Книга шестая Солнце и луна Мужской разговор

Даймё Хосокава Тадатоси начал день с изучения конфуцианских классиков. Любил он и поупражняться в боевых искусствах, когда позволяли время и дела, требовавшие его постоянного присутствия в замке Эдо. Вечера он предпочитал проводить в обществе молодых самураев, состоявших у него на службе. Вечерние беседы проходили по-семейному, однако фамильярность не допускалась, а этикет соблюдался менее строго. Одетый в легкое домашнее кимоно, Тадатоси оживленно обсуждал с самураями последние новости.

— Окатани, — обратился он к молодому человеку богатырского сложения.

— Да, господин.

— Говорят, ты ловко владеешь копьем.

— Даже очень хорошо.

— Ха-ха, от скромности не умрешь!

— Раз все меня хвалят, почему бы с этим не согласиться?

— На днях я тебя проверю.

— Я давно этого жду.

— Тебе везет, что не дождался.

— Господин, вы слышали песню, которую распевает весь город?

— Какую?

Копьеносцы, копьеносцы,

Сколько вас на свете?

Кто же всех лучше?

Окатани Городзи.

— Меня не проведешь. Эта песня про Нагою Сандзо, — рассмеялся Тадатоси.

— Как, вы знаете?

— Я много кое-чего знаю.

Даймё любил послушать болтовню вассалов, цепко улавливая в ней множество сведений, но сам никогда не выдавал собственных мыслей.

— Кто из вас практикуется с копьем, а кто с мечом?

Из семерых пятеро предпочитали копье и всего двое — меч.

— Почему такое увлечение копьем?

Сошлись на том, что на поле боя этот вид оружия предпочтительнее.

— А что думают сторонники меча?

— Меч годится в любой обстановке. И на войне, и в мирной жизни. Споры о мече и копье никогда не утихали. Копьеносцы утверждали что копьем можно пронзить и нанести резаную рану, а если оно вдруг сломается, то всегда в запасе есть меч. Сторонники меча считали, что предназначение самурая не ограничивается войной. Меч — душа самурая. Занимаясь фехтованием, он шлифует дух, совершенствует и дисциплинирует характер. Меч — основа любой военной науки и боевых искусств. Постигнув сокровенный смысл Пути Воина, законы меча можно применять к копью и даже к огнестрельному оружию. Умение владеть мечом предотвращает глупые ошибки. Меч — единственное истинное оружие.

Тадатоси слушал, не вмешиваясь в спор.

— Майноскэ, — обратился он к одному из вассалов, — по-моему, ты повторяешь чужие слова.

— Нет, господин, это мое мнение, — возразил Майноскэ.

— А если честно?

— Ваша правда. Я это услышал, когда на днях заходил к Какубэю. Про меч говорил Сасаки Кодзиро, но я думал точно так же. Кодзиро только складно выразил эту мысль. Я никого не собирался обманывать.

— Разумеется, — молвил Тадатоси.

Разговор напомнил ему, что он так и не принял решения о самурае, которого рекомендовал Какубэй. Какубэй считал, что Кодзиро молод, ему хватит и жалованья в двести коку риса. Тадатоси не интересовал размер жалованья. Он твердо следовал правилу своего отца — тщательно отбирать самураев для службы, а потом ничего не жалеть дня них. Требовалась проверка не только способностей, но и характер. Самый талантливый самурай окажется бесполезным, если не поладить со старой гвардией, которая обеспечила могущество дома Хосокавы. Как говорил Хосокава-отец, земельное владение подобно крепостной стене, в которой каждый камень должен быть подогнан один к другому. Если камень, как он ни хорош сам по себе, не под стать другим, он неизбежно расшатает стену.

Тадатоси считал, что молодость Кодзиро послужит ему на пользу, поскольку характер юноши окончательно не сложился, и он сможет без труда приспособиться к службе.

Тадатоси вспомнил и о другом ронине. Впервые Нагаока Садо упомянул имя Мусаси в такой же дружеской беседе. Садо упустил Мусаси, но Тадатоси не забыл про разговор. Судя по всему, Мусаси превосходил Кодзиро в боевых качествах и был хорошо образован, что пригодилось бы в делах.

Большинство даймё, конечно, предпочли бы Кодзиро. Он происходил из приличной семьи и досконально изучил «Искусство Войны». Он создал собственный стиль фехтования и отличился в многочисленных поединках. В городе обсуждали его победу над школой Обаты на берегу реки Сумида и на дамбе Канда.

О Мусаси в последнее время ничего не было слышно. Он прославился победой в Итидзёдзи, но это было давно. Потом поползли слухи, будто Мусаси все подстроил, что он разыграл атаку, а потом сбежал на гору Хиэй. Подвергались сомнению все подвиги Мусаси, а его стали награждать нелестными прозвищами. Мусаси не мог похвастаться происхождением, его отец был безвестным самураем из провинции Мимасака. Люди такого рода не заслуживали особого внимания.

— Кто из вас слышал про самурая по имени Миямото Мусаси? — спросил Тадатоси.

— Мусаси? Весь город о нем только и сплетничает.

— Почему?

— О нем написано в объявлениях, — отозвался один из самураев с оттенком пренебрежения в голосе.

— Люди даже переписывают это объявление. Я тоже записал. Прочитать? — добавил второй вассал по имени Мори.

— Читай.

Мори достал мятый листок бумаги и начал читать:

— «Послание Миямото Мусаси, который бегает, как заяц…»

— И все? — спросил Тадатоси, выслушав объявление.

— Да. Люди потешаются, поскольку столбы с посланием расставила шайка из квартала плотников. Простолюдины публично издеваются над самураем.

Тадатоси нахмурился. Мусаси теперь не походил на того ронина, каким он себе его представлял. Тадатоси не спешил с приговором. «Таков ли Мусаси в жизни, каким рисует его молва?» — размышлял он.

— Я считаю, что он бродяга и бездельник, а может, и обыкновенный трус, — заявил Мори. — Иначе он не позволил бы обливать себя грязью.

Остальные самураи одобрительно закивали.

После ухода молодых вассалов Тадатоси долго сидел неподвижно. «В этом человеке есть что-то необычное, — думал он. — Надо бы поговорить с ним».

На следующее утро после чтения китайских трактатов Тадатоси вышел на веранду. Заметив в саду Садо, он подозвал его:

— Как поживает мой старший друг?

Садо поклонился.

— По-прежнему ищешь? — спросил Тадатоси. Садо вопросительно уставился на сюзерена.

— Я спрашиваю, ты все еще ищешь Миямото Мусаси?

— Да, господин, — опустил глаза Садо.

— Хочу познакомиться с ним поближе.

В тот же день на площадке для стрельбы из лука Какубэй напомнил Тадатоси о Кодзиро.

— Приводи его в любое время. Посмотрю на него. Это, как ты знаешь, еще не означает, что я принимаю его на службу, — сказал Тадатоси, поднимая лук.

Загрузка...