ГЛАВА 3 Ты должна драться за свои права

— Мерит?

Выброс адреналина вырвал меня из грез, и я сжала кулаки. Я, конечно, слышала об инстинкте «дерись или беги», побуждающем принять бой или броситься наутек. Но до сегодняшнего вечера для меня это было абстрактным понятием. Однако после нападения на наш дом я ощутила, как пробуждается этот инстинкт, а при первой встрече с Этаном Салливаном он стал гораздо отчетливее. Какая-то доселе бездействующая часть моего сознания встрепенулась и начала оценивать обстановку, решая, стоит ли немедленно дать деру и побыстрее оказаться как можно дальше от этого места или встретиться с угрозой лицом к лицу и, даже если попытка обречена на неудачу, выяснить, из какого теста я сделана.

Я поняла, что наступил один из решающих моментов, определяющих дальнейшее направление жизни и напоминающих о смелости и свободе выбора.

Сильный толчок в бок заставил меня повернуть голову. Мэллори смотрела на меня с нескрываемым беспокойством.

— Что с тобой? — яростно зашептала она. — Этан к тебе обращается. Кажется, ты хотела его о чем-то спросить. О своем рационе, например.

Я опять уставилась на Этана, все еще не сводившего с меня взгляда, потом посмотрела мимо него. Вампиры настороженно замерли. Они перестали стучать по клавишам, прекратили разговоры и откровенно меня разглядывали.

— Мы можем поговорить с глазу на глаз? — спросила я, не глядя на вампира.

Видимо, моя просьба его несколько озадачила. Но ответ прозвучал коротко и веско:

— Конечно.

Этан взял меня за локоть, развернул и повел к соседней двери. За ней оказался кабинет, обставленный по-мужски и с большим вкусом. Его кабинет. Справа стоял массивный дубовый письменный стол, слева — диван и пара коричневых кожаных кресел. В дальнем конце комнаты располагался длинный овальный стол для заседаний, за которым виднелись окна, задернутые портьерами из темно-синего бархата. Стены с обеих сторон были заняты полками, уставленными книгами, фотографиями, призами и сувенирами.

Мэллори вошла следом за нами, после чего Этан закрыл дверь. Он жестом предложил нам устроиться в креслах перед его столом, но Мэллори прошла в дальний конец комнаты и, заложив руки за спину, стала разглядывать безделушки. Она давала нам возможность поговорить наедине, в то же время не оставляя меня одну. Оценив ее поддержку, я осталась стоять.

Этан, скрестив на груди руки, выжидающе посмотрел мне в глаза:

— Ну, чем обязан удовольствием, Мерит?

Несколько мгновений я недоуменно смотрела на него, стараясь вспомнить, почему мне в голову пришла идея посетить логово вампиров в Гайд-парке, как вдруг с моего языка (мозги явно не участвовали в этом процессе) неожиданно сорвалось:

— Я не давала своего разрешения на превращение.

Этан еще раз окинул меня взглядом, потом отвернулся и уверенным движением скользнул в свое кресло за письменным столом. Искусство портных и безукоризненный внешний лоск не могли скрыть незаурядной силы. И он прекрасно управлял своим телом. От каждого движения, сдержанного и точного, веяло опасностью. Этана можно было сравнить с акулой, уверенно скользившей под спокойной поверхностью океана.

Этан переложил какие-то бумаги на столе, закинул ногу на ногу, а потом обратил на меня взгляд своих неправдоподобно зеленых глаз:

— Честно говоря, я надеялся услышать нечто другое. Что-то вроде: «Благодарю вас, сеньор, за то, что спасли мне жизнь. Я так рада, что не погибла».

— Если вас действительно беспокоила моя жизнь, достаточно было бы отвезти меня в больницу. Доктора могли бы меня спасти. Но вы предпочли распорядиться моей судьбой по своему усмотрению.

Он слегка поморщился:

— Ты считаешь, что вампир, разорвавший тебе горло, планировал оставить тебя в живых?

— У меня не было возможности его об этом спросить.

— Не будь такой наивной.

Я видела пресс-конференцию по поводу гибели Дженифер Портер и понимала, что нападение на меня могло закончиться точно так же. По этому вопросу мне было нечего возразить, и потому я сменила тему:

— Моя жизнь больше не будет такой, как прежде.

— Да, Мерит, — согласился он с оттенком разочарования в голосе. — Твоя человеческая жизнь никогда не будет прежней. К сожалению, тебя ее лишили. Но мы дали тебе другую жизнь.

— Решать это должна была я.

— Знаешь, Мерит, мне пришлось торопиться. И поскольку тебе известно, перед каким выбором я оказался, твои обиды не имеют основания.

Резон в его словах был, но кто он такой, чтобы мне такое заявлять?! Горло перехватило от противоречивых чувств.

— Прошу меня простить за то, что мне трудно смириться с такой кардинальной переменой в моей жизни. И за то, что нарушила правила вежливости.

— Или благодарности, — пробормотал Этан.

Известно ли ему, что я его прекрасно слышу?

— Я дал тебе жизнь. И сделал такой, как я сам. Как остальные твои братья и сестры. Неужели ты считаешь нас чудовищами?

Я хотела сказать «да». Я хотела сказать «да» и притвориться испуганной.

Но вместо этого по щеке скатилась слеза, вызванная бессильной яростью и чувством вины за то, что я не испытываю к Этану Салливану той ненависти, которую хотела бы испытывать. Я сердито смахнула слезинку тыльной стороной ладони.

Этан долго смотрел на меня, и в его взгляде я видела разочарование. И оно тревожило меня больше, чем я могла признаться самой себе.

Наконец он сложил кончики пальцев и немного наклонился:

— Возможно, я сделал ошибку. Дому Кадогана позволено создавать двенадцать новых вампиров в год. Это означает, что ты — одна двенадцатая часть нашего пополнения. Как ты думаешь, ты достойна этой роли? Сумеешь ли ты в полной мере отплатить Дому за эти хлопоты? Или мне надо было наделить новой жизнью кого-то другого?

Я молчала, и помимо моей воли в сознание проникало понимание, какой ценный дар я получила. Не сводя глаз с Этана, я опустилась в кресло.

Этан кивнул:

— Я надеялся, что смогу с этим справиться. Теперь, когда твои возражения по поводу превращения должным образом рассмотрены, может, двинемся дальше? Я не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание, даже если ты решила считать меня своим смертельным врагом. Он вызывающе поднял брови, но я не стала ничего отрицать.

— Должным образом рассмотрены? — переспросила я после недолгой паузы.

Этан понимающе улыбнулся:

— Рассмотрены и урегулированы в присутствии свидетеля. — Его взгляд переместился в дальний угол, и Этан с любопытством посмотрел на Мэллори. — Я еще не встречался с твоей подругой.

— Мэллори Кармайкл, моя соседка.

Мэллори оторвала взгляд от книги, которую перелистывала:

— Привет.

— И твоя поддержка, как я полагаю. — Этан поднялся и прошел к бару, пристроенному к книжному стеллажу с левой стороны комнаты. Плеснул янтарно-желтой жидкости в широкий бокал и посмотрел на меня поверх ободка, потом сделал глоток. — А я встречал твоего отца.

— Мне жаль, что так вышло.

Он покрутил бокал в ладонях.

— Ты не слишком близка со своими родными?

— Мы с отцом очень отличаемся друг от друга. У нас разные приоритеты. Отец слишком сосредоточен на возведении своей финансовой империи.

— А Мерит это не волнует, — вставила Мэллори из своего угла. — Она счастлива в своих грезах о Ланселоте и Тристане.

— Ланселот и Тристан? — переспросил Этан.

Упоминание об этой потере расстроило меня.

— Я работаю… работала над диссертацией. До того, как это случилось…

Этан прикончил выпивку и поставил стакан в бар, потом прислонился к стене, скрестив руки на груди.

— Я понимаю.

— А я в этом сомневаюсь. Но если ты считал, что мое обращение поможет добраться до денежек отца, ты просчитался. У меня нет ни денег, ни доступа к ним.

Мое заявление явно изумило Этана. Не глядя на меня, он опять вернулся за стол. Усевшись на свое место, он нахмурился, поднял на меня взгляд. Но не сердитый, а скорее, озадаченный.

— А если я пообещаю тебе и то и другое, это поможет примириться с превращением в вампира?

Из угла, где стояла Мэллори, донесся стон.

— Я не такая, как мои родители.

Он снова подверг меня озадаченному осмотру, но на этот раз во взгляде Этана появился оттенок уважения.

— Начинаю это понимать.

Я наконец-то обрела твердую почву под ногами. Он, может быть, и могущественный вампир, но, как и всякий человек, не лишен предрассудков. Откинувшись на спинку кресла, я положила ногу на ногу и скрестила на груди руки.

— Так вот о чем ты подумал? Что я увижу костюмы от Армани, увижу особняк в Гайд-парке и от восхищения забуду о том, что со мной сделали?

— Возможно, мы оба неправильно оценили ситуацию, — предположил он. — Но если у тебя такие глубокие расхождения с родителями, почему ты предпочитаешь зваться по фамилии?

Я посмотрела поверх его плеча и увидела, как Мэллори задумчиво теребит бахрому на портьере. Она была одной из немногих друзей, знавших всю мою историю, и я не собиралась присоединять к этой группе Этана.

— Это лучший из имеющихся вариантов, — ответила я ему.

Несколько секунд он обдумывал мои слова, потом переключил внимание на лежавшие перед ним бумаги и перевернул несколько страниц.

— Ты не стала не-умершей, ты не стала ходячим мертвецом, и Баффи — не пример для подражания. Ты не умерла той ночью. Твоя кровь была заменена. Твое сердце никогда не переставало биться. В генетическом отношении ты стала лучше, чем прежде. Стала хищником. Взошла на вершину пищевой пирамиды. Я сделал тебя бессмертной, если только ты сама не станешь нарываться на неприятности. Если будешь следовать правилам, то проживешь долгую продуктивную жизнь в качестве вампира Дома Кадогана. Да, кстати, Элен снабдила тебя всем необходимым? Ты получила копию «Канона»?

Я кивнула.

— Ты уже принимала кровь?

— Мне доставили расфасованную кровь на дом, но я еще не пробовала ее. Честно говоря, она выглядит не слишком аппетитно.

— Ты получила достаточную дозу во время превращения, поэтому еще не почувствовала жажду. Подожди еще денек. Ты изменишь свое мнение, когда ударит Первый Голод. — Уголки губ Этана дрогнули, и он улыбнулся. Его улыбка была обезоруживающей — он стал как будто моложе, счастливее и человечнее. — Как ты сказала? Расфасованная кровь?

— Именно так. Почему тебя это насмешило?

— Потому что ты — вампир Дома Кадогана. Ты можешь пить кровь непосредственно из людей или из других вампиров. Только не убивай их.

Я приложила руку к животу, словно этот жест мог успокоить волну отвращения, взбудоражившую желудок.

— Я не собираюсь никого кусать! Я не желаю пить кровь ни из пластиковых мешков, ни из людей. Нельзя же вот так просто, — я махнула рукой, — подойти и впиться в шею человека!

Этан прищелкнул языком:

— Подумать только, у нас почти получился нормальный разговор. Мерит, ты же уже взрослая. Тебе придется смириться с обстоятельствами, и как можно быстрее. Нравится тебе это или нет, но твоя жизнь изменилась. Тебе придется приспосабливаться к ситуации с учетом того, кем ты стала.

— Я знаю, кто я, — заверила я его.

Золотистые брови взлетели на лоб.

— Ты знаешь, кем ты была. А я знаю, кто ты сейчас и кем ты станешь, Мерит.

— И кем же?

Его лицо выражало невозмутимую и непоколебимую уверенность.

— Моим вампиром. Моей подданной.

Собственнический тон пробудил во мне гнев, который стал расти и расцветать, согревая меня до пальчиков ног. Тепло казалось приятным, хотя возникло еще одно странное ощущение — как будто это был не мой гнев, а гнев во мне. Но каким бы ни был источник, чувство было всепоглощающим и сильным. Я встала.

— Хочешь доказать эту теорию? — спросила я слегка охрипшим от волнения голосом.

Этан уставился на мой рот и облизнул губы. Но его ответ, прозвучавший через несколько секунд, был сдержанно-официальным. И невозмутимым. Так вельможа отчитывает мятежного слугу.

— Вы забываетесь. Вам всего два дня от роду, а мне — триста девяносто четыре года. Вы действительно хотите испытать свои силы в схватке со мной?

Я сваляла дурака. Я понимала, что должна произнести отчетливое «нет». Но мое тело, судя по всему, решило действовать совершенно независимо от разума и с неизвестно откуда взявшейся бравадой произнесло:

— Почему бы и нет?

После этого воцарилось тяжелое молчание, нарушаемое лишь гулкими ударами моего сердца. Затем Этан, вставая, резко отодвинул свое кресло.

— Идите за мной.


— Что ты наделала?

Мы с Мэллори шли вслед за Этаном по первому этажу.

— Я сама не знаю, — прошептала я. — Вампир Мерит оказалась намного смелее, чем человек Мерит.

— Да уж. Но тебе стоит поскорее научиться управляться со своей новой генетикой, потому что вампир Мерит только что загнала себя в опасную ловушку.

Мы свернули направо, спустились на несколько ступеней, прошли еще через один холл и оказались перед старинными деревянными дверями. За ними открылась огромная и светлая комната, в центре которой на дощатом полу лежали маты. Двадцати-футовые стены до половины были покрыты полированными деревянными панелями, а выше, под выступающими балконами, красовалась внушительная коллекция антикварного оружия: мечи, палицы, луки, топоры и всевозможные кинжалы.

Этот зал был предназначен для схваток.

Спустя мгновение я в полной мере осознала ситуацию.

— Ты, верно, шутишь? — спросила я, поворачиваясь к Этану. — Неужели ты и вправду решил, что я собираюсь с тобой сражаться?

Он холодно посмотрел в мою сторону и расстегнул пуговицу на рубашке. Ответ был ясен, и я отвела взгляд, чтобы не видеть его загорелой груди.

Я прошла в центр зала, полагая, что буду чувствовать себя увереннее, если хорошенько осмотрюсь. Здесь был собран внушительный арсенал: пара скрещенных копий с голубыми ленточками у наконечников; тяжелый палаш; черный деревянный щит, на котором был изображен золотой дуб с красными желудями; целый набор готовых к бою катан.

— У тебя имеется опыт? — спросил меня Этан.

— Танцевальный класс и утренние пробежки трусцой. И те дополнительные силы, которые появились за последние два дня вместе с клыками.

Зря я обернулась, отвечая. Как раз в этот момент Этан снял через голову наполовину расстегнутую рубашку. У меня мгновенно пересохло во рту. У него были широкие, прекрасно вылепленные плечи, и торс ничуть им не уступал. Сильная грудь переходила в плоский, без малейшего намека на жир, живот, пересекаемый узкой полоской темно-русых волос, которая исчезала под поясом брюк. На шее висела тонкая золотая цепочка с маленьким овальным медальоном. Похоже на образок какого-то святого, хотя я сомневалась, чтобы святой позволил носить свое изображение мастеру-вампиру.

Этан, перехватив мой зачарованный взгляд, вопросительно поднял бровь, и я отвернулась. В этот момент Мэллори, стоявшая у края татами, окликнула меня по имени и отчаянно замахала рукой. Я подошла, и она наклонилась к моему уху:

— Не могу представить, что ты серьезно намерена драться с этим парнем. Он способен надрать тебе задницу, даже если одну руку привязать за спиной, не говоря уж об особых вампирских способностях. Он сильнее тебя и наверняка проворнее. И возможно, прыгает куда выше, чем ты. Слушай, он вполне способен зачаровать тебя и заняться с тобой сексом прямо здесь, на татами.

Мы одновременно обернулись. Полуобнаженный Этан нагнулся, чтобы сбросить кожаные туфли. При движении мышцы на его животе переплелись, на плечах тоже вздулись бугры мускулов.

Господи, до чего же он красив!

Я прищурилась.

Красивый, но порочный. Злобный. Отвратительный пережиток темного прошлого. Или еще чего-нибудь.

— Боже! — снова зашептала Мэллори. — Я разделяю твое желание отомстить и все такое, но, может, тебе лучше позволить ему себя очаровать? — Она посмотрела на меня, и я поняла, что Мэллори едва сдерживает смех. — Тебя или изобьют, или трахнут, верно?

Я возмущенно закатила глаза:

— Тоже мне помощь!

Комнату наполнил шорох шагов. Мы подняли головы. Вампиры, все одетые в черное, неторопливо заполняли балконы, и многие бросали на нас с Мэллори полные ненависти взгляды. Их нескрываемое презрение безошибочно подсказывало, насколько велик риск, которому я себя подвергала. Согласно «Канону», сообщество вампиров придерживалось старинных феодальных обычаев, включая и беспрекословное повиновение мастеру Дома. А я, едва вступив в Дом — Дом Кадогана, — наговорила дерзостей и вызвала сеньора на поединок. Двадцать семь лет я прожила под пристальным присмотром родителей и всегда старалась не привлекать к себе особого внимания, но всего за несколько дней умудрилась совершить две серьезные ошибки. Ночная прогулка вокруг кампуса чуть не стоила мне жизни. Поединок с Этаном… Очень скоро я узнаю, чем это мне грозит.

— Возможно, это не самый разумный поступок в моей жизни, — признала я.

— Возможно, — согласилась Мэллори, но, взглянув в ее глаза, я увидела одобрительный блеск. — Но это отважное решение. И тебе было необходимо совершить отважный поступок.

— Но всего минуту назад ты говорила…

— Я помню, что я говорила, — прервала она меня. — А ты забудь. Мое мнение изменилось. Гении имеют право на безрассудство. Все правильно. Это решение новой Мерит. — Она быстро обняла меня и отступила назад. — Надери ему задницу, мертвая девчонка!

Этан подошел к нам и отвесил галантный поклон. Выпрямившись, он легонько потрепал меня по подбородку:

— Не теряй своей отваги, новичок.

— Это не моя отвага. Тебя вызвал на поединок вампир.

— Ты и есть вампир, Мерит. Отныне и навсегда. Только разум не всегда способен сразу примириться с новой реальностью.

Я с беспокойством оглянулась на балконы.

— Надеюсь, это случится не слишком поздно.

Он усмехнулся:

— Я не собираюсь тебя калечить. И, несмотря на то что ты нарушила все мыслимые законы «Канона», я предлагаю тебе сделку.

Я заставила себя ответить на его зеленый взгляд, стараясь унять дрожь в руках:

— Какую?

— Если ты сумеешь провести хоть один удар, я освобожу тебя от всех обязательств по отношению ко мне.

Я ожидала совсем другого. Что-то вроде: «Если ты переживешь этот поединок, я позволю тебе залечить раны, прежде чем наказывать за непослушание». В создавшейся ситуации это была бы неплохая сделка, хотя и маловероятная. Я взглянула ему в лицо, отыскивая признаки смеха:

— Откуда мне знать, что ты сдержишь слово?

Этан поднял взгляд к заполнившим балконы вампирам:

— Они знают.

Потом наши взгляды снова встретились, и я кивнула. Смятый листок бумаги с угрозами, который я имела глупость сюда принести, я передала Мэллори, одернула футболку и вслед за Этаном вышла в центр комнаты. Он обернулся и слегка поклонился.

— Один удар. Это все, что от тебя требуется.

Едва договорив, он ловко размахнулся ногой, и его босая ступня наверняка разбила бы мне лицо, если бы я не успела отшатнуться. Я упала спиной на маты, и от сотрясения у меня перехватило дыхание.

Пока я так лежала, на галерее послышались перешептывания. Не знаю, что пугало меня сильнее: вероятность удара в лицо или тот факт, что я успела его избежать.

Я действительно изменилась.

— Отличная реакция.

Подняв голову, я увидела, что Этан стоит в нескольких футах и с любопытством смотрит на меня сверху вниз. Любопытство разобрало не только его. Мне стало интересно, на что я еще способна. Опершись ладонями за головой, я подтянула ноги, перевернулась и упруго вскочила с пола.

— Отлично.

Я проигнорировала комплимент, но движение взбудоражило меня. Я уже давно забросила классические танцы, но когда-то с удовольствием посвящала несколько минут «гранд жете»,[6] наслаждаясь кратковременной победой над силами гравитации. Сейчас я ощущала нечто подобное, и даже с большей радостью. Мое тело, казалось, стало легче и энергичнее, чем на самом пике танцевальной формы. Возможно, превращение в вампира дает некоторые преимущества.

Я усмехнулась Этану:

— Это была всего лишь проба.

И я начала обходить его кругом, надеясь отыскать слабое место. Этан переступал на носках и приглашающим жестом согнул свободную руку:

— Тогда давай посмотрим, на что ты еще способна.

Кто-то включил музыку, и зал заполнился звуками композиции «Рука, которая нас кормит» рок-группы «Девятидюймовые когти».

— Весьма кстати, — пробормотал Этан и снова махнул мне рукой, предлагая атаковать.

Для вампира, которому было триста девяносто четыре года, «Когти» были весьма любопытным выбором. Как бы ни складывались наши отношения, я не могла не одобрить его музыкальный вкус.

Но поединок продолжался, и я попыталась провести удар. Я ринулась вперед, выбросив руку, чтобы дотянуться до его челюсти, но он легко уклонился, словно предвидя мое движение, и чуть отступил, так что я едва не упала. Но я вовремя затормозила и сделала сальто назад, оказавшись вне его досягаемости.

По крайней мере, я так подумала, но Этан рванулся с такой скоростью, что невозможно было уследить за его движениями. Я снова отскочила назад, потом еще раз, а он, не прилагая видимых усилий, продолжал наступать.

Когда я отпрыгнула в последний раз, то инстинктивно пригнулась, и его кулак, нацеленный в мою челюсть, просвистел над головой, а я обеими руками попыталась обхватить его колени и опрокинуть его, но он перелетел через меня и мягко приземлился за спиной.

Я резко распрямилась и, развернувшись, увидела, как он усмехается, сверкая зелеными глазами.

— Я поражен. Давай повторим.

Его лицо мгновенно стало серьезным, и Этан с легким поклоном снова сделал приглашающий жест. Подражание героям «Матрицы» мне не понравилось, и я попробовала провести удар ногой в прыжке. Как-то раз я видела этот прием в исполнении тренера по кикбоксингу, но, будучи человеком, не обладала ни достаточной силой, ни навыками.

Превращение в вампира многое изменило. Мне хватило сил, чтобы подбросить тело в воздух и разворотом ног привести его в горизонтальное положение.

И все же реакция Этана превосходила мою, и я опять промазала. Он выгнулся назад почти на сто восемьдесят градусов, но по-прежнему оставался на ногах.

— Уже лучше, — хрипловатым голосом заметил он.

— Но недостаточно хорошо, — сказала я, усмехаясь, потому что все-таки выполнила сложный прием.

Мой ответ понравился зрителям.

— Осторожнее, сеньор, — послышался с балкона чей-то голос. — Она может попортить твое хорошенькое личико.

Этан добродушно рассмеялся.

— Боже упаси! — крикнул он, обращаясь к галерее. — Тогда мне останется полагаться на отличное здоровье и звериные инстинкты.

Вампиры дружно засмеялись, и он поднял голову, чтобы улыбнуться в ответ.

Это был мой шанс, и я им воспользовалась. Этан отвлекся, и я ринулась вперед, но чертов ублюдок предвидел мою атаку. Он дернулся влево, прежде чем я успела его достать. Чтобы не удариться о пол, я в последний момент выставила перед собой руки, но не успела упасть, как Этан схватил меня за запястье, развернул в воздухе и бросил вниз. Я приземлилась на спину, и он оказался сверху, придавив к полу всем своим телом. Точным движением он перехватил мои руки и, несмотря на отчаянное сопротивление, прижал к мату за головой.

Толпа зрителей разразилась одобрительными возгласами и неприличными предложениями.

— Ты меня обманул! — возмутилась я.

Его губы, всего в нескольких дюймах от моего лица, растянулись в волчьей усмешке.

— И так легко.

Я извивалась всем телом, но он налег еще сильнее и просунул колено между моих ног.

— Теперь, новобранец, ты понимаешь, чем это может закончиться.

Я возмущенно заворчала.

Во всяком случае, я старалась убедить себя, что это была реакция на обман, а не на исходивший от него восхитительный запах чистого белья, шерстяной ткани и мыла. И не на то, что вес его тела казался мне вполне естественным, — ласковое тепло внезапно проникло в грудь, словно контакт наших тел замкнул какую-то таинственную цепь.

Я старалась отвлечься от этого чувства и предотвратить серебристый блеск в глазах — я вынуждена была признать, что неожиданно ощутила сочувствие к людям, вынужденным скрывать свое возбуждение. В конце концов я просто зажмурилась. Этан дал мне возможность успокоиться, и, когда я все же открыла глаза, его лицо было непроницаемым.

— Ты согласна, что не способна нанести мне ни одного удара?

После недолгой паузы я кивнула:

— Если только ты не поддашься.

На долю секунды его лицо опустилось еще ниже. Я гадала, не поцелует ли он меня, не пришла ли ему в голову такая мысль, не чувствует ли он такого же влечения? Но Этан отвернулся, освободил мои запястья и поднялся. Он протянул мне руку, я приняла его помощь и в одно мгновение оказалась на ногах… к великому разочарованию и недовольству зрителей на галерее.

— Ты пришла только ради этого? — спросил он, пока мы стояли друг против друга. — Чтобы сразиться со мной?

Вероятно, Мэллори услышала его слова. Она вышла вперед и протянула руку с зажатой в ней запиской:

— Мы пришли из-за этого.

Этан вытер ладонью лоб, потом забрал у нее записку. Не меняя выражения лица, прочел послание.

— Где вы это взяли?

— В этот листок был завернут кирпич, который забросили в окно нашей гостиной, — ответила я.

Его взгляд моментально вернулся ко мне.

— Ты не ранена? — спросил он, оглядывая меня в поисках повреждений.

— Никто не пострадал. В доме нас было трое, но все живы и здоровы.

— Трое?

— С нами был приятель Мэллори.

— Ага.

Я постучала пальцем по записке:

— О чем это? Или идет какая-то война между вампирами, о которой мне ничего неизвестно? Неужели мое превращение кого-то так сильно разозлило?

Он перечитал записку и нахмурился:

— Возможно, твой обидчик разочарован тем, что не закончил начатое дело. Или тем, что я закончил его по-своему. Мы предполагали, что тот, кто на тебя напал, был бродячим вампиром, не принадлежащим ни к одному из Домов. Записка это подтверждает. Кроме того, вероятно, есть связь между нападением на тебя и убийством Дженифер Портер.

Я не раз задумывалась над такой возможностью, но услышать об этом из его уст было вдвойне неприятно. Вероятность того, что я могла стать жертвой обращенного в вампира серийного убийцы, становилась все весомее. Кроме того, возникали новые вопросы.

— А ты совершенно случайно оказался неподалеку от кампуса в то же самое время, когда на меня было совершено нападение?

Он поднял на меня потемневший взгляд изумрудных глаз:

— В значительной мере это вопрос к твоей удаче.

Секунду мы молча смотрели друг на друга.

— Этан, ты ведь не убивал Дженифер Портер? — тихо спросила я.

Его ресницы широкими темными полукружьями опустились на золотистую кожу.

— Нет, я не убивал ее. Как и никто другой из моего Дома.

Не могу сказать, что поверила ему, хотя поводов сомневаться в его честности поубавилось после того, как он столь благородно меня обломал. Я открыто бросила вызов главе вампирского Дома и отделалась лишь легким смущением в присутствии нескольких незнакомых мне вампиров. Я уже открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но не успела произнести ни звука, как с галереи послышались крики. Вампиры возмущались, единодушно утверждая, что я заслуживаю наказания.

— Сеньор, — кричал один из них, — после такого вызова ты не можешь ее так просто отпустить!

Этан поднял голову:

— Вы правы. Я отошлю ее в ее комнату, лишив десерта и телефона!

В толпе зрителей раздался смех, но Этан поднял руку, и, словно повинуясь палочке дирижера, все мгновенно умолкли. Как бы я лично ни относилась к его власти, у остальных она не вызывала сомнений.

— Друзья, она добросовестно пыталась меня одолеть. А поскольку она еще не принесла присяги, — он оглянулся на меня, — то формально «Канон» не нарушен. Кроме того, всего через два дня после восстановления она едва меня не поймала. Она, несомненно, станет ценным приобретением для нашего Дома, а нам всем известно, насколько… деликатна наша ситуация.

Снова послышались смешки, сопровождаемые неохотными кивками.

— Что еще более важно, она пришла сюда, опасаясь за свою жизнь. — Он помахал листком над головой. — Всего два дня после восстановления, а она уже получает угрозы в свой адрес.

Рыжеволосая женщина, сопровождавшая его в гостиной, подошла к краю балкона:

— Сеньор, а ты уверен, что она не вовлечет нас в войну?

Если у меня еще оставались сомнения в их связи, то ее кокетливая поза и многозначительный взгляд мгновенно их развеяли. Подружка. Любовница. Супруга царствующей особы, если уж пользоваться феодальными понятиями. Я не сомневалась, что взгляд Этана тотчас переместится на ее пышные формы, но, обернувшись, заметила, что он смотрит на меня и насмешливо щурится, словно догадывается о моей оценке этой женщины. Я пожала плечами:

— Она довольно хороша, если тебе нравятся пышные фигуры.

— Я, к своему ужасу, понял, — и это ясно прозвучало в его унылом тоне, — что испытываю склонность к упрямым поджарым брюнеткам с отсутствием вкуса в одежде.

С таким же успехом он мог процитировать строчки из «Гордости и предубеждения», столько презрения звенело в его голосе и столько нескрываемого огорчения тем, что он увлекся такой недостойной особой. Я опять вспомнила о своих джинсах и футболке, но, сознавая, что выгляжу в них не так уж плохо, удержалась и не стала одергивать на себе одежду. Вместо этого я засунула большие пальцы под шлевки на поясе, а остальными постучала по своим стройным бедрам. Этан пристально следил за каждым моим движением. Когда он поднял глаза к моему лицу, я изогнула бровь:

— Даже и не мечтай, Салливан.

Он только что-то неразборчиво проворчал в ответ. Я самодовольно ухмыльнулась.

Дверь в зал распахнулась, и вошел Малик в сопровождении еще одного высокого вампира. Этот парень чувствовал себя не слишком уютно в официальном костюме; судя по его квадратной челюсти, широким плечам и выгоревшим волосам, он больше привык к джинсам и ковбойским сапогам. Я не удержалась, посмотрела на его обувь. Так и есть: ботинки из крокодиловой кожи, с металлическими накладками на носках. С ним все ясно.

Внезапно я поняла, что не видела ни одного некрасивого вампира. Все, кто мне встречался, были высокими, стройными, холеными и весьма привлекательными. Наверное, лестно стать одной из них, если бы только не обстоятельства превращения.

Этан шагнул им навстречу и протянул записку. Вампиры по очереди прочитали ее и принялись что-то обсуждать, время от времени поглядывая на меня и Мэллори. Она взяла меня под руку:

— Я решила, что на это стоит посмотреть.

Я воззрилась на нее с некоторым опасением.

— Послушай, я знаю тебя уже три года. И все это время ты прячешься в маленькой башне из слоновой кости, которую сама себе придумала. Принцессу пора было спасать. И если Высокий, Сексуальный Живой Принц где-то заблудился, — она бессовестно разглядывала полуобнаженный торс Этана, — подойдет и этот. — Мэллори язвительно хихикнула. — Да, помнится, ты как-то жаловалась на недостаток опыта. Этот парень сумеет восполнить пробелы.

— Справедливо, но только в том случае, если бы я им заинтересовалась. И я вовсе не пряталась, я писала диссертацию.

— Ты уже им заинтересовалась, — заявила Мэллори. — И, судя по его взглядам, он тоже проявляет интерес.

— Он считает меня наивной.

Она повернулась ко мне:

— А ты такая и есть. Можешь не обижаться. И он не мог сделать лучшего выбора.

Я поцеловала ее в щеку:

— Спасибо, Мэл.

— Не за что. — Она выпустила мою руку и кокетливо прищурилась, глядя на троих вампиров, обсуждавших мою дальнейшую судьбу. Потом потерла ладони. — Ладно. А кого же выбрать мне? Как насчет этого ковбоя?

Мне не пришлось отвечать (хотя я уже собралась напомнить, что у нее уже есть парень), потому что в этот момент Этан поманил нас указательным пальцем. Мы подчинились, и тогда он представил своих друзей:

— Это Малик, мой заместитель, с ним вы уже встречались. А это Люк, капитан охраны. — Затем он указал на нас. — Мерит, вампир-новичок двух дней от роду, и Мэллори, ее соседка, обладающая терпением святой.

Мэллори хихикнула, но это определение оказалось на удивление точным. Малик и Люк кивнули в знак приветствия, и сразу же Люк воззрился на Мэллори подозрительным взглядом с высоты своих шести с лишним футов:

— Ты владеешь магией.

— Че-е-го? — изумилась Мэллори.

Этан осторожно поднес палец к ее волосам, и она неожиданно вздрогнула.

— А я-то гадал…

— О чем? — спросила она.

— Откуда здесь появилась магия, — ответил Малик с таким равнодушным видом, словно речь шла о погоде.

Мэллори вызывающе подбоченилась:

— Люди — если можно вас так называть, — о чем вы, черт побери, толкуете?

Люк слегка наклонился к ней, но смотрел по-прежнему на Этана:

— Возможно ли, что она ничего не знает?

— О чем она не знает? — спросила я, едва сдерживая раздражение. — Что это за дьявольщина?

Меня проигнорировали. Можно подумать, я и рта не раскрывала.

— Если она не состоит в союзе, — пожав плечами, сказал Малик, — вполне вероятно, что Орден еще не отметил ее созревания. В конце концов, это же Чикаго.

— Верно, — кивнул Этан. — Надо позвонить омбудсмену и сказать, что в городе появилась новая колдунья.

— Новая колдунья? — побледнев, переспросила Мэллори. — Хватит! Кто здесь колдунья, придурки?

Этан приподнял бровь, глядя на нее, и абсолютно невозмутимо заявил:

— Ты, конечно.

Пока Мэллори пыталась усвоить новое откровение, Этан и его помощники вводили меня в курс современных отношений между вампирами Чикаго. В то время как почти все вампиры мира — все зарегистрированные вампиры — были объединены в Дома, некоторое меньшинство причислялось к категории бродячих, и они не входили ни в один из Домов и не подчинялись мастерам. Такие случаи происходили по разным причинам: человека мог укусить вампир, не являющийся мастером и потому не имеющий сил контролировать новообращенного; кто-то мог сам отказаться от связи с Домом; да и сами бродяги, превращавшие кого-то в вампиров, не требовали клятв в верности и покорности.

Подобные существа таили в себе постоянную угрозу системе Домов, и потому с ними обращались как с изгоями. Но поодиночке бродяги, как правило, были слишком слабы, чтобы нападать на организованных вампиров, и Дома их игнорировали до тех пор, пока отщепенцы по какой-либо причине не объединялись во временные анархические сообщества.

Чикагские вампиры считали, что Дженифер Портер была убита одним из бродячих, которому, возможно, не нравилось существование в тени Домов. Но в таком случае возникало две проблемы.

Во-первых, люди не знали о существовании бродяг. Они знали о Домах и, похоже, успокаивали себя тем, что вампиры организованы в определенные союзы, управляемые мастерами, и живут по строгому кодексу — «Канону». С таким положением люди могли мириться. И потому вампиры не распространялись о бродягах и о том, что на земле есть их собратья, не принадлежащие к Домам, не подчиняющиеся ни мастерам, ни каким-либо законам.

Во-вторых, как было сказано во время пресс-конференции, рядом с убитой был найден медальон с эмблемой Дома Кадогана, какой носил на шее Этан и, как я впоследствии убедилась, все его подчиненные. Этан был уверен, что в убийстве не был замешан ни один из его собратьев по Дому, и согласился сотрудничать со следователями чикагского департамента полиции. Он явился на допрос и пообещал опросить всех, кто находился в резиденции Кадогана, чтобы удостовериться самому и заверить следователей в невиновности своих вампиров. Эган подозревал, что в смерти Дженифер виновен один из бродяг, и в этом его поддерживал Дом Наварры во главе с Селиной. Но это не объясняло причины убийства, тем более что Гринвичский Совет, регламентирующий действия вампиров в Северной Америке и Западной Европе, грозил виновному собственным возмездием. До гибели Дженифер Портер угрозы осинового кола было достаточно, чтобы защитить людей. Но теперь — кто знает?

Кто бы ни был этим злоумышленником, трое вампиров считали, что нападение на меня было второй попыткой убийства, а записка с угрозой свидетельствовала, что он весьма разозлен неудачей.

— Мое имя сегодня появилось в газетах, — напомнила я им. — Так что не обязательно кирпич был подброшен убийцей.

— Это всего лишь имя, — заметил Малик. — Я сомневаюсь, чтобы он успел выяснить, кто ты такая.

Этан покачал головой:

— Она из семейства Мерит. Хорошо это или плохо, но, как только в газетах появилась эта фамилия, преступник мог определить, кто именно из Меритов пострадал. Роберт и Шарлотта старше, и у них есть дети. Они не могут быть кандидатами для обращения.

Я с тревогой отметила, как много Этан знает о нашей семье.

— Если он хотел меня убить, зачем нужна эта записка? — спросила я. — Судя по его словам, он думает, что у меня был выбор. Как будто я предпочла Этана тому вампиру, который меня укусил первым, или предпочла Дом Кадогана тому Дому, с которым он связан. Если его цель — убийство, какое все это имеет значение?

Люк нахмурился:

— Так, может, этот случай не связан с убийством Портер?

— Может, связан, а может, и нет, — покачал головой Этан. — Пока не будет полной информации, нельзя исключать ни один из вариантов. Сейчас мы только можем сделать вывод, что нападение было предпринято не только против нее. Какую бы судьбу ей ни уготовили — смерть или что-то другое, — злоумышленник не добился своей цели. Судя по записке, в этом он обвиняет Мерит, но в более широком смысле — именно нас. А возможно, и всю систему Домов в целом.

— Следовательно, мы все же подозреваем бродячих, — подвел итог Малик. — Или Дом, затаивший против нас злобу. Грей?

Люк фыркнул:

— На прошлой неделе они провели день открытых дверей. В данный момент все внимание Скотта сосредоточено совсем на другом, а именно на шансах набрать новичков. Вряд ли они замешаны в преступлении, даже если и недовольны политикой Домов, а этого за ними не замечалось. А как насчет Наварры?

Этан и Малик обменялись многозначительными взглядами.

— Маловероятно, — сказал Этан. — Такой древний и престижный Дом, как Наварра…

— По крайней мере, они себя считают такими, — добавил Малик.

Этан не отреагировал и продолжал приводить свои доводы:

— Дому Наварры нет никакого смысла ссориться с нами. Селина сильна, к ней прекрасно относятся в обществе, она стала образцом для подражания. У нее нет никаких причин беспокоиться по поводу Дома Кадогана.

— Что означает необходимость дальнейшего расследования, — сделал заключение Люк.

Этан повернулся ко мне:

— Люк поставит охранников у вашего дома. Мы будем наблюдать за ситуацией и, возможно, получив больше информации о смерти Портер, больше поймем о вашем деле. Если увидишь что-то подозрительное или случится новое нападение, немедленно звони мне.

Из кармана брюк он вынул визитную карточку и протянул мне. Крупные печатные буквы гласили:

ДОМ КАДОГАНА

(312) 555-20-46 NAVR № 4 / Чикаго, Иллинойс

— NAVR номер четыре? — спросила я, вертя карточку в руке.

— Это наш регистрационный номер, — пояснил Малик, и я вспомнила такое же обозначение под объявлением в «Сэнди таймс». — Мы были четвертым вампирским Домом, зарегистрированным в Соединенных Штатах.

— Ага. — Я опустила карточку в карман джинсов. — Если что-то произойдет, мы обязательно с вами свяжемся.

— Этот визит нельзя назвать результативным, но нам пора возвращаться к работе, — сказал Этан, глядя на Мэллори. — Мне кажется, что вам хватит впечатлений для одного вечера.

Он кивком отпустил Люка и Малика, а нам жестом предложил выйти из зала.

В глазах встречавшихся нам вампиров все еще читалась враждебность, но теперь она отчасти разбавлялась любопытством. С другой стороны, я не была уверена, лучше это или хуже. Я предпочла бы вообще не попадать в поле зрения кровожадных хищников.

Этан проводил нас через весь особняк до самого выхода. Остановившись у двери, он положил руку мне на плечо:

— Мэллори, ты не позволишь мне сказать Мерит несколько слов?

— Твоя подача, — ответила она и, выйдя за дверь, стала спускаться по ступеням.

Этан посмотрел на меня:

— Моя подача?

— Это спортивный термин. Что ты хотел сказать?

Его губы сжались в тонкую линию — мне не составило труда догадаться, что Этан готовится произнести целую речь.

— То, что произошло сегодня вечером, весьма необычно для нас, — заговорил он. — Открытый вызов мастеру от новичка — неслыханное явление. Не менее необычно, что мастер не наказал дерзкого выскочку, поставившего под сомнение его власть. Я дал тебе поблажку только потому, что ты стала вампиром не по своей воле, поскольку наши законы в таких случаях требуют согласия сторон, а с тобой все вышло иначе. — Он пристально посмотрел мне в лицо своими зелеными глазами. — Но если ты еще раз выкинешь подобный фокус, тебе придется пожалеть. Если ты решишь поднять на меня руку… Я мастер этого Дома и командую тремястами восьмью вампирами. Они ожидают от меня защиты, а взамен отдают свою верность. Если кто-то не принимает условий сделки, я без колебаний проявляю силу и ловкость. В следующий раз я не стану сдерживать свои удары. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Его холодный взгляд остудил мой сарказм. Я кивнула.

— Хорошо. — Он открыл дверь, давая понять, что мне пора уходить. — До твоей коммендации осталось пять дней. В «Каноне» ты найдешь разъяснения клятв, порядок церемонии и примерное описание твоей службы. Приготовься.

Я снова кивнула и шагнула за порог.

— И сделай что-нибудь со своей одеждой! — приказал Этан, прежде чем закрыть за мной тяжелую дубовую дверь.

Мы с Мэллори молча прошли к машине, и под щеткой на ветровом стекле я обнаружила рекламный листок. Подняв щетку, я вытащила листовку, приглашавшую в клуб «Красный» на северном берегу реки. Я села в машину, открыла дверцу Мэллори и сунула листовку в перчаточный ящик. Танцы в программе моего сегодняшнего вечера не числились.

Обратная поездка прошла в молчании, поскольку мы обе, как я думала, переваривали последствия встречи. Я, во всяком случае, никак не могла выбросить из головы образ Этана Салливана. В первые несколько секунд, пока я не знала, кто он такой, я была очарована им, заинтригована почти осязаемой аурой властности и силы.

Но мне мало было счесть его красивым. Куда больше меня тревожил тот факт, что и после знакомства влечение к нему не померкло. А совсем наоборот. Его высокомерие раздражало, но он был красив, умен и пользовался уважением своих собратьев. Этан носил мантию хладнокровия и самообладания с тем же изяществом, что и свой отлично сшитый костюм. Но за безупречным фасадом — я это знала — таилась опасность. Этан требовал от каждого без исключения полной и беспрекословной лояльности и, казалось, не имел привычки искать компромиссы. Он был достаточно опытен, силен и проворен, чтобы утвердить свои права в схватке с незнакомым противником на глазах у многочисленных зрителей. И хоть он и нашел меня привлекательной — и откровенно в этом признался, — не поддался очарованию. Напротив, постарался отделаться от меня поскорее. Так же как и я от него.

Наверное, поэтому я никак не могла избавиться от воспоминаний о том мгновении, когда увидела его впервые. Стоило закрыть глаза, как сетчатка воспроизводила блеск его зеленых глаз, и я сознавала, что это видение ничто не сможет стереть. Воздействие оказалось слишком сильным, словно в моем разуме образовался кратер, который не в состоянии заполнить ни один смертный мужчина.

Осознав физиологический подтекст своих размышлений, я выругалась про себя и постаралась сосредоточиться на вождении по ночному городу.

Мэллори кашлянула, прочищая горло.

— Значит, вот он какой, Этан Салливан.

Мы были уже недалеко от дома, и я свернула в боковую улицу.

— И что ты о нем думаешь?

Я пожала плечами, не желая сознаваться в своих чувствах даже Мэллори.

— Я ведь должна его ненавидеть, верно? Ведь это он меня превратил в вампира. Изменил мою жизнь. Лишил всего.

Мэллори продолжала смотреть в боковое окно.

— Избежать превращения было невозможно, Мерит. Он спас тебе жизнь.

— Он превратил меня в ходячего мертвеца.

— Он сказал, что ты не умирала. Что это было лишь генетическое изменение. И ты многое выиграла, даже если не желаешь этого признавать.

Просто генетическое изменение. Подумаешь, пустяки какие!

— Я должна пить кровь, — напомнила я. — Пить. Кровь.

Мэллори ответила сердитым взглядом:

— Тогда уж будь честной — ты можешь пить все, что тебе нравится, есть что угодно и, весьма вероятно, никогда не наберешь лишней унции на свои длиннющие ноги. А кровь… — Она помахала в воздухе рукой. — Это просто новый витамин или что-то в этом роде.

— Может быть, — уступила я. — Но я не могу выйти на солнце. Я не смогу пойти на пляж или ездить днем в машине с опущенным верхом. — Следующая мысль меня чрезвычайно расстроила. — Мэллори, я не смогу вернуться в Ригли. И больше никогда не буду возиться со щенками в теплый субботний денек.

— Твои предки родом из Ирландии. На солнце твое лицо покрывается пятнами, и ты не была в Ригли — дайка вспомнить — уже два года. И все эти удовольствия ты сможешь наблюдать по телевизору из своей спальни, как ты обычно и делаешь.

— Но я не могу вернуться в университет. И мои родные меня ненавидят.

— Дорогая, у тебя всегда были ужасные отношения с родителями, — ласково сказала она. — Ты можешь продемонстрировать им настоящее вампирское обхождение.

Какой бы соблазнительной ни казалась эта мысль, она не могла развеять моего уныния. Я сознавала, что должна встряхнуться, смириться со своими лишениями и найти способ выжить и приспособиться к новому для меня миру. Но как отказаться от планов построить карьеру? Как отказаться от прошлой жизни и принять жизнь будущую?

Мэллори продолжала сыпать советами, стараясь помочь мне преодолеть мелкие неприятности, но упорно избегала упоминания о загадочных репликах троих вампиров насчет магии и ее самой.

Я почти ничего не знала о магии, кроме того, что видела в телефильмах и почерпнула в случайных разговорах с Мэллори, изучающей оккультные науки. И нежелание моей обычно разговорчивой соседки обсуждать эту тему меня немного пугало. Поставив машину в гараж, я сделала еще одну попытку:

— А ты не хочешь поговорить о другой проблеме?

— Насколько я знаю, никакой другой проблемы нет.

— Ну же, Мэллори. Они сказали, что ты обладаешь магией. Ты… что-нибудь ощущаешь? То есть я хотела сказать, если они правы, ты должна что-то чувствовать.

Она выскочила из машины и так хлопнула дверцей, что я поморщилась от жалости к «вольво».

— Мерит, я не хочу об этом разговаривать.

Заперев дверь гаража, я догнала Мэллори, и мы обе сделали вид, что не заметили одетых в черное охранников, стоявших по обе стороны от входной двери. На вид они ничем не отличались от тех, что стояли на страже у Дома Кадогана, — такие же высокие и мрачные, с мечами на боку. При всех своих недостатках, Этан действовал чертовски эффективно.

Мы вошли в дом. Здесь царили тишина и покой и, не считая меня, не было никаких вампиров. Мэллори притворно зевнула и направилась к лестнице:

— Я иду спать.

— Мэллори!..

Она задержалась на нижней ступеньке, повернулась и посмотрела на меня, едва сдерживая раздражение:

— Что?

— Просто… постарайся быть осторожной. Нам не обязательно разговаривать об этом сейчас, но если угрозы продолжатся или Этан узнает о тебе что-то новое…

— Прекрасно.

Она стала подниматься, а я, стараясь утешить ее, как она сама только что утешала меня, сделала еще одну попытку:

— Мэллори, это, может быть, и к лучшему. Возможно, у тебя проявятся новые способности.

Она остановилась и саркастически усмехнулась:

— Судя по тому, что я чувствую сейчас, могу только предположить, что все мои дурацкие увещевания тебе ничуть не помогли.

Она поднялась по лестнице, и вскоре я услышала, как хлопнула дверь ее спальни. Я ушла в свою комнату, бросилась навзничь на широкую кровать и смотрела на вращающийся вентилятор, пока не забрезжил рассвет.

Загрузка...