Неизвестный со станции Титлин

Тогда Игги решил посетить лабораторию Мастерсона. Он спустился на несколько уровней пока не дошел до нужной двери. Несколько секунд поразмыслив, он дернул ручку, но дверь не поддалась.

– Великая паранойя Мастерсона, – грустно улыбнулся Игги. – Звучит, как название синдрома.

Наверняка, дверь открывалась биометрическим отпечатком пальца Мастерсона или Верчеенко. Лаборант такой привилегии пока не удостоился. В любом случае, ночью тут ловить было нечего.

Он грустно поплелся назад.

Поднявшись выше, туда, где располагались испытательные залы и ангары, Игги вдруг вспомнил, что профессоры Кастор и Инитаро для своего проекта сняли целый зал. Они его вычищали весь предыдущий день. Но его больше интересовали не они, а их подопечный. Этот русский… как его… вроде на «К». Ему вдруг захотелось посмотреть, над чем работает его соперник. Да, именно соперник – так Игги теперь позиционировал своего предшественника.

Он направился к нужному ангару.

– Конечно, ангар может быть закрыт, – сказал Игги сам себе. Он вообще часто разговаривал сам с собой, особенно, когда волновался. – Да, это вполне возможно. И кто сказал, что они уже ввезли оборудование? Но… попытка не пытка.

Наконец, он добрался до нужного зала. Перед ним нарисовались две створки огромных гаражных дверей, внутри которых находилась дверь поменьше, чтобы каждый раз не дергать большие. Он подошел к двери и повернул ручку. К его немалому удивлению она поддалась. Дверь не стали ни запирать, ни ставить под защиту АСУПИ, хотя она, почти наверняка, обладала внушительной электронной начинкой. Он дернул ее на себя и, озираясь по сторонам, словно какой-то злоумышленник, проскользнул внутрь.

Раньше такие залы Игги видел только сверху со смотровой платформы. Снизу он показался ему еще больше. К его сожалению, зал, погруженный в тусклый лунный свет, проникающий сквозь небольшие потолочные окошки, оказался пустым. Очистить успели, а вот завести что-нибудь новенькое – нет. Неудивительно, что двери не стали запирать: пока оборудования не было – это простая комната для работы. Он разочарованно вздохнул и развернулся к двери.

Как вдруг услышал удар.

Он замер на месте и напряг уши.

Удар повторился. Звук был такой, словно кто-то шмякнулся головой о стену с разбега.

Игги повернулся. Звук доносился откуда-то из центра зала.

Он осторожно, постоянно оглядываясь, пошел вглубь зала, стараясь разглядеть в сумраке источник шума.

Удар снова повторился. Уже намного ближе и… выше.

Он поднял голову и сощурил глаза, надеясь, что это поможет ему ориентироваться в полутьме. Ничего не было видно, словно звук появлялся прямо из воздуха.

Бах!!!

Игги аж присел от неожиданности. Удар прогремел прямо у него над головой в метре или двух. Он поднял голову, но снова ничего не увидел.

Бах!!

Теперь Игги был уверен, что звук исходит из пустоты над его головой, но не мог понять откуда. Он отошел в одну сторону, чтобы рассмотреть невидимый источник звука в иной перспективе, потом в другую, не сводя глаз с того места, откуда, по его мнению, доносился шум.

Наконец, стуки прекратились.

Игги начал обходить по кругу злосчастное место. И вдруг остановился. Перед ним, словно по волшебству, оказалась дверь. Обычная металлическая дверь, какие ставят в дом, чтобы туда не забрались воры. У нее была обычная плоская ручка. Обычная крашенная черная поверхность. Игги готов был поспорить, что, прикоснись он к ней, она бы оказалась совершенно обычной на ощупь. Необычным в ней было лишь одно: она висела в воздухе в трех-четырех метрах над землей.

Игги так и стоял с открытым ртом, глядя на дверь, как фермер на НЛО, похищающего его лучшую дойную корову.

Бах!!!

Донесся до него очередной, после затишья, удар. Вне всяких сомнений, он был нанесен с другой стороны.

Бах!!!

Игги испуганно отшатнулся.

Бах!!!

Темп ударов возрастал. Кто-то, будто почувствовав, что его слышат, непременно хотел попасть внутрь или… вырваться наружу.

Бах!!! Бах!!! Бах!!!

Игги не выдержал и закричал.

43.

– Чем вы вообще занимались? – Ифран Геджани раздраженно потер пальцами переносицу.

Его подняли с кровати около часа назад, и он этому определенно не радовался. Он сидел за маленьким кофейным столиком в зале отдыха. Около него на диванчиках расположились профессоры Инитаро и Кастор, чуть поодаль сидел Уэлен Хартли, Корвин стоял около него, облокотившись о стену. Все они были раздражены не меньше Ифрана и выглядели слегка помятыми, в основном, из-за того, что проснулись они минут десять назад.

– В смысле, Ифран? – переспросил Акайо. – Ты же знаешь наш с Йосси проект. Все те же сигналы…

–… мощные, чтобы попадать в труднодоступные места и обходить глушилки… – закончил за него Ифран. – Я в курсе. И это все?

Кастор и Акайо удивленно переглянулись.

– Это наш проект. Других нет, – подвел Акайо. – К тому же мы этот-то начать не успели.

Ифран снова потер переносицу: мозг все еще желал отдыхать – нужно было его разгонять для последующей работы. Но это было делом необходимой важности – таких инцидентов у него еще не проявлялось, и он бы хотел, чтобы и не проявилось.

– Вы тоже ничего не делали? – он посмотрел на Хартли и Корвина.

– Мы вчера только уборкой занимались, – ответил шотландец. – Без ЧП, конечно, не обошлось, но ничего фатального не случилось. А в чем, собственно, дело?

Геджани понимал, что эта четверка ни при чем. Он это понимал еще до того, как их разбудили и вызвали сюда. Он это понимал, еще когда стоял посреди зала испытаний. Он вызвал их сюда, скорее чтобы убедиться или даже в надежде, что все, что твориться на станции, до сих пор у него под контролем. Тогда в голове маячило полуживое, затюканное и забитое в угол «а вдруг», сейчас оно потухло насовсем.

– Слушай, – вмешался Кастор в разговор. – Что случилось? Я вижу, что что-то серьезное, но ты не даешь конкретики. В чем нас обвиняют? В халатности? Кто-то пострадал или нанесены какие-то убытки по нашей вине? Мы чего-то не заметили?

Геджани грустно улыбнулся. В голове пронеслось печальное «если бы»…

– Такое… – он покачал головой из стороны в сторону. -… сложно не заметить.

44.

– Это потрясающе! – вопил Акайо.

Казалось, японец находился на вершине своей восточной нирваны. Он восторженно бегал вокруг двери, как ребенок со свежеподаренной игрушкой.

– Вы знаете, что это такое? – Геджани ожидал немного другой реакции, как, например, у Хартли, Кастора или Корвина, которые стояли напротив двери с выпученным глазами и раскрытыми от удивления ртами. Или, как у него самого несколько часов назад, когда он находился на их месте.

Акайо же отреагировал не совсем так, как он ожидал. Точнее совсем не так. Удивлением японец пренебрег уже в первые несколько секунд. Оно с неимоверной скоростью сменилось искренним детским восторгом, какой-то больной щенячьей радостью при виде хозяина. Это настораживало.

– Понятия не имею… – прошептал Кастор.

– А он, – Геджани кивнул на Акайо.

– И он тоже…

– А почему тогда…

– Понятия не имею…

Хартли пихнул Корвина, будто он мог разобраться в ситуации лучше него самого, в плечо и кивнул на дверь.

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Ну, формально – это дверь, – промычал он. – А так…

– Я сам вижу, что это дверь, – перебил его Геджани, встряв в их разговор. – Вот только она висит в воздухе и видна только с этой стороны…

– Вы почти правы!

Все разом обернулись к Акайо, который начал успокаиваться после своей бурной радости. Он, наконец-то, остановился. Маска сумасшедшего ученого под ЛСД постепенно начала сплывать с его лица, оставив место серьезному рациональному человеку.

– Это, – он указал пальцем на дверь. -… ответ.

45.

– Что случилось? – Верчеенко привстал на локтях, чтобы видеть Ольгу.

Она быстро натягивала на себя шорты и рабочую рубашку. Олег поймал себя на мысли, что она изрядно похорошела с момента их знакомства. Он даже удивился, как он не заметил сразу, что округлости приняли аппетитный вид. Отпускать ее уже хотелось все меньше. В нем пробудилось животное желание.