- Господи, как я рада тебя видеть! – Меган бросилась к подруге и повисла на её шее. Сара обняла её в ответ и блаженно закрыла глаза: ощутить тепло близкого человека было сейчас необходимо ей так сильно, как никогда ранее. В ней боролись два желания, две щемящие боли, которые сдавливали её грудь. Она хотела быть наедине с собой, пытаясь заглушить боль, которая разрывала сердце на мельчайшие осколки, и в то же время, она просто хотела почувствовать нежные искренние объятия, которыми сейчас её в прямом смысле того слова душила Меган. - Я безумно скучала по тебе, - она шептала это ей в волосы, не размыкая объятий. Её руки были родными и успокаивающими, от неё пахло свежими цветами, а в волосах ещё ощущались отголоски фруктового шампуня, и Сара чувствовала себя легко, непринужденно и спокойно. Это самое главное. Она чувствовала себя спокойно.
Сара непроизвольно, лишь сильнее прижалась к подруге и быстро закивала ей, понимая, что, скорее всего, не сможет сдержать поток слез. Она почувствовала, как напряглась Меган, и как её радостное веселое настроение тут же улетучилось, как будто бы его вовсе и не было. Сара вспомнила свой отъезд, вспомнила то, что так сильно ударило по её больному месту. Внутри у неё снова поселился страх, с которым она боролась все это время, и осталось лишь одно непреодолимое желание - сбежать. От прошлого. От себя. От чувств. Она не знала, бежала ли она от чего-то одного или от всего сразу, но это было и не так важно. Она просто хотела убежать. Забыть и начать все заново. По крайней мере, попытаться.
Сара ощутила, как Меган прижала её к себе сильнее и услышала её сдавленный, еле различимый вздох, который говорил лишь о том, что её подруга все поняла. Меган Палмер была неизлечимым мать его телепатом, когда дело касалось такого органа, как сердце. И совсем неудивительно, что она тут же сложила в уме дважды два и собрала картинку в своей голове, которая, по всей видимости, выставляла душу Сары напоказ.
Для такого не требовалось даже слов.
Они стояли посередине аэропорта в полном безмолвии, пока мимо проносились спешащие по разным делам люди. Меган не задавала вопросов, не начинала читать нотации, не высказывала нравоучений, она просто поддерживала Сару в тот момент, когда её психологическое состояние было слишком слабо для восприятия хоть каких-то доводов, пусть даже самых невинных. И она была благодарна подруге за эту возможность не чувствовать себя ещё хуже, чем она уже себя ощущала.
Практически в полной тишине они доехали до квартиры Меган, которая располагалась в самом центре Филадельфии на Броад стрит. Её подруга и слышать ничего не хотела о том, чтобы Сара сняла номер в гостинице, и поэтому, можно сказать силком притащила её в свой дом. К тому моменту Сара уже более или менее пришла в себя и слова давались ей уже не с таким трудом, как по приезде в город. Когда Сара заявила, что приехала сюда работать, а живя с Меган под одной крышей ей не удастся сосредоточиться на самом главном, её подруга театрально округлила глаза, заверив ту, что совершенно не собирается мешать ей выполнять свои обязанности. Не забыв меж тем упомянуть, что бокал вина по вечерам ещё никого не выбивал из повседневной рабочей колеи. Ну да, конечно, вот с этого все и началось.
В тот же вечер они выпили почти две бутылки вина.
На двоих.
И это при условии, что Сара в принципе не употребляет алкоголь. Да и Меган никогда не могла похвастаться подобным пристрастием.
Но тот факт, что они не виделись уже чертову кучу времени тут же затмил все остальные предрассудки и напрочь убил всю здоровую логику, совсем не оставив трезвых мыслей в их головах. Они пили, вспоминая моменты из детства, смеясь над чем-то глупым, но таким родным им обеим, и в то же время держали себя в рамках, стараясь не упоминать о том, о чем каждая из них предпочла бы забыть. Их боль, казалось бы, связывала их настолько сильно, что дружба, которую практически любой мог счесть не такой крепкой, просто-напросто превращалась во что-то большее. Общаться на расстоянии очень трудно, но это возможно, если оба человека сильно хотят этого. А они хотели. Хотели, потому что всегда понимали друг друга с полуслова, и было не так важно, что могли и часто ругаться. Они были словно небо и земля: такие же разные, но в то же время, и такие же похожие друг на друга. Сталкиваясь, они могли создать торнадо, сносящее абсолютно все на своем пути, но их дружба никогда не ставилась под сомнение, потому что они обе умели дорожить тем, что имели.
Болтая о том и о сем, они дурачились и корчили смешные рожицы, рассказывая друг другу различные истории, которые случились с ними за эти месяцы. Сара даже начала забывать то, что произошло с ней столь недавно, и полностью погрузилась в ту часть своих воспоминаний, которая отвечала только за приятные моменты её жизни.
- Да ты верно шутишь! Боже! Неужели я была такой дурочкой? – Сара смеялась, пытаясь поверить в слова Меган.
- Была-была! Кстати, - Меган как раз открывала вторую бутылку вина, в то время, как Сара пыталась держать себя в руках, чтобы окончательно не захмелеть, - помнишь Адама?
- Адама? – Сара вопросительно подняла брови. – Кроу? Адама Кроу? – Меган утвердительно кивнула, разливая рубиновую жидкость по бокалам. – Конечно, помню. А почему ты вдруг о нем заговорила? Что, уже близится встреча выпускников? – Сара улыбнулась, принимая у Меган из рук свое вино.
- Нет, - её подруга с ногами забралась на диван и откинулась на подушки. – Просто он теперь работает со мной.
Саре понадобилось не меньше минуты, чтобы окончательно переварить то, что она сейчас услышала.
- О, Палмер, ты, верно, шутишь, да? – она отрицательно завертела головой. – Ты, в самом деле, меня не разыгрываешь?
- Нет, Сара. Я говорю абсолютно серьезно, - Меган сделала глоток, а Сара просто сидела как вкопанная, держа свой бокал в руках, и смотрела на свою подругу.
- Адам? Наш Адам? – Кивок. – Блондин Адам - гроза бруклинского футбола? – Второй кивок. – Зеленоглазый парень, которого совершенно ничего не интересовало, кроме девушек, спортзала и мяча? – И снова кивок. – И этот самый Адам, в голове которого за все те годы, что я его знала, не промелькнула ни одна умная мысль, и не затаился ни один искренний порыв, не считая неизлечимой любви к спорту и сексу, работает сейчас с тобой? – Контрольный кивок. – Господи Боже Мой, и если это, действительно, не розыгрыш, то видимо я просто сошла с ума. – Сара опустила глаза на полный бокал у себя в руках. – Мне больше нельзя пить.
Меган неожиданно рассмеялась, и Сара прищурилась.
- Почему ты смеешься?
Господи, они обе были настолько пьяны, что все их эмоции сейчас проявлялись либо слишком смешно, либо слишком необоснованно.
- Прости, - Меган взяла шоколадную конфетку из коробки и снова повернулась к подруге. – Ты просто не видела Адама сейчас, спустя столько лет.
- Всего-то пять лет прошло, - Сара пожала плечами, - да и у меня нет особого желания видеть его или общаться с ним. – Меган фыркнула. – Что? Что я снова сказала не так?
- Да ничего. Просто в старших классах он безумно был безумно в тебя влюблен, а ты между прочим, даже ходила с ним на выпускной бал.
- Мы уже давно не в старших классах, Мегс. Тем более, что после того позорного вечера, который мне устроил мой дорогой братец, я не знаю, как вообще смотреть этому парню в глаза.
- Тебе вовсе и не обязательно смотреть ему именно в глаза. Есть и другие, более приятные места для этого, - на губах Меган заиграла озорная улыбка.
- Ой, да ладно тебе, - Сара закатила глаза и Меган рассмеялась. – Куда делись твои излишняя скромность и наивность?
Подруга одарила её внимательным взглядом.
- Та девочка уже давно выросла, Сара. Она больше никогда не будет наивной и уж тем более никогда не станет бегать за мужчинами, - её голос дрогнул, но лишь слегка.
Меган Палмер до сих пор не оправилась после того злосчастного выпускного, до сих пор не приняла ту боль, которую тогда испытала. И пять лет совершенно ничего для неё не значили, и Сара прекрасно это понимала.
Поэтому, в первую очередь, она хотела утешить свою подругу.
- Ты итак никогда за ними не бегала, Мегс. Кто угодно, но только не ты.
Меган натянуто улыбнулась.
- Возможно. Хотя я не знаю, как ещё назвать то, что я сохла по самому красивому мальчику в школе и везде и всегда ходила за ним тихой незаметной тенью, - Меган опустила свои глаза вниз, и Сара почувствовала, как нелегко ей было вспоминать об этом, поэтому, тут же поспешила на помощь.
- А я сохла только по учебной литературе, и поверь мне, они были не лучшими моими кавалерами.
Её подруга звонко засмеялась, и теперь в её глазах уже практически не осталось грусти.
- Зато ты с отличием окончила школу. А после и университет.
- Университет и ты окончила с отличием. А потом, в отличие от меня, нашла работу, которая тебе по душе, и которую ты безумно любишь.
- Тебе тоже ничего не мешает заниматься тем, чего ты так сильно хочешь, - её взгляд на Сару был полон сочувствия и тревоги. – Просто ты должна попытаться и…
- Нет, - Сара завертела головой. – Я не могу.
- Сара, столько лет прошло…
- Для меня будто бы их не было. Будто бы все случилось только вчера. – Меган молчала, и Сара четко поняла, что она чувствует то же самое. – И я не готова просто снова открыть свою душу, Мегс, а кто танцует без души?
- У тебя есть душа, и ты можешь танцевать. Ты просто никак не хочешь этого понять.
- Давай не будем, прошу…
- Ну нет, я не стану молчать. Слишком долго я давала тебе возможность самой разобраться со своей жизнью, тебе понадобилось пять лет, чтобы так и не суметь преодолеть свой страх, мне кажется, это довольно-таки немалый срок.
Сара посмотрела в потолок и театрально ткнула в Меган пальцем, при этом, не забывая щурить глаза.
- Если я правильно тебя поняла, то ты хочешь разобраться с моей жизнью за меня?
- Я хочу помочь тебе, пока ты не разрушила то, что осталось от твоей жизни. Но ты должна помочь мне в этом, и в первую очередь, просто довериться.
Сара поджала губы и замолчала, обдумывая слова своей подруги. Она пыталась отыскать в своей голове хотя бы одну трезвую мысль, но это было дико смешно, потому что алкоголь отсеял ненужные размышления, оставив лишь сумбурные, хаотичные тезисы, подверженные её расшатавшемуся эмоциональному воздействию и воздействию от выпитого вина.
Она доверяла ей. Безоговорочно доверяла. Она знала, что Меган никогда и ни за что не сделала бы ей больно, потому что судьба не раз проверяла на прочность и её саму. Но она просто не могла вымолвить из себя ни одного слова: она боялась сказать ей, что что-то испытывает к человеку, которого всю свою сознательную жизнь считала своим братом. Но она должна была. Должна была выговориться, выпустить наружу свои страхи и переживания, потому, что держа все это внутри себя, она лишь начинала медленно сходить с ума. И это пугало Сару намного больше, чем разговор с подругой, которая всегда была рядом и принимала её такой, какой она всегда была.
Сара отставила свой бокал и прикрыла глаза, собираясь с остатками своих оголенных мыслей. Конечно же, Меган уже давно поняла, что случилось что-то из ряда вон выходящее, что её подругу волнует далеко не её прошлое, и что это что-то настолько серьезно повлияло на Сару, что все её страхи и переживания можно было запросто прочесть на её лице. Она стала открытой книгой, которой никогда и ни для кого не была.
Святые Угодники, куда делись её выдержка и стойкость?
Куда она запрятала своё умение лгать и притворяться?
Почему, черт возьми, ей стали настолько тяжело даваться все эти разговоры о её личной жизни?
И почему её эмоциональное психическое состояние так сильно пострадало от того, что случилось той ночью?
Меган определенно точно сочтет её полной дурой.
- Я просто не знаю, с чего начать, - Сара не открывала глаз, и старалась говорить спокойно и без дрожи.
- Начни с того, что с такой болью отзывается в твоем сердце.
Сара сглотнула, стараясь унять бешено колотящееся сердце, которое снова и снова заводилось, стоило ей только вспомнить о голубоглазом брюнете.
- Я не уверена, что ты воспримешь все это… правильно. Что ты согласишься со мной. Что… - она запнулась, но потом снова заговорила, - я не знаю, что ты просто сможешь это принять.
- Если бы ты на самом деле думала, что я не смогу что-то принять, то не сидела бы сейчас в моей квартире, поглощая вторую по счету бутылку, и не говорила бы мне о том, какая хреновая из меня группа поддержки.
Сара улыбнулась.
- Из тебя ошеломительная группа поддержки, и ты прекрасно об этом знаешь. Не обязательно было вынуждать меня снова тешить твое самолюбие.
- Что есть, того не отнять, - Меган подсела ближе к Саре, и та открыла свои глаза, встретившись со взглядом глубоких синих глаз. Обеспокоенных и… понимающих.
И она заговорила.
Она рассказывала абсолютно все, начиная с того дня, когда Макс пришел к ней за помощью и заканчивая их совместной ночью, после которой она сорвалась в Филадельфию. Лицо Меган менялось в зависимости от истории: она то просто улыбалась, то звонко и заразно смеялась, то вопросительно поднимала брови, то укоризненно качала головой. А пару раз она просто складывала ладони вместе, благодаря Бога за то, что её подруга не совсем потеряла рассудок: первый раз, когда Сара дала согласие полететь с ним на Бора-Бора, а второй, когда та переспала с ним, не выставив его, как в начале думала Меган, за дверь. Но её восторг тут же сменился отчаянием и гневом, когда Сара поведала ей о своей реакции, и о том, как попросила Макса уйти, а так же не забыла упомянуть о том, как сбежала сюда, лишь бы больше никогда не встречаться с ним, ничего о нем не слышать и просто постараться выбросить его из своей жизни.
- А ты понимаешь, что это будет невозможно? Нельзя просто взять и вычеркнуть человека, который всю жизнь был рядом с тобой!
- Можно, раз я собираюсь так поступить.
- Он лучший друг Дилана, Сара! Он брат Дженнифер! Как ты собираешься решить эту небольшую проблемку? Или их ты тоже с такой же легкостью просто выбросишь из своей жизни?
- Не говори глупостей, Мегс, конечно же, я не выброшу их…
- Но тогда как, скажи мне, как ты собираешься не сталкиваться с Максом, при этом общаясь с его лучшим другом и сестрой? Почему вообще, черт тебя подери, тебе это пришло в голову?! Почему ты просто не можешь признаться хотя бы самой себе в том, что он тебе небезразличен!
- Это… вовсе не так! – Сара широко раскрыла глаза, пытаясь скрывать, как участился её пульс. – Ты просто сама не понимаешь, что говоришь!
- Прекрасно понимаю, - Меган не пылила и не злилась. Она просто смотрела Саре в глаза, пытаясь сломать её, казалось бы, нерушимый долговечный барьер. Она всегда так делала, и у неё всегда это получалось просто превосходно. – И это я ещё очень мягко выразилась.
Черт. Черт. Черт.
Невыносимый, пронизывающий взгляд. Черт.
Долбанная стойкость, ну где же ты?!
Сара отвела глаза, не выдержав этого напряжения, и краем глаза заметила, как Меган довольно сложила руки на груди.
- Да, я гений. Я чертов гений и горжусь этим. И да, только что ты ответила на все интересующие меня вопросы.
- Я ни на что не отвечала, - Сара безвольно упала на подушки и закрыла лицо руками. – Я просто очень устала, а ты утомляешь меня ещё больше своим телепатическим взглядом.
- Думай, как хочешь, главное, что теперь я знаю, что, во-первых, - она загнула первый палец, - ты сама не представляешь, каким образом собираешься осуществить свой идиотский совершенно бессмысленный план. Во-вторых, твое тело абсолютно не согласно с твоими мозгами, с которыми, кстати говоря, я тоже не согласна, и я бесконечно обожаю за это твое умное тело, которое не пытается ничего скрывать. – Сара мучительно застонала, но Меган просто пропустила это мимо ушей. - В-третьих, ты врешь всем и каждому, и в особенности самой себе, а ложь, насколько тебе известно, не сулит никому ничего хорошего. К тому же, честно говоря, у тебя это совсем перестало получаться. Наверное, дело в том, что ты не хочешь врать об этом, и это беспокоит твое внутреннее Я, которое борется с твоими же косяками, и результатом этой борьбы становятся твои эмоции, читать о которых можно на твоем лице совершенно бесплатно. И это напоминает мне утреннюю газету, брошенную мальчиком на крыльцо у дома.
- Боже… я думала, что психологом всегда была я…
- Да, - она быстро кивнула, - но и во мне иногда просыпается подобный «зверь», особенно, когда моей подруге срочно требуется психологическое вмешательство. Ну не платить же, в самом деле, этим шарлатанам за терапию, которую я могу провести совершенно бесплатно. – Меган улыбнулась, но тут же продолжила, снова загибая свои пальцы. – Итак, в-четвертых, и прошу меня не перебивать, тебе просто легче отказаться от своих желаний, чем пытаться за них бороться, и это ужасно, Сара. Но ничего, я собираюсь это исправить. Нет, - она закрыла Саре рот, выставив свою ладонь вперед, когда та попыталась возразить. – Я же просила. Помолчи хотя бы минутку. Я молча слушала тебя почти два часа, теперь говорить буду я, - Сара снова издала глухой стон, но ничего не сказала. И зря. – И в-пятых, - Сара накрыла лицо подушкой, и Меган раздраженно вздохнула, предварительно сбросив прямоугольную мягкую помеху на пол, - милая, послушай, потому что это очень важный пункт, который ты должна осознать. – Сара открыла глаза, встречаясь взглядом с Меган.
- Я уже итак поняла все, что ты хотела мне сказать. – Сара подняла подушку с пола. - По твоим словам, я просто нуждаюсь в помощи специалиста, потому, что у меня внутри совершенный сумбур и полное несогласие. А так же я постоянно вру, что говорит о моем нежелании признавать действительность, хотя мое «умное» тело, как ты его назвала, спорит с моей головой, доказывая мне, что не так уж и велико мое собственное нежелание, и что вперемешку с эмоциями вообще практически ничего не значит.
Её подруга, казалось бы, пропустила сарказм Сары мимо ушей.
- Ты отталкиваешь свои чувства, - Сара напряглась, а слова Меган стали тише, - ты любишь его. Сильно любишь. Так сильно, что готова безоговорочно доверить ему не только свою жизнь, но и жизнь своих близких. Любишь так сильно, что понимаешь, как это будет ломать тебя изнутри.
- Мегс…
Подруга перебила её, усевшись на диване поудобнее, и немного подалась вперед.
- Ты просто не даешь себе шанса попробовать, понимаешь? Тебе совсем не обязательно будет больно! Он может стать тем, кто вылечит тебя! Тем, кто поможет маленькой загнанной девочке побороть свои прошлые страхи и наконец-то стать взрослой счастливой женщиной.
- Я не…
- Прежде чем сказать хоть что-то, обдумай это ещё раз, потому что если ты обманешь меня, я переживу, но если себя, то это так сильно скажется на твоем состоянии, что ты просто больше никогда не сможешь полюбить.
Сара очень долго и внимательно смотрела на подругу, а потом просто встала, поставив бокал на стол, и повернулась к Меган.
- Я очень устала, день выдался слишком… долгим. Нужно выспаться, иначе я не смогу нормально работать, особенно, после такого количества алкоголя. – Она направилась в сторону спальни, но приостановилась, когда услышала сдавленный вздох отчаяния. Она понимала, как сильно её подруга переживает за неё, понимала, что ей не безразлично то, что с ней происходит, но она не могла говорить об этом сейчас. Просто больше не могла. Это было не так легко, и слишком сильно давило в зоне груди. Сара легонько прикрыла глаза и собралась с духом, чтобы сказать то, за что она, скорее всего, просто возненавидит себя. – Я не люблю его, Мегс, ты не права. Но я боюсь того, что начну это чувствовать, если хоть как-то не попытаюсь остановить, я просто понимаю, что не смогу с этим совладать. Мне нужно время. Мне нужен этот обман, если он позволит мне разобраться в себе. Если он поможет мне вернуть мою жизнь и не совершить самую большую ошибку, о которой потом придется жалеть до самой смерти. Если уехать оттуда и вычеркнуть его из своей жизни – единственный способ не бояться сгореть, то я его использую. Я сделаю это наперекор даже самой себе, но защищу себя от боли, приняв абсолютно любые последствия. Даже если это будет значить, что я больше никогда не смогу полюбить.
С этими словами Сара переступила через порог и закрыла за собой дверь.
Слезы не жгли её щеки, когда она прислонилась к холодной деревяшке внутри комнаты, видимо, их больше просто не осталось. Зато её сердце готово было выпрыгнуть из её груди в то же мгновение, так сильно оно колотилось.
***
Утром Сара проснулась от солнечных лучей, которые уютно расположились на её лице. Она перевернулась, чтобы не щуриться, и тут же застонала. Чертов алкоголь давал о себе знать, потому что её голову пронзила такая тупая боль, что желание вообще хоть как-то шевелиться, отпало у неё моментально.
«Ещё бы, Сара Бейли, за один вечер ты умудрилась выпить свой годовой запас спиртного. Теперь не возмущайся, что твоя голова похожа на огромную бомбу замедленного действия: вот-вот готова взорваться, но старательно оттягивает этот момент».
Она снова застонала, мечтая только об одном: заглушить эту невыносимую, мать его, головную боль. Пролежав в полной неподвижности неопределенное количество времени, и сумев этим немного уменьшить свою боль, Сара осознала, что не хочет даже пробовать вставать с постели, чтобы дойти до полки с лекарствами, боясь, что приступ просто усилится. Вряд ли, она ещё хоть когда-то станет так сильно злоупотреблять алкоголем. Она даже не сомневалась, что в ближайшие дни не сможет даже смотреть на бутылки с этим пойлом, не то, чтобы его пить.
Сара услышала, как открылась дверь её спальни, но лежала спиной к двери, поэтому не видела, выражение лица подруги, и очень сильно об этом жалела.
- Уже не спишь? – Сара ощутила, как её кровать немного прогнулась под чужим весом.
- Я больше никогда не буду столько пить, - Сара застонала, и услышала, как Меган легко смеется.
- Моя голова тоже напоминает мне одну большую вату. Я принесла тебе аспирин.
- О, да, - Сара блаженно выдохнула, - напомни мне попозже купить тебе за это новую сумочку.
Она села на кровати, прислонившись к спинке, и взяла у Меган из рук стакан воды и таблетки.
- За язык тебя никто не тянул, - Мег улыбнулась, устраиваясь рядом с Сарой. И наблюдая за тем, как её горемычная подруга глотает чудодейственное лекарство, при этом, не забывая меняться в лице, когда подступали новые приступы.
- А почему ты не корчишься от боли? - Сара одарила Меган злобным взглядом, который, скорее всего, вышел у неё довольно-таки забавно, потому что её подруга расплылась в улыбке.
- Я уже приняла аспирин. Тем более, что я напиваюсь не в первый раз, мой организм может вынести бутылку вина, а голова уже знает, что такое быть в состоянии похмелья, хотя я не понимаю, почему меня вчера так и не унесло.
Сара скривилась.
- Я чувствую себя хреновой слабачкой, если учесть тот факт, что ты не заядлая алкоголичка и так же, как и я, не можешь пить слишком много, - Сара отставила стакан в сторону и откинулась на подушки, закрыв глаза. – И как я буду сегодня работать? Я чувствую себя разбитой, как корабль после крушения.
- Совсем не обязательно работать сегодня, - Меган пожала плечами, - на то у тебя и есть подчиненные, которым ты можешь просто позвонить.
- Но праздник ведь уже не за горами…
- Праздник может подождать ещё день, поверь мне. А завтра, мы со спокойной душой и с трезвой здоровой головой, начнем все подготавливать. Идет?
- Хорошо, - Сара повыше натянула одеяло и позволила уголкам своих губ слегка приподняться. – Тогда сегодня я просто валяюсь в постели и ничего не делаю.
- Ну, нет, я, конечно, намекала на отдых, но не на такой бесполезный! Как насчет того, чтобы прогуляться по магазинам?
- О, Мегс, - Сара снова застонала, засовывая голову под одеяло, - я не в состоянии чем-либо сегодня заниматься. И шопинг тоже не входит в мои планы.
- Хорошо, а что ты скажешь, если мы, к примеру… нет, неудачная идея.
- Что?
- Ты снова застонешь.
- Скажи!
- Я хотела предложить сходить в спортзал, а потом в спа и на массаж.
Сара застонала и Меган весело рассмеялась.
- Я же предупреждала.
- Либо ты предлагаешь мне что-то ещё, либо альтернатива валяться весь день в постели резко выходит на первый план…
- Ладно, - Меган спустила одеяло с лица подруги, - как насчет того, чтобы посмотреть город? Сколько раз ты здесь не была, но нам так ни разу и не удалось нормально погулять. Я отведу тебя в самые лучшие места в Филадельфии, - Сара приоткрыла один глаз и посмотрела на неё с явной заинтересованностью.
- А мы поедим мороженого?
- Сколько твоей душе будет угодно, - Меган рассмеялась и соскочила с постели, подлетая к огромному белому гардеробу. – Но кое-чего тебе все равно не избежать.
Сара открыла второй глаз, и с её губ слетел очередной стон, когда её взгляд остановился на подруге, открывающий створки в рай для любой женщины. Она с головой залезла под одеяло, отчетливо понимая, что от этого ей точно не отделаться.
Меган то и дело показывала ей различные юбки, топы и платья. Делала демонстрацию туфель и сумочек. Сара то смеялась, то отрицательно мотала головой, то одобрительно кивала. Её голова уже совсем не болела, и пока они выбирала образ для Меган, она ощутила, что у неё даже поднялось настроение. Из-за язвительных замечаний, в неё пару раз летели подушки, и её подруга не забывала показывать ей язык, что ужасно веселило Сару, и понемногу возвращало ей нормальное состояние, чему она просто не могла не радоваться.
В итоге, после часа или даже более, мучений, они выбрали для Меган легкое красное платье до колен, черные балетки и такого же цвета сумочку от Прада.
Нет, на этом их маленький шопинг без траты денег не закончился. Буквально через пять минут после этого, в дверь позвонили. Сара делала себе кофе как раз в тот момент, когда увидела молодую и очень обаятельную светловолосую девушку с зелеными глазами и двумя огромными пакетами. Её глаза медленно расширились, кода она узнала её.
- О Господи.
Девушка улыбнулась, протягивая Саре руку.
- Дебора Вильос.
Сара оглядела её точеную модельную фигуру, по которой сходили с ума все мужчины планеты. Она была одета в шелковую блузку цвета хаки и черную юбку до колен, которая выгодно подчеркивала её округлые бедра и красивую попу. Её большую грудь обожали миллионы, а по симметричному лицу пускал слюнки не один кобель в Филадельфии, что уж говорить о всем мире, где эта женщина была живым воплощением мужской фантазии. Рядом с ней почти любая женщина могла почувствовать себя непримечательной серой мышкой, и самое удивительное, что самой Деборе совершенно ничего не нужно было для этого делать.
Но эта женщина излучала такой свет и такое добро, что испытывать к ней зависть или какую-то ненависть из-за её внеземной красоты казалось просто невозможным. Одна лишь её лучезарная улыбка сумела моментально расположить Сару к ней, а от её глаз, в которых читались нежность и ласка, невозможно было оторваться.
- Я… знаю, - Сара тоже улыбнулась, и пожала ей руку, наконец, выходя из ступора, который был вызван неожиданностью от её появления. – Сара Бейли.
- Меган столько про тебя рассказывала, Сара, - Дебора улыбнулась ещё шире. – У меня ощущение, что я знаю тебя уже много лет! Как даль, что мы не встречались раньше.
От такой теплоты с её стороны Сара чуть ли не потеряла дар речи.
- Даа, действительно, жаль…
- Ну что, ты готова к экспериментам?
- Экспериментам? – Сара перевела взгляд на довольно улыбающуюся Меган, и её горло тут же сжалось от предчувствия чего-то не очень хорошего. – Я не…
- Не бойся, я не кусаюсь, - Дебора поставила пакеты на диван и встала напротив Сары, с улыбкой оглядывая её, как подопытную мышку перед операцией. – Ну, раздевайся.
Сара стояла в пижаме с кружкой кофе в руках и растерянно хлопала глазами.
- Прости?
Дебора повернулась к Меган и рассмеялась.
- Она ещё милее, чем я её себе представляла.
- Да, и ещё она постоянно всего боится.
- Неправда, я не…
- Милая, - Меган забрала у неё кружку, - я знаю её уже много лет, она не сделает с тобой ничего, чего невозможно было бы исправить или вернуть назад.
Дебора усмехнулась.
- Обычно, мою работу пытаются всячески посадить на сильнодействующий клей или зафиксировать гипер стойким лаком, которого не существует, чтобы мои старания навечно запечатлелись как их образ. Но если ты попросишь меня все вернуть назад – это будет что-то новенькое в моей долгой карьере.
Меган лишь фыркнула.
- Она не попросит. Да и даже если она так сглупит, никто не собирается потакать этому её безумному капризу. - Сара схватила подругу за руку и отвела её в сторону. - Мы на минутку!
- Что за черт, Мегс? – Она зашипела на неё, сверля Меган своими глазами. – Ты собралась сделать из меня куклу?!
- О, замечательно, - Меган сложила руки на груди. – Значит у тебя именно такое мнение о девушках, которые выглядят так, что на них все оборачиваются? Значит, по твоему мнению, я и Дебора – куклы?
Сара немного остыла и вздохнула.
- Я не это имела в виду, прости. Просто с недавних пор меня не интересует гонка за модой, и я совсем не намерена менять свой стиль!
- Зато я намерена его менять, и начнем мы именно сейчас.
- Нет, Мегс, я не хочу…
- Хочешь или не хочешь – это не мои проблемы. Ты в моем городе, в моей квартире и я, черт возьми, наняла тебя на работу – я плачу тебе деньги, и на правах работодателя и твоей подруги, я хочу, чтобы ты начала жить так, чтобы потом не жалеть о том, что ты упустила свой шанс.
- Я не уверена, что…
- Посмотри на меня, - Меган кивнула, когда Сара оглядела её, - ты должна выглядеть так, меньшего ты просто не достойна. Я не собираюсь ходить с тобой по улице, если ты будешь надевать спортивный костюм!
Сара широко раскрыла глаза.
- Я никогда не носила спортивный костюм на улице! Только в спортзале или когда бегала!
Меган закатила глаза.
- Сути это не меняет. Я хочу видеть на тебе сексапильные юбки и платья постоянно, ежедневно, ежеминутно, и если для этого мне придется припереть тебя к стенке и насильно обновить весь твой гардероб, то я это сделаю!
- Но у меня есть платья и юбки, и я их ношу!
- Раз в месяц? О, бывает, что и раз в неделю, когда внезапно намечается какой-нибудь вечерний выход. И было бы странно, если бы и на нем ты блистала в джинсах. – Меган вздохнула. – Этого мало, Сара.
- Тебе стыдно со мной?
- Нет, - Меган тепло улыбнулась, - просто я хочу, чтобы моя подруга выглядела отпадно. И я этого добьюсь, даже если ты будешь отбиваться всеми руками и ногами. Ты хотела начать новую жизнь? Поверь мне, смена образа – это первое, что делает любая женщина, которая хочет заново научиться дышать. – С этими словами она повернулась к Деборе. – Она твоя, Деб. Сделай из неё конфетку.
Саре ничего не оставалось, как только подчиниться двум женщинам, которые смотрели на неё маниакально-счастливыми глазами.
***
Сара вздохнула и рухнула на диван.
- Когда я говорила про то, что я не в силах сегодня ходить по магазинам, я не шутила.
- Зато круто, разве нет? – Меган улыбнулась, разглядывая то, что оставила им Дебора. – Любая девушка просто мечтает, чтобы шопинг переехал к ней домой.
- Я не любая, - Сара показала подруге язык.
- Ой, да ладно тебе, - Меган сложила руки на груди и её бровь взлетела вверх. – Хочешь сказать, что это не доставило тебе никакого удовольствия? Совсем? – Сара улыбнулась, и её подруга тут же расслабилась. – Я так и знала. Ты вовсе не такая зануда, какой можешь показаться вначале.
- Эй! – Сара улыбнулась и запустила в подругу подушкой.
Меган ответила ей такой же теплой улыбкой, после чего отослала её переодеваться, потому что их запланированную прогулку ещё никто не отменял. Она и в самом деле вознамерилась показать Саре город, а потом собиралась провести экскурсию по её дизайнерскому дому, который совершенно ни в чем не уступал Дому Моды Деборы. Кто бы мог подумать, что девушки, которые, казалось бы, должны были стать самыми заклятыми конкурентками, были просто отличными подругами, и много времени проводили вместе. Они помогали друг другу, тем самым никогда не сдавая своих позиций. Это облегчало им работу и в то же время, выводило их Дома на должный уровень.
Саре понадобилось всего несколько минут, чтобы переодеться. Она смотрела на свое отражение в зеркале и не узнавала ту, которую там видела. На девушке за стеклом была красивая струящаяся оранжевая юбка в пол из шифона от Диор и маленький открытый черный топ от Шанель, выгодно подчеркивающий её достоинства. Она надела бежевые балетки от Валентино: кое-что совсем не изменилось, она была не готова бродить по городу на огромных шпильках, чувствуя себя уставшей и разбитой. Она предпочитала моде легкость.
Дебора завила её волосы, которые теперь красивыми золотистыми волнами падали на её плечи, спускаясь до самой поясницы, и сделала ей невероятно нежный макияж, подчеркнув её шоколадные глаза. Но такие образы не были для неё чем-то новым, и не узнавала она себя не внешне, не потому что сменила джинсы на юбки, она не узнавала себя внутренне. Что-то изменилось в её душе, там, куда она не заглядывала уже долгие годы. Что-то новое, совершенно иное, она обнаружила во взгляде: маленький шарик света, который разливался теплом по всему её телу, что вызывало спокойствие и радость, но в то же время этот шарик жег так сильно и яростно, что становилось невыносимо больно.
Ей бы хотелось суметь соврать так, чтобы в эту ложь поверила в первую очередь она сама, чтобы она смогла не только делать вид, что приняла правильное решение, но и чувствовать, что её сердце согласно с её головой, а голова согласна с её телом. Но она не чувствовала гармонии, не чувствовала, что поступает правильно, и это лишь ломало её, нисколько не способствуя началу какой-то новой жизни, о которой она постоянно твердила себе, и в которой уверяла Меган.
- Эй, ты готова? – Меган заглянула в приоткрытую дверь и расплылась в улыбке. – Боже, ты выглядишь так… отпадно.
Сара улыбнулась.
- Серьезно? Ты получила то, на что рассчитывала?
- О, дааа, в полной мере. – Меган подошла поближе и взяла Сару за руки. – Прости, я не должна была так давить на тебя, я знаю. Нельзя заставлять человека жить так, как он жить не хочет.
Сара вопросительно вскинула бровь.
- То есть, ты признаешь, что была не права?
- О, нет, что ты. Я знаю, что я была права, и… прости, - Меган виновато улыбнулась.
Сара рассмеялась и лишь сильнее сжала руки подруги.
- Ничего. Мне нравится то, как ты поспособствовала моему изменению.
В глазах её подруги зажглись огоньки.
- Правда? Значит, ты не станешь кричать на меня за то, что я не даю тебе право выбора, и не станешь менять то, как сейчас выглядишь? – Сара отрицательно покачала головой. – И ты не выбросишь несколько тысяч долларов на помойку, когда вернешься в Бруклин?
- О, наверное, это самый весомый аргумент, почему я должна оставить все эти вещи себе. Я никогда не прощу себе, если эти дизайнерские творения смешаются с городским мусором. Да что там я, сама Мода не простит мне такой ошибки!
- Ты чудо, - Меган улыбнулась, - ей Богу, просто чудо.
- Нет, просто я ценю деньги. – После игривого взгляда подруги, Сара весело рассмеялась. – Ладно, признаюсь, мне понравились эти вещи. Спасибо.
- Не за что. Я рада, что сумела немножко поднять твое настроение. А теперь бери сумочку и вперед покорять город! – Сара неуверенно кивнула, и Меган немного замялась, после чего взяла её за руку и слегка улыбнулась. – Я обещаю тебе, что приложу все усилия, чтобы ты снова могла улыбаться так, как раньше. Я знаю, что никогда не смогу заставить тебя поступать так, как ты не хочешь, но и разрушить свою жизнь я тебе не позволю, прости, но ты единственный человек, который знает все то, что я пережила и принимает это на себя так, будто бы все это происходило не только со мной. Ты дорога мне. И я тоже ощущаю то, что день за днем разрывает тебе сердце. Да, мы обе перенесли что-то, что перевернуло нашу жизнь с ног на голову, и я прекрасно понимаю, что твоя боль совершенно несравнима с моей. Именно поэтому я хочу помочь тебе. Просто я вижу, что сама ты не сможешь выбраться из этой ямы, в которую угодила. Но мне нужно, чтобы ты мне доверяла.
- Я доверяю тебе, Мегс… ты моя подруга…
Меган кивнула.
- Я знаю. Но ты не позволяешь мне помочь. Ты никому не позволяешь. Пойми, твои родители хотели для тебя не такой жизни. И ты не была виновата в том, что тогда произошло.
- Мегс, не нужно…
Меган замотала головой.
- Подожди. Я не собираюсь говорить то, что причинит тебе боль. – Она внимательно смотрела Саре в глаза. – Я говорю все это совсем не для того, чтобы ты вспомнила прошлое и снова ощутила, как тебе плохо. Просто я хочу, чтобы ты осознала, что рядом с тобой есть люди, которые готовы тебе помочь, которые любят тебя и которые желают стать теми, кто вернет тебе улыбку.
Сара выдохнула слова.
- Я знаю… но я боюсь…
- Чего? – В глазах Меган читалось непонимание и сочувствие. – Чего ты боишься?
- Что я не смогу… - Сара прервалась и завертела головой. - … просто не смогу быть такой, какой меня хотят видеть.
- Боже, глупышка, - Меган дотронулась до её щеки, - от тебя никогда не требовали чего-то особенного. Ты должна быть собой.
- А если мне будет больно быть собой? Я даже танцевать не могу, Мегс… - Сара не плакала, но в её глазах стояли слезы, - …я не могу заниматься тем, что всегда помогало мне жить.
- Можешь, ты просто должна попробовать. И тебе никогда не будет больно, если ты поймешь, что сама можешь это изменить. Осколочек в твоем сердце возможно извлечь, нужно лишь, чтобы ты дала на это свое согласие. Чтобы ты дала его, думая не только головой.
- Я не уверена, что у меня получится…
- А разве может быть иначе? – губы Меган тронула внезапная улыбка. – Ты очень сильная, милая, просто ты сама не понимаешь, сколько в тебе мужества.
- Если бы во мне была эта сила, я бы уже давно жила нормальной жизнью.
- Если бы её не было, ты бы уже давно сошла с ума. Поверь мне, то, что сейчас мешает тебе жить настоящим и получать от этого радость – вовсе не слабость.
- Да, - Сара усмехнулась. – Это глупость.
- Ну, не без неё, - Меган улыбнулась, и уголки губ Сары тоже поползли вверх. – Просто ты не веришь в то, что если попробуешь, то у тебя все получится. А у тебя определенно получится.
- Откуда ты знаешь? – Сара шептала.
- Потому что я знаю тебя. И хочу, чтобы ты не только хотела что-то изменить, но и была готова к этим переменам.
Сара прикрыла глаза. В её голове было безумно много мыслей, и все они перемешивались, не давая ей понять, какая является первоочередной, а какой в её сознании вовсе нет места. Она пыталась разобраться в себе, понемногу отбрасывая в сторону то, что считала ненужным, пустым и… болезненным. И внезапно она ощутила, как что-то щелкнуло в её сознании, разливаясь приятным теплом по всему телу. Перед Сарой встал образ Макса, она вспомнила то, что чувствовала, когда он был рядом, и это показалось ей величайшим даром на Земле. Но в то же время она до сих пор ощущала щемящую боль в груди, и знала, что пока не может её побороть. И не знала, сможет ли когда-нибудь. Она совершенно ничего не могла сказать с определенной точностью, кроме одного: испытывать такую боль вечно она не хотела, как и не хотела причинять подобные страдания тем, кого она любила.
Сара не была уверена в том, что она сможет жить так, чтобы избежать этого. Что она сможет просыпаться каждое утро с искренней улыбкой на лице, а не вскакивать почти каждую ночь в холодном поту из-за снов, которые до сих пор не давали ей покоя. Что она сможет понять, что не была виновна в смерти своей семьи, принять это и идти дальше. Что она сможет открыть свое сердце для чего-то иного, нежели бесконечные страдания и боль. Не была уверена, но…
Она отбросила эти мысли в сторону, пытаясь добраться до той части сознания, которая ещё верила в обратное. Вдруг у неё все же получится? Вдруг, все изменится? Вдруг она найдет в себе силы жить так, чтобы прошлое навсегда оставалось только прошлым, а настигая её, дарило только приятные воспоминания?
Сара хотела изменить свою жизнь, хотела все начать заново. Она устала плакать, бояться, устала терять, и в то же время совершенно ничего не делать для того, чтобы хоть как-то исправить это. В ней проснулось желание жить и идти на риск. Да, в крови Бейли всегда кипел адреналин, и если Дилан выпускал его наружу, то Сара, в свою очередь, просто глупо прятала его глубоко внутри себя. Что бы не стало итогом её решения, она осознала, что это будет намного лучше, чем продолжать жить так же, как она живет сейчас. Без мечты. Без любви. Без будущего. И только ради этого, она готова была попытаться.
Сара сделала один глубокий вдох, а затем открыла глаза. Её подруга смотрела на неё точно так же, как и несколько минут назад: обеспокоенно, надеясь. Сара рассеянно улыбнулась, сжимая руки Меган в своих ладонях.
- Мне кажется, я готова, как никогда.
Меган облегченно обняла подругу и сильнее прижала её к себе.
- Твои родители гордились бы тобой.
Сара снова закрыла глаза и ощутила, как по её щеке скатилась слеза.
Она отпустила свою боль.
Глава 21
- Я не знаю, куда она улетела! Она не сказала мне! И перестань спрашивать меня об этом в сотый раз!
- Как ты можешь не знать?! – Макс взорвался. – Ты же её подруга!
- Да, подруга! Но это вовсе не значит, что я в курсе всего, что она делает! – Дженнифер упала на диван и отвернулась от брата.
Она остынет. Она всегда быстро остывала. Через пару минут она уже будет улыбаться.
Макс запустил руки в свои волосы и постарался успокоиться. То, что он ведет себя подобным образом, точно не поможет ему отыскать Сару. Да и Дженнифер не виновата в том, что между ними произошло, а ей итак уже не слабо досталось от него. Макс закрыл глаза и опустился на диван рядом с сестрой. Ему нужно взять себя в руки, а не быть тупым болваном, которому проще срываться на своих близких, чем просто оторвать свою задницу от стула и что-то предпринять.
Но она не берет трубку. Он звонил ей уже несколько раз и оставил миллион сообщений на голосовой почте. Она просто его игнорирует, всячески давая ему понять, что не хочет ни видеть его, ни слышать. Макс прокручивал в своей голове все моменты, связанные с ней, вспоминал, о чем они говорили, что делали, он пытался понять, где допустил промах.
Почему? Почему она улетела? Не могла же одна совместная ночь настолько сильно повлиять на её решение. Или могла? Неужели то, что они пережили в ту ночь, совершенно ничего для неё не значит? Неужели она не испытывает к нему абсолютно никаких чувств? Ведь просто набрать ему сообщение, где будет написано, что с ней всё в порядке, это не так трудно, верно? Нет, он не станет искать её, если она этого не хочет. И нет, он не станет навязываться и приставать, если ей нужно, чтобы он от неё отстал. В конце концов, это ведь её жизнь и её выбор, и он не вправе что-то решать за неё.
Макс вздохнул и поднялся с дивана, решив, что ему необходима чашка хорошего крепкого кофе. И плевать, что кофеин вреден, зато он поможет ему хоть немного взбодриться и вернуть некоторое количество утраченных сил, пусть даже и не достаточное для того, чтобы трезво соображать. Он включил кофемашинку и погрузился в собственные размышления, оперевшись руками о столешницу. Казалось бы, что в этот самый момент все мысли во всем этом чертовом мире одновременно пробрались в его голову, преследуя своей целью окончательно свести его с ума. Они все разом вихрем закружили в его сознании, пресекая любые его попытки выделить из них самые нужные, и запихнуть все прочие глубоко-глубоко назад. Почти все его мысли состояли из вопросов, ответы на которые он даже не знал где искать.
Как ему поступить в отношении Стенли и стоит ли даже думать о том, чтобы найти своего настоящего отца? Может быть, у него уже есть своя семья? Возможно, мама, действительно, была права, говоря, что не стоит ворошить то, что уже было похоронено столько лет назад. Да и зачем? Он даже не был уверен в том, что его отец до сих пор жив, как не был уверен и в том, что ему нужен Макс, который свалится ему на голову огромной проблемой и может быть, даже станет обузой.
А Сара? Что будет дальше с ним, с ней, с ними обоими? Он всегда привык бороться за то, что было ему дорого и за то, чего он хотел. А он хотел её. Хотел, чтобы она всегда была рядом с ним, чтобы она улыбалась и дарила ему свою нежность и доброту, которую она обычно дарила всем людям. Он хотел, чтобы она была только его, хотел ощущать её присутствие, возвращаясь в домой по вечерам. Хотел, чтобы его простыни всегда пахли её духами, а его руки чувствовали её мягкую кожу. Хотел целовать её чувственные губы, смеяться или плакать вместе с ней. Всё равно. Лишь бы она была рядом. Но ещё больше он не хотел заставлять женщину, которую любил всем сердцем, страдать от его эгоистичных желаний.
Как объяснить Дилану всё, что произошло между ним и Сарой за это время и что сказать маме? Какое решение принять ему самому? Что ему вообще делать со своей жизнью?
Макс покачал головой и вздохнул, наливая кофе в чашку.
Порой такие вопросы душили настолько сильно, что не оставалось сил даже на то, что бы найти ответы на самые простые из них.
Но хотя бы одно он мог сказать со сто процентной уверенностью: звонить Дилану он точно пока не станет. Он определенно точно знает, где сейчас находится Сара, но не скажет ему этого даже под дулом пистолета, и будет прав. Выбор его сестры всегда будет стоять для него на первом месте. Это Макс понимал, как дважды два. Нет, он совсем не сомневался, что его лучший друг не наброситься на него с кулаками и ему в голову даже не придет мысль начистить ему лицо за то, что он посмел дотронуться до его сестры. Но что-то просто на время отводило его от этого разговора, он не знал что именно, но привык доверять своей интуиции.
Дилан и так не слишком сильно поверил в сказку Макса о том, что ему нужно было срочно решить дела с рестораном, именно поэтому сегодня он так резко уехал. Его друг был одним из самых проницательных людей, которых он когда-либо знал, и порой, это совсем не играло в его пользу.
Внезапно в дверь позвонили, и Макс даже слегка вздрогнул от столь громкого и противного трезвона. Либо у нег сдают нервы, либо стоит менять этот ужасный звонок.
- Я открою, - Дженнифер соскочила с дивана и в мгновение ока оказалась около входной двери. Её лицо озарила ослепительная улыбка. – Привет, м…
- И не вздумай нежничать, Дженнифер Пирс, ты здорово накосячила. – Их мать прошествовала в квартиру, а Дженнифер так и застыла на месте, не в силах пошевелиться от повелительно-обвинительного тона своей матери. – Вы оба, сию же секунду, но каждый по очереди, скажете мне, что всё, что я сегодня узнала – полная чушь. – Оба молчали, непонимающе глядя на мать, и Пэгги медленно повернула голову к дочери, нисколько не смягчив свой тон. – Ты можешь закрыть дверь, дорогая, я уже вошла.
Дженнифер тихонько толкнула дверь, после чего заперла её на замок. Макс так и замер с чашкой кофе в воздухе. Когда его мать смотрела на кого-либо таким взглядом, это означало только одно: она жутко расстроена и недовольна, причем одновременно и то и другое. Последний раз Пэгги смотрела на него подобным образом ещё в раннем детстве, когда он изощренно издевался над маленькими Дженнифер и Сарой, потакая Дилану в его идее разукрасить их ночью цветной краской. Наутро они обе визжали, и видимо, тихо ненавидели своих братьев, потому что вся эта «красота» отмывалась несколько дней. И эти дни стали для девочек настоящей пыткой. Тогда он почувствовал себя дико виноватым, и хоть и прошло уже много лет, он никогда не забывал взгляд, которым Пэгги наградила его. Сейчас она смотрела на него практически так же, разве что в её взгляде не было материнского сожаления, она просто злилась. В его голове уже потихоньку начали закрадываться мысли о том, что стало этому причиной.
- Мама, что случилось?
- С тобой, юная леди, у нас будет отдельный разговор, - Пэгги сузила глаза, - не трудно догадаться, кто именно стал зачинщиком всей этой истории. – Она смерила дочь суровым взглядом и, убедившись, что он возымел должный эффект, повернулась в сторону сына, оставив Дженнифер тихо дрожать у двери. – А вот от тебя я жду объяснений. Немедленно.
Дженнифер переводила взгляды с брата на маму и пыталась понять, что вообще здесь происходит. Выражение её лица начало меняться от посетившей её догадки как раз в тот момент, когда она увидела глаза Макса. Он поставил свою чашку на стол и коротко кивнул.
Когда-нибудь это должно было случиться.
- Я оплошал.
- Ты не просто оплошал, мальчик мой, ты поступил, как самый настоящий трус, – Макс дернулся от её слов, но ничего не сказал. Пэгги смягчилась. – Но ведь ты давно уже не тот маленький испуганный мальчишка, у которого не было достаточно сил для того, чтобы суметь справиться со своими страхами. Ты вырос, и я жду, что твои решения будут соответствовать твоим годам.
- Она могла отказать мне. Отказать нам. Это бы поставило наш ресторан на край обрыва…
- Розмари Браун совсем не та железная леди, каковой вы все её считаете, - Пэгги перебила сына, в её голосе снова появились повелительные нотки. - Она совершенно обычная женщина со своими чувствами и мыслями, которая просто не хочет, чтобы её деньгами распоряжался эгоистичный избалованный сноб. Она бы увидела, какой ты хороший человек и без этого никому ненужного спектакля.
Подумать только, как сильно его мать походила на Розмари: не внешностью или голосом, а характером и внутренней силой. Она точно так же могла всего лишь одним взглядом пригвоздить человека к земле. Она могла быть одновременно мягкой и жесткой и это никогда не было для неё минусом. Все, кто знал Пэгги Пирс, относились к ней совершенно по-разному, но, в общем-то, вариантов было всего два: они либо очень сильно любили её, либо от всей души ненавидели.
- Я всё рассказал ей. Я позвонил и во всем признался, потому что понял, что был не прав.
- Но сначала ты ей солгал.
Макс кивнул в знак согласия.
- И очень об этом сожалею. – Потом он кинул короткий взгляд на сестру. – Мы оба сожалеем. Я и так знаю, что уже лишился её поддержки, которую ставил выше своих ценностей, но я просто больше не смог играть.
Пэгги медленно подошла к сыну, и когда её ладони коснулись его лица, он ощутил, что нервничает, как самый настоящий мальчишка. Мнение матери всегда было для него первоочередным и чем-то непередаваемо бесценным.
- Ты не знаешь, какой ты замечательный, Максимилиан. – Она ласково погладила его по прохладным щекам. – Этот обман был совсем ни к чему. Ты с легкостью доказал бы Розмари Браун, что ты именно тот, кто ей нужен, а главное, что на тебя можно положиться. Я понимаю твоё желание сделать всё для того, чтобы сохранить дело нашей жизни, но это не стоит тех жертв, на которые ты хотел пойти ради него.
Макс накрыл ладони матери своими руками, после чего спустил их к своим губам и медленно поцеловал, прикрыв глаза. От неё пахло её фирменным ягодным пирогом, а от её рук веяло бесконечной нежностью, которую она ежедневно отдавала ему и Дженнифер. Стоя вот так вот, рядом с ней, он снова ощущал себя двенадцатилетним пацаном, нуждающимся в маминой защите и ласковых руках, успокаивающих его после телесной боли, которую причинял ему его отчим.
Уже не отец.
Давно не настоящий.
А теперь и вовсе чужой человек, с которым его не связывало ничего, кроме болезненных воспоминаний. И эту связь он был готов с легкостью порвать.
- Прости меня, мама, - Макс не открывал глаз, пытаясь найти в себе силы, которые помогут ему признаться во всем до самого конца. – Я не смог сделать правильный выбор, не смог принять то решение, которое должен был принять. Но я уже достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои поступки.
- Я это знаю, Максимилиан, иначе бы ты был не ты. – Голос Пэгги стал ещё мягче. Она протянула одну руку в сторону и дотронулась до лица дочери. – Вы с Дженнифер самое дорогое, что у меня есть, и я всегда буду принимать любые ваши решения и соглашаться абсолютно со всеми вашими поступками, потому что вы плоть от плоти моей. Но я никогда не буду согласна с преобладанием в ваших жизнях лишь трех вещей: беззакония, наркотиков, и лжи. Слава Богу, что первые два пункта обошли вас стороной, значит, я делала всё правильно, воспитывая в вас человечность.
- Ты никогда не ошибалась, мама, - шептал Макс.
- Видимо, ошибалась, - в её голосе промелькнули нотки неуверенности. – Где-то я допустила промах, который и послужил причиной тому, почему вы всё это затеяли. – Пэгги еле слышно вздохнула. – Я хочу, что бы вы знали кое-что: вы оба невероятно сильные личности, просто не до конца осознаете это. Но осознаете, со временем. Возможно, ты уже это знаешь, - она посмотрела на сына. – Осталось лишь правильно использовать своё знание и свою смелость. – Пэгги перевела свой взгляд на Дженнифер. – А вот тебе нужно время. Ты самая лучшая дочь, какую я только могла бы пожелать. И я хочу, чтобы ты верила в себя. Верила в то, что ты из тех людей, кто борется до конца. Вы оба именно такие. Вам пришлось через многое пройти, и я очень сожалею, что не смогла дать вам то детство, которое вы заслуживали. Но я хочу дать вам будущее, которого никогда не было у меня: яркое, счастливое, искреннее.
- Мама…
Она взяла их руки и прислонила ладонь каждого из них к местам, где находились их сердца.
- Просто идите на поводу у своих чувств. Будьте импульсивны, эмоциональны, безрассудны. Живите так, чтобы потом, вспоминая всё, что происходило в вашей жизни, вы только улыбались. Хорошая мать никогда не пожелала бы своим детям отключить свой разум и поступать лишь велением своих желаний, но я считаю, что желать своему чаду жить чувствами – это самый лучший материнский совет. На мысли уходит слишком много времени, а нам итак его отпущено слишком мало. – Пэгги улыбнулась, и её глаза заблестели. – Вы чувствуете, как бьются ваши сердца? Чувствуете, как по венам бежит кровь? Живите этими ощущениями. И никогда, слышите, никогда не смейте упускать шансы, которые предоставляет вам жизнь. Не ставьте разум выше сердца, без первого вы всего лишь глупые люди, а без второго – вы мертвы.
- Ты всегда говорила нам это…
- Да, но ты не так хорошо усвоил этот урок, мой милый.
Макс, наконец, открыл свои глаза и встретился с большими темными глазами мамы. Она смотрела на него со смесью беспокойства и любви, и он знал, что именно она хотела этим сказать.
- Когда я рядом, я причиняю ей боль…
- Так борись за то, чтобы это была боль оттого, что тебя рядом нет, - Пэгги сжала его ладонь. – Ты всегда боролся, Максимилиан, и всегда побеждал. Вряд ли ты потерял способность добиваться своего.
Макс покачал головой.
- Я могу добиться своего, но не такой ценой.
- А какую цену заплатила она? – Макс замолчал, а Пэгги замотала головой. – Вы оба не хотите делать друг другу больно, но не осознаете, что от этого вам лишь ещё больнее.
Макс вздрогнул.
- Она уехала. Она не хочет меня видеть.
- Ты уверен, что она уехала именно потому, что не хочет тебя видеть?
- Разве люди уезжают по другим причинам? Она не отвечает на мои звонки, она никому не сказала куда поехала. Она просто купила билет, видимо приняв решение просто исчезнуть из нашей жизни. Она не хочет меня видеть.
Пэгги очень долго просто молча смотрела на сына, а потом её губы растянулись в легкой полуулыбке, будто бы она готова была сказать ему то, что, наконец-то, откроет ему глаза.
Макс не знал, хотел ли он услышать правду, не знал, был ли готов к ней. Но он знал, что эти несколько недель изменили его сильнее, чем все прошедшие года, и это было самым сильным аргументом для того, чтобы не сдаваться. Одна ночь с женщиной, которая перевернула его мир с ног на голову и завладела его душой, открыла ему то, чего он не замечал такое долгое время: он мог быть другим.
Потому что с ней он был другим.
Но мог ли он быть таким всегда? Ведь то, что Стенли не приходится ему родным отцом, ещё не означает, что у Макса нет с ним ничего общего, ведь порой, генетика не решает совершенно ничего. Один-один в соревнованиях между страхом стать таким же, как Стенли и желанием бороться вопреки всему.
Макс поднял глаза на свою мать, и она сжала его ладонь в своей руке.
- Она хочет тебя видеть, милый, именно поэтому она и уехала, - Макс открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Пэгги продолжила. – Сара потеряла родителей, и это стало для неё большим ударом, чем думали мы все. Она не могла справиться с болью, поэтому лучшим выходом для того, чтобы хотя бы просто заглушить её, она нашла отречение. После пережитого, многим кажется, что легче просто отгородиться от внешнего мира, чем пытаться его принять. Но вскоре она поймет, что легче ей не становится. Я думаю, что она уже это понимает. – Пэгги снова положила ладони на его щеки, и от прохлады её рук Макса словно пронзило небольшим зарядом энергии. – Ты должен бороться за неё, потому что любишь, остальное уже не так важно.
- Я боюсь причинить ей большую боль тем, что буду заставлять её подстраиваться под меня…
- В любви подстраиваются все.
- Да, но не она. Сара не должна меняться только потому, что ей будет казаться, что она не сможет быть той, кто мне нужен. Это может сломать её окончательно.
Пэгги немного помолчала, а затем мягко произнесла:
- А ведь ты понимаешь её намного лучше, чем тебе кажется. – Макс замер от осознания сказанного, а Пэгги продолжила. - Это не сломает её, потому что ты будешь тем, кто склеит все осколочки её души. Тем, кто соберет её по частичкам, если это понадобится. За всю свою жизнь я не видела ничего сильнее веры и надежды. Иногда эти вещи способны вернуть человеку смысл его жизни и дать ему причины для того, чтобы просто просыпаться по утрам. Но вперемешку с таким чувством, как любовь, они превращают жизнь не в бремя, которое ты имеешь причины нести, а в необходимость, которую ты хочешь сохранить как можно дольше. Это когда ты любишь так, что дышишь, только если она рядом, и мгновения, проведенные в состоянии асфиксии, кажутся тебе хуже смерти. – Пэгги в последний раз крепко сжала руку сына, после чего отступила на шаг, но не отвела своего взгляда. - Сделай то, что велит тебе сердце и прекрати думать головой, Максимилиан. Не повторяй моих ошибок.
В глазах его матери было столько уверенности, боли и мольбы одновременно, что у Макса непроизвольно защемило в груди. Мать всегда будет защищать своё дитя, эта истина стара, как мир. Но и дети, если они любят ту, которая подарила им жизнь, никогда, и ни за что не оставят её в одиночестве. Никогда не станут смотреть на то, как их родитель с усилием пытается не показывать свою боль. Они просто что-то предпримут.
Он ещё очень долго смотрел ей в глаза, понимая, что она права каждым своим словом, и что он определенно не имеет никакого права сидеть сложа руки. Он должен бороться, и он будет бороться, но для начала, он сделает то, что должен был сделать уже очень давно: посмотрит в глаза своему прошлому.
***
Макс кидал взгляды на старые облезлые стены, и захламленную дыру, в которую попал по собственной воле: на полу были разбросаны бутылки, всюду горы немытой посуды и наполовину испорченной еды. Пахло здесь, мягко говоря, отвратно, а отдушина стояла такая, будто бы помещение не проветривали несколько недель. Запах алкоголя и перегара стоял нерушимой стеной, что снова перенесло Макса в прошлое, которое он всеми силами так отчаянно пытался забыть. Он ненавидел беспорядок, терпеть не мог этот мерзкий запах дешевого пойла, он чувствовал, как в нём закипает злость и с усилием сжал пальцы в кулаки, чтобы не дай Бог не сорваться и не натворить непоправимых дел, за которые потом ему придется отвечать не только своей головой.
Он оглядел высокий потолок и большую деревянную лестницу, и подумал о том, что когда-то, этот дом был его частью, неотъемлемой, родной частью. Теперь, вряд ли, можно было бы узнать что-то знакомое в нем, кроме разве что цвета стен и деревянного пола. Подумать только, как многое изменилось за это время. Даже дом, который, казалось бы, до сих пор хранил воспоминания о прошлом, уже не был тем домом, который он помнил. Он сделал шаг и под его ногами скрипнули ветхие дощечки. Стенли так и не сделал здесь ремонт, мольбы его матери совершенно ничего для него не значили. Никогда.
Макс поднял с пола ещё наполовину полную бутылку паленой водки и выкинул её в мусорное ведро. Макс не собирался прибираться в доме своего отчима, но и смотреть на то, как он засирает место, в котором он провел своё детство, был не намерен. По крайней мере, не этим дерьмовым спиртом. Он выкинул ещё пару бутылок, прекрасно понимая, что этот алкоголик-симулянт достанет их обратно, но так, они, хотя бы не мозолили ему глаза.
- Какого хрена ты здесь забыл?
Макс напрягся под знакомым голосом, который был готов вот-вот вернуть того маленького испуганного мальчика, от которого он бежал так долго и так далеко. Того мальчика, который не мог постоять за себя и за свою семью, но который уже не надеялся на то, что его отец хоть когда-то станет прежним.
А был ли он вообще хоть когда-нибудь другим? Знал ли Макс его так, как думал? Или это была просто надуманная иллюзия? Может быть, этот человек всю жизнь внушал людям страх и пил так, словно от этого зависела его жизнь. Может быть, он даже никогда и не был тем «прежним», о котором так давно ещё грезил маленький ребенок. Он просто ненавидел его, внушая маленькому Максу страх перед собственным отцом, которым он никогда для него не являлся. И теперь Макс хотя бы отчетливо понимал, что именно это и было истинной причиной того, почему он так к нему относился. Это никогда не изменится, он знал это, как дважды два.
Но кое-что всё же изменилось. Сам Макс. Он уже не был тем напуганным двенадцатилетним мальчишкой, и теперь у него появились силы на то, чтобы противостоять своему страху и не позволять своим прошлым демонам управлять своей жизнью. Он должен был сделать то, что обязан был сделать давным-давно. Макс заставил себя успокоиться и повернуться, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, кого так сильно ненавидел.
Стенли стоял в белой рубашке, которая была наполовину расстегнута и черных брюках: странно дорогих и на удивление чистых.
- Когда мамы нет рядом, ты не такой уж и вежливый.
Стенли усмехнулся, и тут Макс заметил в его руках бутылку, которую он сжимал так, как будто это была его баночка с кислородом, без которой он просто задохнется. По сути, так оно и было. Стенли был неизлечимым алкоголиком, и ему уже на вряд ли помогут даже самые специализированные врачи. На долю секунды Макс даже почувствовал, как у него просыпается жалость. А жалость – самое ужасное чувство, которое только может испытывать один человек к другому. Лучше бы он ненавидел его так сильно, чтобы больше ничего не чувствовать.
- Когда её нет рядом, я и вовсе вздыхаю с облегчением, - он сделал глоток из бутылки, после чего небрежно плюхнулся в кресло.
- Тогда какого черта ты так носишься за ней? – Слова давались ему с большим трудом, потому что говорить со Стенли было последним, чем он хотел бы заниматься в данную секунду.
Его отчим пожал плечами.
- Не знаю, может, я ещё что-то к ней чувствую.
- Ты перестал что-либо к ней чувствовать почти сразу же, как она за тебя вышла. А когда она родила меня, ты и вовсе её возненавидел.
Стенли ухмыльнулся и снова сделал глоток.
- Интересно, эта проницательность у тебя от меня?
- У меня ничего нет от тебя, - Макс сказал это так резко и быстро, что Стенли лишь криво улыбнулся, очевидно, не поверив, что он сам в этом и убежден.
- Ты ведь не веришь в это, так? – Макс молчал, и его челюсти с каждой секундой сжимались всё сильнее. – Ты похож на меня, и знаешь это не хуже меня.
- Ты не мой отец, и я просто не могу быть похожим на тебя.
Глаза Стенли расширились всего на какую-то долю секунды, а затем на его лице появился мерзкий оскал.
- Я догадывался, что твоя мать не сможет слишком долго скрывать от тебя правду и, в конце концов, обо всем тебе расскажет. Но Макс, ты же не будешь отрицать, что тот, кто воспитывает тоже имеет своё влияние.
- Да, я не стану это отрицать, - когда Макс сказал это, Стенли довольно улыбнулся, но его улыбка тут же сползла, когда тот продолжил. - Но твое влияние прошло, давно прошло, и поверь мне, от него ничего не осталось.
- Ты просто ещё не осознаешь, насколько сильно ты от меня не отличаешься.
- Я отличаюсь от тебя уже тем, что меня тошнит от одного вида этого дешевого пойла, которое ты предпочитаешь, не говоря уже о его запахе и вкусе. – На лице Стенли заплясали искорки злости, но Макс наплевал на них и продолжил. – Я никогда на свете не позволю себе поднять руку на любимую женщину, и в особенности, на детей. Пусть даже не на своих собственных, мне все равно, понимаешь? А тебе нет. Ты бесишься, потому что моя мать всю жизнь любила не тебя, а с тобой осталась лишь потому, что боялась ошибиться и не дать мне ту жизнь, которую она хотела мне дать. Тебя раздражает, что я был прямым доказательством того, что у неё был кто-то до тебя, кто-то, кого она так и не смогла забыть. И каждый день, смотря на меня, ты видел его, видел её глаза, которыми она на меня смотрела и улыбку, которую дарила, и ты ненавидел меня, потому что я был олицетворением его.
- Ты не имеешь права… - Он попытался встать, но тут же снова упал обратно в кресло.
- Ты выпил слишком много, Стенли. Чувства меры никогда не было в списке твоих качеств.
Его глаза пылали гневом, но Максу было плевать. В первый раз в жизни он почувствовал, что ему становится легче. Легче потому, что он отпускает свой страх. Потому, что позволяет своей боли вырваться наружу. Столько лет он мечтал избавиться от этого душащего чувства страха, которое не давало ему покоя даже по ночам, столько лет хотел просто взять и высказать этому человеку всё напрямую, сказать всё начистоту. Он мечтал встретиться с ним лицом к лицу, посмотреть ему в глаза, и если он попытался бы поднять на него свою тяжелую руку, Макс, наконец-то, сумел бы просто защититься. И вот ему представился этот шанс, спустя столько лет, он может осуществить свою мечту, а его отчим сидит перед ним настолько пьяный, что у него нет сил даже для того, чтобы просто подняться на ноги.
Стенли накрыл приступ сильнейшего кашля, и Макс невольно поёжился, думая о том, что жизнь сделала с этим человеком, или что он сделал со своей жизнью. Свистящие хрипы в его горле только подтверждали то, что организм уже просто не справляется с таким количеством никотина и алкоголя. А ведь совсем недавно он бросал, совсем недавно…
- Я жалок, да? – Он усмехнулся и снова приложился к бутылке. – Скажи мне, ведь ты думаешь, что я полное ничтожество, не так ли? Я уже не могу контролировать тебя, теперь я для тебя никто, - он пожал плечами, - пустое место. Да, ты во многом не такой, как я: ты можешь прожить без бутылки и ты не любил женщину, которая сходила с ума по-другому. – Затем его губы расползлись в ухмылке, открывая пожелтевшие от спиртного и табака зубы. – Да, и я мог совершать ошибки, пусть и не признаюсь в этом должным образом. Да, ты другой, более мягкий. Но я вижу в твоих глазах такие же огоньки ярости, как и у меня, и знаю, что они могут перерасти в нечто настолько свирепое, что ты даже представить себе этого не сможешь.
- Я никогда не направлю эту ярость на тех, кого люблю, - Макс стиснул зубы, - и в этом наше с тобой различие.
Стенли кивнул.
- Возможно. И я рад этому.
При этих словах Макс совершенно потерял дар речи. Он думал, что его лже-отец снова заведет свою старую шарманку: будет кричать на него, что есть мочи, бить бутылки, говорить то, что обычно очень больно ранит, но вместо этого, он просто с ним согласился. Он был рад, что Макс не был на него похож, что он был другим. Что это? Эгоизм? Самолюбие? Сарказм? Или что-то иное?
- Хочешь быть единственным в своем роде? – Макс нашел в себе силы криво усмехнуться.
- Поверь мне, - голос Стенли обрел непонятно откуда взявшуюся твердость, - я точно не единственная мразь на свете, которая причиняла боль своей семье. Но, возможно, я вхожу в ту небольшую численность людей, которые об этом жалеют.
- Ты… - Макс печально усмехнулся.
- Я знаю, что ты мне не веришь, Макс, - Стенли поднял свои глаза, и Макс поймал их темноту и пронзительность. И как раньше он даже и не догадывался, что он не его сын? – И ты имеешь на это полное право. То, как я к тебе относился, заслуживает самого ужасного наказания на свете, а то, как это сказывалось на Пэгги и Дженнифер…
- Мы справились с этим.
Стенли долго смотрел ему в глаза, а потом лишь кивнул.
- Иначе и быть не могло.
Макс помолчал, ожидая, пока Стенли продолжит, но он лишь направил свой взгляд в сторону, а Макс ощутил, как что-то зашевелилось у него внутри.
- Разве ты не мог быть другим? – Стенли повернулся к нему, и Макс сглотнул, говоря то, чего не собирался произносить. – Разве тебе никогда не хотелось просто меня обнять? Просто быть тем отцом, в котором я так нуждался? Неужели это было так трудно? Так… невыносимо тяжело…
Неожиданно для Макса, Стенли медленно поднялся с кресла и поковылял в его сторону. Он хотел было отступить назад, но что-то словно пригвоздило его ноги к полу. Макс смотрел, как к нему приближался человек, близости которого он не выносил столько лет, и ощутил не комок, который должен был подкатить к горлу и не пальцы, сжавшиеся в кулаки, а боль в груди. Боль от того, что этот человек никогда не любил его так, как должен был бы любить. Так, что бы не раздумывая отдать за него свою жизнь.
- Хотелось, - он остановился рядом с ним, и их взгляды снова встретились. – Я всегда хотел иметь такого сына, как ты.
- Тогда почему…
- Я не знаю, Макс, просто ты напоминал мне того, кого я так сильно ненавидел, - его голос стал хриплым и он закашлялся. И не слабо, если учесть тот факт, что он практически согнулся пополам.
- Ты болеешь. Ты принимаешь лекарства?
- Нет, со мной всё нормально, но спасибо за заботу.
- Это не забота, не тешь себя ложными фантазиями.
Он поднял на Макса свои темные, наполненные болью глаза.
- Тогда что это?
Макс сам не знал, какого черта это вообще было. Но отчего-то он спросил его про эти долбанные лекарства.
- Просто, видимо, во мне есть что-то человечное.
Стенли кивнул.
- Я всегда знал, что именно таким ты и будешь.
- Хватит игр, Стенли, я уже давно не тот наивный пацан, который внимал каждое твоё слово.
Стенли снова обуял страшный кашель, страшный без преувеличений, а когда приступ прекратился, он тяжело вздохнул.
- Я горжусь тем, что ты именно такой, Макс. У тебя есть все основания мне не верить, но я горд, что ты носишь мою фамилию, я горд, что видел, как ты рос. Да, я делал непростительные вещи, да, я ошибался так, как ошибаются только однажды, и за это я уже поплатился. Поверь, Бог наказал меня достаточно.
- Чем же? Той жизнью, которую ты сам себе избрал, занимаясь собутыльничеством?
- Женщиной, которая никогда меня не любила. – Все язвительные слова, которые Макс хотел сказать в его адрес, тут же испарились, как клубок белого дыма. Он увидел такую боль в глазах своего отчима, что ощутил, как у него сжалось сердце.
Черт бы подрал эти мышцы, сжимаются и разжимаются, когда им вздумается.
Стенли подошел ещё ближе, так, что расстояние между ними стало ещё меньше длины вытянутой руки, а затем его губы еле заметно растянулись в… улыбке?
- Я уже все это говорил твоей матери, я просил у неё прощения, и она простила меня. Простила за то, что я причинил ей такую боль, за то, что причинял боль детям, которых она любила больше жизни, и за которых ежесекундно готова была её отдать. – Стенли сглотнул, предотвращая очередной приступ, а затем продолжил. - Теперь я хочу попросить его у тебя.
Сказать, что Макс потерял способность дышать – это ничего не сказать. Его будто бы накрыло холодной, всепоглощающей волной, которая забрала у него возможность говорить и трезво соображать, не забывая давить на область в зоне сердца. Человек, от которого никогда нельзя было дождаться ни одного хорошего слова, неожиданно решил попросить прощения?
- Ты думаешь, что раз она простила тебя, прощу и я? – Он собрал волю в кулак, не понимая, какого черта с ним происходит.
- Нет. Просто у меня не так много времени, как ты думаешь.
Макс долго смотрел ему прямо в лицо, пока до его сознания доходил смысл его слов. Он сглотнул, пытаясь выглядеть совершенно невозмутимым.
- Собираешься уехать?
Он слабо усмехнулся.
- Точно. Туда, где кормят бесплатным буррито и подают кофе, за который можно убить. – Макс промолчал, а Стенли сделал паузу. Он медленно опустился на диван рядом с Максом и сделал глубокий вдох. – У меня ХОБЛ, Хроническая Обструктивная Болезнь Легких. Я заболел уже давно, но лечение решил не проходить.
Макс замер, смотря на человека, который сейчас перед ним сидел. Болезнь легких? Не проходить лечение?
- Что значит, ты решил не лечиться? Как такое вообще может быть?
- А зачем? – Стенли усмехнулся. – Всё равно она не лечиться, а все эти терапии и реабилитации только замедлят её течение.
- Но ты мог бы прожить ещё много лет, что ты…
- Я просто не хочу жить под капельницами, Макс. – Стенли врезался в него своими глазами. – Не хочу день за днем делать уколы, существовать с кислородными трубками, принимать нескончаемые пилюли или ложиться под хирургический нож, когда они поймут, что мне нужно срочно удалить часть легких. Лучше я просто спокойно умру.
- Спокойно?! Это ты называешь спокойно?! Ты же мучаешься, я вижу это по твоим глазам!
- Я это заслужил. – Он сказал это совершенно спокойным и уверенным тоном. – Заслужил. - Макс не знал, что мог ответить ему. Он был так потрясен, что ни его мозг, ни его тело его просто не слушались. Он смотрел на Стенли и понимал, что тот просто по собственной воле сокращает годы, которые были ему отсчитаны. Какого черта он творит? - Жизнь странная штука, верно? – Макс снова прислушался к его словам. - Всю жизнь жить, не расставаясь с бутылкой, и не заработать даже цирроза, а умереть от болезни легких, принимая во внимание то, что у меня нет никотиновой зависимости. Парадокс, хотя и очень логический.
Макс проигнорировал его философию насчет «шуток судьбы».
- Ты должен пройти курс лечения.
- Нет, не должен.
- Должен, черт тебя подери, - Макс повысил голос, - у тебя всё ещё есть дочь, которая любит тебя, и я не думаю, что своим поведением ты делаешь ей подарок.
- Поверь мне, я делаю Дженни именно подарок. Ей совсем не нужен такой отец.
- Ты прав, ей совсем не нужен такой отец, - Макс стиснул зубы, и когда Стенли понуро опустил голову, продолжил. – Но ты её отец. Такой, какой ты есть. И она любит именно тебя. Такой вот, весьма нелогичный парадокс.
- Парадокс…
- Я позвоню лучшему врачу в Нью-Йорке, он назначит тебе терапию.
- Макс…
- Ты будешь соблюдать все предписания, принимать дурацкие таблетки и ходить с кислородными трубками, если это поможет спасти тебе жизнь.
- Не поможет…
- Это только замедлит болезнь, я знаю, но у тебя будет шанс если и не исправить свои ошибки, то хотя бы признать их по-человечески.
Стенли помолчал, а затем невольно ухмыльнулся: очень печально, будто в последний раз.
- Вряд ли ты так сильно горишь желанием сохранить жизнь тому, кто так покалечил твою. – Он поднял на Макса свои глаза, его руки дрожали. - Зачем ты пришел? Зачем делаешь всё это?
Макс покачал головой, смотря ему прямо в глаза.
- Сам не знаю. Но умереть тебе вот так я просто не позволю.
- Почему? Разве это было бы не легче для тебя?
Макс на секунду непроизвольно замер, а затем прикрыл глаза.
- Это не было бы легче для моей сестры.
С этими словами он стремительно направился в сторону двери. Макс вылетел из дома слишком быстро, словно его обожгло так сильно, что хотелось кричать во всё горло, словно ему перекрыло кислород, а сейчас были последние доли секунды, когда он мог просто сделать вдох. Нет, он не мог поставить себе хорошую оценку за то, что смог сдержать свои эмоции. Он даже не мог притвориться, будто бы весь этот разговор нисколько его не взволновал, будто бы узнав о смертельном диагнозе своего, пусть даже не родного, но отца, он совсем ничего не почувствовал. Он ненавидел Стенли, ведь так? Он ненавидел его всем своим естеством, и всё же он ощущал, как на протяжении всего их разговора, у него предательски сжималось сердце. Разве оно может так сжиматься, если ты ничего не чувствуешь? Если ненавидишь так сильно, что исчезновение этого человека из твоей жизни должно принести тебе неимоверное облегчение?
У него в кармане завибрировал телефон, и ему потребовалась ни одна секунда, чтобы понять, что нужно взять трубку. Трясущимися руками он нажал на «принять», пытаясь игнорировать что-то шокирующее новое для него, что мешало ему разглядеть входящий номер.
Глава 22
- Я не знала, что мне придется ехать на работу! Чертовы бумаги, чтоб их! Как будто бы они не могут подписать их без меня! – Сара шла рядом с Меган, едва сдерживая свой смех.
- Конечно, могут, милая, твоя подпись как босса всей этой обширной компании вовсе не обязательна при заключении многомиллиардной сделки.
- Черт, и почему ты права? - Её подруга почти со скоростью света неслась в сторону огромной многоэтажной высотки, держа в руках толстую синюю папку. – Ради Бога, прости меня, я не думала, что нашим планам придет конец.
- Всё в порядке, Мегс, - Сара улыбнулась, - я буду рада увидеть место, где происходит всё это волшебство.
- Но ведь тебе придется проторчать там вместе со мной! И я не знаю, как долго, - Меган тяжело вздохнула и покачала головой. – Нужно было оставить тебя дома.
- Что? Что бы я пропустила такое веселье? – Сара похлопала глазами. – Я определенно хочу стать свидетелем того, как грозная Меган Палмер будет отчитывать своих сотрудников за прокол в расписании. И я хочу увидеть тебя, так сказать «в деле». Мне безумно интересно, какая ты в деловом мире. Наверняка, ты и там крутая секс-бомба.
Губы Меган растянулись в улыбке, и Сара позволила себе оглядеть здание, в которое они так спешили. Сколько этажей было в этой махине, Сара прикинула лишь на глаз, потому что времени на то, чтобы считать у неё совершенно не было, да она и вряд ли смогла бы сделать это самостоятельно. Их было 100? 200? Не важно, главное, что высота была нереальной, а Сара высоту не очень любила. Зато само здание было просто завораживающим: зеркальные небесного цвета плиты покрывали полукруглое строение, на которое падали блики от солнца, что создавало сказочную атмосферу, от которой невозможно было оторваться. В зеркалах отражался город, который они медленно отставляли позади себя: проезжие машины, люди, спешащие куда-то, другие дома и магазины, шум, гул, смех, разговоры. Сара не любила суету, предпочитая уединение и покой, но сейчас она чувствовала, что всё это безумно ей нравится. Она успокаивалась и была… счастлива.
Меган поздоровалась с охранником, который тепло улыбнулся ей, а затем обернулась к Саре, раскрывая входные двери в здание.
- Знаешь, какое прозвище дали мне мои подчиненные? – Сара завертела головой, и Меган улыбнулась ещё шире. – Адская милашка.
- Я же говорила: ты – крутая секс-бомба.
Подруги рассмеялись, и Сара вошла в здание, следом за Меган. Она прекрасно понимала значение этого прозвища и даже более того, она была с ним полностью согласна. Да, её подруга была очень милой, доброй и искренней, но, в то же время, она могла стрельнуть в тебя таким взглядом, что ты просто превращался в горстку пепла. Она улыбалась и смеялась, дурачилась и привлекала всеобщее внимание своим позитивным настроением, но когда дело доходило до чего-то серьезного, становилась самым грозным боссом на всем белом свете. Её боялись все без исключения, но никто не смел говорить о ней что-то плохое, потому что её деловая хватка делала им всем миллионы и миллионы долларов, а партнерами её компании были самые богатые и влиятельные фирмы. Сара ни разу не слышала, что бы хоть кто-то из сотрудников подумывал уйти из «Wedding World» по собственной воле. Их либо увольняли, либо они покидали любимую работу, потому что что-то происходило с их возможностями, хотя последнюю причину, Меган всегда старалась искоренить.
Сара снова улыбнулась и огляделась, войдя в просторное богато обставленное фойе. Декор был выполнен в нежных бежево-белых тонах, прямо напротив входа располагалась огромная надпись «Wedding World», совершенно точно привлекающая внимание всех вошедших сюда людей, на что, видимо, и был сделан расчет. Меган пропустила Сару с помощью своей «волшебной» карточки, и она заметила, как внимательно, при этом, оглядывали её ещё четверо охранников-бугаев, будто бы они сторожили какой-то ценный миллиардный артефакт. Сара съежилась под их взглядом, и прошла дальше. Теперь, им предстояло пройти через какую-то огромную штуковину, отдаленно напоминавшую сканеры, которые обычно располагаются в аэропортах, только вот эта была явно навороченнее. Без приключений преодолев эту чудо-машину и испытав непередаваемое облегчение, Сара заметила ещё пятерых не менее тренированных охранников, а затем её взгляд переместился к бесчисленным камерам по всему холлу, и это был только холл. Отметив, что через такую систему охраны не пройдет даже самый профессиональный шпион, Сара улыбнулась, прекрасно понимая, кто был инициатором такого мега крутого оснащения.
- У тебя здесь система охраны круче, чем у самого президента.
Меган тихонько рассмеялась, и взяла подругу под руку.
- Только не говори ему об этом, иначе мне не избежать судебного иска из-за его зависти.
Сара улыбнулась.
- Твой отец никогда не знал меры.
- Да, - Меган кивнула, - но он никогда не баловал меня достаточно сильно, чтобы я превратилась в самодовольную капризную стерву.
- И за это я вечно готова говорить ему спасибо.
- Как и я.
Меган вызвала лифт, а Сара тем временем продолжала оглядывать нижний этаж помещения. Кожаные диваны, красивые декорированные узоры на стенах и на потолке, который украшали большие увесистые люстры из хрусталя, от которых создавалось впечатление, что ты находишься в загородном доме у миллиардера. Большие зеркала, высокие горшки с цветами и деревьями, создавали стиль и уют, и бесчисленное количество дверей, попасть к которым можно было тоже только с помощью пропуска. Огромный столик ресепшена, за которым пряталась хорошенькая светленькая девушка, стоял совсем недалеко от лифта, точнее, от ряда лифтов, и когда двери одного из них бесшумно распахнулись, Сара изумленно уставилась внутрь, пытаясь не позволить своему рту раскрыться больше, чем следовало бы.
- Серьезно?
- Заходи уже, - Меган улыбнулась и втащила подругу в лифт.
- Тебе не кажется, что это уже перебор?
Меган лишь пожала плечами, при этом, не переставая улыбаться. Сказать, что лифт был огромным, это значит, ничего не сказать: он был гипер-мега-нереально огромным. Настолько огромным, что в нем можно было бы просто жить, при этом, совершенно не чувствуя стеснения. Лифт был закрытым, а не прозрачным, как во многих крутых фирмах, что Саре очень понравилось, по толщине стен она и вовсе заключила, что это что-то вроде броневика, который не пропускает через себя пули. Да, папочка Меган явно перестарался. Зато суперский черный кожаный диван, на который тут же рухнула Меган, заставил Сару улыбнуться. Что может быть лучше и безумнее, чем диван в лифте?
- Лифт скоростной?
- Этот – нет. Я люблю наслаждаться этим чувством, когда ты едешь в лифте сидя на диване, поэтому мы будем подниматься минут пять. Остальные лифты скоростные, да. Но этот приезжает, только если я вызываю его своей карточкой.
- У тебя собственный лифт?! – Сара практически пропищала это. Меган улыбнулась, беря со стойки журнал. – Ладно, я могу это принять, что, в конце концов, меня до сих пор в тебе ещё что-то удивляет? - она опустилась рядом с подругой. – На какой этаж мы едем?
- На последний, - когда Сара промолчала, Меган добавила. – На сотый.
- Какой ужас, - её глаза расширились, - зачем тебе сто этажей?!
- На первом располагается фойе, там, как ты уже видела, усиленная охрана и обслуживающий персонал: уборщики, электрики, сантехники…
- Они тоже личные?
Меган вздохнула.
- Папа настоял.
- Обалдеть.
- Я уже привыкла, - Меган закрыла журнал и положила его обратно на стойку.
- А что выше?
- Первые несколько десятков этажей занимают гостиничные номера: если к нам приезжают клиенты, с которыми мне предстоит работать, мы размещаем их прямо в этом здании, что очень удобно для сотрудничества. И это всем очень нравится.
- Хм, и правда, очень удобно.
- Да, далее, ещё выше, три этажа отданы под столовые и бары, ещё два – под игровые комнаты и комнаты отдыха, и на каждом этаже есть несколько охранников, следящих за порядком, что позволяет нам предотвращать чрезвычайные ситуации.
- Такие же устрашающие гиганты-качки?
Меган улыбнулась.
- Да. А далее располагаются рабочие офисы, мой кабинет на самом верхнем этаже.
Сара улыбнулась, совершенно не удивляясь этому заявлению.
- Начальник должен быть сверху?
- Всегда и везде, - Меган расплылась в улыбке.
- И как же ты лавируешь между таким количеством этажей?
- Порядок там контролируют менеджеры. На каждом этаже есть, так сказать, свои маленькие боссы. А я спускаюсь только в крайне неразрешимых случаях.
- Там тоже есть устрашающие гиганты-качки?
- Они по всему зданию, - Меган снова улыбнулась.
Сара выдохнула, и сузила глаза, внимательно смотря на подругу.
- И ты хотела, что бы я это пропустила? Ты эгоистка, Мегс, я не прощу тебе этого.
Меган рассмеялась и привстала как раз в тот момент, когда распахнулись двери лифта. То, как изменилось лицо её подруги, невозможно было передать словами. Черты её выражения приобрели холодность, строгость, серьезность и деловитость. И если не брать в расчет то, что одета она была совсем не по-деловому, то можно было с уверенностью сказать, что сейчас она нажала на кнопку «включить бизнес-акулу».
Меган передала бумаги какой-то девушке с ещё одного, теперь уже личного ресепшена Меган и, кивнув ещё одной девушке, скрылась за дверью.
- Мисс Бейли, я могу предложить вам что-нибудь выпить? Кофе, чай, сок, или, может быть, вы предпочитаете что-нибудь покрепче?
Сара повернулась к хорошенькой темненькой девушке, которой совсем недавно кивнула Меган и улыбнулась. Она узнала в ней Джорджию. Они с Меган учились на одном факультете, и всегда были хорошими подругами. Сара не знала всей истории, но знала, что Меган помогла ей с работой именно в тот момент, когда её было очень тяжело найти, и за это Джорджия не уставала отплачивать ей своей помощью. Эта невысокая милая брюнетка была её личной помощницей и правой рукой. Сара уже давно знала Джорджию, и всегда была расположена к девушке, которая не уставала покорять её своей добротой и умом.
- Джорджия, ты можешь звать меня Сарой, вся эта официальность совсем необязательна.
Джорджия улыбнулась, немного замявшись, но потом утвердительно кивнула.
- Хорошо, я постараюсь запомнить. Кофе, чай, сок?
- Спасибо, милая, не нужно. Я просто подожду Меган здесь, если ты не против.
- Конечно, - она кивнула, - мисс Палмер освободится минут через двадцать.
Сара улыбнулась и опустилась на роскошный красный диван. Джорджия никогда не привыкнет, что даже на работе можно называть свою подругу просто по имени. Хотя, возможно, это и можно было бы зачислить в число плюсов в её характере.
Сара взяла со стола первый попавшийся журнал и довольно улыбнулась, обнаружив, что это Космо. Она уже давно не читала журналов и новые сплетни были именно тем, что ей сейчас было нужно. Она пролистала рубрики о моде, сексе, красоте и здоровье и остановилась на психологических страничках, в которые совершенно случайно погрузилась с головой. Статья «Наводим порядок во внутреннем мире» привлекла её внимание намного сильнее, чем она рассчитывала и спустя уже буквально пару минут она совершенно отключилась от внешнего мира, погрузившись в свой внутренний. Сара не слышала ни голосов, ни телефонов, которые, всего минуту назад пронизывали тишину помещения, она слышала только собственный внутренний голос, и видела лишь буквы, напечатанные на листе бумаги, смотрела лишь на одну фразу в самом начале статьи и не могла заставить себя оторвать от неё свой взгляд.
«Внутри каждой из нас есть темный чулан, доверху забитый “хламом” – желаниями и чувствами, не осознаваемыми нами. Пора навести там порядок, и выйти из тени». Как чертовски верно кто-то сказал то, что так точно описывало её нынешнее состояние. Хлама у неё в голове, действительно, было немало, и самое поганое было то, что с каждым днем он все больше увеличивался, а выбрасывать его было просто некуда.
«Присмотрись, может, твоя внутренняя тень – кладезь чего-то очень ценного. Проветри чулан, накорми волка и переводи стрелки на 12:00. Тени, как известно, исчезают в полдень». Сара скривилась и быстро опустила свой взгляд вниз. Да, её тень, несомненно, была чем-то ценным.
«Вспомни людей, которыми ты искренне восхищаешься. Качества, по которым ты вздыхаешь, есть и у тебя, иначе они не вызывали бы такого мощного резонанса в твоей душе. Ты всегда мечтала руководить заводом, но тебе с детства внушали, что амбиции – это плохо. Вот оно, твое нереализованное чувство к успешной начальнице. Ты тоскуешь по себе настоящей». Да, она очень скучала по себе настоящей, по той Саре, которой она была пять лет назад.
Вообще, Сара никогда не была поклонницей подобной психологической бредятины, которую обычно пишут в женских журналах, всему этому, она предпочитала исследовательские научные работы и книги, которые писали выдающиеся психологи: там не было тупых метафор и совершенно ненужных глупых примеров из жизни.
Чертов журнал!
Сара быстро отбросила эту кучку совершенно бесполезных листов на столик и закрыла глаза, втянув в легкие побольше воздуха. Хватит с неё психологических нравоучений о жизни, она и сама вполне способна разобраться в себе.
- Сара? Сара Бейли?
Сара подняла голову и в ту же секунду ощутила, как непроизвольно расширяются её глаза. Перед ней стоял зеленоглазый широкоплечий мужчина в стильном темно-синем костюме от Армани и смотрел на неё с той же смесью удивления.
- О Господи, - только и смогла прошептать Сара.
Мужчина усмехнулся и подошел ближе.
- Нет, ты обозналась, я далеко не Бог.
- Адам.
- Ближе к истине.
- Я… - Сара поднялась, позволив Адаму галантно поцеловать её руку, -… совсем не думала, что встречу тебя через столько лет.
- А встречу выпускников ты собиралась прогулять? - Он улыбнулся, и Сара тоже не смогла сдержать своей улыбки.
- Ты же знаешь, что я никогда и ничего не прогуливала.
- Знаю, - он ухмыльнулся, - не мог уговорить тебя пропустить даже физкультуру.
Сара покраснела от стыда, вспоминая, через что пришлось пройти Адаму, чтобы устроить ей свидание-пикник в парке, на которой она не соизволила прийти, потому, что ненавидела прогуливать уроки. Наверное, это было чертовски унизительно для него, прождать её там два часа, а потом увидеть, как она весело вышагивает из школы к дому.
- Прости, - она посмотрела на него виноватыми глазами.
- Ничего, - он отмахнулся, - давно забыли. – Его взгляд прошелся по ней снизу вверх, и она заметила, как блеснули его глаза. – Ты выглядишь… просто отпадно.
- Спасибо, ты тоже очень даже ничего.
Он усмехнулся, и Сара отметила, что у него ужасно обворожительная улыбка. Да, Адам Кроу, однозначно, возмужал и стал ещё привлекательнее, чем был. С одной стороны, Адам был точно таким же, каким Сара запомнила его, а с другой стороны, в нем что-то изменилось, что-то, чего Сара пока не могла разглядеть невооруженным глазом. Он по-другому говорил, по-иному смотрел, он стал… взрослее?
- Ты здесь надолго? Я думал, что ты так и осталась жить в Нью-Йорке.
- Да, я живу всё там же, разве что теперь на другой улице.
- Понимаю, - Адам кивнул, и Саре показалось, что он на самом деле всё понял, по крайней мере, его глаза говорили именно об этом.
- Я приехала повидать Меган, и заодно помочь ей с организацией праздника по случаю юбилея её отца.
- Серьезно? – Адам вопросительно поднял брови. – И Роберт позволил вам сделать это?
- Вообще-то, нет. Он, как бы это сказать…
- Ничего не знает, - закончил за Сару Адам.
- Верно, - она облегченно улыбнулась. – И я очень надеюсь, что в этот день там не наступит апокалипсис.
Адам усмехнулся так, будто бы ему с трудом верилось в подобного рода чудеса. И Сара понимала почему, она сама не верила в то, что у них все пройдет гладко. Плохое предчувствие в последние дни не покидало её ни на минуту.
- Как насчет того, чтобы поужинать вместе? Я уже закончил работу и был бы просто счастлив, если бы ты согласилась составить мне компанию.
- Я…
- Обещаю, что довезу тебя в целости и сохранности. Мне кажется тот факт, что мы пробовали встречаться в школе, делает нас, по крайней мере, не чужими друг другу людьми. Хотя, выпускной, честно сказать, удался не очень, и закончился немного не так, как я рассчитывал.
Сара закрыла лицо одной рукой, вспоминая тот злополучный вечер, и её снова накрыла волна стыда и смущения.
- И мне до сих пор безумно стыдно за то, что было. Боже, Адам, прости меня, - Сара посмотрела ему в глаза. – Я не раз вспоминала то, как внезапно исчезла с выпускного, и чувствовала себя настолько паршиво, будто бы бросила тебя у алтаря в день свадьбы.
- На самом деле, именно так я себя и чувствовал, - он улыбнулся, - именно поэтому, я считаю, что заслужил какой-то там небольшой ужин. Всего лишь ужин. Один. Как думаешь?
Сара закусила губу и посмотрела на дверь, за которой находилась её подруга. Меган не было уже около получаса. Интересно, скоро ли она освободится? И может ли она сейчас просто взять и уйти с Адамом?
- Не волнуйся, мы попросим Джорджию всё передать Меган. Думаю, на вряд ли она сильно расстроится, узнав, что поедет домой без тебя, тем более, что пока её машина на ремонте, ей есть кому её подвозить.
Сара вопросительно подняла брови на последние слова Адама. Есть кому её подвозить? Серьезно? У её подруги есть ухажер, а она и словом об этом не обмолвилась? Кого-то ждала хорошая трёпка.
- Ладно, давай поужинаем.
Адам улыбнулся, крайне довольный своей очередной победой, и тут же повернулся к столику Джорджии.
- Джо, передай Меган, что я взял на себя смелость украсть Сару на несколько часов, но обещал вернуть её без единой царапинки и с отличным настроением. – Когда Джорджия кивнула, он продолжил. – И скажи ей, что отчет по отделу уже готов и лежит у меня на столе. Эта новость, определенно, поубавит её пыл, когда она узнает, что её лучший сотрудник покинул своё рабочее место, забрав с собой её лучшую подругу.
- Хорошо, мистер Кроу.
Джорджия сказала это каким-то странным низким голосом, при этом, не поднимая на него своих глаз. Сара нахмурилась, но всё же побрела вслед за Адамом, хотя и чувствовала на себе мягкий, но печальный взгляд одной сотрудницы.
Господи Боже, Джорджия была без памяти влюблена в Адама! Черт бы подрал эти хреновы чувства, которые всегда заставляют так страдать.
Сара достала свой телефон, когда они вошли в двери лифта, и Адам заметил её задумчивость, поэтому все это время они ехали молча, за что Сара была ему безумно благодарна. Ей нужно было время, чтобы стереть из памяти образ Джо, страдающей по зеленоглазому блондину, который, по всей видимости, не обращал на бедняжку совершенно никакого внимания, а ведь она была красива. И даже очень. И мила. И умна.
Что ещё парням нужно, черт подери?
Сара тряхнула головой, чтобы отбросить все эти мысли и увидела пропущенные звонки от Дженнифер, которые заставили её сердце радостно подпрыгнуть. Подумать только, как лишь одно имя, написанное на экране телефона, может всколыхнуть в памяти такую вереницу связных и столь важных воспоминаний. Сара молча смотрела на экран, не в силах пошевелиться. Она не могла заставить себя просто набрать такой до боли знакомый номер, просто перезвонить подруге, которая, по всей видимости, места себе не находит от беспокойства. Но она не только близкая подруга Сары, не только часть её семьи, она ещё и сестра Макса, сестра человека, чей голос она просто боится услышать. Но ведь она её близкая подруга, которая переживает за неё, совершенно не имея понятия, где та находится и всё ли с ней в порядке, и это намного важнее всего прочего. Сара знала, что должна ответить на звонок, перезвонить, или, на худой конец, хотя бы написать подруге смску и сообщить, что с ней все хорошо, и это было бы самым правильным решением, потому, что нужно думать не только о себе, но и о своей семье. Внезапно, словно почувствовав, что хозяйка мобильника рядом и держит его в руках, телефон завибрировал, и на экране появилось сообщение.
«Сара, где ты?! С тобой всё хорошо?! Я переживаю, черт возьми, ответь мне!»
Сара уже хотела было ответить, но её пальцы просто замерли над экраном. А вдруг это вовсе не Дженнифер? Что, если Макс просто взял её телефон, чтобы Сара не догадалась, что это он? Она вспомнила тысячу пропущенных звонков и просьб перезвонить ему на своей голосовой почте, а так же чертову кучу смсок, в которых прослеживались одновременно и злость и… отчаяние? Нет. Это на вряд ли.
Глупо. Ужасно глупо бежать от своей жизни, лишь из-за страха услышать голос человека, который так сильно будоражит её кровь. Но она ничего не могла поделать с этим дурацким чувством, не могла избавиться от ощущения, что все, что между ними произошло – неправильно и безрассудно, и это не просто изменило их, это сделало их слабее. А Сара не хотела быть слабее, чем уже была, она хотела отпустить свою боль до конца, чтобы не осталось даже маленьких, практически невидимых осколочков, которые обычно режут тебя изнутри намного сильнее, чем самые большие и самые острые их части.
Сара должна была попробовать изменить свою жизнь, потому что не хотела до конца своих дней ощущать себя так, словно она находится под прицелом винтовки. Она хотела не только отпустить свою боль, она хотела, чтобы вместе с нею ушел и её страх, с которым она пока ещё не могла справиться. Почему? Потому что большая часть её всё ещё желала поступить иначе: первым же рейсом улететь обратно в Нью-Йорк и броситься в объятья человека, который заставил её чувствовать себя живой, заставил понять, что она может дышать, и может бороться с тем, что всячески мешает ей быть счастливой и исполнять свою мечту. Меган и Дженнифер – две её самые близкие подруги, знающие её вдоль и поперек, боролись с этим на протяжении многих лет, пытаясь заставить Сару хотя бы поверить в то, что она может всё изменить. И какой-то мужчина всего за несколько дней сумел перевернуть её прежний мир с ног на голову, при этом, не прилагая для этого никаких особых усилий. Вряд ли слова и действия Меган возымели бы такой эффект, если бы она заранее уже не была настолько надломлена, что оставалось просто протянуть руку и вытащить то, что резало её всё это время. Что ещё Максимилиан Пирс мог сделать с ней так же легко? Изменить её? Подчинить своим желаниям и чувствам? Она не хотела быть настолько уязвимой и боялась, что эти чувства просто напросто убьют её.
Да, она не была виновата в смерти своих родителей, и поняла это. Да, эта боль не должна быть рядом с ней до конца её жизни и лишить её мечты, которая всегда была для Сары глотком свежего воздуха. Она поняла и это. Но мысль о том, что она доверит своё сердце человеку, который заставляет её чувствовать себя незащищенной от себя самой, от своих желаний и поступков, не позволяет Саре избавиться от ощущения, что это, в конечном счете, просто сломает их обоих. И это на вряд ли была та самая цена, которую можно было бы с легкостью заплатить за то, чтобы получить несколько счастливых минут.
Проще было бы просто отгородиться от этого и попытаться быть рядом с теми людьми, рядом с которыми ты не чувствуешь биение собственного сердца.
Они с Адамом уже вышли из лифта, и буквально через минуту Сара уже вдыхала в легкие теплый свежий воздух. Она слишком долго думала, что ей делать с сообщением Дженнифер, и, в конце концов, телефон просто завибрировал снова.
«Если ты сейчас же не ответишь на моё сообщение, я больше не стану с тобой разговаривать! Предупреждаю тебя, Сара Бейли! Я просто умру от волнения!»
Сара улыбнулась. Это была Дженнифер. Только её подруга могла писать подобным образом. Она собралась с духом, и её пальцы в ту же секунду забегали по буквам.
«Со мной всё хорошо, милая, не волнуйся. Я просто начинаю новую жизнь».
Сара убрала телефон в карман и повернулась к Адаму, который уже стоял у блестящей черной машины и держал открытой дверцу. Она ещё раз вдохнула воздух в легкие и направилась к нему.
После ужина с Адамом, Сара вернулась почти за полночь. Меган сидела в гостиной, уставившись в телевизор, но как только её подруга переступила порог, она оторвалась от экрана и пристально посмотрела прямо на неё. Саре показалось, что в её глазах она заметила нотки неодобрения и… злости?
Она развернулась и направилась к своей спальне, что-то пробормотав про то, что если Сара вдруг захочет есть, то в холодильнике есть сэндвичи.
Может у Меган что-то произошло? Странно, ведь они не виделись всего несколько часов, а перед этим настроение у её подруги было хорошим, и даже очень. Решив спросить у неё об этом утром, Сара приняла душ и забралась в постель.
Но завязать разговор так и не получилось.
День за днем пролетали почти так же, за исключением того, что Сара и Меган общались только насчет того, что касалось праздника, а в остальном её подруга просто игнорировала её, ссылаясь на то, что эмоционально загружена перед предстоящей вечеринкой. С того самого дня, Сара больше не получала смсок от Дженнифер: они решили, что лучше будут общаться почте, и подруга обещала, что ничего не расскажет Максу. И Сара ей верила. Но сообщение, которое сегодня утром ей написала Джен, заставило её серьезно задуматься о том, что же она планирует делать дальше.
«Ты не сможешь вечно скрываться, тебе ведь это хорошо известно, не так ли? Когда ты вернешься в Бруклин, а ты вернешься, потому что именно здесь твой дом, тебе придется раз и навсегда разобраться в своей жизни».
Она совершенно забыла о том, что ей вообще придется куда-то возвращаться. Она просто полностью погрузилась в водоворот той жизни, которая захлестнула её в эти дни. Днем Сара готовилась к приему-сюрпризу, день которого уже неумолимо приближался, а вечером встречалась с Адамом. Они ужинали каждый вечер, и иногда даже обедали вместе. Это было невероятно, но Сара чувствовала, что общение с Адамом здорово помогало ей, и от этого ей все больше и больше хотелось проводить свое свободное время именно с ним.
Как узнала Сара: женат он не был, и за все это время у него была только одна девушка, которая оказалась ужасно пустой и скучной и размышляла только о том, к какому специалисту на этот раз записать своего пёсика. Они провстречались около недели, а расставшись с ней, Адам, по его собственным словам, вздохнул с огромным облегчением. Он вообще не понимал, зачем завязал с ней какие-либо отношения.
Сара только открывала и закрывала рот, будто бы узнавала этого человека совершенно по-новому. Он уже не был тем безмозглым громилой, который думал только о сексе и футболе. Он совершенно серьезно занимался карьерой, и вся его жизнь состояла практически лишь из работы, в которой он уже за несколько месяцев сумел добиться ошеломительных результатов, и спорта, без которого он совсем не представлял себе своего существования (хоть что-то не изменилось).
В последний вечер перед предстоящим праздником Сара снова ужинала с Адамом, и в этот же день решила, что было бы здорово, если он пришел на завтрашнюю вечеринку и по возможности попридержал бы Мистера Палмера.
- Я попробую помочь вам, но не обещаю, что у меня получится совладать с Робертом. – Адам рассмеялся. – Иногда мне кажется, что в этом человеке энергии больше, чем в самом заводном ребенке на свете.
- Да, - Сара улыбнулась, - он всегда был таким. – Сара повозилась вилкой в тарелке, а потом сложила руки и пристально посмотрела на Адама. - Почему ты больше ни с кем не пытался завязать серьезных отношений?
Он остановился, когда его рука насадила на вилку кусочек стейка, и поднял на неё свои глаза.
- Почему ты спрашиваешь?
Она пожала плечами.
- Просто не похоже, что бы ты был обделен вниманием со стороны женщин. И слабо верится в то, что никто из них так и не смог тебя зацепить.
- Я не гей, если ты к этому клонишь.
- О нет, Господи, - Сара рассмеялась, - я совсем не это имела в виду. Просто мне интересно, почему ты не пытаешься что-то построить?
Адам немного помолчал, делая глоток вина, а потом просто неопределенно пожал плечами.
- Наверное, просто никто так и не смог меня зацепить. После тебя.
Вот влипла.
- Адам…
- Нет, Сара, слушай, - он сложил приборы и заглянул ей в глаза. – Я уже не тот мальчик, что бегал за тобой в школе, очень многое изменилось, и я тоже очень изменился. Я не скажу, что не испытываю к тебе совершенно ничего, потому, что это будет полным враньем, но я совершенно точно могу сказать, что это не любовь. - Саре показалось, что в эту минуту она отчего-то испытала неимоверное облегчение, и это не ускользнуло от внимания Адама. Он улыбнулся, снова беря в руки приборы. – Тебе легче?
- О, да, - она выдохнула и тоже улыбнулась. – Прости, что так реагирую, наверное, это не прибавляет к твоему самолюбию.
Он усмехнулся.
- Я как-нибудь справлюсь с этим. В конце концов, наша официантка и вон те три дамы за столиками позади нас пялятся на меня уже весь вечер. Значит, я могу спокойно прибавить к своему самолюбию, как минимум +4 прямо сейчас.
Сара тихонько рассмеялась.
- Ты неисправим.
- Приятно слышать, Бейли. – Адам закинул в рот очередной кусочек стейка, а затем продолжил. – Кто он?
Сара замерла, не успев донести свой бокал до рта.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги