Невидимая схватка.

4

Худощавый брюнет, с гладко причесанными волосами, высоким лбом и блестящими черными глазами вошел в кабинет начальника управления пограничной охраны генерал–полковника Свиридова.

Генерал и раньше слышал о своем сегодняшнем посетителе, но ему не приходилось встречаться с ним. Имя профессора Леонидова, крупного ученого, было широко известно не только в Советском Союзе, но и за его пределами.

— Нам очень жаль, — здороваясь сказал генерал, — что мы были вынуждены побеспокоить вас. Но на это есть серьезные причины. Садитесь, пожалуйста.

Профессор опустился в кресло.

— Я к вашим услугам, — сказал он.

— Я не отниму у вас много времени.

— Я к вашим услугам на любое время.

Свиридов открыл ящик стола и вынул лист бумаги, фотографию и пестро раскрашенный журнал.

— С сегодняшнего утра, — сказал он, — нас очень интересует один человек. — Он протянул профессору бумагу. — Здесь расшифрованное донесение из штаба одного из пограничных отрядов. Прочтите его. Оно подробно освещает все события. Автор радиограммы — один из лучших наших командиров.

— Полковник Артемьев, — прочитал Леонидов.

— Это человек, который, на моей памяти, ни разу не ошибся, Его сообщение выглядит необычайным, но раз он так пишет, то значит, так и есть на самом деле.

— Разрешите я прочитаю.

Свиридов, наблюдавший за профессором, заметил, что его губы дрогнули при чтении какого–то места радиограммы.

Леонидов положил лист на стол.

— Тут не может быть двух мнений, — сказал он. Свиридов протянул ему раскрытый журнал:

— Он?

— Не обязательно, но наиболее вероятно, — ответил Леонидов, взглянув на портрет, помещенный в журнале.

— Вы знаете этого человека?

— Знаю хорошо. Это Генри Джеффрис.

— Именно он перешел границу, — сказал Свиридов. — Вот фотография нарушителя, сделанная на границе и переданная нам по бильдаппарату.

Профессор внимательно рассмотрел снимок.

— Да, это Джеффрис, — сказал он. — Нет никаких сомнений.

— Мы тоже пришли к такому заключению, — сказал Свиридов. — Я очень рад, что вы подтверждаете наш вывод. Установить личность нарушителя границы — это половина дела. Но остается другая половина. Надо знать то оружие, которым пользуется противник. Вот почему я позволил себе побеспокоить вас.

— Готов сделать все, что могу.

— У меня к вам один вопрос. Каким образом Джеффрис заставляет людей не видеть его, выполнять свои приказания и забывать о нем?

Профессор взял журнал и несколько секунд пристально смотрел на портрет. Во всю страницу был изображен человек в белом халате. Худой, с тонкими губами, он чуть насмешливо улыбался. Необычайно глубоко запавшие глаза производили неприятное впечатление.

— Генри Джеффрис, — задумчиво сказал Леонидов. — Никогда не думал, что он может пасть так низко. Я хорошо его знаю, но лично не встречался с ним. Было время, когда он состоял со мной в регулярной переписке. Это было лет шесть тому назад. С тех пор мы не переписывались. Но месяц тому назад я получил от него письмо. Мне кажется, что именно это письмо и мой ответ на него и послужили причиной визита к нам Джеффриса..

— Вот как! — удивился Свиридов. — Это приятно слышать.

— Думаю, что не ошибаюсь, — продолжал Леонидов. — Целью его появления являюсь я, и не столько я лично, сколько мой аппарат.

— Расскажите подробно, — попросил Свиридов.

— Вам придется запастись терпением, — улыбнулся Леонидов. — Об этом не скажешь в двух словах.

— Я готов слушать сколько угодно.

— Из донесения полковника Артемьева я вижу, что он правильно понял, в чем сила Джеффриса, — начал профессор. — Но он неправильно определяет методы его действий. Мгновенное внушение такой силы невозможно для человеческого мозга… — Свиридов кивнул головой. — На помощь Джеффрису пришла техника. Чтобы вы лучше поняли, в чем дело, я должен коснуться вопроса о сущности гипноза. Я не буду утомлять вас научной лекцией. Скажу только то, что поможет вам ясно понять силу и слабость Джеффриса. Мысль человека с очень грубым приближением можно сравнить с радиоволнами. Я подчеркиваю, что говорю крайне упрощенно. На самом деле тут мало общего. Но такое сравнение удобно, как бывает удобно объяснять явления в электрической цепи путем аналогии с течением воды в трубах. Для экономии времени примем такой способ. Итак, каждый человек имеет в мозгу небольшую радиостанцию и приемник, очень малочувствительный при этом. Благодаря слабости передающих станций и низкой чувствительности приемников мы не слышим мыслей друг друга. Но из радиотехники известно, что и на малочувствительных приемниках можно с успехом принимать передачу особо мощных станций. То же происходит и здесь. Мысль, переданная мощным источником, воспринимается мозговым приемником и, что особенно важно, воспринимается как мысль собственная. Хорошо ли вы меня понимаете? — прибавил профессор.

— Думаю, что понимаю, — ответил Свиридов.

— Отдельные люди, — продолжал Леонидов, — иногда обладают от природы очень сильной передающей станцией, но все же недостаточной, чтобы передать мысль с такой силой, которая заставила бы другого человека подчиниться. В этом отношении наш мозг никогда не изменится. Но внушение, гипноз — мощное средство в борьбе с психическими расстройствами, и, естественно, мысль ученых пошла по пути поисков средств, которые могли бы усилить естественную передающую станцию, Сделать ее более мощной. Вам ясно?

— Вполне. Пожалуйста, продолжайте!

— Мне осталось сказать немного. Генри Джеффрис по специальности врач–психиатр. Он широко известен не только на своей родине — Австралии, но и во всем научном мире. Он достигает выдающихся успехов в лечении психических болезней главным образом потому, что от природы обладает исключительно сильной «радиостанцией». Джеффрис — редкое явление в медицине. Но, как я уже говорил, его сила недостаточна, чтобы обеспечить успех во всех случаях. А успех ему необходим. Джеффрис стремится к славе «чудотворца» потому, что в мире капитализма слава — это деньги. Ему первому удалось напасть на верную идею «усилителя мысли». Но когда он построил аппарат, то убедился, что он не дает нужных результатов. И причина этого заключается в том, что Джеффрис исходит из неверной точки зрения на внушение.

— А именно?

— Джеффрис не понимает, что нельзя навязывать объекту внушения свою мысль. Внушаемая мысль должна восприниматься как мысль собственная. Это очень важно. Если бы это было не так, то теоретически было бы возможно методом внушения изменять, например, политические убеждения, что в действительности совершенно невозможно. Но Джеффрис считает это возможным. Мне известно, что он пытался это делать, но, как и следовало ожидать, у него ничего не получилось. Он винит в неудаче свой аппарат, но причина не в нем.

— Не совсем ясно, — сказал Свиридов.

— Это трудный вопрос, — согласился Леонидов. — Возьмем такой пример. Человек пьет запоем, он хочет избавиться от этого порока с помощью гипноза. Это часто бывает. В чем задача гипнотизера? Джеффрис и другие подобные ему ученые считают, что надо заставить человека забыть о своей болезни. Мы же, советские врачи, стоим на другой точке зрения. Человек хочет вылечиться. У него есть мысль об этом, желание. Нужно не навязывать свою волю, а усилить волю объекта, усилить его собственную мысль.

— Теперь понимаю, — сказал. Свиридов.

— Тут коренное различие. Но вернемся к интересующему нас вопросу. Мысль Джеффриса об «усилителе» была подхвачена во многих странах, в том числе и у нас. Советским ученым, и в частности мне, удалось найти удачное разрешение этой задачи. «Усилитель внушения» у нас сейчас есть и успешно применяется в лечебных целях. Благодаря тому, что мы стоим на правильной исходной позиции, наш аппарат действует безотказно. Но Джеффрис этого не понимает. Ему трудно отказаться от идеи «насилия». Он думает, что мне удалось построить более мощный аппарат, и только. Ему самому это не удается. И вот он обратился ко мне с письмом, в котором предлагал продать «секрет» аппарата и даже самому приехать в Австралию или Америку. Он сулил мне горы золота. Я ответил ему так, как следовало ответить на подобное предложение советскому человеку.

— И он решил украсть у вас аппарат?

— Не сам аппарат, его нельзя унести, а его схему. Он убежден, что я скрываю «настоящую» схему, и не верит опубликованной в свое время в наших медицинских журналах.

— Почему аппарат нельзя унести?

— Потому, что он не переносной и очень громоздкий.

— Хорошо! — сказал Свиридов. — Это все ясно. Цель прихода Джеффриса нам теперь понятна. Ответьте, как он действовал на границе?

— Безусловно, с помощью маленького переносного «усилителя». Такие существуют. Заставить не видеть себя, забыть о себе, открыть семафор и тому подобное может не каждый, но Джеффрис, повторяю, исключительное явление. Вооруженный аппаратом, он страшно силен. Но его внушение не вечно. Легко вернуть память его жертвам.

— Вы можете это сделать?

— Конечно. И не я один.

Генерал–полковник задумался.

— Не совсем понятно одно, — сказал он. — Почему Джеффрис предпочел проникнуть к нам таким сложным и опасным способом? Любой ученый может получить разрешение на въезд в СССР. Зачем тайно переходить границу?

— И это могу объяснить, — ответил Леонидов. — Получив мой отказ, Джеффрис, видимо в гневе, написал мне письмо, состоявшее из одной фразы: «Все равно ваша тайна будет моей». Посудите сами — мог ли он официально приехать к нам? Ведь я буду знать, что он здесь, и приму меры, — он должен думать так. Застать меня врасплох, заставить открыть «тайну» — вот план его действий.

— Это вполне правдоподобно, и события подтверждают ваше мнение. Я согласен с вами. Но не исключено, что Джеффрис имеет поручение шпионского характера. Так сказать, заодно.

— Возможно. Лучшего шпиона, чем он, отыскать трудно.

— В этом вы ошибаетесь. Труднее всего обнаружить самого обычного, среднего шпиона. Вы видите, что стоило только Джеффрису перейти границу, как его личность тут же была выяснена. В сущности, он уже не опасен, но меры против него принять надо, и они уже приняты.

— Какие?

— Ну, это уж «тайны ремесла», — засмеялся Свиридов. — Одна из этих мер — наш разговор. Мне хочется спросить вас вот о чем. Что вы можете посоветовать, чтобы схватить Джеффриса живым? Уничтожить его будет не трудно, но он крупный ученый. Мы не хотим прибегать к крайним средствам, а обычные методы задержания против него бессильны. Он заставит задержавшего отпустить себя и забыть о себе.

— Только одно, — ответил Леонидов: — отнять у него усилитель. Без него он не опасен.

— А, например, вы? Могли бы вы справиться с Джеффрисом даже тогда, когда он вооружен своим аппаратом?

Леонидов посмотрел в глаза генералу и улыбнулся.

— Я понимаю вас, — сказал он. — Вы опасаетесь, что Джеффриса не удастся обезоружить и он явится ко мне?

— Да.

— Утверждать трудно. Если мне удастся опередить его на одну секунду, то я справлюсь с ним, несмотря на его «усилитель». Наука достигла больших успехов в вопросе искусственного сна. Опытный гипнотизер может заставить человека заснуть почти мгновенно.

— Хорошо! Картина ясна. Но мы постараемся не подвергать вас риску. Последний вопрос: владеет ли Джеффрис русским языком?

— Владеет свободно. Все его письма ко мне написаны по–русски.