Часть третья – суровая репрессионная

На сцену вышел гордый и усатый,

Уверен в правоте своей, плечист,

И видно, что не лысый – волосатый,

Попыхивает трубкой и молчит.

В строках мне этих право не до смеха.

Смеяться страшно было в те года.

Украл два колоска и вдаль уехал

Без права переписки навсегда.

И всякий скандалист в стране умолк, ну

Ведь пИсать против ветра – злой удел.

Он каждого, кто подсидеть мог, кокнул,

И до смерти генсеком просидел.

Загрузка...