Наследство из преисподней

Глава 17

Наш сон был сном смертельно уставших людей. Мы бодрились, не признаваясь ни себе, ни тем более товарищу по несчастью, что к вечеру уже не осталось никаких сил, но нельзя обмануть собственные нервы и мышцы.

Когда я утром проснулся, то мне очень хотелось позвать кого-нибудь на помощь, чтобы помогли мне разогнуться. Все мое тело казалось закостеневшим, будто ночью я заболел какой-то неведомой науке разновидностью моментального остеохондроза.

Не лучше выглядела и Илона. Правда, она старалась не подавать виду, однако этот выпендреж стоил ей немало усилий.

Да, годы добавляют мудрости (которая приносит мало радости), но лишают человека энергии, а значит и жизненных сил. Я и впрямь казался себе аккумулятором, который забыли поставить на подзарядку.

Позавтракав остатками моего улова, мы замаскировали, как могли, кострище, развалили шалаш и двинулись в путь. Но прежде, чем выйти на маршрут, я нашел самое высокое место на бугре и забрался на сосну, что было отнюдь не легко.

Мне хотелось проверить кое-какие предположения.

Сидя на толстой ветке метрах в десяти над землей – а сердечко-то и впрямь не только стучит, но еще и екает! – я внимательно вглядывался в ту сторону, откуда мы пришли.

Было раннее утро (мы выползли из шалаша едва начало сереть) и солнце только-только вынырнуло из-за горизонта. Вокруг стояла та самая утренняя "тишь да гладь и божья благодать", о которой столько написали поэты.

Да, это действительно красиво. Но мне любоваться природными красотами было недосуг. Я с тревогой высматривал братков, лелея в глубине души надежду, что они повернули обратно.

Увы, моя надежда пошла ко дну, даже не поплавав в открытом море.

Они шли по обеим сторонам долины – маленькие, черные фигурки на зеленом фоне, как вша на платке.

Оказалось, что их больше, нежели я предполагал. Наверное, тем пятерым, что ехали в "джипе", прислали подмогу.

Замысел бандитов был прост и бесхитростен. Когда пес потерял наш след, они поняли, что мы бредем по ручью. А потому братки разделились, чтобы найти место, где мы вышли на сушу.

Мало того, они точно знали, что мы держимся долины, которая должна привести нас к бывшим лесозаготовкам. Это был самый короткий маршрут, который вел в город.

Конечно, можно было свернуть направо или налево. Но тогда нам пришлось бы топать как минимум неделю по лесам и болотам, чтобы добраться до какого-нибудь населенного пункта. И то если повезет.

А без запасов продуктов и соответствующего снаряжения, ни о каком везении не может идти речи.

– Ну, что там? – спросила Илона, когда я спустился вниз.

– Все то же, – ответил я неохотно.

– То есть?..

– Они жили дружно, но недолго… в общем, дальше не стоит продолжать. Это я уже говорил. Если мы что-то не придумаем, нам хана. За нами идут две группы. Сколько там человек, я не смог посчитать.

Далековато.

– Как ты думаешь, они нас догонят?

– Трудно сказать. Все зависит от многих компонентов.

– Каких именно?

– Во-первых, от того, как будут соображать наши головы. Во-вторых, каким образом будет решаться проблема с едой. И в-третьих, как у нас обстоит дело с силой духа. Есть еще кое-что, но это уже не столь несущественно.

– А может, нам лучше сдаться?

– Какие проблемы… – Я пожал плечами. – Ты это сделать можешь. Вольному воля. Но мне такой вариант не подходит. Меня настораживает настырность, с которой бандиты идут за нами. Если они кого-нибудь из нас догонят, то вспомнят все – и мозоли на ногах, и то, что им пришлось спать на голой земле, и комаров, которые кусаются немилосердно. Это если у них есть приказ доставить нас живыми.

– И все равно я не понимаю…

– Что ты не понимаешь?

– В твоих словах одни противоречия.

– Человек соткан из противоречий. Но в данном случае твоя мысль до меня не доходит.

– Знаешь, есть такое выражение – много шума из ничего?

– Слыхали, – ответил я осторожно.

– По твоим словам, за тобой охотятся потому, что ты не принял официальную версию смерти своего друга (или приятеля) и начал собственное рассле6дование. Так?

– Так.

– Тогда скажи, на фига за тобой гоняться по лесам, при этом гробя дорогую технику и изматывая людей, когда можно дождаться, пока ты вернешься в город, и взять тебя тепленьким прямо из постели безо всяких лишних хлопот и расходов. Где логика? Только не говори, что те, кто устроил на тебя охоту, совсем тупые!

– А я и не говорю…

Разговаривая, мы споро отмеряли метры среди лесных зарослей. Мне очень не хотелось снова лезть в ручей и я решил, что нужно хотя бы на часок-другой облегчить себе путь.

Ведь совсем не факт, что ищейка сразу наткнется на наши следы. К тому же, она не может раздвоиться, чтобы рыскать сразу по двум берегам ручья, который постепенно превращался в небольшую речушку.

– Вот потому я думаю, что ты темнишь, – сказала Илона. – Или что-то недоговариваешь.

– Ну, а если это так, что с того?

– Как что!? – возмутилась Илона. – Это твои разборки с бандитами, а не мои. Я тут ни при чем.

– Согласен.

– Нет, вы только посмотрите на него… Он согласен. Почему я должна из-за кого-то страдать!?

– Дорогуша, у тебя что-то с памятью не в порядке.

– Стив, не буди во мне зверя. Ты на что намекаешь?

– Я не намекаю, а говорю прямо. Я не тащил тебя за собой, ты сама напросилась. Мало того, я предупредил, что прогулка на пленэр может быть опасной. Было такое?

Илона не ответила. Хмурясь, она топала позади, стараясь не ломать ветки кустарника, встречающегося по дороге, и вообще поменьше следить.

Об этом я попросил ее, едва мы двинулись в путь. Ведь кроме чувствительного собачьего носа есть еще человеческие глаза, и если среди бандитов находится опытный охотник, то нас можно найти и по следам.

Я шел и думал (в который раз): сказать – не сказать, сказать – не сказать… Наконец я решился. А что мне было терять? Я ведь все равно не знал, за чем идет охота.

– Перестань дуться, – строго сказал я Илоне. – Ты, чай, не ребенок. И мы идем в одной связке. Нам нельзя ссориться, иначе наши шансы на выживание будут близки к нулю.

– А я не дуюсь. Я злюсь. Ты водишь меня за нос.

– Понял. Для женщин вранье невыносимо. Они такие большие правдолюбы… Прости подлеца.

– Да ну тебя!..

– Ладно, слушай. Только запомни: после того, как я тебе все расскажу, мы станем словно близнецы, помеченные одним клеймом. Если я останусь в живых, значит, и ты выживешь. Но вдруг меня закопают, то ты будешь лежать рядом. Выбирай.

– Судьба уже сама все выбрала, – не без претензий на высокий слог ответила Илона.

– Ну не надо, не надо вмешивать в эти дела судьбу! – Я недовольно поморщился. – Нельзя все глупости, которую совершает человек, называть судьбой. Это всего лишь шелуха, под которой скрываются зерна истины. Мы много чего наворачиваем вокруг себя, бездумно и бездоказательно сетуя при этом на судьбу.

– С тобой дискутировать – что против ветра плевать, – снова надула губы Илона.

– Вот и не плюй.

Я посмотрел на небо и решительно повернул вниз, к ручью – пора путать следы, чтобы ищейке жизнь медом не казалась.

– Что ж, раз ты так решила… – сказал я после некоторого раздумья. – Слушай…

И я поведал ей всю историю своих взаимоотношений с Зямой, а также высказал некоторые предположения, возникшие у меня после встречи с Грачем.

– Вон даже как, – задумчиво сказала Илона.

В этот момент мы забредали в воду. Ручей уже не был мутным, а потому хорошо просматривалось дно, и идти по воде было легко.

– Да-а, твой друг тебя здорово подставил… – продолжила Илона не без горького ехидства, шлепая по мелководью.

– Зайди в воду глубже, – сказал я приказным тоном. – Иначе на дне останутся хорошо различимые следы.

А что касается моего так называемого "друга"… – Я кисло ухмыльнулся. – Да, похоже, он меня подставил.

Но я на него не обижаюсь. За все нужно платить. Это аксиома. И если я выживу в этой круговерти, то с полным на то основанием скажу, что плата не была чрезмерной. Ну, а если нет… Тогда я буду разбираться с Зямой в ином измерении, где другие критерии в отношении моральных и материальных ценностей.

– Хорошенькое дельце…

Задумавшись, Илона забрела в ручей по пояс, и течение потянуло ее на глубину.

– Дай руку! – попросила девушка, чтобы не нырнуть в воду с головой, так как она нечаянно попала в глубокую промоину. – Спасибо. Ну, хорошо, допустим, он оставил что-то такое ценное, из-за чего и разгорелся весь этот сыр-бор. Но ты-то здесь причем? Приезжий человек, который никоим боком не причастен к делам… – как его? – ах, да, Зенона.

– Думаешь, я не задавал себе этот вопрос?

– И что?

– А ничего. Логику моих преследователей понять трудно, если не сказать – невозможно.

– Я думаю, в этом деле есть какая-то незамеченная тобой тонкость.

– Наверное, есть. Но попробуй разгадай замысел Зямы. Он все обставил в лучших традициях детективного жанра. Зяма построил мне коварную ловушку. Но самое хреновое в этой истории то, что я до сих пор не знаю, как выглядит эта ловушка, чем ее замаскировали и где она находится.

– Мы уже в нее попали, – сердито сказала Илона. – Так что какая разница, как она смотрится извне?

– Твою голову иногда посещают толковые мысли. Верно, теперь нам все это до лампочки. Наша главная задача на данный момент не разгадывать ребусы, а любой ценой сохранить собственные жизни.

– Что весьма проблематично.

– Смотрю на тебя и удивляюсь…

– Чему?

– Твоему хладнокровию. Другая уже померла бы от страха. Или ее покинули бы силы – это часто случается с женщинами в экстремальных ситуациях. А ты держишься как старый солдат, прошедший огонь и воду.

– Твои слова – лучшее подтверждение мужского эгоцентризма. Женщина, по мнению мужчин – не человек. Или, скажем точнее, – не совсем человек.

– Не утрируй. Я не про то говорю. Просто удивляюсь твоей выдержке и отдаю ей должное.

– Наверное, для того, чтобы меня подбодрить.

– И для этого тоже. Потому как все то, что было до сих пор – это цветочки. Ягодки нас ждут впереди.

Сейчас мы выберемся из ручья и резко возьмем вправо. Пойдем лесом.

– Зачем?

– Нас будут искать в долине. Что, в принципе, логично. Во-первых, долина выводит точно к бывшим лесоразработкам, а значит и к старой дороге, во-вторых, здесь течет ручей, то есть вода, без которой нам придется туго. Попробуй в незнакомом лесу найти источник…

– Выходит, нам придется сделать крюк?

– И немалый.

– Но тогда мы сможем выйти в места обжитые не через сутки, как ты обещал, а позже.

– Да, нам придется задержаться. Увы. Но только так мы сможем уйти в отрыв и запутать следы.

– А может, они повернут обратно? – с надеждой спросила Илона. – Ведь сейчас бандиты идут за нами больше по инерции, нежели повинуясь голосу здравого рассудка. Не думаю, что они нашли наши следы.

– Назад они не повернут, чтобы ни случилось. Это я могу гарантировать.

– Откуда такая уверенность?

– Они знают, что мы посетили скит.

– Ну и что с того?

– А то, что этим браткам было приказано во чтобы то ни стало перехватить нас на обратном пути. Но им не повезло, что пошел дождь и их хваленый "джип"-вездеход застрял. В противном случае нам уже вставляли бы во все места раскаленный паяльник.

– Зачем?

– Наивный вопрос… Я мог бы ответить, что из любви к своей бандитской "профессии". Жестокость нужно тренировать так же, как и остальные человеческие качества. Но тут дело в другом – они думают, что тайник находился в ските и мы сейчас несем ЭТО с собой. Или, по крайней мере, куда-то его перепрятали.

Вот и весь сказ. Как говорится, "а ларчик просто открывался".

– Тогда они точно от нас не отстанут.

– Ни при каком раскладе. Эх, сейчас бы снайперскую винтовку с оптикой…

– Или ковер-самолет, – иронично сказала Илона.

– Не люблю прагматиков. Ты что, не веришь в чудеса?

– Нет.

– А напрасно. Если очень сильно захотеть чуда, оно обязательно случится.

– Чушь! – фыркнула Илона. – У тебя что, ум за разум начал заходить? Или ты просто поддерживаешь разговор, чтобы не скучно было отмерять километры?

– Ты меня не поняла. Речь идет о чуде земном, вернее – приземленном. Фантастика и сказки не проходят.

И чудо должно быть изначально добрым, а также не затрагивающим интересы других людей.

– Например?

– За примером ходить далеко не надо. Думай – только усиленно думай! – что мы спасемся, внутренне настраивай себя на это, и поверь мне, так оно и будет.

– Ты низводишь чудо до примитивных желаний. В моем понятии это совсем другое.

– Хочешь жить вечно, быть всегда молодой и владеть большими богатствами?

– А хотя бы. Но я уточню постановку вопроса: хочу жить долго, счастливо и быть богатой.

– Этот вариант возможен. Если только отбросить мечту о богатстве.

– Чем тебе богатство помешало?

– Практически любой очень богатый человек нажил свое состояние нечестным путем. А значит, он обидел большое количество людей – прямо или косвенно. Или одного, двух, трех – неважно скольких.

Поэтому настоящего чуда ему не дождаться. То, что он все же может получить, не более чем обманка, фантом. Который в конечном итоге превратится в монстра и сожрет его вместе с семьей и потомками.

– Что-то я не видела массовых захоронений нуворишей.

– Не надо иронизировать. Все гораздо сложнее, чем тебе кажется. Кроме физической, есть еще моральная смерть. Дети богачей, их внуки, правнуки и так далее вырождаются, становятся уродами, дебилами, наркоманами, алкоголиками, кончают жизнь самоубийством или ведут такой образ жизни, что их никак нельзя назвать нормальными людьми. Это факт. Можешь почитать биографии американских мультимиллионеров.

– Убедил. Но все равно я хочу чуда.

– Чисто женская логика. Единство и борьба противоположностей. Диалектика. Все по Марксу.

– Не путай божий дар с яичницей, – дерзко ответила Илона.

– Интересно, откуда у тебя такая лексика? С виду вполне благовоспитанная барышня, а на самом деле хулиганка. Знаешь, я здорово ошибся, увидев тебя в вагоне.

– И в чем состояла твоя ошибка?

– В том, что моя классификация человеческих типов на это раз дала сбой.

– Надо же… – Илона ехидно хохотнула. – Новый Ломброзо нарисовался. Между прочим, я тоже по отношению к тебе дала маху.

– То есть?..

– Думала, что встретила пьянь-рвань подзаборную, а ты оказался вполне приличным человеком.

– Ну, спасибо на добром слове. Теперь я, окрыленный твоим благорасположением, обязательно выведу тебя из лесу и спасу от бандитов.

– Не говори гоп…

– Между прочим, мечтать не вредно. А если серьезно, то нужно добавить ходу. Мы плетемся, как старые клячи.

– Кстати, я уже проголодалась.

– Тогда внимательно смотри под ноги. Нам теперь придется рассчитывать в основном на подножный корм, сиречь, на грибы и ягоды. Охотиться на какую-либо живность недосуг.

– С чем охотиться, с дубиной?

– А что дубина? Вполне приличное оружие в умелых руках. Наши предки с дубиной на зубров ходили.

Между прочим, у нас есть почти что томагавк – отличный топор. Им можно завалить даже лося.

– Я представляю… -

Илона громко, с вожделением, вздохнула.

– Что именно?

– Поджаренную на свежем свином сале лосятину. И чтобы жаркое было присыпано сверху лучком. Это такая прелесть…

– Не трави душу. А то у меня тоже слюнки потекли. Думай о чем-нибудь другом.

– Пытаюсь. Не получается.

– Ты как солдат из одного пошлого анекдота советских времен.

– Расскажи. Только без… ну сам понимаешь, без чего.

– Понял. Рассказываю с купюрами. Старшина спрашивает "Рядовой Петренко, о чем вы думаете, глядя на кирпич?" Он надеялся, что его подчиненный заведет речь о стройке и тогда можно будет перевести речь на строительство социализма и прочитать всему взводу лекцию об экономике, которая должна быть экономной. А солдатик ему с тоскливым вздохом и отвечает мечтательно: "Все о ней, товарищ старшина, все о ней, об этой самой…" – Фу, как грубо и непристойно!

– Так ведь это и есть солдатский юмор. Грубый, примитивный – да, но бьющий не в бровь, а в глаз…

Мы болтали, а ноги делали свое дело.

Не успели мы оглянуться, как солнце вскарабкалось в самый центр голубого купола, опрокинутого над землей, и начало жечь немилосердно. Очень хотелось пить, – даже больше, чем есть – но вокруг не было и намека на воду.

Поэтому, стиснув зубы и стараясь не думать о животворящей влаге, мы шли и шли, все дальше углубляясь в лесные заросли, которые местами были и вовсе непроходимыми.