, на котором сидел посетитель, и постаралась выбросить из головы мысли о несносном соседе. Воспоминания о прошлой ночи не придавали ей храбрости.

Она начала собеседование, задавая посетителю те же вопросы, что и предыдущим кандидатам, но ее мозг был занят раздумьями.

Глория начинала осознавать, что тот тип мужчины, которого она хотела бы заполучить в мужья, вряд ли заинтересуется ее предложением. Как и предупреждал Кристофер, пока откликнулись только наименее перспективные и неудачливые мужчины, которых она не особо ценила.

Видимо, придется пойти на какой-то компромисс, несколько снизить запросы. В глубине души она надеялась, что до следующего вторника, на который были назначены последние встречи, она сможет найти несколько кандидатур, которых можно будет условно назвать финалистами. Затем в среду, четверг и пятницу она поговорит с ними более подробно и сможет выбрать того мужчину, который ей больше всего подойдет.

— Может быть, меня и заинтересовало бы ваше предложение… — Голос посетителя прервал ее раздумья. — Я и так уже стал подумывать, что пора заводить семью.

Глория даже не сразу поняла, о чем идет речь, но в глазах мистера Линдерхолма с удивлением увидела мужской интерес, которым ее не баловали другие гости. Но, как ни странно, она не испытала особой радости.

Тут открылась входная дверь, и внимание Глории переместилось на мужскую фигуру, появившуюся в холле. Кристофер был, как всегда, без рубашки. Он держал в одной руке чемоданчик с инструментами, а в другой — увесистую кувалду с деревянной ручкой. Его взгляд ненадолго задержался на Глории, но успел обжечь ее щеку легким румянцем.

— Простите, что побеспокоил вас.

Мистер Линдерхолм тоже посмотрел на Кристофера, откашлялся и заметно изменился в лице. Глория была так обижена на Кристофера, что ей всем сердцем хотелось ненавидеть его, но она не могла не заметить, что как только он вошел, ее мысли спутались, а дыхание стало неравномерным и прерывистым.

— Это кто? — обиженно спросил ее гость.

Беспокойство в голосе посетителя заставило ее обратить взор на него.

— Не беспокойтесь, Джоэл, — сказала она с легкой дрожью в голосе. — Это мой рабочий. — И затем, повернувшись к Крису: — Вы можете приступать к работе, мистер Тарди. Вы нам вовсе не помешали.

Ах, если бы это было правдой!

— Хорошо, мадам, — кивнул Крис, а затем повернулся к визитеру, смерив его с ног до головы угрожающим взглядом. — Привет, приятель.

— Привет, — в замешательстве пробормотал Джоэл.

— Если я понадоблюсь вам, мисс Хенфорд, только позовите, — многозначительно сказал Крис и, тяжело топая, прошел в заднюю часть дома, откуда вскоре донесся негромкий стук.

Когда мистер Линдерхолм опять взглянул на нее, он был заметно напряжен. Устрашающее появление Криса в который раз расставило все по своим местам. Она могла считать своего соседа грубым некультурным нахалом, но должна была отдать ему должное — в качестве телохранителя он был незаменим.

Чувствуя себя еще более уверенной, чем до этого, она положила ногу на ногу и переключила внимание на своего нового гостя.

После того, как Крис исчез с их горизонта, Джоэл немного повеселел и, положив руки на колени, стал рассказывать ей о своей работе.

К сожалению, внимание Глории все время отвлекалось, и она не смогла бы повторить ни слова из того, что он ей рассказал. На всякий случай она улыбнулась и сказала:

— Очень интересно… — Тут же вспомнив, что Крис говорил об этом слове. — Расскажите мне о себе, Джоэл. Чем вы увлекаетесь и так далее.

Он был не так уж и плох на вид, высокий, худощавый, с подвижным моложавым лицом и шапкой волнистых каштановых волос. У него был красивый тонкий нос и приятная, немного нервная улыбка.

Она окинула взглядом его одежду. Двубортный деловой костюм сливового цвета, светло-голубая рубашка и бело-голубой клетчатый галстук. Немного вызывающе на ее вкус.

Джоэл все еще продолжал говорить, когда в дверь опять позвонили. Неужели еще один посетитель? Глория расстроено вздохнула. Видимо, Люси расписала собеседования и на сегодняшний день.

Она пожала Джоэлу руку и спросила его, не смог бы он приехать еще раз в следующую среду, чтобы поговорить более подробно. Он согласился, и она проводила его к двери, обговаривая время следующей встречи.

Наконец у нее есть хоть один финалист. У Джоэла Линдерхолма масса достоинств — у него есть университетский диплом, он владеет небольшим магазинчиком, умеет беседовать на отвлеченные темы, неплохо одевается, хочет остепениться и завести детей, и, самое главное, не имеет ничего против жены, которая будет занята своей карьерой.

Как жаль, что он ей совершенно не нравится.

В пять часов вечера поток визитеров наконец иссяк. Чувствуя, что финальный день все ближе и ближе, Глория тем не менее не могла сконцентрироваться на беседе с кандидатами в мужья и заметно нервничала. Джоэл Линдерхолм был единственным человеком, с которым было не противно поговорить.

Как только ушел последний посетитель, Крис тоже покинул ее дом. Она проследила за ним взглядом из окна, чувствуя смесь облегчения и разочарования, которые ей вовсе не хотелось анализировать.

Она так устала, что ей не хотелось ничего готовить, и она съела бутерброд с куском холодной свинины, оставшейся со вчерашнего обеда. Затем ей в глаза бросилась пластинка, лежащая на стойке. Она взяла ее и, сама не зная почему, включила проигрыватель.

Она доедала бутерброд под звуки музыки. Затем оставила немытую посуду на столе в кухне и поплелась наверх, надеясь, что горячая ванна немного успокоит ее и она сможет выспаться хоть этой ночью. Но даже во сне ее преследовал Кристофер, который пел сочным баритоном, что у любви как у пташки крылья. Ей хотелось встать и выключить его голос, но у нее не было сил подняться.

В воскресенье после завтрака, измученная бессонной ночью, с синяками под глазами, Глория еще раз просмотрела свои заметки, надеясь, что она могла просмотреть кого-то, кто имел приличные характеристики и был не против жениться на ней. Но, проведя пару часов над своими детальными записями, поняла, что таковых просто не существует. Ну ничего, у нее еще два полных дня впереди.

Решительно вставая из-за стола, она поняла, что ей нужно хорошенько отдохнуть. Сходить на пляж. Может быть, поплавать. Или даже позагорать. Нужно как следует расслабиться и забыть обо всех разочарованиях, которые свалились на нее.

Вчера Джоэл Линдерхолм казался ей вполне приемлемой кандидатурой, но сейчас сама мысль о том, чтобы выйти за него замуж, казалась ей такой же увлекательной, как составление годового финансового отчета. Может быть, она переменит свое мнение, когда немного отдохнет?

Она натянула розовый купальник. Ей плевать на мнение Кристофера и на его замечания!

Она выбрала такое же яркое пляжное полотенце. Если Кристофер сейчас на улице, он просто не сможет не заметить ее. Ну и что!

Глория гордо спустилась по ступенькам, распрямив плечи и высоко подняв голову. Она хотела бы, чтобы Кристофер понял по ее виду, что ему не удастся запугать ее. Если он опять станет смеяться над ее затеей найти себе мужа таким способом, она поставит его в известность, что у нее теперь есть финалист. Кстати, Джоэл не так уж и плох.

По сравнению с Кристофером он просто ангел. Удивительно, как меняется мнение, когда рассматриваешь вопрос с разных сторон!

Она не позволит какому-то паршивому плотнику подорвать ее уверенность в себе. Ей плевать, где он находится сейчас, хотя его почему-то нет во дворе. Тем лучше. Она пошла к калитке, подставляя тело жарким солнечным лучам.

Через некоторое время она уже лежала на животе с закрытыми глазами, чувствуя, как волны навевают на нее сон. Ничего удивительного… Она еще ни разу как следует не выспалась с тех пор, как приехала сюда. И все этот проклятый тип.

Глория закрыла глаза, стараясь совсем не думать о надоедливом соседе.

Услышав негромкое кряканье неподалеку, она вздрогнула. Наверное, она все-таки заснула. Затем бархатный мужской голос сказал:

— Простите.

Похоже, Крис возвышается сейчас где-то рядом с ней…

— Моя уточка разбудила вас, я видел, как вы вздрогнули.

Она подняла глаза и взглянула на него. С каких это пор уточка «его»? На этот раз на Крисе не было не только рубашки, но и брюк. На нем были только мокрые черные плавки, облегающие все, что положено. Или не положено, это зависит от вашей личной точки зрения.

Капельки воды блестели на его коже, делая мускулатуру еще более заметной.

Ее сердце забилось сильнее, и она рассердилась на себя за это. Из чувства самосохранения, она отвернулась от него и проговорила:

— Если вы с вашей уткой уберетесь отсюда, я смогу еще поспать.

— Вы намазались солнцезащитным кремом?

Она тяжело вздохнула.

— Каково бы ни было ваше мнение на мой счет, но я вовсе не идиотка.

— У вас такая светлая кожа. Будьте осторожны.

— Спасибо за заботу.

Она опять услышала кряканье.

— Я вовсе не с тобой разговариваю, уточка, а с этим важным гусем!

Она услышала, как он хмыкнул и сел на песок рядом с ней.

— Давайте я намажу вам спинку кремом.

Она раздраженно проговорила:

— Оставьте меня в покое. Даже если моя спина задымится, это мое личное дело. Неужели не ясно.

— Совершенно ясно, — сказал он, но не сдвинулся с места.

— Вам что, нечем заняться?

— А у меня выходной. Кстати, и вчера у меня должен был быть выходной.

Она почувствовала угрызения совести.

— Сколько вам платят за день? Я компенсирую вам причиненное неудобство.

— Мне не нужны ваши деньги, мисс Хенфорд.

Вам нужно свести меня с ума? — подумала она, но вслух сказала только:

— А что же вам нужно?

— Да мне от вас вообще ничего не нужно. Совершенно ничего.

— А я вот думаю, что нужно! Вы хотите окончательно разрушить мою веру в себя! — Она села на полотенце.

Он нахмурился, и в его глазах промелькнуло удивление.

— Но я вам не позволю сделать это! Кстати, у меня наконец появился финалист. Удивительный человек! Что же вы молчите?

Он молча смотрел на нее, как будто обдумывая что-то, а затем заявил:

— Если учесть, что по статистике каждую минуту рождается по дураку, то вполне вероятно, что найдутся три дурака, простите, три финалиста.

Проговорив это, он встал и пошел к воде.

То, как он осадил ее, довело ее до белого каления. Она вскочила и крикнула ему вдогонку:

— Ваши оскорбления меня нисколько не волнуют! И не смейте поворачиваться ко мне спиной, когда я с вами разговариваю!

Но он преспокойно нырнул в воду.

Уточка подошла к кромке воды, крякнула и полетела за ним вдогонку.

— Глупая, глупая, — участливо сказала ей Глория. — Как ты можешь мириться с его высокомерием?

Она взяла с песка полотенце. Пора одеваться и идти домой. Не хватало обгореть, чтобы дать этому типу еще один повод посмеяться над ней.

Остаток дня Кристофер, казалось, поставил своей целью все время попадаться ей на глаза, мешая сосредоточиться. Как она ни старалась, она так и не смогла начисто стереть из своей памяти тот неожиданный ночной поцелуй. Почему это жаркое воспоминание должно будоражить ее воображение, если сам Крис считает ее ничего не стоящей дурнушкой?

Вторник подходил к концу. Глория ни слова не проронила с самого воскресенья. Хотя Кристофер и входил в ее дом несколько раз на дню, но она встречала его обиженным молчанием.

Тем не менее, его устрашающее появление играло ей на руку. Только она знала, что ему-то по большому счету наплевать на нее.

В понедельник у нее появился второй финалист. Это был свободный фотограф по имени Питер Тильман. Он был ее возраста и к тому же увлекался теннисом. Она почти ничего не знала об этом виде спорта, но, может, со временем она тоже его полюбит.

Питер был симпатичным блондином. Когда он смеялся, забавные морщинки собирались возле его глаз. Он был крепкого телосложения, а ростом немного выше Глории. Хотя он и был одет в свитер и джинсы, но выглядел опрятным. Так как он привык работать с людьми, то был общителен и контактен. Его немного кривоватая ухмылка временами казалась презрительной, но к этому, видимо, можно будет привыкнуть.

Вторник же прошел не в пример хуже. Уже в четыре часа Глория почувствовала, что голова у нее просто раскалывается. Боже, что за посетители! Какой-то неряшливый лавочник, затем слабохарактерный маменькин сынок и в довершении всего — гнусный зануда. Она стала стремительно терять надежду на то, что сегодня отыщет своего третьего финалиста.

Но тут Глория услышала, как машина зашуршала шинами по подъездной гравиевой дорожке. Боже, неужели опять какой-то неудачник?

Когда она открыла дверь, перед ней предстал высокий мужчина немногим за тридцать с веселой улыбкой на губах. Впервые за сегодняшний день ей не захотелось сразу же захлопнуть дверь перед его носом. Она представилась и провела его в гостиную. Доктор Нортон был анестезиологом. Но теперь он решил писать триллеры.

Во время беседы Глория узнала, что доктор умеет готовить, любит детей и мог бы присматривать за ними, так как собирался работать в основном дома. Кроме того, у него были кое-какие накопления, которые позволили бы ему бросить работу, если это потребуется.

И он воспринял идею о женитьбе с большим энтузиазмом! Глория просто не верила своей удаче. Красивый, одетый с иголочки, цивилизованный и остроумный, с таким же разумным отношением к вопросам брака, как и она, доктор Нортон стал третьим финалистом, имеющим больше всего шансов.

Когда он уехал, Глория почувствовала прилив сил и оптимизма. Все-таки ее идея, заключающаяся в том, что люди со сходными интересами не могут не быть счастливы вместе, подтверждалась! Она улыбнулась своему отражению в зеркале. Даже вы, мистер Тарди, не сможете назвать доктора Нортона дураком.