Не курсант

Глава 12

— Отбой по заводу. — повторил Витковский уже в кабинете, своему подручному. — Подождем немного, посмотрим, чем там дело кончится. Но в любом случае это надеюсь уже без меня.

— В смысле без вас? — растерялся Пудов. — А что там такое на заводе?

— Какая-то операция уголовного розыска, оказывается. Прямо они мне не сказать не соизволили. А их намеки я понял иначе. Уже звонили ругались, что-то там пошло не так, и якобы из-за нас.

— И?

— Да ничего, нормально все, это ерунда. Принесу извинения еще раз, если им легче станет. Но так-то могли нормально сказать, что у них операция, а не просто сказать, что не надо этот объект проверять. Что это вообще значит? Как я должен это понимать?

— А когда закончится операция?

— Не знаю, может уже и закончилась, застрелили они там кого-то, на нас еще свалить хотят. Не полезем мы туда. И никуда более не полезем.

— Как?! — удивился Пудов.

— А так. Все, позвонили мне сверху, переводят меня. Надо досидеть тихо. А тут еще эти УСБ-ешные операции. Мог бы так отменил бы и их. Да все уже вертится.

— Я слышал арестовали их уже?

— К сожалению, да.

— Почему к сожалению?

— Они же про нас начнут «петь», а мне оно сейчас надо? Планировал бы я сидеть на своем месте, так и хрен бы с ними. Всерьез их «пение» навредить не может. Мало ли что задержанный наговаривает на свое начальство. А вот переводу это может помешать, не факт, но…

— А на заводе не могла быть тоже УСБ-ешная операция? — из-за своих подозрений поинтересовался Пудов.

— Хм… — задумался Витковский. — Нет, мне из УГРО и говорили не лезть на завод, но я их не так понял. УСБ-ешники могли и сами сказать, тем более с моего ведома проводят операцию в моем отделе, хотя… А, что есть повод так думать?

— Нет. — помотал головой Пудов.

— Впрочем, это уже неважно. Мы завязываем со всеми делами, абсолютно все надо заканчивать.

— А мне что делать?

— Тебе?

— Ну… да.

— Ты сначала вот что реши. Я перевожусь на должность начальника ГУБЭП да-да, на генеральскую должность. А тебя могу в один из отделов пихнуть в Москву конечно же. Дальше будет видно.

— Что делать надо будет на новом месте?

— Баблосборником поработаешь возможно, другие дела, да примерно, как сейчас.

— Баблосборники слишком быстро сгорают.

— Смотри сам.

Пудов прикидывал варианты. Если он надумает уехать, то вся эта возня с дисками напрасна. Зато Москва. Зато деньги там и впрямь можно просто собирать, а не делать что-то свое. Но если не поедет, то тут его бизнесу так и так конец. Или как минимум серьезные трудности. Что будет в отделе после Витковского и кто? Какие порядки или анархия?

— Карьерный рост как ты понимаешь будет весьма интенсивным. Ну и к тому же вместо себя на горячую работу наберешь уж кого-то еще. — поторопил задумавшегося Пудова начальник.

— Хорошо. Что надо делать по Сычеву с Антиповым?

— Верно мыслишь. — кивнул Витковский.

Именно это он и хотел попросить Пудова решить, взамен перспективного перевода в Москву.

— Припугнуть бы неприятностями с семьей в идеальном варианте. Организовать некую провокацию, но не доводя до последствий. Понимаешь?

— Вроде как попытка избиения, но не доведенная до конца или взлом двери, но без ограбления?

— Вроде этого, да. И потом записку им бы передать, они сейчас в ИВС отдыхают. Глядишь осознают, что надо говорить, а что нет.

— Понял, организую.

— Из отдела никого не привлекать! — сразу предупредил начальник.

— Понятно.

Витковский тоже размышлял о своем будущем. В новом отделе неизвестно что там и как, опять надо будет тащить своих людей. А, есть ли они у Витковского еще? Тогда в Москве наверняка провели чистку, он не звонил, не общался, не поддерживал. Хотя, это было в интересах общей безопасности не контактировать. Возможно взять с собой этого Пудова хорошая мысль. Всегда можно прихватить парочку человек при таких переводах. Но парочки у него нет, есть только один, и то пока неясно насколько «свой».

Утро началось с очередного послания на пейджер от Пудова. Хотя утро уже плавно превращалось в день. Я наконец-то выспался. Впереди конечно будет куча неприятной волокиты и скорее всего придется опять уговаривать «психологиню» нарисовать мой правильный портрет. Я написал рапорт на отпуск. Но к сожалению, это вынужденно. Во-первых, проверка законности и обоснованности применения оружия, так и так мне курить бамбук, даже если все свидетели, обстоятельства и экспертизы на моей стороне. Во-вторых, вчера звонил отец.

Он позвонил «дяде», а уж тот передал мне. Так что по итогу, это я звонил отцу. После обмена приветствиями и традиционных «как дела?» Наконец он решился сказать.

— Мансур, понимаешь… я развелся с твоей матерью.

Этот вопрос, наверное, зрел очень давно. Он был актуален с тех пор, с каких я себя помню. Мать всегда пила. Когда именно она стала алкоголиком я не знаю, но, если раньше были периоды, когда она срывалась. То после Москвы, пока я был в Китеже похоже в лучшем случае были моменты, когда она останавливалась.

— Она пьет?

— Да.

— Может положить ее…

— Зачем, Мансур? Что бы через неделю ее выпустили, и она тут же продолжила? Я устал Мансур, понимаешь? Все. Раньше еще ладно ты был, был какой-то смысл сохранять семью. Бабушка ладно больная была, нехорошо было в такой момент. В тот момент брось я ее то и… Я устал за нее бороться. Если она не хочет или не может, не желает, то и я свою жизнь гробить не намерен! Я все. У меня другая семья. Я живу отдельно, у меня своя жизнь, я не собираюсь…

— Понятно. — прервал я эту прорвавшуюся плотину.

— Тебе стоит приехать и решить вопрос с квартирой.

— В смысле?

— Мансур, она пьет. Сильно пьет, и компания вокруг нее соответствующая.

— Давно ты не живешь дома? — наконец я понял, что все это случилось уже далеко не сегодня просто только сейчас отец решился мне позвонить.

— С конца лета. А она все лето жила не дома.

— А где?

— Сейчас это важно? В деревне у алкаша какого-то, пока тот не умер. Квартиру бабушка оставила тебе, и ее она конечно не продаст. Но если ты хочешь забрать какие-то вещи, возможно еще не поздно это сделать. Да и вообще, в общем, тебе лучше приехать осознать все это и думать тут на месте что дальше делать.

— Документы?

— Документы все у меня.

— Я понял. Хорошо у меня как раз удачно отпуск наметился. — тяжело вздохнул я. — Я приеду, разберусь.

— Мансур… — что-то он говорил еще и пересказывал тоже самое добавляя какие-то подробности.

Что тут особо говорить? Я не хотел с ним ругаться, но и слушать дальше не хотел. Если отец говорит правду то, вернулась она после трехмесячного запоя в дом, начала скандалить, а он просто ушел. Все же эта квартира была не его. Зато как я понял она подписала документы отказавшись от прав на нашу квартиру в микрашке. Все вроде бы и верно. Вроде бы и да. Она ему теперь вроде как никто? Но мне-то она мать. Наверняка, что-то можно сделать все равно.

Помниться Пудов говорил что-то про Анонимных Алкоголиков. Вернее, если верить его теории перемещения во времени, то это я ему говорил об «АА» в будущем, а он поведал мне. Парадокс какой-то. Тогда мне казалось эта «АА» не актуальна для нас. Я преуменьшал проблему перед самим собой.

В некотором оцепенении и переваривании информации прошли целые сутки. Снова пришло сообщение от Пудова с восклицательными знаками и словом «пожалуйста». Ладно, надо встретится с Серегой, что ему надо? Перезванивать не стал, поскольку на съемной квартире отсутствовал телефон, а где еще остались живые городские телефоны, кроме переговорки, вопрос сложный. Поэтому я поймал Пудова у МВД-ешной столовой.

— Ну чего хотел?

— О?! Мансур…

— Чего хотел-то, м? Сообщение видел я твое, да некогда было.

— А чем таким занят был?

— Опять какие-то вопросы с подвохом? Серый, честное слово я к вашим бэповским делам, рынку и прочему вообще не причем. В редакции той я более не бывал. Чего ты хочешь вообще? У меня своих забот невпроворот.

— Удостоверение покажи?

— Что, дурак?

— Я думаю, что ты сотрудник УСБ.

— Копа-ать… Вот тебя накрыло Сережа. На смотри, изучай. — отдал я ему в руки удостоверение милиционера конвойной роты. — Серый, ты видать в какие-то неприятности влез, сто процентов, раз такая паранойя у тебя играет. Короче у тебя есть дело ко мне или ты посмотреть на мою ксиву и поугорать, что я в отличии от всего выпуска все еще сержант, меня пригласил?

На самом деле Пудов уже и сам не знал, чего он хотел. К тому же работа по объекту отменилась. Был там какой-то Мансур, может этот, может не этот.

— Ты адвокатов многих знаешь? Если и впрямь работал в конвойке.

— Ха! Вот вы даете, прям один за одним.

— А кто еще?

— Да так, знакомая одна, неважно. Кое каких знаю, кое каких видел в работе, почти про всех слышал кучу сплетен. Я же в конвое работаю. Хочешь пойдем к роте я буду здороваться с каждым, и говорить его фамилию, они меня тоже поверь узнают.

— Ты же с казал в отделе теперь сидишь?

— Теперь да. Но работал же, к тому же отдел непосредственно курирует подразделение конвойное и проверяет несение службы, а также еще там всякое разное. Ладно, так что с адвокатами? Если по уголовке, то могу подсказать.

— Ватрушкин, знаешь такого?

— Ха! Ватрушка! — развеселился было я, но сразу же стал обратно серьезным. — Быстрее отказывайся и бери нормального.

— Почему?

— Отбывает номер, ничего не сделает, разве что разведет родственников на оплату, хотя он только на бесплатные дела и попадает.

— Допустим не это интересует, а можно ли через него передать записку?

— Маляву? Легко, бабки только нужны. Для это Ватрушкин очень удобен.

— А как передать чтобы он не сдал кто передаст, но при этом взялся передать?

— Что в записке? Угрозы? Шухер могут поднять?

— Пожелание помалкивать.

— Чувствую все же влип ты во что-то Серега. — прикинул я варианты. — Ладно, я могу Ватрушке передать так чтобы он не говорил кто передаст, то есть передал — усмехнулся я.

— Точно? Потому что если они вой поднимут и тебя сольют, а потом…

— Меня не сольют, я все правильно сделаю. Ватрушка передаст все на словах, для этого послание должно быть коротким. И еще желательно источник сразу придумать, то есть не опера пришли и велели сказать, а, например, жена или мама, кому там угрожать собираетесь?

— Откуда ты знаешь?

— Про что? Угрозы? Предположил, самые распространенные угрозы, это близкие люди жена, дети, мать. Ну и так далее. Серый, ты давай определись или доверяешь мне, или нет.

— Ну ладно. Ну так что поможешь?

— Что, за этим звал?

— Да.

— Лады, сделаю, когда надо?

— Завтра.

— Ну хорошо, насчет прямо завтра не скажу, возможно запланированы встречи у адвоката на определенные дни. Я конечно спрошу, может и можно ускорить.

— Цена?

— Так-то трешка.

— А если все же, чтобы точно прямо завтра?

— Ладно, доплати еще рубль.

— Много как-то за короткое послание?

— А ты как думал? Это же подследственный, ему нельзя передавать ничего, адвокат рискует работой, а ты еще требуешь внеочередную срочную встречу. Естественно можно искать и другие пути, если время есть.

— Ладно, а тебе сколько?

— Я уже включил услуги посредника в счет. Дружба дружбой, но работа должна оплачиваться. К тому же у меня теперь нет стабильных источников дохода.

— Ты сам предложил разбежаться. Мы же решили все, или нет? Остались обиды так говори?

— Остались. Но не могу их сформулировать в претензии. В общем ладно, давай думай, что конкретно сказать.

Ватрушку я зарядил, исполнит, скажет испуганная жена подошла и сказала, дальше по «сюжету Пудова». Меня Ватрушка не сдаст, да и не сможет толком ни описать, ни опознать. Но до этого не дойдет, мне известно, что Ватрушка такими схемами живет. Не первый раз, не испугает его даже истерика от «клиента» и вызов охраны. Слова к делу не пришьешь.

Я покрутился перед зеркалом. Сколько же я тебя не надевал? Повседневная форма сотрудника милиции, осталось сделать правильные погоны. Сойдут и лейтенантские. Маскарадный костюм готов, можно выдвигаться.

— Вы куда? — тормозит меня какой-то старый пристав.

— Инспектор отдела охраны общественного порядка, лейтенант милиции Артаньянов, осуществляю контроль и проверку несения службы сотрудниками конвойного батальона. — движение рука начинает плавно, а потом рывком ускоряется и складывается под углом к голове. Такой вариант воинского приветствия в совокупности с четким докладом накладывает забавный эффект. Собеседник на автомате козыряет рукой в ответ. Я прохожу в здание суда.

— Приговор у Шиловой номер зала? — уточняю на последок.

— Пятый.

Пятый это странно, пятый это необычно. Пятый это практически чердак. То ли все залы заняты, то ли… Неприятное беспокойство и предчувствие ошибки. Пятый имеет прямой выход на «конвойную» лестницу. Значит все же увезут из зала обратно? Или совпадение. Я уже сто раз считал сколько и как могут ей назначить. В лучшем варианте отпустят стразу в зале суда. Но может придется и «досидеть» от года до двух. Все это конечно с учетом переквалификации.

Заседание закрытое, тем более уже приговор. Так что на сей раз судебный пристав сидит и у входа в зал. В документы никто не всматриваются, необычное исполнение воинского приветствия с дерганьем в финале, переключает внимание. Не факт, что не сработало бы и без этого, но если можешь исполнить красиво, надо исполнить. Выдохнул и зашел в зал.

— Спокойно, — показываю конвою и заодно и Сашке сигнал рукой. — ООП, добавляю для конвоиров.

— Ты чего инспектор что ли уже?!

Киваю и показываю палец у губ и киваю уже на судью. Типа слушай и не шуми. Все прокатывает. Слушаем приговор. Что за ерунду она говорит? Чего такой кислый адвокат? Сашка плачет? Надеюсь от радости…

— Признать подсудимую виновной по статье сто пятой, части второй, пункт «д»…

Что?! Нет! Нет-нет-нет! Как же так?! А как же переквалификация?! Я же договаривался?! Я с трудом удерживаю все эти вопросы в себе и слушаю молча.

… и назначить наказание в виде восьми лет лишения свободы. С учетом предыдущей судимости и условного срока в четыре года, путем частичного сложения…

Дядя он же говорил с Шиловой?! Или нет?! А-а!!!

… Итогом назначить наказание, десять лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима. Зачесть в срок наказания, пребывание в следственном изоляторе…

Как поленом по голове ударили. В голове каша, учитывая статьи, то минимум дали. Адвокат все же оказался правильный. Но статьи! Их же должны были переквалифицировать! Как же так? Я же договаривался!

— Ты же обещал?! Ты обещал! — Саша кричит это мне.

— Как же так? — наконец-то говорю я в слух, но скорее это бормотание. — Я разберусь.

— Сука! А-а! — у Саши полнейшая истерика.

Еще бы, я же обещал, что все будет хорошо. Ее уводит конвой. А я остаюсь в зале, почти единственным зрителем. Кажется, в углу сидит и тихо плачет ее мать. Десять лет! Десять! Я шатаясь вышел из зала и проплыл мимо пристава. Ничего не видя и не слыша вышел из зала суда и сел в дядин Москвичонок. Так же тупо глядя куда-то сквозь стекло тронулся и поехал к дяде.

— Ты же сказал, что решишь?!

— Не ори на меня. Я сделал все как надо!

— Что значит, как надо?!

— В твоем возрасте не удивительно увлечься девушкой и не замечать ее откровенной игры и недостатков. Ты попал в ловушку, так бывает, я консультировался у опытных психологов. Ты тюремщик, она заключенная, это ситуация типичная…Тебя просто использует какая-то воровайка, Мансур. Я…

— Ты вообще с судьей говорил?!

— Мансур ты пойми…

— А-а! — я здорово двинул кулаком в стену. — На, сука! — швырнул я из кармана ключи «москвича», что недавно мне фактически подарил «дядя». — Я уезжаю!

Я вышел, хлопнув дверью. И теперь уже перемещался исключительно на своих двоих. В голове был кавардак, и я не мог вспомнить на чем можно доехать до моей съемной квартиры. Это было похоже на сумасшествие, я не мог вспомнить еще несколько элементарных вещей. Не знаю, как это называется в психиатрии, но говоря по-простому я распсиховался.

В квартире я быстро собрал основные вещи. Лишнее, неспособное уместится в большую сумку безжалостно выбросил или оставил. Ключи от квартиры оставил соседям с просьбой связаться с хозяевами. Прибыл на вокзал и удачно прождав всего два часа покинул город на поезде.

В поезд я сел уже с початой бутылкой водки. Нет я не хотел нажраться. Я просто хотел, чтобы было не так больно. И что бы голос Саши в голове заткнулся! Получается он даже не говорил с судьей?! Надо было делать это самому! Как я так облажался! Единственным верным решением было поставить ей нормального адвоката. Все же он выжал минималку из тех статей.

— Далеко едете? — спросил какой-то мужик.

— На кудыкину гору! — огрызнулся я.

— Ой, зачем же грубить… — возмутилась какая-то женщина.

— И вы до Йорка пить будете?

Я посмотрел на зашедших в мой плацкарт, людей. Обычная семья. Папа, мама и мелкий сын. У меня когда-то была такая же семья. Желание набить морду мужику, за то, что лезет не в свое дело улетучилось. Они явно не виноваты, в моих проблемах. А я и впрямь не лучший попутчик для такой семьи.

— Извините, день не задался, сложно все. Устал. В Йорк еду. Сейчас подумаю, что можно сделать.

Я прошелся по вагону. Обнаружил парочку едущих непонятно куда военных в форме. Ребята пили пиво и у них была гитара. Зашел к проводнице и к общей выгоде я переместился в их плацкарт.

Контроля я в целом не терял, хоть и прилично выпивал всю дорогу. Напиваться было непозволительно, в сумке лежала еще существенная сумма «пудовских» отступных. Уже в Йорке взял такси и вскоре пытался попасть к себе в квартиру.

— Ты кто такой? — спрашивал меня какой-то мужской голос за моей же дверью!

Вернее, бабушкиной, но она же мне ее оставила, так что да, моей.

— Это ты кто такой? Я здесь живу. Это моя квартира.

— Что это такое? Это Танькин муж что ли опять? — переговариваются мужики за дверью.

— Нет похоже сын что ли…

— Чего делать будем?

— Ничего не будем, может уйдет?

— Открывай! Я сейчас… — задумался я, а что собственно «я сейчас»?

По идее было верным вызвать милицию, предъявить документы на квартиру, хотя их нет, надо ехать к отцу. Вот уж точно не хочу! Не сейчас по крайней мере. Все это растянется аж до завтрашнего дня или даже дольше.

— А! К черту! — вышел я из подъезда, но не на улицу, а во двор.

Лестница пожарная проходила крайне неудачно, прямо напротив окна в нашу кухню. Кто так строит? Старый еще довоенной постройки дом, без газа. Меня всегда напрягала эта лестница. И вот сейчас я несмотря на опьянение подтянулся и вытащил грудь на лесенку. Далее поднялся и ногой начал выбивать стекло.

— Аа! Какого хера?! — завопили люди внутри.

Выбивал я, чтобы не оцарапаться и точно проникнуть внутрь, а не сорваться вниз, это только в кино в окна влетают вместе с рамами.

Встречающего меня человека, вооруженного молотком, я встретил ударом в голову и болевым приемом. После чего уже я был вооружен молотком и калечил им руки и ноги захватчиков. Квартира даже в полутемках представляла из себя жалкое зрелище. Мебели почти не было, обои местами содраны. Всюду грязь, окурки, битая посуда в наличии. Много-много пустых бутылочек, в них продают или спиртягу, или что-то вроде «боярки». С боем прорвался в большую комнату. Мать лежала на каком-то матрасе без сознания. Вероятно, все три мужика, что пытались помешать мне, сожительствовали с ней.

Вонь стояла ужасная. Открыл балконную дверь. Балкон здесь очень опасный, декоративный, того и гляди отвалится. Снизу мигала огнями патрульная машина. Соседи видимо вызвали. Странно что приехали, ведь поди не впервые тут дебош.

— А-а! — бросился на меня один из поднявшихся на ноги мужичков.

Ушел в сторону и добавил скорости к его движению.

— А-а! — вылетел придурок с балкона.

— А ну выпрыгнули следом?! — грозно, махнул я молотком.

— Не-не — не надо… — мгновенно утратила боевой настрой парочка оставшихся уродов.

— Можно мы через дверь уйдем? — неожиданно протрезвел один из «захватчиков».

Снизу раздавались крики боли выпавшего в окно. Чьи-то еще крики, может соседей, а может наряда.