Найти мертвеца

Глава 23 Свидетельствует театральный агент

Понедельник, 29 июня

Уимси с инспектором провели воскресенье в Городе, а в понедельник отправились на Шафтсбери-авеню. С первыми двумя именами из их списка они потерпели неудачу; либо агент не получал фотографии от Ольги Кон, либо ничего не мог вспомнить о данных обстоятельствах. Третий агент, мистер Исаак Дж. Сэлливан имел контору намного меньше и грязнее, чем первые двое. В приемной томилась обычная для такого места толпа, терпеливо ожидая вызова. Инспектор назвал свое имя секретарю с печальными глазами, который выглядел так, словно он всю свою жизнь говорил людям «НЕТ» и чрезвычайно страдал из-за этого. Никакого результата не было. Уимси с философским видом уселся на самом краю скамьи, уже занятой еще восемью посетителями, и начал разгадывать кроссворд в утренней газете. Инспектор все время суетился. Ему надоело ждать. Секретарь, внезапно появившийся из двери кабинета, был тут же осажден стремительным натиском просителей. Он оттолкнул их решительно, но не грубо и вернулся за свой письменный стол.

— Послушайте, молодой человек, — проговорил инспектор. — Мне необходимо срочно увидеться с мистером Сэлливаном. Это дело касается полиции.

— Мистер Сэлливан занят, — невозмутимо отвечал секретарь.

— Вы должны сделать так, чтобы он освободился, — упорствовал инспектор.

— Немного погодя, — сказал секретарь, записывая что-то в блокнот.

— У меня совсем нет времени, — произнес инспектор и шагнул к двери кабинета.

— Мистера Сэлливана там нет, — крикнул секретарь, с удивительным проворством преграждая ему путь.

— О нет, он там, — возразил инспектор. — Ну, давайте-ка не мешайте мне при исполнении служебного долга. — Умпелти оттолкнул секретаря в сторону одной рукой, резко распахнул дверь и вошел внутрь. К своему вящему недоумению он обнаружил за дверью молодую леди в минимуме одежды, которая демонстрировала свои прелести двум плотным джентльменам с длинными сигарами в зубах.

— Эй, закройте-ка дверь, черт вас возьми! — пробормотал один из джентльменов, даже не глядя в сторону Умпелти. — Так вы их всех сюда запустите! Ох уж этот чертов просмотр!

— Кто из вас мистер Сэлливан? — требовательно спросил инспектор, свирепо глядя на вторую дверь, расположенную в другом конце кабинета.

— Сэлливана здесь нет. Вы закроете дверь, а?

Расстроенный инспектор удалился, сопровождаемый громкими рукоплесканиями посетителей приемной.

— Послушайте, старина, — проговорил Уимси, — вам не кажется, что вы здорово опростоволосились.

Инспектор фыркнул.

Наступила пауза. Вскоре дверь кабинета раскрылась снова, и оттуда появилась молодая леди, одетая и, по-видимому, в здравом уме, судя по тому, как она улыбалась окружающим и глядела на своего знакомого, сидящего рядом с Уимси.

— Все о'кей, дорогой. «Девушка-аэроплан», первый ряд, песни и танцы. Начинаю со следующей недели.

Знакомый высказал соответствующие поздравления; двое мужчин с сигарами и в шляпах вышли, и все присутствующие ринулись по направлению к двери кабинета.

— Ну леди! — запротестовал секретарь. — А вот этого совершенно не нужно. Мистер Сэлливан занят.

— Послушайте… — начал инспектор.

В этот момент дверь приоткрылась на дюйм, и раздраженный нетерпеливый голос заорал:

— Хоррокс!

— Я передам ему, — поспешно проговорил секретарь, обращаясь к Умпелти, и протиснулся сквозь щель, образованную дверью, пресекая усилия какой-то золотоволосой сильфы взять стремительным натиском эту преграду.

Спустя некоторое время дверь опять отворилась, и послышался резкий голос, говорящий:

— А меня не волнует, будь он хоть Господь Бог! Он должен подождать! Пришлите эту девушку… и… о, Хоррокс!

Секретарь с обреченным видом повернул назад. Сильфида и сейчас находилась под его неусыпным взором. На пороге возникла перебранка. Затем внезапно дверь раскрылась полностью и извергла всех скопом: сильфиду, секретаря и необыкновенно толстого мужчину с благожелательным выражением лица, совершенно не соответствующему его грубому голосу.

— О, привет, моя девочка! И не пытайся. Сегодня для тебя здесь ничего нет. Мы только потратим время. Будь же умницей, девочка! Когда что-нибудь появится, я дам тебе знать. Хэлло, Филлис, опять пришла? Вот и правильно. Ты можешь понадобиться на следующей неделе. Нет, мамочка, седоволосые мамы сегодня не нужны. Ай, о!

Его взгляд упал на Уимси, который завяз в своем кроссворде и рассеянно оглядывался вокруг в поисках вдохновения.

— Послушайте, Хоррокс! Какого черта вы мне ничего не сказали? За что, вы думаете, я вам плачу?! Зря тратите мое время! Вот вы, как ваше имя? Вы ни разу не были здесь, не так ли? Мне нужен ваш типаж. Эй! Розенкранц!

В дверном проеме появился еще один джентльмен чуть потоньше, но тоже расположенный к полноте.

— Должен вам сказать, у нас будет кое-что, что вас устроит! — взволнованно проревел первый джентльмен.

— Зачем? — апатично спросил мистер Розенкранц.

— Зачем?! — голос первого джентльмена задрожал от негодования, — И вы спрашиваете зачем?! Да для «Перевоплощенного Червяка», разумеется! Вы когда-нибудь видели такой идеальный типаж?! Мы раздобыли как раз то, что нам нужно! Окончательно ошеломим их, мой мальчик, а?! Да один лишь он доведет вам пьесу до конца!

— Это все прекрасно, Сэлливан, — отвечал мистер Розенкранц, — Но умеет ли он играть?

— Играть?! — взорвался мистер Сэлливан. — Ему и не надо будет играть. Ему придется всего лишь прохаживаться по сцене. Ну не идеальный Червяк, а? Вот вы, как бишь вас там, скажите что-нибудь громко и отчетливо.

— Ну в самом деле, я не знаю… — Уимси покрепче ввинтил монокль себе в глаз. — Право, старина, вы заставляете меня чувствовать себя болваном.

— Вот, то что нам нужно! — победоносно воскликнул мистер Сэлливан. — Это не голос, а просто «сливки»! Несите ему одежду, ну! Я не стал бы рекламировать вам парня без необходимых качеств, Розенкранц, и вам известно это.

— Совершенно справедливо, — нехотя согласился мистер Розенкранц. — Пройдитесь немного, можете? — обратился он к Уимси.

Уимси был вынужден изысканно просеменить по направлению к кабинету. Мистер Сэлливан проплыл вслед за ним. Мистер Розенкранц тоже. Хоррокс, пораженный, словно от ужаса, крепко схватил мистера Сэлливана за рукав.

— Послушайте, — произнес он хриплым шепотом. — Осторожно! Мне кажется, это непоправимая ошибка!

— Что вы там бормочете?! Какая еще ошибка? — резко возразил его работодатель свирепым шепотом. — Я не знаю, кто он, но это именно то, что нам нужно. Так что не вмешивайтесь!

— Вы когда-нибудь исполняли главную роль в пьесе? — спросил Розенкранц у Уимси.

Лорд Питер остановился в дверях кабинета, дерзким взглядом обозревая аудиторию.

— Я исполнял главные роли, — заявил он, — перед всеми коронованными особами Европы. Прочь маску! Червяк превратился в… Я — лорд Питер Уимси — собака-ищейка с Пикадилли, вынюхивающая следы преступления.

Он втащил обоих толстых джентльменов в кабинет и захлопнул двери.

— М-да, неплохое окончание для пьесы, — заметил кто-то.

— Здорово! — выдохнул инспектор. — Здорово, будь я проклят!

Он направился к двери, и на этот раз Хоррокс не оказал ему сопротивления.

— Хорошо, хорошо, хорошо, — запричитал мистер Сэлливан. — Хорошо. ХОРОШО, — он перевернул визитную карточку Уимси и внимательно рассмотрел ее. — Ох, дорогой, дорогой… какая жалость! Какая потеря, э, Розенкранц? С вашей внешностью вы должны разбогатеть, — сказал он Уимси.

— Так или иначе, мне тут делать нечего, — проговорил мистер Розенкранц. — Так что лучше я пойду. Этот Червяк — конечно хороший Червяк, но, Сэлливан, как говорит Шекспир, его нет на базаре. Если, конечно, Лорду Питеру не взбредет в голову такая штука… А это было бы недурно. Лорд Питер УИМСИ в заглавной роли? Сейчас аристократия стала не очень-то высокого полета, однако лорд Питер хорошо известен. Он что-то делает. В наше время всем нужен кто-то, кто хоть чем-то занимается. Лорд же — это ничто, но лорд, который перелетает Атлантику, держит шляпный магазин или распугивает убийства — это уже нечто. Этим могут увлечься, как вы считаете?

Мистер Сэлливан с надеждой посмотрел на Уимси.

— Прошу прощения, — сказал милорд. — Не могу. Рад бы, но не могу.

— Да, скверные времена, — продолжал Розенкранц, которым, по-видимому, постепенно овладевал все больший энтузиазм по мере того, как желанный предмет ускользал из его захвата, — но я делаю вам весьма неплохое предложение. Что вы скажете насчет двух сотен в неделю, э?

Уимси отрицательно покачал головой.

— А насчет трех? — предложил мистер Розенкранц.

— Извините, старина. Я не продаюсь.

— Тогда пять сотен.

— Извините МЕНЯ, — вмешался Умпелти.

— Ничего не поделаешь, — грустно проговорил мистер Сэлливан. — Очень печально, но, вижу, дело безнадежное. Полагаю, вы богаты, верно? Какая жалость… Но знаете, этого же может не хватить. Огромные налоги, налоги на наследство. Лучше по-моему, взять все что можно, если вы можете. Или нет?

— Окончательно нет, — отвечал Уимси.

Мистер Розенкранц тяжело вздохнул.

— Ну ладно, я все же лучше пойду. Увидимся завтра, Сэлли. У вас есть еще что-нибудь для меня?

Он удалился, но не через приемную, а через маленькую скрытую дверцу в дальней части кабинета. Мистер Сэлливан повернулся к своим гостям.

— Так что вы от меня хотите? Скажите, что вам нужно и поживее. Я занят.

Инспектор предъявил фотографию Ольги.

— А, это Кон. А что с ней такое? Ничего плохого, надеюсь? Она — очень хорошая девушка. Очень много работает. У нас против нее ничего нет.

Инспектор объяснил, что им необходимо узнать, не давал ли недавно кому-нибудь мистер Сэлливан какие-нибудь фотографии Ольги.

— Что ж, дайте подумать. Ее довольно долго здесь не было. Кажется, она работала манекенщицей. Это даже лучше для нее. Хорошая девушка и миленькая, но не умела играть в спектаклях, бедное дитя. Хотя, минуточку! Где Хоррокс?!

Он ринулся к двери, осторожно приоткрыл ее и проревел через образовавшуюся щель: «Хоррокс!» Секретарь тотчас же протиснулся в нее боком.

— Хоррокс! Вам знакома эта фотография малышки Кон? Мы рассылали ее недавно?

— Ну да. Разве вы не помните? Тому парню, который сказал, что ему нужны русские провинциальные типажи.

— Верно, верно… Я знал, что кто-то был… Расскажите этим джентльменам о нем. Он ведь был нам совершенно незнаком, не так ли?

— Нет, сэр. Он сказал, что открывает свое собственное заведение. Его имя… подождите минуточку… — Хоррокс снял с полки толстую тетрадь, послюнил палец и начал перелистывать страницы. — Вот, пожалуйста. Морис Вавасер.

— Этакое изысканное имя, — проворчал мистер Сэлливан. — Естественно, псевдоним. Вероятно, его зовут Поттс или Спайк. Нельзя управлять заведением с фамилией Поттс или Спайк. Это не так шикарно. Я вспомнил этого парня. Небольшого росточка, с бородой. Сказал, что подбирает актеров для романтической пьесы и нуждается в русском типе. Мы предоставили ему одну девушку, Ливински, и малышку Петровну, и еще одну-двух других. Вспоминаю, что ему очень по душе пришлась эта фотография. Я сказал, что у Петровны больше опыта, но он ответил, что возражает против нее. Честно говоря, мне не понравился этот малый.

— Не понравился?

— Да. Я не люблю, когда мне заявляют, что им нужны симпатичные девушки, не имеющие опыта. Старый дядюшка Сэлливан, наверное, крепкий орешек, но он не выносит ничего такого рода. И я сказал ему, что девушка уже имеет работу, однако он ответил, что все равно возьмет ее на пробу. Но она никогда не приходила ко мне по этому поводу, по-моему, она отказала ему. Если бы она пришла, я бы вывел ее из заблуждения. Я не особый любитель подобных заказов, и если вы спросите любую из девушек, то они подтвердят вам это. А что все-таки случилось? Вавасер доставил малышке неприятности?

— Не совсем, — успокоил его Уимси. — Она по-прежнему работает манекенщицей. Однако Вавасер… инспектор, покажите мистеру Сэлливану ту, другую фотографию. Это он?

Мистер Сэлливан и Хоррокс одновременно склонили головы над фотографией Поля Алексиса и одновременно покачали ими.

— Нет, — произнес Хоррокс, — это не тот человек.

— Никакого сходства, — добавил мистер Сэлливан.

— Вы уверены?

— Никакого сходства, — повторил мистер Сэлливан уверенно. — Сколько лет этому парню? Ну, Вавасеру лет сорок, ни больше ни меньше. Ввалившиеся щеки и голос как сироп Матушки Шлегель. Очень похож на еврея…

— Или на Ричарда III, — подсказал Хоррокс.

— Если гладко толковать эту роль, — проговорил мистер Сэлливан. — Хотя вы не сможете узнать его в пятом акте. А в третьем акте в сцене с горожанами все в порядке. Вы знаете. Наверху появляется Ричард между двумя епископами. По правде сказать, — прибавил он, — эту роль чрезвычайно трудно сыграть. Вы, конечно, можете не согласиться со мной, однако время от времени я растолковываю ее для себя и обдумываю, и хочу сказать, что не думаю, что Шекспир очень внимательно работал над этой частью пьесы. Слишком слабо в начале и слишком вязко в конце. Это неестественно. Хотя эта пьеса всегда проходит на ура. В ней очень много живости, и вот почему она все время как бы движется вперед. Однако автор изобразил Ричарда двуличным, вот почему я и выражаю свое недовольство. Один из них — подлый субъект типа заговорщика, а второй — смелый, энергичный парень, который отрубает людям головы и подчас выходит из себя. По-моему, это не соответствует одно другому, э?

Инспектор Умпелти почесал ногу.

— Мне всегда казалось, — проговорил Уимси, — что Шекспир подразумевал под Ричардом одного из тех людей, которые умышленно играют роль, так сказать… драматизируют положение. Я не считаю, что его ярость была в действительности чем-то более сильным, чем его ухаживания. Это очень ясно показано в третьем акте в сцене с клубникой.

— Возможно. Но сцена с Бекингемом и часами в пятом акте? Возможно, вы правы. Я не предполагал, что в моем деле нужно понимать Шекспира. Мое ведомство — это ансамбль из женских ножек, не правда ли? Но так или иначе, я всю свою жизнь связан со сценой, а ведь это не только ножки и постельные сцены. Гм… Это вызывает у вас смех? Такое бывает, когда меня слушают. Но вот, что я вам скажу. Этот бизнес временами вызывает у меня тошноту. Половине всех этих менеджеров абсолютно не нужны актеры и актрисы — им нужны только модели. Когда мой старик отец управлял репертуарной компанией — знаете, какие актеры были ему нужны: парни, которые сегодня вечером смогли бы сыграть Яго, а на следующий день стать Брутом, уметь исполнять небольшие фарсы или светские комедии в антрактах. А теперь! Если парень начинает завоевывать себе успех заиканием и очками, то ему приходится играть заикание и выходить на сцену в очках вплоть до своего девяностолетия. Бедный старина Розенкранц! С него хватило бы и того, что вы согласились бы сыграть для него Червяка! А что касается того, чтобы опытного актера и дать ему возможность проявить свои силы в настоящей роли — пфу! Полный нуль! Я достал ему одного парня, который мог бы это сделать… приятный парень, способный на вид, как и вы. Но тот незамедлительно обеспечил себе успех в роли старого убеленного сединой викария и теперь на него никто и не смотрит, кроме убеленных сединою викариев. Это был его конец как актера, но кого это волнует?! Только старого дядюшку Сэллнвана, который должен брать свой кусок хлеба намасленной стороной и смотреть на это с удовольствием, э?

Инспектор Умпелти встал.

— Уверяю вас, мы чрезвычайно обязаны вам, мистер Сэлливан, — проговорил он. — Не будем вас больше задерживать.

— Извините, что больше ничем не смог вам помочь. Если я когда-нибудь снова встречу этого парня, Вавасера, то дам вам знать. Но он, наверняка, потерпел неудачу. Вы уверены, что у малышки Кон не возникло никаких неприятностей?

— Думаем нет, мистер Сэлливан.

— Она — хорошая девушка, — настойчиво утверждал мистер Сэлливан. — Мне ненавистно даже подумать, что ей причинят зло. Я понимаю, вы наверное считаете меня старым дураком…

— Отнюдь нет, — заверил его Уимси.

Их провели через потайную дверцу и, медленно, в молчании они спустились вниз по узкой лестнице.

— Неужели Вавасер! — проворчал инспектор. — Мне бы хотелось узнать, кто он и чем занимается. Вы не думаете, что этот толстый идиот хитрил?

— Уверен, что ему ничего не известно об этом, — ответил Уимси. — И если он говорит, что ничего не знает о Ванасере, вы можете быть совершенно спокойны, что в действительности этот Вавасер — не продюсер или что-нибудь театральное. Эта публика отлично знает друг друга.

— Хм! Немного это нам поможет.

— Как сказать. Интересно…

— Ну?

— Интересно, что именно заставило Хоррокса подумать о Ричарде III? Значит, этот человек чем-то похож на преступника. А ни решил ли этот парень стать злодеем?

— Нда… Но я как-то не думаю, что Хоррокс человек, способный прочесть злодейство на чьем-то лице. Я бы сказал, что он вполне подходит для прискорбной деятельности подборки типажей для сцены. Из глубины моей памяти всплыли кое-какие соображения, инспектор, но пока я не могу ничего сказать.

Инспектор хмыкнул и споткнулся об упаковочный ящик, неизвестно откуда возникший, когда они вступили в окрестности Вардоур-стрит.