Названная женой

Глава 9 Старые друзья

Гвенн пришла в себя от странного звука: словно трещал лед на излучине Айсэ Горм. Нис одним движением спрятал Гвенн за спину, но она вывернулась из-под его руки и обомлела.

Прямо перед ними в немыслимой дали от неба появилась снежинка. Она росла и росла, эта снежинка, пока не выросла до двух локтей.

— Окно, — прошептала Гвенн.

Стекло треснуло, как от удара кулаком, и в небольшом отверстии показался знакомый царевне ши.

Светлые пушистые волосы почти прикрывали острые уши, льдисто-голубые глаза сверкали из-под прищуренных век, узкие губы сжались в нитку, а на лбу явственно выделялась вена. Зато серебристое кружево выглядывало из рукавов и наглухо застегнутого ворота чёрного сюрко ровно на полдюйма, и фибула сверкала белым огнем. Хоть сейчас на бал!

Ледяные кромки начали смыкаться, и советник ухватился за острые края, мгновенно покрасневшие под его ладонями.

— Джаред! — очнулась Гвенн. — Не тронь! — остановила она царевича, ухватившегося за рукоять кинжала, и шагнула вперёд. — Как ты это сделал? Это же…

— Требует невероятных затрат магии, — донёсся из-за плеча настороженный голос мужа. — И огромного желания. Ты дорога не только мне.

— Дорога?.. Царевич Нис, позвольте поприветствовать вас в вашем мире. Гвенн, — отставив формальности, Джаред продолжил сквозь сжатые зубы: — Я не смогу долго держать Окно. Король Дей, лишившись сестры, готов был стереть Северное море с лица земли. Если тебе здесь плохо…

Края круглого отверстия немного расширились, а глаза Джареда сузились.

— Хотите ещё одну войну из-за женщины? Сомневаюсь, — бросил фомор. — Тем более что царевна Гвенн здесь по своей воле.

— Разумеется, царевич Нис, — ледяной сарказм в словах Джареда переливался через край Окна. — Если бы кое-кто не пришёл под стены Чёрного замка с армией фоморов и бумагой Майлгуира, написанной им для Дея и Алиенны!

— Как советник Благого двора, вы не можете не оценить окончание войны, которая длилась между нашими народами не одну тысячу лет и унесла не одну сотню жизней бессмертных, — не менее холодно и ядовито заметил Нис. — А кто «первенец дома Волка», вам известно лучше прочих. Благой Двор задолжал мне гораздо больше, чем сестру короля!

Он, оказывается, может говорить, когда хочет, сделала открытие Гвенн.

— Мы достаточно часто платили за мир жизнями близких, — напряжённо произнёс Джаред. — Увы, близких не вернуть, а войны начинаются снова и снова.

— Гвенн стоит целого мира!

— Не так давно вы требовали себе в жёны Алиенну. Не допусти Луг, Гвенн вам наскучит, и что тогда?

Увидев, как затрепетали ноздри фомора, как налился зелёной яростью взгляд, царевна заторопилась, не желая ссоры между дорогими её сердцу мужчинами:

— Нис, не надо! Он беспокоится за меня, — Гвенн погладила напряженные плечи супруга, затем обернулась к Джареду: — Не волнуйся! Нис обещал отпустить меня через год, если я сама этого захочу. Он не такой, как я думала!

— Царевич вырос в моих глазах, — недоверчиво произнёс советник. — Я доверяю тебе, Гвенн, но не знаю, могу ли я доверять Нису. Сдержит ли он свое слово? Слово мага?!

У Гвенн пресеклось дыхание. И правда, с чего она так поверила этому фомору, которого знает всего ничего? Джаред, не спускающий с нее взгляда, заторопился:

— Обмен?

— Нет, — царевна отступила, прижавшись к Нис спиной.

— Дайте мне увидеть её! — раздался откуда-то издалека низкий родной голос.

— Дей! — срывая голос, вскрикнула Гвенн.

И тут Окно окончательно затянуло льдом. Острые грани царапнули по рукам рванувшейся царевны, но с другой стороны не было уже ничего — ни Джареда, ни её мира, ни брата. Только лед, мгновенно растаявший под руками.

— Зачем?! Зачем ты это сделал?

Гвенн обернулась и ударила кулаками в грудь фомора.

— Зачем ты закрыл Окно? Я не успела… я ничего не успела!

— Гвенни…

Усталость внезапно навалилась на плечи. Всё же перемещение под водой давалось с усилием. Да, именно поэтому ей так тяжело сейчас.

Гвенн опустилась на шероховатый пол, закрыла лицо руками.

— Это не я закрыл его.

Вокруг пахло влажной землёй, густой смолой, родным ельником и нагретым на солнце камнем. Чёрным замком. Её. Родным. Домом! Откуда перестали улетать в теплые края даже юркие ласточки. Вьются сейчас в ясном небе, щебечут, любуются на жаркое солнышко… А она, как утопленница, сидит тут в вечном сумраке среди рыб и водорослей.

Она не плачет. Она не должна плакать!

— Ты не согласилась на обмен, — присел рядом Нис.

Гвенн прикусила губу, подняла голову, улыбнулась через силу.

Бывает время, когда можно дать мыслям побегать, как голодным волкам, а бывает, когда нужно призвать их к порядку.

— Наш советник имеет плохую привычку рисковать своей жизнью. Дей мог выхватить меня отсюда, а Джаред взял бы вину на себя. Джаред остался бы здесь вместо меня, — Гвенн усмехнулась, — а тебе в жены он вряд ли подходит.

— Ты так хочешь домой?

Гвенн отвернулась, приложив висок к мозаике с охотой на громадную рыбу.

Джаред наверняка распорол себе ладони до костей. И раны затянутся небыстро — вся его магия ушла на Окно, а открыть его в водный мир считалось невозможным.

Её, Гвенн, любят и помнят, это главное. Дей счастлив с Алиенной. А Гвенн… разве ей плохо здесь? Советнику положено видеть подвох везде, но разве не он учил Гвенн не только искать второе дно, но и доверять сердцу?

Не так давно назад ей казалось, что она умерла. Вчера она была счастлива тем, что через год покинет царство фоморов. Сегодня…

Как сказал бы Дей? Иногда надо перестать думать и просто идти вперёд. Она уже решила — и всё решила правильно. А опасность, нависшую над Нисом, Гвенн ощущала всем своим существом.

Царевна поднялась, поправила одежду и волосы. Улыбнулась от души.

— Нет. Теперь мой дом — твой дом. Только уж прости, характером я не слишком подхожу в жёны. К иголкам и пяльцам у меня никакой любви не возникло, зато стреляю и дерусь я неплохо. И даже не вздумай запирать меня в спальне, я тебе не наложница! Смотри, как бы сам через год не захотел от меня избавиться!

Нис смерил её взглядом с ног до головы, обронил привычно коротко:

— Не дождёшься.

Густое, тёмно-синее, плещущее высоко над головой небо прошило розовыми рассветными лучами. Гвенн сглотнула вязкую слюну. Голова закружилась.

— Нис…

— Тебе нехорошо? Проводить до покоев?

— А есть у вас, м-м-м… — как бы ни хотелось Гвенн выглядеть не слишком кровожадной, пришлось договорить, — хоть что-нибудь, немного похожее на нормальную еду?

— Нормальную еду? — переспросил Нис.

Зрачки сузились, в зелёных глазах промелькнуло янтарное пламя, и Гвенн отвела взгляд от совершенного лица, знакомого до последней чёрточки. Чувственные губы, упрямый подбородок. А ещё бирюзовая кожа, хризолитовые глаза и высокие скулы, напомнила она себе разницу. И совсем иное выражение. Когда Дей улыбался — словно солнце спускалось в тишь Чёрного замка. Всё и вся было в его власти. Дея любили, к нему тянулись, ему подражали.

Нис же больше походил на каменную статую, чем на живого ши.

— Верхние листочки водорослей, мозги, подсоленная печень и свежие глаза — это не то? — Нис глянул огорчённо, словно прочитал её мысли.

Гвенн помотала головой.

— Мясо. Есть у вас просто мясо?

— Мне тоже нравится обычное мясо, — признался Нис. — На кухне знают. Ты голодна?

— Ужасно. Я так хочу есть, что слопала бы… — Гвенн замялась: вряд ли название «виверны» или «лоси» что-либо сказали бы Нису, а потом выпалила: — Съела бы кита!

— Китов нельзя, — очень серьёзно сказал Нис. Поднялся и потянул её за собой. — Киты же разумные!

— И как понять, что еда, а что поговорить вышло? — спросила Гвенн, торопясь за мужем.

— Именно так. Разумные — говорят.

— Бедные молчуны! — фыркнула Гвенн, еле поспевая за широким шагом царевича.

Они миновали несколько лестниц, а потом Нис ступил на платформу, плавающую в воде, и потянул за собой Гвенн. Они плавно и быстро опустились на первый ярус. Пол здесь походил на шершавое вулканическое стекло, а овальные стены были покрыты фресками с изображением разнообразных созданий моря. Даже таких, каких царевна ещё не видела.

— А мы могли так подняться? — подозрительно спросила Гвенн.

— Могли.

— Что же не поднялись?

— Хотел побыть с тобой подольше.

— Хорошоо-о-о… Ну так что про еду?

— Живая вода подарила речь всем, кто обладает разумом, — как ребёнку, пояснил ей Нис. — Тут не ошибёшься. Посмотри на картинки. Из этих никого есть не надо! Обидятся.

— Из желудка, что ли? — не преминула подколоть Гвенн, а Нис еле заметно вздохнул. — Каменные окуни — разумные? — разглядела она изображения громадных рыб в серо-белых пятнах.

— Да.

— Крокодилы?

— Крокодилы, мурены, барракуды, миноги, акулы, осьминоги, кальмары, киты, касатки, пингвины. Хотя в разумности мурен у меня были сомнения, и я в одну долго тыкал палочкой.

— Что-нибудь ответила?

— Через полчаса.

— И что? Что она сказала?

Паузу Нис выдержал воистину королевскую, пока Гвенн сбегала за ним по узкой винтовой лестнице. Когда она готова была уже вспыхнуть от злости, выдал:

— «Отвали».

Тут царевне пришлось на миг остановиться, ибо бежать, сгибаясь от хохота, никак не выходило.

— Если кого-то хотят убить, — всё так же спокойно, как о еде, продолжил царевич, — то в первую очередь закрывают рот. Можно сослаться, что перепутали.

— Правда? — перестав смеяться, изумилась Гвенн, глядя на неподвижное лицо Ниса.

— Нет, — с тем же каменным лицом ответил царевич.

— Нис! — не удержалась Гвенн.

— Сослаться нельзя. Не поверят. А заткнуть рот перед тем, как перерезать горло — легко. Хотя убийства у нас очень и очень редки.

Это было сказано всерьёз, но Гвенн, раскинув руки, закружилась на пятачке. Рассветное солнце золотило перламутровые стены, выложенные мелкими камешками, веселье просилось наружу. Этот странный бег, пока спит весь дворец и даже стража провожает их сонными взглядами — словно в детстве с Деем, во время очередной шалости, когда, казалось, им двоим принадлежит весь мир.

Тут Гвенн одёрнула себя и спросила как можно спокойнее:

— И где еда?

Нис вместо ответа толкнул рукой стену. Вернее, Гвенн думала, что это овальный рисунок на стене. Дверь была не видна ровно до того момента, пока царевич не распахнул её, жестом приглашая зайти.

Белая мозаика стен ослепляла. На круглом столе посередине подноса лежал громадный краб размером со взрослого ши. Клешни и ноги его свисали до пола, одной, самой последней из восьми ног, не хватало.

— Мы будем есть его? — почему-то шёпотом спросил Гвенн.

Глаза на ножках повернулись в сторону пришедших, мелкая щёточка около рта, напоминающая вертикальные усы, зашевелилась, и хриплый бас выдал:

— Ты там, ар-р-р-р, с поверхности р-р-рухнула, селёдка сутулая?!

— Его не надо есть, — меланхолично выдал Нис. — Это повар.

И всё-таки улыбнулся!

— Прости, Силлайр, моя жена и в самом деле с поверхности. Она не хотела тебя обидеть, — коротко кивнул царевич. — А ты будь с ней повежливее!

— Пр-р-ростите, цар-р-ревна! — краб воздел клешни, а потом уронил.

Нис шепнул Гвенн:

— Как ты могла перепутать? Он ведь просто отдыхал.

— Ничего, что он отдыхал пузом на блюде? — так же тихо ответила царевна и добавила громче: — Простите мне мой промах! — прижала сложенные пальцы ко лбу и сердцу. — Брат рассказывал про главного повара Неблагого Двора, осьминога Октопу, но я никак не ожидала…

— Октопа? Кто тут говорит про Октопу? — подскочил Силлайр, напоминая резвого многоногого коня. — Покажите мне этого Октопу! Он же совершенно не умеет готовить! Что может приготовить осьминог? Даже яйца толком протушить не может! Своими мягкими щупальцами нож не может удержать правильно! То ли дело Воган! У него хоть и руки, но он очень ловко ими пользуется!

— Вы знаете Вогана?! — ахнула Гвенн.

Громадный улыбчивый волк с неизменными ножами на бёдрах и поясе — заветной мечтой всех подрастающих волчат — встал перед глазами Гвенн. Кухня — то место, где маленькая принцесса могла укрыться как от гнева отца, так и от докучливых воспитателей.

— Знаю ли я Вогана?! — задрал передние клешни Силлайр. — Уж получше некоторых!

Но как повар Чёрного замка мог общаться с поваром Океании? При том что вражда между волками и фоморами длилась не одно тысячелетие. Да и с неблагими границы вот только открылись… Загадка.

— Хм, — многозначительно постучал по столу царевич и наклонил рогатую голову.

— Поесть, конечно же, поесть! — воздел краб вторую пару клешней. — И, конечно же, мяса! Ничего, кр-р-роме мяса! Или хотя бы гр-р-ребешкоф-ф-ф! И, конечно же, никакого запаса времени!

Силлайр пощелкал клешнями по-особому, в ответ из-за колоны резво просеменил боком мелкий крабик, держа на подносе розовые полоски, похожие на бледное мясо и зеленые пласты водорослей.

Полоска была подброшена в воздух, а вернулась уже порезанная быстрыми, еле заметными глазу движениями клешней. Каждый кусочек был завернут в тонкую полоску из водорослей.

Повар полил всё это коричневым соусом, протянул Гвенн, но замер в задумчивости:

— Так, что под клешню попалось. Ер-р-рунда полная, не годится для царевича. Нет-нет, всё это нужно выкинуть немедля!

Один глаз повернулся в сторону Гвенн и помутнел не иначе как от печали.

— Стой! — Гвенн ухватила добычу.

Силлайр схватил клешнями за другой край, не собираясь отдавать. Перетягивать еду с крабом! Ничего смешнее и придумать нельзя! Ну уж нет, что за глупые шутки! Она голодна, и никто не отнимет у Гвенн её мясо!

Силлайр тянул к себе, Гвенн — к себе, царевна, после ожесточенной борьбы, победила.

Оба глаза на ножках уставились на царевну:

— Хорошую жену выбрали, сын сира, она будет огнём в вашем бессветном дому!

Гвенн жадно подхватила с тарелки еду, не желая слушать крабью чушь.

— Это божественно!

— Буду благодарен тебе, Гвенни, если ты мне тоже немного оставишь, — произнёс Нис. — И это тунец.

— Тунец?

— По счастью для нас, совершенно безголовый. И очень, очень большой.

— Есть ещё рыбный суп, — пошевелил щёточкой усов Силлайр. — Но кто его хочет? Вчерашний р-р-рыбный суп… Ничего особенного.

— Я хочу, — решила Гвенн. — И я уверена, он не хуже, чем это мясо.

Суп оказался чудесен, сытен и обжигающе горяч. Царевна потягивала его из полупрозрачного рыбьего пузыря.

— А почему Лайхан меня кормила жуткой дрянью, то есть, э… — произнесла Гвенн после заслуженных комплиментов повару, — всякими деликатесами?

— Это все очень изысканно, — пожал плечами супруг. — Но я это терпеть не могу.

— Рад приветствовать вас, царевич Нис, — раздался суховатый голос. — И вас, прекрасная царевна.

Гвенн обернулась, недоумевая, как она не заметила появления ещё одного фомора?

Вгляделась в вошедшего, отчаянно пытаясь вспомнить имя. В день свадьбы все ши-саа показались ей на одно лицо — синие, неподвижные, с рогами! — и отличались лишь вычурностью непонятных «кушаков» и «кафтанов». Ничего похожего на строгость чёрных сюрко Дома Волка! Скорее, цветастость лесовиков, обожающих всё пышное. Но у пришедшего платье было исполнено в тёмно-коричневых тонах и без особых изысков.

Повар-краб, явно ускользая от участия в разговоре, процокал в дальний угол, как показалось царевне, несколько испуганно.

Оттуда появился мелкий крабик, торопливо подбежал к вошедшему, протянул поднос фомору. Тот взял что-то похожее на семечки, забросил в рот, молча прожевал, и крабик, пятясь, торопливо убежал обратно.

Невысокий широкоплечий фомор, очень уверенный в себе. Рога — широкие в основании, безо всяких рисунков, опасно белели острыми концами. Такие явно можно использовать для боя! Скупые движения, рубленые черты лица — всё складывалось в ощущение «вы меня не переупрямите». Чёрная тонкая бородка напоминала формой две сошедшиеся волны, а волосы, тоже чёрные, заплетённые выше ушей в две тонкие косицы, гладкой волной покрывали плечи.

— Дядька Скат, — поприветствовал его Нис.

— Скат? — поперхнулась Гвенн, и тут её озарило. Это же воспитатель Ниса!

Припомнив наставления русалки, склонилась до пола, провела рукой справа налево.

— Лёгких вам волн, доброго моря и ясного света! Разрешите узнать ваше полное имя, уважаемый ши-саа?

— Малгофвохэйр, — ответил фомор. Посверлил взглядом царевну, тщетно пытающуюся повторить, и добавил: — Нису тоже было трудно выговорить, поэтому он прозвал меня дядькой Скатом. Меня все так называют. Кыш! — цыкнул на появившегося в проёме любопытного крабика, и того как волной унесло.

— Рада видеть воспитателя Ниса.

— Видимо, не больно хорошего воспитателя, — хмыкнул тот, — раз царевич глупость такую сотворил — потащил вас ночью в Крайние земли.

Нис не ответил, но вздохнул глубоко.

— Дядька Скат, не сердитесь. Как я поняла, хранитель может только отпугнуть, — решила вступиться за царевича Гвенн.

— Утренние часы опасны: это время для чудовищ. А если бы Блатрист явился?

— Дядька Скат, я уже был у Айджиана, — посинел Нис. — А Блатрист Кровожадный давно превратился в легенду.

— Кто это? — заинтересовалась Гвенн.

«Кровожадный» — говорило само за себя, однако лучше было уточнить степень опасности.

— Видите ли, ничего особенного, прекрасная царевна, всего лишь синий дракон! Он время от времени прогрызает дыру в границе с ши-айс, выплывает оттуда и обращает в лёд всех, кого встретит.

— Драконов не существует, — неуверенно сказала Гвенн. — Это же сказки!

Лёгкая улыбка на миг скользнула по губам дядьки Ската.

— Благая ши, вышедшая замуж за ши-саа — вот это, казалось бы, сказка. Такого не было с тех времён, когда Балор украл королеву Рек.

— Это было… — поразилась Гвенн.

— Мелочь. Всего-то тысячелетий пятнадцать тому назад.

— И про пр-р-редсказание ей скажи, — раздалось щёлканье из глубины зала, однако повар-краб так и не показался.

— Не стоит, — недовольно заметил Нис. — Это глупая история Верхних, искажённая в воде!

— Не совсем так, царевич. «Когда Иная, прошедшая моим путем, подарит то, что взято быть не может, тогда проклятие падёт, наступит мир и благоденствие», — добавил дядька Скат. — Так баяла королева Рек перед смертью. Говорят: Балор так рыдал, что из его слез родился жемчуг.

— Он же вроде ее и убил? — полюбопытствовала Гвенн.

— Балор-то? — покачал головой дядька Скат. — Он не мог убить свою любимую, пусть она нарушила его повеление и спрятала Айджиана. Она умерла от тоски и горя, решив, что её сын всё же погиб.

— А, так это её могилу мы навещали? — повернулась к Нису Гвенн. — Твоей бабушки?

Тот коротко кивнул.

— Но нет! — возмутилась Гвенн. — Послушайте, это же слова Проклятия, что произнесла земная, украденная нашим королем! Это наша легенда!

— Все эти «ваши легенды» — лишь отголоски того, что когда-то случалось у нас, в море. Уж не думаете ли вы, что древнее нас, ши-саа? Жизнь, оплодотворённая светом звёзд, зародилась в тёплой воде первого океана, покрывающего всю землю.

Гвенн открыла рот и закрыла, не став повторять историю Дома Волка: про любовь отца-мага и матери-волчицы. Наверняка дядька Скат расскажет свою историю, на несколько миллионов лет более раннюю. Или придумает! Хотя на выдумщика не похож. Да и ссориться с тем, кто воспитывал её мужа, не хотелось.

— Блатрист пощипывает ледяных фоморов, те лезут к нам, мы лезем к благим, — дядька Скат зажевал ещё одну гость чего-то мелкого и обернулся к царевичу: — Нис, я бы предложил вначале поучить ши-саа Гвенн на прирученном и смирном коньке. Например, на Сизом или Дымке, перед тем как сажать прекрасную царевну на Уголька.

— На Уголька? — у Гвенн перехватило дыхание.

— Нис не сказал? — вновь улыбнулся одной стороной рта дядька Скат. — А над стойлом ваше имя уже висит.

— Повода не было, — проворчал Нис. — Да и что за подарок? Всего лишь конёк. К тому же необученный. Не драгоценности и не жемчуг.

— Спасибо, Нис! Он великолепен! — восхитилась Гвенн. — Только теперь мне надо научиться сидеть на нём.

— Плавать на нём, — поправил дядька Скат. — А ещё ходить.

— Ходить на коньке?

— Не ездить же.

Гвенн изумилась, но быстро нашлась:

— Кому как не руководителю церемоний знать правильное употребление слов. Благодарствую, Малгоф-вохэйр, — произнесла она, почти не запнувшись.

— Это всего лишь имя, — небрежно бросил дядька Скат и обернулся к Нису. — Если прекрасной царевне так нравится ездить, свози её в бухту Глант Ойр. Покатай на майнтлине. Течения ныне спокойны, а днём все чудовища спят. Моё разрешение, — коротко кивнул, прихватил оставшуюся сушеную рыбку с тарелки на столе и удалился.

Царевич выглядел хмурым и недовольным. И Гвенн его понимала: в одно утро получить две выволочки!

— Нис, у меня тоже было много воспитателей! А дядька Скат, хоть и выглядит суровым, всерьёз волнуется за тебя! Мне бы уже досталось, и хорошо, если розгами, а не калёным железом. Хотя словом иногда больнее, — сочувственно вздохнула Гвенн и погладила руку царевича.

— Хорошо если дядька следом не увяжется, — Нис изогнул бровь. — Так бы и не выпускал меня из столицы!.. Ты правда желаешь полетать на огромном скате?

— Что? Я?! А можно?

— Только если возьмёте с собой еду, — процокал повар-краб по перламутровому полу, обошёл по дуге даже место, где сидел Скат, протянул мешок Нису. — Царевич, ар-р-ры, совершенно забывает поесть! И как такой здоровущий вымахал?

— Гвенни, — принимая мешок, произнёс Нис, — можно вернуться в покои, погреться в айстром, расчесаться, переодеться…

— А можно поплыть прямо сейчас! — вырвалось у царевны.

— Царевич, ар-р-р-р, подобрал себе пару ещё более безумную, чем он сам! — Силлайр зацокал пятью ногами и воздел над головой две клешни.