Наедине с врагом

Глава 4

– Я ничего не вижу. Чертов снег слепит глаза, а провода ничем не отличаются друг от друга, – со всей силы хлопнув крышкой капота и пнув по колесу, я громко вскрикнула, почувствовав, как онемевшие на морозе пальцы ног пронзила резкая боль.

Сделанные из тончайшей кожи ботильоны от Лабутен явно не та обувь, которую стоит носить при минус двадцать, но кто мне виноват? Чемоданы собирала сама, и сама же отбраковала все то, что не подчеркивало красоту моих ног или напоминавшей песочные часы фигуры.

В расход пошли все теплые ботинки, вязанные кофты и штаны. Вот и стояла я сейчас на холоде в коротком белом платье, доходящем до середины бедра, и черных капроновых колготках, – слава богам, пятьдесят ден, а не десять, как я планировала, – и мысленно материла саму себя.

В текущей ситуации было еще два маленьких плюса. Во-первых, я додумалась прихватить с собой стильный белый полушубок из эко-меха, иначе превратилась бы в сосульку сразу, как только открыла пассажирскую дверь. А во-вторых, повезло, что драндулет, который мне выдали в прокатном бюро накрылся медным тазом не на перевале, а на открытой местности, где мимо в любой момент могла проскочить чья-нибудь машина. Не факт, что с такой видимостью я ее замечу, но даже крохотный шанс в моем положении равнялся огромной удаче.

– Вася, что произошло? Ты плачешь? – раздался в трубке обеспокоенный голос Михаля, который уже сутки находился в академии и ждал моего приезда, как манны небесной.

Нет, сам он об этом не говорил, но я привыкла думать, что все имевшие честь быть со мной знакомыми мужчины засыпали и просыпались с моим именем на устах. Может это немного самонадеянно, но такая уж я, привыкшая быть в центре внимания избалованная девчонка.

Как говорится – «любите такой, какая есть, исправит меня только могила».

Лучше бы и вправду сбежала из дома сразу как услышала из уст Вики слово «академия». Перекантовалась бы первое время у кого-нибудь из друзей, параллельно капая на мозги Кармеле, чтобы та уболтала отца избавиться от нелепой мысли упечь меня в интернат для «суперменов», как я называла всех тех, кто относился к категории «нелюдей».

На мой резонный вопрос, что делать обычному человеку в месте, которое занимается подготовкой будущих агентов Трибунала, Вика заявила, что людей в Рэнвуде предостаточно и некоторые из них потом занимают в организации не маленькие должности. Ведь кто будет оберегать покой людей, лучше самих людей.

Логично, но уточнять, как кто-то в своем уме может ассоциировать меня с офисной работой я не стала. Угрюмое выражение лица дало понять всем присутствующим на кухне, как я отношусь к их «гениальной» идее.

Но уже к вечеру мои планы претерпели кардинальное изменение, и поспособствовала этому встреча с Долговым, который, – сюрприз, сюрприз! – оказался одним из учеников Рэнвуда.

Я никогда не интересовалась местом его учебы, закрытая академия, и ладно, все равно ему последний год там оставался. Но стоило Михалю узнать, куда меня решили «сослать» мои родственники, чуть джигу от радости плясать не начал. Заявил, что это судьба, и что боги на нашей стороне. Еще что-то пел, но я уже плохо слушала, мысленно анализируя ситуацию.

Сбегать из дома резко перехотелось и вопрос о том, чтобы не ехать на учебу уже не стоял, но на его месте выросло два новых: откуда Долговым известно о существах, и как будем существовать на одной территории я, мой парень, и мой задира братец, у которого в словаре нет словосочетания – «приличное поведение».

И если на первый вопрос ответ очевиден, – Долговы, богатая и влиятельная семья, которая вполне могла иметь какие-то «сверхъестественные» корни в своей родословной, – то ответ на второй вопрос придется находить эмпирическим путем.

Из-за задержки со сборами я не успела на один с Михалем самолет и улетела на следующий день, даже не подозревая, какую подляну уготовила мне жизнь.

– Василиса! – а голос в трубке все не унимался.

– Да не плачу я. Замерзла до костей. Звони кому хочешь, но вытащи меня отсюда, иначе я уже через час превращусь в ледяную статую.

– Василиса, это невозможно, – его слова повергли меня в шок. Фамилия «Долгов» и слово «невозможно» всегда были для меня из разных вселенных, а он такие глупости заявляет.

– Как невозможно? Почему? Пришли мне помощь, отправь самолет, да хоть ведьму на метле, я не привередливая, – заливала, конечно, еще какая привередливая, но в случае форс-мажора, могла и потерпеть.

– Эвакуировать тебя смогут максимум через два-три часа, но в этом случае ты опоздаешь к закрытию ворот.

– Ну и что с того? Что там за стража такая, что чуточку подождать не может. Попроси их, взятку дай. Мне что ли тебя учить? – от холода зуб на зуб не попадал. Челюсть еле шевелилась, и я начала проглатывать окончания слов.

– Никакие взятки или убеждения на местных не действуют. Ты должна быть здесь через тридцать минут, и не секундой позже. Тебе пешком метров шестьсот осталось, это максимум двадцать минут ходьбы. Оставь вещи в машине, их потом заберут и передадут тебе, – каждое его слово отдавалось в моей голове стуком молотка по крышке гроба.

Шестьсот метров пешком, наперерез валящему плотной стеной снегу, по лютому морозу, в легкой одежде и на двадцатисантиметровых каблуках. Убийственный выбор, конечно, и легче послать все куда подальше, сесть в машину и ждать помощи. Но нет, я же упертая. Разозлилась до чертей в глазах, отключила телефон, бросила последний взгляд на долбанную колымагу, в багажнике которой остался мой чемодан и, еле передвигая окоченевшими ногами, потопала вдоль трассы.

Через десять минут мой шаг сбился, движения замедлились, я стала чаще спотыкаться, и приходилось бороться с неодолимым желанием упасть лицом в сугроб и не подниматься больше никогда. Еще через десять, я просто встала как вкопанная, не в силах пошевелить конечностями.

Показавшийся вдалеке внедорожник я, сначала, приняла за мираж, но он приближался, превращаясь из мелкой мошки в, только что отошедшую от спячки, жирную черную муху.

Понимая, что водитель сейчас проскочит мимо, похоронив все мои шансы добраться до проклятой академии живой и здоровой, я, приложив неимоверные усилия, подняла руку, но, не удержавшись, покачнулась и стала прямо посередине трассы, заваливаться вперед.

Снег немного смягчил падение, но чертовы каблуки разъехались в стороны, и я мало того, что отбила себе копчик, еще и кажется подвернула ногу. А обернувшись, едва не поцеловала бампер той самой машины, которую планировала остановить. Повезло еще, что водитель попался умелый. Остановился в считанных сантиметрах от моего лица, еще и дверцей хлопнул, спеша на помощь.

– Ты? – этот голос я узнала бы из миллиона даже находясь в полубессознательном состоянии.

Медленно подняв голову, я прищурилась, и сквозь снежную пелену разглядела внушительную фигуру склонившегося надо мной Белорадова.

Сначала в поле зрения попало его хмурое лицо, с отразившимся в черных глазах удивлением. Затем взгляд переместился ниже, к широким плечам, на которые поверх теплого синего свитера, было наброшено черное пальто. Плотные темные штаны, не чета моим колготкам, были заправлены в желтые ботинки от Тимберленд.

Здоровяк, в отличие от меня, подготовился к местной погоде, и это почему-то страшно бесило.

– Чего вылупился? Лучше помоги встать? – по-королевски вытянула вперед руку, ладонью вниз, словно ожидая, когда верный паж бухнется на колени и церемонно ее облобызает. Но псих даже с места не двинулся.

Одно радовало в этой ситуации, с появлением Матвея температура воздуха немного повысилась. Или это оттаяла и заспешила по моим венам кровь, согревая до самых кончиков пальцев. Не важно, главное я снова чувствовала себя живой и готовой к новым победам.

– Что ты здесь делаешь?

– Как видишь – сижу, – я развела руками, – и жду, когда ты поможешь мне встать.

– Я имею в виду академию Рэнвуд, мы от нее в десяти минутах езды.

– А мамочка Вика не говорила тебе, что они с отцом выбили для меня местечко? Нет? Ну тогда я буду первой, кто сообщит тебе радостную весть. Та-дам, братец, мы целый год проведем под одной крышей, – если бы я была в состоянии вытащить из кармана телефон, то нащелкала бы дюжину отличных фото, на которых у Белорадова такой вид, словно его здоровенной кувалдой по темечку саданули. Но увы…