Напрасные упреки

11

Маски, которые им пришлось надеть, скрывали лица настолько, что Дороти не могла понять ни мыслей, ни чувств Шелдона, когда он вошел в палату и увидел Дэвида, такого маленького и беззащитного в окружении множества медицинских приспособлений.

Мальчик дремал. Действие анестезии еще не прошло. Дороти смотрела на сына сквозь слезы, зная, что скоро к нему вернется знакомая боль. Она пережила вместе с ним уже несколько подобных операций и знала, сколько ему еще предстоит вытерпеть. Анестезия — всего лишь короткая передышка, но и за нее она была благодарна.

В молчании Шелдон и Дороти уселись по обе стороны кровати. С тех пор как доктор позвал их, они не сказали друг другу ни слова. Доктор Харди хвалил Дэвида, говорил, что тот держался молодцом и что у него, по-видимому, сильный характер. Надеялся, что это поможет мальчику скорее встать на ноги.

Он разрешил им побыть с Дэвидом десять минут. Потом, сказал доктор, мальчика переведут в другую палату, где он пробудет до утра, поэтому Шелдону и Дороти лучше отправиться домой и хорошенько выспаться.

Но неожиданно для Дороти Шелдон возразил доктору, заявив, что предпочитает провести ночь в больнице, рядом с Дэвидом. Он был так настойчив, что доктор согласился. Теперь им предстояло съездить домой за необходимыми вещами, а потом вернуться и по очереди дежурить у постели мальчика.

Дороти еще раньше предлагала так сделать, но в то время Шелдон отмахивался от ее уговоров. Сейчас она вздохнула с облегчением. Может быть, сегодня он впервые понял, как мучительно ждать и не иметь возможности помочь своему ребенку. Если бы это заставило его осознать, какие страхи пришлось ей пережить за последние годы!

Дороти были хорошо знакомы чувства, которые испытывал сейчас Шелдон. Ей слишком часто доводилось сидеть у кровати сына, всем сердцем желая облегчить его страдания. И она искренне радовалась, что у малыша появился еще один любящий человек.

Вот только что ждет их в будущем? Признание Райли навсегда разрушило ее доверительные отношения с Шелдоном. Он не поверил ее рассказу, и можно ли его винить в этом? О настоящем браке и настоящей семье теперь следует забыть. Да и никто ей не поверит. Хорошо еще, если удастся убедить суд разрешить ей хотя бы совместную с Трентом опеку над Дэвидом.

Дороти закусила задрожавшую губу. Если она позволит себе думать об этом, сердце ее разорвется на куски. А ей сейчас очень нужны силы. Предстоящей ночью она должна будет поддерживать сына. Все прочее может подождать.

Дэвид шевельнулся и что-то пролепетал, но Дороти не поняла его. Она напряглась, прислушиваясь, и почувствовала, что Шелдон напрягся не меньше.

Кажется, прошла вечность, прежде чем Дэвид открыл глаза, посмотрел на них и слабо улыбнулся.

— Привет, мой сладкий, — прошептала она, превозмогая ком в горле. Каждый раз после очередной операции мгновение, когда он просыпался, казалось ей чудом.

— Привет, — произнес и Шелдон. — Как дела, дружище?

И вдруг, бормоча что-то, Дэвид протянул ручки к тому, в чьей поддержке нуждался больше. К Шелдону!

Бросив на Дороти загадочный взгляд, Шелдон, чуть дыша, коснулся дрожащих пальцев племянника.

— Все в порядке, малыш. Мы здесь, с тобой, — нежно сказал он.

Дороти так крепко ухватилась за решетку кровати, что руки ее побелели. Она пристально смотрела на переплетенные пальцы сына и Шелдона. Большая крепкая рука задрожала и напряглась, как бы оберегая маленькую ручку. Спустя мгновение пальчики Дэвида разжались. Мальчик вновь уснул. Рядом с дядей он чувствовал себя в полной безопасности.

В глазах Шелдона что-то блеснуло. Он продолжал смотреть на Дэвида, не замечая ни взгляда Дороти, ни своих слез, которые медленно скатывались из глаз и исчезали за синей маской. За эти слезы Дороти готова была бы отдать за Шелдона жизнь, да только ему это было не нужно.

Возвращение домой стало настоящей пыткой. Шон уехал к себе. Нетти старалась завести разговор, но никто ей не помогал. Нед недовольно хмурился и молчал. Дороти и Шелдон ни разу не взглянули друг на друга.

Сначала Дороти решила остаться в больнице, но Шелдон ей не позволил. Она догадывалась, что дома им предстояло тяжелое объяснение с глазу на глаз, и обреченно ждала, когда буря разразится.

Однако, приехав домой, Шелдон сразу направился к себе в кабинет, наверное, звонить детективу, подумала Дороти, чтобы убедиться в новости, которую сообщила Каролина, а потом уж даст волю злости. Она медленно поднялась к себе, чтобы сложить все необходимое на ночь.

В спальне было темно, но Дороти не стала зажигать свет. Она опустилась на край кровати, глядя прямо перед собой. Сегодня даже серебристый свет луны не завораживал ее. Все вокруг казалось ей мрачным и серым, таким же, как ее будущее. Скорее всего Шелдон не захочет, чтобы она оставалась в его доме. Он потребует, чтобы она уехала, оставив ему Дэвида. Но она не в силах так поступить!

Ей все равно, что подумают люди, все равно, что предпримет Шелдон. Она не даст ему развода и не бросит сына. Будет унижаться или бороться до конца. Если Шелдон обратится в суд, постарается найти судью, который поймет, что она ни в чем не виновата, что ее единственным грехом была доверчивость, наивная вера в силу любви.

Любовь… Для нее смыслом жизни была любовь к Дэвиду… и Шелдону. Без них обоих жизнь не имела никакой цены.

Дороти обхватила себя руками за плечи, словно защищаясь от обступавших ее со всех сторон бед. Она с отчаянием подумала, что ни разу не слышала от Шелдона слов любви. Страсти да, но не любви. И сама ни разу не осмелилась сказать ему о своих чувствах. А теперь об этом нечего и мечтать. Все кончено…

Нервы у нее были напряжены до предела. Еще немного, и она начнет сходить с ума. Надо бежать из этой темной комнаты, от этого одиночества! Она вскочила, наспех побросала вещи в сумку и поспешила к лестнице, пугливо озираясь: ей не хотелось никого встречать.

Осторожно открыв дверь, она выскользнула наружу и свернула на дорожку, ведущую к цветникам. Луна заливала привычным серебристым светом белокаменные скамейки и фонтаны. Воздух наполняло благоухание роз. Здесь росли бесчисленные розы всех цветов и оттенков, но сейчас они все казались серебряными.

Дороти долго бродила по дорожкам. Движение понемногу успокаивало разгулявшиеся нервы, не давало вновь погрузиться в мрачные размышления. Наконец она позволила себе остановиться и устало опустилась на скамью.

Но только она уселась, как поблизости послышались шаги. Ей не надо было смотреть в ту сторону, откуда они доносились. Она знала, что это Шелдон. Он постоял у входа в розарий, оглядываясь, увидел ее и быстро подошел.

— Дороти, — с некоторым удивлением спросил он, — что ты здесь делаешь?

Она заранее не приготовила ответа на такой вопрос и, смутившись, пробормотала невразумительно:

— Цветы… Мне хотелось посмотреть на цветы.

Шелдон подошел поближе и остановился около скамьи.

— Нам скоро возвращаться в больницу.

Дороти торопливо вскочила.

— Я уже сложила все, что нужно. Только поднимусь за сумкой, — проговорила она и шагнула в сторону, чтобы обойти Шелдона, преграждавшего ей дорогу.

Но он удержал ее за руку, подвел к скамье и заставил снова сесть.

— Не спеши, — сказал он. — Нед подготовит машину. Мне хочется поговорить с тобой до нашего отъезда.

Дороти покорилась, понимая, что разговор неизбежен. Пусть он сообщит о своем решении, подумала она. Уж лучше сразу узнать, чем мучиться в неведении. Сердце ее словно окаменело, а в голове царил страшный сумбур. Сейчас он потребует развода и попросит ее уехать… Что она должна говорить? Умолять? Кричать? Дороти не знала.

Но Шелдон не спешил начинать разговор. Он медленно прохаживался по дорожке мимо скамейки взад и вперед, время от времени касаясь рукой то цветка, то листка. Его первые слова прозвучали неожиданно:

— Я знал, что последние годы Джесс ненавидел меня. — Он поднял руку, предупреждая ее возражения. — Не надо, Дороти. Я благодарен тебе за то, что ты не стала повторять при всех его высказывания обо мне. Но мне они известны. Он бросил их мне в лицо много лет назад.

— Он говорил о тебе очень плохо, — растерянно призналась Дороти. — Но что между вами произошло, я так и не поняла… Нет, не рассказывай, — заторопилась она, — не рассказывай, если тебе неприятно.

Шелдон невесело усмехнулся.

— Да, приятного тут мало. Но я хочу, чтобы ты знала обо мне все. Ты имеешь на это право.

Он опустился на скамью и, не глядя на Дороти, заговорил устало, равнодушно. Но Дороти не обманывало это напускное безразличие. Наверное, любовь позволяла ей чутко улавливать все нюансы его настроения. Она знала, что он страдает, и всем сердцем сочувствовала ему.

— Думаю, стоит начать с самого начала. Когда мне исполнилось двадцать, отец объявил о своем намерении лишить меня наследства, а он слов на ветер не бросал. Год спустя он умер и оставил все, что у него было, — имение, дом, деньги, дело — Джессу.

— Боже!.. Но почему?! — воскликнула Дороти.

Что бы ни натворил Шелдон, такое решение было слишком жестоким.

— Незадолго до того наши родители развелись. Мать изменила отцу, и он чуть не сошел с ума от отчаяния. А придя в себя, приказал нам с Джессом никогда больше не общаться с ней. Мне показалось это несправедливым, и я сказал ему об этом. Более того, я посмел ослушаться его и, узнав, он тут же лишил меня наследства.

— О нет… — прошептала Дороти.

— Да. — Шелдон тяжело вздохнул. — Это стало для меня ударом, но не последним. Я был помолвлен и верил, что любим. Однако очень скоро обнаружилось, что мужчина без цента в кармане мало интересует мою невесту. На новом варианте завещания еще не высохли чернила, а она уже отказалась от меня, предпочтя Джесса.

— Каролина… — выдохнула Дороти.

Он кивнул.

— Ты знала? Их роман длился недолго. Джесс был увлекающимся человеком и скоро разорвал помолвку.

Дороти вспомнила слова Шона о том, что Шелдон никогда не простит Каролину. Теперь она могла в это поверить.

— Джесс не сумел распорядиться деньгами с умом, — продолжал Шелдон. — Он обожал азартные игры. Прошло всего несколько лет, а от денег не осталось и следа.

И в это легко поверить, подумала Дороти. Она видела, как Джесс поначалу тратил деньги жены, пока та не положила этому конец. Жаль, что такая сильная женщина, как Майра, не встретилась ему раньше.

— Когда у Джесса не осталось никаких денег, он решил продать имение. В то время я уже наладил свои дела и поставил себе целью вернуть «Утес ворона». Мое предложение было самым выгодным для него, и Джесс был просто вынужден принять его. Наверное, тогда он и возненавидел меня. Он считал, что я купил поместье, чтобы досадить ему. — Шелдон снова тяжело вздохнул. — И он был прав.

— О нет, — не сдержалась Дороти. — Ведь это твой родной дом!

Шелдон опустил голову, грустно улыбнувшись.

— Не считай меня лучше, чем я есть. В то время я об этом не думал. И действительно купил «Утес ворона» ему назло.

Дороти промолчала, не считая возможным спорить. Но в глубине души она была не согласна с тем, что Шелдон во всем винит только себя.

В конце концов, он лишь восстанавливал справедливость.

— После этого Джесс покинул страну. Я не имел представления, куда он уехал, и вначале говорил себе, что мне наплевать. Но нельзя долго обманывать себя. Угрызения совести не давали мне покоя. Ведь он был моим единственным братом, и когда-то мы были очень близки. Я нанял детектива, чтобы найти Джесса, но, к сожалению, дал ему неправильные указания. Я посоветовал искать брата в таких местах, где тот имел бы возможность играть за чужой счет. Мне даже в голову не приходило, что брат превратился в женатого человека, скромно живущего в крошечной стране, терзаемой междоусобными распрями и находящейся непонятно где. Я намеревался сказать Джессу, что если он захочет, «Утес ворона» может стать его домом. Мы могли бы договориться. — Шелдон провел рукой по волосам. — Остальное ты знаешь. Детектив выяснил, что Джесс погиб. Никаких документов не сохранилось, все сгорело. А может быть, Райли намеренно замел следы. Главное, что я ничего не знал о Дэвиде, пока не прочел старые письма, случайно найденные среди вещей брата. — Шелдон повернулся к Дороти. — Я потратил год на поиски Дэвида, поставив себе цель привезти его домой. Я не смог вернуть усадьбу Джессу, но мог бы вернуть его сыну… Ну вот, теперь я тебе все рассказал. А знаешь почему?..

Дороти растерянно покачала головой.

— Проклятье, Дорри! — Шелдон решительно придвинулся к ней. — Я хотел, чтобы ты поняла: я знаю, что сам во всем виноват. Я срывал свое зло не на тех, кто действительно был виновен. Злился на Джесса, хотя он был ни при чем. Ведь это отец выгнал меня, а Каролина оказалась корыстной и ветреной. Злился на тебя, хотя не ты, а Райли украл у меня Дэвида. Ты же спасла его. Я хочу, чтобы ты поняла: я верю тебе, верю всему, что ты рассказала. И прощу у тебя прощения за то, что посмел возмущаться тем, как ты относишься к Дэвиду. Но я только сегодня, в больнице, осознал, что тебе пришлось пережить за эти годы!

Дороти не верила своим ушам.

— Прошу тебя, Шелдон, не надо…

— И еще, — прервал он ее, — кажется, эта история ничему не научила меня. Я заставил тебя выйти за меня замуж, угрожая забрать Дэвида. Прости меня и за это. Но не питай надежд, Дорри, что я проявлю благородство и откажусь от своих претензий. Не могу! Каким бы виноватым я себя ни чувствовал за то, что вынудил тебя на наш брак, я все равно не отпущу Дэвида. — И, помолчав, добавил: — Тебя я тоже никуда не отпущу.

— Не отпустишь меня? — Сердце Дороти неистово забилось. — Но… если ты не хочешь расставаться со мной, зачем же ты искал Райли? Почему хотел доказать, что я усыновила Дэвида незаконно?

— Это не так, Дорри. Я стремился всего лишь доказать, что никогда не отказывался от моего племянника.

Дороти растерянно покачала головой.

— Кому доказать? Суду?

— Нет. — Он положил руки ей на плечи. — Тебе, черт возьми! Тебе!

Она не могла вымолвить ни слова и по-прежнему в недоумении смотрела на него.

— С самого начала ты обвинила меня в том, что я не хотел связывать себя, не хотел, чтобы больной малыш стал помехой в моей беспутной жизни… Один Бог знает, что Джесс наговорил тебе. Каждый раз, когда я пытался хотя бы дотронуться до Дэвида, я видел в твоих глазах все то же обвинение. Это было невыносимо. И даже целуя тебя, я не мог забыть о твоих обвиняющих глазах.

Дороти закусила губы, стараясь сдержать дрожь.

— Я не мог ни на что надеяться, пока не докажу тебе, что подпись на проклятых бумагах подделана.

— Надеяться? — ошеломленно спросила Дороти. — О чем ты? Я вышла за тебя замуж. Мы стали любовниками. На что же еще ты надеялся?

Шелдон колебался, прежде чем ответить. Наконец он заговорил, тщательно подбирая слова:

— Я надеялся, что ты полюбишь меня так, как я полюбил тебя. — Он обнял ее за плечи и притянул к себе. — Знаешь, ведь я влюбился, как только увидел тебя, твои глаза, твою улыбку. И сразу решил добиться тебя во что бы то ни стало. А за те дни, что ты провела здесь, я понял, что никогда ни к одной женщине не испытывал таких чувств. Не знаю, что ты делаешь со мной, но уверен, что не смогу жить без тебя.

— Но, Шелдон, — слабо проговорила Дороти, которая никак не могла прийти в себя от потрясения; слова, которые она уже не мечтала услышать, отогревали ей сердце, — ты ведь почти не замечал меня, держался так холодно, так отчужденно. Почему?

— Потому что, — ответил он, печально улыбаясь, — я понял, что перехитрил самого себя. Да, ты вышла за меня, но из страха потерять сына. А я мечтал, чтобы ты полюбила меня такой же неистовой любовью, какая сводила меня с ума.

Хотел, чтобы ты сгорала от желания так же, как я. И я все еще не потерял надежды. Может быть, теперь нам будет легче понять друг друга?

Боже, как слепы мужчины! — подумала Дороти.

— Но, Шелдон, неужели ты не замечаешь, что творится со мной? Неужели не видишь…

— Не вижу чего? — произнес он внезапно севшим голосом, не сводя с нее глаз.

— Моей любви к тебе, того, что каждое твое прикосновение пробуждает во мне такое желание, что его почти невозможно скрыть. Я боялась этой любви, запрещала себе любить. Но все было напрасно. Мне кажется, я полюбила тебя в первый же вечер. У меня сразу возникло ощущение, что я давно знаю тебя. Я была тогда не в силах расстаться с тобой. А здесь… здесь, Шелдон, я влюбилась в тебя… по уши. И думала сегодня, что, если ты выгонишь меня, я все равно не уйду, потому что тогда мне не стоит жить…

Больше она ничего не успела сказать, потому что Шелдон закрыл ее рот страстным поцелуем. Когда они наконец оторвались друг от друга, он не выпустил ее из объятий.

— Господи, Дорри, — сказал он, — какими глупыми мы оба оказались! Что бы нам сразу признаться друг другу в наших чувствах! И не понадобились бы все эти переживания. Хотя я рад, что все так случилось. Иначе не добиться бы мне от тебя подобных слов. За что только ты полюбила такого?

Дороти засмеялась и прижалась к груди любимого, слушая, как бьется его сердце.

— За твои глаза. Они так похожи на глаза Дэви!

Шелдон зарылся лицом в ее пушистые волосы и прошептал:

— А я-то думал, что ты не устояла перед моей необыкновенной сексуальной привлекательностью.

— О, конечно, и это тоже… Но прошло уже столько времени, после того как…

Засмеявшись, Шелдон вздохнул.

— Сожалею, миссис Трент, но сегодняшнюю ночь мы проведем в больнице.

— Ну что же, тогда мы успеем добавить несколько условий в наше соглашение.

— Каких, Дорри?

— Ну, например, хотелось бы, чтобы кое-кто держался подальше от мисс Каролины Хэдли.

— Она не должна тебя волновать, Дорри, — серьезно ответил Шелдон. — Ей нет места в моей жизни. По правде говоря, — признался он, — я нарочно уделял ей внимание, заметив, что это тебя волнует.

— Стыдитесь, мистер Трент! — Дороти приложила палец к его губам.

Он поцеловал его и сердитым тоном проговорил:

— Предлагаю внести в наше соглашение такой же пункт насчет тебя и Милтона Гауэра.

— Это слишком сурово, Шелдон, — смеясь, возразила она. — Кто же тогда будет снабжать нас шампанским?

— Шампанского нам хватит надолго! — Шелдон заглянул в ее глаза. — На самом деле мне бы хотелось быть только с тобой. Ни Милтона, ни Шона, ни Неда! Они все немного влюблены в тебя. А Нетти печется о тебе, словно наседка о цыпленке. Как это тебе удается, Дорри? Я ревную тебя ко всем. И если Нед не перестанет заботиться о твоей ауре, ему не поздоровится.

Дороти приподняла лицо и потонула в синеве его глаз.

— Тогда нам остается самим сохранять равновесие в наших чакрах и следить за нашими аурами. Каждый день, пока смерть не разлучит нас…

Послышался шум подъехавшей к входу в дом машины. Шелдон помог Дороти подняться и, не выпуская из объятий, пообещал:

— Буду делать это с удовольствием, миссис Трент.

Они уже направились к дому, но Шелдон приостановился и снова прильнул к ее рту. Она страстно ответила на поцелуй.

КОНЕЦ