Несвятая троица

День семнадцатый

Рассвет нового дня мы встречали за чаем в доме Ванды. Мы — я, Радмир и Тамирас. Шурик заснул, а Верран, как оказалось, пребывать в своем доме не планировала. А у нас, кажется, назревал разговор. И я не удивилась, когда в дверь спальни вежливо постучали.

— Не спишь? — поинтересовался блондин, прислонившись к косяку.

— Как видишь.

— Так пойдем отвару попьем, что ли. Посидим, поболтаем. Нам тоже не спится.

К нашему приходу Рад успел разжиться нехитрой закуской и как раз разливал по кружкам ароматный напиток.

Некоторое время мы сидели молча, любуясь медленно алеющим небом. Внезапно Тамирас грохнул кружкой по столу.

— Нет, я не могу! Вы понимаете, что произошло?! У меня в голове не укладывается! Ну и дело мы провернули! Мы!

— Тише, Князь, — молвил Рад, не отрывая взгляд от окна. — Держите эмоции в узде. Вам еще страной править.

— Вот! И это тоже я осознать не могу! — Там начал нервно мерить комнату шагами. — Подумайте! Какой из меня Князь?! Смешно же! Глупо! Вот ты, брат, да — собранный, серьезный… А я… Нет! Почему я согласился?!

Так, похоже, теперь срывает парня. А Рад на все выпады реагирует с завидным спокойствием.

— Может, еще не поздно отказаться?! — вдохновился вдруг Там. Но поймав свое отражение в стекле буфета, горестно вздохнул и плюхнулся обратно на стул.

— Успокоился? — поинтересовался брюнет. — Чем психовать, лучше речь порепетируй. Что людям скажешь?

Ответом ему был еще более горестный стон.

— Ничего, сымпровизирует, — «перевела» я. — У него хорошо получается. Заодно и в роль войдет.

— Что ж вы за люди?! Никакого сочувствия!

— Поверь, было бы чему — мы бы посочувствовали, — серьезно покивал Радмир. — А тебе завидовать впору. Власть, деньги, уважение.

— И все девушки княжества, — поддержала я. И не прогадала: в глазах Тама мелькнул интерес.

— И потом, ты прав: мы такое дело провернули! Мир спасли! Неужели с одним княжеством не справимся? — Подмигнул Рад, широко улыбнувшись. — Это надо отметить чем-то покрепче отвара. У Ванды весьма неплохой винный погреб, принесу-ка я нам, пожалуй, бутылочку лесского. Вы не против?

И исчез, не дожидаясь нашего согласия. Мы недоуменно переглянулись.

— Чего это он? — прищурился Там.

А я воспользовалась случаем.

— Слушай, Князь, а как у вас в Вессалии с социальной политикой?

— Чего-о-о?

— Жилье переселенцам предоставляете?

— А, вот ты о чем, — расслабился блондин. — Это тебе к советнику главному. Я один такие вопросы не решаю.

— Ты ж Князь!

— И что? Предоставление жилья нуждающимся и растраты казны княжества — дела государственной важности, знаешь ли!

— Ой, поду-у-умаешь! Мог бы и из своих запасов домик отжалеть! Не дворец же прошу!

— За дворцом — точно к советнику! Пусть свой отдает. И вообще, когда это ты просила?

— Опять сцепились? — Рад возник в дверях с пыльной бутылкой в руках. — Что на этот раз делим?

— Казну. Представляешь, она дворец требует!

— Неправда! Ничего я не требую! — обиженно воскликнула я. — Просто спросила, предоставляется ли у вас жилье вынужденным переселенцам…

— Предоставляется, конечно, — покивал Радмир. Он стоял спиной к нам, откупоривая бутылку и ища бокалы. — Бараки, общественные дома, казармы. Так что даже выбор есть.

Я психанула и замолчала, а парень, разлив по бокалам вино, сел рядом и взял за руку.

— Что же ты все переживаешь? Никто не оставит тебя на произвол судьбы. Даже если не брать в расчет мое к тебе отношение и покровительство Хранителей, то как одна из спасительниц Солама ты уже заслужила и дом, и пожизненный доход. Так что тебе и просить не надо — все предоставят.

— Горыныча грабанешь, в конце концов. Он тебе за возвращение Шэры на радостях всю пещеру отдаст, вместе с накопленным добром, — буркнул Там и вздохнул. — В общем, не мучайся. Будет тебе особняк в центре столицы. Лично организую!

Я выдохнула, понемногу расслабляясь. И даже позволила себе покапризничать.

— Особняка в центре мне не надо. Небольшого домика в тихом месте, поближе к природе более чем достаточно. Только обустроенного и со всеми удобствами! А то денег на переделку у меня нет…

— Но ты их весьма неплохо добываешь, — хохотнул блондин. — Вспомни, как на ярмарке торговцев раскручивала! Эх, главой по финансам тебя поставить, что ли? Или торговлю отдать?

— В каком смысле?!

— В самом что ни на есть прямом! А ты что думала, я за всех в одиночку отдуваться буду?! Не-э-эт уж! Не отвертитесь! И не перечь! Я без верных людей там взвою! Так что сладится у вас с моим братцем, не сладится — а работа и место у тебя все равно будет. Сама подумай, кому мне доверять, как не вам? За кого держаться, как не за друзей?!

Я глубоко вдохнула. Выдохнула… И кинулась обнимать Тама. Ох и зараза он, конечно, но уже своя, родная.

— Кхм, — кашлянул Радмир, поигрывая вином в бокале. — Я вам не мешаю?

Я отпустила Тамираса, села на свое место и приняла важный вид.

— Что ж, так и быть. Я подумаю над вашим предложением, Князь.

— Только учтите, леди, ответ нужно дать незамедлительно. Дело не терпит отлагательств, — в тон мне ответствовал блондин.

— …Неисправимые, — тяжело вздохнул Рад. — Ничто вас не исправляет: ни дороги, ни беды, ни потрясения, ничего!

— А то! Ты вспомни кто мы! — весело подмигнула я.

— Кто? — живо заинтересовались оба.

— Ну ребят, как так?! А еще говорят про девичью память! Как нас Ванда называла? Несвятая…

— Троица! Точно! — хлопнул себя по лбу Там.

— Вот! И даже канонизировать предлагали, помните? Что скажешь, Тамирас? Не желаешь стать первым святым князем в истории Вессалии?

Парень показательно содрогнулся.

— Нет уж! Я бы предпочел другие эпитеты. Произносимые девушками, шепотом и на ушко, — и растянулся в масляной улыбке.

— Ну вот, облом! Теперь как троицу нас точно не канонизируют! — демонстративно надулась я, еле удерживаясь от хохота.

— Значит, останемся Несвятой Троицей, — резюмировал Радмир, подливая вина.

— А что, мне нравится, — пожал плечами блондин. — Свежо, оригинально — и полная свобода действий!

— А ты ее уже предвкушаешь, эту свободу!

— Обижаешь, пришелица! Я только ради нее и согласился!

Вот так, смеясь, потягивая вино и болтая о пустяках я и встретила свой семнадцатый соламский рассвет. И впервые — без волнений и страха за будущее.