Научи меня дышать

Глава 50

Мира

— Со мной все нормально, — отвечаю я, опережая невысказанный вопрос Полины.

Захожу за барную стойку, отрываю с блокнота лист и пробиваю в компьютере заказ. Затем подхожу к холодильнику, достаю две бутылки пива, открываю и ставлю их на поднос.

— Мира, остановись хоть на минутку, — просит подруга.

— Не могу, у меня заказ. Прости, но сегодня совсем нет времени, я позвоню тебе на выходных.

— На каких именно? У тебя теперь их нет!

Мне не требуется подниматься голову, чтобы увидеть пронзительный взгляд Поли: я чувствую его на своем затылке.

— Мне это надоело.

Полина заходит за бар, отбирает у меня бокалы и с грохотом ставит их на столешницу.

— Ты уделишь мне пять минут своего драгоценного времени, а затем будешь делать вид, что ничего важнее этого заказа у тебя в жизни ничего нет! — отрезает она.

Схватив меня за руку, Поля идет к свободному столику и усаживается в кресло. Устраиваюсь напротив нее и смотрю на наручные часы.

— Прошло два дня, а ты молчишь.

— Потому что мне нечего сказать, — пожимаю плечами.

— Мира.

— Господи, Полина, дай мне немного побыть наедине с собой, ладно? Не надо играть со мной в психотерапевта и пытаться вытащить наружу то, чем я не хочу делиться. Просто побудь моей подругой без дополнительного анализа произошедшего.

Я снова говорю гадости. Прикладываю пальцы к переносице и сжимаю ее. Голова разрывается от ноющей боли, вызванной недосыпом, усталостью и изматыванием себя до такого состояния, что сил хватает только доехать до дома и упасть на кровать.

Эти несколько дней выдались настолько тяжелыми, что я бы с радостью поступила как Полина: надела депрессивную пижаму, запаслась сладким и включила любимый сопливый фильм, в конце которого меня будет ждать счастливый конец, а не вывернутая наизнанку жизнь.

К сожалению, все мои мысли возвращаются к Богдану на все мои попытки отвлечься и к глазам подступают слезы.

Я так по нему скучаю.

— Прости, — шепчу я. — Я не хотела.

Полина тянется ко мне, сжимает мою руку и смотрит на меня ободряющим взглядом.

— Обычно стервам воздается по заслугам, — со смешком произносит она.

— Думаешь, пара лишних килограмм на ее идеальной фигуре достаточная кара?

— Конечно нет, но мы сделаем скидку на то, что гормоны возьмут свое, а я знаю о чем говорю.

С губ слетает легкий смех и через секунду превращается в нечто похожее на неконтролируемый всхлип, который я никак не могу остановить. Поля подсаживается ближе, обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Я хватаюсь за нее, как за спасательный круг и даю волю эмоциям: не плачу и не прошу мне помочь, сказав, как именно мне следует поступить, а на мгновение позволяю себе слабость в полной мере прочувствовать всю боль.

На протяжении двух дней я только и делаю, что убеждаю себя в том, поступила правильно разорвав отношения с Богданом, но в глубине души понимаю, что я облажалась как никогда. Мне не привыкать чем-то жертвовать, но в этот раз решение далось слишком тяжело. Кто в здравом уме откажется от любви всей своей жизни? Но я также понимаю, что не могу ставить Богдана перед выбором. С одной стороны, он прав, мы могли все решить иначе. Я бы без возражений поехала с ним в НьюЙорк и любила бы этого ребенка так же, как и он. Дети ни в чем не виноваты. И все же я осознаю, что находиться вдали от малыша и видеть его украдкой это не то, чего бы Богдан хотел на самом деле.

Судьба словно в который раз подсказывает, что наши отношения — это не тот пазл, в котором все детали головоломки подходят друг другу.

— Ну а теперь я все же побуду психотерапевтом и спрошу, какого черта вы натворили? — Полина отстраняется от меня и пригвождает взглядом голубых глаз. — Мира, тебе мало примеров, чтобы понять одну простую вещь — дети могут счастливо жить даже в неполных семьях?

— Полина, тут дело не только в этом.

— А в чем? Думаешь я не понимаю, что эта эгоистичная засранка сделает все, чтобы испортить вам жизнь? Что она будет манипулировать ребенком, только чтобы в очередной раз причинить Богдану боль?

— С каких пор ты говоришь «эгоистичная засранка»? — изумляюсь я.

— Благодаря тебе выражается не только мой ребенок, но еще и я, — она вскидывает бровь. — Не уходи от темы. Ты сама лично дала ей карт-бланш

Подруга качает головой и поджимает губы.

— А что Богдан? Неужели он так просто согласился с твоим глупым решением. Мне казалось он гораздо умнее тебя.

Я закатываю глаза.

— Скорее всего он уже купил билеты и готовится к отъезду.

Мы не общались с ним с того проклятого утра, как я ушла из его квартиры. Только одному богу известно, сколько раз я сдерживала себя, чтобы не написать и не спросить, как у него дела. Но если я это сделаю, то дам слабину, и мы снова начнем этот вечный круговорот поиска правильного решения.

— И ты думаешь, что он так просто уедет и ничего тебе не скажет?

— Я надеюсь на это.

— Мира, Богдан любит тебя. Он не сдался после того как ты отталкивала его всевозможными способами. Так что я ставлю на то, что он правильно расставит приоритеты и твое упрямство его не остановит.

От моего так называемого упрямства ничего не осталось.

— Если наш сеанс окончен, то я бы хотела вернуться к работе и притвориться, что моя прежняя жизнь все еще мне подвластна.

Встаю с кресла и поправляю рубашку.

— Твой шарлатан говорит какую-нибудь ободряющую речь на прощание?

— Даже если он этого не делает, то тебя это все равно не остановит. Давай уже выкладывай.

На губах Поли появляется теплая улыбка и она берет мою руку в свою.

— Ты можешь убеждать себя, что поступила верно, но на своем же примере понимаешь, что глубоко ошибаешься. Ваши родители приняли тебя и заполнили пустующую дыру внутри, своей заботой.

— Намекаешь, что я струсила?

— Все мы чего-то боимся и это вполне нормально, но не позволяй страху вновь брать над тобой верх.

К горлу подступает ком из несказанных слов, и я делаю глубокий вдох, чтобы прогнать его. За словами последует новая волна эмоций, а я к ней не готова.

— Обычно мы обходимся без объятий, — я опускаю взгляд на наши сцепленные пальцы.

— Обнимашки в подарок, — Поля подмигивает мне.

— С тобой невозможно смотреть фильм. Мира серьезно, почему ты задаешь столько вопросов? Здесь же все предельно ясно.

— Мне ясно только одно — твой Люк Скайуокер отсиживался на богом забытом острове, в то время как все продолжали разгребать последствия семейной перепалки двадцатилетней давности.

— Ты… — с недовольным видом Макс отмахивается от меня и тянется за бутылкой пива. — Ай забудь, с тобой бесполезно что-либо обсуждать. Ты узко мыслишь. Тут же дело в целом в светлой и темной стороне, в великой силе. Нельзя однозначно назвать Вейдера приверженцем тьмы.

— Ну да, он по доброте душевной уничтожил половину Галактики. Очень мило с его стороны.

Макс бросает на меня грозный взгляд.

— Он был молод и поддался искушению. Что еще ему оставалось делать, когда Падме угрожала опасность?

— И мы возвращаемся к тому, что он сам ее убил.

Он издает громкий стон и запрокидывает голову на назад.

— Я больше никогда не буду смотреть с тобой этот фильм!

Я смеюсь и отпиваю апельсиновый сок, наблюдая за тем, как на экране телевизора Дарт Вейдер вступает в бой с собственным сыном. Даже не знаю, что лучше — романтические фильмы Полины с банальным сюжетом, или доводить Макса указывая на очевидные вещи.

На часах уже полночь, а у нас в планах просмотр еще одной части. Сегодня Макс решил, что с нас хватит работы, поэтому забрал у меня ноутбук, попросил персонал все проверить и самим закрыть клуб, а затем отвез домой. Я уверена, что он уже жалеет о столь поспешном решении и с радостью остался бы на работе.

Пожалуй, Макс единственный человек, который не задал стандартного вопроса «как ты?». Он итак все прекрасно видит. Я же в свою очередь прекрасно понимаю, как ему тяжело найти баланс между мной и Богданом, не упоминая ни одного из нас в присутствии другого.

— Я нашел помещение, — говорит друг, в промежутках между запихиванием попкорна в рот и бормотанием реплик героев. — Оно небольшое, так что думаю, для уютного кафе вполне подойдет.

Макс уже на протяжении года вынашивает идею о расширении. Дела в нашем клубе идут хорошо, поэтому он хочет рискнуть и открыть что-то еще. Пусть по нему и не скажешь, что он может быть ответственным, но все же он из кожи вон лез, лишь бы мы не прогорели. К тому же, у него такая же деловая хватка, как у отца. Никогда не понимала, как за этими добрыми улыбками и миролюбивым, может скрываться что-то жесткое.

— Но?

— С чего ты взяла, что оно будет? — он давится едой, когда я бросаю на него многозначительный взгляд. — Ладно, оно в другом городе.

— Серьезно? И как ты собрался им управлять?

— Мы с отцом все просчитали. Первое время я могу там пожить, чтобы все контролировать, а когда найму проверенного человека, то вернусь обратно. Надеюсь, к этому времени, ты не обанкротишь мой клуб.

— Эй! — пихаю его локтем в ребра. — Это я вообще-то работала ночами напролет, пока ты играл в любовную драму.

Он закатывает глаза.

— Подожди, а как ты собрался жить один? Ты понятия не имеешь, как работает кофеварка.

— Для этого я открываю свое кафе.

— Умник! — фыркнув, я снова пихаю его в бок.

— Завтра с утра мы с папой уедем на пару дней, так что твой испытательный срок начнется гораздо раньше.

— Как благородно с твоей стороны, — ворчу я.

Экран смартфона Макса загорается и на его губах появляется улыбка, которую он тут же прячет, заметив мой взгляд.

— Нам по пятнадцать, и ты снова пытаешься что-то от меня скрыть?

— О чем ты? — пальцы Макса так быстро печатают по экрану телефона, что у меня начинает кружится голова.

— Господи, когда тебе пишет Полина, то сияешь как новогодняя елка.

— Я улыбаюсь даже когда ты мне пишешь. Хотя в приказном «Тащи свою задницу на работу», нет ничего смешного.

Я закатываю глаза, беру из ведерка с попкорном несколько зерен и кидаю в друга.

— Убирать будешь сама. Кстати, я не знаю, что с ним, но кажется его стоит выкинуть, — Макс кивает на горшок с цветком на подоконнике.

Встаю с дивана и подхожу к окну. Даже в тусклом освещении комнаты, замечаю, что верхние листья цветка стали безжизненно желтого цвета, а нижние опали и висят по краю горшка. Провожу пальцами по растению и несколько листков падает от моего легкого прикосновения.

— Пока тебя не было я их поливал, но сама понимаешь, я в этом не силен. Давай просто выкинем и заменим на новый.

Вспоминаю слова Анны Сергеевны «Зачем стараться, если можно заменить?» и ее рассказ о запущенном розарии.

Я уже от стольких вещей отказалась, заменила незначительным и пустила свою жизнь на самотек, упорно делая вид, что она все еще мне подчинена. Если сделать шаг назад и посмотреть, что от нее осталось, то можно найти лишь глупый план держать всех на расстоянии.

Что ж, Мира, я тебя поздравляю, ты как всегда с треском провалилась.

И если моя жизнь пошла под откос, то я могу попытаться спасти хотя бы этот цветок.

Развернувшись, захожу к себе в комнату и открываю дверь на балкон. Сырой воздух обдает обнаженную кожу прохладой. Открываю небольшой пластмассовый ящик и достаю из него пакет с грунтом. Вернувшись в комнату, расстилаю на полу в гостиной пакет и высыпаю на него землю из горшка.

— Ты ведь в курсе, что уже полночь? — голос Макса сочится скептицизмом.

Я ничего не отвечаю, лишь продолжаю сосредоточено осматривать корни растения, убирая подгнившие побеги. Пожелтевшая листва становится трухой и рассыпается по полу. Когда я добираюсь до едва зеленых стеблей, то замечаю два маленьких ростка, обвожу их кончиками пальцев и аккуратно засыпаю корешки землей, чтобы ничего не повредить.

Всего лишь шаг назад и немного сменить направление — все что требуется, перед тем как бессмысленно избавиться от чего-то важного в своей жизни.