(Не) получишь меня, Дракон!

Глава 20

Магия рвёт и скручивает изнутри, в глазах темнеет, я, кажется, кричу. А потом становится легче. Магия вырывается наружу.

Миг я этому радуюсь, потому что боль плавно уходит, но потом осознаю, что случилось. Моя магия вырвалась, причем в таком объёме, в котором я ни разу её не использовала. Кабинет же разнесёт! И Такера, будь он неладен, и меня. А если я выживу, то сяду за убийство куратора.

Распахиваю глаза и с удивлением вижу, как вся моя магия высвободилась темным клубящимся облачком под потолком. Его удерживает Такер, накинув полупрозрачную сеть. На виске дракона выступила капелька пота, лицо напряжено. Но он спокоен.

Это… Это сделала я?

— Такер, я…

— Для тебя профессор Такер, — сквозь стиснутые зубы говорит он. — Да не стой ты столбом! Возьми на полке справа от моего стола темно-серый кристалл с черненым серебром и положи его под… это.

Я пялюсь на это облако, которое стремится расползтись в разные стороны. Но, похоже, пялюсь слишком долго, потому что мне начинает казаться, что ОНО тоже смотрит на меня.

— Ева, горгулья тебя раздери, ты можешь быстрее шевелиться? Твое самое лучшее творение вот-вот сбежит!

Конечно… Я бы поспорила с “самым лучшим”, но с тем, что это нечто надо угомонить точно спорить не собираюсь. Поэтому я опрометью кидаюсь к шкафу и, на удивление, достаточно быстро нахожу то, что просил Такер.

— Это? — протягиваю я.

— Извини, посмотреть не могу. Давай уже клади. Если не то, то мы с тобой и половиной академии полетаем. И вовсе не из-за того, что остров летающий.

Хм… Я бы, может, возмутилась бы на этот его сарказм, но чувствую, что лучше оставить до следующего раза.

Медленно пробираюсь бочком мимо стола под черное облако, всей кожей ощущая, как оно меня разглядывает. И у меня все меньше уверенности в том, что мне кажется.

Подкладываю артефакт под него, замечая, как облако начинает трепыхаться, как будто ему не нравится все происходящее.

— А теперь отходи, — командует Такер. — Лучше всего вообще под столом спрячься.

— Не буду, — гипнотизируя облако, говорю я. — Оно… Мне ничего не сделает.

Понятия не имею, откуда у меня эта уверенность. Как и понимание того, что я должна быть рядом, как будто бы успокоить.

Ответом служит ироничный хмык Такера, а потом облако пронзает пронзительно-белый свет из артефакта. Он растекается по всей тьме, а потом будто бы втягивает в себя, утаскивая внутрь кристалла.

Мне до жути обидно, что вот так вот взяли и испортили “мое лучшее творение”, ведь я чувствовала, что оно живое… Неужели нельзя было обезвредить его как-то по-другому? Хочу спросить об этом Такера, но потом…

— Мамочки! Какая прелесть! — восклицаю я и присаживаюсь на колени, чтобы рассмотреть то, во что превратился артефакт.

Маленький очень пушистый черный комочек с глазками-бусинками и маленьким розовым носиком. Вот теперь я верю, что это мое лучшее творение. Ничего более милого сотворить точно уже невозможно!

Протягиваю к нему руку, собираясь погладить…

— Стой! Он может…

Но договорить Такер не успевает. Этот комочек высовывает свой язычок, облизывает мой палец, а потом внезапно кусает, пронзая тонким острым клыком мой палец. Я громко вскрикиваю и отдергиваю руку, но этот комочек остается на пальце и мотыляется из стороны в сторону.

Такер спускает с пальцев какое-то плетение, и пушистик ослабляет хватку и расцепляет свои зубки, падая с пальца. Я успеваю поймать его нетронутой рукой и, когда дракон тянет свою лапищу, чтобы забрать у меня малыша, прижимаю к груди, слыша еле заметный писк.

— Он еще не адаптировался, Ева, ему надо дать время, — говорит Такер. — Нужно приручить, чтобы не случалось вот такого, как сейчас.

Я поднимаю на профессора хмурый взгляд:

— Не нужно его приручать, он и так меня любит, — говорю вслух и понимаю, что это действительно так.

— И поэтому тяпнул тебя? — насмешливо изгибает бровь Такер.

— Он так подружиться хотел!

Такер тяжело вздыхает, смотрит на черный комочек у меня в руках и показывает глазами на кресло напротив его стола.

— Садись, тебе сейчас лучше чуть-чуть отдохнуть, — говорит он. — У меня для тебя две новости.

— По классике: хорошая и плохая? — спрашиваю я и буквально плюхаюсь в кресло, потому что действительно голова кружится.

Такер качает головой, мола обходит стол и тоже садится в кресло, опираясь локтями на стол.

— Нет, моя дорогая Ева. Плохая и очень плохая.