Глава 6 Похороны

Территории Сорахашер, Сундара, дворец главы клана Сорахашер

Вечером в день происшествия в Форхаде, как только я очнулся, меня погрузили на носилки, а затем увезли в Сундару. Карина хотела забрать меня в клинику, но З унар и Сэдэо настояли, что лучше будет, если я останусь во дворце.

Три дня я восстанавливался от ранений, но окончательное восстановление произойдет немного позже. Когда чакры придут в норму. В тот день я из них выжал все, что мог. Однако Сэдэо обещал, что после восстановления чакр ускорится и регенерация. И, в общем-то, так и произошло. Сегодня утром я, наконец, смог закрутить и расправить чакры и сразу же почувствовал облегчение, а раны в плече и бедре перестали ныть.

Все три дня во дворце прошли в мрачной, гнетущей тишине, прерывающейся всплесками истерик и слез. Близняшки Зар-Зана и Ашанти ходили с красными от слез лицами. Бабушка Лита при любом упоминании о Симаре заходилась безудержным плачем. Мрачный Зунар почти ни с кем не разговаривал, часами сидел в кабинете Симара. Овдовевшая Дана не покидала своей комнаты уже три дня, а когда я увидел ее сегодня утром, едва узнал. От красивой, цветущей женщины остался только серый призрак с запавшими, красными глазами и безликим бледным лицом.

Все переступившие порог дворца непременно надевали маску горести и печали. Удрученная, скорбная знать, приходящая с соболезнованиями, хмурые преданные, мрачные монахи и Видящий Ян, приехавший забрать тело Симара в храм для подготовки. Даже рабы, поддавшись всеобщему настроению, ходили с мрачными, грустными лицами. Тяжелая, душащая обстановка, из которой хотелось поскорее вырваться.

Смерть Симара оставила и в моей душе отпечаток. Глава клана умер, защищая меня. Волей-неволей чувство вины каждый раз заставляло меня об этом вспоминать. Печаль и некоторая оторопь преследовали меня повсюду. Я не знал его хорошо, но тех пары дней мне хватило, чтобы убедиться, что он был человеком искренним и преданным своему делу и принципам. Глава клана вызывал невольное восхищение и уважение. Он однозначно не заслужил смерти. Да и вообще, возможно, Симар – единственный достойный уважения человек из всех, кого я здесь знал.

Цай тоже погиб. И это также давило. Вообще все произошедшее в Форхаде не могло не давить. Я всего день побыл в своем городе и уже потерял столько людей. Триста сорок восемь свободных горожан погибло в тот день, а количество раненых перевалило за тысячу. Теперь ненависть к Нага и к Изане Тивара, которую я даже не видел никогда, была ощутима как никогда. Теперь это не просто месть из долга перед родом Игал. Теперь у меня с ней личные счеты.

Я старался не думать о том, что со смертью Симара я могу забыть о свободе. Зунар станет главой клана, и меня терзали сомнения по поводу того, как он будет теперь себя вести, без страха получить осуждение Симара. По сути, только Симар и сдерживал его. Может, я, конечно, и ошибался. В эти три дня Зунар практически не проявлял ко мне никакого интереса. Только на второй день после нашего прибытия в Сундару позвал на собрание совета, где мне пришлось путанно и косноязычно, насколько позволял мой скудный словарный запас, рассказать о событиях в Форхаде. Когда речь зашла о Нага, а главы родов явно начали говорить о войне с ними, я только хотел вставить свои пять копеек, поддержав идею, как старик Наль Ангули произнес:

– Незачем обсуждать при детях военные планы.

Это меня разозлило, и я только хотел возразить, как за меня заступился Зунар:

– Азиз – не ребенок, – с нажимом сказал он. – Зря ты, Наль. Азиз – глава рода Игал и через пару лет займет в совете свое место по праву. Также Азиз дважды участвовал в боевых сражениях: у источника Игал и в Форхаде, он спас меня и всех наших людей в «Лотосе». Такое мог сделать ребенок?

Старик Наль хмурил кустистые брови и настороженно глядел на Зунара.

– И все же, – сказал Наль, – он слишком молод и…

– Также, – перебил его Зунар, – Нага несколько раз пытались убить Азиза. То есть все, что мы собираемся здесь обсуждать, непосредственно касается его. Он должен знать.

– Знать, но не участвовать в обсуждениях дел клана, – влез в разговор другой старик, Даршан Люмб.

Михан Ракш сипло засмеялся:

– Азиз за месяц сделал для клана больше, чем многие из вас за всю жизнь, – сказал он, сверля старика Люмба насмешливым взглядом.

Даршан покраснел от возмущения, несколько раз открыл рот в попытке возразить, но так ничего и не сказал. А я сидел, едва сдерживая улыбку, весь такой гордый собой, но виду не подал, сохраняя серьезное выражение лица.

Собрание длилось несколько часов. Я надеялся, что совет будет обсуждать какие-то конкретные действия, боевую тактику или, в крайнем случае, хитрые планы и интриги. Но нет. Все это время совет обсуждал, какие кланы поддержат нас в этой войне, а какие наверняка объединятся против нас с Нага.

Ну и еще я узнал, что род Сафид больше не стоит во главе клана Капи. Теперь там заправляют некие Баджи. И с ними Зунар намеревался теперь объединиться против Нага. Мне эта идея не показалась удачной. Да, Нага стравили нас. Да, Вайно и род Сафид как зачинщики конфликта устранены. Но и все же мы ведь едва не начали с ними войну!

Еще на совете обсуждали клан Гиргит и что необходимо ускорить свадьбу Ашанти и Роэна Рама, наследника клана, чтобы укрепить союз. Говорили еще про какие-то кланы, но названия большинства из них были мне незнакомы. Я начал откровенно скучать, задумавшись о своем.

В какой-то момент кто-то из стариков сказал, что роду Игал нужна поддержка и неплохо бы было, если бы мне нашли жену из другого клана. Тут я прямо-таки очнулся и сразу бросился протестовать. Но меня никто не слышал. Большинство поддерживали эту идею, начался жаркий спор о том, с каким бы кланом мне пожениться.

Остановил этот гвалт Зунар.

– Хватит! – рявкнул он. – Азиз не возьмет себе жену из другого клана. Он женится на Зар-Зане.

Я от изумления даже рот открыл.

– Зар-Зана – моя сестра! – возмутился я.

Зунар обдал меня холодным взглядом.

– Близкое родство считается по отцу. Твой отец – Игал, ты – Игал, а Зар-Зана – из рода Хал, – ответил Зунар, но, судя по взгляду, имел в виду он другое. Что-то вроде: «Какая она тебе, к черту, сестра?»

Я окинул взглядом присутствующих и увидел, что мое возмущение по поводу нашего родства никто не поддержал. Тогда я сказал:

– Я не хочу жениться на Зар-Зане.

– Хорошо, – пожал плечами Зунар, – тогда Латифа. Выбирай. Все равно и Латифу с ее редкой способностью из клана мы не можем отпустить.

– Думаю, у вас будет отличное потомство с Латифой. Сильные ракта нужны клану, – поддержал Наль Ангули.

Эта идея окончательно вывела меня из себя.

– Нет, так не будет, – я уставился на Зунара. – Я сам выбирать жену и время, когда жениться.

Зунар нехорошо усмехнулся, присутствующие также снисходительно ухмылялись, словно я сказал что-то забавное.

– Обсудим это в другой раз, – сказал Зунар. – А теперь, думаю, тебе и вправду пора.

И под молчаливые взгляды, сгорая от злости, я покинул зал советов.

Мне понятно было, что задумал Зунар. Так просто он ни меня, ни деньги Игал не собирался отпускать из семьи. Но, черт возьми, я находил это странным. Он всерьез намеревался отдать дочь Симара за самозванца, о котором он ничего не знал. А если раскроется весь этот фарс? С чем останется ЗарЗана? Мысль о женитьбе с Латифой я даже не рассматривал. Такая жена – проклятие для любого мужчины, а если вспомнить, что она гипнотизер и когда-нибудь с нее снимут ошейник, вообще ужас во плоти.

Остальные дни прошли довольно буднично. Несмотря на траур, я продолжал учиться и тренироваться. Сэдэо не устраивал мне в эти дни ударных тренировок. Мы по большей части сидели по утрам в саду, медитируя. Я осваивал контроль эмоций, готовил корневую чакру к открытию. По совету урджа-мастера я ее лишь слегка раскрывал, чуть-чуть расширяя. Повторять первый опыт открытия чакры желания не было, учитывая боль и побочные эффекты. Поэтому, чтобы минимизировать, решили делать постепенно.

После тренировок я прятался в комнате с ноутбуком и книгами, которые брал в библиотеке. Одна попалась очень любопытная, кажется, мифы, еще и с картинками. Здесь были как многоликие, многорукие боги, так и бородатые старцы, а также весьма узнаваемые египетские боги, вот только изображены они были в одеяниях, присущих тем же индуистским богам. Некоторых из них я узнавал: синекожий Кришна, черная четырехрукая Кали – богиня смерти, Ганеша со слоновьей головой, Хануман – с обезьяньей, Анубис и Ра… Крылатые боги, звероподобные, а некоторые и вовсе похожие на чудовищ. Или вот – бородатый четырехрукий мужчина в бусах и с трезубцем, очень смахивавший на Посейдона. Здесь все перемешалось, и, кажется, не только языки. Меня распирало от любопытства и желания прочесть эти мифы, чтобы понять, как удалось в этом мире сплести всех богов в одну историю. Где-то в середине книги появились иллюстрации с асурами, их изображали то великанами, то безобразными монстрами, а то и вовсе чем-то нелепым. Вот, к примеру, чернокожий десятирукий и десятиглавый асур держит на цепи толпу уродливых то ли чертей, то ли животных.

«Раван, – сумел я прочитать, немного напрягшись, а затем с помощью моего розового ноутбука осилил и остальное: – Повелитель ракшасов». А эти его питомцы на цепи, видимо, ракшасами и являлись.

Я усмехнулся про себя, вспоминая, что Амали и ее орден решили, будто земляне являются этим повелителем ракшасов. Сходство, мягко говоря, весьма отдаленное.

Еще я изловчился смотреть по интересующим меня темам ролики в интернете. Например, я узнал, что летоисчисление здесь считается со дня изгнания асуров в нараку, и сейчас на дворе 5154 год. Месяцев здесь было двенадцать, как и на Земле, и неделя состояла из семи дней. Названия очень отдаленно, но напоминали земные.

Также я изучал их кастовую систему. Открытой информации, раскрывающей всецело социальное устройство этого мира, я не нашел, но в каждом видео кое-что об этом да и было. Пока что я выделил несколько каст.

Презренные – самая низшая. Но если рожденный на горе Меру не имел физических отклонений, его продавали в рабство, особенно привлекательных женщин. Привилегиями пользовались презренные, рожденные с кровью ракта. Этих сразу продавали за немалые деньги, и из низшей касты они автоматически перемещались в среднюю. А иногда, если такому ракте повезло, и, к примеру, его купил клан, за особые заслуги он мог получить право основать свой род. То есть я убедился в том, что повысить свой социальный статус может любой ракта. Но для тамас это практически невозможно. Если ты тамас раб, максимум, на что ты можешь рассчитывать, что хозяин когда-нибудь дарует тебе свободу, что происходит невероятно редко.

Рабы – вторая низшая каста. А после нее начинаются средние касты, которые я бы тоже поделил. Например, свободные жители кланов и имперские граждане, по сути, находились в одной касте, но у имперских граждан было куда меньше свободы и прав. Преимущество было лишь в том, что они находились в большей безопасности, чем свободные жители кланов. Но, несмотря на это, имперские граждане регулярно перебирались в кланы. А бывали и обратные ситуации, когда жители кланов перебирались в имперские города.

После свободных жителей верхушкой средней касты являлся огромный пласт людей, как тамас, так и ракта, служивших высшим кастам. Военные, воины, те же наемники и преданные, ученые и учителя, монахи-тамас, а вот монахи-ракта и Видящие уже относились к высшей касте, как и вся знать кланов, как и сам император. На самом деле эту систему я не изучил и на треть, и меня не покидало стойкое ощущение, что она куда сложнее устроена, чем я смог узнать.

А вот наши соседи из Объединенных республик милосердия уже несколько десятилетий пытаются уйти от кастовой системы и вообще от разделения общества. Когда-то и там были кланы, но Бодхи Гуру правительница востока упразднила их, переименовав в республики. Вообще, если углубляться, все это было весьма любопытно, но требовало более тщательного изучения. Из одних только роликов всю информацию я получить не мог, поэтому и уделял немало времени чтению. И я как раз читал, когда в полдень ко мне зашла Сати и тихим голосом сообщила, что пора собираться.

Похороны должны были состояться сегодня в храме Халов. Кто-то из преданных обмолвился, что проститься с главой клана явится сам Амар Самрат. И я решил использовать этот момент, взять с собой шпионскую камеру и сфотографировать императора, мало ли когда еще представится такая возможность, а мне нужно что-то отправлять в отчетах.

Я надел приготовленный белый траурный костюм и спустился вниз, где уже собрались все жители и гости дворца. Нас было немало. Мы не спеша направились к воротам, где нас ожидал транспорт. Я шел впереди колонны с семьей. Рядом шли Ашанти и Зар-Зана, цвет лиц которых сливался с траурными белыми платьями. Близняшки придерживали под руки мать, а сама Дана, казалось, вот-вот потеряет сознание. Мельком заметил Карину с сыном, Фидзи хмурился и смотрел на всех исподлобья. Что-то в его взгляде сегодня было злобное.

Процессия из двадцати автомобилей двинулась от дворца по улицам Сундары. Жители столицы Сорахашер замирали перед процессией, кланяясь и провожая нас печальными взглядами.

Мы приехали к аэропорту, где несколько самолетов должны были за короткий срок переправить нас к источнику Халов. Я ехал в одной машине с Санджеем, Джамиром и Аричандром. Желания болтать ни у кого из нас не было, поэтому всю дорогу до аэропорта мы провели в молчании. В таком же скорбном молчании мы поднялись по трапу самолета, оказавшись внутри шикарного салона. А через полчаса мы уже были в городке Ар-Сахал, возле которого и находился источник.

Столп света от источника виделся отовсюду: и из самолета, и из аэропорта. Его можно было увидеть из окна машины, пока мы ехали к храму; когда мы шли от парковки, он манил ярко-голубым мерцающим светом, уходящим далеко в синее чистое небо.

У храма и источника собралось много народу. Люди в белых одеждах были повсюду. Вся знать от мала до велика, все преданные и наемники Сорахашер собрались сегодня здесь.

Бабушка Лита подхватила меня под руку и повела к источнику. Здесь в первом ряду стояли самые близкие: семья и друзья Симара. В нашем ряду я мимоходом заметил среди стоящих и статную фигуру императора. Он стоял рядом с Зунаром и Санджеем. Также вдалеке маячили имперские солдаты. Осталось теперь придумать, как их так сфотографировать, чтобы в кадр не попал кто-нибудь посторонний.

У входа в источник лежало на помосте бледно-серое тело Симара. Его одели в белые струящиеся одежды, а помост был полностью украшен яркими крупными цветами.

Старик Видящий Ян громко и нараспев принялся зачитывать прощальную мантру. Негромко зазвучали барабаны, а все присутствующие склонили головы, закрыли глаза и принялись опускаться на колени. Я опустился на землю вместе со всеми. Голос Видящего становился громче, наращивали темп барабаны. Непрерывно звучала мантра, ее подхватывали все присутствующие, и она сливалась в единый завораживающий хор.

Бабушка Лита начала раскачиваться, я обернулся и заметил, что все присутствующие качаются, будто белое море колышется. Голос Видящего врывался в сознание настойчиво и одновременно усыпляюще-монотонно, вводя в транс. Я закрыл глаза и тоже принялся качаться, поглядывая на Видящего из-под прикрытых век. Тело расслабилось, разум успокоился, на миг мне показалось, будто над телом Симара парит серая тень, но видение тут же исчезло.

После было прощание. Все подходили и кланялись Симару, говорили что-то хорошее или просто желали возвышения в дальнейшем перерождении. Затем монахи подхватили с помоста носилки и унесли тело Симара в пирамиду источника. Император, Зунар и Санджей последовали за ними, а затем и еще некоторые. Я понял: к источнику идут только ракта. Я тоже пошел.

Послышался плач бабушки Литы, кто-то зашептал, пытаясь ее успокоить. Я проходил мимо Карины с Фидзи, заметил, что она на него шипит и держит крепко за руку, а бледный горбатый парень что-то шепотом, но явно резко ей отвечает, пытаясь вырваться.

Я шел рядом с Джамиром и Миханом Ракш. Здесь были все знатные ракта клана, большинство которых я не помнил и узнавал лишь некоторых. Странный обычай, но семью Симара не пустили к источнику: ни жену, ни детей, ни мать. Потому что тамас запрещено входить сюда. Я помнил, что это связано с проклятием асурендры Чидьеты и пожирателями. Видимо, это дополнительные меры безопасности.

Видящий Ян возложил на грудь Симара обод главы клана, затем подошел Зунар, снял свой обод и тоже возложил его на грудь покойника. Все происходило в полной тишине, и казалось, никто даже шелохнуться не смел. Видящий водил руками в воздухе, собирая тонкие нити потоков шакти, будто огромный паук, плетущий паутину. Его нарисованный на лбу синий глаз светился в полумраке, так же, как и шакти, тянущаяся из источника, концентрирующаяся на ободах главы и наследника клана.

Сначала появился белый лев. Он соткался из белого дыма, громадный, с синими светящимися глазами. Старший Хранитель клана, он сел у изголовья Симара. После заклубился черный дым и появился черный лев – Младший Хранитель, он сел покорно у ног главы клана. Над ободами вздулась сияющая полусфера, медленно распахнулась, словно цветок лотоса, и, поделившись напополам, влилась в тиары главы и наследника. В этот момент глаза обоих Хранителей ярко полыхнули: загорелись голубым и огненным.

Видящий Ян взял обод Симара и возложил его на голову Зунара. Старший Хранитель, припав на передние лапы, поклонился новому наре Сорахашер. Зунар поклонился ему в ответ. А затем белый лев, превратившись в плотное белое облако тумана, исчез. Второй обод возложили на голову Санджея. Младший Хранитель поклонился ему. Санджей выглядел потерянным и подавленным, его кивок вышел нервным, слишком поспешным. Младший хранитель, заклубившись черным дымом, исчез.

После Зунар снял медальон рода, возложив его снова на грудь брата. Видящий Ян произвел манипуляции и с медальонами. Клубки света вспыхнули и исчезли в родовых медальонах. Один надел на себя Зунар, второй забрал Санджей. Монахи подхватили погребальные носилки и понесли тело Симара в источник.

На миг показалось, что я вижу отчетливый сияющий человеческий силуэт, кто-то из присутствующих, кажется Латифа, всхлипнула и тихо заплакала.

– Прощай брат, – прошептал Зунар, – храни наш род и клан.

Где-то вдалеке у входа послышался крик, настороживший меня, но остальные не придали этому никакого значения. Я обернулся, однако никого не увидел. Симара внесли в источник и оставили там. Все отступили на несколько шагов. Видящий взмахнул руками, источник заклубился, охватывая тело блистающим сиянием. Одежда на Симаре истлела в считанные секунды, пепел, похожий на снежные хлопья, медленно витал вокруг Симара.

Видящий взмахнул руками, напряженные руки были направлены к источнику, потоки тугими лентами, гладкими яркими солнечными змеями образовали шар, вспыхнули ярким солнцем, заставив всех присутствующих, даже императора, зажмуриться, прикрывая лицо руками. Вспышка потухла так же быстро, как и возникла. Тело Симара исчезло, оставив лишь горстку пепла на носилках.

Позади снова закричали.

– Фи-и-идзи! – закричал отчаянно женский голос.

Послышался топот, кто-то на всей скорости несся по коридору в нашу сторону.

– Держите его! – незнакомый мужской голос.

– Фидзи! Нет! – Кричала явно Карина.

Горбун влетел в галерею и замер. Глаза у него были нечеловеческие, черные, как и вздувшиеся потемневшие вены по всему телу. Я не сразу понял, что происходит. Но когда Фидзи, расталкивая всех с невероятной силой, целеустремленно двинулся к источнику, я понял: передо мной проклятие Чидьеты во всей красе. И, в подтверждение моей догадке, заорал кто-то из монахов:

– Пожиратель!

Загрузка...