Музыка любви

Глава 5

Майкл отложил два резиновых мячика, с помощью которых последние два часа разрабатывал пальцы, и пошел открывать дверь.

— Иду! — крикнул он после третьего звонка. И кому это не терпится увидеть старика Майкла? — с усмешкой спросил он. — Уж не моей ли обожаемой Кэролайн?

Он распахнул дверь.

— Извини, дорогой, но это не обожаемая Кэролайн, а брошенная тобой жена.

— Синтия?

— Даже не стану спрашивать, ожидал ли ты меня увидеть.

— Проходи, — пригласил ее Майкл.

Синтия сделала несколько шагов и присвистнула.

— 0-го-го! А ты неплохо устроился. Надо будет привести сюда Карлу. Она меня вчера упрекала в том, что я выставила мужа на улицу.

Видела бы она эту "улицу"!

— Ты так говоришь, как будто я оставил тебя жить в халупе, — огрызнулся Майкл.

— Кто такая Кэролайн? Новая пассия? Ты неисправим, Майкл. Даже в больничную койку ты умудрился затащить какую-то девицу. Я уже молчу о том, что ты по-прежнему женат. Впрочем, тебе это никогда не мешало крутить за моей спиной романы.

Майкл оставил без комментариев последнее замечание. Лучше не подливать масла в огонь и потом защищать Кэролайн от нападок истеричной женщины. А уверять Синтию в супружеской верности Майклу надоело уже много лет назад. Она все равно была уверена в существовании соперницы.

— Как процесс реабилитации? — спросила Синтия, заметив на столике резиновые мячики.

— Неужели тебя и впрямь интересует мое здоровье? — язвительно осведомился Майкл.

— Конечно. Ты ведь мой муж.

— Может, хочешь снять грех с души? В конце концов, я вынужден был остаться в Филадельфии по твоей вине.

— Ну уж нет, Майкл! Тебе не удастся свалить всю вину на меня! Это ты довел меня до такого состояния, когда я уже не могла контролировать свои эмоции и поступки.

— Синтия, если ты не руководишь своим поведением, тогда, возможно, тебе следует обратиться к специалистам.

— Что? Теперь ты хочешь объявить меня сумасшедшей? Может быть, это твой козырь?

— Мой козырь? О чем ты говоришь?

— Об этом. — Синтия швырнула в Майкла скомканный лист бумаги.

Майкл медленно нагнулся и поднял его с пола.

— Синтия, во что ты превратила мое заявление о разводе?

— Послал ко мне этого придурка Маркеса, думал, я сразу же сдамся и соглашусь отпустить тебя?

— Синтия, давай не будем ссориться, а разойдемся по-хорошему. В конце концов, мы прожили вместе, много лет. Ты, конечно, начнешь сейчас спорить, но, на мой взгляд, в нашем браке была масса положительных моментов. Я бы сказал даже, счастливых.

— Да? Интересно было бы узнать какие?

— Наше путешествие в Париж, к примеру.

Синтия скорчила недовольную гримасу.

— Это же было сто лет назад.

— А как насчет покупки нашего дома? Ты обставила его так, как пожелала. Я ни разу не оспорил твое мнение и без лишних вопросов подписывал чеки на самые баснословные суммы.

— Мы опять уперлись в деньги! Майкл, ты тратил деньги не на меня, а на наш дом. А ты не подумал, сколько я вложила туда сил, энергии, любви, заботы? Конечно нет. Разве ты вообще когда-нибудь думал обо мне?

— Синтия, прекрати. Не устраивай скандал.

Если я был таким плохим невнимательным мужем, тогда почему ты не хочешь развестись со мной? Это решит все проблемы. Ты еще молодая привлекательная женщина. У тебя есть хорошая работа…

— А ты станешь жить с этой Кэролайн? — перебила она. — Нет, дорогой. Не дождешься.

После того, что ты сделал с моим братом…

Майкл помрачнел.

— Молчишь? Нечего сказать в свое оправдание?

— Синтия, не вороши прошлое. Пусть мертвецы лежат в своих могилах.

— Это ведь не твой единственный брат погиб, да?

— Сэм был моим лучшим другом. Ты знаешь, как тяжело я переживал его потерю! — вне себя крикнул Майкл.

— Еще бы! Ты ведь убил его!

— Нет! — Майкл схватился за голову. — Нет!

Нет! Нет!

— Да-а-а, дорогой. Да.

— Нет. Это был несчастный случай.

— Конечно. Я сама сказала это в полиции. Но мы ведь с тобой знаем правду, ведь так? — Синтия подмигнула мужу.

Он закрыл лицо руками.

— Зачем ты надо мной издеваешься? — глухо спросил Майкл. — Прошло столько лет.

— Однако мы ведь с тобой не забыли.

— Господи, разве такое можно забыть?

— Ты убил Сэма. Ты виноват, Майкл. Ты лишил меня единственного близкого человека.

У меня ведь никого не осталось. Никого. После гибели родителей Сэм воспитал меня. Он заменил мне и отца, и мать, и бабушек с дедушками. А ты… ты… — Синтия тоже закрыла лицо руками и содрогнулась от глухих рыданий.

В эту роль она прекрасно вжилась. Разбуди ее среди ночи и спроси, что произошло пятнадцать лет назад, она, ни секунды не задумываясь, ответила бы, что ее брата убил Майкл. Ее муж, искупивший вину женитьбой на осиротевшей влюбленной в него по уши Синтии. Никому никогда Синтия не рассказывала правду о смерти брата. Впрочем, и ту ложь, которую принимал за правду Майкл, знали только они. Синтия хранила выдуманный ею же секрет многие годы, обрекая Майкла на постоянные угрызения совести и непрерывное искупление вины.

— Временами мне кажется, что лучше бы ты тогда выдала меня полиции. Сказала, что я специально столкнул Сэма в пропасть или намеренно испортил его альпинистское снаряжение.

— Да? Мы теперь стали такие храбрые? На тебя это, совсем не похоже, Майкл. Не ты ли постоянно лгал всем нашим друзьям и знакомым о том, что Сэм погиб в результате несчастного случая? Свидетелей-то не было. Одна я знала правду.

— Нет, я вовсе не боялся наказания. Во всяком случае, до тех пор, пока ты не стала вдалбливать в мою голову всякие кошмарные истории о тюремном заключении, пытках, муках одиночества. Разве не ты первая заявила прибывшей на место происшествия "скорой" и полиции, что это был несчастный случай, что Сэм сорвался со скалы, потому что накануне мы перебрали вина?

— Мы ведь действительно накануне отмечали приезд. Можно сказать, что мы впервые вырвались на свободу. Одни в Аппалачах, без взрослых и руководителей. Даже без вашего тренера.

Вы ведь считали себя зрелыми мужами! Я боготворила брата, а в тебя была по уши влюблена.

Разве я могла допустить мысль о том, что вы совершите какую-нибудь ошибку? Нет, вы были непогрешимы и идеальны. Во всем. Ваша дружба… Господи, вы ведь были почти братьями! Сэм так и называл тебя своим братом, помнишь?

Майкл кивнул.

— Да, он был даже ближе, чем брат. Мы были единым целым. Общим духом, парадоксальным образом разделенным природой на два тела.

— Так ты решил покончить с раздвоением и обрести гармонию, уничтожив вторую половину?

— Синтия, что ты несешь?! — воскликнул Майкл. — Я не убивал твоего брата. Я сделал все, что мог. Я проверил снаряжение. Несколько раз. Крепления были в порядке.

— Интересно, почему же он тогда упал?

— Я не знаю, — пробормотал Майкл.

— Не знаешь? Тебе рассказать? Эксперты ведь обнаружили, что несколько креплений были намеренно подпилены. Но мы с тобой так уверенно лгали… В один голос сообщили, что Сэм оступился, сорвался вниз, а ты не смог его удержать.

— Я не лгал. Я говорил правду:

— Да, но не всю, ведь так? Мне ведь ты потом говорил, будто тебе показалось, что Сэм сделал это намеренно. Однако в полиции ты об этом умолчал. Почему, Майкл?

— Потому что это просто не укладывалось в моей голове. Это было невероятно, невозможно. Наверняка мне это привиделось. Я был слишком возбужден, напуган…

— Однако затем ты спешно женился на мне, чтобы я держала рот на замке.

— Нет, Синтия, я женился на тебе не только поэтому.

— Да? А почему? Только не говори, что внезапно воспылал ко мне любовью. До смерти Сэма ты и не смотрел на меня как на женщину.

Я была лишь младшей сестренкой твоего друга.

Сэм, конечно, пытался нас свести, но у него это плохо получалось. Ты преспокойно появлялся при мне под руку с другими девушками.

Помнишь, как ты заявился на мой день рождения с Люсией?

Майкл помотал головой.

— Не помнишь? А вот я, представь себе, помню до сих пор боль и унижение, которые ты мне тогда причинил. Но я все равно продолжала любить тебя. Какая же я была идиотка!

Бегала за парнем, которому не было до меня дела! Возможно, если бы ты исчез из моей жизни, я бы нашла более подходящий объект для обожания. Вероятно, вышла бы за него замуж.

Но нет! Ты постоянно вертелся у меня перед носом, торчал в нашем доме целыми сутками.

— Мы с Сэмом были друзьями! Что удивительного в том, что мы проводили вместе много времени? К тому же ты сама сказала, что твой брат мечтал о нашем воссоединении. Вот он и подстраивал все таким образом, чтобы мы постоянно были в одной компании. Кроме того, он заботился о тебе. Не хотел, чтобы ты связалась с дурными людьми или скучала в одиночестве в пустом доме.

— Отлично, теперь ты сваливаешь всю вину на Сэма. Конечно, чего еще я могла от тебя ожидать? Лучший выход — переложить всю ответственность на мертвеца. Ответить и тем самым опровергнуть твои слова он все равно не сможет.

— Синтия, я говорю правду!

— Сколько раз ты повторял эту фразу?

Вспомни, Майкл, сколько?

— Господи, неужели ты вечно будешь мучить меня этими воспоминаниями?

— Вечно? Майкл, мы довольно давно не поднимали эту тему. И еще много лет не стали бы об этом разговаривать, если бы… если бы тебе не пришла в голову шальная идея бросить меня.

— Миллионы людей во всем мире разводятся, создают новые семьи. Почему мы должны отказывать себе в счастье? — А почему я должна отказывать себе в общественном уважении? Я не собираюсь терпеть сочувственные либо презрительные взгляды подруг и знакомых после того, как меня оставил муж.

— Какое тебе дело до сплетен и толков?

— Вот именно! Это тебе всегда было наплевать на мнение окружающих, а я вынуждена была оправдывать твое поведение причудами гения. Ты думаешь, о тебе не шушукались за спиной?

— Мне абсолютно безразлично мнение кумушек, — огрызнулся Майкл. — А деловые партнеры никогда не обращают внимания на сплетни.

— Где были бы твои деловые партнеры, если бы я не приглашала каждое воскресенье на чай их жен? Ты никогда не задумывался о моей роли в твоем бизнесе?

— Если ты претендуешь на половину моего состояния после развода, то поспешу тебя успокоить. Я не собираюсь тебя обделять. Ты будешь жить прежней жизнью. В том же доме. Все, что лежит на моих банковских счетах, мы поделим поровну. Согласна?

— Нет! Дело не столько в деньгах, хотя и они, конечно, имеют для меня значение. В конце концов, ты должен платить мне за молчание.

— Я тебя никогда об этом не просил.

— Однако и не отговаривал. Ты снисходительно принимал помощь и соучастие ослепленной любовью женщины.

— Не строй из себя жертву, дорогая. Тебе это. не к лицу, — язвительно заметил Майкл.

— По твоему мнению, мне подходит лишь роль стервы и истерички, так? Ах нет, я забыла о твоей новой идее: превратить меня в сумасшедшую.

— Я ни в кого тебя не превращал, просто твое поведение…

— Мое, как ты выразился, поведение устраивает всех моих знакомых. Более того, многие мужчины считают меня идеальной женщиной.

Представь себе, Майкл, многие готовы хоть завтра на мне жениться.

— В чем проблема? Давай разведемся, и ты осчастливишь какого-нибудь миллионера.

— Нет, нет и нет. Считай это прихотью истерички, идефиксом душевнобольной, чем угодно, — но я не дам тебе развод. Слышишь, не дам! Ни за что. А если ты будешь настаивать, я заявлю в полицию о том, что ты убил моего брата! Более того, заставил меня угрозами и шантажом молчать об этом пятнадцать лет.

— Тебе не поверят.

Синтия оскалилась в неприятной улыбке.

— Ты наивно полагаешь, что поверят тебе?

Тебе, самому нелюдимому из богатых и влиятельных людей Филадельфии. Вспомни, сколько раз ты отказывался от интервью. Ни в одной из местных газет так и не появилась ни одна из твоих фотографий. Почему? Ты чего-то боялся?

Скрывался от людей? Боялся, что они увидят в твоем облике черты убийцы?

— Прекрати нести чепуху! Я просто не люблю этих наглых репортеров, сующих свой нос в чужие дела и вынюхивающих всякие пакости о прошлом добропорядочных граждан.

— О, а в твоем прошлом им бы было ой как интересно покопаться, да?

— Синтия, чего ты от меня хочешь?

— Абсолютно ничего. Пусть все остается, как прежде. Желательно, чтобы ты вернулся домой.

Клара, конечно, понимает, что в любой семье ссоры неизбежны, но мне бы крайне не хотелось, чтобы о нашей размолвке узнали в салоне миссис Розенфильд.

— О, салон старой скряги и склочницы миссис Розенфильд — это святое, — с иронией заметил Майкл.

— Благодаря ей, между прочим, ты владеешь двумя ресторанами, принадлежавшими прежде ее бестолковому зятю.

— О том, что Роберт бестолков, тебе наверняка известно со слов его "распрекрасной" тещи-грымзы.

— Не смей так отзываться о пожилой и всеми уважаемой леди.

— Уважаемой такими же старыми грымзами и сплетницами. Не представляю, как ты можешь пить с ними чай и при этом не давиться бисквитами!

— Ты злой, Майкл. Зря я разубеждала в этом столько лет миссис Розенфильд. Ты ни разу не принял ее приглашение. А ведь это большая честь.

— Думаю, ты в красках расписала ей, что я помешан на музыке, что я не от мира сего, как и все творцы, и прочее, и прочее. В общем, нисколько не сомневаюсь в твоем таланте лгать, глядя в глаза.

— Майкл, у тебя это получается не хуже, поверь мне.

— Нет, дорогая. Для меня ложь — это наказание, мучение. Все мое естество отталкивает неискренность, меня буквально воротит от лжи.

Представь только, в каком тошнотворном состоянии мне приходится существовать последние пятнадцать лет. Я сказал "существовать", потому что назвать время, проведенное с тобой в браке, жизнью у меня язык не поворачивается.

— Однако пятнадцать лет назад перед алтарем ты поклялся мне в вечной любви.

— Ты сама знаешь, какая тогда была ситуация.

— Нет, не знаю. Поведай свою версию.

— Брось, Синтия. Не будем ворошить прошлое.

— Ну почему же? У нас теперь много времени на разговоры. Слава богу, ты больше не сидишь днями и ночами за роялем.

— Слава богу?! — взревел Майкл. — Ты… ты…

Синтия с вызовом взглянула ему в глаза.

— Ну давай, Майкл, скажи, что ты обо мне думаешь? Оскорби свою жену. Давай же! Чего ты ждешь?

— Будь проклят тот день, когда я решил взять тебя в жены. Пожалел несчастную девушку, оставшуюся совсем одной на белом свете. Ты даже в день свадьбы была похожа на печального ангела. Совершенно убитая горем.

— Из жалости? Так, значит, ты женился на мне из жалости?!

— Да, — твердо ответил Майкл.

— Стал моим благодетелем?

Майкл кивнул.

— Я не верю тебе. Ты женился только для того, чтобы я и дальше покрывала твое преступление.

Так было гораздо надежнее. Жена не станет свидетельствовать против собственного мужа.

— Я еще раз тебе повторяю, что я не убивал твоего брата! — крикнул Майкл.

— Во-первых, незачем так орать. Впрочем, я уверена, что в таком шикарном номере предусмотрена безупречная звукоизоляция, но все же… А во-вторых, Майкл, ты ведь и сам не веришь в то, что говоришь.

Майкл опустился в глубокое мягкое кресло и закрыл лицо руками.

Господи, сколько еще эта женщина будет сводить его с ума ужасными воспоминаниями и страшными обвинениями?

Сколько лет он старался забыть о случившемся?

Сколько раз просыпался в холодном поту после ночных кошмаров?

Сколько раз он готов был наложить на себя руки, обвиняя в смерти друга?

Да, Синтия, права: он действительно до сих пор не мог себе простить гибели Сэма. А разве такое возможно простить и забыть?

— Ну так что, Майкл, мы договорились? Вернее, мы с тобой помирились, правда? "Жена сделала первый шаг к примирению, и семейная идиллия была восстановлена", — прочитала бы я в утренних газетах, если бы ты не разогнал всех журналистов на милю от нашего дома.

— Синтия, пожалуйста…

— О, теперь ты меня о чем-то просишь? На тебя это не похоже, Майкл. Совсем не похоже.

Неужели твоя новая подружка, эта Кэролайн, столь хороша?

— Это не твое дело! — раздраженно бросил Майкл.

— Я твоя жена. Так что все, что касается тебя, касается и меня. Не забывай об этом, дорогой.

Ну да ладно, мне не доставляет особого удовольствия копаться в твоем грязном белье и выслеживать всех твоих шлюх.

— Не смей!..

Синтия ухмыльнулась и подбоченилась.

— 0-го-го! Уж не влюбился ли ты в эту Кэролайн, а?

Майкл ничего не ответил.

— Что ж, очень жаль, но тебе придется с ней расстаться. Я не допущу того, чтобы вся Филадельфия была в курсе твоих похождений. Мир тесен. Знакомых можно встретить повсюду. Не думаю, что вы сидите в этом номере и не вылезаете из постели. Одного вашего появления в обществе будет достаточно, чтобы поставить огромное жирное пятно на моей репутации.

Майкл тяжело вздохнул.

— Да-да, дорогой, временами жизнь кажется нам такой невыносимой, — притворно посочувствовала ему Синтия.

— Какая же ты дрянь.

— Возможно, дорогой. Однако можешь оставить свое мнение при себе.

— Неужели тебе нужен муж, который будет ненавидеть тебя?

— Терпела же я пятнадцать лет мужа, который лгал мне и терпел мои ласки из жалости. У нас большой дом, надеюсь, мы будем редко сталкиваться. Возможно, пару раз в месяц нам придется давать обеды, но, думаю, ты уж как-нибудь высидишь несколько часов среди "сливок общества".

— Синтия, зачем?

— Майкл, ты туго стал соображать в последнее время. Может быть, тебе следует обратиться к специалисту? — съязвила Синтия. — Я уже тысячу раз тебе все объяснила. Что непонятного? Я не хочу пятнать свое честное имя разводом… и лишаться твоего состояния. Да, я не желаю, чтобы ты был счастлив с другой женщиной. Ясно? Я этого не допущу.