Notre Dame de Lourdes с видом на черепичные крыши


16 февраля


Скрипучие дверцы шкафа. – Окровавленные головы за завтраками. – Мехмет-бей и его менемен. – Очаровательная Ешим-ханым и ее неуемный темперамент. – Новое слово «кейф япмаг». – Квартира миссис Мейзел в Верхнем Вест-Сайде. – Мокрые угги и жемчужное колье. – Потайная библиотека монахов под домом. – Романтичное слово «Бомонти».


Первые две недели в Стамбуле захлестнули меня бытовыми проблемами. Нужно было найти школу детям и определиться с жильем. И если первый вопрос был решен быстро, то со вторым пришлось поломать голову, изучая карту почти двадцатимиллионного города со всеми его запутанными магистралями и мостами-трассами.

Дип все дни пропадал на работе. Он научился неслышно принимать душ, бесшумно одеваться (и это при скрипучих дверцах шкафа), так что я даже не замечала, как и когда он исчезал из номера по утрам. Возможно, я просто крепко спала… Мои героические дети, привыкшие к самостоятельности, тоже не дергали и так же незаметно, как и их отец, растворялись еще до восхода солнца и ближе к вечеру появлялись в номере грустные и уставшие: новые школа и сад им пришлись не по вкусу. Благо в отеле на завтраке было вдоволь хлопьев с молоком – о большем в те смутные времена они и не мечтали!

Все еще мучимая бессонницей по ночам, я едва расклеивала глаза к девяти. Серое небо тяжело дышало в стеклянные стены небольшой комнаты на 31-м этаже. И только краснохвостые самолеты, будто гигантские чайки, каждую минуту пролетали прямо у окна.


Потерянная и разбитая, я спустилась на завтрак. Половина столов были заняты мужчинами арабской наружности с окровавленными головами. Мой недоуменный взгляд встретил рыжеволосый немец, который, понимающе закатив глаза, попытался привлечь внимание. Я села за соседний с ним столик в ожидании омлета из белков (все та же попытка сбросить пять лишних килограммов).

– Это, видимо, что-то связано с их религией… Я видел такое в интернете, – попытался завязать разговор немец.

Я равнодушно качнула головой, дескать, он прав. Хотя прекрасно знала, что всем этим потоком «красавцев» мы обязаны клинике по пересадке волос, которая находилась в одном здании с отелем. И никакая кровавая традиция шиитского праздника Ашура, связанная с самобичеванием верующих в знак раскаяния и искупления некой вины, тут ни при чем.

Немец ел живо и с аппетитом, так что веснушки то и дело смешно подпрыгивали на его лице. Бледно-желтый менемен, весьма далекий от того, каким должен быть в идеале, тоскливо расползся по белой тарелке. И все-таки в сетевых отелях никогда не умели хорошо готовить.


Я вспомнила наш первый визит в Стамбул. Мы с мужем сновали, как заведенные, по тихим улочкам малоизвестных районов. На одной из них в квартале Кадыкёй мы и набрели на местечко, полностью поменявшее мое представление о яичнице, омлете и любом другом блюде из яиц. Хозяин заведения, невысокий полнотелый Мехмет-бей, больше смахивавший на сицилийского итальянца, готовил прямо у стойки заказов, так что мне не составляло никакого труда наблюдать за процессом приготовления этого самого менемена. Мехмет-бею повышенный интерес со стороны молодой девушки явно льстил, и он старался как мог: эффектно жонглировал всем, что попадало ему под руку, так что простая на первый взгляд готовка превратилась в изысканное представление от артистичного шефа.

Рецепт

Менемен, или Идеальный стамбульский завтрак (порция на двоих)

4–5 яиц

2 мясистых помидора (желательно без кожуры)

1 чайная ложка топленого масла

1 столовая ложка оливкового масла

4 зубчика чеснока

1 столовая ложка сушеной мяты

0,5 чайной ложки куркумы

1 чайная ложка паприки

Соль, сахар по вкусу

N. B. Подавать со свежей белой лепешкой, которую непременно обмакивать в нежный соус менемена.

Мехмет-бей крупно нашинковал помидоры, которые тут же пустились в пляс в медном сотейнике, щедро политом домашним оливковым маслом. Туда же он отправил ложку топленого и присыпал все жменей рубленого чеснока.

– Не готовь, дочка, на сливочном масле. Не поленись, перетопи его. Это так просто. Моя жена целый день стоит и только топит его. Для сына, для дочки, даже для соседей. Хочешь, тебе перетопит? – его слова лились как песня, аккомпанировала которой все та же медная сковорода. Имея отнюдь не большие познания в азербайджанском языке, понимание турецкого мне давалось с трудом, однако его эмоциональная речь проникала в самое сердце, как и невероятный аромат будущего менемена.

Помидоры выпустили сок. Очаровательный шеф приправил их солью и сахаром, бросил пару щепоток куркумы и хорошенько все присыпал сухой мятой.

– А это, чтобы болезни не цеплялись. Лучшее лекарство!

Во все это пунцовое великолепие добродушный повар вбил штук пять куриных яиц и ловко все вымешал деревянной лопаткой.

– Afiet olsun, kızım![2]


Вот то был менемен! Однако рыжеволосый турист оказался неприхотливым и был весьма доволен своим завтраком в окружении кровоточащих голов, которые совсем скоро рассчитывали превратиться в пышные шевелюры. По крайней мере, они в это верили. Удивляло то, что все эти люди, рискнувшие на операцию ради нескольких редких пучков на темечке, не были ни актерами, ни моделями и даже совсем не походили на влогеров-блогеров, которым частенько приходится ставить подобные эксперименты. Кругленькие животики перебинтованных постояльцев мило подергивались во время завтрака. Они спешили закончить трапезу до того, как их многочисленные семейства, состоящие, как правило, из нескольких жен и оравы крикливых ребятишек, спустятся к завтраку. Как только те появлялись на горизонте, сытые отцы мгновенно исчезали, растворившись в тяжелых парах невкусного менемена, который то и дело выносили из чадящей кухни.

Скучный немец приступил к кофе, а я, так и не дождавшись своего «белого» омлета, побрела в лобби. Через тридцать минут нужно было ехать на встречу с очередным риелтором, который наверняка будет предлагать «некондицию», чтобы в конце концов «выстрелить» более или менее сносным вариантом, на который я должна буду клюнуть. Как бы не так! Для человека, меняющего страны проживания как перчатки, а съемные квартиры и того чаще, я была еще тем орешком. Так что риелторам Стамбула стоило серьезно обеспокоиться.



Утренний Стамбул радушно распахнул свои объятия, обдавая прохладным ветром, принесшим крохотные капли с Босфора. В какой части города я бы ни находилась в эти дни, всегда четко слышала шум его неспокойных вод, чувствовала сладковатый привкус моря и так свыклась с этими новыми ощущениями, что по ночам нередко скучала по ним, как по старым, добрым друзьям. В такие бессонные часы сложнее всего было то, что окна в отеле не открывались. Я видела бурлящий жизнью огромный город, вереницы красных огоньков машин, черные воды Босфора, который разрезали сияющие огнями корабли, но не могла вдохнуть все это в себя, чтобы повторить их четкий ритм, которого так не хватало в моей скучной провинциальной жизни.

Улыбнувшись приветливому швейцару, я прыгнула в такси. Мы проезжали серые улицы, запруженные автомобилями, толпами спешащих людей, торговцами, чей товар легко умещался на одной скрипучей телеге. Таксисты приветствовали друг друга протяжными гудками, от которых сводило челюсть. И тысячи мотоциклистов, напоминавших груженых горных мулов, проворно сновали среди застрявших в пробках машин. Что за сумасшествие?! И как я здесь сяду за руль?


Наконец мы прибыли. Я зашла в фойе новенькой высотки на знаменитой улице Nisbetiye. Худощавая девушка на ресепшене демонстративно зевнула и снова нырнула в экран компьютера – видимо, смотрит сериал. Я сбросила сообщение агенту, что уже на месте, и тут же получила ответ: «В дороге. Трафик. Скоро буду». Как будто я ехала не по дороге и меня этот трафик не коснулся… Ну что ж… Будем ждать.

Через полчаса в распахнутые двери ворвались двое: вихрь леденящего воздуха и моя риелтор. Это была женщина «хорошо за пятьдесят» с прекрасным английским и неуемным темпераментом. Она одновременно трясла мою руку, рассказывала девушке на ресепшене о жутких пробках (та недовольно морщилась, ведь ее оторвали от сериала), звонила хозяйке квартиры, у которой были ключи, и пыталась расчесать свои спутавшиеся от ветра кудри. Наконец она закончила все это и шумно приземлилась в кресло.

– Будем ждать! Хозяйка квартиры в трафике, – спокойно заявила она и уткнулась в экран смартфона.

– Постойте, а вы не сказали ей, во сколько мы встречаемся?

– Я же говорю вам, что на дорогах пробки, – ответила она, даже не удосужившись поднять на меня глаза.

– Но ведь я ехала по тем же дорогам. И приехала вовремя.

– Действительно, – задумалась она. – Возможно, вы были недалеко?..

– Нет, мой отель совсем в другой стороне… – Не знаю, зачем я пыталась докопаться до истины, но тогда мне этого очень хотелось.

Ешим-ханым (так звали эту холеричную особу) подпрыгнула пару раз в кресле и предложила рукой сесть на соседний диван. Она оглянулась по сторонам и заговорщицки зашептала, приблизившись так близко, что ее накладные ресницы легко могли задеть мой нос.

– Я не знаю, как вы, иностранцы, это делаете… Может быть, у вас есть какой-то секрет, не знаю… Но мы, стамбульцы, постоянно опаздываем, понимаете? И с этим ничего не поделаешь. – И она смешно шлепнула губами. Точь-в-точь как мой младший брат, когда съедал последнюю конфету в вазочке на столе. От этой аналогии меня передернуло.

– То есть вас не смущает, когда кто-то опаздывает? – не унималась я.

– Скажем, нас это не пугает так, как вас.

– Но у меня есть планы… Как быть с ними?

– Да-да, я вас понимаю, у меня тоже масса планов, миллион встреч… Но это стамбульский трафик.

Я не стала посвящать свою новую знакомую в то, что вчера утром в приложении я проложила маршрут до этой самой улицы Нисбетие и прикинула время в дороге с учетом пробок в утренние часы. И вот – вуаля! – я прибыла на встречу вовремя. Хотя, пожалуй, лучше рассказать ей про мое ноу-хау… но именно в этот момент у нее зазвонил телефон, и ее голос снова зазвенел неприятными визгливыми нотками. При этом она одновременно смахивала с меня соринки и копошилась в безразмерной сумке в поиске, видимо, все той же расчески. Удивительная женщина!

Хозяйка квартиры задерживалась еще на час, и растерянная Ешим-ханым, понимая, что такая вольная трактовка времени выглядит невежливо даже в рамках стамбульского этикета, пригласила меня на чай.



Буквально в трех минутах от высотки с предполагаемой квартирой располагалась целая цепочка кафе и ресторанов. Их запорошенные скупым снегом пороги казались грязными и разбитыми. Я поежилась в тонком кашемировом пальто (в моем ташкентском гардеробе это оказалось самой теплой вещью, а покупать что-то новое не было настроения).

Некоторые смельчаки пили чай прямо на улице, подпирая плечами холодные влажные стены заведений. Атланты ХХI века…

После каждого глотка терпкого напитка они глубоко затягивались сигаретой и философским взглядом провожали прохожих. Вся эта межсезонная игра света, капель и теней напомнила мне полотна Коровина, сюжеты которых оживали на глазах.

Ешим-ханым резко подняла голову. На вывеске красовался черный петух. Убедившись, что надпись обозначала именно то, что надо, она широким жестом распахнула дверь. Меня тут же обдало мягким домашним теплом и невероятно бархатным запахом кофе. Мы разместились на велюровом диване у окна, так что можно было легко наблюдать за происходившим на тротуарах.

Моя спутница зацепила дамочек за соседним столиком рассказом о том, какой на улице дождь. Неужели она думает, что они не знают?! Однако, к моему удивлению, те в недоумении подняли брови и минут пять обсуждали нехарактерную для этого сезона непогоду. По крайней мере, мне показалось, что говорили они именно об этом.

Я же наслаждалась глоток за глотком приятно обжигающим ince belli cayı[3] с легким привкусом бергамота и чабреца. Невероятное тепло разливалось по телу, мешая сосредоточиться на огромном количестве дел, запланированных на день. Резким движением я достала ежедневник, чем тут же спугнула сладостное ощущение неги, которое витало над каждым столиком.

– Нет-нет, вначале чай, потом дела, – затараторила риелтор.

В это время официант поставил прямо перед моим носом две тарелки. Даже при тщательном изучении содержимого я вряд ли могла бы сказать, что это. Обрадовавшись моему смятению, Ешим-ханым тут же принялась меня кормить, став невероятно похожей на тех чудаковатых бабушек, которые считают своих внуков вечно голодными.

– Это обязательное блюдо на завтрак – bal kaymağı[4].

На большой тарелке лежала густая шапка сливок, жирность которых явно превышала 45 процентов, и в ней утопали ложки три янтарного меда. Такой каймак я нередко покупала в Ташкенте, а после разводила молоком, чтобы получить стандартный вариант в 33 процента.

Аппетитно пережевывая, моя милая собеседница щебетала по поводу пользы такого завтрака. Она отломила кусок хрустящего симита[5], сплошь усыпанного ароматным кунжутом, намазала на него каймак, сверху мед – и тут же отправила эту пирамиду в сладострастно открытый рот.

– Это очень вкусно! И так поднимает настроение! Обязательно попробуй, иначе я не отстану.

Конечно, она не отстанет. Я с горечью подумала все о тех же пяти килограммах и надкусила еще теплый симит со сливочно-медовым топингом, заботливо протянутый новой знакомой.

Есть много легенд и песен о романтическом завтраке с круассаном, о бриошах и датских улитках. Все это я пробовала сотни раз и признаю их великую роль в истории кулинарии, но этот симит заставил остановиться время.

Не поверив своим ощущениям, я быстро намазала еще один кусок и поспешила запихнуть поскорее в рот, уверенная, что во второй раз я пойму, что заблуждалась. Но нет, опять восторг!

В это хмурое серое утро я не готова была ничем восхищаться. С меня вполне хватило импрессионистской улочки Нисбетие, манящей теплыми огнями крохотных ресторанчиков. В остальном же хотелось остаться в своей глубокой депрессивной печали, которая, как мне казалось, придавала едва уловимый шарм моему уездному образу. Но все пошло не по плану. В хитрых глазах Ешим засверкали искорки ликования и победы. Может, она думает, что так же легко я подпишу договор аренды? Она поднесла к ярко накрашенным губам уже пятый стаканчик чая и снова прошептала:

Мы это называем «кейф япмаг». Это значит – наслаждаться пустяками. Такое маленькое счастье… Тебе нужно научиться, а то ты слишком напряженная.

У нее снова зазвенел телефон. Хозяйка с ключами была на месте. Я тут же подскочила, но моя гуру в области счастья шикнула на меня.

– Когда мы наслаждаемся, мы не торопимся. Один стакан чая еще никому беды не сделал.

Мне показалось, что я поняла, по вине какого трафика стамбульцы всегда опаздывают. Хотя идея загадочного кейфа меня серьезно заинтересовала. Я думала о ней весь день и даже ночь. И на следующее утро, сидя за завтраком в окружении забинтованных голов, я думала о том же.


Арендодатель новой высотки встретила нас у лифта и любезно проводила на этаж со свободными квартирами. Это были роскошные апартаменты в стиле нью-йоркских резиденций пятидесятых. Именно в таком доме в Верхнем Вест-Сайде на Манхэттене проживала удивительная миссис Мейзел из сериала Эми Шерман-Палладино. Стены холлов украшали гигантские обложки журналов «Vogue», полы – мягкие ковролины, дабы обслуживающий персонал не мешал отдыхающим жильцам шарканьем ног. А главное, у лифтов размещались комнаты категории «пять звезд» для гостей апартаментов.



Пока я рассматривала одну из них, мне позвонил Дип. Я тут же поведала ему об удивительном бонусе в виде гостиничных номеров на одном этаже с квартирой. Дип был в восторге – он настоятельно рекомендовал скорее закрывать сделку и обещал, что теперь никогда не будет противиться тому, чтобы к нам приезжала погостить моя мама. Я представила, как наша милая бабушка, чмокнув перед сном внучек в их пухлые щечки, направится вон из квартиры в эти казенные апартаменты, и сразу же начала искать минусы в этом вполне очаровательном доме.

Вскоре мы оказались на десятом этаже, где располагался офис арендодателя. Кабинет выглядел так же элегантно, как и его обворожительная хозяйка. По виду ей было прекрасных семьдесят лет, хотя не исключаю, что и больше, но о таком ведь не спросишь. Она держалась строго и грациозно, высоко приподнимая подбородок и вытягивая длинную шею, украшенную ниткой гигантского жемчуга. Она небрежно бросила сумку «Шанель» на бархатную оттоманку у письменного стола и, сев напротив меня, вонзилась невероятно прозорливыми глазами в мое лицо. Может, я не так выгляжу? И я поспешила запихнуть свой старый потертый рюкзак белорусского дизайнера Панаскина за спину. Ноги в растянутых уггах прятать было негде. Промоченные во время прогулки под дождем, они походили на двух дохлых крыс, никак не иначе. Да что же это за день такой?!

– Чай будете? – наконец спросила леди, ужасно похожая на саму Коко Шанель.

Я отрицательно замотала головой, бормоча, что мы только что пили, но Ешим-ханым бросила на меня взгляд пантеры и мягко закивала головой. Я в недоумении посмотрела на нее, она же беззвучно произнесла всего одно слово. Я поняла, что это было: тот самый кейф, смысл которого до сих пор не был ясен.

Мы пили чай и говорили обо всем, только не о квартире, которую я собиралась арендовать, – будто мы старые подружки, собравшиеся обсудить события последних лет десяти. Так я узнала, что эта милая старушка в роскошном колье, от которого я не могла оторвать взгляд, владеет половиной всего дома.

– Когда-то моему прапрапрадеду султан подарил землю, на которой стоит этот дом. Я даже не знала, что унаследовала ее, пока ко мне не начали стучаться строительные компании. Много лет я отказывалась, а потом подумала: детей у меня нет, внуков тоже. Почему бы не помочь людям? Только деньги мне не нужны были, поэтому взамен я взяла половину всех квартир. Теперь у меня офис: я занимаюсь арендой и продажей недвижимости. Но только тем, кто мне нравится.

– А если не понравится человек, не сдадите? – поинтересовалась я.

– Кончено, нет! – Она едва не подскочила на стуле от моего глупого вопроса, а я обрадовалась, что Дип не поехал со мной: вряд ли бы он расположил к себе такую милую старушку своими прагматичными взглядами на бизнес, в котором, по его мнению, «не должно быть ничего личного».


Ешим допивала уже который стаканчик чая (и как в нее столько влезает?), а я с восторгом смотрела на седовласую красавицу напротив. Она была спокойна и уверенна, почти не нервничала и говорила на чистом английском, потому что училась в Лондоне, как и большинство детей турецких миллионеров. Ее предки не были рабами или крепостными, их не пытались раскулачивать, а, напротив, всегда поощряли зарабатывать и уважали за деньги. Она была представителем совсем иной культуры, такой далекой и привлекательной, что я впервые за несколько недель в Стамбуле почувствовала самый настоящий, неподдельный интерес к истории этого города.

Наш разговор оборвался так же резко, как и начался. Очаровательная Коко протянула свою визитку, которую я приняла с трепетом и благодарностью, потому что теперь эта строгая дама казалось чем-то большим, нежели просто женщиной. Она была проводником в тот далекий мир султанов и гаремов, дарованных земель и редких камней, о которых я с замиранием сердца читала в юности…

Когда мы оказались на улице, Ешим посмотрела на меня внимательно и сказала:

– Этот дом тебе не подходит.

– Но почему? Муж сказал, что мы согласны.

– Кто? Муж? – И она заливисто засмеялась. – Мужья ничего не понимают в домах. Поверь моему опыту. И вообще, если бы я слушала всех своих четверых мужей, где бы я сейчас была?

Я не знаю, где бы она была, но эта новость просто шокировала. Турчанка четырежды замужем? Разгадав в моем взгляде тысячу вопросов, Ешим снова заговорщицки прошептала:

– А наша аристократичная лендлорд была замужем пять раз. И что? Первый был англичанином. Второй – французом. Потом немец. Какой-то шейх. Всех не вспомню. В последний раз кто-то из Азии, но это был недолгий брак. О, она была красоткой! Женщины с такими деньгами могут себе позволить и не такое. Ты знаешь, какое у нее состояние?

Я что-то промямлила в ответ, и ставшая уже почти подругой Ешим решила не пугать меня страшными цифрами. Угги все еще напоминали заморенных зверьков, и, судя по моросившему дождю, на сухие ноги сегодня рассчитывать не приходилось. Заметив мой разбитый вид, Ешим махнула рукой – и перед нами тут же остановилось желтое такси.

– Прямо как в Нью-Йорке… – удивилась я. Мне и в голову не приходило, что здесь можно так останавливать машины.

– Я училась в Нью-Йорке. Поверь, здесь намного лучше. Нужно только суметь разобраться.

– Кейф мне в помощь. – Я впервые за последние недели легко улыбнулась. Депрессия медленно отступала. Возможно, ее напугали эти разговорчивые старушки? Или она бежала от непрекращающегося февральского дождя? В любом случае, дышалось легче и совсем не хотелось знать, куда мы направляемся.



По запотевшим стеклам бежали ручейки, и можно было играть на желание: какая капля прибежит первой. Вдруг зазвучал азан. Водитель приоткрыл окно, чтобы лучше слышать. Тонкий голос муэдзина, перебиваемый ветром, слегка дрожал, и все же мелодия его молитвы легко угадывалась. Таксист посмотрел на мою попутчицу в зеркало и, сочтя ее достойной собеседницей, начал обсуждать современную молодежь, которая совсем не знает, как жить. Счастливая от возможности обменяться взглядами, Ешим принялась активно кивать, с трудом вставляя комментарии в его эмоциональный монолог. Краем глаза я заметила, как вдруг он вопросительно кивнул в мою сторону:

– Ябанджи[6], – полушепотом отрезала моя новая подруга. Тот понимающе поморщился и больше, кажется, не смотрел на меня до самого конца поездки.


Я плохо следила за дорогой, и все же заметила, что мы въехали в незнакомую мне часть города. Казалось, будто это вовсе и не Стамбул, а какой-то европейский городок. Кругом были типичные парижские домики, приклеенные друг к другу боковыми стенами.

Очаровательные мезонины и слуховые окошки самой причудливой формы, невероятной красоты подъезды, выкрашенные в милейшие цвета, манили внутрь загадочными историями, грустными и романтичными.

Мы проехали великолепный особняк, оказавшийся старинным французским лицеем Богоматери в Сионе, в котором обучались дети именитых вельмож империи, а позже и приемные дочери Ататюрка[7]. В квартале от него расположилась итальянская школа, чуть дальше – готический замковый комплекс наследника швейцарской пивоваренной империи Карла Бомонти, который создал здесь фабрику, производившую около семи миллионов литров крафтового напитка в год. Все это я узнаю позже, пока же внимание приковывали стремящиеся ввысь шпили католических соборов, деревянные резные террасы, скрывавшие модерновые интерьеры итальянских и греческих квартир, в которых давно уже не живут их первые обитатели.

Такси остановилось у милого современного домика в скандинавском стиле, обнесенного старинным забором из булыжников, какими обычно ограждали постройки в позапрошлом столетии. Голые ветви отсыревших деревьев доходили до третьего этажа. Интересно, будут ли они цвести весной? Мы бегло осмотрели квартиру, которая показалась достаточно просторной и светлой, а главное, она была на третьем этаже – как раз на уровне крон неизвестных деревьев. Из всех окон открывался невероятный вид на черепичные крыши старых особняков и ткацких мануфактур, созданных богатыми евреями много веков назад. На них красовались изящные таблички «Аарон и Ко», «Ной и сыновья» и все в таком духе. От этой связи с историей захватывало дух. Казалось, что я не смогу сделать выбор. Это место было намного проще предыдущего дома, да и Дип уже был настроен на тещину комнату, и мне не хотелось его огорчать. Я набрала его номер, чтобы посоветоваться, но он не ответил. Эти вечные встречи и конференции, отдалявшие меня от мужчины № 1 в моей жизни, портили настроение. Но разве могу я решить одна?

– Если сомневаешься, тебе нужен знак, – прочитала меня Ешим. – Главное, не спеши, и думай только о себе. Тем, кто тебя любит, твой выбор всегда понравится.

Для агента недвижимости эта женщина обладала определенно более высокой квалификацией, нежели требовалось. По крайней мере, сегодня она помогла мне лучше, чем это сделал бы любой профессиональный психолог.

Мы вышли во внутренний дворик. Редкие капли дождя со звоном разбивались о мокрую плитку, как вдруг первый за весь день луч солнца пробился и раскрасил холодный серый двор в теплые золотые оттенки. Точь-в-точь как у Писсарро… И только сейчас в прозрачном просвете чистейшего воздуха я увидела невероятной красоты соборную башенку. Она утопала в вечнозеленых зарослях высоких магнолий, и до нее было буквально подать рукой.

– Забыла сказать. К дому примыкает старинный католический собор Notre Dame de Lourdes[8]. Надеюсь, вас это не смутит? По утрам и праздникам бьют колокола. Приход небольшой… И еще один нюанс. Когда-то на месте этого дома располагался монастырь с потайной библиотекой, тщательно охраняемой монахами. Компания, построившая это здание, выкупила землю у монастыря на том условии, что священная каменная стена, защищавшая когда-то монастырь, останется. И еще по договору нельзя было трогать и переносить библиотеку. Вот…

От этой невероятной истории, рассказанной так просто, как бы невзначай, у меня перехватило дух.

– Так где же теперь тайная библиотека?

– Как где? Она прямо здесь, под нами. К ней ведет тайный ход. Правда, попасть вы в нее вряд ли сможете. На это нужно специальное разрешение настоятеля церкви. Он, кстати, милейший человек, – и Ешим снова заговорщически улыбнулась, как бы давая понять, что в Стамбуле возможно все.

Сегодня Стамбул подарил удивительного человека, который за несколько часов узнал обо мне больше, чем могла рассказать я сама. Конечно, я выбрала вторую квартиру, не сомневаясь ни минуты. Район, в котором нам предстояло поселиться, назывался самым романтичным словом в мире – Бомонти! Сколько музыки было в этом новом сочетании звуков… Всю дорогу до отеля я вспоминала невероятное ощущение от стамбульского кейфа, очаровательную миллионершу Коко и, конечно же, Ешим, которая долго обнимала меня, прежде чем проститься, и обещала обязательно угостить настоящим стамбульским завтраком, как только наладится погода.

Проходя мимо мечети, я заглянула во дворик, где еще недавно мы мило болтали под снегом с огромным псом. Кроме нескольких попрошаек, у входа никого не было. Я грустно вздохнула и побрела дальше уже не так весело. Мотоциклисты, которых здесь было определенно немало, не желая стоять в пробках, проворно выезжали на тротуары и пару раз едва не зацепили меня зеркалами.

С моря подул леденящий ветер. В кармане завибрировал телефон, но я не могла шевелить пальцами от холода и не отвечала. Я просто шла, радуясь тому, что этот день был именно таким.


Загрузка...