Глава 4

Они ехали уже всю ночь. На рассвете Роз обнаружила, что страшно устала и нервное напряжение еще не оставило ее. Раньше ей никогда не доводилось водить такие большие автомобили. Когда на тесной стоянке, где ей было велено забрать его машину, она увидела серебристо-стальную громадину «бентли», то поначалу испугалась, что не справится с автомобилем. Сторож на стоянке, специально приставленный охранять шикарные лимузины, с любопытством посмотрел на Роз. Она не знала, видел ли он газеты, но, похоже, ему было не в новинку, что мистер Уэйкфорд иногда разрешает друзьям взять одну из своих машин. К тому же, у Роз имелась записка от владельца автомобиля. Когда девушка села за руль, сторож направил ее вслед за другими сверкающими машинами к выезду со стоянки и прикоснулся рукой к козырьку фуражки, прощаясь с ней. Роз слилась с ночным потоком автомобилей. Яркий свет дорожных фонарей поначалу слепил ее, но к тому моменту, когда она, подобрав Уэйкфорда, миновала ближний пригород, неуверенность прошла.

Роз всегда нравилось водить автомобили, а «бентли» просто великолепно слушался руля. Вскоре она освоилась и поняла возможности этой машины. Уэйкфорд сидел рядом и наблюдал за Роз. Изредка он делал кое-какие замечания: советовал держаться левой стороны дороги или более мягко переключать скорость. Наконец он сказал, что у нее получается хорошо, и сразу же заснул спокойным крепким сном.

Оставшись наедине с собой, Роз еще сильнее ощутила чувство нереальности происходящего. Дорога бежала ей навстречу. Призрачная дымка осенней ночи развеялась, и на небе засияли звезды. Низко над горизонтом показалась запоздалая луна. Пьянящее чувство радости охватило Роз. Но это было не просто возбуждение, вызванное скорой встречей с морем или ожившими в памяти картинами необъятных вересковых пустошей, о которых она мечтала еще только вчера. Ее сердце плавно билось, словно в волшебном танце, и отвечало тому особому ритму, который исходил от проплывающего мимо темного леса, посеребренного лунным светом, безмолвных полей и деревушек, спящих зачарованным сном под звездным небом. Никогда раньше она не испытывала такого сказочного очарования. Высокие шпили церквей, словно указующие персты, тянулись к звездам. Мерцающие фонари, освещающие постройки, и редкий свет в окнах домов казались ей волшебными огоньками.

Промелькнули и остались позади деревенские луга, небольшой пруд, старинная вывеска какой-то маленькой гостиницы. Уже наступил первый час ночи. Гай Уэйкфорд продолжал спать. Роз изредка поглядывала на него. Ей казалось, что он невероятно устал и душевно, и физически. Его голова темнела на серебристо-серой обивке сиденья, и случайный блик луны озарял ее бледным светом. Четко очерченные губы потеряли свою жесткость, а твердый подбородок упал на грудь. Неожиданно он резко раскрыл глаза и сонно посмотрел на Роз. Роз повернула голову и стала следить за дорогой. Он снова взглянул на Роз, затем на дорогу, и, наконец, остановил свой взгляд на ее миниатюрной фигурке.

— Что ж, златовласка, вы отлично справляетесь, — заметил он.

Она откинула с глаз прядь белокурых волос и, снизив скорость, посмотрела на него.

— Вы спали очень сладко, — сказала она.

— Причем, оставив вас наедине с дорогой. Вам не показалось, что вести машину ночью — довольно унылое занятие?

— Да, если с тобой никто не разговаривает, — ответила Роз. — Раньше мне не доводилось ездить по ночам.

— А сейчас вы вынуждены это делать, потому что я вас заставил, — сдержанно заметил он. Потом он откинулся на сидении и посмотрел на указательный столб. — Тем не менее, мы едем верной дорогой. Значит, вам можно доверять. Вы в точности исполнили, что я говорил, и через пару часов мы приедем.

— Куда?

— Туда, где сможем позавтракать, и откуда до нашей цели останется всего несколько миль.

— В четыре часа утра никто не предложит нам завтрак, это уж точно.

— Мы можем подождать в машине, — ответил он. — А если вы хотите поспать, то я сяду за руль.

Роз отрицательно качнула головой.

— Нет, я чувствую себя превосходно. Управлять этой машиной — одно удовольствие. Я действительно не хочу спать. Но мне хотелось бы знать чуть больше о конечной цели нашего пути. Зачем мы туда направляемся, и что будет, когда мы туда доберемся?

— Вы все узнаете, как только мы приедем, — устало и отрешенно проговорил он, — Любопытство — такой страшный порок, что я лучше не буду отвечать на ваш вопрос.

— Но это же абсурд! Я имею право знать!

— Да, вы имеете право, — согласился он и изучающе взглянул на Роз. — Знаете, вы крайне незаурядная девушка. У вас была уйма возможностей, чтобы воспрепятствовать мне, когда я буквально силой заставил вас ехать со мной: позвать на помощь, прямиком поехать в полицейский участок и сдать меня констеблю… Хотя, возможно, вы боялись, что я достану револьвер? — Он многозначительно прихлопнул по карману.

— Но вы же какое-то время спали, — напомнила ему Роз.

— Это так, — кивнул он. — А может быть, я умею спать лишь одним глазом, тогда как другой бодрствует? Так или иначе, у меня и в мыслях не было сделать вам больно, а вы, вероятно, догадывались об этом. Что ж, вы сделали все, о чем я вас просил, и я расскажу, куда мы едем. Этот дом оставила мне моя бабушка. Он стоит на самом берегу. Почти из всех его окон открывается вид на море, а в саду, где бы вы ни стояли, слышен шум прибоя. Вы любите море?

— Я жила рядом с морем, — ответила Роз.

— Тогда почему вы работаете допоздна в скучной лондонской конторе?

— Надо же как-то зарабатывать на жизнь, — ответила она и сосредоточилась на дороге, освещенной фарами машины. Затем добавила: — Что меня интересует, так это как вы думаете там укрыться, когда все в округе вас знают?

Гай Уэйкфорд рассмеялся и, прежде чем ответить, закурил сам и предложил сигарету Роз.

— Очень просто, — сказал он. — Когда люди знают тебя и доверяют тебе, то все очень просто!

— Понятно, — сказала Роз.

Некоторое время они ехали молча. Роз чувствовала, что Уэйкфорд не спит, а наблюдает за ней, за ее руками на руле, за каждым малейшим поворотом ее головы, четко обрисованной лунным светом.

Уэйкфорд прервал молчание.

— Мне не нравится, что вы все время за рулем. Лучше давайте поведу я, а вы сможете немного поспать.

— Нет. У вас поранена рука.

— Я могу управлять машиной, если вы, конечно, не боитесь оказаться в кювете.

Роз качнула головой.

— Я поведу и дальше. Если кто и нуждается в сне, так это вы. Думаю, прошлой ночью вам не удалось выспаться.

— Не удалось, — согласился он и как-то особенно ласково улыбнулся ей. — Роз, ты добрая девушка, и ты мне нравишься!


Несколько часов спустя они уже завтракали за столом небольшой придорожной гостиницы. В воздухе разливался душистый аромат кофе и ни с чем не сравнимый запах жареных грибов. Роз казалось, что никогда еще грибы и бекон не были так вкусны. Она оторвалась от еды и поймала на себе взгляд синих глаз Уэйкфорда, по воле которого она оказалась в такой странной ситуации. Если до завтрака, глядя на него, с уверенностью можно было сказать, что он сильно проголодался, то сейчас Уэйкфорд всем своим видом выражал сытое довольство. Он предложил Роз сигарету и почему-то перешел на «ты»:

— Ты должна признать, Роз, что здесь лучше, чем в Лондоне. Ну что бы ты сейчас там делала, если бы я не заставил тебя поехать со мной? — спросил Уэйкфорд.

Она взглянула на часы. Было начало восьмого.

— Наверное, я бы еще спала.

— А во сколько ты обычно завтракаешь?

— Около восьми, а потом иду на работу.

— А что у тебя бывает на завтрак?

Роз слабо улыбнулась.

— Иногда я готовлю себе яйцо всмятку, иногда нет.

Уэйкфорд посмотрел на ее тонкую фигуру и неодобрительно буркнул:

— А что же тогда на ленч?

— Ну, это зависит от кошелька. В начале недели у меня довольно плотный ленч, а ближе к концу я довольствуюсь яблоком и сдобной булочкой, а то и просто одним яблоком.

— Бог ты мой! — воскликнул Уэйкфорд. — Да это же просто ужасно. Неудивительно, что ты такая крошечная. Неужели старина Манкрофт тебе плохо платит?

Роз тут же запротестовала.

— Конечно, хорошо платит, но у меня много расходов. Надо платить за квартиру, покупать что-нибудь из одежды, затем — продукты, проезд на автобусе и прочее. Это удивительно, как все дорого, когда живешь самостоятельно.

— А родители?

Роз объяснила, что ее отец и мать умерли.

Он погасил сигарету.

— Можно, я угадаю, сколько ты получаешь?

Роз ответила, что если ему так хочется, то пусть попробует. Она искренне рассмеялась, когда он наобум назвал какую-то невероятную сумму. Когда же он почти угадал, то отразившееся на его лице недоумение развеселило Роз еще больше. В замешательстве он едва находил слова, а в его голосе были слышны нотки ужаса.

— Кошмар! Иногда за один раз я трачу больше на угощение какого-нибудь друга. А ты не дурачишь меня?

— Нет, — ответила Роз.

Он посмотрел на нее. Ее чистый взгляд обескуражил его. Уэйкфорд понял, что и раньше она всегда говорила только правду, не пытаясь никого обманывать, даже саму себя. Он этого не ожидал, так как сам часто прибегал к самообману. Он столкнулся с чем-то, ранее ему не знакомым.

— Не годится в таком возрасте самой заботиться о себе, — произнес он озабоченно.

Роз показалось неуместным продолжать этот разговор, когда есть вещи поважнее, которые стоит обсудить в первую очередь.

— Мистер Уэйкфорд, похоже, вы уже успокоились и перестали думать о том, что совершили? Вы же поставили себя в ужасное положение!

— Я так не думаю. Мое положение сейчас лучше, чем могло бы быть, — возразил он.

Роз беспомощно на него посмотрела.

— Как теперь вы все объясните? Хотите или нет, а объяснять придется. Само по себе ничего не разрешится. Кроме того, похоже, хозяева гостиницы вас знают. Ваш дом ведь где-то рядом.

— Действительно, мой дом совсем неподалеку, но последний раз я приезжал сюда очень давно. Тогда я был в таком безмятежном состоянии духа, что, думаю, им будет трудно признать во мне того Уэйкфорда, — впервые в его голосе послышалась нотки сожаления.

— Когда это было?

— Пять… нет, шесть лет назад.

— Вы были счастливы тогда?

— Я был несказанно, безумно счастлив! Знаешь, так бывает, когда думаешь, что вся жизнь еще впереди!

— Вы были…? — Роз недоговорила.

— Я был влюблен. — Он криво усмехнулся. — Это, видимо, случается в жизни каждого. Хотя, надеюсь, что со мной этого никогда больше не произойдет. Я просто мечтал о свадьбе. Представить невозможно — я мечтал!

— Что-то не заладилось потом?

— Все стало не ладиться. — Он отодвинул вазу с красными розами так, чтобы цветы не мешали им видеть друг друга. — Она за кого-то вышла замуж, — его улыбка получилась еще более вымученной.

— Тогда вчера… Вы пытались отомстить за обиду?

— Конечно же нет! — вскричал он. — Я никогда никому не мщу, Роз. Что бы мне ни сделали плохого. Единственное, что я хотел, так это просто быть свободным.

— Да, но… — обескураженно вымолвила Роз. Ей казалось, что Уэйкфорд не понимает, ни что говорит, ни что делает. Но одно было совершенно очевидно — он просто не способен причинить зло. Об этом говорили его живые лучистые глаза, которые под влиянием нахлынувших воспоминаний еще больше оживились. Его бледное лицо вызывало у Роз сострадание, а при взгляде на темные круги под глазами ее сердце сжалось. Ее поразило, что Уэйкфорд может испытывать душевные переживания и в его памяти живут чувства прошлых лет. — Вы не смогли забыть ее? — непритворное сочувствие, прозвучавшее в ее голосе, заставило Уэйкфорда с некоторым удивлением посмотреть на нее.

— Со временем многое забывается, — его голос звучал спокойно. — По крайней мере, я понял, что время играет большую роль.

— Но даже оно не всегда может помочь, — предположила Роз.

Он улыбнулся и встал из-за стола.

— Роз, ты молода, и, кроме того, столь ранний час не подходящее время для откровений о былой любви. В настоящий момент ты мне помогаешь избежать брачных уз. Нам пора ехать.

Уже в машине Роз поделилась с Уэйкфордом своими волнениями. Она была уверена, что хозяин гостиницы и его жена смотрели чересчур уж подозрительно на их отъезжающую машину.

— Вы думаете, что они вас не узнали? А вдруг они читали газеты? — спросила она.

Он лукаво улыбнулся.

— Роз, даже, если они видели газеты и узнают меня по фотографии, то, скорее всего, воспримут наше появление здесь и мое бегство, как естественное следствие несостоявшегося венчания. Ведь твое присутствие — самое лучшее объяснение того, почему я отказался от свадьбы с другой женщиной.

У Роз перехватило дыхание, и если бы Уэйкфорд не схватил во время руль, то машину могло бы выбросить на обочину.

— Ужасно! — вскричала Роз в отчаянии. — Ведь это неправда! Мы должны что-то сделать.

— Не тревожься, — произнес он успокаивающе. — Что бы эти люди ни подумали, ты с ними никогда больше не встретишься, а в Лондоне нас вместе никто не видел.

— А мистер Манкрофт?

— Позже мы все уладим, а пока у него нет причин предполагать какую-либо связь между твоим исчезновением и мной.

— Как знать! На стоянке меня видели в вашей машине. А с вашим исчезновением полиция начнет прорабатывать все возможные версии. — Беспокойство вновь охватило ее. — Вы не имели права впутывать меня в свои дела. Это нечестно!

— Полностью согласен, — в его голосе читалась скука. — Но ты, Роз, уже участвуешь в осуществлении моего плана и теперь поздно выражать недовольство. Если ты хотела остаться в стороне, то тебе не следовало бы уделять так много внимания пустячной царапине, красующейся на лбу незадачливого жениха. И уж совсем не следовало бы иметь такие большие, добрые глаза и голос, полный заботливого участия. Ты — совершенное олицетворение женского сочувствия и понимания. Именно поэтому я и прибег к твоей помощи.

Что она могла ответить? День набирал силу. Солнце начинало пробиваться сквозь туманную утреннюю дымку, и ощутимее стал волнующий запах моря. Роз следовала указаниям Уэйкфорда. Менее чем через полчаса после отъезда из гостиницы они уже подъезжали к раскрытым железным воротам, покрытым ржавчиной. Было видно, что ими не пользовались многие годы. Роз въехала в ворота.

Вдоль заброшенной подъездной дороги в беспорядке разрослись кусты азалий. Над ними возвышались деревья-гиганты, в глубине которых виднелся заглохший пруд, поросший тростником. Впереди поднимались буйные заросли кустарника. Дом появился неожиданно. Он стоял на открытом пространстве и был окружен некогда ухоженным, а теперь заросшим сорной травой газоном. По окнам фасада можно было догадаться, что дом был построен в эпоху короля Георга. Большинство стекол было разбито.

— Унылый вид, не так ли? — Гай Уэйкфорд с трудом выбрался из машины и неуверенно ступил на дорожку, посыпанную гравием.

Роз огляделась.

— Я не понимаю, почему здесь царит такое запустение? — начала было она и тут же осеклась, увидев, что Уэйкфорду стало плохо. Он откинулся на дверцу машины, и его лицо стало совсем серым.

— Простите, — извиняющимся тоном произнес он, выдавив жалкое подобие улыбки. — Проклятая рука! Ломит просто невероятно… Я подозреваю, что сломал ее.

— О, нет! — воскликнула Роз. Она уже хотела броситься ему на помощь, как парадная дверь распахнулась и показалась седовласая женщина в переднике. Она, не раздумывая, сбежала по ступенькам навстречу им.

— Это миссис Бивс, — Уэйкфорд закрыл глаза, — Она — кладезь здравого смысла.

«Кладезь здравого смысла» бросилась к Уэйкфорду и стала кудахтать над ним, как наседка. Роз тщетно пыталась вразумительно объяснить ей, что произошло. Затем они обе подхватили владельца дома под руки.

Загрузка...